Kitabı oku: «По ту сторону», sayfa 11
Глава одиннадцатая.
На распутье.
У него было всего три дороги, которые он обозначил для себя. В них нужно непременно разобраться, и не ошибиться, выбирая одну единственную.
Первая, она же самая лёгкая, это просто плыть по течению, и продолжать жить точно так же, как он жил в этом мире все последние дни. Для этого нужно наплевать на семейные ценности, и даже не пытаться сохранить брак. Эта Татьяна никогда ему не принадлежала, и не будет принадлежать. С этим всё предельно ясно. Дашка…. А что Дашка? Даже если сейчас у него получится сохранить с ней хорошие отношения, то совершенно непонятно, чем всё обернётся с годами. К тому же, неизвестно, как к этому отнесётся её мать. Хорошо, если она просто уйдёт, оставив ребёнка ему. Но это потеря ежемесячных алиментов, и так легко дело не кончится. А если дойдёт до суда, определяющего опеку, то шансов у него мало. Попробуй, докажи, что это не ты чудил здесь всю предыдущую жизнь, а совершенно другой человек. От такого заявления ему не только не отдадут ребёнка, но и упекут куда подальше. Так что на этом пути семья минусовалась.
Из-за друзей он не переживал совсем. При большом желании можно было найти как минимум одного, подходящего для этих целей. Ну а если уж совсем беда, то общаться поверхностно, не затрагивая ничего личного. Жаль только если с Вовкой не получится наладить былых отношений, а остальное всё ерунда.
Работа тоже ощущалась как нечто призрачное и эфемерное. Он не только не понимал, что делает в своём личном кабинете, но и не хотел в этом разбираться. А если учитывать сегодняшний неприятный разговор с директором, то долго на этом стуле он не продержится. Да и должность-то какая-то бестолковая, даже на погрузчике работать было куда интереснее. Если бы не фантастическая для него зарплата, то можно спокойно подавать заявление «по собственному», а не ждать дальнейших неприятностей.
В итоге получалось, что при таком выборе он не имел ничего, ни семьи, ни друзей, ни работы – безрадостно и скучно. Этот выбор, для простоты запоминания, он обозвал дорога налево. Почему налево? Потому что туда ходить намного легче, да и просто, ему так захотелось.
Дорога направо выглядела совсем по-другому. Это был тернистый путь, с колючими кустами и глубокими ямами, очень похожий на дорогу к замку спящей красавицы. Ведьма (для простоты понимания он окрестил её так) показывала ему кадры именно из этой жизни. И как реализовать их в настоящую жизнь, он даже не представлял.
Начиналось всё опять же именно с работы (проклятущее место). Чтобы директор выделил и наградил его, а Алексей считал, что это именно награда, а не конверт с расчётными деньгами, нужно этак нехило выделиться, а не сидеть на попе ровно. Как это сделать? Где научиться? Пройти курсы? Поступить в институт? Нанять что-то типа репетитора? И как объяснить окружающим, почему он осваивает должность только сейчас, и как работал до этого? Много вопросов и ни одного ответа.
С Вовкой, как и в первом варианте, всё боле-менее ясно. Это казалось самым простым. Лишь терпение и время сыграют на руку. Ведь в его мире они тоже когда-то не были знакомы, хоть и не враждовали. И тут, просто надо начать заново.
Татьяна. Здесь он терялся, как и при мысли о работе. Теоретически всё выглядело простым, как пять копеек, тем более, подсказка ему была дана – тот самый кадр, где Маринка ревёт в обнимку с телефоном. С этими двумя подружками явно что-то не так, и если разобраться в их отношениях, то многие припрятанные карты сразу вскроются. Но сколько всего для этого надо преодолеть! Восстановить свою репутацию, вернуть расположение жены, и завоевать её заново. И всё это без права на ошибку, так как конкуренты не только наступают ему на пятки, но и оккупируют квартиру. А сколько для этого потребуется времени? Месяца? Года? Слишком уж всё шатко.
