Kitabı oku: «Первый парень на «горшке»», sayfa 2
Глава 2. Августина
Не стараясь быть тише, налила себе кофе, хлопнула дверью холодильника и села за обеденный стол, на котором уже ждал меня и папу горячий завтрак: отварная картошечка с зеленым луком, политая домашней сметаной, малосольные огурчики, котлеты, сало, помидоры в собственном соку, сырные лепешки и молоко – всё своё, всё домашнее. Нет, так шикарно мы с папой, конечно, не завтракаем, тем более в пять утра, просто всё это, сразу после нашего небольшого перекуса, будет расфасовано по контейнерам и убрано в рюкзаки, чтобы до вечера, пока мы оба в полях, было чем перекусить, так как выезжать домой ради котлеток, когда работа кипит, никто не станет.
Отпила кофе и повернула голову на диван, где всё ещё спал Рамиль, второе имя которого – высокомерный ушлёпок. Странно, что он меня не узнал. Я думала, что официантка, которая выплескивает в лицо апельсиновый сок, хоть сколько-нибудь запоминается. Но нет. Он слишком красивый, чтобы быть умным.
Надо было, всё-таки, переехать его ночью на тракторе. Я так сильно хотела это сделать, когда узнала его, что с трудом остановила трактор. Папа воспитал меня иначе, поэтому пришлось помочь. Правда, я не ожидала, что помощь растянется настолько, что этот пень кудрявый будет спать в доме моего отца.
Спит-посапывает, одеяло в пододеяльник не заправил – маникюр, наверное, побоялся испортить. Одна его рука согнута в локте и спрятана под кудрявой башкой, вторая – покоится ладонью на плоском обнаженном животе. Край джинсов с ремнем торчат из-под пододеяльника, как и одна нога, голая пятка которой так и просится, чтобы в нее воткнули вилку.
Обхватила горячую кружку руками и отвернулась к окну, снова поймав себя на желании переехать его трактором.
Снова отвернулась от окна только когда папа вышел из ванной комнаты и сложил газету, оставив её на комоде. Подошёл к парню и склонился над ним с легкой усмешкой на немного помятом после сна лице.
– Спит хорёк, – насмешливо протянул папа и потянул парня за кучерявый локон, тут же его отпустив. – И от какого стада этот баран отбился?
– От элитного и бестолкового, – буркнула я и снова пригубила кофе. – Буди его. Я шумела, но он, всё равно, не проснулся.
– Может, он глухой?
– Тупой, – бросила я, возможно, резко. – Просто, скорее всего, он в пять утра планировал только лечь спать, а не просыпаться.
– Ну! – шикнул на меня папа шутливо. – Ты, Гусыня Николаевна, так про нашего гостя не говори!
Угрожающе сощурила глаза, но не смогла сдержать улыбку, видя, как шкодливо папа улыбался мне.
– Буди его, и пусть валит. Нам скоро ехать.
– А позавтракать нашему гостю не дашь?
– Он не заработал.
– Ну, – покряхтел папа и развел руками. – Прости, кучерявый. Хозяйка сказала, что на завтрак тебе положена только роса с капота твоей женской машинки, – замахнулся и несильно, но со звонким шлепком, ударил парня по щеке.
Кажется, я слышала, как щелкнула его челюсть за секунду до того, как он резко сел на диване и осмотрелся замутненными сном глазами.
– Ты чего это проснулся? – будто бы испуганно спросил папа.
Будто это не он только что шлёпнул спящего парня по харе и теперь злорадно улыбается.
– Я… – шумно вдохнул парень и потёр ушибленную щёку, видимо, пытаясь сообразить, приснилось ли ему или его реально кто-то ударил. – … Выспался, – наконец, изрёк он и, почесав плечо, перевел на меня чуть хмурый взгляд. Слегка повёл темной бровью и посмотрел на свои ноги, стягивая с них пододеяльник. – Сколько сейчас часов?
– Пять утра. Петухи уже охрипли, пока ты тут дрыхнешь, – ответил папа. Обошёл диван и вошёл в кухонную зону, где налил себе крепкий сладкий чай. – Умывайся-подмывайся и пошли смотреть твою женскую машинку.
