Kitabı oku: «Госпожа и её Владелец», sayfa 4
Глава 8
В которой автор расстаётся с мечтой, а правящие царицы сменяют друг друга со скоростью одна царица в час
Нет, ну что за жизнь, я не …огу и не …ожелаю никако…у …рагу! …рости, …ой друг, …иной то…у а…рный за…ок, который растянул …не гу…у, …одожди, я закатаю её о…ратно!
Сейчас-сейчас, …очти …олучилось… Нет, ну что за жизнь… Вот так-то лучше… пожалуй, лёгкую припухлость надо оставить. Да, мой друг, прости, вчерашний – а по факту выходит, что сегодняшний – амбарный замок растянул мне губу, и пришлось закатать её обратно, чтобы продолжить повествование, ведь тебе, вероятно, интересно узнать, что произошло между недоланчем и бранчем, и я скажу (буквально в двух словах, так как мне нужно срочно паковать вещи), что после лёгкой порции угощения и после первой (а может, и второй) чашки кофе гости высыпали в фойе и стали фотографироваться для своих страничек: кто-то демонстрировал наряд на фоне press-wall, кто-то улыбался в камеру с хештегом «твори добро», кто-то постил фото несчастных детей и просил молиться хоть пять минут в день всем миром за покой и благополучие на земле, кто-то постил сразу и то, и другое, и третье, так что ленты гостей вскоре переполнились идентичными картинками, которые тут же были залайканы по принципу «ты мне – я тебе». Что касается Госпожи, то она не хотела публиковать ни то, ни другое, ни третье, ни даже поставить кому-нибудь лайк, лишь когда общество собралось для совместного фото, она решила к нему примкнуть, вернее сказать, решила от него не отбиваться. И вот во время коллективной фотосессии к Зарине пристроилась одна подруга, в прошлом так просто закадычная, а сейчас милая приятельница Любаня, и поинтересовалась, не хочет ли Госпожа поучаствовать в одном шикарном мероприятии, после которого у неё наладится жизнь сразу на всех фронтах.
Что за подстава, подумала Зарина, беспокойно оглядывая толпу, будто где-то посреди неё, прикрываясь чьей-то нарядной юбкой, прятался подвох, но подруга, активный член ЖЗЛ, выглядела настолько искренней, что Госпожа решила расспросить подробнее о том, куда её приглашают и, главное, сколько будет стоить мероприятие (на этом вопросе она выставила клатч «Жизнь взаймы» ближе к носу собеседницы). Выяснилось, что не так давно клуб ЖЗЛ взяла под свою эгиду некая мадам, которая переименовала клуб из «Жёны замечательных людей» в «Женщины замечательных людей», а также организовала лекторий, куда привлекла лучших женских лайф-коучей, женских докторов ведической психологии, женских профессоров неведической дерматовенерологии, женских японских гуру, женских китайских лекарей, женских прибалтийских шаманов, женских астропсихологов, женских архетипопсихологов, женских системных расстановщиков, женских НЛП-практиков, женских интегральных психологов, женских аффирмологов, женских кинозеологов, женских арт-терапевтов, женских профи в аксесс-барсе и ещё порядка двух сотен женских специалистов, перечень которых висит на сайте клуба (обещаю, если раздобуду пароль для входа, озвучу начатый список целиком). Все специалисты предлагали членам ЖЗЛ разнообразные мастер-классы, так что в иные дни обучение занимало едва ли не сутки, а иной раз даже без перерыва на обед, что не лучшим образом сказывалось на женской красоте, так что мадам решила устраивать выездные сессии, где лекции и практикум сочетались бы с первоклассным отдыхом и спа-процедурами, а в качестве пилотной версии организовала такую сессию в Дубае для себя и ещё троих счастливиц. Однако буквально накануне вылета мадам подвели семейные обстоятельства и, как это часто бывает, то же самое случилось с её лучшей подругой, появившейся в тусовке недавно, в результате обе – и владелица клуба, и её лучшая подруга – вынуждены были остаться в Москве. Но, как говорится, нет худа без добра: теперь в новёхоньком бизнес-джете, приобретённом для нужд ЖЗЛ, освобождалось целых два места, одно из которых может занять Госпожа, если только она согласится полететь. Тут Любаня, взглянув на клатч, добавила, что путёвка горящая и с оплатой они разберутся по факту. «Горящая путёвка» в данном случае означала вылет прямо сегодня, буквально сразу после бала, почему мне и пришлось воскликнуть «что за жизнь, не пожелаю и врагу», но, если честно, второе освободившееся место в бизнес-джете я думаю занять для себя и потому собираю вещи даже быстрее, чем это делает сейчас Госпожа.
