Kitabı oku: «Новая эра», sayfa 17
–Шип…– Седой лишь глянул на своего сотника, как тот кивнул и быстро вышел.– Ну посмотрим, что там прислал ваш Спивак… Ещё что-нибудь передавал?
–Он предлагает в ближайшее время встретиться с новым князем Мореполя и обсудить договор о мире и сотрудничестве.
–Это всё?
–Ещё он просит освободить попавших вам в плен Хыжака и Окатого. Разумеется их освобождение будет щедро оплачено.
–Всё или ещё что-то?
–Захидный Спивак просил меня, если вы согласитесь освободить Хыжака и Окатого, просить и за остальных аристократов.
–-Боюсь Вас и в Вашем лице самого князя ДрУгого немножко огорчить, но дело в том, что Хыжак, Окатый, Шыбайголова и ещё трое аристократов осуждены народом на смерть и, исполняя волю местного населения, мы вынуждены сегодня вечером привести приговор в исполнение. Заказчики этого убийства, а это, уверяю Вас, минимум три четверти местного населения, будут наблюдать за исполнением приговора, так что даже обмануть их и тайком передать вам несчастных осуждённых я не смогу, извините… А за подарки спасибо, так и передайте Захидному.
–Могу ли я передать своему князю, что вы не намерены предпринимать каких-либо враждебных действий в сторону Бердинки и готовы встретиться для обсуждения…
–Да пусть хоть сейчас приезжает, поговорим о чём он там хочет.– Седой нетерпеливо поднялся из-за стола.– Ещё есть что? Дело в том, что я голоден, а вы оторвали меня от приёма пищи. Можете возвращаться в свою Бердинку, Спиваку передайте, что может приезжать в любое время. Примем, поговорим. И пусть дары с собой прихватит. Соседи ведь должны не жмотиться и делать подарки, верно, послы князя Бердинки?
Вернувшись к своему обеденному столу Седой обнаружил свою еду остывшей и посетовал, что надо было сначала доесть, а потом принимать этих расфуфыренных, женоподобных послов. Впереди у него было множество организационных и административных дел, формировалось новое министерство с новыми же министрами, ответственными зато или иное направление во всём хозяйстве всего княжества. Надо было поговорить со множеством народа, а Седой Македонский уже даже чуть подустал от, в общем-то, недолгого разговора с послами Бердинки.
XXVI
В целом население морепольского княжества встретило нововведения, принесённые союзными войсками, с восторгом. Теперь они сами могли выбирать своих представителей во власть из своих кварталов, сёл и деревень. Те в свою очередь выбирали из своего круга князя на пожизненный срок с правом наследования, но тот должен был отдать своих детей в Рог, официально с целью дать им наивысшее образование, но на деле, скорее всего, как заложников. Принимая решения нововыбранный князь должен был советоваться с Советом старейшин, хотя, как таковых, стариков там было не так много, больше уже умудрённых жизнью и, в то же время, энергичных людей, в районе пятидесяти, выбранных населением тех или иных территориальных образований. Но окончательное решение о принятии того или иного закона должен был принимать сам князь Рога. Вопросы о расходах на нужды городского и сельского хозяйства, о помощи нуждающимся, могли решаться при согласии рогского Полномочного, назначаемого в Мореполь самим князем Рога. Всё имущество армейцев, их цеха, разного рода предприятия, сельские угодья, пастбища, весь животноводческий комплекс, всё это принадлежало теперь Мореполю и доходы со всего этого лились в княжескую казну и все они, кроме, естественно, налога, отправляемого Рогу, потом планировалось, по мере сбора, направлять на преодоление тех или иных проблем населения. Были тут кое-какие моменты, ущемляющие права местного населения, однако в целом народ изменения принял едва ли не с ликованием. Им надоела лживая и разжиревшая власть армейцев, нагло обиравшая до нитки простой народ, а пришедшие сюда союзные войска явились сюда не просто так, а в ответ на наглый захват морепольским воеводой Шыбайголовой Новаса, на провокации на границе с Рогским княжеством, на пиратские действия флота Окатого на всём Асморе. Вот и возмездие, и поделом. Причём пришедшие воины особо не наглели, к местному населению относились чуть ли не по- братски, а в ненависти к армейцам и их аристократам они были полностью солидарны. Большинство жителей морепольского княжества действительно считали вошедших на их земли союзников своими братьями по крови, пришедшими, чтобы избавить своих, можно сказать, родственников, от непомерного гнёта и тирании ненасытных аристократов. Лишь очень небольшая часть населения, наслушившись сказкок о страшных кацабах, живущих на востоке и мечтающих если не убить, то хотя бы уморить голодом, а то и холодом своих западных соседей, это не большого ума обыватели, не умеющие переварить логически, правильно понять ту или иную информацию, эта часть находилась по отношению к пришельцам если уж и не откровенно враждебно, но уж и не совсем дружелюбно. Только время могло убедить этих немногих в ошибочности своих взглядов.
