Kitabı oku: «Кобзарь (в переводе русских писателей)», sayfa 14

ЧУМА

 
Пришла с лопатою чума,
Могилы рыла и сама
Бросала в землю мертвецов —
Детей, и женщин, и отцов,
И «Со святыми упокой!»
Не пела жалобно, с тоской
С лопатой шла Чума селом,
Людей мела, как помелом.
Весна. В селе цветут сады,
Росой умылися поля.
Не чувствуя людской беды,
Пирует весело земля.
Покрылись зеленью луга,
Но люди небеса винят
И от жестокого врага,
Как стадо струсивших ягнят,
Укрылись в хатах: там и мрут.
Волы голодные ревут;
Пасутся сами табуны
На всем раздолий степном;
Под обаянием весны,
Уснули люди вечным сном.
Неделя светлая пришла,
Но не гремят колокола,
Не вьется синий дым из труб,
Огни в избушках не горят.
Везде лежит близ трупа труп,
Везде могил чернеет ряд.
Покрывшись шкурой, засмолясь,
Могильщики селом идут
И, труп увидя, не молясь,
Крючком зацепят – и кладут
Погибших братьев, как рабов,
В сырую землю без гробов.
Минули месяцы. Село
Крапивой жгучей поросло
И онемело. И в пыли,
Близ хат могильщики легли,
И тихо спят, уснув навек;
Не выйдет добрый человек,
Чтоб их с молитвой схоронить:
Они должны открыто гнить…
Как оазис, в чистом поле
Нива зеленеет;
Но никто туда не ходит,
Только ветер веет,
Листья желтые разносит,
Сеет их по полю,
Людям песню напевая
Про лихую долю.
Долго поле зеленело,
Разнося заразу;
Наконец решили люди
Истребить все сразу;
Подожгли село сгорело,
Нет ему и следу…
Так-то люди одержали
Над Чумой победу.
 

Л. Н. Трефолев

ВДОВА

 
Словно гуси прокричали
Целою станицей, —
Пронеслась худая слава
Про одну вдовицу.
Пронеслась худая слава, —
Люди все узнали, —
Будто часто ко вдовице
Казаки езжали;
Пили с ней вино и пиво,
Ночи пировали
И в одной светлице с нею
Вместе ночевали.
И не даром эта слава
Про вдову сложилась:
Через год вдова-молодка
Сыном разрешилась!
Мать растила мальчугана,
Грамоте учила,
А потом коня лихого
Молодцу купила.
И седельце боевое
Вышила шелками,
И кафтан сынку расшила
Красный галунами.
На коня сажала сына,
По селу водила;
«Полюбуйтесь, подивуйтесь!»
Людям говорила.
И на службу в войско сына
Отдала вдовица,
А сама ушла и стала
В Киеве черницей.
 

И. Белоусов

* * *

 
Воет ветер, злится вьюга,
Снег кругом взметает:
По селу вдова-старуха
Бродит, чуть ступает.
Осыпаемая снегом
Спереди и сзади,
Бродит, просит горемыка,
Просит Христа-ради.
Бродит, просит со слезами
У людей богатых,
Что ее кормильца-сына
Отдали в солдаты.
А ведь думала когда-то:
«Вот женю сыночка, —
Отдыхать под старость буду
За невесткой-дочкой.
Не сбылось! Пошла старуха
По миру с сумою,
Но чужим углам скитаться
Горькой сиротою.
На добытую копейку
Свечечку за сына
Богу ставит, а сама-то
Плачет, сиротина…
 

И. З. Суриков

СИРОТКА

 
День святой, великой Пасхи.
Ярко солнце светит;
Перед солнцем на крылечке
Собралися дети.
Похваляясь друг пред другом,
Весело шумели.
Что, какие кто обновки
На себя надели:
Кто платок, кто душегрейку,
Башмачки козловы,
А кто платье… Одна только
Стоит без обновы
Сиротиночка, – ручонки
На груди сложила.
На детей богатых смотрит,
Бедная, уныло.
Вот за нею молвить слово
Очередь настала, —
Нечем бедной похвалиться,
И она сказала:
«Есть у всех у вас обновки,
Но вам не случалось
У попа гостить в день Светлый…
А я разговлялась!»
 

