Kitabı oku: «Даева», sayfa 13
Я пробормотал, что много работы, и спросил, чем могу помочь.
– Да, алкаши заколебали! Мест мало. У этого галлюцинации уже третий день. Рентген в норме, ЭКГ есть, так что смотрите…
– А какие галлюцинации? – профессионально поинтересовался я.
Доктор не успел ответить, как мужик заорал. Мне захотелось зажать уши.
– А-а! Крысами опять морят! Уберите их с меня! А-а! Убивают! Гады! Убийцы в белых халатах! Рабочий класс крысами морят!
– Ну как, берете? – улыбался реаниматолог.
– А-а, – замялся я, – конечно.
– Отлично! – обрадовался врач и закричал, перекрикивая алкоголика: – Вера, с белой горячкой из бокса в психушку переводим!
– А какие у него еще галлюцинации были? – заинтересовался я.
Доктор пожал плечами.
– Тараканов ловил, крыс ловил. Все вроде.
– А чертей или демонов? – настаивал я.
– Нет, не помню…
Мы шли в ординаторскую, когда я спросил у него:
– А не скажете, тут у вас молодой человек лежит, его из тюремной больницы с инфарктом привезли…
– А, этот, как его… забыл фамилию… Молодой парень?
– Да-да, Максим Лукин, – закивал я, – просто знакомые просили узнать… их дальний родственник…
Доктор остановился, поправил колпак на голове, принял какой-то задумчивый вид и сообщил:
– Тяжелый он, но, если хотите, вон в той палате! – и он указал направление.
Тут его позвали, он сказал, что история болезни «алкаша» в ординаторской, и убежал. Я, воспользовавшись этим, прошел в палату к Максиму. Кроме него там лежали еще три человека. На кровати висела табличка с его фамилией, возрастом и диагнозом. Я разобрал только «инфаркт». Я подошел ближе.
Лицо Максима было серого цвета, глаза закрыты. Он был покрыт тонкой простыней и опутан трубочками и проводами. На экране монитора высвечивалась кардиограмма и мелькали какие-то цифры. С обеих сторон стояли капельницы. Я попытался позвать его, даже потормошил рукой, но Максим, видимо, был без сознания и никак не реагировал. Честно говоря, что делать дальше, я не знал. Я рассчитывал хоть на какую-то беседу с ним, но… вероятно, ничего не получится. Я стоял и смотрел на него…
Грудь сдавлена, словно тисками! Дышать так тяжело, как будто в легкие залили свинец. И боль везде, в каждой клетке тела! Сколько это уже длилось? Он не знал. Казалось – вечность. Но на какие-то моменты вдруг все исчезало, становилось так хорошо, словно он в раю. Раздавались голоса, кто-то колол его чем-то острым, что-то жгучее он чувствовал в руке. И наступала безмятежность. Но ненадолго, потому что когда пропадала боль, просыпались воспоминания, рождались мысли…
Что он сделал неправильно? В какой момент? В юности, когда начал движение по пути? Или два года назад, когда стал подбирать в свое Общество тех, кто был способен на фрашкард, то есть, на исправление этого мира? Тех, вместе с кем он мог разорвать этот круговорот рождений и смерти, преобразить мир страданий и печалей… Или в тот день, когда произошла эта катастрофа? С Еленой, Юлей, с ним… со всеми…
Человечество должно разделиться на две неравные части. По какому признаку? По коду души… День выбран был абсолютно точно. Расположение звезд, место – все присутствовало. Где была ошибка? Что он сделал не так? Что произошло?
Бесконечные вопросы, словно пчелиные укусы, жалили его. Визгливые голоса обвиняли в грехах: он возомнил себя Богом! Он хотел нарушить гармонию мира! Tortura!
Я хотел сделать мир лучше! – доведенный до отчаяния, попытался крикнуть он. На мгновение настала тишина. Он посмотрел вверх – над ним было бесконечное прозрачное небо. Где-то далеко, за пределами этого мира, белым светом пылал огненный шар, окаймленный радугой небывалой красоты.
