Kitabı oku: «Мир тысячи зеркал. Книга первая», sayfa 5

Смертельный танец вновь продолжился. Моя незнакомка оказалась превосходным воином. Уровень её подготовки впечатлял, завораживая и приковывая внимание. Подобно неуловимой кобре, она с фантастической точностью уходила от размашистых ударов зверя. И жалила своими точными ударами, лишь только выдавалась возможность. В месте касаний сверкали вспышки, и я догадался, вспомнил мою реанимацию на побережье. Это разряды тока для более эффективного урона, видимо. Инновационный костюм и превосходная боевая техника выравнивали шансы. Или, даже больше. Её преимущество в скорости было в разы.

Безуспешно рассекая воздух лапами, тварь ослабела и, собрав остатки сил, присела на все четыре лапы. Готовился смертельный бросок. Воительница была к нему готова. Рывок, и зверь растянулся в полёте, стремясь заключить противницу в смертельные объятья. Катя закрутилась словно волчок, отпрянув в сторону всё с той же лёгкостью. Тварь на пути ждала лишь стена. Тяжёлое тело всей массой свалилось на песок. Воительница неторопливо обходила зверя, благородно дав шанс ему подняться.

Она была прекрасна, я просто не верил своим глазам! «Рискует жизнью, волоча меня как обузу за собой, а значит, я просто обязан, наконец, стать хоть чуточку полезным. Да что там! Быть готовым отдать и свою жизнь ради неё!» – вдруг подумал я и сам слегка усомнился. – «Хорош герой! Чем ты ей сейчас помощник? Сидишь в стороне на холодном песке и лишь наблюдаешь, оцепенев, толи от испуга, толи от удивления. Едва поднявшись со дна своего сознания, заполненного страхами и темнотой, тебя схватило за ноги чувство самосохранения. Оно медленно тянет назад. Назад во власть животного страха, делая тебя совершенно беспомощным и лишенным способности мыслить ясно. Идеотская черта человеческого характера – выбирать лёгкие пути. Хоть и оказываются правильными они крайне редко. Возложить ответственность на других, оставаясь в стороне. Позволить всё решить за тебя, а самому принять как неизбежное. А где прежние честь и отвага? Честь и отвага с большой буквы. Так присущие нашим предкам, ещё каких то пару веков назад. Возможность ставить свою жизнь выше собственных интересов, для достижения высшей цели. Как мы умудрились потерять эти светлые, важнейшие качества? Что виной? Дурное воспитание, эволюция, прогресс? Есть ли шанс вернуть, разбудить, отыскать в глубинах сознания ростки заветных качеств. А может под лоскутным одеялом и нужно искать?»

Внутреннюю борьбу оборвал силуэт, пойманный боковым зрением. Вторая тварь мчалась, дабы напасть на воительницу со спины, развивая поистине молниеносную скорость!

– Катя!.. – всё, что успел я выкрикнуть.

Однако зверь опередил мой крик, сбив её с ног и, всей массой придавив к земле. Поверженная тварь медленно поднималась, пока вторая отчаянно пыталась зубами разорвать противницу на куски. Найденная рядом палка встретила разинутую пасть, выиграв немного времени.

Сейчас! Голова опустела, лишив меня ненужных мыслей. Осталась лишь эта комната. Я просто решил действовать, не думая о последствиях. И хорошо. Тянущие руки самосохранения отпустили, дав шанс показать, чего я всё-таки стою. Что-то планировать времени не было. Я просто так же нашарил рукой палку. «Это не палки! Это кости! Вот причина зловонья!» – мелькнуло в голове. Наудачу, кость оказалась ещё и сломанной. Я крепко сжал импровизированный кинжал и понёсся на тварь, что было сил. Вообразив себя неистовым берсерком, я на лету вонзил остриё кости, откинув бинокль и приложив весь свои вес на обе руки. Но не успел насладиться ответным рёвом, как меня сшиб первый зверь. Он откинул меня на пару метров и грозно навис, готовый исполнить приговор. Капли липкой слюны заливали одежду и лицо, попадая, как назло, в глаза. Я машинально зажмурился и начал тереть их рукавом правой руки. Левую – выставил вперёд, в надежде хоть как то защититься. Вот когда, по законам жанра, должно произойти моё спасение – в последний, критический момент. Я не видел и не слышал, оказалась ли моя жертва полезной Кате, но крайне в это верил. И если да – то, пожалуйста, СЕЙЧАС!