И. З. Суриков

* * *

 
Умер старый батюшка,
Умерла и мать;
Некому сироточку
Дочку приласкать,
Что же, что же делать мне —
Сироте одной, —
В люди ли отправиться,
Дома ль жить с тоской?
Выйду в сад зеленый я,
Цветик посажу,
И на этом цветике
Так заворожу:
Будет рость, – останусь я, —
Друга стану ждать,
Если ж нет, – судьба моя
В людях пропадать…
С каждым годом в садике
Цветик тот растет,
К сироте ж работнице
Жданный друг нейдет!..
 

И. Родионов

* * *

 
Во зеленой, темной роще
Кукушка кукует;
Одинокой сиротою
Девица тоскует.
А веселые, младые,
Годы золотые
Уплывают, как на волнах
Цветики степные….
 

И. Бунин

* * *

 
Ах не ветер в поле тополь
Клонит, нагибает, —
То девица-горемыка
Долю проклинает…
– Лучше б, доля, в синем море
Тебе утопиться,
Что ни с кем ты не даешь мне
По любви сойтиться!
Все-то, все мои подружки
С парнями гуляют;
Хорошо ль ин, что целуют,
Что их обнимают,
Никогда того не знать мне!..
Тяжело, родная, —
С кем сойтиться, полюбиться
Целый век не зная!..
 

И. Белоусов

* * *

 
Нет мне радости, веселья,
Мать меня ругает
И к соседям на беседу
На ночь не пускает.
Долго ль мучиться, терпеть мне,
Долго ль с горем биться?
Выйти ль замуж за другого,
Или утопиться?
Ох, надену я сережки,
В бусы наряжуся,
И на ярмарку пойду я,
Другу покажуся.
Я скажу ему: «Послушай,
Друг мой, не сердися:
Если любишь, так посватай, —
Нет – так откажися!»
Чем терпеть мне все попреки,
С матерью браниться,
Чем идти мне за другого, —
Лучше утопиться!..
 

И. З. Суриков

* * *

 
Хороша, богата
Я – да толку мало!
Видно, бесталанна:
Друга не сыскала.
Тяжко, тяжко сердцу
Без любви томиться;
Скучно одинокой
В бархат мне рядиться.
С парнем чернобровым,
Круглым сиротою,
Мы бы полюбились —
Да глядят за мною
Мать с отцом так зорко,
Даже сна не знают,
И гулять под вечер
В садик не пускают.
А когда и пустят,
Так все с ним с проклятым,
С недругом противным,
Стариком богатым…
 

А. Н. Плещеев

* * *

 
Родилася я в палатах
И роскошных, и богатых —
Счастлива была.
Как цветок я наряжалась,
В шелк и бархат одевалась, —
Так росла, росла.
Вот и выросла на диво —
Черноброва и красива —
Белая лицом.
Сироту я полюбила;
Мать родная не пустила
Повенчаться с молодцом.
И осталась я в палатах
И роскошных, и богатых…
Зла судьба моя!
И без счастья, и без доли,
Как былинка в чистом поле,
Увядаю я.
Я живу с тоской глубокой
И стареюсь одинокой,
Проклиная мать.
Ты прости меня, родная, —
До могилы, век страдая,
Буду проклинать!..
 

И. Белоусов

* * *

 
Уж как выйду ль я из хаты, —
Сяду на крылечко;
Хоровод девицы водят, —
Где ж мое сердечко?
В хороводе без нее
Нет игры веселой, —
И сдавило сердце мне
Думою тяжелой: —
Чай теперь ее свекровь
Лютая ругает,
А она меня тайком
Смотрит – поджидает…
 

И. Белоусов

* * *

 
В огороде, возле броду,
Маков цвет не всходит,
И до броду за водою
Девица не ходит.
В огороде хмель зеленый
Сохнет на тычине;
Черноброва, белолица
Девица в кручине.
В огороде, возле броду,
Верба наклонилась;
Загрустилась черноброва,
Тяжко загрустилась.
Плачет, бедная, рыдает,
Точно рыбка бьется:
А над нею, молодою,
Молодец смеется.
 

