Kitabı oku: «С другой точки ощущения», sayfa 16
Глава 24. Импровизированная революция
– Света, отпусти его, не дури. Давай спокойно все обсудим, – попросил женщину Родион, приподняв руки над столом.
– Да, Света, пожалуйста, отпустите меня, – повторил за мужчиной Арс, стараясь при этом не двигаться. – Света, Светлана! Прошу! – взмолился еще громче он, когда женщина сильнее сжала его горло.
– Арс! – дернулась с места я, желая хоть как-то помочь другу, но Гоша меня удержал, схватив за лямку сумки.
Светлана широко улыбнулась, обнажив белые зубы. Ярко-алое платье до колен эффектно смотрелось на ее миниатюрной фигурке, сохранившей пластичность и привлекательность. Женщина была чересчур уверенной в себе и нагло полагала, что может играть с людьми, как с куклами, совершенно не заботясь о том, что они чувствуют.
Она неопределенно посмотрела на мои геройские порывы и после скользнула взглядом по Арсению. По его спортивному, поджарому телу, узким джинсам с фартуком, завязанным на пояснице в бант, по широкой грудной клетке и пульсирующей тонкой шее. Особенно долго Светлана всматривалась в его синие искрящиеся глаза, молившие о пощаде.
– Красивый мальчик, – произнесла она.
Раздался громкий треск, как я позже поняла, исходивший от ее руки и вбивающий свою энергию в тело беспомощного пленника. Арс резко подскочил от электрического потока. Он перехватил ладонями руку Светы, пытаясь убрать ее со своей шеи, но ему едва ли это удавалось. Его потряхивало от удара. Я подозревала, что Света хочет убить Арса – медленно и мучительно.
Гоша продолжал держать меня за сумку, в то время как Родион сделал мощный прыжок вперед и сбил Свету с ног. Они повалились на пол, сцепившись в драке. Света напористо цеплялась за рубашку Родиона, а он аккуратно, но с силой прижимал ее руки к полу. Арс, оказавшийся на свободе, еле стоял. Я вырвалась из рук Гоши и обвила пальцами ладонь Арсения.
– Пойдем. Здесь опасно, – проговорила я и потянула друга в сторону выхода.
– Моя кофейня… – пробормотал в бреду Марс.
– Все починим, все сделаем, – приговаривала я, выводя Арса из заведения.
Я помогла сесть ему на крылечко, развязала фартук и стала махать тканью перед его лицом. Арс обреченно держался за шею, у него помутнел взгляд. Я хотела посмотреть, какой след остался после Светиных рук, но получила сильный толчок в спину и тут же растянулась на ступеньках. Обернувшись, увидела Никиту и еще одного незнакомого мне человека, стоявшего рядом с гаденышем. Быстро поднявшись, заняла оборонительную позу, как будто собиралась биться с противниками на кулаках. Меня никто не учил драться, но я была готова попробовать.
– Двое на одну? Где ваши манеры, мальчики? – съязвила я.
Арсений кое-как дополз до меня и встал рядом. Его знатно шатало из стороны в сторону. Но друг все равно хотел помочь.
Никита смачно харкнул мне под ноги. Растянул губы в дурацкой ухмылке, словно уже одержал победу в нашем странном спарринге, и двинулся вперед. Первый хук справа прилетел Арсу в голову, моментально припечатав его к земле. Я взвизгнула и отступила на пару шагов назад. Во мне клокотала ненависть к этим безвольным людям, работавшим на безумную женщину и не понимающим, насколько плачевно все может кончиться.
– Опоздал! – проронил Гоша.
Он выбежал из кофейни и одним движением руки выбил незнакомого парня из этой реальности, наверняка переместив в другую. Так я узнала, что к нам в Калугу заглянули две противоположности – внутренний и внешний порталисты. Никита злобно посмотрел на Гошу и осклабился, однако свою мишень менять не стал. Тогда Гоша напал на Никиту, обхватив того руками.