Дело в том, мой друг, что мне всегда хотелось иметь фото частного самолёта в своём Инстаграме*, вернее сказать, фото себя в его светлом кожаном салоне, в котором можно расположиться как душе угодно: например, задрав ноги на стол или соседнее кресло или уперев их в потолок, можно просто чинно усесться возле иллюминатора или напротив кабины пилота, но, может быть, я прежде взберусь на крыло самолёта или оседлаю этот джет, как коня, а может быть, упаду с трапа вниз лицом, для хохмы… – короче, мне уже давно пора выбегать из дома, чтобы успеть совершить задуманное и запостить все фото до вылета. Мой друг, рассчитываю на твои лайки и обещаю, что в ответ поставлю тебе свои, даже если в твоей ленте не будет бизнес-джета, а только какая-нибудь ерунда навроде лифта, автомобиля, метро или трамвайной остановки.
Признаюсь, самолёт своей красотой превзошёл все ожидания, им оказался новёхонький гольфстрим на двенадцать мест, выкрашенный глянцевой серебряной краской, блестящий, словно новогодняя конфета. Его зеркальный бок украшали три огромные буквы ЖЗЛ в цвете «флуоресцентная фуксия», над которыми возвышалась такого же оттенка трёхзубчатая корона, по ступенькам блестящего трапа стелился розовый ковёр – жёсткий для каблучков, мягкий для взгляда и совершенно шикарный для фото, куда более эффектный, чем все эти набившие оскомину красные дорожки. И тем не менее (вероятно, из-за отсутствия каблуков) свой фотомарафон мне всё-таки захотелось начать с крыла – гладкого, переливчатого, как ртуть, очерченного стремительной линией, как если бы это был космический лайнер. Однако едва мне удалось взобраться на крыло и разместиться на нём удобнее для потрясающего селфи, снизу послышались сдавленные голоса Госпожи и Любани.
– Издеваешься? – шипела первая.
– Ей-богу, За-за-зарина, клянусь, она сказа-за-за-зала, их не будет обеих, – оправдывалась вторая, слышно было, как стучали её зубы, непонятно, от холода или от нервов.
– А про выдру эту что не сказала? Тоже не знала?
– Да какая раз-з-зница, За-за-за-зариночка, вот, ей-богу, какое тебе дело, кто это всё-сё-сё-сё устроил, жиз-з-знь наладится, говорю тебе!
Из-под крыла показалась Госпожа, одетая в кашемировый костюм оверсайз насыщенного кораллового оттенка и жилет из стриженой овчины, в руках её поблёскивал лаковый крокодиловый «биркин», причёска ещё сохраняла вечернюю укладку, лишь пара прядей выскочила на лоб, так как распирающее Зарину негодование заставило её несколько раз нервно тряхнуть головой и топнуть кроссовкой, правда, неслышно. Любаня, напротив, нарядилась с тем расчётом, чтобы не переодеваться на борту по прилёте, – босоножки с тонкими ремешками обхватывали её голые ступни, летнее платье даже не прикрывало коленей, а длинная хлопковая накидка состояла наполовину из кружева. Приятельница рассчитывала проскочить в салон как можно быстрее, но не тут-то было!