И. З. Суриков

* * *

 
Жди, вернусь я из похода —
Мне гусар сказал.
Я ждала, ждала, все нету, —
Нет его, пропал.
Что ж о нем я так тоскую
И себя гублю?
За кафтан короткий, что ли,
Я его люблю?
Иль за то, что ус он черный
В кольца завивал?
Иль за то, что милой Машей
Часто называл?
Нет, не та моя кручина, —
Жить мне тяжело:
Как я выйду, покажуся
Из избы в село, —
Все смеются надо мною,
Замуж не берут,
И на улице – гусаркой
Девицу зовут.
 

И. З. Суриков

* * *

 
Полюбила я,
На печаль свою,
Сиротинушку
Бесталанного!
Уж такая мне
Доля выпала!..
Разлучили нас
Люди сильные;
Увезли его,
Сдали в рекруты…
И солдаткой я,
Одинокой я,
Знать в чужой избе
И состареюсь…
Уж такая мне
Доля выпала!..
 

А. Н. Плещеев

* * *

 
Я гуляю ли, молюсь ли,
В поле работаю ль —
Все про милого дружочка
Думаю, гадаю.
Как глупа я, что ждала все —
Долго дожидалась,
Что пришлет он сваху сватать,
Да и не дождалась,
Обманул меня мой милый, —
Сердце мое знало;
Сердце знало, только мне-то
Слова не сказало.
Если б сердце мне сказало,
Я бы не любила
И к нему в лесочек темный
Я б не выходила.
А то вечером и утром —
Каждый день видалась;
Доходилась до того, что
Девицей осталась!
Тяжело мне с маткой старой
Дома оставаться;
Тяжелее мне бездольной
По людям шататься!..
И до сих пор – работаю ль,
Или так гуляю —
Про него моя все дума…
И сама не знаю
Зачем думаю, зачем я
Во лесок ходила,
И за что его так долго,
Горячо любила?..
 

И. Белоусов

* * *

 
Дитятко милое, баюшки-баю,
Сын мой, усни!
Будешь скитаться потом по Украйне
Ночи и дни…
Сын мой, сыночек! Отца только лихом
Не поминай!..
Я виновата, меня – если хочешь—
И проклинай!..
Осиротеешь, – родного участья
В людях не жди…
Лес ни о чем сироту не расспросит, —
В лес уходи.
В лесе, увидишь, краснеет калина, —
Ей все открой;
Эту калину когда-то любила
Я, милый мой!
В сёла пойдешь – головою победной
Ты не клонись;
Если где с детками мать повстречаешь, —
То не дивись!..
 

А. Коринфский

* * *

 
Ой, не пьются мед и пиво,
Не пьется вода, —
С чумаком в степи случилась
Тяжкая беда,
Головы поднять не может,
Заболел живот, —
Как упал чумак у воза —
С места не встает.
Из Одессы чумаки же
Завезли чуму…
Все товарищи далеко, —
Горюшко ему!
Воз с понурыми волами
Сиротой стоит;
Со степи на шлях проезжий
Вороньё летит…
«Черны вороны, не клюйте
Чумака чумного, —
Наклюетесь – не увидеть
Вам гнезда родного!
Сизокрылые, летите
К батюшке родному, —
Пусть отслужит панихиду
По мне, молодому!
По моей душе – скажите —
Пусть псалтирь читает!
А красавица-девица
Пусть не поджидает!..»
 

