«Сойка-пересмешница» kitabından alıntılar, sayfa 4
У коллективного мышления обычно короткая память. Все мы непостоянные глупые существа со скудными воспоминаниями и потрясающим даром саморазрушения.
Сноу украл его у меня, вывернул наизнанку до неузнаваемости и преподнес в подарок.
Боггс сказал мне, что, учитывая весь план операции, спасение Пита прошло чересчур легко. Он почти уверен, что, если бы 13ый не сделал попытки спасти его, Пита так или иначе доставили бы ко мне. Перевязанного красной ленточкой с моим именем на открытке и запрограммированного убить меня.
Пит уже очнулся, сидит на одной стороне кровати, выглядит растерянным, пока три врача проверяют его, светят фонариком в глаза, проверяют его пульс. Я разочарована, что он не увидел первым мое лицо, когда очнулся, зато он видит его сейчас. На его лице отражается неверие и что-то более сильное, что я не могу понять. Желание? Отчаяние? Конечно, и то, и другое, потому что он отметает врачей в сторону, вскакивает на ноги и бежит ко мне. Я бегу ему навстречу, раскрывая руки, чтобы обнять его. Его руки тоже приближаются ко мне, чтобы погладить мое лицо, я думаю.
Мои губы как раз собираются произнести его имя, когда его пальцы смыкаются на моей шее.
Многие вещи должны иметь какое-то значение, которого почему-то незаметно.
Мы переворачиваем влажные от слёз страницы и обещаем жить достойно, чтобы их смерти не оказались напрасными.
Наконец он видит меня такой, какая я есть. Грубая. Недоверчивая. Эгоистичная. Смертельно опасная. И я ненавижу его за это.
Если он хочет меня сломать, я должна быть сильной.
Застать врасплох одновременно и меня, и Хеймитча- это редкость.
-Как ты думаешь, что они с ним сделают?- спрашиваю я.
Ее ответ добавляет ей тысячу лет мудрости.
-Всё, что поможет сломить тебя.
Победить страх труднее всего. Как раз его мы запоминаем особенно крепко — из чувства самосохранения.