Испарились оба. Теперь в Калуге-2, по моим предположениям, находились два внешних порталиста и один внутренний. Я приподняла Арса с земли, всучила ему в руку свой телефон и попросила вызвать скорую. Хотя, конечно, меня все еще разрывало от неопределенности: простые люди могли нам помочь, но могли и пострадать в непростой схватке.
Сражаться в Калуге-2 казалось хорошей идеей. Там было достаточно много зеленых насаждений, никаких кафешек и… случайных свидетелей. Я вспомнила про Родиона, который остался внутри – один на один со Светой. Ринулась к нему. Едва забежав в здание, обнаружила их на полу. Света сидела на Родионе сверху и беспощадно била его током. Нельзя было медлить, поэтому я тут же схватила ее за волосы и потянула на себя. Света не растерялась и переключилась. Она поймала мои руки в свои и ощутимо прокатила по мне волной электрический разряд.
– Ай! – взвыла я, отдернув руки, но Света держала крепко.
– Катись отсюда! – процедил Родион и вытолкнул Свету.
Не знаю, что сработало лучше – сила Родиона или эффект отвлечения, но Света тут же исчезла, а мы с Родионом остались сидеть на полу, с трудом восстанавливая учащенное дыхание.
– Вам нужно объединиться, – откидывая в сторону сломанные очки уже без стекол, сказал Родион.
– Да что это даст? – не слушала я. – Гоша, между прочим, там с ними. Надо переместиться.
Я дотронулась до мужчины и осуществила затеянное. Теперь мы вдвоем сидели на дереве, а внизу нас поджидали подчиненные женщины в красном. Еще четыре порталиста стояли на месте и смотрели на нас, абсолютно одинаково и безучастно. Зато на их фоне можно было разглядеть жесткую потасовку между Гошей и напарником Никиты. Последний бил Гошу по ногам, пытаясь повалить его на землю. А он все не падал и бил в ответ.
Родион говорил, что слияние двух миров должно произойти именно в этой точке, в Калуге-2. Вся ситуация как-то была связана с деревом, вопрос только в одном: как мы могли объединиться и с кем? Но соображений по этому поводу не нашлось – Света вплотную подошла к дереву и пальцами стала выжигать из него жизнь. Маленькие холодные молнии впивались пронизывающими ниточками и оставляли узоры – глубокие рубцы, травмирующие кору.
– Нельзя позволить ей уничтожить дерево, – тихо сказал Родион и спрыгнул, завалившись набок. Он потом еще на одной ноге подпрыгнул к Свете, обхватил ее сзади и сдавил. Света громко рычала, исказив лицо в злой гримасе. Всем телом она излучала голубоватую энергию электричества, бьющую Родиона, как розгами, в каждой точке соприкосновения. Мужчина, стиснув зубы, терпел боль. А я сидела как вросшая в дерево и смотрела. Шок окутал меня и ввел в бездействие. Я не знала, куда бежать и кому помогать. Вражеские порталисты стояли, переминаясь с ноги на ногу, и ждали команды; Гоша с разворота ударил противника в челюсть; Родион из последних сил удерживал женщину в красном. И только я примагничено грела место на старом вязе.
Потом произошло кое-что странное – Родион и Светлана исчезли. «Переместились?» – мысленно спросила я. Родион же говорил, что Света способна перемещать себя и людей на любые расстояния. И это было совсем не в нашу пользу. Потому что Света вернулась без Родиона! Одна. Она стала еще агрессивнее и уже искала взглядом меня, то ли чтобы согнать с дерева, то ли чтобы выместить на мне всю свою злость.
– Дорогуша, спускайся, а то сожгу вместе с этим чертовым деревом! – прошипела Света.
– Где Родион? – напряглась я.
– Неважно, главное, что он теперь не помешает, – она пафосно перекинула волосы за спину.
«Ну держись!» – подумала я.
А что держись? Такое я могла порекомендовать только себе. Бой изначально был неравным: почти пятидесятилетняя женщина с выдающимися способностями, излучающая телом электричество; и восемнадцатилетняя я, способная иногда погружаться в сознание людей. «Если только попробовать забраться к ней в голову?! Она же убьет!» Но я все-таки слезла с дерева и угодила к ней прямо в руки, схватившись за ее запястье. Изо всех сил пропускала через себя мысль, что хочу залезть к этой дамочке в голову, а в ответ – треск и обжигающая боль с потряхивающим эффектом.