За стеной непрерывно звучала музыка, и слышались голоса. Звуки безумно раздражали Алексея, стоящего на перепутье, как древний богатырь возле камня, но у него пока хватало сил, сдерживать себя. К тому же, оставалась надежда, что им это надоест, и они уедут куда-нибудь ещё. На задворках сознания мелькнула мысль о Дашке, которая ещё не должна была спать, и так же тихо, как и он, сидела в своей комнате. Хорошо, что она не пришла к нему. У него не осталось ни сил, ни эмоций, чтобы потратить их на девочку. Он вновь был занят собой, полностью отрешившись от окружающего мира.
Оставалась ещё третья дорога, самая манящая, самая нужная, и самая недоступная. Будучи прямой, она выглядела, как далёкие облака, до которых хочется дотянуться рукой. Дорога-мечта. Мечта о былом покое и заботе, которые он не ценил. Там не нужно гадать о дальнейшем развитии событий. Там всё расписано на много лет вперёд. И пусть жизнь представляет собой лишь рутину, но это его рутина, и он хочет в ней потонуть. Но тут уже появлялась другая трудность – как найти путь, чтобы вернуться обратно?
Ведьма отказалась ему помогать, даже не объяснив причину. Скорее всего, ему просто не хватило времени, чтобы «дожать» её. Именно поэтому она так быстро и исчезла, просто испугавшись, что он добьётся своего. Алексей поклялся себе, что будет искать её каждый день и каждый час, ни на миг не забывая, зачем он это делает. И чем больше времени уйдёт на поиски, тем больше изощрённых аргументов он сможет придумать. Если она откажет снова, он опять будет её искать. И снова, и снова, и всегда. Даже ведьма не может быть настолько жестокой, чтобы отказать ему. Теперь он знал, чего хотел, и не собирался отступать.
«В любом мире, в каком бы ты не оказался, всё зависит только от тебя самого. И пока ты сам не захочешь, ничего вокруг не изменится».
Эти слова, сказанные ею, жгли его изнутри калёным железом. Ему дали полную свободу действий, объяснив, что всё в его руках. И он этим непременно воспользуется. Ведь помимо поисков ведьмы он мог ещё и параллельно искать вход-выход, соединяющий миры. Уж этого ему никто не мог запретить. В прошлый раз это был обычный, вернее, судя по последствиям, необычный шарик. Именно его он держал в руках в последние мгновения настоящей жизни. И как бы ни был он пьян в тот роковой вечер, всё произошедшее запомнилось чётко и реально. Потом да, он уже и не помнил, дошёл ли до дома сам, или подмена произошла прямо в парке, но до момента встречи ладоней с шариком в памяти прокручивался каждый кадр. Значит, ему нужно искать что-то подобное. Задача ненамного более лёгкая, чем искать саму ведьму.
Алексей убрал из своих мыслей и камень, и правую дорогу, и левую. Он не будет размениваться по мелочам. Цель осталась одна единственная, и от осознания этого Алексей сразу же стал спокойнее и умиротворённее.
Обретя уверенность, он открыл глаза, и вернулся в реальность. Наступила ночь, но в комнате всё хорошо просматривалось благодаря уличным фонарям, да фарам изредка проезжающих под окнами машин. Только сейчас он понял, что вакханалия на кухне продолжалась всё это время, и, судя по всему, даже не собиралась затихать.
– Позови меня в ночи, приду. – Неслось с кухни, периодически заглушаемое громким смехом.
Алексей поморщился. Его Татьяна никогда не стала бы слушать такую ахинею. Делая уборку в квартире, она тоже включала музыку, но только классическую. Именно благодаря ей он приобщился к высокому искусству. А вот это в их доме не стали бы слушать даже дети.
Внутри зародилось раздражение, и быстро нарастая, как снежный ком, искало выхода, грозя в противном случае, пожрать собственного хозяина. Алексей честно пытался бороться с ним. Стиснув зубы, и обняв самого себя за плечи, он ходил по комнате, отчеканивая шаг. Но ни ходьба, ни сложение в уме четырёхзначных чисел, ни даже воспоминания о настоящей семье, не возвращали вожделенного спокойствия. Только-только ему удавалось отключиться от действительности, как очередной громкий взрыв хохота возвращал его в исходное состояние.