Вечером, 13-го апреля был приведён в исполнение приговор в отношении бывшего князя Мореполя Хыжака, его брата адмирала-пирата, на счету которого было множество разграбленных и потопленных судов Новаса, Асграда, Ейки и даже Бердинки. При большом стечении местного населения они были обезглавленны, приняв смерть стойко и достойно. С ними был так же казнён воевода Шыбэнык, захвативший Новаску и проводивший настоящий геноцид местного населения, к тому же нападавший и разорявший приграничные селения Рога. И ещё три аристократа, набравшие внушительные списки преступлений, достаточные для смертного приговора.
Через неделю после взятия Мореполя, в течении которой из города активно вывозилась захваченная добыча: сорок процентов в Триединку, остальное, по тридцать процентов, делилось на Рог и Новаску, рано утром 18-го апреля 182-го года, в захваченный город прибыли богато разукрашенные корабли из Триединки, Рога и Новаски. На берег высадились князья всех трёх княжеств: Стриж, Мудрый и Мокрый соответственно. Чуть позже в порт прибыло судно из Бердинки из которого вышел сам князь Захидный Спивак Другый, почти чернокожий мужчина, чей необычный цвет кожи произвёл впечатление на всех союзников. Сопровождала его внушительная, ярко разодетая, свита. Встретившись, союзники сдержано поздоровались с новоприбывшим и вместе они направились в сторону Администрации. Вёл себя Спивак несколько напряжённо, он, разумеется, уже знал о казни бывшего князя Мореполя с его ближайшими соратниками и его слегка шокировало такое моментальное принятие решения и его немедленное исполнение.
После скромного, но сытного обеда, князья поднялись в переговорную комнату. С ними был и сам победитель- воевода Триединки Седой Македонский. Со стороны Спивака было ещё трое членов делегации, но союзники не возражали: их четверо, пусть и укаров будет четверо.