По сути, эта женщина легко убила бы всех нас. Но она играла, затягивая битву и тем самым делая ее красочнее, свою победу – сочнее. Вероятно, Света обожала не только красный цвет, но и любила демонстрировать силу, унижать слабых, показывать свое величие и власть, доставшиеся ей лишь за способность «жалить».
– Горгона! – еле снося лютую боль, проговорила я.
Мое сознание точно отключалось, в уголках глаз, как в мониторе компьютера, потемнело. Я туманно смотрела перед собой, как Гоша несется ко мне и расталкивает толпу бросающихся на него порталистов. Он рисковал, посылая врагов в Калугу. И как само собой разумеющееся – наткнулся на внутреннего порталиста и тоже переместился. Мои ноги подкосились. Я осталась совсем одна! Света бережно уложила меня на траву и присела на корточки. Она притворилась заботливой матерью и убрала упавшую прядку коричневых волос с моего лица, погладила меня по щеке.
– Не бойся, все скоро закончится. Мятежников раз-два и обчелся. Все на моей стороне. Вас слишком мало, – убаюкивающим голосом произнесла она, продолжая изучать черты моего лица.
– Да. Но мы сильнее, – возразила я. – И если не мы, то кто-нибудь оторвет тебе голову!
В этот момент кто-то и вправду обхватил локтем ее шею и начал душить. Света широко раскрыла рот и потеряла равновесие. Из-за ее блондинистой головы я увидела родные кудряшки, разлетающиеся творческим беспорядком по ветру. Гоша накинулся на Светлану и крепко удерживал в захвате, привалившись спиной к дереву. Я привстала на локтях и попыталась подняться на ноги.
«Нужно вместе…» – кружилось у меня в голове.
Наступали оставшиеся порталисты, которых Гоша не сумел переместить. Они окружили Гошу, встав вокруг дерева, и уже тянули руки к нему, хотели помочь Светлане.
– Я сама-а! – взвизгнула она, как поросенок, и продолжила выбиваться из рук Гоши.
Она специально как можно сильнее толкалась, чтобы Гоша больнее врезался в жесткую кору вяза. Несмотря на то что горло Светы было стиснуто крепкими пальцами, она насмешливо скалилась. И я, кажется, понимала: она накапливает энергию, чтобы потом перенаправить всю свою мощь в моего парня.
«…эту любовь можно перенаправить во что-то большее. Вместе, общими усилиями у нас могло бы получиться», – это была мысль, которая ранее касалась только моей аллергии и маминой привязанности к ней. Но к этой ситуации тоже отлично подходила, и я решила попробовать ею воспользоваться. Все-таки поднявшись с земли, я подошла к дереву. Протянула руку, мечтая дотронуться хотя бы одним пальчиком до Гоши и до Светланы… но меня перехватили.
Я оказалась в притемненном помещении. Мои шаркающие шаги отражались эхом от стен. Неизвестность сейчас не пугала, я знала, что нахожусь в чьем-то сознании. Если учитывать, что рядом были только порталисты, то я пребывала в сознании себе подобного по силе. А значит, могла победить. Следовало только собраться, закрыть глаза и хорошенько представить свое место.
– В прошлый раз мы с тобой не закончили, – донесся до меня знакомый голос.
Щелчок зажигалки. Маленький огонек образовался совсем рядом, открыв передо мной силуэт человека, сидящего на кожаном черном диване. В его губах виднелась сигарета, которую он тут же поджег и закурил. Нервно дрожащими пальцами Никита покручивал ее в руке, а потом снова затягивался и выпускал клубы вонючего дыма. Мои глаза привыкли к темноте, и я уже с легкостью могла видеть его расслабленную позу. Развалившийся на диване Никита был заложником собственного образа – сигареты, дреды, клеймо плохого парня. И меня от этого тошнило.