Вдруг он ощутил необыкновенную легкость и, как пушинка на ветру, стал взлетать вверх. Единственное, что он чувствовал – это бесконечную любовь, лившуюся ему навстречу.
Я очнулся от неприятного пикающего звука. Красным вспыхивал монитор. Вместо кардиограммы по экрану бежала прямая линия. Я не сразу понял, что произошло с Максимом.
Меня оттолкнули от постели больного – подбежала медсестра и доктор. Они позвали еще кого-то и засуетились вокруг него. Остановка сердца! Около тридцати минут они реанимировали его. После чего доктор, взглянув на часы, сказал «хватит!», и все прекратилось…
Я незаметно вышел из палаты и двинулся к грузовому лифту, затем поехал вниз. Что же такое творится? На меня напал какой-то ступор. Лифт с лязгом опустился, я с грохотом отворил дверь, но остался стоять внутри…
В вестибюле вахтер сдерживал натиск троих мужиков, пытавшихся пройти внутрь. Я сразу узнал одного из них – это был Борис! Он также заметил меня.
– Ты?! – злобно заорал он на весь холл. – Взять его! – и отодвинул вахтера в сторону. Двое его бойцов ринулись ко мне. Однако вахтер оказался весьма проворным, и со словами «Говорю же – тихий час, не положено!» он ухватил Бориса за руку, не давая ему приблизиться к лифту.
Подбежавшие блокировали меня в замкнутом пространстве, придерживая ногами дверцы грузового лифта, чтобы я не попытался скрыться…
Спас меня Даев. Бросившись совершенно неожиданно на ближайшего к нему мужика, он вцепился ему в ногу. Тот завопил и согнулся, пытаясь оторвать от себя пса. Даев тут же отпустил его, но набросился на второго. Я оттащил пса, захлопнул двери лифта и вдавил кнопку третьего этажа. Мы с Даевом стали подниматься обратно в реанимацию, а мои преследователи колотили в металлическую дверь внизу. Вылетев на третьем этаже, мы пулей полетели через стеклянные двери, мимо реанимационных палат, мимо алкоголика в боксе, к запасному выходу, дверь которого я заприметил в первое посещение. К счастью, она оказалась не заперта. Вдогонку нам неслись крики санитарки, удивленные возгласы медсестры и вопли мужика с белой горячкой: «Гады! Собаками травят! Нож дайте, падлы!».
Вместо того чтобы бежать вниз по лестнице запасного хода, мы побежали наверх. Там, по длинному коридору мы понеслись в обратном направлении и, миновав стеклянный переход, очутились в соседнем здании. Опять вниз по лестнице – и к выходу!
На улице стало смеркаться. Мы с Даевом понеслись к моргу, где был шанс скрыться от Бориса, который сейчас прикажет прочесать всю больницу. Как он меня нашел? Татьяна рассказала? Разве я говорил ей, что пойду к Максиму? Нет, только то, что я был в морге. Постойте-ка! А может быть эта встреча была просто случайной? Он же вчера к Максиму заезжал, и сегодня… Нет! – я аж остановился. – Это не случайность! Сегодняшняя дата, мое имя, крестик и часовня! Борис прибыл за мной!
Глава 24.
Мы влетели в кабинет патологоанатома. Отдышавшись, я стал торопливо рассказывать о беседе с Ларисой Ивановной и чем это для нее закончилось. Потом – про смерть Максима и встречу с Борисом.
– Уверен, что он повесит его смерть на меня! – сокрушенно сказал я. – Он разыскивает меня и наверняка заглянет сюда…
– Мне кажется, – возразил Богдан Ильич, – что Борису будет не до вас. Ему сейчас сообщат, что его сын умер. И потом, вы уж его совсем за параноика держите, – покачал он головой. – Мне он таким не показался. Но все же примем меры. Я скажу, что меня уже нет на месте… – спокойно добавил доктор.
Он созвонился с кем-то и сообщил, что уходит домой, после чего запер дверь изнутри и задернул окно пыльной шторой.