Дело в том, что из двенадцати мест бизнес-джета на долю клиенток приходилось лишь четыре: для Госпожи, Любани и некой Зинаиды Михайловны, получившей тур в подарок на шестидесятилетие от своей племянницы, прекраснейшей, между прочим, представительницы клуба, многодетной матери, четвёртое же место, как ты помнишь, своевольно занято автором. Так вот, сидя в зале частных полётов, ожидая регистрации в компании Любани и Зинаиды Михайловны, Госпожа вдруг увидела, как вошла ещё одна пассажирка, спешившая на их рейс. Судя по всему, у неё не было времени переодеться, и она заявилась прямо с благотворительного бала на корабль (бывает и так), в вечернем наряде. Вновь прибывшую Любаня представила Госпоже как Марусю Рындину, лучшую подругу Пассии, и только тогда до Госпожи дошло, что мадам, взявшая под свою опеку ЖЗЛ, никто иная как сама Пассия, и что, вероятнее всего, она потому отказалась от поездки в Дубай, что Любимый экстренно взял её в другое путешествие, и вместо неё, Пассии, теперь летит она, Госпожа, в общем, когда Зарина это поняла, то…
То объяли её страшные гнев и возмущение, и, хотя гнев и возмущение уступили желанию наладить жизнь на всех фронтах, главным образом на одном фронте, любовном, Любане досталось по первое число.
Мой друг, с болью в сердце, но не с отчаянием (теперь ты видишь, как важно вовремя закатать губу), сообщаю, что ввиду появления Маруси Рындиной мне придётся потихонечку соскользнуть с крыла, забыв про селфи, и проскользнуть внутрь самолёта, чтобы найти где притулиться, пока замёрзшая напрочь Любаня и разгневанная Госпожа выясняют отношения у трапа.
Между тем к самолёту подтягивались прочие участники выездной сессии – главный коуч и вспомогательный персонал, для которого предназначались оставшиеся восемь мест. Итак, на серебряном борту летели:
– Стилист.
– Визажист.
– Фотограф.
– Лайф-коуч.
– Эксперт по трём «Э».
– Астролог.
– Кардиолог.
Все, разумеется, по женской части (и все – представители женского пола, кроме кардиолога и Эксперта по трём «Э», которых угораздило родиться мужчинами). Замыкала список таролог – великая (в прямом значении этого слова) и загадочная (в коренном значении) Стефанида Потомственная. Поддерживаемая ассистентками – стилистом и визажистом, – она тяжело поднималась по трапу, перегородив путь астрологу и фотографу, так что эти двое, находясь в вынужденной пробке, успели обменяться услугами: астролог составила фотографу натальную карту, а фотограф запечатлела астролога на фоне бизнес-джета и задней части таролога. Последняя, наконец, преодолела верхнюю ступеньку и теперь стояла в дверях, пытаясь отдышаться. Тогда стилист, визажист, астролог и фотограф, а также примкнувшие к ним Любаня с Госпожой, не сговариваясь, а только крикнув «раз-два-три!», подхватили Стефаниду, дружно, хотя и не без натуги, внесли в салон и водрузили на первое же кресло против движения самолёта, так что все остальные пассажиры находились теперь перед её глазами, как на ладони. Однако, к удивлению клиенток, лайф-коуча, кардиолога и Эксперта по трём «Э», глаза таролога оказались плотно сомкнутыми, и, мало того, едва устроившись на сидении, гадалка, раскинув по плечам длиннющие смоляные косы с двумя фиолетовыми прядями у лица, замерла в неподвижной позе, словно чёрный нефритовый Будда. Периодически она вздрагивала и низким простуженным голосом хрипела «поднимите мне веки», – её наращённые ресницы и вправду были весьма тяжелы. Едва ассистентки замечали, что Стефанида шевелит своими пухлыми пальчиками и не менее пухлыми устами, собираясь произнести «поднимите…», как тотчас подбегали к ней и, встав возле перламутровых сиреневых век (одна у правого, другая у левого), на счёт «три-четыре» тянули вверх ресницы. Они удерживали их пока хватало сил, где-то четыре секунды, Стефанида же молча обводила пассажиров тяжёлым пристальным взором, желваки её при этом ходили вверх-вниз, придавая лицу зловещее выражение, так что у всех кровь стыла в жилах, особенно если её открытый взгляд совпадал с турбулентностью, но ресницы опускались, Стефанида Потомственная снова застывала в своей отрешённо-безмятежной позе, словно никогда не поднимала веки и никогда не видела наш грешный мир. А между тем этот мир уже давно скрылся под густым слоем потемневших облаков, и самолёт, блестящий зеркальный бизнес-джет, в котором эти облака отражались со всех сторон, так что он сливался с небом, и видно было только ЖЗЛ и корону, казалось, завис в воздухе, подобно орлу, высматривающему жертву.