Но, видимо момент был ещё не достаточно критичным для меня, и вместо спасения, я ощутил жуткую боль. Тварь хватанула-таки зубами мою ладонь, прокусив её насквозь, словно зажаренный тост. Только хрустом корочки оказались мои кости, иглами прострелившие нервные окончания до самого предплечья. Крик от боли и обречённости оглушил меня самого. Я едва не отключился. Зверь начал мотать головой, швыряя меня как тряпку. Наконец, тварь разжала челюсти. Я по инерции откатился на метр в сторону и попятился, лёжа на спине, пока не достиг стены. Тварь поднялась на задние лапы, демонстрируя силу и превосходство.

– Я вижу тебя сука! – заорал я, сам удивившись этому факту.

Всё в мельчайших деталях, только лишённое цветов. Как это возможно? Взор, вытесняющий мрак из моих снов, теперь наяву! И чем это может теперь мне помочь? Истекающий кровью, и теряющий сознание, я не мог поверить, что это конец. Недаром же я вдруг прозрел во тьме, должно быть что-то ещё! Что я должен увидеть? В ушах зазвенело, но я из последних сил хватался за реальность. Надежда растворялась. Взамен осталась лишь ярость. Всепоглощающая ярость, заточенная в беспомощном теле. Левая рука совершенно отказывалась слушаться и повисла плетью, докучая нарастающей болью. Я опёрся на правую и встал. Поднялся во весь рост перед своим противником. Голова предательски кружилась, болтая меня из стороны в сторону.

Вот этот момент. Не поддельный, настоящий! Да, затуманенный усталостью и болью, но настоящий! И страха нет! Тьма, некогда облюбовавшая моё сознание и заселившая его страхами, предрассудками, мнимыми проблемами, пропала. Она вытеснена! Как? Чем? Не знаю? Но её нет. Нет ничего. Пустота. Пустота, которую смело, могу наполнить теперь сам. Наполнить тем, чем хочу именно Я. И начну, с мужества…

***

Звон в ушах стих – уже маленькая победа. Я сжал кулак. Не так я представлял ближайшее будущее. Наш побег заканчивался, в частности для меня, не успев начаться. Вопросы так и остались без ответов…

Стоп! Это она! Жива! Я вижу, как подобно конькобежцу, воительница набирает скорость, за спиной твари. В руке всё тот же окровавленный обломок кости. Первая туша красовалась у дальней стены, испуская дух и судорожно дергаясь.

– Давай, достань меня! – заорал я что было сил, распинывая песок. Отвлечь тварь – единственное, чем реально я мог сейчас помочь.

Однако тварь всё же услышала приближение и вмиг обернулась. Дистанция была слишком мала, а зверь только и успел, что встать на четыре лапы. Кате это было только на руку. Она вонзила остриё в грудь, прокатившись точно под ним, меж его лап. Он вместо сокрушительного падения, начал подниматься. Описав в воздухе окружность ногами, подобно лопастям вертолета, Катя перевернулась и приняла вновь стойку для атаки. Удар ногой по икроножной мышце зверя, замедлил его и поставил на колено. Моя спасительница оттолкнулась дважды от тела противника и, поднявшись в воздух, едва не задела потолок. Вместо этого, она перевернулась и обеими ногами оттолкнулась от него, добавив тем самым ускорения падению. Удар локтями пришёлся точно в затылок твари. Он не устоял и всем весом рухнул, окутав пространство вокруг облаком пыли. Оставленный в груди обломок кости не оставил ему шансов.

«Схватка окончена! Самая потрясающая, зрелищная и смертельно опасная схватка в моей жизни! Бесспорно! И я остался жив…» – мысли начали путаться и я опёрся спиной, медленно сползая вниз.

– Эй! Эй! Не отключайся, – говорила она будто вдалеке, а её бесцветный силуэт затухал в глазах. – Ты молодец! Слышишь! Смотри на меня! Ты спас меня! Слышишь! Не каждый бы решился, а ты спас! Слышишь? Говори со мной. Я тебе вколю сейчас кое-что. Это поможет тебе прийти в себя.