Когда с кухни раздался грохот, словно уронили мешок картошки, он не выдержал. Наступила пора прекратить ночные безобразия, пока соседи не вызвали полицию. Мысленно приготовив речь, Алексей распахнул дверь, и застыл. Парочка, потеряв стыд и совесть, занималась любовью прямо на столе. Всё происходило как в его видении, только вот с Татьяной был не он сам, а малознакомый, очень несимпатичный мужик.
– Дверь закрой, совесть-то иметь надо. – Татьяна повернула голову, и не отрываясь от приятного дела, отчитала мужа.
Её партнёр сделал вид, словно они находятся вдвоём. Судя по всему, присутствие законного мужа его ни капельки не смущало.
Не меньше минуты Алексей стоял в ступоре, наблюдая за непотребством. И в какой-то момент в нём словно перегорел выключатель. Скинув мужика на пол, и с чувством пнув его ногой в живот, он надавал лежащей на столе жене звонких оплеух. Она, ошарашенная, даже не сразу поняла, что происходит. В голове звенело от пощёчин, и всё происходящее казалось нереальным. Чтобы предотвратить дальнейшую экзекуцию, и защитить себя и незадачливого партнёра, Татьяна завизжала так сильно, как только смогла.
– А-а-а-а! Помогите! Убивают! Вызовите полицию! – Орала она дурниной, даже не переводя дыхания.
Привлечь внимание соседей показалось ей единственным выходом.
Вот только Алексея такое поведение разозлило ещё больше. Тяжело дыша, словно после пробежки за автобусом, он поставил жену на ноги, и хорошенько приложил головой об стенку. Испугавшись всерьёз, Татьяна ненадолго затихла.
– Если ты ещё раз завизжишь, я тебе голову проломлю. – Его лицо перекосило от злости, и даже не приходилось сомневаться, что он выполнит угрозу. – А теперь забирай своего хахаля, и идите трахаться в другом месте, а не у меня в квартире.
От такого заявления у Татьяны перехватило дыхание. Видя, что любовник полностью деморализован, и не собирается встревать в семейную ссору, женщина попыталась взять ситуацию в свои руки.
– Да кто ты такой, чтобы указывать мне, где, и с кем трахаться? Ты мне уже давно не муж, и квартира эта такая же моя, как и твоя. Так что ты не имеешь права выгонять меня.
Без лишних объяснений Алексей ещё раз приложил её головой об стенку. Руки тряслись, но удар вышел такой силы, что Татьяна ойкнула и осела. На какое-то время у неё пропала всякая охота спорить с разозлённым мужем.
– Даю вам две минуты, чтобы привести себя в порядок. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому.
Алексей вышел, напоследок посильнее хлопнув дверью. Из-за неё сразу же раздалось тихое шушуканье.
Вернулся он чуть позже, чем обещал, держа в руках весомый аргумент в виде деревянной палки от швабры. Любовники, уже в более приличном виде, сидели за столом, и выпивали, как ни в чём не бывало. Алексей невольно подивился их выдержке. Это какое же самообладание надо иметь, чтобы после всего произошедшего в горло полез хоть глоточек? А эти двое сидят, и хоть трава не расти. Но стоило лишь присмотреться повнимательнее, и сразу становились заметными воровато бегающие глаза одного, и чуть подрагивающие пальцы другой.
– Вы собрались? – Угрожающий тон не оставлял ни капли сомнения в серьёзности его намерений.
Жена хмыкнула, но промолчала, отвернув голову.
– Позвольте спросить. – Затянул любимую песню Владимир Георгиевич, чем окончательно вывел Алексея из себя. – Я только хотел бы….
Ба-а-мм. Длинная деревянная палка врезалась в столешницу с громким треском, разбивая тарелки, и разбрасывая остатки еды.
