Kitabı oku: «Петля времени», sayfa 2
– Всем доброе утро, – прокричал Уильям.
Все, кто работал на кухне вышли посмотреть на молодого человека, с которым будут теперь соседствовать. Воцарилась полная тишина. Женщины и мужчины рассматривали Джона, словно он был зверушкой в зоопарке. Под пристальными взглядами он безропотно шёл за Уильямом в свою комнату.
– Вот мы и пришли, – сказал отец Анны, показывая на дверь в конце большого зала. – Это будет твоё место проживания. Я надеюсь недолгое.
– Я тоже, – пробурчал в ответ Джон.
– Здесь твоя кровать, сменная одежда и принадлежности для гигиены.
– Кувшин и ведро? – удивился Джон.
Уильям не понял вопроса и с удивлением посмотрел на него.
– Туалет – это ведро? – Джон был на грани истерики.
– А что такого? – Уильям развел руками. Он явно не понимал, что так не нравится этому странному молодому человеку.
– А где обмываться? Принимать душ?
– Есть общая умывальня. Это я тебе отдельно покажу. Есть мужские и женские дни, но это после. Располагайся. Я пошёл. У меня ещё много дел.
Уильям с облегчением закрыл за собой дверь. Он не нашёл общего языка с Джоном, да и не очень—то хотел. Он был здесь чужой, а после того, как Анна узнала кто он, Уильям даже видеть его не мог. Как только он отошёл от двери, к нему сразу подбежали женщины с кухни с вопросами и расспросами.
– Он будет здесь жить? Он сказал кто он? Он сказал, как здесь оказался? – посыпалось со всех сторон на Уильяма.
– Тише! Тише, милые мои! – он попытался отстраниться от них, но не вышло – женщины плотно окружили его. – Он не вспомнил, как он здесь оказался. Он этого не знает.
– Бедный мальчик. Ему же очень страшно и непонятно всё.
– Да ничего он не бедный! – возмутился Уильям. – Он странный и всё.
– Ты слишком строг к нему! Ты и к Анне строг! Мы ведь понимаем, что он из другого времени к нам попал. Значит, там всё было по—другому. Лекарь сказал, что он очень испуган.
– Хватит бездельничать! Что вы как курицы раскудахтались? – раздражённо прокричал Уильям. – Скоро обед, а у вас ещё ничего не готово.
Он вышел из дома, хлопнув дверью, а на кухне всё ещё продолжались разговоры о новом жильце. Сам же Джон сидел на кровати в новой комнате и впервые в своей сознательной жизни плакал. Его охватило такое отчаяние и тоска по дому, что всё внутри стало пусто и темно. Он так захотел прижаться к матери или хотя бы услышать её голос. Он вспомнил свою сестренку и её задорный детский смех. Он вспомнил взгляд отца, когда тот победил на выборах и радостно трепал волосы Джона. И ещё почему—то он вспомнил Саманту. Он вспомнил её милую светлую улыбку, интонацию голоса и то, как она поправляет непослушный выбившийся локон. Больше сдерживать рыдания Джон не мог. Он плакал беззвучно, лишь стон вылетал из его груди. Крупные слёзы стекали по щекам, и прижатая к груди подушка была уже мокрой. Джон сидел на кровати и качался вперёд—назад, заглушая свой отчаянный крик пустотой. Он не заметил, как прошёл весь день. К нему в комнату за весь день никто не зашёл и не поинтересовался как у него дела, никто не спросил хочет ли он кушать или может ему что—то нужно. Джону стало плохо от такого невнимания к нему, от полного одиночества и безысходности. Ему не с кем даже поговорить, потому что никто не знает и не понимает, что произошло с ним. Ему никто не подскажет, что ему делать, чтобы вернуться домой. А домой так хотелось! Джон снова взвыл от боли, сдавившей его грудь. Слёзы текли ручьём по щекам, не останавливаясь ни на минуту.