Её голос совсем затих…

***

Движения плавные, неторопливые. Находясь здесь, спешка ни к чему. Приятный, мягкий, зелёный мох. Ноги буквально вязнут в нём. Раньше такого не было. Каждый шаг даётся с заметным усилием. Снова этот дурацкий сон. Впереди стена и я знаю, чем всё кончится, но продолжаю шагать. Силуэты человеческих тел под слоем мха начинают шевелиться, излучая потоки энергии. Потоки, ведущие все как один к заветному обелиску.

– ОТВЕЫ? – вдруг проникновенный голос, толи в голове, толи в воздухе. – ТЕБЕ НУЖНЫ ОТВЕТЫ?

Открываю рот, но не могу произнести не звука. Здесь я лишь слушатель. Кому-то так угодно.

– ВСЕ ЖАЖДЯТ ОТВЕТЫ!

Я окинул великое множество тел, поросших вековой растительностью. Думаю, речь шла о них.

– ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ ОТВЕТЫ? ЗНАНИЯ НАДЕЛЯЮТ СИЛОЙ И ТАЯТ В СЕБЕ ОПАСНОСТЬ!

Тела подо мхом зашептали в унисон. Сначала едва слышно и неразборчиво, но потом вдруг голоса стали нарастать:

– Это и есть ответ! Это ответ! Почему, ты нужен им? Это ответ! Вспоминай! Это ответ! Это и есть ответ!

***

И тут я подскочил как ошпаренный кипятком. Сердцебиение было сумасшедшим, а всё тело охватил жар. Темнота вновь залила всё без остатка, вернув зрение на круги своя.

– Что это… Что это было? – спросил я, сам не зная о чём.

– Если ты об инъекции, то некое подобие адреналина, только в разы совершенней.

Тело колотила мелкая дрожь. Виной тому была толи травма, толи бодрящий укол.

– Как долго я был в отключке? – спросил, ощутив повязку на ладони. Рука всё так же неподвижно висела вдоль тела и поднывала.

– Пару минут, не больше. Только и успела, что руку перевязать.

– Я видел всё! – говорил я в темноту. – Что это было? Я видел во тьме так же ясно, как днём! Как это возможно?

– Ты про бинокль?

– Ты меня вообще слушаешь? Хватит дурочку включать! Ты поняла, о чём я! – я был просто уверен в этом.

– Успокойся, у тебя шок. В экстремальной ситуации бывает всякое.

Она шагнула, приблизившись вплотную. Я чувствовал её дыхание кожей своего лица. Едва уловимый цветочный аромат застыл в воздухе. Я что-то хотел сказать и, успев только приоткрыть рот, встретил её нежные губы. От неожиданности я застыл, наслаждаясь сполна сладким моментом. Чувства мгновенно переполнили сознание, оставив каскад мыслей. Мыслей разных: приятных и пугающих.

Но, как и всё, столь же волнующее и прекрасное, мгновение пролетело предательски быстро, оставив лишь неповторимое впечатление и сладкий привкус на губах. Оставив меня в неподдельном забвении, Катя воспользовалась этим. Она с силой дернула руку, и вправила сустав. Сказать, что из глаз сыпанули искры, значит не сказать ничего. После поцелуя, контраст был, что надо! От болевого приступа началась тошнота и я чуть не выплюнул собственный желудок.

– Так-то лучше! – сказала она довольная собой и следом всадила ещё одну инъекцию в плечо. – Это позволит быстрее вернуть руку в строй. С кистью сложнее: кость и сухожилия перебиты. Но ты не падай духом. Позже всё исправим.

– Умеешь сделать приятно! – с иронией скулил я. – Надо будет запомнить – не целовать тебя. Боюсь, здоровья может не хватить… Хотя плевать! Повторим?

Не знаю, уместен ли сейчас был подобный юмор, да и кому пришло бы в голову шутить в подобной атмосфере?

– Боюсь, здоровья может не хватить! – повторила она мои слова после небольшой паузы, поддержав таки шутку.