– Она не женская, – буркнул недовольно парень и, взяв с кресла свою черную футболку, натянул её на торс.
Встал с дивана и пошёл в сторону ванной комнаты, вероятно, услышав оттуда шум воды в наполняющемся бачке унитаза.
– Ты куда собрался? – спросил его папа, едва парень успел коснуться дверной ручки.
– В сортир, – обернулся тот. – Это же он?
– И часто у вас, у городских, срут в кабинетах? – спросил папа, присаживаясь напротив меня за стол.
– В смысле? – нахмурился Рамиль.
– В прямом, – скучающе ответил папа, накладывая себе на блюдце котлету и салат. Мельком посмотрел на меня и заговорщицки подмигнул. – Ты сейчас, не стесняясь, проснулся и пошёл срать в мой кабинет. По городским меркам, может, мой кабинет и напоминает чей-то сортир, но для меня это, всё-таки, кабинет.
– Я не ср… – осёкся Рамиль и нервно прочесал пальцами волосы. – И где у вас тут сортир?
– Догадайся, – фыркнул папа. – Ты же в деревне. Ну, шевельни мозгой, парень.
– На улице? – поморщился тот брезгливо.
– Тебя что-то смущает? – посмотрел на него папа. – В принципе, можешь завязать свой крантик и терпеть до города, если такой брезгливый.
– Как до него дойти?
– До чего? До принятия неизбежного? – веселился папа. – Ты уже близок к нему. А если до сортира – то на выходе из дома поворачиваешь налево, заходишь за угол и дальше по деревянной дорожке до самого теремка.
– Капец! – выдохнул парень недовольно. – А зимой вы как в туалет ходите?
– Как-как? – передразнил его папа насмешливо. – Как самосвалы: зашли, скинули, вышли. Если не боишься отморозить пальцы, то и подтереться можно.
Спрятала улыбку в кружке.
Судя по пыхтению со стороны Рамиля, ему явно было, что сказать, но он предпочёл лишь брезгливо дышать и, наконец, вышел из дома, хлопнув дверью, как капризная девица, которой не дали блеснуть короной.
– Эх, – довольный собой, папа откинулся на спинку стула. – Наверное, надо было ему сказать, что там Байкал по двору бегает?
– Наверное, – повела я плечами и отразила папину злодейскую улыбочку.
– Может, пора проверить, как он там? – спросила я папу, когда прошло уже достаточно времени и наступила черта, после которой можно начинать паниковать.
Папа неопределенно повел плечами, допил свой чай и отставил в сторону пустую кружку:
– Если бы ему там было больно и страшно, он бы уже кричал и звал на помощь. А так – Рамилька не кричал, да и Байкал голоса не подавал. Стало быть, либо они друг друга не увидели, либо кто-то кого-то сейчас доедает.
– Папа! – выпучила я глаза и даже привстала со стула с твердым намерением проверить, куда этого дурика городского могло занести и всё с ним нормально.
Но, к счастью, услышала, как хлопнула входная дверь и вернула себе самообладание, когда парень, тяжело дыша, вошёл в кухню.
– Что-то ты долго, Рамилька, – подначивал его папа. – Веревку на днях проглотил?
– В смысле? – спросил парень, намыливая руки над кухонной раковиной. – Я ничего не глотал.
– Мда, – вздохнул папа разочаровано. – Тяжело нам с тобой будет. А ты где так долго пропадал-то?
– Нигде, – ответил Рамиль, с хмурым видом вытирая руки полотенцем. – Пса какого-то погладил. С голубыми глазами.
– Это наш – Байкал, – уточнила я, пока папа не начал строить теории заговора или еще чего.
Вообще, давно пора отпустить парня и не занимать ни его, ни, тем более, наше время. И без его персоны дел полно.
А вот сам парень, похоже, уже никуда не спешил. Даже несмотря на то, что выглядел он так, будто его поваляла в траве собака, он не казался мне особо раздраженным или злым. Скорее, просто терпеливо ждал, когда весь этот сюр, происходящий с ним, закончится, и можно будет уехать в городскую квартиру поближе ко всем благам цивилизации.
– Садись, позавтракай, да посмотрим, что там с твоей неженской машинкой, – выдвинул для него папа стул.