– Перед тем, как мы начнем составлять план действий, я должен вам кое-что рассказать… одну историю… Вы не против? – обратился ко мне Богдан Ильич, остановившись посреди комнаты и заложив руки за спину.
Нет, я был не против историй, тем более что идти за помощью мне больше было не к кому. Я полулежал в старом кожаном кресле, а рядом пристроился Даев, положив морду на лапы. Расценив мое молчание как согласие, доктор в задумчивости прошелся по кабинету, глядя себе под ноги, затем сел за свой стол и заговорил.
– А вы знаете, что основатель учения, Зороастр, называл демонов-Даэва воинственными и безнравственными божествами. Он считал, что они поражают человека, вселяя в него Ярость… – сообщил он мне, взял со стола карандаш, повертел его в руках и положил на место. Затем взглянул на меня.
Я вздохнул. Даже подумал, не предложить ли ему рассказать эту историю в следующий раз, а сейчас заняться чем-то более насущным.
– Простите, – Богдан Ильич встал, подошел к окну, чуть раздвинул шторы и устремил взгляд вдаль.
– Александр, а вы женаты? – вдруг поинтересовался он, не оборачиваясь. – Впрочем, не важно… дело не в этом… видите ли, моя жизнь оборвалась много лет тому назад… Нет, я, собственно, хотел рассказать не про свою жизнь… – он умолк.
– Вы в порядке, Богдан Ильич? – я разглядывал его сутулую спину, понимая, что с ним творится что-то необычное.
Он вздохнул и несколько раз кивнул головой.
– Да, спасибо… Видите ли… Много лет назад умерла моя жена. Мы только что поженились… вся жизнь была перед нами… впереди… так нам казалось… И когда это случилось, я сразу принял осознанное решение уйти из жизни. Потому что без нее жизнь не имела ни смысла, ни цели. Вы имеете полное право осудить меня за эту слабость, но сейчас речь не об этом… Я уже работал в больнице патологоанатомом и сумел раздобыть необходимые для этого лекарства. Дома я поставил себе капельницу. В одну руку вводил сильнодействующий препарат, а в другой держал фотографию моей жены. Я стал довольно быстро отключаться. И мне стало сниться, что я взлетаю над своим телом, которое оставалось лежать на диване. Некая сила тянула меня наверх, и, не скрою, мне было страшно…
Я сразу вспомнил свои ощущения, когда сам поднимался над могилой Даева, влекомый неведомой силой.
– И вот, достигнув уже приличной высоты, чувствуя, что дышать становится все тяжелее, я услышал, а потом и увидел свою жену! Она улыбнулась мне и сказала таким родным, таким знакомым голосом: «Подожди, милый! Еще слишком рано! Я дам тебе знак!»
Голос Богдана Ильича дрогнул, и на какое-то время он замолчал, делая вид, что усиленно пытается разглядеть что-то за окном. Потом заговорил снова:
– Я медленно спустился вниз, открыл глаза… Знаете, что было самое странное?
Я молча помотал головой, размышляя, чей же голос произнес и для меня «слишком рано»? Да… Странного здесь было много.
– Дело в том, что почти весь препарат прокапал мне в вену! – доктор повернулся и посмотрел на меня в упор. Глаза его блестели. – Понимаете? Я должен был быть мертв, а я очнулся! Я выдернул иглу из вены, встал… С тех пор прошло много лет. И когда я две недели назад увидел на вскрытии мозг той женщины, а потом познакомился с вами и сейчас узнал про все ваши приключения – я понял, что это и есть знак!
Богдан Ильич отошел от окна и снова уселся за свой стол. Я молча ждал продолжения.
