«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» kitabından alıntılar, sayfa 8
Он страшно жалел, что приехал в Лондон. Жалел, что занялся возрождением английской магии. Лучше бы он остался в аббатстве Хартфью, читал и занимался волшебством в свое удовольствие! Все достижения последних лет не стоили потери сорока книг.
"...мир не бессловесен - просто ждёт того, кто заговорит на понятном языке."
— Кроме того, — говорил мистер Норрелл, — я не желаю писать рецензии на чужие книги. Современные издания о магии — самая большая пагуба в мире. Там одна неправда.
— Вот и напишите об этом, сэр. И чем грубее вы будете, тем больше это понравится редакторам.
— Я хочу, чтобы люди знали о моих взглядах, а не о взглядах других.
— Но сэр, — растолковывал мистер Ласселлз, — именно вынося суждение о работах других, указывая на ошибки авторов, вы дадите возможность читателю узнать ваши убеждения. Это же самая простая вещь на свете — использовать критическую статью для выражения собственной позиции. Только и надо, что упомянуть пару раз книжку, а все остальное время развивать собственные идеи. Уверяю вас, все вокруг так и делают.
Всякая книга, кроме телефонной, - вымысел уже потому, что ее единственным содержанием является чудо, преображающее жизнь в буквы, настоящее - в вечное, быль - в сказку.
— Сомнительно, что вы бы уговорили Колхауна Гранта стать лисой хоть на короткое время.
— О! Грант охотно согласился бы стать лисой — при условии, что это будет лиса в мундире.
Несмотря на обширные познания, лорд Портишед был так же неспособен распознать зло, как ни с того ни с сего заговорить по-китайски.
Книги и рукописи — основа истинной учености и прочного знания.
Я — Книга. Задача любой книги — нести слова. Что я и делаю. А читать — задача читателя.
вам следует избавиться от несбыточных желаний! Для волшебника это вещь весьма опасная.
В конце концов, он поступил так, как поступал всегда — заполучил ценные книги и спрятал туда, где никто их не найдет. Разница состояла в том, что раньше он был никому неведом, теперь же на него смотрел весь свет. Его молчанию изумлялись, потом стали припоминать и другие случаи, когда мистер Норрелл поступал грубо, недопустимо, самым возмутительным образом.
