Kitabı oku: «Маски трёх эпох. Том 2. Посланники», sayfa 3

>*<

– Деми, ты в порядке? – Лант встревоженно тряс меня за плечо. – Как себя чувствуешь?

– Нормально… – Я повернулась на спину (оказывается, за всё время сна даже не пошевелилась, и теперь тело затекло) и натянула повыше плед, прикрывая плечи. – Вроде выспалась. А вы как, поговорили?

Лант сел на край кровати и устало улыбнулся:

– Поговорили. Была бы там ты, было бы проще. Я в этих дипломатических вопросах тону.

– Пока ты князя утопил, – невольно улыбнулась я.

– Я не его хотел утопить, а эту дуру! Её горничная на самом деле болеет, или ты не хочешь возвращать её княгине?

– Болеет. И ещё, – я старалась говорить спокойно, – она вся в синяках от щипков и ранках от булавок.

– Причём тут булавки? – не понял Лант.

– Развлечение такое у богатых дам – в прислугу булавки втыкать, если те им чем не угодили. Тут о правах человека всего несколько лет назад говорить начали, а Россия об этом пока и не думает.

– Вот девчонка и страдает, – поморщился Лант. Кажется, ему этот девятнадцатый век дастся намного тяжелее, чем мне. – Да и князь. Я тут немного с его секретарём поболтал. Он очень хотел посплетничать.

– Плохое качество для секретаря…

– Не в нём дело. Тут такая причина… – Лант вздохнул. – Вчера люди в шоке были. Ты не видела, что матросы творили. Кто на колени брякался и молиться на меня пытался, кто наоборот – шарахался, словно от дьявола, крестики выставлял. Ну, у кого они были. Там в команде человек десять католиков. Князь этот тоже не в себе был. Риа тогда со мной связалась, сказала, что добавит в еду снотворное, чтобы люди поскорее в себя пришли. А сама что-то ещё нахимичила. Говорит, что если один раз – безопасно. Вот потому они все сегодня спокойные, рассудительные были. А у снадобья этого побочный эффект: когда перестаёт действовать, люди как сонные мухи, у некоторых вот язык развязывается. Потому секретарь и рассказал кое-что.

– И что? – Я, заинтересовавшись, села повыше, опёрлась о подушку и подтянула к подбородку плед, вытащив его из-под Ланта.

– Лет пять назад князь был по делам в Варшаве, ну и… Окрутили его. Секретарь говорит, всё буквально за месяц-два произошло. Она-то красивая, он и увлёкся немного. Всё в рамках приличия, но… Пришёл с визитом, их вроде как случайно одних в комнате оставили, ей дурно стало. Пока он её в чувство приводил – родня с благословениями заявилась, да так, что не отвертеться. Секретарь сказал, что князю её и жалко было – полячка ведь. Только не пойму, причём тут это.

– Пять лет назад? – хмыкнула я. – В Варшаве? Ну панна шляхетскаяа! Это «болезнь» многих русских интеллигентов: жалеть бедных поляков, которые «пострадали от жестокости варваров-русских» и потеряли своё государство. Князь и стал одной из первых жертв. Панночка не промах!

– Да вот как раз промах! – рассмеялся Лант. – Она думала, что если он русский князь, то богатый, а он… не очень богатый. А она вообще бесприданница.

– Поня-атно. Слушай, а какие книги ты ей подсунул?

– Новый Завет, – улыбнулся Лант, – с закладочками в некоторых местах. И какие-то два морализаторских романа, не знаю, правда, о чём. Просто заказ дал, чтобы нудные и правильные были. Ладно о князьях. Ты вставать думаешь? Обед скоро.

– Думаю. Дай одеться-то.

>*<

Перед обедом я успела зайти к пассажиркам. Княжна почти выздоровела и теперь скучала, не желая выходить из комнаты, чтобы не пересекаться с мачехой. Я, подумав, принесла ей схему вышивки какого-то пейзажа и всё, что нужно для рукоделия.

Жюли уже не спала, но сил у девушки хватило лишь на то, чтобы сесть и съесть тарелку жидкого супа. Пневмония, пусть и не очень сильная, держалась стойко. Ну куда ей прислуживать княгине? Она же свалится сразу.