А. Коринфский

* * *

 
В воскресение раненько —
Только зорька занялась,
Я младешенька-младенька.
В путь-дорогу собралась.
Побежала я, младенька,
Чтоб про то не знала мать,
Молодого чумаченька
Издалека повстречать.
Повстречала, – его волы
Идут сиротами,
А младого чумаченька
Нет меж чумаками!..
Ой, копали ему яму
Средь степи широкой,
Положили и накрыли
Насыпью высокой.
И оставили могилу
В степи сиротою…
А я его так любила
Сердцем и душою!..
 

И. Белоусов

* * *

 
Ох, пошла я к речке за водою,
Там мой милый гуляет с другою, —
А эта другая, —
Разлучница злая,
Богатая соседушка—
Вдова молодая.
Вместе с ней вчера я,
Посконь выбирая,
На меже стояла
Да все рассказала, —
Что меня друг любит,
Что жениться будет, —
И к себе ее, злодейку,
Я на пир просила!..
Друг сердечный милый,
Друг мой ненаглядный, —
Для чего покинул
Ты меня, желанный?
Бог тебя накажет
За измену злую,
Что берешь ты замуж
Не меня, – другую!..
 

С. Дрожжин

* * *

 
Подле рощи на могиле,
На широком поле,
Пара тополей высоких
Выросла на воле.
И без ветра им спокойно
Рядом не стоится —
Все теснят они друг друга,
Силясь разделиться…
Эти тополи средь поля —
Сестры-чаровницы.
В одного влюбились обе —
Люб Иван обеим,
Но Иван, на горе сестрам,
Был лихим злодеем:
И с одною, и с другою
Он любился тайно…
Наконец, все трое ночью
Встретились случайно.
– А так вот как! Дождались мы
За любовь – обмана?..
Порешили сестры – завтра ж
Отравить Ивана;
Накопали зелья, варят,
Плачут и вздыхают,
Тяжело, да что же делать?
Надо, – сами знают.
Приготовивши, Ивана
Зельем отравили
И в могиле подле рощи
В поле схоронили.
Что ж. и все тут?.. Не совсем-то!
Каждый день ходили
Сестры плакать над Иваном
Горькими слезами,
Наконец, с тоски да с горя,
Отравились сами.
И Господь, в науку людям,
Тополями в поле
Их поставил на могиле…
Там они на воле
Разрослись, но им спокойно
Рядом не стоится —
Все теснят они друг друга,
Силясь разделиться…
 

Пр. Б.

* * *

 
Проторила я дорожку
Через яр,
Через горы, мой сердешный,
На базар.
Парням бублики носила
Вечерком;
Продала – и воротилась
С пятаком.
Я два гроша, ох, два гроша
Пропила.
На копейку музыканта
Наняла.
Ты сыграй-ка мне на дудке
На своей,
Чтоб забыла я кручину —
Горе с ней…
Вот какая, мой сердешный,
Девка я!
Сватай – выйду я, пожалуй,
За тебя!
 

А. Н. Плещеев

* * *

 
Как будто праведных детей,
Господь, любя своих людей,
Послал на землю им пророка, —
Святому разуму учить,
Свою любовь благовестить…
И вот, как Днепр, волной широкой
Его слова лились, текли
И в сердце падали глубоко,
Огнем людские души жгли.
Пророка люди все признали, —
Свои грехи исповедали…
Потом же… (род людской лукавый!)
Господнюю святую славу
Растлили, и чужим богам
Вновь закурили фимиам,
И снова жертвы запали!..
Пророка ж… (Горе, горе вам!)
На стогнах, камнями побили
И снова принялись гулять,
Святою кровью торговать!
Так вот за что Господь Великий
На них озлобленных и диких
Оковы повелел ковать
И мрачных тюрьм намуровать,
И вместо кроткого пророка,
Чтоб Бога люд не забывал,
Над ними править самовластно
Владыку грозного послал.
 

И. Белоусов

* * *

 
Из-за лесу солнце всходит
И за лес заходит;
По долине темной ночью
Казак грустный ходит.
Ходит день, другой – все ждет он
Милую подругу;
Не проходит черноброва
По зелену лугу…
А из темного лесочка
Барин выезжает;
На казака стаю борзых
Псов он выпускает.
Белы руки ему вяжет,
Под замок сажаете,
А девицу, обесчестив,
По миру пускает!..
 