Стюардесса поспешила внести в салон охлаждённое шампанское, фрукты-ягоды, прочую снедь, после чего вперёд выдвинулась статная лайф-коуч в эффектном брючном костюме.
– Дорогие дамы, – произнесла она, сама не понимая, насколько точно выражалась: дамы действительно были очень дорогими, кроме разве что Зинаиды Михайловны, в прошлом повара из армейской столовой, – дорогие девушки! Сейчас, когда мы с вами находимся на высоте 14 000 метров, у нас появилась уникальная возможность для одного маленького упражнения…
Зарина взглянула в иллюминатор: привычный, в общем-то, пейзаж.
– …Маленького упражнения, но с большим, дорогие дамы, смыслом, с него начнётся наше увлекательное путешествие по глубинам нашей прекрасной женской сути. Итак, почувствуйте себя властелинами мира – и ваша уверенность в себе, согласно последним исследованиям британских учёных, повысится на двадцать процентов…
«Куда уж больше», – подумала Госпожа, метнув взгляд на Рындину, та уже приосанилась. Всем раздали короны, но Зарина отказалась и от короны, и от тиары, и даже от маленькой диадемы, сославшись на укладку. Теперь, когда на борту восседала близкая подруга Пассии, ей не хотелось выглядеть заинтересованной в такого рода упражнениях, в то же время Рындина, примерив корону, нашла, что та органично сочетается с её вечерним платьем, и принялась вживаться в образ. Однако не прошло и десяти минут, как она в сердцах кинула свой венец на пол и, едва ли не плача, заявила, что не чувствует себя никаким властелином, так как мир один, а властелинов уже трое. «К тому же, – добавила она, – властелин – это мужской род, а властелинша звучит как генеральша, то есть жена властелина, а это уже вторая роль вместо первой».
Лайф-коуч несколько оторопела, но быстро предложила почувствовать себя вместо властелинов царицами или королевами – кому что ближе – по очереди. Решено было поделить время, за исключением взлёта и посадки между тремя участницами – выходило на каждую по часу с небольшим. Кинули жребий. Первой взойти на трон должна была Зинаида Михайловна, то есть Зинаида Первая, за ней Любаня Первая, последней – Рындина, она же Маруся Первая.
Зинаида Первая явно была не в своей тарелке. Водрузив корону на голову, она всё никак не решалась от неё отцепиться и так сидела, придерживая венец руками.
– Ну и кашу вы заварили, – вздыхала она, – ну и замесили тесто…
Тогда лайф-коуч предложила сменить тяжёлую корону на лёгкую диадему, ведь в жизни женщины всё должно приносить радость и удовольствие, но Зинаида Первая, заметив, что хрен редьки не слаще, лишь плотнее прикрыла головной убор ладонями и так, виновато улыбаясь, высидела час, отказавшись от дополнительных минут. Правление же Любани Первой ознаменовалось брызгами шампанского, активной болтовнёй и смехом, так что, когда на трон заступила Маруся Первая, все уже были навеселе и не заметили, что последняя царица не сдала своих полномочий, даже когда самолёт пошёл на посадку.
Госпожа снова посмотрела в иллюминатор: бизнес-джет невозмутимо разрезáл объявшую их черноту, но внизу уже расстилалось море из стекла и огня.