– Ладно, – вздохнул Рамиль. Вернул полотенце на крючок и сел за стол между мной и папой. – Но завтракать я не буду. Мне только кофе.
Сказал, сложил свои ручки белые на стол и ждёт чего-то.
Молча переглянулись с папой, пытаясь понять, есть ли этому объяснение.
– У нас самообслуживание, – нарушила я, наконец, тишину. – Хочешь кофе или еще чего-то – встань и сделай себе сам.
– Тогда я ничего не буду, – будто бы обиделся парень и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. – Посмотрите, что там у меня с машиной и я поеду.
– Со словом «пожалуйста», я смотрю, ты вообще не знаком? – спросила я прямо и поймала его недовольный взгляд, удерживая его так, что на моем лице не дрогнул ни один мускул.
Еще там на дороге, по уши в грязи, он не посчитал нужным вложить в свои слова оттенок просьбы, а, похоже, привычно подал всё так, что ему все обязаны.
– Пожалуйста, – едва-едва выдавил из себя Рамиль, слишком демонстративно сделав одолжение всем нам и, видимо, на физическом уровне больно себе, когда поморщился от сказанного им слова.
– Ну, раз ты так просишь, – сделал папа широкий жест руками и первый вышел из-за стола. – Пошли, посмотрим твою машину. Если повезет, то скоро уедешь.
Аки царская особа Рамиль поднялся со стула и пошёл вслед за моим папой.
Пока они о чем-то переговаривались на выходе из дома, наполнила чашку Байкала едой и тоже пошла на улицу, чтобы покормить пса перед долгим днем и дорогой.
Поставила Байкалу его еду, потрепала за ушами и подошла к папе, встав рядом с ним, пока он молча, уже при ярком свете дня, разглядывал содержимое под капотом.
– Всё равно ничего не понимаю, – покачал папа головой. – Вот у меня машина была – старый «жигуль» – ему под капот можно было вот так руку опустить и колеса достать, а у тебя тут непонятно, куда пальцем-то ткнуть можно.
– То есть вы мне не поможете? – нервно спросил парень, морщась от солнечного света.
– Ну, как знать… – повел папа плечами и выпрямился, отряхивая руки. – Неси пульт управления от своей игрушки, могу батарейки из него пожевать, если дело в них.
Моя внутренняя оскорбленная принцесса ликовала, глядя на то, как Рамиль постепенно погружался в отчаяние.
– А других механиков у вас в деревне нет? – спросил он у папы.
– У нас в селе… – сделала папа акцент на последнем слове. – …никто даже разбираться в твоей машине не станет. И так понятно, что ничего не понятно. Звони родителям или ещё кому, может, какой вездеход тебе подгонят.
Рамиль опустил взгляд на телефон в своей руке и, покрутив его, неожиданно нервно дернул плечом, после чего резко убрал мобильник в задний карман джинсов.
– Гу́ся! – окликнул меня папа. – Кажется, шишига тарахтит, народ собирает.
– Ой, сейчас! – спохватилась я, совсем забыв, что за мной вот-вот должны были заехать ребята и забрать на сенокос.
Вбежала в дом, собрала с собой продукты и про папу тоже не забыла, разложив ему все по контейнерам, чтобы он не собрал всё – и котлеты и конфеты – в один пакет, привычно сыронизировав, что «в желудке перегородок нет, так что какая разница в какой последовательности есть продукты». Сложила контейнеры в его рюкзак тоже и только после этого, прихватив с собой свою поклажу, косынку и бутылку воды, вышла из дома к как раз подъехавшей в эту минуту шишиге.
– Здравствуйте, Николай Николаевич! – почти синхронным хором поприветствовали моего папу все её пассажиры. Двигатель Витя, зачем-то, заглушил и выглянул из кабины. – Это у вас из комбайна, что ли, выпало? – кивнул он на красную машину, на защиту от чужих глаз которой своей грудью встал Рамиль.
Все парни и, особенно, девчонки сверкали неподдельным любопытством на недавно проснувшихся лицах, разглядывая невиданного ранее гостя в наших краях.
– Ага, – поддакнул папа. – Брелок себе сделаю.