– Тебе еще не надоело все это? Там твоя мать хочет грохнуть моего парня. По-моему, довольно жестко с ее стороны, – сказала я, скрестив руки на груди.
– Она всегда была властной, не обращай внимания. Получай удовольствие, – хмыкнул Никита.
– Полетаем?
– Думаешь, я буду это терпеть? Ха! Даю тебе несколько секунд на выбор локации, – поднялся на ноги Никита и обошел меня по кругу, положив после ладонь на мое плечо. – Шест, войнушка или сразу в постельку?
– А что такой скудный выбор? Хочу туда, где ты оставался один.
– Не понял. Это куда же?
– Туда, куда ты прибегал и где рыдал в свои коленки о несчастной жизни, – я точно выплевывала каждое слово ему в ухо. – Ты же не нужен ей, да? Это она сделала тебя таким! Тупым, пошлым, жестким, любящим власть и унижать слабых!
– Заткнись! – закричал Никита.
Мы переместились в камеру с серыми кирпичными стенами, где пахло сыростью и плесенью. Я стояла, прикованная железными кандалами по рукам и ногам, а Никита бродил по комнате и выбирал орудие для моей пытки. В камере было достаточно приспособлений, чтобы я присвоила садистские наклонности и без того больному Никите. Значительно позже он развернулся ко мне лицом, и я увидела в его руках розгу.
– Они тебя били? – я старалась держать голос ровным, чтобы полностью искоренить в Никите этот животный интерес и вывести своего мучителя на разговор.
– Кто?
– Твои родители.
– Бывало в детстве, и че?
– А ни че! – дерзила я. – Это заметно. Ведешь себя точно так же!
– Неправда! Меня наказывали ни за что! Я был другим!
– А меня ты за что наказываешь?
Никита злился. Щурил на меня глаза и деланно расхаживал по комнате с розгой в руках. Он то подходил вплотную, то отступал на несколько шагов, будто бы не решаясь ударить. Возможно, Никита пытался найти причину, по которой желал наказать. Но ее как таковой не было. Потому что именно Светлана натравила его на меня.
– Ты дурная и слабая! Не можешь дать мне отпор, – придумал оправдание своему поступку Никита.
– Ну скажи, в чем она тебя обвинила в этот раз? Чего ты злишься? – жалобно посмотрела на него я.
Никита просчитался. Я как раз таки давала ему отпор, только тем способом, к которому он еще не привык. Ему нравилось причинять жертве боль, напором, физическим превосходством, пуская страх в сознание плененного как пыль в глаза. Но на деле этот страх ничего из себя не представлял, ведь Никита сам был напуган и проделывал со своими пленниками то, что с ним творила жизнь.
– Ничего я не сделал! Подумаешь, папку посеял! С кем не бывает?! – психованно прикрикнул Никита и коленом сломал розгу, выкинув ее куда-то в темноту.
Немудрено, что его сознание начало сбоить, картинка резко перелетала – от камеры с кандалами, постели, барной стойки и до кожаного дивана. Никита метался внутри, не зная, что такого выбрать, чтобы уколоть меня побольнее. Зато я воспользовалась моментом и погрузила его в кофейню, по памяти обрисовав атмосферу «ВасМарса». Любимую кофейню, целостность которой держалась на моем хлипком обещании. Одной только мыслью я усадила Никиту за столик, а сама села напротив.
– Что за хрень?! – придирчиво озирался по сторонам Никита. – Кафешка в отместку за кандалы? Чего?
– Держи кофе, я угощаю, – улыбнулась я.
Тут же на столе появились две кружки с капучино. Я потянулась за напитком, чтобы сделать глоток. Собрав языком всю пенку с поверхности, облизала губы и подержала секунду молочную негу во рту. На вкус было недурно, очень даже ощутимо. И мне это безумно понравилось: то, что можно создавать вкусные иллюзии. «Вот бы сейчас сырных шариков… или картошку фри», – взмолилась я. Но вместо этого Никита материализовал на нашем столике пепельницу, куда потом сбрасывал пепел со своей сигареты. Другой рукой подхватил капучино и большими глотками выпил половину кружки.