И. Белоусов

* * *

 
Я отправлюсь с верным другом
В путь не для забавы,
А пойду искать по свету
Правды я и славы.
Не лугами, берегами,
Не большой дорогой, —
По глухим пойду проселкам,
Крадучись с тревогой.
Всех спрошу тогда где правда, —
Всех я попытаю:
Шляхтич, жид ли попадется,
Пана ль повстречаю.
И монаха, коль случится, —
Пусть он не гуляет,
А читая Божье слово,
Правде поучает:
Чтоб не резали брат брата
Да не обкрадали;
И в солдаты чтобы сына
У вдовы не брали.
 

Ф. Гаврилов

1850 г.

* * *

 
Ни лишних слез, ни лишних слов:
Мы спели только и расстались…
Сойдемся ли, споем ли вновь,
Или навеки распрощались?
Еще быть может… Полно! Как
С тобой мы встретимся, какими?
Уже наверно не такими,
Не здесь и не споем уж так!
Печальны песни наши были,
А жизнь порою тяжела;
Но горе вместе мы делили,
Душа надеждами цвела.
Мы вспоминали Днепр могучий,
Веселый, милый сердцу край,
И омраченный черной тучей
Наш молодой, наш грешный рай!
 

ИЗБУШКА

 
За детей молитв не слала
Наша мать родная,
Только с песней пеленала,
Одного желая:
Чтоб, растя, мы понемногу
Телом укрепились.
Стал я крепок, слава Богу,
В люди же не вылез.
Лучше было б не родиться,
Умереть, родная,
Чем без доли в мире биться,
Бога проклиная!
А так ведь мало, так немного
Молил на долю я у Бога!
Иметь в лесу избу свою,
Да пару тополей с ней рядом,
Да бесталанную мою…
Мою Оксану, чтобы взглядом
Мы любовались с ней сам-друг
На Днепр широкий, сердцу милый,
Да на высокие могилы;
Чтоб тихо думы к нам сошли
О тех событиях, какие
Здесь совершались в дни былые,
Как ляхи гетмана сожгли…
Потом с горы бы мы сошли
И над Днепром в лесу зеленом
Мы с ней гуляли б без забот,
Пока смеркаться не начнет,
Пока не станет холодно нам,
Пока с вечернею зарей
Не станет месяц над горой
И не окутает поляны
В густые, серые туманы.
Мы посмотрели бы, потом
Мы помолились перед сном
И, разговор ведя дорогой,
Пошли б на ужин свой убогий…
Даешь Ты, Господи, единый,
Сады панам твоим в раю, —
Даешь высокие палаты, —
Паны ж несытые – пузаты, —
На рай Твой, Господи, плюют,
И посмотреть нам, не дают
На рай из бедной нашей хаты!..
И я прошу, молю немного: —
Одну лишь хаточку у Бога
Чтоб умереть мне на Днепре
Хоть на малюсенькой горе!..
 

Пр. Б.