Переговоры продолжались почти до самого ужина, но всё было улажено вовремя и к еде приступали уже имея готовыми почти все Договора. А результаты были вполне предсказуемы: Бердинка становилась фактически вассалом Рогского княжества, имея право лишь выбирать себе князя по своему усмотрению. Кроме ежегодной дани Бердинка была обязана два раза в год поставлять своих молодых людей в возрасте от восемнадцати лет, в армию Рога, на обязательную срочную службу сроком на три года как городскими стражами, так и дозорными на границах или в самой армии Рога. Если новобранцев чём-то себя проявлял, ему предлагалось остаться на профессиональной военной службе. Своей армии Бердинка была лишена, за границами присматривали дозорные Рога, городские стражники так же должны были быть из Рогского княжества. В случае каких-либо чрезвычайных ситуаций Бердинка обязана была дать необходимое количество воинов любому из трёх княжеств-победителей. Это были лишь основные, главные пункты Договора, было ещё немало пунктов поменьше, в которой права Бердинки во многом серьёзно ущемлялись. Единственное, что позволили союзники: те аристократы Мореполя, что успели сбежать в Бердинку, могут оставаться там, но всё их имущество преходит в собственность новых властей Мореполя. Кроме этого, сбежавшие эмигранты должны были вернуть в Морепольскую казну семьдесят пять процентов вывезенных богатств, так как накоплены эти материальные блага были путём угнетения простого народа. Но Захидный Спивак Другый был рад и этому, так как в качестве альтернативы Седой предложил полное освобождение народа Бердинки от ига армейцев. Надежды на союзников у князя Бердинки не было никакой, по причине, скорее всего, отсутствия рядом каких-либо великих княжеств. На юг от Бердинки было ещё несколько приморских независимых селений, населённых и людьми и мутами вместе, формально они принадлежали небольшому городку Мелиполь. Городок этот со смешанным, с преобладанием мутов, полудиким населением, располагался у самой границы Пояса Смерти на западе и пятнами рад-яда на северных территориях. Кроме откровенно слабого Мелипольского княжества и ещё, собственно, когда-то союзного Мореполя, соседей у Бердинки больше и не было.
Через три дня после переговоров, 21-го апреля 182-го года, на Родину, в Триединку, на нескольких ладьях и "Крушителе", рано утром, была отправлена лёгкая сотня Шипа и полусотня тяжёлой пехоты под командованием Психа. Серый и Кабан провожали Безухого в порту и с завистью смотрели на отчаливающие ладьи и гигант "Крушитель". Ведь они не были дома уже с прошлой осени, с той поры когда был взят Асград и Батайка! Да, именно 23-го октября они сели на суда и отправились в долгий Западный поход, славный и победный! За каких-то полгода армия Триединки присоединила к своему княжеству огромное Асградское княжество (ныне губерния), значительно расширив свою территорию и получив выход в море и, как бонус, великолепный, очень прибыльный порт. После армия Триединки отправилась на Запад, где в серии тяжёлых боёв, совместно с войсками союзников, от морепольских оккупантов было освобождено Новаское княжество. А затем победоносное шествие уже по территории грозного Морепольского княжества и как финал- взятие самого города Мореполя! Пройден славный путь, но как же хочется уже домой…
Сотня Ухореза была погружена на "Крушитель" утром 23-го апреля. Серый и Кабан расположились на своих местах на палубе и с волнением наблюдали как матросы поднимали паруса, благо был попутный ветер, в то время как гребцы быстро выводили корабль из гавани. Было солнечно, но прохладно и ветренно, кутаясь в кожаные, "кочевничьи" накидки Серый Волк, Кабан, да и все бойцы из сотни Ухореза, смотрели на удаляющиеся в серой утренней дымке портовые сооружения. Они возвращались домой! Возвращались со славой и победой! И про этот Западный поход будет написано не меньше книг и исследований, чем о самом Гуру и годах Выживания.
Через пару часов показался Сопинский залив, здесь, каких-то две недели назад, 8-го апреля, было победоносно проведено крупнейшее морское сражение, в результате которого великий Морепольский флот был заперт в заливе, а господство над всем мореходством не только Рогского залива, а, пожалуй, и всего Асморя, был отобрано у бывших "властителей морей", как любили называть себя морепольцы. Отобрано совместно с союзниками, но, не в последнюю очередь, при активном участии триединцев. Сейчас в заливе кораблей не было, лишь две-три рыбацкие лодочки, в которых сидели сонные рыбаки, которые, впрочем, мигом встрепенулись, с любопытством и восторгом глядя на гигантское, грозное судно, шелестя парусами проходящее мимо.
Ещё через три с лишним часа показалась далеко выходящая в море изогнутая коса, у подножья которой уютно расположился Новас. 29-го марта здесь тоже состоялся первый серьёзный морской бой с частью "великого" флота Мореполя, где, естественно, союзники вышли победителями, имея, если быть до конца откровенным, ощутимое преимущество.