Дети чувствовали себя великолепно, и когда я к ним заглянула, бонна как раз разнимала драку из-за пупса, которого мальчик хотел сделать солдатиком, а девочка – своей новой соской. Я рассмеялась и принесла ещё одного пупса и вязание для бонны: ей тоже нужно было чем-то заняться.

Княгиня Баратаева к обеду выходить не хотела. Отговаривалась тем, что ей стыдно передо мной, просила прощения. Но на самом деле – я это отлично видела – она не хотела показываться на глаза тем, кто поставил зарвавшуюся дуру на место.

– Нет, – сдерживая раздражение, ответила я. – В комнаты подают еду только детям и больным.

– У меня так болит голова, и слабость… – манерно застонала сориентировавшаяся княгиня.

– Давайте я вас осмотрю, – с готовностью предложила я. – У нас великолепная медицина, большинство обычных болезней вылечиваются за несколько часов.

– Благодарю вас, вита, не стоит беспокойства. Я буду к обеду.

Выходя из её комнаты, я подумала: может, ну её, пусть ест у себя и не мозолит нам глаза? Нам это не в напряг, а видеть за столом эту истеричку – аппетит портить. Но нет. Пускай соблюдает общие правила, а то привыкла жить на особом положении.

>*<

– Ну и что будем делать? – Лант сел в своё любимое кресло, точно такое же, какое было в нашем лесном доме в Петле Времени. – Просто поболтаем или поработаем?

– Хочется поболтать, – вздохнула я, – но надо работать. Мы не успели подготовиться, очень много вопросов с этой проклятой дипломатией. Да ещё пассажиры. Кстати, надо бы князя переселить к жене…

Я не договорила. Лант расхохотался так, как редко с ним бывало. Отсмеявшись, объяснил:

– Князь очень просил оставить его с матросами. Официально чтобы «служить для этих грубых людей облагораживающим примером», ну то есть чтобы они не буянили от безделья. Но уверен – он сам пошёл бы в матросы, только бы поменьше общаться с жёнушкой.

– Поня-атно… – Я тоже рассмеялась. – Знаешь, княгиня напоминает мне одну красавицу из старого романа. Её семья точно так же окрутила выгодного жениха, правда он почти мальчишкой был, и невероятно богат. Удивляюсь, что князь в такую же ловушку попал, он же опытный человек. Впрочем, княгиня умнее той, из книги: князя к себе детьми привязала. Он человек умный и истеричку рядом не потерпел бы, может, и развода добился бы. А мать своих детей… Ладно, хватит им косточки перемывать. Давай о делах.

– Я как раз о деле и думаю, – подобрался Лант. – Можно ли использовать знакомство с князем для связей в обществе Петербурга?

– Не знаю… – Я пролистала томик с выдержками из дипломатического и светского этикета. – Если он вхож в высшее общество, то да, а так… Кто его знает.

Лант придвинул к себе справочник по истории русского военного флота и взглянул на меня:

– Я посмотрю, как мы с пограничниками связаться можем. У нас впереди всего несколько дней, потом матросы начнут бузить. Сейчас они квёлые, но двое-трое уже начинают шебуршиться. Да и капитан мне не нравится. Так что на ту сторону не суйся, ладно?

– И ты будь поосторожнее.

>*<

Следующий день прошёл тихо. Княжна выздоровела и попросилась к малышам: в комнате с больной горничной она скучала. Девушка она была неплохая, искренне беспокоилась о Жюли, но всё-таки она княжна, а не сиделка. Да и бонне польза – поговорить есть с кем. Княгиня хотела припрячь падчерицу к чтению вслух, но я, защищая девушку, выкрутилась, сказав, что её помощь требуется в уходе за детьми. Конечно, если княгиня согласна посидеть в детской, то чтение можно устроить и там. Как раз и детей поможет искупать и накормить. Княгиня ни купать, ни даже видеть детей не хотела – нелюбовь к уходу за детьми была в обычае знатных дам, – так что вынужденно согласилась на одиночество, лишь бы не видеть этих «les infants terribles».