Незнакомка! Точно! Кто она мне ещё может быть? Снова была где-то в центре норы, сокрытая мраком и что-то делала. По звуку можно было предположить, что копает в песке яму… «Мне?» – снова неуместный юмор коснулся сознания.

– Что ты делаешь?

Я осторожно ступал в направлении шума.

– Пора уходить. Нужно спрятать специальный излучатель. Он поможет спутать координаты после следующего прыжка. Выиграет нам время.

– Ааа… Знаешь, должен, наверное, тебе сказать… Ты была просто великолепна. Такой технике и мастерству нет достойной похвалы. – подбирал я правильные слова.

– Просто, это тебе так кажется.

– Нет. Я серьёзно! Ты спасла мне жизнь. Спасибо!

– Ты и сам бы справился.

Готов поспорить, она едва сдерживала смех.

– Прекрати. Оба знаем, что от меня пользы не больше, чем от рюкзака моего. – Вспомнил вдруг, что потерял его где-то, будучи во власти челюстей, и медленно направился на его поиски. Нога встретила ещё мягкое тело зверя. – Что это за твари? От них местные огородились ловушками?

– И от них тоже. Это плачевные последствия экспериментов и манипуляций с геномом человека.

– Геномом! Ты шутишь? Эти аборигены корабли строят на берегу из дерева!

– Эта цивилизация, лишь пожинает плоды адского дерева. Химер наплодили их предшественники, погубив и себя в том числе.

– Ты хочешь сказать, что конец света на этой планете уже был пару сотен лет назад?

– Можно и так это назвать… Только чуть больше, чем пару сотен. Людям свойственно совать нос, куда не стоит. Но есть черта, и здесь её бездумно переступили. В зародыше, все преследовали, конечно, благие цели. Которые сводит на нет алчность и власть. Доводит до войн и безумия… – она осекалась.

– Так это – своего рода солдаты?

– Солдаты, или просто результаты неудачных экспериментов, кому теперь есть до этого дело?

Я на мгновение остановился, погрузившись в размышления и переваривая услышанное.

– Людей… Ну… На земле… Землян тоже это ждёт?

– Зависит от того, какой путь для самоуничтожения они выберут.

– А обязательно выбирать? Ну… Этот путь что, может вести только к гибели? – наконец нашёл я рюкзак и накинул на плечо.

– Не обязательно, но поверь, они выбирают именно его… уже выбрали.

– И нельзя объяснить, показать может или ещё как-нибудь донести.

– Это бесполезно! Ты скоро сам всё поймёшь.

– Как скоро? У тебя есть план какой-то? Так поделись!

– План есть у тебя! Иначе меня бы здесь небыло.

Вот так ответ! Такого я и представить не мог! Язык проглотил. Иначе моё состояние не охарактеризовать.

– Аааа… – всё что выдал приоткрытый рот.

– Ты не грузись, пока, – продолжала она. – Просто делай, как я говорю, и не отставай, а там, как повезёт. Готов? Идём!

– Нет! Не готов! Подожди! – начал было я, но опоздал.

Тьму рассеял свет. Знакомый предмет в руках Кати рассекал вновь невидимую материю, оставляя белой полосой узор. Тонкие молнии сотнями нитей плели паутину по всей норе, электрилизуя воздух. Шерсть на телах химер встала дыбом, как и волосы на моей голове.

– Ближе! – крикнула Катя, покосив на меня взор. – Подойди ближе!

Песок закружился плотным кольцом, вышибая глаза и лишая возможности разглядеть что либо.

– Вперёд! Прыгай! – отошла она в сторону, предоставив снова мне право шагнуть в неизвестность.

Я прикрыл глаза локтем правой руки и, признаюсь, в этот раз, уже более уверенно, я направился вперёд.

Глава 3. Кротовья нора

– Закат! – окликнул я своего пса. – Ко мне мальчик. Хорошая псина!

Кличка досталась ему не случайно. Ярко коричневый окрас с белыми перистыми полосами, напоминающими рваные облака на фоне красного заката. Простая сельская дворняга удивительно умная и преданная. Она была мне лучшим другом три прекрасных года моей подростковой жизни.