Уже совсем стемнело, и комната погрузилась во мрак. За стеной были слышны голоса людей, собравшихся на ужин. Было слышно, как они смеются и разговаривают, как обсуждают какие—то вопросы и спорят. А Джон был в тёмной комнате один. Он был один в совсем ему чужом мире, один среди людей. Он не вышел на ужин, потому что боль одиночества и тоски сковала его. Он всё ждал, что кто-нибудь войдёт в его комнату и позовёт к столу, но этого не произошло. Все как будто забыли про него. Наступила ночь, всё стихло и погрузилось в сон, а он всё так же сидел на кровати и ждал, когда всё прекратится, и он окажется у себя дома со своими родными людьми. Долгая ночь прошла незаметными бесшумными шагами, бросив тёмное покрывало на душу и сердце Джона. За всю ночь он ни минуты не поспал, даже не прикрыл глаза. Он был в чужом для себя мире, в чужом для себя времени.
Утро серой пеленой прокралось в комнату, осветив тёмную фигуру молодого человека. Он сидел всё в той же позе на кровати и с подушкой в руках. Его почти стеклянный взгляд был направлен в пустоту стены. Он не сводил глаз с несуществующей точки на ней. Джон ждал, когда всё изменится, и он вернётся обратно. В таком застывшем состоянии его застала Анна. Весь прошлый день девушка была с отрядом на охоте, поэтому зайти к Джону совсем не получилось, но то, что она увидела сейчас, повергло её в ужас. Она подошла к нему и похлопала по щекам, но никакой реакции не последовало. Анна потрусила Джона, но он сидел словно неживой. Сильное волнение охватило её, и девушка побежала за лекарем. Осмотрев его и немного подумав над странным состоянием, лекарь сказал:
– Он в сильной печали. Другого я ничего не нахожу. Я, конечно, дам ему успокоительный чай, но он не вылечит его душу.
– А что же может помочь ему? – Анна сильно волновалась.
– Он сам себе должен помочь прежде всего. Его состояние сейчас – это проявление слабости. Ему нужно принять действительность, а не замыкаться на себе.
– Он ел что—то вчера? – спросила Анна.
– Я не знаю, – виновато ответил Гарольд.
– А к нему заходили вчера? – Гарольд пожал плечами.
Лекарь напоил Джона отваром и с трудом, разжав его руки и освободив из цепких объятий мокрую подушку, уложил в кровать. Стеклянные глаза молодого человека смотрели в потолок, а по щекам стекали слёзы. Такое состояние лекарь видел впервые.
– Я не знаю, чем ему ещё помочь!
Лекарь был напуган. Уильям, пришедший на помощь, тоже стоял в растерянности. Никто из них не понимал, что происходит с Джоном.
– Отец, почему вы бросили его? – возмущённо спросила Анна.
– Мы…Я всё ему рассказал, – оправдываясь, ответил Уильям.
– Он в чужом мире! Он совсем один, а вы не могли уделить ему время? – девушка негодовала.
– Да не должен я уделять ему время, после всего, что он натворил.
– Он ещё ничего не сделал! – резко сказала Анна. – А ты уже озлобил его против нас. Так может это всё из—за тебя?
– Анна! – Гарольд коснулся руки девушки.
– Извини, отец, – уже виновато сказала она.
– И ты нас извини, – ответил Гарольд. – Ты права и его не нужно было оставлять одного. Мы виноваты.
Анна посмотрела на Джона.
– Надо с ним подежурить несколько дней и подавать ему отвар, – сказал лекарь. – Я такое отчаяние вижу впервые и не знаю, что делать.
– Я останусь с ним, – сказала Анна.
– Ты будешь дежурить днём, – строго ответил Уильям. – Ночью буду дежурить я или Гарольд.
В комнате воцарилась тишина. Отвар уже подействовал, и Джон уснул крепким сном. Лекарь разливал по маленьким круглым чашкам оптимальную дозу сонного эликсира, колдуя над ними словно волшебник.
– Неужели все в прошлом были такие слабые? – тихо спросил Уильям. – Неужели он такой слабый? Я тогда не понимаю, как он мог сотворить такое!
Все в деревне уже знали, что незнакомец нездоров. Люди приходили к дверям его комнаты и предлагали помощь, но лекарь говорил им только спасибо. Чем они могли помочь? Состояние Джона было всем незнакомо. Как его вывести из него никто не знал. Давая успокоительный отвар, Гарольд понимал, что не помогает ему принять произошедшее, а только отодвигает встречу с действительностью.