– Вы, конечно, спросите – какая связь с той умершей? И что это за знак? Сейчас поясню. Для этого я должен рассказать о страшном событии моей жизни – смерти моей жены. – Доктор снова взял в руки карандаш и продолжил рассказ, не глядя на меня: – Мы были однокурсниками. Закончили медицинский. Я всю жизнь увлекался историей и религией. А моя жена изучала измененные состояния сознания. В какой-то момент мои увлечения и ее профессиональный интерес пересеклись между собой. Я как раз погрузился в зороастризм, а жена занималась медитациями и проводила эксперименты с трансовыми состояниями… Я пытался постичь одно из мистических течений зороастризма – Илм-и-Хшнум, и моя жена, используя сложные психотехники, помогала мне в этом…
Богдан Ильич вздохнул и замолчал, уставившись в одну точку и постукивая карандашом по столу. Я думал, что сказать, чтобы заполнить затянувшуюся паузу, но доктор уже успел взять себя в руки и продолжил:
– В тот день мы совершали ритуал, произнося молитву на авестийском языке… как вдруг… словом, не важно, что видел я и что чувствовала моя жена… но у нее случилось кровоизлияние в мозг. Ее отвезли в больницу, в реанимацию, но, к сожалению, она умерла… на следующий день. В те дни я и не думал, что это может быть как-то связано…
– Связано с чем? – спросил я, поскольку доктор опять замолчал.
– Кровоизлияние было крошечное, при котором, как правило, люди поправляются, – продолжил Богдан Ильич, явно не услышав моих слов. – Но она сразу впала в кому, из которой не вышла… Я никак не мог понять, почему при таком небольшом поражении такое тяжелое состояние? Тогда у нас не было МРТ, даже компьютерных томографов – раз, два и обчелся… Как выяснилось потом – место, в которое произошло это кровоизлияние, оказалось очень… неудачное… Мой коллега, патологоанатом, очень опытный специалист, совершенно не склонный к мистицизму, рассказал мне, что в этой зоне расположен центр души. Я вначале не поверил ему, но затем, изучив эту, мягко говоря, антинаучную гипотезу, я пришел к выводу, что это похоже на правду… А значит, в тот роковой день в результате наших неопытных действий душа моей жены покинула тело. Точнее, мозг. Что и вызвало кровоизлияние, небольшое, но явившееся фатальным для нее.
Богдан Ильич встал, распрямился и твердо взглянул на меня.
Я сочувственно кивнул.
Выходило, что жена Богдана Ильича и жена Шималова умерли от одной причины? Кровоизлияние в центр души…
– Извините, если утомил вас этой длинной историей. И теперь, думаю, самое время начать действовать. Будем размышлять и обобщать всю информацию, которую вы мне сообщили. – Доктор устремил взгляд на потолок, и его вздернутая борода вызвала у меня ассоциацию с Галилео Галелеем. – Итак, общество Амона. Они постигали истину, а лучше сказать – ожидали ее! – Богдан Ильич стал прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину. – Сложно сказать, что они понимали под истиной. Может, это была информация, а может, еще что-то: знания, энергия… Не принципиально. Важно, что на их последней встрече был проведен определенный ритуал, в результате чего Амону удалось создать некий коридор, тоннель между нашим миром и каким-то иным. Это его заслуга, я восхищаюсь его способностями, поскольку нам с женой не удалось осуществить это в полной мере…
– А какую цель он преследовал? – поинтересовался я.
– Рискну предположить, что цель была благая. Возможно, речь шла об исправлении мира, этаком апгрейде, – с готовностью ответил доктор. – Но кто, кроме Бога, знает, что для человечества правильнее или лучше?
– Амон хотел сделать мир лучше, – подтвердил я, припомнив предсмертные видения Максима.
– Вот видите? Далее, Амон ожидал, что по созданному тоннелю Елена Шималова получит какую-то информацию, по его терминологии – «истину». Она должна была послужить, скажем так, и антенной, и передатчиком, чтобы принять и распространить полученную информацию на остальных участников ритуала… – Богдан Ильич говорил уверенно, словно читал лекцию студентам.
– Лариса Ивановна сказала, что огромный черный пес скусил Шималовой голову, – вспомнил я. – Это тоже была часть ритуала?
– Уверен, что никакого пса не было, – ответил доктор. – Когда человек видит нечто из другой реальности, то его мозг трансформирует это в понятную для него картинку, в нашем случае – в огромного черного пса. Например, во сне или во время галлюцинаций можно увидеть только то, что человек уже видел в своей жизни, понимаете? Заметьте, несчастная Лариса Ивановна употребляет необычное слово «скусил», поскольку она видела какое-то действие, какого не бывает в обычной жизни – вот и не смогла подобрать более точного слова.