Ещё одним невыполненным капризом знатной особы стало требование обеспечить её хорошими духами, бутылкой вина и кувшином молока каждое утро. Княгиня уверяла, что не выносит нечистоплотности и привыкла каждый день обтираться ароматной водой. Я напомнила ей о душе и выслушала целую лекцию о вреде частого мытья, которое сушит кожу и превращает благородных красавиц в мещанок. Пришлось объяснять, что нормальное купание полезнее, хотя бы потому что ты прогреваешься весь, а не кусочками. Ну а молочко для тела можно наносить и после душа.

Вообще объяснить людям необходимость ежедневного мытья оказалось довольно сложно. Не потому что они были неряхами, а потому что бытовые удобства не позволяли им часто мыться: попробуй каждый день несколько вёдер воды на купание принеси, нагрей, а потом и унеси. Да ещё комнату натопи, чтобы не простудиться. Это с водопроводом легко, а тут… Говорят, жену Наполеона Жозефину, как раз в это время и вводившую моду на ванны, прислуга из-за этих ванн ненавидела. А если что-то не жизненно важно и требует много сил, то лучше следовать примеру Лисы из знаменитой басни: виноград кислый, потому что до него не добраться, а купание вредно, потому что его сложно организовать. К запаху можно привыкнуть или замаскировать его духами. Ну а особые чистюли могут обтираться той самой смесью молока и красного вина – это и правда полезно для кожи.

Я то вела светские беседы с мужчинами, то сидела в комнате Жюли, работая или разговаривая с девушкой. Она болела не то чтобы тяжело, скорее изматывающе. Не было ни кашля, ни высокой температуры, но слабость и головокружение держались стойко. Я даже начала подозревать, что Риа втайне от меня подмешивает в питьё Жюли снотворное, но она уверила, что всё дело в общей ослабленности организма девушки. И рассказ Жюли подтвердил слова врача.

>*<

Жюли шёл восемнадцатый год. Родилась она в довольно состоятельной семье французских буржуа и, как казалось, должна была прожить спокойную и обеспеченную жизнь. Потом началась революция. Во время Террора никто из родных не погиб, но семья, обнищав, перебралась из собственного дома в каморку на окраине городка. Девочку старались учить, чтобы она могла работать прислугой в состоятельной семье, надеялись, что всё наладится. Потом умерла мать, а два года назад и отец. Жюли пыталась найти работу, но кому нужен шатающийся от голода подросток? Не идти же в «весёлый дом». Повезло – устроилась служанкой в гостинице; помогли образованность и манеры, которым её научила мать. В гостинице девушку увидела княгиня и предложила перейти к ней в услужение. Жюли обрадовалась, подумав, что богатая русская дама хочет ей помочь, но всё оказалось проще. Князь не был особо богат, не было у него и характерной для многих русских дворян страсти к огромному числу дармовой крепостной прислуги. В поездке он ограничился минимумом слуг, в который входила всего одна горничная. И не крепостная – они слишком необразованны, чтобы выполнять свои обязанности вне России. Прежняя горничная, опытная и уверенная в себе полячка, не захотела терпеть выходки госпожи и ушла от княгини, даже жалование не забрала – у других господ больше получит. А горничная требовалась позарез: семья как раз уезжала из страны, времени искать прислугу не оставалось. Так что неопытная, но старательная и согласная работать за питание Жюли очень удачно подвернулась под руку.

Из успокаивающейся Франции семья кружным путём добралась до Англии, где князь решал какие-то свои дела – Жюли вообще не задумывалась, какие, а я сообразила, что скорее всего работал на разведку. Ну а княгиня, как говорили в том мире, разрешилась от бремени здоровой девочкой. Французская нянька к этому времени княгиню уже не устраивала, наняли английскую кормилицу и английскую же бонну. Жюли от этого стало ещё тяжелее: на родном языке и поговорить не с кем, да и хозяйка после родов стала совершенно невыносима. Деваться в чужой стране было некуда, так что Жюли оказалась в ловушке. И с ужасом думала о далёкой непонятной России, в которую приходилось ехать. В её жизни было всего два светлых лучика. Первый: князь не приставал к служанкам, ограничиваясь редкими визитами к красоткам полусвета. При такой жене это вполне простительно. Второй светлый лучик в наваливающейся беспросветности – княжна не то чтобы сдружилась с горничной, но относилась к ней как к человеку, а не вещи, даже пыталась научить языкам. А больше опереться было не на кого.

