Kitabı oku: «Сказочница», sayfa 3
Ой, как это нехорошо вышло. Она тут же прикусила язык, но было уже поздно. Остатки веселого любопытства испарились из морщинистых глаз профессора, он кинул на нее хищный взгляд исподлобья и махнул, чтобы она села на место. Секретарь осторожно внес поднос с дымящимися чашками и поставил на стол, едва не задев дорогой малахитовый прибор.
Лара приготовилась к ответному удару.
– Дорогая Ларисочка, ну что вы такое подумали? – всплеснул руками Лодин, когда она нехотя села, понимая, что слово не воробей и сейчас ей быстро укажут на дверь. – Ну что вы, не сердитесь так. Я и сам…
Лодин умолк и уткнулся в чашку. Лара от стыда была готова провалиться сквозь землю. Обидела пожилого человека, который, похоже, тоже любил Николя как родного.
– Простите, – прошептала она, из вежливости отпивая глоток мерзкого зеленого чая.
– Ничего-ничего, – снова взмахнул руками профессор. – Я все понимаю. Дело тут такое – он ведь и мне ничего не сказал. Он и не мог сказать, моя дорогая.
– Не мог? – Лара удивленно подняла глаза.
– Не мог, – Лодин торопливо оглянулся, встал и как следует прикрыл дверь. – Я вам сейчас расскажу кое-что, Лариса. Вы уж сами решайте, как поступить, я вам чужой человек и не указ. Но вам, как и мне, Коля был… Коля нам не безразличен, поэтому я не хочу ничего от вас утаивать.
Лара похолодела – оговорка профессора выбила ее из колеи.
– Почему… почему вы так говорите о нем?
Лодин отставил чашку и неловко пригладил топорщившиеся седые космы.
– Я не знаю, где Коленька. Не буду вам врать, Ларисочка – его может не быть в живых, а я и не подозреваю, где его искать. Но я точно знаю, кто виноват в том, что с ним случилось. Вы только не перебивайте, хорошо?
Лара торопливо кивнула.
– Коля работал над заданием, которое, кроме него, я не мог поручить никому. Очень важным заданием. Коля занимался поисками плохих людей, и я боюсь, Лариса, что в конце концов они до него добрались. Вы ведь слышали про похищения?
– Но…
Лара умолкла. Похищения в Петербурге начались два месяца назад. Люди пропадали среди бела дня, их находили спустя сутки, иногда двое. Обмороженных, в беспамятстве, с трудом узнававших окружающий мир.
Но живыми находили не всех. В некоторых районах народ собирался в дружины, патрулируя вечерами улицы. Новости начинались и заканчивались короткой сводкой о судьбе несчастных, а между тем подвижек в расследовании так и не намечалось.
– Почему его так и не нашли? И этот адвокат с бумагами… как же это возможно?
Профессор вскинул на нее виноватые глаза.
– Потому что он следил за ними, Лариса. И подобрался слишком близко. По телевизору вы этого не услышите, – торопливо добавил он. – Но я скажу вам кое-что еще. Эти люди умеют больше, чем мы, они способны совершать вещи, которые мы бы с вами назвали колдовством. Но в просвещенном двадцать первом веке нет места подобным суевериям. Они умеют управлять силами, которые не до конца понятны… и это делает их опасными вдвойне. Понимаете? Мы здесь, в Институте, лишь в самом начале изучения сути этих явлений. Но Коля хотел разобраться во всем… и видите, чем оно обернулось? Заставить вашего мужа забыть о вас, о работе, подписать что угодно – для них не представляет никакой сложности. Увы.
Лара остекленевшими глазами уставилась на дно чашки, где плавало несколько продолговатых, темно-бурых чаинок и среди них, внезапно, прозрачный цветочный лепесток.
«Люди, которые способны совершать вещи…»
– Вы в порядке, милая? – Лодин похлопал ее по руке. – Вы уж простите, вывалил на вас все это, не удержался. Так говорите, просто вышел утром и все? Даже вещей никаких не брал?