– А я было подумал, что это демонический пес повредил ей голову, – полушутя предположил я. – Помните, у нее на вскрытии кости черепа словно взорвались изнутри? Неужели это душа покидала тело с такими разрушениями?
– Насильно извлекаемая душа может оставить после себя, извините за оборот, кровавый след. – Богдан Ильич ответил абсолютно серьезно. – Я, конечно, вторгаюсь в область догадок. Но сквозь мозг этой женщины, в отличии от моей жены, в наш мир прошла целая энергетическая лавина. Маленький камушек, брошенный в воду, вызывает небольшие круги, а огромная глыба… Человек умирает, поскольку физическая оболочка – тело, не может существовать без души. Тут есть некая связь. При смерти мозга происходит отделение души от тела и смерть личности. Я думаю, что возможно предположение и обратного – при отделении души происходит смерть мозга. Помните во время вашего видения, там на кладбище? Души поднимаются вверх, а они спускаются вниз!
Мне совсем не хотелось вспоминать ту встречу.
– А почему для ритуала была выбрана именно Шималова? – спросил я.
– Сложно сказать, по каким критериям выбирал Амон, – пожал плечами доктор. – Возможно, у нее был самый подходящий код души… – взмахнул рукой доктор.
Я усмехнулся, вспомнив, что всего пару дней назад я впервые услышал про центр души от Бориса, а про код души – от Волгина. И считал их обоих сумасшедшими.
Богдан Ильич неверно истолковал мою усмешку:
– Зря смеетесь. Вас же не удивляет, что есть разные группы крови? Есть разные типы личности. Почему бы душе не обладать определенным кодом? Но сейчас важно другое – по созданному тоннелю через мозг Шималовой в наш мир нечто непредвиденное!
– Демоны Даева! – усмехнулся я.
Пес, услышав свое имя, поднял морду и посмотрел на меня. Я погладил его, и он снова лег.
– Демоны? Ну, это несколько примитивно и неточно. Я бы назвал это субстанцией… или сущностями… – Богдан Ильич сел за рабочий стол. – Но если вам так понятнее, давайте будем называть их Даева. Хотя бы потому, что они сами так представились, послав вам электронное письмо.
– Это какая-то нелепость – нечто из параллельного мира выходит со мной на связь по электронной почте…
– А я совсем не удивлен, – ответил доктор. – Как бы вы хотели вступить с ними в контакт? Как раньше – посредством спиритических сеансов или через шаманов и жрецов? Нет, общаться через интернет – это вполне современно: двадцать первый век все-таки!
– Пф! – я всплеснул руками. – С троллями в виртуальном пространстве я сталкивался, но с демонами? Странно как-то…
– А явись перед вами существо с копытами и рогами, воняющее серой, вы бы легче в него поверили? – улыбнулся мой собеседник. – Я не удивлюсь, если через некоторое время они смогут общаться, да и перемещаться, посредством сотовой связи, почему бы нет?
– Может, вы еще скажете, что предложение сыграть в компьютерную игру – это тоже нормальное поведение Даева в современном мире? – не сдавался я.
– Даева для нас непостижимы и непредсказуемы. Мы не знаем, что это за сущности, каковы их цели, их логика… Потому что они вне логики! Я бы предположил, что они уловили информацию, исходящую от Дианы и от вас в тот момент времени: Диана играла в компьютерную игрушку, а у вас в голове могло всплыть название фильма «Даева», и из этих данных они сгенерировали…
Богдан Ильич увлеченно импровизировал, но я перебил его:
– А из чего они сгенерировали призраков, а? Волгина с топором! Юлю, душащую Диану! И потом, я видел сам себя! Да еще и живые мертвецы на даче! Из чьих это мыслей? Диана называет их версиями, а вы как это объясните? И не с позиций метафизики, а с… я не знаю…
– С научной точки зрения? – подхватил доктор. – Попробую! Вам знакомы теории о нейтринной осцилляции и превращении нейтрино в антинейтрино?