Глава 9
В которой создаётся ажиотаж, с лица сползает маска, а Зарина визуазили… визуаризи… визуалиризилири… короче, представляет, а кого – читатель узнает в конце главы
– Рано рождённая вышла из тьмы розопёрстая Эос, лучи свои над ОАЭ простирая…
Чей-то медовый тенор, сопровождаемый треньканьем балалайки, разбудил Госпожу, и та, с трудом разлепив глаза, какое-то время блуждала по потолку бессмысленным взором, не сразу вспомнив, что этой ночью прилетела в Дубай, однако ослепительный луч, нагло втиснувшийся в щель между двумя глухими полотнами штор, являлся самым настоящим дубайским солнечным лучом, в этом не было никаких сомнений. Госпожа прислушалась: звук доносился с улицы.
– …Глаза свои, аквамариновый цвет, Зарина-богиня раскрыла, – продолжал голос, – ложе своё покидая и взор обращая к низу…
Ошеломлённая Зарина вскочила с постели и, как была – растрёпанная, в коротенькой кружевной ночнушке, – выбежала на балкон. В отбрасываемой им тени, на зелёной лужайке, поросшей мелкими цветами, восседал прекрасный юноша в белоснежной тоге с золотой кифарой в руках.
– Но что за блеск я вижу на балконе? – воскликнул он, мгновенно вскочив на ноги и воздевая руки к Госпоже. – Стань у окна, убей соседством Эос, она и так от зависти больна!
– Ты? Что за… Что за нафиг? – возмутилась Зарина, узнав в белозубом трубадуре юношу, выносившего на сцену картину Басюново-Пялькина. – Кто показал тебе сюда дорогу?
– Твой взгляд опасней двадцати кинжалов, взгляни с балкона дружелюбней вниз! У брега шёлкового, где белеет «Парус», зовут тебя стилист и визажист!
– На берег? В такую рань? – проговорила в недоумении Госпожа, оглядываясь на часы в комнате. – Нет и восьми часов!
– Глаза Богини озаряют мир вперёд мелодий птах небесных, – юноша изобразил на струнах кифары финальный аккорд, – прощай!
– Сто тысяч раз прощай! – отвечала Зарина, зевая. – Шёл бы ты подальше, спать не дадут…
– Сто тысяч! – воскликнул юноша. – Совсем другой разговор!
И побежал к балкончику Зинаиды Михайловны.
Между тем Госпожа сменила ночную рубашку на пляжное хлопковое платье и побрела в направлении отеля «Парус». Было восемь утра, воздух ещё дышал свежестью и негой, а визажист уже колдовала над клюющей носом Любаней, стилист сортировала наряды по темам, давая Эксперту по трём «Э», тщедушному мужчине средних лет, подержать то одну вешалку, то другую, а то и две сразу, отчего он гнулся к земле и пытался опереться на Стефаниду Потомственную, восседавшую на песке в позе Будды. Фотограф прицеливалась к ракурсам: солнце благосклонно смотрело в объектив, давая правильный мягкий свет, кардиолог разливал кофе по фарфоровым чашечкам. Показалась Рындина. Всё в том же вечернем платье и с короной на голове, она, приблизившись к месту съёмок, капризно скривила губы и, к радости Госпожи, объявила, что как только откроются магазины, уедет на шопинг, поскольку, кроме надетого вечернего платья, у неё с собой ничего нет.
Лайф-коуч, она же куратор мероприятия, прямая и бодрая, в брючном костюме, шагала от пальмы к пальме, чеканя указания коллегам. Время от времени она подходила к поляне с угощением и выхватывала оттуда то сухарик, то орешек, то какую-нибудь ягодку.
– Девушки, дорогие! – воскликнула она, заметив, насколько вялыми и потухшими выглядели клиентки с утра пораньше. – Помните! Ваши социальные странички – это ваш рабочий инструмент! От вашего душевного состояния зависит настроение фотографий: будут ли они вдохновлять фолловеров или нет. Вы должны сверкать, как звёзды, и ваш мужчина, между прочим, должен чувствовать, что обладает чем-то драгоценным – брильянтом, уникальной дивой! Вы, дорогие мои, должны создать вокруг себя АЖИОТАЖ!
На этих словах куратор раздала своим подопечным визитки с сервисами по накрутке фолловеров.