Первый день и ночь прошли спокойно. Джона поили отваром, и он спал. Лекарь утешал себя мыслью о том, что если и не излечивается душа, то хотя бы тело не страдает. Всю вторую ночь Джон метался по кровати весь в жару, что—то бормотал, звал отца и плакал. Уильям влил в него столько успокоительного отвара, что можно было напоить им целую деревню, но ничего не помогало. Только под утро Джон успокоился и тихо лежал на кровати. Он не спал, а смотрел в потолок стеклянным взглядом.
Первые лучи солнца робко пробрались через окно комнаты, освещая застывшие фигуры в ней. Джон серым камнем лежал без движения на кровати, погрузившись в тяжёлый сон без сновиденья. Уильям застыл на стуле тёмной скульптурой, сморённый бессонной ночью. В комнате царила тишина. Джон приоткрыл глаза и сквозь сонную пелену увидел своего отца. Его радости не было предела. Наконец—то он дома! Вскочив с кровати и подбежав к нему, молодой человек сильно обнял того, кого посчитал своим отцом.
– Отец! Отец! Как я рад, что вернулся, – почти кричал он. – Я тебе расскажу такое, что ты не поверишь.
Уильям спросонья не понял, что происходит и тоже обнял Джона, прижав его к себе. Немного придя в чувства и разобравшись, мужчина несмело отстранил от себя молодого человека.
– Джон, это я – Уильям, а не твой отец, – очень робко сказал он.
Когда Джон наконец услышал эти слова, он снова впал в истерику. Уильям пытался его успокоить, но всё было тщетно. Джон метался по комнате, бил стену кулаком в ярости, опрокинул все чашки с отваром и кричал. Уильям с трудом поймал его, сжав в крепких тисках своих рук. Джон безвольно повис на них. Его тело содрогалось от рыданий, он что—то несвязно говорил и пытался вырваться. Уильям держал Джона как маленького ребёнка и гладил по спине, успокаивая вкрадчивым шёпотом. В комнату вбежал лекарь, его позвали женщины, пришедшие готовить завтрак и увидевшие весь этот кошмар. Он быстро затолкал в Джона какую—то смесь и дал запить водой. Через минуту молодой человек уснул на руках Уильяма. Мужчина заботливо положил его на кровать, укрыв одеялом.
– Надо что—то делать! – сказала одна из женщин. – Так нельзя. Ему нужно помочь!
– Что же мы сделаем? – грубо ответил отец Анны.
– Они правы: надо что—то делать. Он так с ума может сойти или натворить чего-нибудь, – задумчиво ответил лекарь. – Но я не знаю, что делать!
– Разрешите мне попробовать? – спросила Анна. Девушка пришла сразу, как только по деревне пронёсся слух об ухудшении состояния Джона.
– Лекарь не может, а что сможешь ты? – воскликнул её отец.
– Пусть попробует, – заступился Гарольд. – Бывает и так, что помогает простое общение. Сегодня он проспит весь день. Мы с твоим отцом подежурим, а ты приходи завтра с утра.
Улыбка не сходила с лица девушки. Она так обрадовалась тому, что сможет попробовать помочь Джону! Что её влекло к нему, Анна не понимала, но чувствовала, что должна быть рядом. Девушка очень хотела вытащить из ямы отчаяния, ставшего ей дорогим чужого человека. День тянулся очень медленно, испытывая её терпение. Анна несколько раз заглядывала в комнату к Джону и справлялась о его состоянии, но молодой человек всё ещё крепко спал. Отец и лекарь выставляли за двери нетерпеливую девушку, но она всё равно проникала в комнату к больному. От волнения уснуть Анна так и не смогла, проворочавшись всю ночь в кровати, и лишь только солнце вспыхнуло на горизонте, она отправилась в общий дом.
В комнате стоял стойкий запах травы и пота, печали и отчаяния. Анна открыла окно, впустив морозный воздух в маленькое помещение. Свежий ветер ворвался в комнату, всколыхнув пламя свечей, потрепав волосы Джона и погладив его по лицу. Молодой человек заулыбался и потянулся.
– Привет, – сказала ему с улыбкой Анна.
– Привет, – еле слышно ответил Джон. – Я всё ещё здесь?
– Ну я ведь тоже здесь.
– Ты здесь и жила до меня, – с печалью ответил Джон.
– Да. Жила. И ничуть об этом не жалею, – весело сказала девушка.