Лара кивнула.
– Нет, я… – она хотела признаться, что выкинула накануне все, что оставалось, но не смогла.
– Ну вы не расстраивайтесь, – Лодин шустро поднялся и подошел к двери. – Я вас оставлю на минуту, проверю, позвонил ли мой прохвост в хозблок. Так и без генератора остаться недолго.
Лодин тщательно закрыл за собой дверь. Лара рассеянно глотала чай, невидящими глазами оглядывая кабинет, и невольно удивилась, почему профессор не воспользовался собственным телефоном. Вернув чашку на поднос, она посмотрела в окно. Над крышами домов лениво ползла в сторону залива свинцовая туча, поднявшийся ветер гнул недавно зазеленевшие ветви деревьев. Она убрала в сумочку салфетки и нащупала брелок.
Бедный профессор Лодин! Лара вертела потрепанную временем уточку на пальце… он бы и вовсе потерял к ней остатки уважения, если бы узнал, как она обошлась с вещами бывшего мужа. Лодин, оказывается, с ней два сапога пара. Оба осиротели.
Неужели ее мужа действительно похитили?
Скрипнула дверь, и на пороге появился профессор Лодин.
– Простите, задержался. Вы на работу сейчас?
Лара неопределенно повела плечами – врать не хотелось, а говорить правду – тем более. Тут она заметила, что Лодин пристально смотрит на брелок и смутилась. За полную дуру посчитал… она торопливо сунула флешку обратно в сумку и встала, пока профессор не заставил допивать ненавистную бурду.
– Спасибо вам, Дмитрий Аристархович. Если я что-нибудь узнаю… – она оборвала себя. – Спасибо, до свидания.
Лодин шагнул к столу, пропуская ее. У входной двери уже маячила фигура Василича. Лара попрощалась и с ним, спустилась по лестнице, изо всех сил стараясь не бежать, и вышла на улицу. Мысль, которая пришла ей в голову только сейчас, заставила мир в буквальном смысле вертеться в обратную сторону.
Ведь если Николя похитили, если заставили подать на развод, то он все еще любит ее. И что бы ни говорил профессор, как бы ни стращал – Лара найдет его, чего бы ей это ни стоило.
Глава 6. Крот
Лара бросила взгляд на часы. Четверть первого, вот и полдня позади – а результата нет, и теперь уже не предвидится. Все, что наговорил ей профессор Лодин, казалось кошмарным сном – ее переполняло желание помочь Николя, и вместе с тем крепло понимание, что она совершенно бессильна. Дождь внезапно кончился, стоило ей выйти из здания Института. Лара повесила зонт на руку и медленно побрела обратно к метро. Можно было бы вернуться домой, устроить обеденную сиесту, но в пустой квартире горечь разочарования и беспомощности настигали быстрее и не отпускали дольше. Надо ехать в центр, там магазины, люди, дворцы, и ветер с Невы уносил горести прежде, чем они успевали разъесть сердце до дна.
Вагон подъехал полупустой – единственное время суток, кроме поздней ночи, когда можно сесть на середине ветки и спокойно почитать или подремать. Лара прикрыла глаза, прокатывая между пальцев флешку-уточку, которую благоразумно сняла со связки ключей, и едва не проспала «Пушкинскую». Белоснежная статуя поэта в глубине станции задумчиво-печальным взглядом проводила ее на переход. Лара всегда показывала ученикам фотографии статуй поэта вместо канонического портрета Кипренского – ей казалось, что только фигура целиком передает величие его трагедии. Задумавшись, она споткнулась на крутой лестнице и едва не упала.
Справа и слева внезапно появились люди, и еще недавно пустую станцию заполонила толпа из прибывшего поезда. Лара попыталась идти в ногу, чтобы не свалиться вторично. Пару раз ее толкнули в спину особо нетерпеливые – чаще всего женщины с огромными сумками и презрительно задранными подбородками. Наверху толпа чуть поредела, распределившись по переходу.