Столь эксцентричное выражение чувств показало любовнику жены, что обманутый муж вовсе не собирается идти на компромисс. А в силу неспортивного телосложения он давно приписал себя к когорте пацифистов разных мастей, и из-за чужой бабы вовсе не собирался менять мировоззрение. В итоге он действительно заткнулся и решил не вмешиваться. Зато на Татьяну это произвело совершенно противоположное действие. Она вскочила с места и, задыхаясь от ярости, кинулась в атаку.
– Ты совсем, что ли охренел, идиот придурочный? Давно люлей ни от кого не получал, или борзянки обожрался? Аа-а-а, какая же я дура! Признавайся, успел расслабиться, пока в комнате сидел? Что на этот раз? Соль? Крокодил? Или что там ещё у вас, конченных нариков, есть?
– А ты мне давала?
– Что я тебе должна было давать?
– Чем расслабиться можно?
– Можно подумать, у тебя нету! Вот всегда было, а теперь нету! Давай ты меня-то смешить не будешь.
– Не твоё собачье дело, что у меня есть, а чего нет. И уж в последнюю очередь тебя должно волновать моё состояние. На себя бы хоть раз посмотрела. Ни стыда, ни совести, всё растеряла.
– Ха-ха-ха! Это ты-то будешь меня упрекать в отсутствии совести? Ты, которому давно до лампочки не только до окружающих, но и до самого себя? Не знала бы тебя как облупленного, действительно заподозрила бы неладное. А так, тьфу, как был свиньёй, так и остался. И не надо мне тут заливать про благородство, всё равно не поверю.
Ба-а-мм. Палка снова грохнула об стол безо всяких объяснений.
– По башке себе лучше стукни, может мозгов прибавится. – Мрачно прокомментировала Татьяна.
Вжи-и-х. Палка просвистела у сидевших над головами, едва не задев макушки, и вздыбив волосы.
Оба побледнели. Татьяна ещё раз удостоверилась, что муж перебрал с запрещёнными препаратами, а Владимир вообще не знал, чего ждать от этого мужика со стеклянным взглядом и непроницаемым выражением лица.
– Ты идиот?
Вжи-и-х. Безо всяких предисловий палка просвистела ещё раз, так же низко и ювелирно.
– Убирайтесь оба отсюда.
На этот раз Владимир явственно понял, пацифизм, не пацифизм, а пора выкручиваться. И он выбрал самый приемлемый для себя способ. Обняв Татьяну за талию, и обходя Алексея, словно бешеного пса, как можно дальше, он начал поспешный отход с вражеской территории. Однако Татьяна не собиралась оставлять за мужем последнее слово.
– Мы с тобой с идиотом ещё в суде свидимся. Там тебя быстро отучат ручонками махать. Или ты думаешь, я всё так и оставлю? Нет, будем судиться до последнего. Так, чтобы ты с голой жопой остался, без квартиры, и без работы. А ещё лучше, если посадят лет на двадцать. И поверь, я найду свидетелей, которые мне в этом помогут. Маринка и Вовка уже есть, а будет ещё больше.
Даже обувая туфли в узеньком коридорчике, она не затыкалась ни на миг. Любовник, как мог, старался под шумок вытолкать её. И как только он услышал слово свидетель, то весь сжался, и чуть ли не первый постарался выскочить за дверь.
Стоя с палкой наперевес, и наблюдая за этой отвратительной сценой, Алексей невольно брезгливо морщился. Каждое слово, сказанное женой, впивалось в голову, как раскалённый гвоздь. Несправедливые обвинения, сыпавшиеся на него, бултыхались, как камни в воду, не только разбрасывая брызги, но и поднимая со дна что-то мутное и тошнотворное. С каждой секундой становилось всё труднее сдерживать себя. Он с такой силой вцепился в палку, боясь начать размахивать ею, как копьём, и ненароком покалечить кого-нибудь, что побелели пальцы, и онемели руки. Как о спасении он молился, чтобы парочка убралась как можно быстрее, и не доводила его до смертного греха. Но спасение пришло совсем с другой стороны.
– Папочка, а что случилось, я слышала шум.