– Кхе-кхе… – Эксперт по трём «Э» неодобрительно кивнул на визитку. – Кхе-кхе… здесь возникает проблема первого «Э»: Этическая, так сказать…
– Главное, что не Эстетическая, – отвечала коуч, смерив взглядом эксперта, – всё остальное не проблема вовсе.
– Хвалёная капуста полна гнилых кочанов! – послышался голос Зинаиды Михайловны, она и трубадур подошли к накрытой поляне. Одной рукой юноша удерживал золотую кифару, другой – руку спутницы.
– А где вы обычно берёте капусту? – поинтересовался кардиолог. – В «Ашане» или «Пятёрочке»? Я советую вам «Фермерский продукт».
– Здесь есть проблема второго «Э», – заметил Эксперт по трём «Э», – всегда смотрите на Этикетку…
Бывшая повар наградила его презрительной ухмылкой.
– Для капусты, – вмешалась астролог, – лучше выбирать время, когда ретроградный Меркурий входит в созвездие Стрельца и когда дельта Кассиопеи, минуя туманность Пупеи, перемещается на…
– Ах, если бы глаза её на деле переместились на небесный свод! – воскликнул вдруг трубадур, направляя на Зинаиду Михайловну огненный взор.
– Вот фрукт! – Зинаида Михайловна просияла, но высвободила руку и протянула её за кофе. – Вот ведь жгучий перец! Мой взгляд сравнил с разделочным ножом! Опасный, говорит…
– …При их сиянье птицы бы запели, принявши ночь за солнечный восход!
«Фрукт» присел под пальму и, пока клиентки завтракали, продолжил тренькать на кифаре, всё ещё кидая взоры на недавнюю спутницу.
– Ах, девочки, смотрите! Вот что имела я в виду! Улыбку! Стать! Горящие глаза! – вскричала куратор, указывая на Зинаиду Михайловну, и, оправив блузку под пиджаком своего брючного костюма, сделала пару глотков шампанского, отчего и её глаза заблестели.
И то ли внутреннее сияние Зинаиды Михайловны передалось Госпоже, Любане и даже Рындиной, то ли восторженность коуча оказалась заразительной, а может быть, кифара пригожего трубадура взбодрила сонных дев, подобно тому, как сказочные гусли любого пускают в пляс, – здесь сложно утверждать, а только фотосессия понеслась во всю прыть, и к десяти часам утра у каждой клиентки было примерно по тысяче снимков, готовых к публикации.
– Эх, – воскликнула Зинаида Михайловна, увидев себя цветущей дивой, лет на двадцать моложе, – красна свёкла, хоть и в чёрной земле растёт!
– Да ниспошлёт тебе Меркурий для свёклы лучший день и час! – пропел юноша.
– Овнам благоволит Венера, – вставилась астролог, – и ретроградную её петлю, что в знаке рака, вполне накинуть можно на тельца или на льва, иль даже на весы, а если повезёт, на близнецов!
– Так отчего же, – изумилась Зинаида Михайловна, – попался мне козёл?
– Не только вам! – воскликнула Зарина, но тут же прикусила язык и оглянулась: на счастье, Рындина, отсмотрев фотографии, уже уехала на шопинг.
– Вам нужен воздуха глоток, вам нужен – это очевидно – Инстаграм*! – предложила Любаня. – Жизнь только начинается у вас!
Загрузили Зинаиде Михайловне Инстаграм*, тут же опробовали сервисы по накрутке фолловеров, организовали миллион подписчиков. Но, увидев, что из миллиона лишь четыре поставили лайки, обеспечили и лайки.
– Круть! – присвистнула Любаня: кадр, где Зинаида Михайловна прилегла под пальму, отдыхая возле трубадура, отметили уже пятьсот тысяч. – Готовьтесь теперь понести на себе всю тяжесть чужой зависти, – вздохнула она.
– Не нужно носить на себе никакие тяжести, – возразила лайф-тренер, – вы должны быть лёгкими и необременительными! Помните: легкими и необременительными! Весёлыми и довольными! Счастливая женщина уравновешена и гармонична! Мудра и спокойна! У-рав-но-ве-ше-на, – вскричала вдруг она, начав ритмично поднимать то левую, то правую ногу, – левой, левой! Не-о-бре-ме-ни-тель-на, правой, правой!