ПЕТРУША

 
Жил пан на хуторе с женой.
И пан, и женка оба были
Не из зажиточных и жили
Скромненько с дочкой молодой.
И вдруг к той дочке раз на диво
От генерала едет сват, —
Затем, что страх была красива,
А генерал был страх богат.
Вот и талан на хутор бедный
Послал Господь. Благодарят
Царя небесного; спешат
Нашить обнов невесте бедной;
Девице косы расплели,
Да поскорее обвенчали,
И генеральшею назвали,
И в Киев цугом повезли.
На том же хуторе росло
Дитя безродное; пасло
Свиней в селе; Петрушей звалось.
Дитя то дочери досталось
И в генеральское село
На ту же должность перешло.
За балом бал у генерала;
Вкруг генеральши молодой
Орда вельмож вилась, жужжала,
А генеральша начинала
Уж тихо плакать в час ночной:
«Заела век ты мой, родная!
Замрет здесь, даром увядая,
Краса и молодость моя!..»
– Ты, душка, плачешь тут? —
– Кто? Я?..
Нет, я не плачу…
– Скучно Мане? А знаешь, в городе армяне.
Купи, дружок, у них хоть шаль…—
– Нет, нет! На что мне эти шали?..—
– Не поддавайся ж так печали, —
Купи, голубка! Мне не жаль.
Не мучь мне сердца. А весною
В Париж отправимся с тобою,
А не в Париж, так хоть в село…
Как хочешь! —
Тихо-тихо вскоре Зима прошла. Затихло горе,
Под самым сердцем прилегло.
Весной чета в деревню скачет…
Пошли балы, пошли пиры,
А генеральша чуть не плачет.
А генерал до сей поры
И не заметит то, что стали
Все замечать уже.
С печали
Она раз утром в темный сад,
Чтоб хоть часок побыть на воле,
Пошла, задумавшись, и в поле
Зашла, и видит, там ягнят
Пасет на жнитве мальчик бледный.
– О, горе-горюшко, мне, бедной!
Прожить полжизни и на грош
Добра не сделать никакого!..
То ты, Петрушенька? —
– Ан кто ж?
Известно, я.
– Пойдем. Мы снова,
Как встарь, на хуторе вдвоем,
С тобой здесь, милый, заживем!.. —
И загрустила, и с тоскою
Глядит на мальчика… Чужою
Для всех в селе она была, —
Одна меж старыми росла,
Девичьи годы коротала
И за седого генерала
Бедняжку продали потом. —
И деньги пропили гуртом.
– Пойдем, мой милый! Я богата…
Пойдем в мой сад, пойдем в мой дом! —
– Нельзя. А что мои ягнята?
Кто ж им здесь будет пастухом? —
– Найдут.
И мальчика в заплатах
Ведет в палаты, а в палатах
Принарядила, прибрала
И тотчас в школу отдала.
И любо ей. Пускай лелеет,
Пока надежда сердце греет,
Пока из зернышка того
иль плевел, иль пшеница, —
Кто впредь предскажет, что за птица
С годами выйдет из него?
Все в Божьей воле!.. Если б знала
Мать горе горькое твое,
Не отдала б за генерала
Дитя любимое свое,
Не отдала б… И то, – кто знает,
Каких на свете не бывает
Злых матерей!..
За годом год
Идет. Петруша, знай, на воле
Гуляет, с книжками то в школе,
То вон из школы да растет.
Весь дом приемыша лелеет.
С ним генеральша молодеет
Сама как будто, а супруг
И рад, что с женкою сам-друг
Добро такое сотворили.
Петра на волю отпустили,
Зимою в Киев отвезли
И в пансион там поместили.
И там не мало поучили…
И вот из школы, взяв диплом,
Уж господином и Петром
В село Петруша воротился.
Ложатся кудри на плечо,
И очи жгут так горячо,
И черный ус уже пробился,
И все… Да это не уйдет, —
Расскажем после, в свой черед,
Про то, чем грезил барин новый.
А генеральше чернобровой.
А ей что грезилось?..
Горит
Всю ночь огонь перед Пречистой.
Бедняжка молится, дрожит,
Рыдает, бьется и нечистой
Слезой жжет мрамор хладных плит.
Она молила Пресвятую,
Чтоб Та… чтоб Та ее спасла,
Чтоб обезуметь не дала
Ей, непорочная… И всуе —
Молитва ей не помогла.
Она забыла, все забыла —
Она Петрушу полюбила…