Спасённый из конопляного мешка, он был теперь обязан мне жизнью и, кажется, это понимал. Мешок лежал на берегу маленького болота на окраине села, а барахтающийся пленник лишь скатывал мешок к воде. Видно непутёвый хозяин, по счастливой случайности, не удосужился проверить, докинул ли ношу до воды. По той же случайности рядом оказался и я. С тех пор, священными узами, нас связала дружба.

Пёс подбежал ко мне и начал задорно прыгать, выпрашивая поиграть с ним. Но стоило присесть на колено, как тот разом завалил меня и кинулся облизывать лицо.

– Фу, гадость! – прокричал я сквозь смех и кинул в сторону палку. – Неси! – громко скомандовал, дабы спровадить его прочь и спокойно подняться.

Мы любили просто гулять по осеннему лесу, не ощущая времени и тягот бытовых забот. Осень, как не странно, меньше всего докучала дождями. Как раз наоборот – дарила тёплые солнечные деньки, будто извиняясь за год слякоти и холода.

Так было и в тот злополучный день. Мы направлялись вглубь чащи проверить заячьи петли, поставленные отцом накануне. Честно сказать, меня больше радовали пустые ловушки или обессилевшие пленники. В противном случае, мне приходилось изловчиться и запихнуть отчаянно брыкающегося ушастика в мешок. Я же сам приговор не приводил в исполнение никогда. «Кишка тонка! Мягкотелый! Маменькин сынок! Будь мужиком!» Чего только я не слышал от двенадцатилетних сверстников. Отец, конечно так не сказал бы никогда, но, думаю, был солидарен. А что до меня? Я старался не думать об этом, и надеялся, что место палача будет за отцом вечно.

«Что может быть мужественного в том, чтобы убить беззащитное крохотное животное»? – спросил я у Заката и бросил палку так далеко, как только мог. За густой малинник в глубокий овраг.

Первая петля была пуста, да это и не удивительно. Добыча здесь была уже дважды. А учитывая упавшую в последнее время популяцию, из-за масштабной и бессовестной вырубки леса, петля здесь уже ни к чему. Я внимательно осмотрел безжизненную, зарастающую тропу и уже начал было снимать ловушку, как лес пронзил звонкий лай Заката. За время, проведённое вместе, мы понимали друг друга как лучшие друзья. Так по лаю, я мог определить причину беспокойства моего друга. И этот лай меня насторожил. Что-то не так!

– Закат! Ко мне! – кричал я, что было сил. Однако тот оставался в овраге, продолжая перепалку.

Тогда я ринулся сквозь густой, колючий малинник подстёгиваемый любопытством. «Он встретил какую-то животину, точно!» Воображение одним махом пролистало варианты от полевой мыши до кабана или медведя. Хоть последнего и видели в этих краях уж, без малого, лет пятьдесят назад.

И вот, наконец, край оврага. Закат внизу звонко лает взахлёб и скачет по кругу. Трава мешает увидеть бедолагу, что вызвал интерес пса.

– Закат, кто там? Кого ты нашёл? Отстань от бедолаги!

Я спускался к центру оврага. Яркое солнце пробивалось сквозь кроны и золотым пятном заливало как раз место злосчастной стычки. В тот момент я и не представлял, кто мог греться в его лучах, свернувшись смертоносной спиралью.

Змея! Чёрная как смоль! Гадюка! Здоровенная гадюка! Я отскочил на метр от неожиданности и застыл. Закат продолжал лаять, накаляя обстановку. «Палку! Надо взять палку! Или отогнать Заката? Или убегать самому?» – закрутилось в голове. Однако, я всё стоял и ждал. Чего?

Закат ощерился и начал кидаться на змею. Ответ не заставил себя ждать – гадюка атаковала всего раз и точно достигла цели. Друг отпрянул, сменяя злобный лай на отчаянный визг. Я опомнился, схватил палку и хлестанул изо всех сил по змее.

Закат, тем временем, был уже далеко за пределами оврага. Настиг я его лишь минут через десять. Он продолжал жалобно скулить, натирая лапой нос. Глаза его были заполнены слезами, а с пасти обильно текла слюна. Его жалобный взгляд запал в душу. Видимо тот и сам понял всю серьезность ситуации.