Трубадур пустился щипать кифару, пытаясь подстроиться под ритм.
– Муд-ра! Муд-ра! – лайф-коуч жестом приказала своим подопечным присоединиться и, дождавшись, когда за ней выстроятся Любаня, Госпожа, Зинаида Михайловна с трубадуром и синхронизируются с ней в движениях, направилась к зоне спа. – Левой, левой! Счаст-ли-ва! Правой! Правой! Ус-пеш-на! Нет! Кислой! Мине! Нет! Нет! Нет!
– Не знаю, – шепнула Зинаида Михайловна Госпоже, которая, между прочим, всё норовила вместо левой подставить правую ногу, – а по мне так лёгкая кислинка всегда пикантно…
И так они промаршировали вдоль пляжа, где к ним попытались пристроиться несколько сопливых малышей, думая, что это аниматоры набирают группу для игр.
– Бааааагини! – вскричала коуч возле больших стеклянных дверей, где, наконец, развернулась. – На месте СТОЙ! Раз-Два!
– Do you have an appointment? – Из дверей показалась администратор спа и поклонилась всей компании.
– WHOOP, – тяжело дыша отвечала куратор, мокрая насквозь. – Women (happy – I hope!) of the outstanding persons. – Администратор поспешила раскрыть вход шире.
Клиентки зашли внутрь и бухнулись на диваны под кондиционером. Зарина закрыла глаза, тонкие ароматы благовоний будили воспоминания о Сейшелах, Мальдивах и Гаваях, где она наслаждалась счастьем с Любимым…
– Так вот, – продолжила лайф-тренер, жадно отпив из стакана с водой, – …о чём это я? Ах, да! Весёлыми и довольными! Женщина должна уметь общаться БЕЗ ссор! Восторгайтесь вашим избранником – что бы он ни делал! За всё! За всё благодарите! Поклоны разучите до земли!
– Это дедом-то моим я должна всё время восторгаться? – удивилась Зинаида Михайловна. – Да он не знает, как залить заварку кипятком, не знает, как включить плиту, чтоб разогреть обед! Не знает, сколько стоит молоко!
– О! – откликнулась тренер. – Как много слуг у вас должно быть!
– Есть одна! – отвечала Зинаида Михайловна, в голосе её слышалась печаль.
– Но помните тогда, что мнение его – единственно возможное из всех!
– Это деда-то моего, – не выдержала Зинаида Михайловна, – это моего-то козла единственно верное мнение?
– А если всё-таки ты с мненьем не согласна? – спросила Любаня, приподнявшись на локтях и удивлённо хлопая ресницами.
– Вы скрыть должны своё разочарование! – отрезала коуч. – Страх, неуверенность и боль должны погребены быть под короной! А в ней сверкать должны улыбка, смех – что жемчуга! И взгляд приветливый – что изумруды! Не докучать вопросами, не выражать претензий, не видеть ничего вокруг, когда к вам милый друг направил стопы! Но, – здесь коуч обвела глазами слушательниц, – если всё-таки вам хочется узнать, что именно у него в голове, – пожалуйста: карты Таро к вашим услугам! – куратор раздала визитки Стефаниды Потомственной.
Последнюю уже вносили в помещение стилист, визажист, фотограф, астролог, кардиолог и Эксперт по трём «Э», который, сгрузив таролога, кое-как доплёлся до диванов и упал навзничь без признаков жизни.
Тем временем массажисты и косметологи вышли к зоне отдыха, чтобы забрать на процедуры членов WHOOP, и Зарина, воспользовавшись моментом суеты, подскочила к коучу:
– Всё то, что слышу я, знакомо мне и так, – сказала она, заламывая руки, стараясь говорить как можно тише, – но тренинг всё же ваш предполагает, что женщина уж кем-то обладает, у женщины реально кто-то есть! А если нет?
– Как нет? – удивилась коуч. – А Пётр Але…
– Я не она, – отрезала Госпожа.