"Крушитель круто повернул направо, дабы обойти косу, поэтому близко рассмотреть Новас не удалось.
Через три часа показалась дельта реки Муска. Здесь тоже было немало рыбацких лодок и изо всех за проплывающим мимо гигантом следили настороженные глаза. В этих взглядах читался и восторг, и какая-то робость перед триединским флагманом победоносного союзного флота. Через полчаса показались портовые сооружения Рога. По приказу каких-то рогских чиновников, которых Путник, почему-то, ослушаться не мог, "Крушитель" повернул к причалам. Оказалось, этим сановникам необходимо было здесь выйти, кроме того, у них при себе было немало всяческого груза, разгрузкой которого тут же занялись чуть ли не все докеры порта.
–Большая шишка,– сплюнул за борт Ухорез,– вон как все суетятся… Сам Седой распорядился во всём подчиняться этим чучелам, а то бы…
Через пять минут Путник, высадившийся на берег вместе с высокопоставленными рожцами, позвал Ухореза, сотник быстро выбрался на берег и выслушав Путника тут же вернулся обратно.
–Вся моя сотня- на берег!– громко распорядился он.– Полусотня гребцов- остаётся на месте!
Молодые бойцы, а личный состав "сотни" в основном имел возраст от 18 до 20 лет, быстро и сноровисто выгрузились на дощатый настил причала.
–Строиться!– заорал Ухорез и когда, а случилось это почти мгновенно, все встали в строй, продолжил.– Все свободны до десяти часов вечера. В двадцать два ноль ноль здесь, на причале, построение! Выпивать в меру! Кто не пройдёт ровно по прямой… Лично выбью зуб. Передний. Что бы смотря в зеркало вспоминал своё нелепое нарушение!
–А Вы то сами пройдёте вечером по прямой?– опять не удержался неугомонный Заяц.
–Зая-а-ац!– почти взвыл сотник средней пехоты вскидывая голову, словно вопрошая небеса:"За что?"– А ты остаёшься здесь, охранять корабль!
–Да зачем тут я?– удивился Заяц.– Вон тут полсотни гребцов остаются…
–На корабле остались личные вещи твоих товарищей, да и твои тоже. Кто за ними присмотрит?
–А кто их возьмёт, товарищ сотник? Свои и пальцем чужое не тронут и другим не дадут, пальцы поотрубают, верно, братцы?– Заяц подмигнул прислушивающимся к разговору гребцам, часть из которых даже вышла на причал, размять ноги.
–Путник!– проорал куда-то в сторону Ухорез и из-за груды тюков появился адмирал Триединки.– Этот умник в твоём распоряжении. Дай ему самую грязную работу, у него для такой работы только "Рекомендации" не хватает!
Удручённый Заяц поплёлся на корабль, а остальные, получив от сотника долгожданную команду "Разойдись", бросились врассыпную, радуясь свободе. Недавно сотне выдали жалование, довольно неплохие деньги, если, конечно, чересчур уж не шиковать.
Серый Волк и Кабан вышли на небольшую портовую площадь. Прямо перед ними было несколько построек различного назначения, слева вверх, в город, уходила более-менее ухоженная дорога. Город стоял на возвышенности, с трёх сторон омываемый морем, он с трёх же сторон имел обрывистые, крутые берега. Кабан сразу же потянул Серого к одной из построек, утверждая, что там, скорее всего, находится портовый бордель, ему рассказывали матросы, бывавшие здесь, в Роге. Однако Серый слышал, что здесь, в Роге, находится единственный во всей, обозримой и необозримой, округе музей и он хотел успеть посетить его до вечернего построения. Хотя молодой организм и требовал другого, Серый понял, что другого случая посетить Рогский музей может и не представиться и решительно зашагал по дороге вверх, в город. Он спрашивал дорогу у случайных прохожих, а те, вежливо отвечая, с интересом смотрели на чужеземца. Серый был хоть и не в полном боевом облачении, но железа на нём хватало, к тому же слева, на боку, у него красовался отличный меч, выданный ему из захваченных арсеналов Мореполя. Был у него ещё и отлич,ный боевой топор, но его он оставил на корабле- чего с собой лишнее таскать? Поэтому выглядел он вполне солидно, даже не смотря на свои девятнадцать. Покрой его одежды несколько отличался от местного покроя, даже у военных, которых триединец тоже встречал и с которыми даже обменивался приветствиями, в виде отдания чести, ещё и поэтому местные жители угадывали в нём чужака.