Справа от Лары разрезал толпу локтями широкоплечий амбал в дешевом пиджаке и каплями пота на бритом затылке, второй, весьма похожий на него субъект, шел чуть впереди. Они двигались так, словно каждый шаг был просчитан заранее – вроде бы в ногу с остальными, но вместе с тем как-то механически отрепетировано. Прежде чем она успела сообразить, что происходит, ее сумочка внезапно зажила собственной жизнью. Лара старалась держаться левой стороны перехода, подальше от особо торопливых пассажиров, но сумочка рванулась вправо, прямо в бешеную толпу, вместе с одним из громил, в то время как второй, замедлив шаг, оттеснял ее все ближе к стене, заставляя разжать пальцы, сжимавшие ремешок.
– Что вы…? – начала было Лара, еще не до конца веря в то, что современные карманники могут действовать так нагло и топорно одновременно.
Мимо проталкивались люди, бормоча что-то себе под нос, явно недовольные тем, что в переходе образовалась пробка. Лара беспомощно продолжала тянуть на себя сумочку, понимая, что ремешок может оборваться в любую секунду. Громила впереди, обернувшись к ней, прорычал сквозь зубы что-то угрожающее, не переставая отталкивать ее к стене.
– Отдал сумку сейчас же! – между ней и вторым карманником, который уже успел как следует порыться в сумке, внезапно втерся субтильный парень лет семнадцати, в мешковатой байховой рубашке и с рюкзаком за спиной.
Громила впереди изменился в лице – неожиданный защитник наступил ему на ногу тяжелым армейским ботинком. Вызвав секундное замешательство, парень что есть силы рванул на себя раскрытую сумочку.
– Полиция! – громко крикнул он, ничуть не смущаясь того, как шарахнулась в сторону большая часть проходивших мимо людей.
Сумочка, половина содержимого которой успела вывалиться на пол, оказалась у него. Карманники, переглянувшись, бросились прочь, хотя Лара никакой полиции так и не увидела. Народ вокруг поворчал и стал обходить их стороной, недовольные шепотки скоро затихли. Парень подал ей сумочку, поправив странного вида большие очки с темными стеклами, по дужкам которых тянулись тоненькие проводки.
– Крак!
Лара беспомощно опустилась на корточки, собирая остатки нехитрого имущества. У сумки надорвалась лямка, вывернутое нутро неприятно поблескивало дешевой синтетикой в ярком свете ламп. Она подобрала помаду, кошелек и проездной, радуясь, что мобильник лежал в кармане и не пострадал.
– Спасибо тебе огромное, – повернулась она к парню, который так и стоял рядом. – Я как-то растерялась…
– Все на месте?
Лара поворошила содержимое. Народ вокруг все наплывал, вернулась и головная боль, а она, конечно же, забыла взять с собой новую упаковку таблеток.
– Вроде…
Никакого настроения ехать в центр не осталось. Лара что есть силы подавила подступившие к горлу слезы. Она никогда не найдет Николя и ей не удастся избавиться от этих… этого… Она вспомнила, как профессор отзывался о тех, кто обладал необычной силой. Если это они похищали людей и навредили Николя… Лара обошла ограждение, намереваясь вернуться на «Пушкинскую» и заметила, что парень так и следует за ней по пятам.
Дорогое мироздание решило добить ее очередным сумасшедшим? Она вздохнула, спускаясь по ступеням. Может быть, ему просто на ту же ветку, только и всего? Или вообще на выход?
На платформе она почти убедила себя, что им просто по пути. Парень стоял поодаль, не пытался приставать, не бормотал под нос и даже не смотрел в ее сторону. Вполне могло статься, что он выйдет на следующей станции… или через одну. Да впереди еще половина ветки, мало ли куда ему надо! Спас ее сумочку и на том спасибо.