Я думала над рассказом Жюли и над тем, что её ждало в России. Лант же в это время волновался о запертых в помещении бассейна матросах. Посоветовавшись с помощником капитана – тот был довольно толковым человеком, – Лант дал матросам несколько наборов карт, шашек и нард, которые они называли триктрак, и разрешил разминаться в спортзале, в котором сделал турники и канаты и поставил беговые дорожки и примитивные «качалки». Но мужчинам это оказалось не особо интересно. А главное – они не понимали, что происходит. Это военный корабль? Торговое судно? Сказочный кит из рассказов об Ионе? Качки нет, запаха воды нет, работы нет, жратвы от пуза. Ещё бы баб и выпивку. И убрать куда-нибудь капитана с помощником и знатных господ, из-за которых нельзя толком повеселиться. И ещё убрать страшных непонятных кукол, которые не выпускают их наружу и охраняют господ и иногда появляющегося хозяина корабля – тоже непонятного и пугающего.

>*<

Шло послеобеденное время третьего дня в том мире. Княжна читала малышам сказку, княгиня перебирала спрятанные от всех, как она думала, драгоценности, которые хранились зашитыми в её нательном поясе – обычная предосторожность путешественников в то время. Князь, устроившись в углу общей комнаты, что-то обсуждал со своим секретарём. Повар, сидя за обеденным столом, изучал брошюрку с несколькими рецептами Кока – мы решили сделать ему такой подарок. С нас не убудет.

Я, проверив, как дела у Жюли, посчитала обязанности хозяйки выполненными и ушла к себе. Просто посидеть и полистать что весёлое, для отдохновения души. На расстилающееся за окном спокойное море в солнечных блёстках смотреть не хотелось – помнила, каким оно было пару дней назад. Лучше о проблемах поставок чеснока в Догеву почитать.

– В гости можно? – заглянул ко мне Лант. – Скучаешь?

– Отдыхаю. И готовлюсь к будущей головной боли. Война с Ашкой проще, чем вся эта дипломатия…

– Это точно, – улыбнулся Лант, садясь в кресло. – И безопаснее. По крайней мере для тебя. Как коленка-то?

– Нормально, – отмахнулась я. Говорить об этом не хотелось. В основном потому что я боялась снять повязку и увидеть вместо колена «кровяную колбасу». Неприятное зрелище, и если есть возможность на это не смотреть, то… Биогель и так всё залечит. К тому же лечить других… не легче, но проще – именно так. Ты за них боишься больше, и это заставляет тебя оставаться спокойной, зная, что они зависят от твоих действий. Лечить себя намного неприятнее. И боль тут совсем ни при чём.

– Ты не меняла повязку? – догадался Лант. – Сдурела? А если нагноение? Где аптечка? Давай сюда свою ногу!

Пришлось пересесть в кресло и терпеливо ждать, пока друг снимет эластичную повязку, намного более удобную и безопасную, чем наши бинты и пластыри.

При виде моего колена он аж присвистнул. А что он ждал? Что всё за эти два дня рассосётся? Такие вещи у меня по месяцу держатся. Хорошо, что настолько сильно я редко «приземляюсь».

– Как ты вообще ходишь? – Он, снова сидя передо мной на корточках, поднял на меня взгляд. – Смотреть жутко. Давай дезраствор, промывать буду.

Снова, как и два дня назад, на пол стекал смешанный с кусочками свернувшейся крови дезраствор. Лант промывал рану, еле слышно шипя в адрес княгини что-то непечатное.

– Больно?