Кажется, мой отец за эти короткие часы, что знаком с Рамилем, отточит мастерство подколов до совершенства. Не сказать, что раньше он был гораздо скромнее в своих высказываниях. Обычно доставалось всем моим друзьям и знакомым, но они знали и понимали, что это всего лишь шутка или тонкая шпилька, а вот городской мажорчик принимает каждое сказанное моим папой слово за чистую монету.
– Привет, Гу́ся! – поприветствовали, наконец, меня и отвлеклись от иномарки, когда я закинула к ним в кузов свой рюкзак.
– Привет, – ответила им и схватилась за протянутые мне руки парней, которые помогли перебраться через высокий борт машины.
– А это кто? – очень громко и не очень вежливо спросила Ленка, кивнув в сторону хмурого Рамиля. – Жених твой?
– Нет, – ответила твёрдо, не оставив явно заинтересовавшейся мажором девушке возможности позубоскалить.
– А тебе-то что, Ленка? – спросил её Витя, который, знаю точно, давно был в нее безответно влюблён.
– Да так… – протянула девушка кокетливо и уставилась прямо на Рамиля, накручивая на палец медную прядь волос. – …жениха себе давно ищу, да чтобы на красивой дорогой машине был…
– У тебя от женихов «невеста-то» проветриваться успевает? – громко съязвил сидящий рядом со мной Лёха, который был ее одноклассником.
В кузове все громко рассмеялись.
Я тоже не смогла сдержать улыбку, зная, как и все, Ленкину натуру.
– А он немой, что ли? – не оставляла она попыток доколупаться до мажора.
– Не твой, – буркнул тот, наконец, и мазнул по ней взглядом, в котором четко читалось отвращение.
– Ну, прыгай, – позвал его Лёха. – Нам лишние руки не помешают.
– Лёх, ну ты чё?! – нарочито возмутился папа. – Не видишь, какой красивый и причесанный к нам приехал? Какие ему сенокосы? Не для того мамка цветочек растила. Да, Рамилька?
– Хотите сказать, что мне слабо сухую траву в кузов покидать? – огрызнулся парень, грозно посмотрев на моего отца.
– Не слабо, что ли? – спросил папа и только сейчас по его ехидной ухмылке я поняла, что он специально подначивает парня.
Вот только зачем? Что ему это даст, если его даже на поле не будет, чтобы лично видеть, как городской изнеженный цветок будет страдать под солнцепеком? В чем прикол?
– Не слабо, – с вызовом ответил Рамиль, удерживая бои взглядов с моим отцом.
– Ну, так прыгай в кузов. Любой дурак может с бравадой языком во рту слюни пенить. Ты делом покажи, что у твоих слов есть вес.
– Папа, – произнесла я с нажимом, намекая ему, что пора бы уже остановиться.
– А я-то что? – состроил он невинную рожицу. – Рамилька сам сказал, что сухой травы не боится. За язык его никто не тянул.
– Да легко, – фыркнул мажор и сам полез в кузов, отказавшись от протянутых ему в помощь рук.
Сел напротив меня и мазнул по моему лицу злым взглядом, будто это я заставила его повестись на папину практически детскую провокацию и закинула в этот кузов.
– Едем? – громко спросил Витя, чья блондинистая голова торчала из кабины.
– Подожди! – махнул ему папа и, подозвав к себе Байкала, поднял его к нам в кузов.
– Зачем? – округлились мои глаза, пока пёс с восторгом ластился в руках друзей, которых знал всю свою жизнь.
– Ну, а что? – повел он плечами. – Рамильку взяли, а Байкала – нет? Еще неизвестно, от кого там прока будет больше.
– Ты, может, ещё куриц на меня и гусей скинешь? – выпалила я раздраженно.
– Всё, Гу́ся, – отмахнулся от меня папа. – Не умеешь шутить – не начинай, – хлопнул ладонью по борту и громко скомандовал. – Езжайте!
Двигатель шишиги взревел, и мы тронулись с места. Отдаляясь от ухмыляющегося папы, без слов пообещала ему, что, когда вернусь, прикопаю его под кустом смородины.
Глава 3. Августина
В кузове шишиги устроились пять человек, Байкал, грабли, вилы и Рамиль с кислой мордой, будто ему лимонов в одно место напинали.