Но когда парень вышел вместе с ней на «Гражданке», все объяснения отпали. Он не пытался спрятаться – просто шел в отдалении, иногда странно петляя в тянувшейся к выходу толпе. Она торопливо соскочила с эскалатора, прижимая локтем потрепанную сумочку; бег всегда давался ей с трудом. На перекрестке Лара с ужасом обнаружила, что парень следует за ней по пятам, но при этом совершенно не торопится. Откуда ему знать, что она живет прямо за углом?
Лара обогнула библиотеку справа, выбрав более длинную дорогу. Кое-как добежав до парадной, она остановилась, судорожно роясь в сумочке.
– Значит, вас все-таки ограбили?
Лара подпрыгнула от ужаса и сделала шаг назад, прижавшись к домофону. Что ему нужно? Что…
Но ключей в сумочке действительно не было. Парень спокойно стоял у ступеней, не делая попыток подойти ближе. Лара проверила все еще раз и вздохнула.
– Придется менять замки.
Впереди ее ждал вызов ремонтной бригады, новые расходы и очередная лекция от матери, как только та прознает про карманников. Ларе придется выслушать, какая она растяпа и не способна за себя постоять.
Неожиданно ее посетила мысль, от которой стало по-настоящему страшно. Воришки опередили ее минимум на пару поездов – пока она собирала вещи, пока приходила в себя… Хватит ли десяти минут, чтобы обнести квартиру?
– Слушай… – она понимала, что несет дикость, но выбирать не приходилось. – Ты можешь… можешь подняться со мной на лифте? Ну… если они еще… если…
Она так и не смогла договорить фразу.
– Слишком мало времени да и откуда им знать, где вы живете? – возразил парень. – Но подняться могу, если надо.
Дверь медленно отворилась, выпустив на улицу бабу Нюру – старейшую жительницу парадной, которая выходила на ежедневный моцион строго в три часа дня в любую погоду и время года. Лара торопливо кивнула в ответ на прищуренный взгляд старухи, и прошмыгнула внутрь, поманив гостя за собой. Они втиснулись в маленькую кабину лифта и поднялись на седьмой этаж. Лара зашла в общий коридор на три квартиры, наполовину занятый коляской и трехколесным велосипедом соседей, и застыла как вкопанная.
Парень деловито обошел ее, нашарил в кармане перчатку и надел на правую руку прежде чем коснуться косяка двери.
– Надо звонить в полицию, – пробормотала Лара, входя следом за ним во взломанную квартиру.
Ее уютную двухкомнатную берлогу перевернули вверх дном, и даже свет в туалете остался непогашенным. Лара растерянно бродила из комнаты в кухню, из кухни в коридор, не зная, что надо делать. Взломщики залезли везде – нашли даже мусорный бак под раковиной, который теперь валялся на боку под столом.
– Меня называют Кротом, – внезапно подал голос парень, так и оставшийся стоять у входа.
– А на самом деле? – Лара поморщилась, вспомнив, какие прозвища давали друг другу ее собственные ученики. – Меня вот Лариса Ар…
Она сообразила, что Крот, пусть и выглядит на семнадцать, совершенно не обязан звать ее по имени-отчеству. А еще он не был ее учеником и имел право отзываться на любую кличку по собственному усмотрению. Пускай будет Крот – все лучше, чем Пупырыш или Мутаген.
– Меня зовут Лара.
Парень кивнул, тут же переходя на «ты».
– Будешь звонить участковому?
– Почему ты шел за мной? – этот вопрос казался ей намного актуальнее.
– Решил убедиться, что все будет окей, – он пожал плечами. – Эти ребята выглядели странно. Твоя сумка была не самой легкой добычей на переходе.
Странно. Очень верное слово. Лара поежилась, оглядывая бардак. Если вызвать участкового, то начнут составлять опись, протокол, снимать показания. В полицейских сериалах, конечно, показывали неправду, но все равно без бумажек никак. Значит, придется ехать ночевать к маме – оставаться в квартире она не могла. Ее ключей нигде не было видно, но это уже не имело никакого значения.