Джон печально вздохнул.
– Перестань. Всё не так плохо. Всё образуется. Лекарь говорит, что перемещение во времени – это ненадолго. Это редкое событие, которое случается с избранными людьми.
– И что? Я должен радоваться этому? – с усмешкой спросил Джон.
– Я не вижу для печали повода. Пока тебе дали такой шанс, нужно им воспользоваться и с пользой провести время.
– Это как же?
– Нужно обследовать всё, узнать всё. Это же так интересно! Это как попасть в сказку, а потом всем об этом рассказывать. Я бы так время своё не тратила как ты.
– В смысле?
– Я бы не впадала в печаль, а узнавала тот мир, в который я попала. А ты решил пойти самым лёгким путём, хотя с виду такой сильный, – Анна сделала акцент на последних словах, чтобы подстегнуть Джона к действиям.
– И чтобы ты сделала на моём месте?
Анна положила перед Джоном полотенце и кусочек мыла.
– Что это? – удивился он.
– На твоём месте я первым делом бы помылась. Ты плохо пахнешь, – весело сказала девушка. – Тащите, – крикнула она кому—то за дверь.
В тот же миг в комнату въехал большой деревянный таз, наполненный водой и еловыми ветками. Пар и запах ели наполнили небольшое помещение. Джон несколько раз глубоко вдохнул приятный аромат. Молодые люди, вкатившие таз, пожали Джону руку, потрепали его по плечу и пожелали хорошего купания.
– Чего сидишь? Раздевайся и лезь в воду, а я пока сменю твою одежду и бельё, – Анна подтолкнула Джона к горячему тазу.
Джон окунулся в тёплую воду. Закрыв глаза, он погрузился в успокоительное блаженство воды и аромата. Мысли прояснялись в его голове, и слова Анны о том, что нужно всё узнать о том мире, в который он попал, не казались уже такими безумными. Он сидел в воде, натирался еловыми ветками и мылом, пил вкусный чай, оставленный лекарем, и думал. Действительно будет здорово рассказать потом всем о том, что он видел, даже книгу написать можно. Джон ухватился за эту мысль как за спасательный круг. Теперь всё будет замечательно! Джон уверенно это решил. В комнату вошла Анна с подносом в руках.
– Когда закончишь купаться, позови меня, чтобы мы убрали воду.
Джон довольно булькнул.
– Смотри, – он сделал из пальцев кольцо и запустил по комнате мыльные пузыри.
Анна звонко засмеялась.
– Вот это я понимаю, – сказала она. – Знаешь, я подумала, что сегодня и впредь ты будешь кушать со всеми вместе. Это полезно и для тебя, и для нас, – Джон согласно кивнул. – Сделай ещё пузырик пожалуйста, – попросила девушка, и разноцветный легкий шарик лопнул возле неё, осыпав мелкими каплями. Анна опять звонко рассмеялась. – Очень щекотно!
– Зато напоминает детство! – Джон снова запустил мыльные пузыри.
– Я пойду, – слегка смущаясь, сказала Анна.
Она растворилась в темноте коридора, оставляя Джона одного. Новая одежда пахла чистотой и травами. Новые чистые простыни манили к себе здоровым сном. Джон чувствовал, что печаль уходит из него с каждой минутой. Да, он очень хотел вернуться обратно, но пока это было невозможно Джон принял решение не быть слюнтяем, а набираться опыта этого мира. Каждый шаг в этом направлении давался тяжело из—за тоски по дому и родным, но Джон сдерживал себя, чтобы снова не начать истерику. Эта грань была так тонка и так остра словно лезвие бритвы. Балансировать на ней, держа равновесие, составляло большого труда, но Джон решил справиться. Ведь это же он – Джон Олдсен.
Анна позвала Джона из тёмного коридора. Молодой человек, чувствуя себя обновлённым и открытым для всего, шагнул на зов. В общем зале было много людей, стояли накрытые столы и вкусный аромат приятно щекотал рецепторы. Джон осмотрелся. Ему стало неловко и захотелось сразу забежать обратно в свою комнату и спрятаться как улитка в своей тесной раковине. Анна подошла к нему. Взяв за руку, девушка повела его за собой.
– Привет, Джон, – послышалось со всех сторон.