–Эй, парень!– остановил Серого крепко выпивший мужик лет сорока, среднего роста, но почти квадратный, благодаря ширине своих плеч.– Ты не с "Крушителя", что сейчас в порт зашёл?
–Ага.
–Триединец? Уважаю! Здорово вы этим чубкам надавали по соплям! Слушай, может пойдём в кабак, вон он, рядом? Посидим, поболтаем, выпьем. Деньги есть, я угощаю!
–Я бы с удовольствием, но извини, батя, очень спешу.
–Батя…– повторил усмехаясь крепыш,– Молодой я ещё для твоего отца. Ладно, братуха, удачи!
Музей нашёлся на немножко странной улице, по которой проходили рельсы. Не сами рельсы, конечно, удивили Серого, он-то их видел, а то, что они пролегали прямо посреди города. По рельсам время от времени катились специально построенные тележки с различным грузом, запряженные в пару волов. Сопровождали повозки кроме возничих ещё и по два, а то и по три стражника, из чего Серый заключил, что на улицах города не безопасно.
В музее было тихо, людей не было и Серый приступил к осмотру. Здесь было всё! От наконечников стрел древних времён прошлой эры, до оружия используемого перед самым Концом. Пользы от него сейчас не было, такому оружию были необходимы специальные боеприпасы, а как их изготавливать- никто не знал, секрет был давным-давно безвозвратно утерян, а пробовать разбирать старые боеприпасы и попытаться узнать их секрет никто не торопился. Все знали о покалеченных и даже убитых смельчаках, пытающихся проникнуть в тайну боеприпасов Прошлой эры.
Внимание Серого привлёк странный тонкий, прямоугольный предмет, с ладонь величиной. "Средство общения конца Прошлой эры"– было написано на табличке под экспонатом.
–Интересуетесь?– перед Серым стоя неизвестно откуда появившийся мужичок лет под шестьдесят, невысокий, худощавый, в вязаном пуловере и странными очками на носу.
–Я- Хранитель.– представился незнакомец.– Так же звучит и моё имя. А Вы, я так полагаю, с "Крушителя"? Из Триединки? Славный поход! Хотелось бы поговорить с вами об этом походе, узнать подробности. Дело в том, что я по совместительству ещё и один из Летописцев и хотелось бы узнать о Западном походе из первых уст, так сказать…
–А я Серый. Да я на море был,– махнул рукой Серый.– Всё решалось на суше, там основные битвы проходили… А вот эта штука, "средство общения", это как?
–Посредством этой "штуки" наши предки могли общаться между собой, будучи даже на огромном расстоянии, в тысячи километров! По этой же "штуке" (звали её, кстати, "мобилка") можно было узнать все последние новости в любой точке мира, прогноз погоды, а также задать какие угодно вопросы, на любой из которых обязательно будет дан ответ. Но как раз всё это и привело прежнюю цивилизацию к упадку и, в конце концов, к гибели.
–Вот эти "мобилки"?– удивился Серый. Такой версии Конца он ещё не слышал.
–В том числе… Человечество получило доступ к любой информации, исчез стимул для познания и стремления к новому, а зачем, если, не зубря и не вникая, легко всё можно спросить у "мобилки"? Началась деградация населения, все понятия упростились до самых примитивных: пожрать искусственные продукты, которые всячески рекомендует купить та же "мобилка" и показаться на "мобилке" при всём честном народе в как можно более отвратительном виде.
