Kitabı oku: «Собачий вальс», sayfa 12
Мне трудно было представить худого Виктора Сергеевича, поэтому я заменила его в своём воображении на симпатичного следователя по нашему делу, и мне стало легче воспринимать мамин рассказ: безумная страсть с милиционером показалась мне вполне естественной и допустимой.
– Сказал, что приехал поговорить с Серёжей наедине, без свидетелей. Твоя кроватка стояла тогда внизу в гостиной, потому что наверх мы тебя не пускали: слишком крутая лестница – не дай Бог! Поэтому они пошли на второй этаж, где заперлись в Серёжином кабинете, который мы потом под спальню переделали, и очень долго там сидели. Выпили, конечно…
Мама так и не узнала, о чём они разговаривали: не представилось случая. Она не без оснований предполагала, что Виктор хотел вернуть её, но утверждать на сто процентов не могла. Они с Люсей остались на кухне и напряжённо ждали окончания братской беседы, когда услышали шум и крики: оба мужчины вышли из кабинета и грязно матерились друг на друга в маленькой верхней гостиной, откуда на первый этаж вела злосчастная винтовая лестница. Отец с дядей так ни о чём и не договорились и перешли к более активным действиям, в результате которых один из них оказался на полу со сломанной шеей.
– Это было так страшно, – говорила мама, закрыв лицо руками, – у меня до сих пор мурашки по телу, когда вспоминаю. Мне казалось, он падал так медленно, так медленно… Головой и ногами вниз, словно сломался где-то посередине. Сначала перекувырнулся два раза, а потом скользил по ступенькам, как будто его волокли. И звук был совершенно жуткий: глухой, мягкий какой-то, неживой, что ли.
Быстрее остальных в себя пришла Люся: она единственная не потеряла способности здраво соображать и распоряжалась, отдавая команды направо и налево. Она усадила маму за руль красной «шестёрки», затолкала на заднее сидение изрядно подвыпившего братоубийцу и велела горе-любовникам ехать в Москву к старой карге, которая и обеспечила приехавшему на поезде из Вологды младшему сыну алиби на тот вечер. Сама Люся осталась в доме, привела в порядок комнаты и вызвала скорую. Согласно разработанному плану мама вернулась на дачу поздно ночью, когда Люся уже ответила на все вопросы усталого милиционера дежурной бригады. Вскрытие ничего не показало, кроме массовых ушибов головы и тела, а уровень алкоголя в крови настолько зашкаливал, что у следствия не осталось сомнений.
Кстати, старая карга восприняла смерть старшего сына с необыкновенной стойкостью, как будто ждала, что произойдёт нечто подобное.
– А знаешь, ты ведь и вправду немного ведьма, – сказала я маме, когда та закончила свой рассказ.
Она горько усмехнулась, махнула рукой и поспешно отвернулась. Я заметила, что она плачет.
– Я всегда хотела для вас самого лучшего, а получилось так, что думала только о себе. Это я во всём виновата, – она украдкой утирала слёзы, и губы её дрожали.
Впервые в жизни я увидела её несчастной и поняла, насколько ей было тяжело. Три неблагодарные дочери, затаившие на неё обиду, смерти мужей одного за другим, постоянное чувство вины и одиночество, скрашиваемое лишь пьянчужкой-компаньонкой.
– Брось, мам. Не бери на себя чересчур много, не стоит. Разберёмся как-нибудь, – я пыталась подбодрить её, но сделала только хуже: она расплакалась в голос, прикрывая лицо ладонью, худенькие плечи сотрясались от рыданий.
Я притянула маму к себе и обняла, закрывая от любопытствующих глаз посторонних людей, стоявших в очереди на регистрацию. Она была такой лёгкой и податливой, как пёрышко, практически невесомой. Мне казалось, что она растворяется в моих объятьях. «Сколько песок в руке не зажимай, он всё одно вниз сыплется», – вспомнила я Люсин пьяный бред, и мне стало невыразимо грустно.