Джон только улыбался в ответ и кивал, ведь он не знал этих людей, и ему было стыдно, что его видели таким слабым и размякшим.
– Джон, пойдём на охоту? – спросил кто—то.
– Что вы пристали? Пойдёте. Всему своё время! – прокричала Анна.
– Садись с нами, – несколько молодых людей раздвинулись, чтобы дать Джону место за столом.
– Его ждет Уильям, – строго сказала Анна.
– Почему все так со мной любезны? – удивлённо спросил Джон.
– Потому что ты наш гость, – девушка тоже удивилась вопросу.
– Ну, наконец—то! – Уильям встал. – Я уж думал ты никогда не закончишь ныть!
– Папа! – рассерженно воскликнула Анна.
– Он прав. Я поддался слабости, – сказал Джон. – Спасибо тебе, что помогла выйти из этого и показала путь.
– Садись кушать, – смущаясь, ответила девушка.
– Я не очень хочу. Не понимаю почему, – его голос очень ослаб, и Джон даже сам испугался его звучанию.
– Садись. Попробуешь суп Беатрис, и аппетит появится сам собой, – задорно сказал Уильям.
И он оказался прав. Только первая ложка коснулась языка, как аппетит разыгрался не на шутку. Джон смёл всю тарелку супа и попросил ещё. Уильям озорным взглядом смотрел на юношу, наблюдая как он ест. Вскоре к ним подсел Гарольд и за столом начался оживлённый разговор. Уильям рассказывал что-то про последнюю охоту, а лекарь вставлял колкие замечания на эту же тему.
– Гарольд, у тебя теперь есть отличная замена! – наконец не выдержал Уильям насмешек лекаря. – Анна отлично справилась с твоей работой. Её пациент поправляется и скоро будет готов к охоте.
Гарольд только фыркнул на такое замечание.
– Я не умею охотиться, – вставил реплику Джон, но его никто не услышал.
Обед закончился уже давно, а люди за столом, где сидел Джон, всё не расходились. Уильям и Гарольд о чём—то спорили таком, чего не понимал молодой человек.
– Может, уделим время тому, зачем мы здесь? – с негодованием сказала Анна.
– Прости, дорогая, конечно, – Уильям посмотрел на Джона.
– Джон, мы все понимаем, что тебе не просто, и сочувствуем, – сказала Анна. – Никто из нас не хотел бы оказаться в такой ситуации.
– Спасибо, – Джон хотел показаться милым.
– Мы не знаем, сколько ты здесь пробудешь. Может вот сейчас, тебя время вернёт обратно, а может через день, – сказал Гарольд. – Но кое—что мы можем сделать.
– Что?
– Через несколько дней придёт корабль, и лекарь отправит провидцу дальних земель вопрос о тебе. Тот провидец более силён, и, может быть, он сможет нам что—то подсказать или помочь, – ответила Анна.
– Корабль? – Джон словно не услышал ничего остального. – Откуда корабль?
– С большой земли. Мы живём на острове, а есть ещё большая далёкая земля – континент, – вставил Уильям.
– А может мне сразу поплыть к провидцу? – оживился Джон.
– Он тебя не примет. Ему нужно написать для встречи, – ответил лекарь.
Джон грустно вздохнул.
– Не надо впадать в уныние. Ты жив! Ты с людьми. Это же здорово! – как можно более бодро сказала Анна.
– Я не впадаю. Вы правы – никто не знает на сколько я здесь. А я хотел бы за это время узнать как можно больше о вас, – сказал Джон. – Я хотел бы помогать вам. Научиться чему—то.
– Конечно! – радостно воскликнул Уильям. – Что ты умеешь делать?
– Играть в футбол и заниматься политикой, – Джон и сам понял, что это было нелепо, но другого он и правда не умел.
Уильям засмеялся.
– А полезное что—то можешь делать? Охотиться? Рыбачить? Строить?
Джон отрицательно мотал головой. Уильям тяжело вздохнул.
– Что же нам с тобой делать—то?
– Я буду выполнять любую работу, научусь охотиться, – воскликнул молодой человек.
Уильям без надежды посмотрел на него.
– Ну ничего. Мы сделаем из тебя мужчину, а не плаксу, – сказал он.