Только представив, что каждой вещи, каждого ящика и даже нижнего белья касались чьи-то грязные лапы, Лара без сил рухнула на стул. Да когда же кончится эта полоса невезения!
– Я позвоню, – она сообразила, что Крот до сих пор ждет ответа. – Только…
Признаться семнадцатилетнему сопляку, как ей до смерти осточертели нравоучения матери? Это было ниже ее достоинства. Хорошая хозяйка предложила бы кофе, он и так уже дважды помог ей, но…
– У меня предки живут на Комендане, – внезапно сказал Крот. – Бабка с дедом. В трешке. Если негде переночевать.
Лара поймала себя на том, что готова согласиться, несмотря на весь ужас ситуации. Ехать одной к незнакомому парню, да еще и на Комендантский проспект, до которого на метро через центр не меньше часа езды… Голова шла кругом – от переживаний и полного отсутствия объяснений случившемуся.
Если мир сошел с ума, то спрыгнуть уже все равно не получится.
– Негде, – кивнула она вставая. – Я быстро, только вещи соберу.
Глава 7. Обманщица
На трехчасовое совещание начальники отделов подтягивались вяло – и Маэстро отчасти понимал их ворчание. С утра обсуждение шло не в пример бодрее, каждый приходил с кружкой любимой бурды, отчитывался о результатах и, получив задание, отправлялся навстречу новому рабочему дню. После обеда вылезать из кресла и вспоминать, что именно хотел услышать начальник, не хотелось. Но в Институте платили не за комфортную работу, а за сделанную. Поэтому бурчание Маэстро спускал с рук, а пропуски совещаний – только по очень уважительной причине.
На этот раз доклады казались ему бесконечными, а подчиненные – особенно сонными. На выходе Маэстро коснулся локтя Марата – ведущего программиста, чей стаж в Институте на пару лет превышал его собственный. Правда, Марат был младше лет на десять и сидел на своей должности без малейшего желания двигаться наверх.
– Сегодня приходила Лариса Беркутова.
Программисту понадобилось секунд десять, чтобы сложить А и Б.
– Не представляю, каково ей… Думала узнать что-то о Коле?
– Ты разговаривал с ним в тот день?
Оба знали, о каком дне шла речь. Маэстро держал задание Коли в секрете, но о пропаже ценного сотрудника знал весь Институт.
– Да, – Марат ненадолго задумался. – Он спрашивал о Германе, и я отправил его к Жеке. Все-таки они долго проработали вместе.
Маэстро рассеянно кивнул. Вернувшись в кабинет, он уставился в окно, пытаясь поймать ускользавшую мысль. Жека и Герман – два сотрудника расформированного экспериментального отдела, которым заведовал Игорь Руничев. Тот самый Руничев… с чего бы Коле интересоваться его делами?
Он бросил взгляд на часы, в нетерпении барабаня пальцами по стеклу. Слишком многого от Шуриков ждать не стоило, еще того меньше Маэстро ожидал от их подельников – домушников. Он не любил действовать впопыхах, такие планы редко выгорали – но в этот раз риск того стоил. Стоило ему заметить флешку у Ларисы, как счет пошел на минуты. Он много раз видел треклятую утку в руках Коленьки, и даже смутно припомнил, как тот намекал, что в ней – ключ от рабочего компьютера. Все, что найдется в квартире – станет приятным бонусом.
Маэстро задумчиво почесал в затылке при мысли о том, сколько Шурики попросят за внезапность, а еще за то, что работать придется в общественном транспорте, в толпе людей. За такое они брались только в самых крайних случаях. Тертые калачи, дело знали туго – и знали, что своя шкура дороже нулей в кармане. Маэстро вздохнул, проводив взглядом преданного Василича, собиравшегося домой. Нечего парню в это впутываться, рановато еще. Шурики подозрительные, что твой черт – еще адрес потребуют и родословную до пятого колена.