– Чем ты думал? – начал отец. – Какая палка? Осторожней быть надо! А если бы и тебя гадюка тяпнула? Впредь, заметил гадюку – уходи прочь! Медленно и без резких движений! – Он крепко обнял, несомненно, радуясь такому исходу. Его понять можно, только вот советы он давал не те, как мне казалось.

– Я мог не допустить этого отец! – сознался я ему. – Но просто стоял и ждал! И Заката бы не укусила эта… – голос осекся, а в горле застыл ком.

– Ты не виноват. Всё обойдётся…

Но ничего не обошлось. Заката отравил тот ядовитый укус. Не сразу. Две недели мой друг выл от боли, теряя силы день за днём. На пятый день часть морды и переднюю правую лапу парализовало, и отец решил прекратить его мучения. Я не дал ему осуществить задуманное, продолжая наблюдать день за днём, как затухает огонёк в глазах Заката. Наблюдать, также как и в том овраге, в заложниках преступной нерешимости и бездействия. Да, было жалко убить его и так же жалко видеть страдания… И тут для меня по новому открылся смысл той фразы, сказанной Закату в лесу. «Что может быть мужественного в том, чтобы убить беззащитное существо?» Мужество не исключает жалось и сочувствие. Скорей оно даёт сил принять то решение, которое требуют обстоятельства. А правильное оно было или нет? Порой куда страшней ответа на этот вопрос – бездействие.

***

Урок не прошёл даром и на этот раз дыхание я затаил. Глаза рискнул не закрывать, а лишь прищурил, оставив узкие щелочки. Что бы ни ожидало меня, всё же куда безопаснее видеть хоть что-то перед собой. К тому же, среагировать по обстоятельствам – полезнее для здоровья. Мягкого песка подо мной в этот раз может уже не оказаться, а сломать ноги, убегая от загадочного преследователя, всё равно, что птице лишиться крыльев на запредельной высоте, и подобно гибели.

Так как в этот раз отправной точкой был полнейший мрак, внимание я уделил тактильным, тесть осязательным способностям организма. Момент перехода сопроводил меня резким и довольно сильным давлением на всё тело. Причём невидимая сила сдавливала, равномерно воздействуя на каждый сантиметр кожного покрова. Словно попадаешь в чьи-то громадные ручищи, намеривающие лопнуть тебя как воздушный шарик. Или нет! Думаю больше сравнимо с давлением воды. Точно. Давление колоссальной массы воды на рекордной глубине. Прежде мне, конечно, не приходилось погружаться на такую глубину… Да что там. Ввиду страхов, я и нырять то глубже метра не решался. Но ощущение, уверен, было схожим. Теперь стала понятна причина остановки дыхания в прошлый переход. Благо ощущение довольно короткое, чтобы причинить боль. Да и весь скачек занимает лишь мгновение.

Мгновение! Вообразить невозможно! Мне чтобы родителей теперь навестить – в пути нужно провести почти неделю! Это на поезде. Самолёт, конечно, сократит это время до часов… но все же. Начинаешь постепенно оценивать, насколько низок и жалок уровень развития нашей, земной цивилизации!

Равновесие я снова не удержал, и повалился на правый бок. Мог бы этого избежать, если бы мои ноги встретили более твердую опору. Но я приземлился на здоровенную кучу мусора. Скользкие рваные пакеты и подобие пивных банок не оставили мне шансов. Зато падение было как на перину.

Катя повторила идеальное приземление с точностью и грацией кошки. Кто бы сомневался.

– Ты как? Аа, опять валяешься? – юмор ей к лицу. – Поднимайся, ты в куче мусора.

– Да ладно! – иронизировал я. – А я бы точней сказал! Я по уши в дерьме! А в остальном порядок. Дышать могу, только вот воздух, какой-то тяжёлый что ли. И снова вонючий до ужаса.

Катя вновь активировала свой голографический дисплей на руке. Что-то быстро на нем набрала и провела рукой над собой. Она рассекала воздух, будто машет кому-то. Я оглянулся. Света не особо добавилось, а полумрак не дал возможности увидеть кого либо.

– Что ты делаешь? – спросил, поднимаясь.

– Анализ воздушных масс. Я давно здесь не была… Ну вот! Теперь понятно! – она снова уставилась в дисплей.