Из комнаты, видимо разбуженная непривычными воплями, показалась Даша. На сонном личике читалось недоумение. Громко чертыхнувшись, Алексей силой выпихнул парочку за дверь, закрыл её на замок, и подхватил ребёнка на руки. Татьяна ещё что-то орала, стоя на лестничной клетке, и долбила ногами в дверь, но Алексей с девочкой уже удалились в комнату, подальше от этого грохота.
– Ничего страшного, – успокаивал он ребёнка, нежно поглаживая по голове, – просто пришёл в гости дядя, а мама пошла его провожать.
– А почему громыхало?
– Это просто папа немного разозлился.
– Почему?
Алексей позавидовал детской наивности, и пожалел себя, поставленного этим простым вопросом в тупик.
– Потому что папа не любит гостей.
– Но к тебе же тоже приходят гости, когда мама уходит.
За окном взвизгнули колёса, но Алексей этого даже не заметил, ошарашенный словами ребёнка.
– Но ведь это не так уж и часто происходит. – С обречённой грустью, и непонятно зачем (ведь знал, что не виноват) оправдывался он.
– Не знаю.
– И потом, это было уже очень давно.
– Не знаю. – На глазах у девочки показались слёзки. – Знаю, что приходят, и всё. Я сама видела.
– Всё, торжественно обещаю, что ко мне больше никто приходить не будет.
– А торжественно, это как?
– Торжественно…. Да хрен его знает. – Мелькнуло в голове.
– Торжественно, это значит такой клятвой, которую ни в коем случае нельзя нарушать. А если нарушишь, то сразу же провалишься сквозь землю. Вот такая страшная клятва.
– Хорошо. Только проваливаться не надо.
– Ладно, проваливаться не буду, это я тебе тоже обещаю. А давай я тебе лучше сказку почитаю.
– Сказку? А какую?
– А какие ты знаешь?
– Которые по телевизору идут.
– Но это не сказки, а мультики.
– Сказки, там всё ненастоящее.
– А в настоящих сказках всё настоящее. Лежи, сейчас приду.
Алексей быстро сбегал за телефоном, тихо радуясь, что в неправильном мире тоже существует интернет, и поиск Яндекс, так как книг в этом доме не держали совсем, видимо за ненадобностью. Дарья закуталась в одеяло, и с любопытством поблёскивала из него глазёнками.
Мужчина пробежался пальцами по экрану, и первый раз в жизни начал читать ребёнку сказку, ту самую, что ему когда-то тоже читали в детстве.
– Среди обширной Канзасской степи жила девочка Элли. Её отец фермер Джон, целый день работал в поле, а мать Анна хлопотала по хозяйству. Жили они в небольшом фургоне, снятом с колёс, и поставленном на землю….
Глава двенадцатая.
Нити начинают рваться.
Несмотря на летнее время года, хмурое утро медленно заползало в окна. Мелкий нудный дождик барабанил по стёклам, играя музыку собственного сочинения. В такой день не хотелось ничего, возникало только одно желание – покончить жизнь самоубийством. Вот и Алексей, поспавший всего пару часов, лежал на кровати, и безучастно смотрел в потолок. Он начинал понимать, что скрывалось за загадочным словом депрессия, и ему это совсем не нравилось. Не хотелось абсолютно ничего. Ни спать, ни есть, ни уж, тем более, идти на работу. Но это касалось лишь физических ощущений, в моральном плане царила лишь пустота. Бесконечный космос, в котором нет ни света звёзд, ни теплоты планет. Только тишина, темнота, и пустота. Но почему-то такое состояние совершенно не пугало. Лишь движения и мысли стали заторможеннее и спокойнее.
Татьяна так и не вернулась, ни одна, ни с любовником. Алексей мысленно перекрестился, прошептав «слава Богу» одними губами. Он и вчера-то едва сдержался, чтобы не убить одного из них. А уж сегодня, и подавно, неизвестно чем бы закончилась встреча. Наверно и Дашка не спасла бы ситуацию.
Вспомнив о дочери, Алексей заглянул к ней в спальню. Девочка сладко спала, на неё никак не повлияли ни ночной скандал, ни долгое полуночное чтение. Судя по всему, психика этого ребёнка могла адаптироваться к любой ситуации. Хорошо это, или плохо, он не знал, но не сомневался, что безумные родители приложили к этому немало сил. В такой семейке привыкнешь к чему угодно.