Родословная Василича у Маэстро имелась, но делиться секретами он не любил.
Хлопнула дверь, профессор остался в одиночестве. Время близилось к четырем, но раньше половины шестого Шурики обычно не показывались. Они приходили вечером, даже если задание было готово к десяти утра. Не любили при свете ни работать, ни сдавать дела, а в белые ночи и вовсе только за дополнительный куш. Маэстро крякнул и полез в верхний ящик стола, проверяя, на месте ли конверт. Не хотели люди за идею работать, была идея да вся вышла.
Эх, Коленька, Коля… Ты был из тех, кто работал если не за идею, то хотя бы за совесть. Где теперь такого отыщешь?
Визиту бывшей жены Маэстро не удивился – но, откровенно говоря, визит изрядно запоздал. Больше двух месяцев прошло, а она только соизволила явиться. Другая бы первым делом на работу побежала выяснять, что да как. Тут ведь и любовница могла быть, и другой конфликт. Но нет, даже не почесалась!
Маэстро с неудовольствием уставился в окно. Работу надо продолжать, нечего киснуть. Подумаешь, пришла фифа, всколыхнула старую занозу. На вид – ни кожи, ни рожи, и что Коленька в ней нашел? Молодой был, не разглядел за фасадом. А теперь что ж, время горевать давно вышло.
Маэстро поднялся, развернул к себе кульман. Чертеж вышел небрежным, без основной надписи и даже рамка обозначена весьма приблизительно. Осталось совсем немного – по большому счету, последние месяцы Маэстро больше наводил лоск, вся основная «начинка» давно уже стояла в цеху, подвергаясь самым изощренным испытаниям, какие только мог изобрести начальник отдела технического контроля. Но Маэстро слушал его доклады вполуха – главным беспокойством оставалось отсутствие опытного материала. Руки так и чесались испытать, наконец, чудо-зверя, но ведь надо-то наверняка! Не на кроликах и не в климатических камерах – а поймать, наконец, взять за горло одного из гадов, чтобы заглянуть в полные страха глаза и убедиться, что все эти годы работы были не зря.
И тогда предательство Руничева перестанет терзать его.
Если бы не Шурики, Маэстро уже сейчас торопился бы вниз, на экспериментальный этаж. Но порядок должен быть во всем – сначала отчет, а завтра можно и с железом повозиться, не привыкать.
Маэстро подцепил мизинцем папку с края стола и еще раз пробежал документацию глазами. Все должно работать, компьютер давно уже выдает гарантию успеха в восемьдесят девять и пять десятых процента, но ведь симулятор – это вам не живое существо.
И все-таки зачем Коля интересовался Руничевым?
В дверь постучали.
– Можно? – голова одного из Шуриков просунулась в небольшую щель.
– Проходите, давайте, – замахал на них рукой Маэстро. – Побыстрее!
При мысли о том, что обтянутый брюками жирный Шуриков зад торчит на всеобщее обозрение в коридоре, зубы свело болью.
Шурики ввалились в кабинет, который внезапно стал невероятно тесен. Оба носили одинаковые черные пиджаки и вельветовые брюки, делавшие их фигуры еще более нескладными. Шурик номер два держал в руках небольшой пакетик, а номер один – сложенную рулоном газету «Комсомольская правда». Маэстро машинально отвернул кульман к стене, хотя практического смысла в этом не было никакого. Вряд ли визитеры знали, что это предмет, а не еврейская фамилия.
– Ну что?
– Хату проверили. Бабская хата, ничего особенного.
Маэстро вздохнул. Ровно как он и подозревал.
– Шмотки, цацки, журналы эти везде… – Шурик номер один запнулся. – Гламуровые, вот. Хахаля вроде не водит.
– Холодильник пустой, – добавил Шурик номер два.