И тяжко-тяжко ей, живой,
Душе безгрешной, молодой…
А как спастись? Не стало воли,
Не стало сил. Да и легко ли,
Любви не ведая, одной
Прожить все лета молодые?
Не дважды в жизни, золотые,
Они даются нам… Иди,
А горе встретишь – обойди,
Пройди сторонкой, да подальше,
Не то задавит. Генеральше
Не обойти его… О, нет!
Ей нужны воля, счастье, свет…
Ей нужны?! – Г-м! Густенька каша,
Да жаль, что каша-то не наша,
А нам-то – без соли кулеш, —
Как знаешь, так его и ешь!
– «Мой Петр! Мой демон-искуситель!
Мой сын! Мой ангел! Мой хранитель!
Спаси меня… не попусти…
О, Матер Божья! защити
От наваждения!..»
И рыдала,
И мать, и мир весь проклинала
В саду в то время Петр гулял,
Тихонько песни напевал, —
Не знал он, как она страдала,
Что делать было ей с собой, —
С своею грешною мечтой?..
– Поеду в Киев помолиться
Святым. Молитва отженет
От мысли дьявола, быть-может, —
Нет, Петр! И это не поможет, —
Меня молитва не спасет…
Я брошусь в Днепр. Мне нет гробницы
Иной. Молитеся, девицы,
Просите Господа, чтоб мать
Из-за расчетов, из-за платы,
За генерала, за палаты
И вас не вздумала продать!
Любитесь, красные, весною
И без корысти. Молодою
И непорочной, и святою
Любовь и в хате будет жить.
Она за бедность не осудит
И будет мир ваш сторожить
Вплоть до могилы…
Что-то будет
С превосходительной? Каким
Святым должна ты помолиться
Чтоб мог покой твой воротиться,
Покой, украденный твоим
Петром? увы! Кто в мире станет
Твоим защитником? Поверь,
Никто руки вам не протянет.
Боюсь и вымолвить теперь
Конец судьбы твоей позорной.
Молилась; в Киеве была;
Пешком в Почаев к Чудотворной
Ходила… Нет, не помогла,
Не помогла святая сила, —
А ты ль уж жарко не молила?
Ты ль слез от сердца не лила?
И вот с решимостью холодной
Вернулась вновь она домой —
С змеей у сердца подколодной
И с зельем в склянке небольшой.
Три дня, приехавши, не ела.
Три ночи длинных не хотела
Лечь спать. Знай, бродит день-деньской
Как тень; с усмешкой ледяной,
Знай, как в бреду, во мраке ночи
Бормочет что-то. Впали очи,
Нет в карих прежнего огня;
Засохли губы… Так три дня
Она сама себя морила;
В четвертый зелье развела,
И генерала напоила,
И спать, покончив с ним, легла.
– «Теперь седого закопаю,
А молодого приласкаю
И стану жить себе да жить —
Петрушу милого любить!» —
Сказала ль так, иль не решилась?..
Легла – и сном не позабылась,
И свет ждала все и дожить
До света Божьего страшилась.
И вот в предутренней тиши
Вдруг слышит, в доме заходили…
Все объяснилось. Зазвонили
В честь Генераловой души;
Идет, валит народ гурьбою;
Про что-то страшное тайком
Толкуют люди меж собою,
Спеша проститься с мертвецом.
Бегут отвсюду – слева, справа,
Бегут и шепчут: Яд… отрава…»
И суд в село упрямо ждут.
Идут догадки. Все в смятеньи
И разом стихли на мгновенье:
Явились. Доктор нож достал
И генерала разрезает. —
И впрямь отравлен генерал.
Вся дворня глухо присягает;
Присяга кончилась, и вот
Допрос, как следует, идет:
«Теперь скажите, христиане,
Кто отравил его?» – Как звон,
Гудит по зале: «Пани… Пани…
Жена!» – в ответ со всех сторон.
Тут Петр из ряда, выступает,
Идет и судьям объявляет:
«Я это дело совершил,
Я генерала отравил.
Мой грех. Вяжите.» Обступили
Петра, скрутили тотчас по рукам
И тотчас в город потащили.
И там не долго по судам
И тюрьмам бедного таскали,
И порешили в добрый час; —
В железо крепко заковали,
Переголили про запас,
К спине пришили туз бубновый —
И поволок мой Петр-герой
Свои тяжелые оковы
В снега Сибири за собой.
 

Н. Пушкарев