–Это зачем?
–На клоунов и придурков смотреть любят, а каждый такой взгляд, в те времена, стоил денег.
–Скоморохи, стало быть.– понял Серый.
–Скоморохи… Нынешние-то скоморохи ходят по деревням и за свои выступления получают чуть более, чем необходимо на минимальный прокорм. А те имели целые состояния.
–Это за что им такое?– удивился Серый.– Ведь они ничего не производили, не работали руками или хотя бы головой, только веселили, да развлекали публику. Какая от них польза для народа? Ноль…
–Согласен,– кивнул Хранитель,– но то были несправедливые и глубоко извращённые времена. И зараза эта шла к нам, в нашу страну, с Запада. Хотя издревле в нашей империи ценилась мораль, нравственность и честь.
–Империи?– не удержался от возгласа Серый.
–Конечно. Территория на которой мы живём входила некогда в состав Великой Расской империи. Из покон веков на наши огромные территории зарились алчные соседи с Запада. Их пугала огромность нашей страны, нависшей над многонациональной, но сплочённой против Рассы Гевропы, так назывались все Западные страны на нашем континенте. Разделить нашу громадную страну силой они никак не могли, хотя и регулярно поднимали меч, объединяясь против нас. Но систематически и стабильно получали такие затрещины, что долго не могли очухаться. Но очухавшись западцы снова упорно бросались на нашу державу. И снова отхватывали… Поэтому они стали делать попытки развалить Империю изнутри. Интригами, подкупом, шантажом. Вот это у них как раз и почти получилось. Несколько частей им удалось отколоть, а некоторых наших соседей, входивших ранее в нашу империю, даже натравить на рассов, своих братьев. Всё это дела Запада и главенствующих над ним атландов.
–Вы имеете в виду чубков?
–Укаров.– автоматически поправил Хранитель.– И их, конечно, тоже. Ежедневно из бесчисленных "мобилок" и других подобных устройств, но покрупнее, в уши укаров лилась наглая ложь, во всех без исключения бедах обвинялись никто, кроме рассов. С помощью и при содействии атландов в стране укаров произошёл переворот, к власти пришли именно те, кто издревле враждовал с рассами, а это маленький, но отчаянный и дерзкий народец, злобный и ненавидевший всех вокруг, живущий на западе Укары. Хотя к самим укарам, как к нации, отношение этот народец имел слабое. Звалось это племя бандары и придя к власти его представители решили расширить свои владения за счёт территорий издревле принадлежавшей рассам и попавшими в состав Укары случайно, при развале Империи. Самих бандаров было не так много, поэтому с помощью своих покровителей, атландов, они усиленно принялись вбивать в мозги укарам, что они вовсе и не братья рассам, а совсем даже и наоборот- лютые враги! И местами им это удалось! Братья начали воевать между собой!
–Именно поэтому и пришёл Конец всей бывшей цивилизации?
–Не знаю, версий много, но это, несомненно, была одна из многих причин Великого Огня.
–Мне встречались атланды.– задумчиво произнёс Серый.– Сломаймова, он стал адмиралом флота Мореполя после того как мы взяли в плен предыдущего, Окатого. Говорили, что Сломаймова предок атландов. Потом из Бердинки послы прибывали в Мореполь, тоже, вроде бы, атланды…
Собеседник попался Серому очень и очень занимательный и юноша пришёл в себя, когда за окном уже начало смеркаться, а в залах музея появилась уборщица, бесшумно передвигаясь она начала зажигать свечи. Как юни интересен был разговор, однако надо было спешить на построение и распрощавшись и пообещав в следующий раз, когда будет в Роге, обязательно заходить, Серый лёгкой трусцой выбежал из музея. До порта было не так далеко и Серый должен был успеть с большим запасом времени. Он и успел. Кабан был уже здесь и судя по его довольной недвусмысленной ухмылочке, время провёл очень даже неплохо.