– Нет. Кожа уже отмерла, – через силу улыбнулась я. – Пока эта корка отвалится и новая кожа нарастёт…

Голос у меня дрогнул. Не от боли и не от жалости к себе. Наверное, от обиды, всегда сопровождающей такие вот «гладиаторские отметины». Обиды на то, что простое падение, большинству людей приносящее самое большое обычную ссадину, оборачивалось для меня месяцами неприятных перевязок и всего остального. Только в Петле Времени я была защищена от этого непонятной, но действенной силой Лорнов.

Лант, еле касаясь, смыл остатки запёкшейся крови, потом, осмелев, поддел край кожи и вычистил всё под ней. Я молча терпела. Лант ведь уже дважды серьёзно пострадал – сначала во время той дурацкой дуэли, потом во время бегства от треножников. А я тогда лишь небольшим сотрясением отделалась.

Он заливал рану биогелем, бинтовал, стараясь не причинить мне боли. И тут у обоих засигналили браслеты.

– Корабль! – вскочил Лант. – Я – в рубку.

>*<

В рубке я оказалась всего на три минуты позже Ланта. Задержалась, чтобы убрать лужу на полу и до конца закрепить повязку на колене.

– Где?

– Вон, – указал на экран Лант. – В двадцати милях от нас. Зонд сверху засёк.

– Они нас не заметят?

– Как? Мы почти под водой и цвет маскировочный. Если сами не покажемся – в метре пройдут и не заметят.

– Когда до них дойдём?

– Если они не изменят курс, а мы скорость – примерно через час с четвертью. У них сейчас семь узлов.³

– Так ты совсем моряком станешь, – улыбнулась я. – Морские мили, узлы.

– Это просто, – отмахнулся Лант. – Вот с ними говорить – заранее стыдно. Они же настоящие моряки, а я ни типов кораблей, ни снастей, ни даже званий не знаю.

– Наденем линзы с виртуалкой, – вздохнула я. – Всё равно ими пользоваться придётся, иначе мы в титулах, чинах и званиях запутаемся. Пассажирам говорить?

– Пока рано. Через полчаса подойдём поближе. Эх, тут даже морзянки – и той нет… Главное, чтобы они от нас не сбежали с перепугу.

Он рассмеялся, скрывая волнение. Я тоже боялась этого – что люди испугаются нашей яхты и или откажутся идти на контакт, или вообще пальнут из пушек. Нам-то ничего, но попробуй потом дипломатические отношения выстраивай.

– Пойдём переодеваться, – вздохнула я. – И всё-таки нужно сказать людям. Матросам – нет, а вот «благородным»…

Через полчаса я, уже в парадной форме дипломата – придуманных вместе с Итой чёрных платье и мундире со стоячим воротничком и серебристой отделкой, – прошлась по комнатам пассажирок. Жюли спала, и я не стала её тревожить, даже капнула в стакан с питьём слабого снотворного. Бонну просто предупредила, а обеих дам попросила переодеться в их собственные платья и прийти в общую комнату. Княгиня, забывшись, начала возмущаться, что поздно сказали и она не успеет привести себя в порядок перед отъездом.

– Мы пока не установили связь с кораблём, – спокойно (чего мне стоило это спокойствие) объяснила я. – Мы надеемся, что всё пройдёт нормально, и вы сможете наконец вернуться в Петербург. У вас есть где там остановиться?

– Да, сударыня, – ответила за мачеху княжна. – У нас там дом…

– Хорошо. Не хотелось бы оставлять вас и детей без помощи. – Я улыбнулась девушке. – Простите, я должна вас покинуть.

Лант уже предупредил князя (прислугу мы пока ставить в известность не хотели – могут разболтать матросам, – а капитан с помощником спали) и снова был в рубке.

– Ну что?

– Они идут тем же курсом. Я немного увеличил нашу скорость, минут через десять будем в зоне устойчивой видимости.

– Покажи на экране.

– Вот. – Лант приблизил изображение. – Шлюп. Справочник выдаёт, что там у них пятнадцать-двадцать пушек и человек шестьдесят экипажа.

– А мы для них как выглядим?

– Вот так. – Друг вывел изображение с одного из постоянно находившихся над нами зондов Шалорна.

