Kitabı oku: «Бесподобные рассказы», sayfa 2

Рыбалка сетями на таежной реке

В горном институте, где мы с Володей учились, наконец-то настали каникулы. Но проводить их в пыльном и жарком городе мы не собирались. И вместо того, чтобы слоняться по городу и отдыхать, как нормальные студенты, мы нашли работу в одной геофизической партии. Путь наш на место работы, на север области, был усыпан не розами, а сплошными терниями. По пути мы познакомились с правоохранительными органами, отсидели несколько суток в камере, но, в конце концов, добрались до своей цели, – на базе геофизической партии нас приняли на работу, обули в болотные сапоги, дали энцефалитки и увезли в тайгу.

Палаточный лагерь стоял на берегу речки. Она была неширокая – метров десять, глубиной метра полтора и вода в ней была холоднющая. Состав геофизического отряда состоял из начальника отряда, девушки-геофизика и нескольких рабочих. Все они прошли через зоны, СИЗО и колонии-поселения. Работал также один манси, профессиональный охотник, который зимой охотился на соболей, а летом зарабатывал на жизнь работой у геофизиков или геологов.

Меня поселили с начальником отряда – геофизиком лет тридцати, а Володю к рабочим в большую палатку. Мы все спали под марлевыми пологами в ватных спальных мешках. Там было такое количество мошки, что ни раньше, ни позже я не видел. Работали мы весь день в накомарниках, но мошка все равно пробиралась через сетку и умудрялась забираться в болотные сапоги, чтобы укусить наши городские ноги. Так как никаких развлечений в тайге не было, то с наступлением темноты все укладывались спать – под полога, а если было прохладно, топили печки. Однажды, когда я залез в спальный мешок, под марлевый полог, то по своей привычке решил покурить перед сном.

Зажег спичку, но даже не успел поднести ее к сигарете. Марля на моем пологе мгновенно вспыхнула. Палатка озарилась огнем, и наверное, вспыхнула бы, если бы не моя молниеносная реакция. Я сразу же поднял руку и сбил пламя. В палатке воцарилась темнота и тишина, которую нарушил удивленный голос начальника отряда. Он только сказал удивленным своим голосом: «ну и ну!», и инцидент был закончен. Он больше не сказал ни слова, а я больше в спальном мешке под пологом не курил.

Поднимались мы очень рано: дежурный готовил завтрак, мы завтракали и отправлялись на работу. Работа была сдельная, и никого не надо было заставлять. Обычно рабочие зарабатывали рублей по четыреста – пятьсот, и это считалось нормально. Оклад у инженера был в городе сто двадцать рублей: – когда я окончил институт, это был мой оклад.

В этом отряде, когда шел дождь, обычный для Северного Урала, никто не работал. Рабочие отдыхали, отсыпались, варили вкусные блюда. Там я впервые в жизни попробовал компот из жимолости.

В один такой ненастный день мы с одним рабочим решили поставить в реке сеть. Я до сих пор не знаю, была ли в этой речке рыба. Но сидеть сиднем около костра нам надоело, и мы решили поставить сеть, а потом устроить королевскую уху. Несмотря, что у меня отец был рыбаком, он никогда сетями не ловил. И я, конечно. Так что опыта ловли рыбы сетью у меня не было. А у рабочего, который пошел со мной, тоже:– он всю свою жизнь провел в тайге, и в ней как-то не принято было ловить рыбу сетью.

Но сеть у него была. И мы отправились ее ставить. Напротив палаток река делала поворот, и образовался небольшой омут. Наша задача была перегородить реку сетью выше этого омута, а потом распугать все живое в омуте и переловить.

С серого уральского неба сыпал мелкий дождик. Было довольно прохладно – градусов десять – двенадцать. Но нам, рыбакам, было жарко. Мы растянули сеть вдоль берега, а потом рабочий пошел со своим концом на противоположный берег. Это было очень трудно: – течение в реке было быстрым, и вода ней достигала ему по грудь.

Мы, оба рыбака, работали в одних плавках, и обливались своим потом и дождем. Он предпринял несколько попыток перебраться со своим концом сети на противоположный берег, но течение его сбивало с ног. Но это был настойчивый рыбак. Снова и снова он лез на середину, но течение его сбивало с ног, и он матерился на всю тайгу. В конце концов, после, наверное, целого часа ругани и купания, он пересек эту реку со своим концом сети. На моем берегу не было никаких деревьев – была поляна с нашими палатками, а у него были заросли ивы. Он зубами, наверное, уцепился за кусты и перевел дух.

Дело было наполовину сделано. Нам оставалось натянуть сеть, укрепить оба конца и устроить в омуте шум и переполох, чтобы вся рыба пустилась наутек и запуталась в сети. Но мечта закрепить концы сети так и осталась мечтой: как только мы ее привязи, то она изобразила водный парус и ее середина доплыла почти до конца омута. Я раньше не ставил сеть на реках, поэтому не знал, что сеть обычно ставят у одного из берегов, а не перегораживают ею течение.

Сеть, натянувшись под потоком воды, потащила нас вниз – рабочего по кустам ивы, а меня по илу. Остановиться нам можно было только в одном случае – отпустить сеть. А так как мы ее и держали с трудом, то так и поступили – бросили концы и перестали пахать прибрежный ил и кусты ивы.

Рабочий бросил свой конец и куст ивы, а я встал из ила и воткнул в нее кол с сетью. Сеть вытянулась вдоль берега и мы, когда вымылись в прохладной речной воде, напились горячего чая и одевшись, вытянули ее на берег.

За нашей рыбалкой наблюдали все свободные от работы рабочие и начальник. Когда всем стало ясно, что наша затея провалилась и ухи не будет, разочаровались в наших рыболовецких способностях и разошлись с разочарованным видом по палаткам.

Сеть мы потом достали, натянули на берегу, чтобы она высохла. Она висела на кольях целую неделю, и наш палаточный лагерь напоминал стан рыболовецкой артели. Но мы, рыболовы, даже не кашлянули и не чихнули после этой рыбной ловли…