–Ну как?– полюбопытствовал Серый Волк.
–Отлично! Дороговато правда. В Асграде дешевле, но там всё просто халтурно и плачевно… А в Мореполе вообще несколько борделей, на выбор, от самых дешёвых, до престижных.– с видом знатока рассуждал Кабан.– Зато здесь лучше обслуживание. Вино дают бесплатно…
–Как же,– перебил друга Серый,– бесплатно… В общую стоимость пойло и входит, вот и дороговато.
К вернувшимся из увольнения бойцам из здания порта вышел Ухорез. Он хмуро окинул взглядом пришедших, молча прошёл мимо, достал из кармана большой кусок мела и начертил на булыжной мостовой площади прямую линию.
–Начинайте,– буркнул он и махнул рукой.– И не толпитесь, по одному, по одному.
Все отменно справились с задачей, пройдя по линии как опытный канатоходец из бродячего цирка, даже Кабан, неплохо принявший "бесплатного" вина, прошёл по начертанной линии уверено и даже как-то небрежно. После чего последовал ужин, прямо у причала. Еда была простая, но новый кок, нанятый в Роге, проявил чудеса изобретательности и вся сотня молодых, здоровых организмов чуть не хором хвалила его искусство. На ночлег все бойцы расположились на "Крушителе", тесно, но куда деваться, местные гостиницы недешевы, да и кто разместит сразу сотню человек? А казармы, где триединцев могли бы разместить, были далековато, на западном конце города, у бывшего разрушенного аэродрома. Одно радовало- наутро было назначено отплытие. Все с нетерпениеждали возвращения домой, после, почти, полугода отсутствия.
XXVII
24-го апреля утром, на построении, средняя сотня издала разочарованный стон, когда Ухорез объявил, что "Крушитель" срочно понадобился для перевозки какого-то секретного груза из Рога в Триединку. Из-за этого груза, который оказался к тому-же ещё и очень обьёмным, не хватит места сотне Ухореза и было решено оставить бойцов пока здесь, в Роге, и временно разместить воинов в казармах, у древнего аэродрома. Предпологалось, что "Крушитель" заберёт Ухореза с его выводком "цыплят" через два дня, утром 26-го апреля. Перед самым отправлением Кабан зачем то отпросился у Ухореза на десять минут, в течении которых успел сбегать в… бордель. Что он там делал столь короткое время, сказано не было, что дало бойцам повод позубоскалить над своими плоскими шуточками, правда за спиной у Кабана, его немалую силу уважали и, понятно, побаивались.
Путь от порта до казарм оказался неблизким, триединцам пришлось пройти не менее десяти километров. Зато в воинской части их быстро разместили в пустующей казарме и вкусно и плотно накормили. Ухорез не пожелал устраивать своим "цыплятам" отдых, а потому, сразу после завтрака сотник повёл бойцов на имеющуюся здесь полосу препятствий и спортгородок. Начались боевые тренировки, местные воины сначала с интересом наблюдали за их ходом, а затем и подключились, знакомясь и переговариваясь по ходу занятий. В самом деле было интересно, чем отличаются боевые школы Рога и Триединки. Так весь день прошёл в тренировках и обмену опытом, а вечером, после ужина, триединцы наконец смогли улечься в настоящие постели, чего им не удавалось очень давно. На улице поднялся холодный ветер, с неба посыпался мелкий, ледяной дождь, а сотня бойцов средней пехоты находилась под крышей, в тепло натопленной казарме, на мягких матрасах, набитых свежим пахучим сеном и пуховых подушках, под тёплыми шерстяными одеялами. Прислушиваясь к ветру за окном и тихому постукиванию дождя в стекло, сотня молодых воинов погрузилась в спокойный, глубокий сон.
Утро следующего дня выпало на воскресенье, выходной день. После традиционной утренней, заряжающей энергией на весь день, зарядки, "цыплята" построились перед казармой, где Ухорез объявил выходной день, все бойцы получают увольнительную.