Ребята изредка бросали на него любопытные взгляды, но, видимо, более тесное знакомство решили оставить на потом, когда мы доберемся до конечной точки нашего маршрута, так как довольно проблематично заводить диалог даже между давно знакомыми, когда так ревет двигатель машины, двигающейся по абсолютному бездорожью.
Сразу на выезде из села, а если смотреть со стороны города – въезде, у окраины дороги стояли пять стройных берез: пять из них одинаково высокие и две поменьше, а вокруг нет ни одного другого дерева, лишь недавно убранное пшеничное поле.
Эти березы – не просто деревья. У них есть своя история. Папа рассказывал, что, когда на наши земли пришла война, семь одноклассников из нашего села пошли добровольцами на защиту Родины от фашистов. Они уже давно отслужили своё, у них были семьи, дома, работа, но каждый из них понимал, что нужно стать той силой, что защитит их семьи и дома от угрозы. А перед тем, как уйти, они пообещали друг другу посадить березу за каждого невернувшегося из них с войны.
Пять гордых высоких берёз стоят вдоль дороги уже много лет, и каждый раз, проезжая мимо, с благодарностью и уважением задерживаешь на них взгляд.
Ехать до крайнего поля, на котором нас ждало последнее в этом году сено, было не так уж долго, но за это время можно было увидеть ровную степь, где паслись коровы и стадо лошадей; преодолеть узкую дорогу по лесу и выехать к реке, где по перекату нужно было ее переехать, затем небольшой пролесок и поле, на котором нас ждала скошенная больше недели назад трава.
Приходилось крепко держаться за борт, чтобы не выпасть из кузова. Мне нужно было держать и себя, и Байкала, у которого лапки и держаться он попросту не мог. Но, как выяснилось, у Рамиля тоже лапки, потому что на одном из ухабов его, уверенного в том, что он может просто балансировать, сидя на пятой точке, подбросило и приземлило рядом с Байкалом и, соответственно, у моих ног.
– Покруче американских горок, – буркнул парень, поднимаясь.
– За борт держись, – посоветовала я ему, пока он вставал, упираясь рукой о скамью, рядом со мной.
– Или за Ленку, – хохотнул Лёха. – Тоже крепкая доска.
– Дебил, – цокнула Лена и закатила глаза.
– Я тут вспомнил, – вклинился долговязый Стёпа в очках. – А телегу-то кто-нибудь догадался сюда пригнать? Или Витьку за ней возвращаться придётся? Она же пустая – за шишигой на перекате завернуться может. Трактор надо было.
На секунду друзья растерялись.
– Я вчера вечером о ней вспомнила, – уточнила я для всех. – Уже на поле нас ждёт.
– Мужик! – показал мне Лёха большой палец вверх.
– Кто, если не я? – нарочито кокетливо перекинула волосы с плеча на плечо и случайно поймала на себе взгляд Рамиля, который, едва заметно дёрнув тёмной бровью, предпочел в очередной раз выразить пренебрежение.
Мог бы уже начать вливаться в коллектив, с которым ему сегодня еще предстояло провести весь день, и разделить не только грабли и работу, но еще перекус и время.
*
– Вытряхиваемся, народ! – гаркнул Витя, когда двигатель был заглушен. Хлопок резко закрытой водительской двери разрезал воздух прохладного августовского утра.
Ребята лениво спрыгнули с кузова один за другим, помогли девчонкам и начали разминать плечи и руки перед работой. Стёпа и Лёша стянули с кузова грабли и вилы, чтобы Витя мог отъехать к телеге, пока народ настраивается на работу. Я, Лена и Ксюша отошли к сосне и оставили в ее тени рюкзаки с продуктами для перекуса. Бутылки с водой подложили под рюкзаки, чтобы солнечное тепло их не касалось.
Повязывая на голове косынки, мы подошли к парням, которые решили, что пришло время познакомиться с новоявленной звездой.
– Я Лёха, – взял мой друг на себя ответственность произвести первое хорошее впечатление. Жалко только, что Рамилю это совершенно не нужно. Он только что разминался так, будто собирался победить в олимпиаде, а не просто сено с поля собрать. – Этот дрыщ в очках – Стёпа. Эта блондиночка в активном поиске – Лена. Следи рядом с ней за ширинкой, потому что поиск у нее очень активный. Вон, пеленгует уже рядом с тобой.