– Что? – я уставился на доктора. Превратись он сам в Даева, я бы удивился меньше.
– Я говорю об антиматерии, созданной из античастиц, – как ни в чем не бывало продолжал он. – Конечно, это весьма нестойкая система и недолго живущая… Вы, конечно, скажете, что антивещество, состоящее из антипротонов и анти…
– Нет, я промолчу, – усмехнулся я и покачал головой.
– Ну, не важно! Важно, что при взаимодействии античастицы и частицы происходит аннигиляция, сопровождаемая яркой вспышкой! – Богдан Ильич словно доказал теорему и взглянул на меня, ожидая реакции.
– Да, – признал я. – Были вспышки. И огненный шар был, оставляющий много пепла…
– Отлично! – обрадовался он чему-то. – Даева могут стабилизировать эту антиматерию, управлять ею и воздействовать на обычную материю, то есть на вещество нашего мира!
– И что из этого следует? – я исподлобья смотрел на Богдана Ильича. Что-то он сам дестабилизировался: руками размахивает, а глаза вспыхивают, словно катафоты.
– Что следует? Конечно же, ваши видения: призраки, клоны, версии – как угодно их называйте! – пророкотал он своим низким голосом.
– А кто стрелял в Волгина? – спросил я у него.
– Тоже версия! Ваша версия! – без тени сомнения ответил Богдан Ильич.
– Интересно, в суде прокатит такое доказательство? – пробормотал я, представляя, с каким интересом присяжные будут выслушивать Богдана Ильича. – А я несу ответственность за действия моего двойника? – поинтересовался я с некоторым сарказмом.
– В некотором роде – да, – неожиданно ответил он.
– Не понял? – я удивленно уставился на доктора.
– Сейчас попробую пояснить вам свою мысль, – задумчиво начал Богдан Ильич, – Видите ли, Даева для создания версий используют злую волю человека, его отрицательную энергию. Поэтому созданная версия – это в какой-то степени и есть сам человек. Поэтому мы несем ответственность за свои версии!
Я вздохнул, вспомнив слова Бориса: «то, что ты можешь убить, я верю…»
– Нет, – я резко покачал головой. – Я не убийца! Вы никогда меня в этом не убедите.
– Что вы, – выставил вперед руки Богдан Ильич. – Я никогда и не стал бы …
– Но моя версия, мой двойник из этих ваших антинейтрино или как их там… Он стрелял и убил Волгина! Убил по-настоящему, застрелил из пистолета. Моего пистолета! Я не собираюсь отвечать за него и садиться в тюрьму! – я непроизвольно повысил голос.
– Александр, успокойтесь! – Богдан Ильич искренне расстроился. – Я совсем не то имел в виду, когда говорил, что мы несем за них ответственность! Я про моральную…
– А я про уголовную, – хмуро перебил я его. – А почему это все происходит со мной? И с Дианой? Почему именно нас втравили в эту «игру»? У нас тоже нужный код души оказался?
– Я допускаю такую мысль. Ведь вы, всего лишь оказавшись недалеко от места, где Амон вызвал энергетическую лавину, сразу стали ощущать в себе какие-то аномалии, правда? Видения, голоса… А вообще, я думаю, что люди с подходящим кодом души нужны были только для первого проникновения этих сущностей, а дальше они постепенно будут воздействовать и на всех остальных. Это лишь вопрос времени. И распространятся на весь мир, – мрачновато добавил он.
– Пандемия Даева? – невесело пошутил я. – Но как-то можно это остановить? Я хочу быть уверенным, что моя версия не будет больше расхаживать по городу и творить неизвестно что без моего ведома… – теперь я вскочил и заходил по кабинету.
– Вот как раз об этом я и хотел поговорить с вами. У нас здесь общий интерес!
– Да, помнится, с самой первой нашей встречи вы говорили, что я, возможно, смогу вам помочь… Но я до сих пор не понимаю, что вы имели в виду?