Джон только улыбнулся в ответ. Теперь каждый его день начинался с помощи на кухне. Он вставал рано, что на него было совсем не похоже. Помогал женщинам на кухне, что вообще выходило за все грани его прошлого поведения. Съедал тёплый пирожок с горячем чаем и обласканный всеми уходил на тренировку. Он учился стрелять из лука, метать ножи и топоры, но всё это получалось у него очень плохо. Дети, с которыми он тренировался, стреляли гораздо лучше. Неприспособленный к зимним условиям организм Джона быстро замерзал, пальцы не хотели тянуть тетиву или сжимать рукоятку ножа. Они словно замёрзшие сосиски не сгибались и не слушались его. Джон расстраивался и злился на себя. Там в своём мире ему не было равных, а здесь он словно неуклюжий мальчишка, утопающий в сугробах и спотыкающийся о любой камень. Уильям разочарованно смотрел на тренировки такого, казалось бы, сильного молодого человека.
– Не будет из него толку, – сказал однажды Уильям Гарольду.
– А ты помоги ему, – посоветовал провидец.
Мужчина задумался. «Зачем помогать тому, кто не достоин? Кто возможно скоро покинет это время?» – думал он. Но доброта и отзывчивость победили, перевесив чашу весов.
– Я вижу, что ты силен, но не так как мы, – однажды сказал он Джону. – Твоя сила бесполезна!
– Как это? – удивился он.
– В твоих руках есть сила, в твоих ногах есть сила, но ты не можешь её применять. Что это за мир такой, где сильный мужчина беспомощен?
– Нам не нужно было выживать. У нас всё было в магазинах, – постарался объяснить Джон. – Я занимался футболом, а для этого нужна сила, но другая. И я не привык к холоду. Я ни разу до этого времени не видел снег только в нете и на открытках.
– Где? – удивлённо спросил Уильям.
– В интернете…
– Я не знаю, что это, – пожал он плечами. – Но с холодом я тебе помогу. Пойдём к Гарольду.
Лекарь дал Джону большую банку с не очень вкусно пахнущим содержимым.
– Что это? – поморщился он.
– Это жир с травами. Он очень хорошо защитит кожу от мороза. Намажь руки, лицо и ступни, и ты не замёрзнешь, – лекарь мазнул Джона по носу из банки. – Отличное средство. Давно бы сказал.
Средство действительно помогло, и Джону было уже не так холодно. Пальцы слушались, натягивая тетиву, а ноги не замерзали, превращая всё тело в ледовую скульптуру. Успех в тренировках не заставил себя ждать. И вот уже мальчишки, с которыми Джон тренировался, не смеялись над ним. Он перестал отставать от своих младших одноклассников и перешёл вскоре на индивидуальное обучение. С ним занимался лично Уильям. Теперь утро Джона начиналось не только с помощи на кухне. Уильям, чтобы придать молодому человеку устойчивости на снеге, заставлял его таскать вёдра, полные воды. Сколько было сначала пролито таких вёдер, Джон умалчивал, как, впрочем, и отец Анны тоже, но тренировки дали свои результаты. Джон уже не спотыкался на снеге каждый раз.
– Анна, можешь достать мне кусок кожи и тряпки с нитками, – попросил Джон.
– Зачем тебе? – удивилась девушка. – Тебе нужна одежда?
– Нет. Я потом тебе покажу, – загадочно улыбнулся он в ответ.
Джон уже вполне освоился в деревне и познакомился со всеми её немногочисленными жителями. Он бросался на помощь каждому, кто звал его. Джон не стыдился любой работы. Он выполнял её ответственно, получая новый опыт и развивая новые навыки. В своих мечтах он уже рассказывал друзьям об этом мире. Хвастался что умеет стрелять из лука, метать ножи и колоть дрова. В своих мечтах он уже написал бестселлер о своём приключении и стал знаменитым писателем в своём времени.
Ранним морозным утром на горизонте показался корабль. Железный гигант, сохранившийся ещё со времён Джона, медленно шёл к берегу, едва качаясь на волнах. С самого утра вся деревня готовилась к его прибытию, мужчины носили на погрузочную площадку тюки и ящики. Женщины готовили обед и общий дом к приезду гостей. Как только был брошен якорь и спущен трап, работа на причале закипела. Большие мешки, привезённые с континента, относились в амбар. Огромные ящики складывались там же в стройные прямые ряды. Глиняные сосуды, запечатанные пробками, осторожно укладывались на полки. Мужчины работали слаженно, без шума и лишней суеты. Когда с разгрузкой было покончено, Уильям дал команду на погрузку обратной отправки. И снова по причалу забегали люди, унося груз в тёмные трюмы корабля. Джон во всём принимал активное участие, он как раз раскладывал в амбаре огромные мешки зерна, когда Уильям позвал его.