– Не надо, мам! Иначе я сама сейчас разревусь, и будем мы стоять с тобой как дуры посреди аэропорта. Давай договоримся так: когда я в следующий раз приеду, мы сядем друг напротив друга, пожалеем себя и пожалуемся.
Мама сглотнула слёзы и выпрямилась, посмотрев на меня ясными посветлевшими глазами. Она улыбалась, тонкие лучики морщин собрались у висков и перекинулись на скулы.
– А ты приедешь? – спросила она практически одними губами.
– Не знаю, – честно ответил я, и она покорно кивнула, принимая мой ответ.
В этот момент Сара окликнула меня, сообщив, что подошла наша очередь сдавать багаж.
– Иди, тебе пора.
Мы быстро наклонились навстречу друг другу для фирменного поцелуя щека-к-щеке, растопырив руки, как пингвины крылья, но тут же обе рассмеялись, потому что, забыв о сдержанности, промахнулись и смешно столкнулись носами.
– Позвони мне, как долетишь, – сказала мама, и это прозвучало очень лично, с нежностью, как будто она сказала: «Я люблю тебя».
– Обязательно, – с удовольствием ответила я и поспешила к дочери, которая начала уже немного нервничать, так надолго оставленная одна.
– What was it all about?17 – встретила она меня вопросом.
– Nothing, really. Just a couple of half-forgotten family secrets18, – ей вряд ли нужно было знать о братьях, разделивших одинаковую смерть, и об измене моей матери. Она бы всё равно не поверила: с её тринадцатилетней точки зрения такие старушки, как мы с мамой, не могли испытывать страстных чувств.
Сара недовольно хмыкнула и отвернулась.
«Надо бы сходить с ней к психологу, – подумала я, глядя на взъерошенный затылок дочери, когда та наклонилась, чтобы поднять свой розовый чемодан и поставить его на багажную ленту. – И неплохо бы почаще проводить время вместе».
С поразительной определённостью я вдруг осознала, что только Сара и никто другой является моей настоящей семьёй, о которой мне следует думать и переживать. Подобные мысли приходили мне в голову и раньше, но на этот раз понимание было полным, весомым и практически осязаемым. В наших отношениях многое казалось упущенным и навсегда потерянным, но, находясь под влиянием сошедшего на меня восторженного озарения, я уверовала, что в моих силах переломить сложившуюся ситуацию.
– You know what?19 – сияя, как начищенный самовар, обратилась я к Саре и обняла её за плечи.
Она вопросительно вздёрнула конопатый нос. Я прижала её покрепче и, захлёбываясь от радостного волнения, чуть ли не со слезами на глазах, предложила ей провести сегодняшний вечер вместе: приготовить попкорн, взять в прокате все три части «Сумерек», завалиться на диван в гостиной и…
– Mum, I hated ‘Twilight’ 20, – выделяя слова, негромко произнесла она и посмотрела на меня как на умалишённую.
Я в изумлении открыла рот и не знала, что ответить и как выйти из неловкого положения. Сара решила сжалиться надо мной и хотела что-то сказать, но тут, к счастью, в кармане пиликнул телефон, оповещая меня о том, что пришло сообщение. Дочь запнулась на полуслове, надула губы и настороженно уставилась на меня, пока я разблокировала телефон. Сообщение оказалось от моего нынешнего бойфренда, неожиданно длинное и нежное. Он писал, что соскучился и хотел бы встретить нас с Сарой в аэропорту, отвезти домой, приготовить нам ужин, а потом, если я разрешу, остаться на ночь. Я не верила своим глазам, пока читала – он никогда не ночевал в моём доме и как-то раз, когда заглянул ко мне по пути домой из паба, воинственно отказался от предложенной зубной щётки, которую я хотела поставить для него в ванной.
– Who from?21 – осторожно спросила Сара, уловив по выражению моего лица, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
– James, – коротко ответила я и увидела ожидаемую гримасу недовольства: она недолюбливала Джеймса, главным образом, за то, что он предпочитал отношения без обязательств. Однажды она недвусмысленно мне об этом намекнула.