Маэстро быстро протянул первому конверт, который мгновенно исчез в широком кармане помятого пиджака.
– Спасибо, ребятушки, – Маэстро кивнул и встал у окна. – Дело, конечно, того не стоило, но все равно спасибо. С сумочкой не выгорело, я уже понял. Жаль, жаль…
Он поцокал языком.
Шурики молчали, потом номер один забрал у второго пакет.
– Мы еще в мусоре пошарили, – Маэстро скривился. – Нашли вот. Может, что важное.
Что можно выудить из мусора в квартире пригламуреной дуры? Маэстро на мгновение вскинул глаза к потолку. Из пакета Шурик достал второй пакет, прозрачный – и в нем болталось что-то мокрое, похожее на детскую игрушку, но определенно биологического происхождения.
Ярко-фиолетового цвета с шипами.
Маэстро стало нехорошо. Шурики, не дожидаясь его реакции, положили на стол газету и развернули, явив взгляду профессора скомканный исписанный лист бумаги. Маэстро осторожно, двумя пальцами развернул листок и начал читать.
– Оставьте… – прошептал он. – Идите, идите. И это…
Неужели свершилось? Он боялся произнести свою мысль вслух, поэтому выбрал обходной путь.
– Проследите за ней. Обычная такса. Адрес знаете.
Шурики синхронно кивнули и скрылись за дверью. Задавать вопросы они не любили и занимались этим, только когда вознаграждение казалось недостаточным.
Маэстро завернул пакет в газету и торопливо вышел. В мозгу настойчиво звенела мысль о том, что она сама пришла к нему… сама, по доброй воле! И он дал мерзавке уйти живой и невредимой! Старый дурак, слепец!
В лифте ему встретился Михалыч – зам главного энергетика, лысенький холостяк, любивший засиживаться допоздна, играя в танчики. Маэстро лишь торопливо кивнул, хотя по лицу Михалыча было ясно – тот бы не отказался пропустить по стакану пивчанского и пожаловаться на жену, которая давно бросила его и даже отсудила приличные алименты. Маэстро все его истории знал наизусть, потому что Михалыч и в трезвом виде говорил на единственно важную для него тему.
Но сейчас кое-что было намного важнее.
Маэстро запер за собой дверь экспериментальной лаборатории – по сути, главной комнаты уже не существовавшего отдела, отобранного давным-давно у Руничева. С передвижного металлического столика полетели на пол ошметки силиконовых трубок и пара саморезов. Маэстро, едва дыша, расстелил кусок полиэтилена и осторожно выложил содержимое принесенного Шуриками свертка.
Безусловно, это была не игрушка. Он поворачивал мокрый комок и так и сяк, пытаясь представить на его месте кошку или хомяка. Но у домашних животных не бывает такого шипастного хвоста и длинной, похожей на крокодилью пасти с двумя рядами острых клыков. Это определенно мало напоминало домашних игуан, ставших популярными в последнее время. То, что лежало на столе, совершенно точно не походило на что-либо из известного ему животного мира. И цвет… в природе не существует настолько ярких цветов, такие краски возможны лишь в мире технологий.
И мире колдовства.
Что делал этот странный комок в квартире бывшей жены Николя? Почему Шурики принесли ему детские каракули, в которых описан фиолетовый дракон? Совпадение?
Картина внезапно предстала перед глазами Маэстро так ярко, как никогда прежде. Ну конечно же! Разумеется, ей это и в голову не пришло раньше, какая ерунда! Ведь эта вертихвостка с самого начала знала, с самого начала принимала участие во всем. Потому что она с ними заодно! С этими шарлатанами, упырями, невесть кем еще, погубившими его мальчика. И не постеснялась же разыграть перед ним святую наивность!
Профессор оскалился и погрозил пальцем неведомо кому.
Приходить прямо в лапы к Маэстро было слишком рискованно, слишком самонадеянно. Обратного хода, дорогуша, уже не будет.