На экране возникла похожая на кита длинная туша из серо-серебристого, под цвет воды, металла, по спине которой, словно по рекламному экрану, бежали символы. Я не могла их понять, но знала, что там: «Просим людей для мирных переговоров». Всё-таки очень неудобно, когда сообщения передаются флагами.

Вот на шлюпе поднялась суматоха – нас заметили. На рее появилась фигура матроса, замелькали флаги. Придуманная Таном и Лантом техника перевела:

«Кто вы?»

«Послы. Просим переговоров».

На шлюпе думали. Мы видели, как люди суетятся у пушек – их было по восемь с каждого борта.

«Ложитесь в дрейф».

«Ждём вас».

– А если шарахнут? – Я наблюдала за суетой на шлюпе.

– Нам-то что? Вот им будет неприятно, – наигранно рассмеялся Лант.

– Только отражающее поле не включай.

– Я что – дурак?

Наконец на воду спустили шлюпку.

– Пора. – Лант резко побледнел, стал жёстче и выше.

Я, выгоняя из тела и разума внезапно нахлынувшие слабость и страх, поспешила в общую комнату.

– Скоро прибудут русские моряки. Прошу вас, князь, сопровождать нас на переговорах, нам необходима ваша помощь. Вас, сударыни, прошу подождать здесь.

>*<

Мы спустились на нижний ярус – там удобнее было принимать людей из невысокой шлюпки. В шлюзе уже стоял Лант. Рядом с ним охрана – десять робо-слуг. За ставшей прозрачной стеной виднелось искрящееся море, парусник и медленно приближающаяся к нам шлюпка.

– Их двенадцать человек, – указал на шлюпку Лант. – С оружием. В основном холодное, но у двоих пистолеты.

– А если пальнут здесь, в шлюзе? – спросила я, словно забыв о стоящем рядом князе.

– Как? Вспомни, сколько времени этой дуре надо, чтобы раскочегарилась. Они не успеют даже прицелиться – охрана их скрутит. А вот палаши… Держитесь поближе к охране. Если что… Всё, открываю шлюз.

Хорошо, что гребцы сидели к нам спиной и пока не паниковали. А вот стоявшие в шлюпке два офицера не верили тому, что видели. Они приближались к огромной, вроде бы металлической штуке, которую невозможно было назвать кораблём, у которой не было ни одного выступа или отверстия. Потом её бок просветлел, как оттаявшее ото льда стекло, за ним стало видно просторное помещение и несколько человеческих фигур. Затем стенка вздулась пузырём, вытянулась – если бы они видели слона, то сказали бы «как хобот», – и распустилась на конце четырёхлепестковым цветком. В образовавшийся коридор шагнул высокий молодой мужчина в чёрной с серебром странной одежде. Обернулся, что-то сказал, и к нему подошли мужчина раза в полтора-два старше, в дорогом костюме модного европейского покроя, молодая женщина в чёрном с серебром платье и двое странных мужчин в яркой, словно бы сделанной из металла облегающей одежде. Остальные фигуры неподвижно стояли в глубине помещения. И ни у кого не было оружия. Даже намёка на него.

– Причаливайте сюда, – крикнул Лант сначала по-английски, потом по-французски и по-русски. Только в этот момент я поняла, что все эти годы мы общались именно на русском. Лант, без притворства практически ничего не знавший о России, говорил по-русски без акцента. Как такое возможно? Или это влияние Шалорна? Но требовалось думать о другом.

Шлюпка мягко ткнулась в нижний «лепесток» шлюза, один из роботов подхватил брошенный ему конец и закрепил на загнутом «кончике лепестка».

– Кто вы? – сиплым от потрясения голосом спросил старший из офицеров. А смелые люди – моряки. Это фактически первый контакт, они вообще не подготовлены, но держат себя в руках.

– Приветствую вас на яхте «Универсум», – поклонился Лант. Кажется, он втайне брал у Тана уроки этикета, но его движения всё же были скованными и несколько неестественными. – Я – витар Лант Незедера. Моя супруга – вита Деми Незедера. Мы – полномочные послы государства Лорн к его императорскому величеству Александру Павловичу. Гость нашей яхты русский князь Баратаев. С кем имею честь говорить?