В общем доме за накрытыми столами обедали матросы с корабля. Их усталые угрюмые лица, нечесаные волосы и потрёпанная одежда вызвали у Джона лёгкое отвращение. «Неужели нельзя обмыться? – подумал он. – Ведь в океане столько воды!» За отдельным столом вместе с лекарем сидел прилично одетый мужчина. Он спокойно ел свой обед, искоса поглядывая на команду.
– Сэм, рад тебя видеть, – радостно сказал Уильям.
Сэм в ответ покивал головой, прожёвывая еду.
– Тебе уже Гарольд рассказал нашу просьбу?
– Да, – не отрываясь от чашки с супом, ответил капитан. – Он передал записку, – капитан был явно не в духе.
– Хорошо. Спасибо тебе, Сэм, – Уильям подтолкнул Джона.
– Спасибо, – испугано произнёс он.
Капитан опять покивал головой. Лекарь махнул рукой Уильяму, чтобы они ушли.
– Какие странные люди, – сказал Джон на улице.
– Да, – Уильям тоже был недоволен тем, как всё прошло.
– А можно узнать, как приплыл сюда корабль? На чём работают его двигатели? – полюбопытствовал молодой человек.
– Люди, которых ты видел, крутят его двигатель. Вот на этом он и работает.
Джон поморщился, не понимая, как это можно сделать. К вечеру суматоха с кораблём утихла, деревня погрузилась в тишину и в привычное спокойствие, а огни корабля растворились в тёмной воде. Джон с пристани наблюдал за ними, пока ночь не потеряла их в своей темноте. Эти огни были его надеждой на помощь в возвращении домой. Джон ещё долго стоял на морозном ветру, пока весь не продрог. Он смотрел в чистое тёмное небо, усеянное сверкающими звёздами, дышал чистым морским воздухом и наслаждался тишиной. Возвращаться в комнату он очень не хотел, тоска по дому снова подступила к нему, накрыв волной печали. Джону так захотелось домой, до такой боли сжалось его сердце, что он застонал. Слёзы сами собой полились по щекам, превращаясь в замёрзшие хрупкие льдинки. Джон вздохнул, стараясь успокоить своё сердце и душу.
Он и не заметил, как уже мороз пробрался под куртку и холодными руками пробежал по коже. Джон вздрогнул и поёжился от холода. Он нехотя вернулся в дом, где полным ходом шла уборка после гостей. Прямо с порога его укутал вкусный запах выпечки, ставший для Джона олицетворением дома.
– Иди скорее нам помоги, – позвали его женщины. – Быстрее уберём, да будем все пить вечерний чай с булочками.
Джон повесил свою тяжёлую куртку ближе к печи, чтобы она просохла после пристани, и погрузился в работу. Натирая столы еловым раствором и покрывая их чистыми скатертями, он поймал себя на мысли о том, что раньше такого он и делать не стал, а теперь ему даже нравится!
– Нельзя заниматься мужику женским делом, – громогласно сказал Уильям, он только что пришёл и застал Джона за «женской работой».
– Чего ты выдумал! Он хороший мальчик и помогает нам, – набросились на него женщины из кухни.
– А ну тихо! – крикнул Уильям. – Раскудахтались! Завтра на охоту с нами пойдёшь, – Уильям ткнул пальцем в сторону Джона, – а то совсем станешь как они.
– Как так? Я ещё не готов, – испугано сказал молодой человек. – Я не умею хорошо стрелять из лука.
– Научишься. Всё с опытом приходит.
Комната наполнялась людьми. Они рассаживались за столы, наливали в кружки чай и разговаривали. Шум голосов заполонил всё помещение. Он волнами перекатывался от одного стола к другому, на миг умолкал и снова наполнял всю комнату огромной волной разговоров. Это было так необычно для Джона видеть живое общение между людьми. В его времени почти всё общение заменил интернет. Людей было много, но каждый был одинок. Джон погрузился в печальные мысли и не заметил, как подошла к нему Анна.