Медленно, как робот с заканчивающимся заводом, Алексей совершил утренний ритуал – пописать, покурить, попить воды – и всё это не выходя из туалета. Завтрак пришлось отложить до лучших времён. После ночной вакханалии, и его попыток пресечь безобразие, на кухне царил погром. Тяжело вздохнув, Алексей достал новый мусорный мешок, и начал методично наполнять его. На помойку отправлялись не только остатки еды и битые тарелки, но и совершенно целые тарелки, вилки, стаканы. Ему хотелось избавиться абсолютно ото всего, что напоминало о ночной оргии. Он очень пожалел, что в доме нет резиновых перчаток, при каждом тактильном ощущении испытывая омерзительную дрожь.
Но и этого ему показалось мало. Когда кухня приобрела прежний вид, Алексей налил ведро воды, щедро плеснул туда чистящего средства для унитаза, и вымыл всё от подоконника до порога. Теперь лишь лёгкий аромат хлорки, витающий в воздухе, напоминал о том, что здесь произошло нечто экстраординарное. Покончив с домашними неурядицами, можно было спокойно идти на работу, и попытаться разгрестись там.
Стоя у входной двери он замер в нерешительности. Неприятная мысль прокралась в голову, и засела там ноющей иголкой – Дашка опять оставалась дома одна. Неизвестно, во сколько вернётся блудная мамаша, и вернётся ли вообще. Целый день ребёнку предстояло провести в одиночестве. А если он сейчас не пойдёт на работу, то его точно уволят, хорошо, если не по статье. Алексей, словно потерявший разум человек, заметался по квартире от одной двери к другой. Он боролся с совестью (нельзя оставлять такого маленького ребёнка без присмотра) и внутренним беспокойством (остаться без работы в этом, и без того, шатком мире, казалось верхом глупости). Они тянули его в разные стороны, как две группы подвыпивших мужиков, весело перетягивающих канат. В итоге страх нестабильности победил, и пришлось пойти на сделку с собственной совестью.
Так и не сняв уличных ботинок, он прошёл на кухню, и проинспектировав холодильник, развил бурную деятельность. Результатом её стала гора бутербродов с колбасой и сыром, на которую ушёл целый батон хлеба, и самый большой бокал, который он только нашёл в полках, сладкого чая. Оглядев результаты своего труда, Алексей удовлетворённо потёр руки. Теперь он хотя бы будет уверен, что ребёнок не останется голодным. Ну а сидеть дома в одиночестве Дашка уже привыкла.
На работу он почти бежал, ощущая на лице тёплое дуновение ветра, и понимая, что катастрофически опаздывает. Вновь забытая машина скучала у подъезда. Для Алексея, постоянно ходившего пешком, она стала уже чем-то нереальным, больше похожим на фантом.
Но и опоздание сыграло ему на руку. Коридоры офиса оказались совершенно пусты. Все засели в личных кабинетах, и занимались одним лишь им понятными делами. Только вот Алексею заняться было совершенно нечем, и он уже начал сомневаться, правильный ли выбор сделал между ребёнком и работой. Но раз уж пришёл, то отступать было поздно.
Слегка отдышавшись от собственного поспешного прибытия, он распахнул окно настежь, и без всякого зазрения совести, закурил сигарету. Первая пошла хорошо. Вторую он почти не почувствовал. А от третьей пробил неконтролируемый кашель. Умом понимая, что творит что-то несуразное, Алексей, тем не менее, не останавливался, не зная, как ещё убить время. Но и это у него плохо получалось. Равнодушные цифры показывали восемь часов, пятьдесят пять минут. День только начинался.
Закурив четвёртую сигарету, и сделав первую затяжку, мужчина ощутил лишь тошноту и головокружение. Но, как ни странно, именно от этого он начал приходить в себя. Сигарета, кувыркаясь, полетела на газон, раскидывая вокруг себя многочисленные искры, почти невидимые в солнечном свете. Избавиться от тошноты также быстро не получилось.