– Че тебе надо? – спросил Никита, как мне показалось, достаточно вежливо для его грубой натуры.
– Родион не успел нам толком объяснить, как соединить миры. Он что-то говорил про энергию, но не природную, – рассуждала я. – Может быть, попробовать папку сюда переместить…
– Там брехня, в этой папке, – усмехнулся Никита. – Все написано каким-то корявым языком, настолько заумно, что ничего непонятно. Сынок Золотухина и то больше информации выдал, чем эта макулатура!
– Точно! Ты же с ним общался!..
– Ну как общался… – поперхнулся Никита. – М-м, скорее вытягивал клещами…
– Давай без подробностей! – я замахала перед его лицом руками и скуксилась от возможных пояснений. – Что он тебе рассказал? Что нужно сделать? Ник, мы исправим все, власть больше не будет принадлежать твоей маме. Думаю, она тоже изменится после воссоединения мира.
– Ник, помоги-и, – передразнивание было одной из любимых фишек Никиты, ну и еще его дерзкое «ха!», которое он старательно вставлял где ни попадя. – Мамка считает, что я ни на что не способен! Но я-то допер быстрее нее, что дерево надо сжечь.
– Никто не сомневался в твоей светлой голове! Что еще?
– Кружка капучино – слишком малая плата за такие подвижки в ситуэйшен.
Я надулась и отвернулась. Разумеется, в сознании время не поджимало – мы могли сидеть так хоть час, хоть два. Но мне не терпелось вернуться в реальность и уже покончить со всем этим. Никита начал торговаться, набивая цену сведениям, которые вытянул из сына Золотухина. И оно было понятно: стал бы такой, как Никита, помогать мне?! Вряд ли. Но ему определенно нравилось находиться в кофейне, потому что локация не менялась вот уже около получаса. Никита сидел и вальяжно похлебывал капучино, подхватив кружку под низ, будто бы держал бокал вина. Он оглядывался и оценивающе кивал, осматривая стены кофейни и пустые столики, дивился лампам, тянувшимся с потолка на проводах. И в целом, это место располагало обстановкой, как и в родной Калуге, кофейня «ВасМарс» стала отличным укрытием.
– Блин, я думал, ты сейчас начнешь предлагать что-нибудь, – заныл по-ребячески Никита.
– Это что же?
– Ну там всякое, типа поцелуй, приватный танец, может быть, кое-что поострее…
– Перчик чили могу тебе в кофе добавить, – предложила я.
– О-о, – протяжно вздохнул он, – ну с тобой же вообще ничегошеньки! Скука смертная! Ты похуже моей мамки будешь… хотя да, язычок у тебя вредный, и нос всюду лезет. Может, и стоит… – сделал многозначительную паузу Никита. Потом отвернулся и сказал, как будто бы не мне: – К дереву вам надо всем припечататься и зациклиться.
– Что?
– Глухая?
– Бред же! – не поверила я.
– Как хочешь. За что купил, за то и продаю! Внешний порталист плюс внутренний порталист плюс моя мамка – получается чистая энергия. Через зацикливание. Просто вам в те разы мощности не хватало и заземления, – пожал плечами Никита.
– Не врешь? – подскочила я со стула и нависла над столом, оказавшись лицом к лицу с Никитой.
– Я тебе хоть когда-нибудь врал? – состроил наичестнейшую моську он.
– Пошли, поможешь.
Не сказать, чтобы я верила этому придурку. Но объяснял он явно лучше, чем Родион. Никите потребовалось всего каких-то пару минут, чтобы объяснить суть эксперимента. Тогда как Родион тупо глядел в папку и видел… возможно, фигу. Или Никита прав, что в трудах Золотухина – черт ногу сломит.