– Я сегодня рассказал вам очень многое про нас с женой. И теперь добавлю последнее… Я долго размышлял над тем, что произошло. И понял. Умерев в нашем мире, моя жена продолжает существовать в параллельном. И ждет меня, – глухо добавил он.
– И как я смогу помочь вам? – с подозрением спросил я.
– Не только мне, – чуть улыбнулся Богдан Ильич. – Вы поможете и себе тоже, да и мир спасете заодно.
– Знаете, мне сейчас не до шуток, – несколько раздраженно сказал я.
– Надеюсь, что вы осознаете, что в вас находится Даева? – совершенно спокойно поинтересовался доктор. – Не нужно пугаться этого. Я даже вам завидую. Знаете, почему?
Я молчал. Мне была неприятна эта мысль. Да, я осознавал, что со мной происходили очень странные и необъяснимые вещи, и в квартире, и на кладбище, и на даче… Но ведь с тех пор все закончилось! Я больше не слышу голосов, не вижу призраков, наконец-то исчезло ощущение чьего-то присутствия! Даже возможность проникать в чужие мысли, как тогда, в коммунальной квартире, уже не проявляется так ярко. Вот только сумел прочитать предсмертные мысли Максима-Амона – и все… Богдан Ильич продолжал что-то вещать про сверх способности, но я не вникал в смысл его слов – все это чушь! Во мне кипело возмущение. Я знаю, кто я!
– Я – человек! – сказал я твердо и с вызовом посмотрел на Богдана Ильича.
– Конечно, человек! Причем, к счастью, хороший и добрый, – словно издалека донесся до меня голос доктора. – Но зря вы боитесь признать, что Даева в вас. Ну, хорошо, если я скажу, что они просто играют с вами – так легче воспринять эту информацию?
– К черту! – зло ответил я ему. – Они создали мою версию, но я – человек, и никакого Даева во мне нет! Понятно? И не пытайтесь…
– Хорошо! – неожиданно перебил меня Богдан Ильич. – Тогда вы не против помочь мне выйти на контакт с Даева? Я, к сожалению, не имею соответствующего кода души и Даева со мной не играют. Что скажете?
– Вы собирались мне помочь, от меня получить помощь и мир спасти, – хмуро напомнил я ему.
– Именно! – с жаром воскликнул доктор. – Выйдя на контакт с вашим Даева… простите, просто с Даева, я бы попробовал убедить его не создавать ваши версии, понимаете? Оставить вас в покое. На это вы согласны?
Я кивнул, не удостоив его ответом и стараясь совладать со своим негодованием.
– Тогда, как говорится, поехали! – сказал доктор и открыл ноутбук.
Запустив какую-то программу, Богдан Ильич развернул ноутбук ко мне, и я увидел на экране ритмичные мелькания.
– Вы что, в самом деле собираетесь вступать в контакт с Даева через интернет? – с недоверием спросил я.
– Доверьтесь мне! Просто смотрите на монитор и ничего не бойтесь! Это программа, позволяющая погрузить человека в гипноз. Вместо традиционного раскачивания блестящего предмета перед глазами, – спокойно объяснял доктор. – Вначале появятся ощущения, как при автономной сенсорной меридиональной реакции… потом будет клонить в сон…
Я почувствовал, как побежали мурашки по голове… а затем как-то незаметно я стал засыпать… И уснул.
Когда я открыл глаза, ноутбук был закрыт. Я полулежал в кресле. Напротив меня сидел Богдан Ильич и внимательно наблюдал за мной. Я обратил внимание, что он был очень бледен.
– Сколько времени? – спросил я его, потягиваясь. Сон явно пошел на пользу.
– Вы проспали около получаса, – ответил он, взял ноутбук и пересел за свой рабочий стол.
– Да? А как будто всю ночь спал! – я опять потянулся. Таким отдохнувшим я давно себя не чувствовал.
Богдан Ильич снова открыл ноутбук и уткнулся в экран, изредка бросая на меня какие-то странные взгляды.