– Лейтенант русского флота Бровицкий. – Офицер, немного осмелев, перепрыгнул на край шлюза, но был готов в любое мгновенье вернуться в шлюпку. Бледные матросы оглядывались на нас, крестясь, показывая фиги и плюясь через плечо. Второй офицер тоже очень хотел этого, но держал себя в руках.

– Зачем вы пригласили нас на борт? – сразу спросил лейтенант.

Я сделала шаг вперёд, улыбнулась настолько доброжелательно, насколько это вообще возможно:

– Мы уже несколько дней ждём русский военный корабль. У нас дипломатическая миссия к императору Александру. Также на борту находятся семья князя Баратаева и экипаж шхуны, на которой князь возвращался в Санкт-Петербург. Шхуна погибла во время недавнего шторма, мы едва успели спасти людей.

Я говорила очень ровно, стараясь не произнести ни одного неизвестного офицеру слова. И так у нас с Лантом совершенно иной выговор – за два века язык сильно изменился.

– Мы вызвали вас, чтобы вы передали его величеству императору Александру запрос от нашего правительства на установление дипломатических отношений, а также доставили в Петербург наших гостей – подданных Российской империи. Есть и ещё несколько важных причин, но эти – главные. Думаем, лучше продолжить беседу в более удобной обстановке. Если вы согласны принять приглашение, выберите себе в сопровождение людей и добро пожаловать на борт.

– Сударыня! – Оба офицера, осознав наконец, что перед ними женщина, поклонились. В шлюпке раздался едва слышный шёпот: «Гля, баба!»

– Вита Деми Незедера, посланник государства Лорн, как и мой супруг. Вы примете приглашение?

Бровицкий обернулся к своим спутникам, указал на четырёх человек, и те, то и дело крестясь и совсем побелев, перебрались из шлюпки в причальный шлюз.

– Мичман, вы остаётесь за старшего. Смотрите, чтобы не было неожиданностей, – с наигранной бодростью приказал лейтенант.

У меня мелькнула мысль: а если мы закроем шлюз или вообще уйдём под воду? Что они будут делать? Шлюпка-то для нас – что прищепка для кита.

– Прошу вас. – Лант пропустил вперёд меня и князя. Потом шли два робота, наши гости, Лант и ещё два робота.

В основном шлюзе я остановилась и обернулась к лейтенанту:

– Мы понимаем ваше удивление и хотим сначала провести экскурсию по яхте. Надеемся, это позволит уменьшить недоверие к нашим словам. Вы не откажетесь осмотреть яхту?

Лейтенант вряд ли ожидал такого, потому что на несколько мгновений впал в ступор, но потом согласился.

– Тогда витар расскажет вам о служебных помещениях, а я – о жилых, – улыбнулась я и отступила, давая дорогу Ланту.

Мы правда ничего не скрывали – нечего скрывать было. Всё, что отличало нашу яхту от кораблей этого мира, было не в видимых механизмах, а в самом корпусе, переборках, лестницах. И в герметично закрытом нижнем ярусе – в нём находились двигатель и источник энергии, работавшие по совершенно неизвестному нам принципу. В сущности мы о яхте знали немногим больше наших гостей. Мы просто умели ею пользоваться. И были единственными хозяевами – яхта подчинялась только нашим приказам. Но гостям обо всём этом говорить не стоило.

Осмотрев хозяйственный ярус, мы поднялись на жилой уровень.

– Прошу вас. – Я повернула вправо, к гостиной и каютам. – Здесь жилые комнаты для нас и наших гостей. Это гостиная. Позвольте представить, наши гостьи княгиня и княжна Баратаевы.

Княгиня при виде элегантного морского офицера аж расцвела, княжна с лёгким смущением поклонилась.

Я продолжила экскурсию, теперь уже и для обеих дам, и показала парадный кабинет, малую гостиную и библиотеку, до этого закрытые и незаметные для пассажиров. Потом провела по коридору мимо жилых кают (наши личные комнаты были заблокированы – нечего на них посторонним пялиться), и мы наконец дошли до расположенной в носу яхты рубки. Пока шли по коридору, я уловила тихий шёпот лейтенанта: он спросил князя, не захватили ли их в плен и не держат ли на борту насильно. На это князь искренне возмутился, уверив, что мы не только спасли их от гибели, но и предоставили полную свободу и обеспечили всем необходимым.