–В двадцать один ноль-ноль все должны стоять здесь, в строю.– объявил сотник.– По линии будете ходить… Очень сочувствую тем, кто не пройдёт по линии, ну, вы меня хорошо знаете. Разойдись! Увольнительные получите в штабе.
Получив увольнительные, почти вся сотня отправилась в город, хотя до центра от воинской части было неблизко, около десяти километров. Серый и Кабан тоже отправились в центр, каждый со своей целью: Серый Волк шёл за знаниями, в музей, Кабан- за платной любовью, в бордель.
Окраина города была почти не населена, лишь кое-где виднелись несуразные строения, утопающие в пробивающейся зелени садах, рядом простилались бесконечные огороды, где тоже местами пробивалась зелень. Немногочисленные прохожие с интересом разглядывали идущих мимо легендарных воинов Триединки, а с Серым и Кабаном в город шло более полусотни средних пехотинцев. После того как воины минули разрушенный завод, жилые здания стали встречаться всё больше. Строились они в основном на фундаменте прошлой эры, если так можно выразиться, домов и из материала всё тех же древних домов, которые вот уже полтора века активно разбирались. Кое-какие стройматериалы, конечно же, пришли в полную негодность, но попадались такие, которые оставались ещё вполне пригодными для использования, и это спустя почти два века! Через два часа группа молодых бойцов уже шагала в центре города, мимо плотно заселённых кварталов с причудливыми постройками. Кварталы эти были больше похожи на небольшие крепости с одним входом и закрытым внутренним двором. Здесь отряд бойцов начал таять, но основная часть отправилась в порт, где были сконцентрированы почти все увеселительные заведения Рога. Нет, конечно и в центре было несколько трактиров, однако бордель был только в порту. Друзья дошли до музея и здесь, договорившись встретиться тут-же в семнадцать ноль-ноль, разделились: Кабан пошёл дальше, в бордель, а Серый зашёл в старинное, но тщательно и качественно реставрированное, здание.
В самом музее Серый Хранителя не нашёл, а словоохотливый смотритель музея объяснил Серому, что его здесь нет, уехал осматривать какой-то артефакт, найденный в районе древнего, почти полностью уничтоженного, Южного аэродрома. И будет только вечером. До пяти вечера было ещё далеко и Серый решил не терять времени и идти в бордель. Он попытался было догнать Кабана, но всю дорогу к борделю так его и не настиг. И даже не видел. Видно, очень спешил парень…
Бордель представлял собой небольшое двухэтажное здание с громадной вывеской над дверьми. На вывеске этой была изображена какая-то мазня, в которой, при хорошем воображении, можно было увидеть эротические картинки и в которой преобладал красный цвет. В холле было людно, но Кабана среди посетителей он не увидел. Больше половины посетителей были из сотни Ухореза. Но были здесь и какие-то матросы с торговых кораблей, пришедших из дальних краёв. Были и местные жители, как гражданские, так и военные.
К Серому подошла дама лет сорока, но очень привлекательная и довольно хорошенькая.
–Очень жаль,– сказала она,– но свободных девчонок нету. И сегодня не будет.
–Я друга ищу. Невысокий такой, широкоплечий, прям квадратный. Мы с ним разминулись минут на десять.
Дама пожала обнажёнными плечиками и пообещала поспрашивать у самой хозяйки заведения- Мамки. Именно она вела учёт посетителей. Дама удалилась, а Серый, от нечего делать, принялся осматриваться. Стены холла были задрапированы красной материей, напротив входа стояла внушительная стойка, за которой и сидела сама Мамка, к которой и пошла дама. В холле стояло два стола, за каждым из которых сидело не менее семи-восьми человек, на стульях, расставленных вдоль стены, тоже сидели клиенты. К Серому подошёл вертлявый блондинчик в белоснежной рубахе и в таких же ослепительно белых штанах.