Безумно хотелось кофе с коньяком. Но коньяк закончился ещё позавчера, а в коробочке с рафинадом грустно лежал единственный кусочек сахара. Чертыхнувшись, Алексей налил себе простой воды, и от души напился. Стало немного легче.
Покачивая крутыми бёдрами, и цокая каблучками, Марина приблизилась к заветной двери. За дверью находился человек, которого она действительно любила, и который подарил ей много часов неземного блаженства. Если он сказал бы ей – «Брось всё, пойдём со мной» – она именно так и поступила бы. Но в последнее свидание он очень обидел её. Она до сих пор не могла забыть, как металась между столиками, и заглядывала в кабинки в мужском туалете, в безуспешных попытках найти его. Теперь ей хотелось мести. Нет, расставаться она вовсе не собиралась. Надо только подождать. Пройдёт немного времени, и всё вернётся на круги своя. Но месть – это святое. Пусть помучается немного, ему полезно.
И вот, эта блаженная минута настала. Случайно услышав, как директор недовольным приказным тоном, не оставляющим сомнений о последующем нагоняе, вызывает её любимого к себе «на ковёр», она тут же вызвалась сообщить ему об этом. Милостивое соизволение тут же и было ею получено. И сейчас он узнает, что она не всегда добрая и жалостливая, и тоже умеет делать больно.
Но она не он, и посмотреть на его унижения это только первая часть плана. Когда любовник останется в одиночестве, морально раздавленный и никому не нужный, она сама придёт к нему. Придёт, чтобы пожалеть и утешить, чтобы доказать, что рядом с ним нет ни одного нормального человека, одни твари, и наконец, может быть, даже остаться рядом с ним навсегда.
С такими радужными мыслями и предвосхищением победы, Марина, даже не постучавшись, вломилась к Алексею в кабинет. Увиденное разозлило её ещё больше. Любовник, откинувшись в кресле, спокойно спал, так безмятежно, словно его совесть была чиста, как у младенца.
– Кхм, кхм, – прокашлялась она, в безуспешной попытке привлечь его внимание. – Алексей Игоревич. – Тон пришлось повысить, так как она сама себе начала казаться глупой в сложившейся абсурдной ситуации.
Мужчина в кресле слегка зашевелился, словно выныривая из глубокого колодца памяти, и приоткрыл ещё мутные ото сна глаза. Он выглядел так трогательно и беззащитно, что в душе у Марины зашевелилась жалость. Захотелось промолчать, не высказав того, зачем пришла, а нежно обнять его, и укачивать, как маленького ребёнка. Что-то сродни материнскому инстинкту родилось в этой бездетной женщине.
Мужчина несколько раз вяло моргнул, прогоняя остатки сна, и с недоверием уставился на стоявшую напротив него женщину. От её умильного выражения лица в памяти всплыла сценка из кафе, так напугавшая его, а к горлу поступила тошнота. Он совсем не ожидал, что так скоро встретится с ней лицом к лицу. Прокашлявшись, Алексей сел ровно, положил руки на стол и поинтересовался официальным холодным тоном:
– Что-то хотели?
Его слова подействовали на Марину как ведро ледяной воды, вылитой на незащищённое темечко. Она сразу забыла про свою секундную слабость, и ядовито заулыбалась, довольная, что взяла на себя эту миссию.
– Вас, Алексей Игоревич, приглашал к себе Андрей Брониславович. – Она старалась держать такой же холодный и официальный тон, как у собеседника, но независимо от желания, ярость и злоба прорывались наружу. – Причём незамедлительно, отложив все дела.
От этой новости Алексей замер, и даже слегка побледнел. За всею круговертью событий у него из головы вылетела вчерашняя несостоявшаяся аудиенция. А теперь бумеранг, как и следовало ожидать, вернулся обратно. Но он сумел сохранить лицо, и не выдать предательски накатывающую панику перед бывшей любовницей.
– Хорошо, я вас услышал. – Удивляясь собственному хладнокровию, он по-царски махнул ей рукой. – Можете быть свободны.