Сара, возможно, собиралась что-то предложить взамен моего нелепого демарша с просмотром кинофильма, но, услышав про Джеймса, не стала продолжать, а я не захотела спрашивать. Я ясно видела: её не слишком вдохновила идея провести вечер с мои нынешним бойфрендом, – но подумала, что попробовать стоило, иначе как понять, что тебе понравится, а что – нет? Мне пришли на ум былые занятия музыкой. Не будь мама столь настойчива, я бы бросила школу через полгода и до сих пор жалела о возможных нереализованных талантах. Я же доучилась до конца и не могу отделаться от двух привычек: грызть ногти, поскольку если я забывала их подстричь, учительница била меня указкой по рукам, и слушать классическую музыку, потому что за семь лет в музыкальной школе научилась её по-настоящему любить. Так что, в каждом случае есть оборотная сторона медали.
Не обращая внимания на недовольство Сары, я написала Джеймсу номер рейса, время прибытия и напоследок добавила: ‘Yes to all’ 22. Он не самый красивый и не самый амбициозный человек из тех, кого я встречала, но он добрый, любит собак и поёт в дýше. Не исключено, что ужин втроём с Джеймсом станет тем, чего нам так отчаянно не хватает. Кто знает? И, в конце концов, она первая сказала, что ненавидит «Сумерки».
Пояснения к тексту
1 Противосложение – мелодия, излагаемая одновременно с основной темой фуги или другого полифонического произведения; каданс (от итал. Cadenza) – гармонический или мелодический оборот, завершающий отдельную музыкальную фразу или произведение в целом (здесь и далее прим. автора).
2 ХТК (сокр. от «Хорошо темперированный клавир») – название 2-томного сборника 48 прелюдий и фуг И. С. Баха.
3 Рубато («украденное время», от итал. rubare «красть») – варьирование темпа при исполнении, один из элементов трактовки музыкального произведения; использованием рубато в особенности славился Фредерик Шопен.
4 Сфорцандо (от итал. sforzando «усиливая») – внезапное или резкое усиление отдельных звуков или аккорда.
5 Модерато (от итал. Moderate) – умеренный, неспешный темп исполнения музыкального произведения.
6 Ризолюто (от итал. resoluto) – решительно, музыкальный термин, требующий решительного, живого и смелого исполнения.
7 Шестой части дворянской книги – имеется в виду Дворянская родословная книга, документ, определяющий привилегии дворян каждой губернии Российской империи. В шестую часть книги вносились дворянские роды, доказательство дворянства которых насчитывало сто лет и больше.
8 На мюлях – мюль, особый вид прядильной машины.
9 Пепиньерка – девушка, окончившая закрытое учебное заведение и оставленная при нём для педагогической практики, чтобы стать наставницей.
10 «Не так шумно, барышни!» (перевод с франц.).
11 Тартан принцессы Дианы – особый вид тканого полотна, который был разработан ведущим шотландским производителем тартанов в память о погибшей принцессе.
12 Cohabitee (с англ.) – сожитель, гражданский муж/жена.
13 Пойдём быстрее, идёт регистрация (c англ.).
14 Я ничего не слышала. Никогда не просыпаюсь ночью (с англ.).
15 Люся не делала этого. Она просто не помогла. Я слышала (с англ.).
16 Что ты слышала? (с англ.).
17 И что это было? (с англ.).
18 Ничего особенного. Так, пара полузабытых семейных тайн (с англ.).
19 А знаешь, что? (с англ.).
20 Мама, я ненавижу «Сумерки» (с англ.).
21 От кого? (с англ.).
22 Да на всё (с англ.).
Электронная версия издания
Юлия Александрова
СОБАЧИЙ ВАЛЬС
Рассказы
Лит. редактор: Ю. Полонецкая
Корректор: Е. Сухарева
Вёрстка, оригинал-макет: К. Хохлов
Художественное оформление: А. Фиронов
ООО «КОМИЛЬФО»
199004, Санкт-Петербург, 13-я линия В.О., д. 72
www.komilfobook.ru
www.28oi.ru
sobachii-vals