В светлой полукруглой рубке с прозрачными стенами и потолком я предоставила слово Ланту.

– Это рубка нашей яхты. Отсюда мы отдаём приказы к изменению маршрута, прокладке курса и так далее.

– Но… Где рулевой? Где команда?.. – Не выдержал лейтенант, потрясённый тем, что кроме нас с Лантом и наших гостей он нигде не видел ни одного человека или даже механической куклы. Что охрана не люди, а куклы, он понял сразу и удивлялся им меньше всего: автоматоны к этому времени были достаточно широко известны. Больше всего его удивляло отсутствие команды на таком гигантском корабле, где должны быть сотни человек…

– Наша яхта не нуждается в обслуживании людьми, – улыбнулся Лант, опершись на заблокированный пульт управления, который гости принимали за странный рабочий стол. – Знаю, что для вас, военного моряка, это звучит необычно и, возможно, даже кощунственно, но… Нам нет необходимости знать основы мореходства. Наши приборы сами проложат маршрут, определят глубины и течения, изменят скорость судна. Давайте поднимемся на верхнюю палубу, и я объясню подробнее.

Мы вернулись к основному шлюзу и по парадной лестнице поднялись наверх.

Это был особенный, специально рассчитанный Шалорном и мной сюрприз.

Представьте себе оранжерею примерно двенадцати метров в ширину и семидесяти в длину, накрытую бесшовной прозрачной крышей. Оранжерею с пышными кустами, зелёными лужайками, фонтанами, в которых струйки, падая на колокольчики, создавали едва слышную тихую мелодию, с прячущейся среди зелени лёгкой прозрачной мебелью. В общем – верхний этаж какого-нибудь современного торгового центра. Даже сейчас это не совсем обычное зрелище. А в начале девятнадцатого века, на палубе находящегося в открытом море судна!.. Все были потрясены, матросы вообще, кажется, посчитали, что попали в сказку или рай.

– Прошу вас. – Я указала на специально подготовленный для этой беседы уголок мини-парка. На белоснежной скатерти стоял сервиз тончайшего фарфора, два робо-лакея, стоя за удобными креслами, ожидали приказов.

Мы сели, и Лант, взяв полупрозрачную чашечку с жасминовым чаем, начал объяснять:

– Яхта предназначена для выполнения дипломатической миссии. Она не только позволяет преодолевать океанские просторы, но и является нашей резиденцией. Как видите, тут предусмотрено всё.

– Но нет людей. Не считать же ими ваших… ваши заводные куклы, – излишне резко от потрясения сказал лейтенант.

– Верно, – улыбнулась я. – Причина в том, что мы не являемся подданными Шалорна. Мы приняты им на службу для выполнения дипломатической миссии, и эта яхта создана вне его государства. В настоящее время лишь мы двое можем свободно передвигаться по планете. Увы, но таковы не зависящие от людей Лорна ограничения.

– Сословные? – усмехнулся лейтенант.

– Нет. Природного свойства. Государство Лорн изолировано от мира природными преградами. Мы же не являемся детьми этой планеты. Во Вселенной много иных миров. Это вполне реальные, а не потусторонние миры. Вам достаточно взглянуть ночью на небо, чтобы увидеть их. Шалорн связался с нами, поскольку мы можем выполнить его поручение. Государству Лорн необходимо установить контакты с другими странами. В первую очередь – с Россией.

– Благодарю вас, сударыня. Позволите спросить, витар? Каковы возможности вашего невероятного судна?

– Очень большие, – ответил ожидавший этого вопроса Лант. – Кроме того, что вы уже видели, она не зависит ни от ветра, ни от морских течений, может очень быстро менять скорость и направление движения.

– Это и вправду удивительно, – согласился лейтенант. – Но ей нужен экипаж. Не станете же вы уверять, что справитесь со всем без людей? А если на вас нападут? Идёт война… У вас наверняка есть оружие – без него не выходят в море даже торговые суда.