– Иди в задницу! – замахнулась на него девушка, но Лёха успел отклониться. – Там за рулём – Витёк. А рядом со мной – Ксюша. С ней тоже будь аккуратен, потому что она моя девушка.
– Когда это я успела стать твоей? – возмутилась Ксюша, но щеки ее стали пунцовыми. Между ней и Лёшей что-то намечалось с самого начала лета, но Ксюша у нас девушка скромная, даже немного пугливая, поэтому Лёше приходится стараться, чтобы расположить ее к себе.
– Ну. Так это… – на миг замялся друг. – …на днях. Буквально завтра-послезавтра будет первый поцелуй. Ты за новостями вообще не следишь, что ли? – улыбнулся Лёха и мягко щелкнул смеющуюся Ксюшу по носу.
– За твоими, пожалуй, уследишь, – ответила девушка иронично. – Ты же постоянно болтаешь. Не переслушаешь.
– Я плету паутину из слов, в которую ты очень скоро попадешь и уже не выберешься.
Кажется, эти двое забыли, что здесь не одни.
– Эй, молодожены! – потрясла Ленка руками перед их лицами. – Вы свои прелюдия оставьте другому месту.
– Не твой, вот ты и бесишься, – подколол её Лёха и снова вернул внимание Рамилю, который, судя по слегка подергивающим бровям, не испытывал в нашей компании ничего, кроме пренебрежения к нашим скромным, совершенно не богемным персонам. – Ну, с Гу́сей ты знаком. Лакомый кусок…
– Сам ты кусок, – мягко ударила его кулаком в плечо, чем лишь повеселила всех.
– Лакомый же! – оправдался Лёха и снова обратился к хмурому мажору. – А тебя как зовут? Я у Гуськиного дома не расслышал.
– Рамиль, – ответил парень так, словно всем нам сделал одолжение.
– Ох, ё! – протянул Лёха и нарочито виновато хлопнул себя ладонью по груди. – Простите. А мы-то простые русские крестьяне не подготовились, псевдонимы заморские не взяли, Стёпка, да Ленка у нас только водятся.
– Не паясничай, – одернула я его.
– Не, правда, – вернул себе привычное лицо и интонации друг. – Тебя реально так зовут?
– Что-то не так? – спросил Рамиль, который слишком очевидно для всех выпустил шипы.
Драки из-за имени нам только не хватало.
– Да, не. Всё классно. Просто не часто в наших краях встретишь забубенное имя, – ответил Лёха.
– А-то Августина – имя проще некуда, – фыркнул мажор.
Кажется, драки из-за имени, всё-таки, не избежать. Я ему точно втащу.
– Что-то не так? – передразнила я его недавнюю интонацию.
– Всё нормально, – ответила Рамиль равнодушно.
Повисло неловкое, гнетущее молчание. И это в компании, которая обычно не замолкает.
– Давайте уже работать начнем, ребят. Пока солнце жарить не начало, – весело, но все же напряженно, разбавила Ксюша непростой момент.
– Да, давайте, – сразу переключился на позитив Лёха и первым взял грабли.
Следом мы все разобрали себе орудия труда. Только мажор стоял и брезгливо разглядывал свои грабли, похоже, не зная, как их, вообще, держать.
Я не хотела к нему подходить, но понимание того, что кроме меня к нему никто не подойдет, заставило сделать эти шаги.
– Инструкция нужна? – спросила я, встав рядом с парнем.
– Почему у этих граблей деревянные зубчики? Это какой-то бюджетный вариант?
– Слушай!… – начала я излишне резко и сразу себя остановила, переведя дыхание. – Ты находишься в коллективе людей, которым наложить с высокой башни на то, какая у тебя большая корона на кучерявой голове. Если хочешь, чтобы этот день закончился для тебя нормально, и никто не сшиб с твоей башки корону ногой, то будь проще. Это не больно.
– Куда уж проще, – буркнул себе под нос этот бесячий тип и пошел туда, где Ленка уже гребла сено.
– Идиот, – выдохнула я устало и пошла в противоположную от него сторону к Лёхе с Ксюшей.