– Радует, что хоть кому-то из нас что-то понятно! – вопрошал я всем видом.

– Уровень кислорода понизился. Воздух пригоден для дыхания, однако сильно разряжён. Береги силы. Без резких движений. Дыши равномерно и старайся не болтать.

– Не болтать! Ты это нарочно что ли? Вопросов стало только больше, я уже забываю некоторые, им счёта нет. А ты – не болтай, говоришь!?

Одышка вдруг начала меня настигать, и я сразу воспринял всерьёз её рекомендации.

– Пока, двигаемся так! – невозмутимо продолжила она. – Запас кислорода для тебя, есть в маске от моей экипировки. На весь путь его, конечно, не хватит, но в случае чего – подохнуть не даст.

– Подохнуть!? Вот спасибо. Я что, псина тебе какая? Чувство такта не твой конёк. Удивляешь меня порой, – сказал я больше с юмором, чем с обидой. – Ладно, хорошо, маска мне, а ты как?

– Всё, догоняй. Не забывай – след в след, – будто не слышала она моего вопроса.

Катя двинулась, обходя высоченные горы мусора, так схожего с земным. «Вот что неизменно, наверное, в каждом из миров – мусор», – подумал я.

Впереди появился свет. Он был тусклым и безжизненным и едва освещал ступени заветной широкой лестницы. Лестницы, ведущей прочь из мусорного царства. Шум падающего мусора и металлический скрежет неких гигантских механизмов лишь подзадоривал воображение. Можно было предположить, что мы в каком-то огромном подвале по хранению или переработке отходов.

– Прости, а местечка поприятнее не нашлось? Обязательно помойка? – Спутница резко повернулась, готовая, по-моему, дать мне под дых. – Да понял – не болтать. Давай один вопрос в час? А? – предложил я, вытирая пот со лба. – Один вопрос, и я заткнусь на час. Соглашайся.

– На час?

– На час.

– Заткнёшся?

Я убедительно провел пальцами по губам, застёгивая воображаемую молнию.

– Ну, хорошо! – сдалась она. – Здесь мы не случайно. Миры, подобные этому, мало кому интересны и изучены, что даёт нам явное преимущество. Проще говоря, здесь мы можем передвигаться, не опасаясь быть обнаруженными. Да, есть места куда приятнее, но попав туда, мы не протянем и десяти минут. Я доступно объяснила?

– Вполне, – вникал я. Её ответ действительно был исчерпывающим, хоть и кротким.

– А теперь нам нужно двигаться. Как, наверное, ты уже догадался – путь не близкий и не лёгкий. Нужно найти одну мою знакомую и кое-что забрать. И это уже – ответ на второй вопрос! – она вытянула руку, почти достав до кончика моего носа, и показала пальцами цифру два. – Поэтому, заткнуться придется, уже на пару часов!

Я удовлетворённо кивнул, и мы продолжили наш не близкий и не лёгкий путь.

По мере приближения к единственной лестнице, света не особо прибавлялось. И лишь когда до нее осталось чуть больше ста метров, мир вокруг начал лениво выходить из мрака, вырисовывая интересные эскизы. Мы покинули, наконец, смердящую тьму и оказались на открытом пространстве. Лестница, лишь издали казалась лестницей. На деле это оказалась огромная площадка длиной в пару километров, и уходящая плавно вверх. Даже не площадка, а лента. Транспортировочная металлическая лента, созданная по подобию тракторной гусянки, но к счастью, застывшая в бездействии.

Я начал жадно озираться, в угоду любопытству. Однако зрение подводило, повесив пелену. Виной тому то ли недавний мрак, то ли нехватка кислорода. И только проморгавшись как следует, я понял, что это просто обычный смог. От того, оставалось наслаждаться лишь доступным видом. Я подошёл к краю моста-гусянки и взглянул вниз. Смог переходил там во тьму, проглатывая и без того тусклый свет. Расстояние до дна оценить было невозможно. И было ли оно там вообще?

Внезапно гусянка вздрогнула и едва не скинула меня вниз. Всё тот же металлический скрежет приковал внимание. Смог рассекла громадная механическая клешня. Она поставила брикет прессованного мусора на транспортёр. Грохот, что заставил закрыть уши руками, раскатился, сотрясая внутренности, а гусянка двинулась в нужном нам направлении. Хоть в этом повезло.