– Ах так! А так похо…
– Не я, и не он, и не тыыыыы, и то же, что я, и не то же: так были мы где-то похооооожи, что наши смешались чертыыыы, – завёл юноша, теперь он опробовал цимбалы.
– Заткнись, – прошипела Зарина.
– Есть способ не остаться старой девой… – шепнула тренер, – как только ляжете вы на кушетку в спа-салоне, глаза закройте, начинайте представлять: что вот уже жена вы, а супруг ваш – тут вообразите все его черты до мелочей: каков он на лицо, как ходит он, что говорит, что ест на завтрак…
– Круассан!
– Вот-вот!
– А состояние его? Должна ль подробно я представить?
– Здоровья?
– Я не алчна, пусть его немного будет, я о другом… а впрочем, всё и так понятно!
Зарина поспешила вслед за своим косметологом и, едва расположившись на кушетке, закрыла глаза. В голову полезли шейхи в белых головных уборах и белоснежных просторных платьях, все они выстроились в хоровод вокруг Зарины, и каждый хотел минуточку её внимания, но вот один из шейхов, самый крупный, выдвинулся вперёд и взглянул на Зарину так пронзительно, что по телу побежали мурашки. Это был Любимый, и, надо признать, ему очень шли кандура и гутра, как будто он в них родился.
– Ах, Петя, что наделал ты? Ужель мои объятия для тебя, что хлад колючий для индейца майа? – вздыхала Госпожа, держа на лице очищающую маску с лёгким эффектом пощипывания для лучшего дренажа.
Внезапно Любимый подхватил Госпожу на руки и закружил, а она была в чёрной дизайнерской абайе, и так они кружили, как инь и янь, пока из пены морской не вышла Пассия, атласная её кожа розовела в закатных лучах, тёмные локоны змеились по алебастровым плечам, – Госпожа зажмурилась, маска растрескалась, ссыпалась с лица, и косметологу пришлось нанести её ещё раз.
– Что даст она тебе? – взвыла Зарина, ударившись о песок, потому что Любимый тут же бросил её и, словно заворожённый, направился к морю. – Что, Петя, даст тебе вот эта выдра? Вернись ко мне, я дам тебе фамилию свою, ты будешь Господин, я – Госпожа!
Тут Зарина унеслась в интерьеры сериала «Великолепный век», и Любимый уже был не шейх, а султан Сулейман, и все склоняли перед ним и перед нею головы и говорили: «Да, Господин!» и потом «Да, Госпожа», а иной раз говорили сначала «Да, Госпожа», а уже потом «Да, Господин», но снова появлялась Пассия в велелепых одеждах, и даже ещё велелепее, чем Госпожа могла себе представить, – и вот султан уже клонился к ней, и вот уже её главу венчал короной, а Госпожа садилась в лифт многоэтажного гарема и нажимала «минус первый», где пряталась теперь её светлица, пардон, темница.
Зарина снова жмурилась, ещё сильнее прежнего, и маска сползала с её лица, как грунт сползает с гор…
– Тьфу, – плюнула она.
– Oh my Goddess! – вырвалось у косметолога.
Но вдруг раздались чарующие звуки цимбал, это трубадур пристроился у комнаты Зинаиды Михайловны, и Зарина, очнувшись от прежних мечтаний, попыталась представить всё заново.
– Ну нет, – прошептала она с энтузиазмом, в котором, однако, прятались нотки боли и ненависти, – пора восстать из пепла. Перезагрузка – вот теперь мой лозунг! Глаза богиня раскрывает наконец – аквамарины! Вот слово верное: Богиня статью, выдержкой Богиня! Богиня вместо Госпожи – звучит!
И вот они с супругом делят завтрак: с ванилью золотистый круассан, и кофе пьют, и миленько щебечут, любуется на них десяток слуг. Супруг хорош собой (Любимый нервно курит). Так кто ж он? Может быть, француз? И наподобие Кати́, Дени́, Рени́ иль Амели́, он будет звать её Зари́? Зари Богиня!!! Оооо!!!
Тут постучали в дверь.