– О чём задумался? – спросила девушка.
Джон испугано посмотрел на неё.
– Умеешь ты подкрадываться, – переводя дыхание, сказал он.
Анна засмеялась.
– Это ты сильно задумался. Пойдём, попьём чай с пирогами, – она потянула его за руку к столу, где сидел отец. – Так о чём ты задумался?
– О том, что завтра иду на охоту, – обманул Джон. Он не знал, как объяснить Анне всё о чём он думал сейчас.
– Папа, это правда?
Уильям покачал головой. Кусок пирога не давал ему сказать ни слова.
– Я никогда не убивал животных. Я за защиту вымирающих видов, – Джон пытался избежать завтрашнего мероприятия. – Я не знаю, как всё делать.
– Ничего! Все в первый раз боятся. Охота сделает из тебя мужчину, а то на этой кухне ты размяк совсем, – Уильям рассмеялся.
В эту ночь Джон уснул сразу и даже ни разу не проснулся от страшных снов. Напротив, ему снился уходящий вдаль по спокойному морю корабль и огромные птицы небесно-золотого оперения, парящие в небе. Ещё было совсем темно, когда его разбудил отец Анны.
– Вставай. Охота не ждёт. Солнечный день короткий. Нужно успеть до темноты вернуться домой.
Он с улыбкой смотрел на молодого человека. Джон встал с кровати, еле раскрывая глаза и совсем не понимая, что сейчас утро или ещё ночь. Уильям подтолкнул его к двери.
– Давай собирайся. Ждём тебя на завтрак.
Джон ещё немного постоял, окончательно просыпаясь. За столом его ждали пять человек. Они уже завтракали, когда к ним присоединился Джон.
– Куда пойдём? – спросил Тед. – Может на дальний край? Там прошлый раз мы оленя поймали.
– Ну не знаю, – Уильям задумался. – Может на южный склон?
– А что там? Кроме зайцев ничего нет! – ответил ему Адам.
Джон внимательно слушал, заталкивая в себя еду. Так рано вставать он не привык, и мозг его ещё спал.
– Ну всё! На выход, – Уильям стукнул по столу. – Джон, держись меня.
Молодой человек только тяжело вздохнул. Прихватив снаряжение, охотники двинулись в путь. Рассвет только забрезжил на горизонте, а отряд уже далеко позади оставил деревню. Мужчины шли быстрым шагом, весело и громко разговаривали, слегка подшучивая над новичком. Джон не принимал шутки как что—то обидное, он и сам смеялся над ними. Ближе к полудню охотники достигли земли дальнего края.
Перед Джоном предстала вся красота нетронутого человеком места. Белоснежные деревья утопали в сугробах, бескрайняя белая равнина тянулась до самого горизонта.
– Как жаль, что у меня нет фотоаппарата, – воскликнул Джон.
– Чего нет? – не понял Майкл.
– Такой штуки, которая делает фотографии, мгновенные рисунки, – попытался объяснить он Майклу, но остановился, понимая, что не сможет.
– Мгновенные рисунки? – мужчина удивлённо вскинул брови.
– Да! Мгновенные рисунки.
– Хватит болтать. Соблюдаем тишину, – приказал Уильям. – Там олень!
Джон увидел красивое животное с благородной осанкой и грацией. Олень, ничего не подозревая, вышел из лесного укрытия прямо к людям.
– Всем приготовиться. Джон, будь начеку.
И охота началась. Бедное животное, пытаясь спастись от смерти, металось по лесу в поисках укрытия, но люди упрямо бежали за ним. Ноги оленя увязали в снегу и практически не слушались его от продолжительного бега, а люди подходили всё ближе и ближе. Наконец стрела Майкла пронзила его шею, и олень упал, окрасив кровью белый снег.
– Ура! – закричал радостно Майкл, и Уильям одобрительно похлопал его по плечу.
Но не одни люди охотились за бедным животным. Привлечённые голосами и погоней, за процессом следили волки. Запах крови только разыграл их и без того зверский аппетит. Они злобно смотрели на людей и добычу, всё ещё прячась за деревьями. Джон краем глаза увидел движение и замер, встретив злобный взгляд, нацеленный на него.