Догадаться было не трудно. Это был своего рода завод по переработке отходов. Здоровенный, механизированный завод. Столько металла! Масштаб впечатлял. Пугал и впечатлял. Кому под силу возвести столь величественные сооружения и механизмы? Воображение рисовало эскизы огромных, старых, ржавых роботов, лениво скитающихся по этой пустоши. В своих механических руках они вполне могли нести эти громадные шестерни. А кто вообще обитатели этого места с оттенком гигантизма? Вдали сверкали огненные языки и сыпали искры, но ни одной живой души видно не было.

Гусянка не спеша несла нас всё дальше. Выдалась минутка перевести дух, и мы сели спина к спине. Я положил перед собой рюкзак, достал блокнот и принялся торопливо накидывать эскизы. Так как сломанный гаджет лишал возможности сделать фото, мне пришло в голову запечатлеть фантастические виды по иному. Рука поднывала, но на удачу, я оказался правшой, и образы послушно возникали на бумаге. Решил всё же дать волю фантазии, изобразив и тех роботов, что воображал минуту назад. Сидели молча.

Всепоглощающий скрежет и металлический стук лишал возможности слышать друг друга. Оставалось лишь наблюдать проплывающие мимо пейзажи, едва различимые сквозь пелену окутавшего смога. Пейзажи огромных вдали шестерён и валов, покрытых рыжим слоем ржавчины. Как добавить ржавчины эскизу? Богат ведь был лишь синим цветом авторучки. Я потёр пальцем поверхность, на которой мы сидели, окрасив его с лихвой. Теперь рисунок был готов и напомнил мне обложку фантастического анимэ комикса. Мы сидели молча.

Я ощущал себя микробом, попавшим внутрь старой ржавой коробки передач, ну или часов. И всё-таки вид был по-своему прекрасен. Мы сидели, молча, спина к спине и, казалось, всё равно общались каким-то образом. Смотрели в противоположные стороны, но будто друг другу в глаза. Приятное чувство… Мы сидели молча.

***

Смог, что казался придавленной сероватой периной, остался позади. Света явно добавилось, однако я, подняв голову к небу, так и не обнаружил там солнца. Да и небо само по себе было просто сплошным источником странного белесого света без облаков и птиц. Единственное, что могло напоминать здесь облако, простиралось уже под нами.

Желудок жалобно урчал. Во рту – пустыня. Организм просил, нет, требовал: воды еды и отдыха. Зато хоть рука перестала так сильно ныть, как и было обещано. Кисть толком не работала, ну а в остальном – почти порядок. Даже дышать стало, кажется, легче.

Обзорность теперь позволяла, как следует осмотреться. Не чётко, конечно, но пелена стала вдвое прозрачнее. Вонь мусорных отходов и гари сменилась запахом машинного масла с привкусом металла во рту. Гусянка транспортировщика заканчивала свой путь метров через триста, что могло дать фору минут пять-семь. На пути виднелось несчётное количество огромных круглых колонн. Они пропадали внизу во тьме и также растворялись в пелене, уходя ввысь. К половине колонн подходили такие же транспортеры. Одни, в ёмкостях, доставляли какие-то жидкости, другие руду, третьи что-то очень горячее, судя по испарению, а четвертые, как наша, вторичное сырьё. Каждый груз ждала вторая механическая клешня, установленная прямо на колонне. Та цепляла заветный груз и устремлялась ввысь, в неизвестность.

– А вот и наш путь наверх! – кричала Катя сквозь скрежет и грохот, указывая пальцем на клешню.

Я кивнул и мигом соскочил, вернув рюкзак на законное место. На боку клешни красовалась отвесная лестница из металлических прутьев. «Наконец хоть что-то человеческое», – подумал я. Лестница вела на некую площадку, думаю, предназначенную для ремонтных работ, или обслуживания механизмов. Значит люди всё же быть здесь должны. А радует меня эта догадка или нет – так и не решил.

Не думал, что подняться на десяти метровую высоту по обычной лестнице, так меня затруднит.