Злость, вырывающаяся наружу, чуть не испортила Марине всё дело. Она открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на сушу, но ни одного мало-мальски приличного эпитета не приходило на ум. С ней обошлись как с копеечной девчонкой-курьершей. Уж чего-чего, а этого она от него не ожидала. Чтобы не разрыдаться от отчаяния, и не испортить вконец произведённый эффект, она вышла из кабинета, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
Но и Алексей, оставшись в одиночестве, чувствовал себя не лучше. Дамоклов меч, так давно висевший над ним, наконец-то опустился, и от страха теряя остатки разума, он буквально сполз со своего кресла. Плохо соображая, он несколько минут метался по кабинету. Паника не привела ни к чему хорошему. В желудке, как в чёрной дыре, образовалась тупая, засасывающая боль. Не стихая, она, с каждым ударом сердца становилась всё сильнее. Чтобы хоть как-то успокоиться, Алексей, зажмурив глаза, несколько минут дышал ртом. Затем, решившись, выпил залпом стакан холодной воды, и вышел из кабинета.
Недлинный коридор (не так уж и много у них в штате числилось начальников) показался ему дорогой на Голгофу. В голове не осталось ни одной мысли, а всё окружающее воспринималось, словно в замедленной съёмке. Как заводной робот, он шёл вперёд, отчеканивая шаг. Каждое соприкосновение подошвы ботинка с полом отдавалось в ушах гулким эхом. Отсутствие в коридоре других сотрудников, усиливало сюрреалистичность происходящего.
Если бы он шёл быстрее, то просто снёс бы дверь, словно из ниоткуда появившуюся на его пути. А так произошло лишь небольшое столкновение. Даже не постучав, хотя звук столкновения тела с дверью вполне можно было счесть за стук, он дёрнул ручку, и оказался в святая святых всего предприятия. Не успев ничего рассмотреть, Алексей понял, что всё окончательно летит к чертям.
Тупая боль в желудке на мгновение исчезла, сменившись ощущением вошедшего в тело раскалённого ножа. Рот моментально наполнился слюной, а к горлу подступила кислота, сжигающая всё на своём пути. Быстрыми глотательными движениями Алексей попытался уйти от неизбежного. На несколько секунд ему это удалось, но тут же, словно в насмешку, очередной спазм желудка довершил своё дело.
Директор, мягко говоря, в не очень уж и хорошем настроении, сидевший за рабочим столом, и изучавший важные бумаги, наблюдал всю эту дивную картину с изумительным хладнокровием. Вот в его кабинет вломился взъерошенный тип с обезумевшим взглядом. Тут же согнулся, схватившись за живот, и гримасничая, начал ловить ртом воздух, словно находился на пике самой высокой горы. А вот он уже блюёт прямо на пороге.
Всё произошло настолько стремительно и непредсказуемо, что у Алексея от слабости затряслись ноги, и не в силах стоять, он, облокотившись на стену, сполз на пол, по счастью промазав мимо образовавшейся лужи.
Директор недовольно поморщился.
– Да уж, не такого я ожидал от нашей встречи.
Алексей зажмурил глаза, не зная, куда деваться от стыда. Мало того, что с работой у него образовался настоящий швах, о чём директор, несомненно, догадывался, так ещё и, будучи вызванным «на ковёр», он умудрился устроить незабываемое представление.
– Простите, Андрей Брониславович. Меня последнее время желудок подводит, – каждое произнесённое слово сопровождалось мощным глотательным движением, но стремясь хоть чуть-чуть оправдаться, Алексей не останавливался, – я уже подумываю к врачу обратиться.
– Ну-ну, – лениво протянул всесильный босс, – а я вот думаю, вам уже давно пора обратиться к врачу, и не только по поводу желудка.
Алексей вспомнил своего предшественника, и поняв, на что намекает директор, зажмурил глаза от стыда и бессилия. Он ощущал себя как несправедливо обвинённый человек, на лбу которого выжгли позорное клеймо, но ни поменять чужое мнение, ни оправдаться, он не мог.
– Да, я, несомненно, так и сделаю, прямо сегодня. – Единственное, что он мог сказать.