Уже было неважно, потому что мы вынырнули в реальность. Именно в тот момент, когда Света прижала Гошу рукой за шею к дереву и собиралась пустить в его тело сильный электрический разряд. Я снова застыла, смотря в серые глаза Гоши, полные ужаса и… просьбы о прощении. Он извинялся за то, что был слаб. За то, что мы были одни среди всех этих людей, которым плевать на нашу судьбу. Но Гоша все еще продолжал бороться. Он скользил ладонями по рукам Светы и бессильно отталкивал их. А она смеялась и злилась, будучи физически сильнее.
– Че стоишь? Спешить надо, – Никита подтолкнул меня к дереву.
Света с благодарностью улыбнулась сыну, впившись в мою шею другой рукой. Теперь я тоже была прикована спиной к дереву и старательно нащупывала среди коры руку Гоши. Нам следовало коснуться друг друга и зациклиться только тогда, когда Света подаст энергию. Она – источник, мы – проводники. Вот для чего были необходимы порталисты: соединить внешние и внутренние границы мира. Залатать огромную брешь, появившуюся после эксперимента «Т-150». Исправить человеческую ошибку, просчеты ученых, покусившихся на управление вселенной. Ведь желание пойти против законов природы – и есть глупость, пропитанная высокомерием.
– Сейчас, Гош! – хватая раскрытым ртом воздух, пролепетала я, отыскав его руку. – Как в парке.
– Уверена? – спросил он.
Но так и не дождался ответа, потому что по моему телу прошелся удар такой силы, что сковало все мышцы. Я плотно сжала зубы, было невыносимо о чем-либо думать. Сила Светы выжигала изнутри, проходясь извилистыми ветвями молний по коже. Она прокалывала плоть и трескала кости, будто бы ломала их, но что хорошо – боль больше не ощущалась. Мое сознание отмирало. Но наша игра была еще не окончена. То, от чего мы с Гошей бежали все время, оказывается, должно было пойти на пользу всему миру. Мы скинули внутренне лассо, которое сдерживало наши силы. Ментальный обмен, установленный в квартире Арса за просмотром «Восьмой мили», прервался. Мы действительно зациклились.
Отчего-то наши тела в этот раз не путешествовали из Калуги-2 в Калугу. Нет. Я по-прежнему упиралась спиной в дерево, оставлявшее твердыми выступами вмятины на моей коже. Треск молний оглушал, поэтому я не могла слышать происходящего вокруг. Черная пустота, как в космосе, поглотила меня. Я испугалась.
«Что, если я ошиблась, поверив Никите? И мы не соединили мир, а разделили его, к примеру, на четыре части?!» – возникло неприятное ощущение в желудке, сосущее под ложечкой.
К горлу подступила горечь, которую я не в силах была проглотить. Слюна и кислород словно застряли в глотке. Приходилось дышать носом. Если это смерть, то она несла за собой хвостом гнетущую атмосферу. Шлейфом разносила по моему сознанию утрату – утрату себя.
«Если это ад, то я разочарована. Где очередь в кабинет из тысячи человек? Или хотя бы большие котлованы с кипящей водой? Обещали, что будет жарко», – иронизировала я, хотя бы так отвлекаясь от одиночества. Но оно сводило с ума. Если всего на минуту представить цепочку, ведущую к бесконечному торчанию здесь, можно свихнуться. Я представляла, но потом переключалась, потому что не хотела думать о столь печальном конце. Веревки, молнии и разряды, пощечины, удары кнутом – все это мелочи, если сопоставить с черной дырой, в которую меня конкретно затянуло.
«Вот бы вырваться!» – пылало во мне красным чувство нетерпеливости. Оно поселило в груди что-то горячее, огненное, прокатывающееся до самых пяток. И оно, это чувство, было чем-то новым. Я держалась, решительно улавливая его частоту. Огонь внутри представлялся треском. Не таким как электрический разряд женщины в красном. А добрым предзнаменованием, с теплом и уютом, тлеющими угольками в ночи. Этот костер плавно обволакивал мое тело, но не обжигал. Я горела заживо, или меня разрывало? Но все равно это было лучше, чем пустота. Я жаждала финала, определенности, конкретной точки, куда жизнь стремительно вела меня теперь. И если нужно – была готова разорваться на части, лишь бы спастись… или спасти.