Молча начала грести вместе с ними. Витя и Стёпа собирали то, что мы нагребли, на вилы и отправляли в кузов шишиги.
– Я, конечно, не специалист в городских нанотехнологиях… – словно ненавязчиво шепнул мне Лёха и кивком головы указал в сторону. – …Но, по-моему, твой новый друг сейчас насадит на грабли какого-нибудь крота.
Повернула голову туда, куда смотрел друг, и не смогла сдержать тихи отчаянный стон, когда увидела с каким остервенением Рамиль грёб уже даже не сено, а землю вместе с ним.
– За что мне это? – хныкнула я, идя к «умельцу».
Уже на подходе к Рамилю заранее приготовила себя к тому, чтобы не сорваться и не накричать на него. Мое предвзятое к нему отношение не должно перечеркивать адекватность человека, который понимал, что городской парень, вряд ли, осведомлен о том, как правильно грести сено. Да и мне не хотелось, чтобы ребята были в курсе подробностей нашего с ним первого отвратительного знакомства. Если они узнают, как этот парень на самом деле не умеет фильтровать то, что он говорит, то «теплый» прием от ребят ему будет гарантирован.
– Рамиль, – улыбнулась я притворно сладко, потому что в этот момент Ленка уставилась на нас во все глаза, будто выискивая доказательства чего-то. – Не нужно втыкать грабли в землю, коровы ею не питаются. Просто аккуратно греби сено в одну кучу или волну, как Лена.
– Ещё какие-то лайфхаки будут? – вздохнул парень так, будто я его основательно достала и, вообще, он без сопливых тут сам разберется.
– Будут, – с трудом сохраняла на лице улыбку. – Как только снова начнешь тупить, сразу начнутся лайфхаки. Так что, если сам не знаешь, как делать, то смотри у других. Компренде? – вылетело из меня любимое папино словечко.
– Компренде, – спаясничал парень, отчего захотелось ударить его по голове черенком от граблей. Но пришлось снова себя сдержать, так как Рамиль почти даже с энтузиазмом приступил к работе.
В этот раз – всё делал правильно.
Отойдя от него, вздохнула с облегчением. Ближайшие пару-тройку часов ему не понадобится ничья помощь, так как работа будет монотонной, и разбавлять ее приятно болтовней со всеми, кто занят тем же, но вряд ли Его Величество сочтет всех нас компанией его достойной.
Просто нужно перетерпеть этот день, а затем вечером парень по имени Рамиль покажет моему папе, какой он молодец и как ему не слабо, и усвистает в большой город, забыв путь в наше село как страшный сон.
Господи, скорее бы вечер!
Я, Лёха и Ксюша гребли одной болтливой компанией, смеющейся каждую минуту, Лена и Рамиль – другой. Правда, эта компания была заточена на флирт, исходящий исключительно от Ленки. Её декольте становилось всё более откровенным, но, при всём при этом, Рамиль лично мне казался все более раздраженным. Вероятно, дело в работе, что на него свалилась. Изнеженный городской цветок точно не был готов к таким темпам работ, в которому привыкли мы, и уже даже не замечали, что солнце начало не просто греть, а уже припекало. Мы, как более опытные, надели легкие светлые вещи, под которые иногда забирался прохладный ветерок с реки, а вот Рамиль был в плотных джинсах и черной футболке. Даже на расстоянии в метров пятьдесят было заметно, что его кучерявые волосы уже промокли, и футболка липла к потному телу.
– Еще немного и у Ленки начнут выскакивать из рук скользкие грабли, облитые слюнями, – словно невзначай усмехнулся Лёшка, гребя сено.
– Почему? – чуть нахмурилась я. Оглядываться и смотреть, что там у неё происходит, интереса не было.
– Твой друг снял футболку, а Лена, кажется, потеряла связь с реальностью, – столь же ехидно улыбалась и Ксюша, бросая короткие взгляды за мою спину.
Не выдержала и я – тоже обернулась, но не заметила ничего такого, на чем можно было бы заострить внимание. Да, парень хорошо сложен – есть мышцы, пресс, но и наши парни тоже имеют такие же торсы и сильные руки, которые были закалены работами в полях или личных хозяйствах. Даже наш долговязый Стёпа – носитель очков с толстой оправой – обладал прессом и жилистыми руками. Так что, вполне может, быть, что Ленку манил и увлекал больше тот факт, что перед ней находится билет в большой город со всеми его соблазнами и перспективами, нежели просто симпатичный парень.
– Может, отдохнем и перекусим? – предложил с воза Витя, из волос которого торчала сухая трава. – Пить хочу – сейчас сдохну!
– Согласен! – салютовал ему Стёпа граблями. – Руки уже трясутся. Давайте немного отдохнем. Как раз только телегу осталось накидать.
– Салаги, – насмешливо фыркнул Лёша, который всё это время не очень-то старательно грёб сено граблями, пока парни в это время закидывали его на вилах на уже высокий воз.
– Девчонки, держите этого упыря! – крикнул Витя, спрыгивая с воза. – Сейчас я его на вилы посажу!
– Да-да, Ксюша, – Лёша тут же прильнул к Ксюше и с плутовской улыбкой добавил. – Держи меня крепче.
– Отстань, дурак! – щелкнула она его по лбу и, смеясь, отпрянула от парня, чтобы вместе со мной расстелить под тенью дерева скатерть и разложить взятые с собой пайки.
Помыв руки под потоком воды, льющейся из взятой специально для этого бутылки, постепенно парни один за другим присоединились к перекусу. В стороне остался только Рамиль, который предпочел сесть в тени дерева, что находилось от нашей компании метрах в ста.
– Не хочет? – спросила Ксюша, когда отправленный за ним парламентер в лице Лены, не принес никаких результатов.
– Сказал, что не голоден, – ответила девушка понуро и села рядом с Витей, который специально держал для нее место рядом с собой.
– Есть не хочет, так пусть хоть попьёт, – возмутилась Ксюша.
– Он сказал, что ничего не хочет, – психанула Лена, которую явно бесило то обстоятельство, что Рамиль не последовал за ней, как баран на веревке.
Я перевела взгляд на гордого… идиота, сидящего далеко от нас. Прислонившись спиной к дереву и, согнув широко расставленные ноги в коленях, он обтирал шею и плечи своей скомканной футболкой. Лицо его при это выражало пренебрежение и раздражение, похоже, даже ветром, который смел касаться его идеальной бронзовой кожи.
– Ну, и пусть солнцем питается, – фыркнула я и со злостью откусила огурец. – Нянчиться тут с ним никто не нанимался.
– Ты, конечно, права… – начал аккуратно Лёха, предугадывая мою возможную реакцию на его слова. – …но парень работал наравне с нами, так что, хотя бы, воду ему точно можно предложить. И, вообще, может, он нас стесняется.
– Он?! – у меня даже голос скрипнул, не выдержав натиска иронии.
– Ну, да, – поддержала Лёшу Ксюша и аккуратно глянула на гордого одинокого индюка под деревом. – Мы же для него все незнакомые люди. Может, ему неловко с нами или он чувствует себя лишним…
Оглядела друзей, которые, похоже, были солидарны с этим мнением.
– Боже, – вздохнула я обреченно. Взяла опустевший пищевой контейнер и наполнила его бутербродами. Прихватив бутылку холодной воды, двинулась к Рамилю с твердым намерением накормить этого выдергу, даже если для этого придётся силой пихать дары природы прямо ему в глотку.
Конечно, этот павлин заметил мое приближение к нему и обозначил его лишь легким поднятием взлохмаченной брови, чтобы затем снова прикрыть глаза и продолжить наслаждаться солнышком.
– Обгоришь, – произнесла я, специально загородив собой солнце.
– Тебе-то какая разница? – фыркнул он надменно и соизволил оторвать затылок от дерева, но только для того, чтобы смерить меня высокомерным взглядом.
– Никакой. Будет даже приятно утопить тебя вечером в сметане.
– В сметане? Зачем? – чуть нахмурился городской цветочек.
– Крема специального у нас нет, зато сметаны хоть утопись, – пояснила я. После секундной паузы протянула ему контейнер с перекусом. – Поешь.
– Я уже сказал твоей подруге, что не буду есть, – произнес Рамиль раздраженно и снова начал смахивать с плеч солому.
– Пить ты тоже не будешь? – потрясла бутылкой перед его лицом. – Холодная, ключевая.