– Что вы на меня так смотрите? – не выдержал я. – У меня рога и копыта появились?
– Если только виртуальные… – ответил он. – Не хочу вас расстраивать…
Странно, подумал я. Ни раздражения, ни тревоги, которые у меня были до сна, не осталось. Тогда я не хотел признаваться самому себе, что во мне есть Даева. А сейчас мне было… ну не то, что хорошо, а скажем так – комфортно.
– Ну, и как прошел эксперимент? – бодро поинтересовался я.
– Ужасно… – тихим голосом ответил доктор, снял очки и принялся протирать их. Без очков он выглядел каким-то беспомощным и несчастным.
– Да ладно вам, – я попытался улыбнуться. – Богдан Ильич! Я чувствую себя прекрасно. Ничего такого я не ощущаю… Даже если в меня и вселились демоны, то ярости во мне нет!
– Честно говоря, я не ожидал такого эффекта… Того, что увижу… – он говорил негромко и старался смотреть мимо меня.
– А что вы видели? – спросил я, чувствуя, как мне стала передаваться его тревога.
– Даева. – коротко и твердо сказал он, надевая очки. – Я видел Даева! – он посмотрел на меня в упор, и у меня по спине вдруг побежали мурашки. – Я видел Даева в вас!
– Да ладно, – я отмахнулся. – Вы же это и так знали? И что такого?
– Эта компьютерная программа помогла погрузить вас в гипноз. Когда вы заснули, точнее, находились под гипнозом, но с сохраненной активностью в части мозга, я добавил и звуковую стимуляцию, – Богдан Ильич продемонстрировал мне какой-то прибор, – Звуки низкой частоты используются для раздражения некоторых участков коры головного мозга – так называемый провокационный тест. Мне было необходимо «раскачать» бодрствующие зоны вашего мозга. Эффект, как говорится, был налицо… Я даже сфотографировал вас… – горько усмехнулся он.
– Подождите! – я снова почувствовал раздражение. – Я не очень понял техническую сторону эксперимента, но это и не важно. Что вы видели? Я хочу знать! Говорите прямо, а не раскачивайте меня вашими нейтринами и аннигиляциями!
– Смотрите сами, – Богдан Ильич протянул мне свой телефон. Я заметил, что рука его дрожит.
Я вскочил с кресла и резко выхватил его. Доктор вжал голову в плечи и зажмурился, словно опасался, что я его ударю.
– Нет! – закричал я от увиденного и выронил телефон. – Этого не может быть! Вы хотите меня обмануть?
Я поднял с пола телефон и еще раз посмотрел на фотографию. Такого не может быть! Это не я! С экрана телефона на меня смотрело какое-то жуткое существо с красными нечеловеческими глазами. Словно в фотошопе изменили человеческое лицо, превратив его в страшную маску… Не понимая, что делаю, я запустил телефоном в стену и уставился на притихшего доктора. Из-под стола послышалось рычание – Даев угрожающе скалил зубы.
– Вы все это подстроили! – обвинил я Богдана Ильича. Раздражение и злость накатывали на меня, как огромные волны… Бить, громить, кричать – эти желания бушевали во мне, грозя выплеснуться наружу.
– У меня есть только одна надежда! Вы же неплохой человек… – мягко произнес доктор.
– Я – человек. А не демон! Что бы вы там не говорили! – оборвал я его.
– Загляните внутрь себя самого! Что вы чувствуете сейчас? – в голосе доктора я услышал сострадание.
– Лучше я не буду вам говорить, – ответил я уже спокойнее. Агрессия неожиданно стала спадать, как вода после наводнения. – А при чем тут – плохой человек или неплохой?
– При том, – чуть распрямившись, ответил Богдан Ильич. – Что хорошего в вас больше. И Даева, создавая вашего двойника, не смогут сделать монстра. – добавил он.
– Богдан Ильич! – я снова почувствовал себя самим собой. – Извините меня! За мою реакцию… Сам не знаю, что со мной было… – я поднял и передал ему его телефон. – Может, и правда в меня Ариман какой-нибудь вселился? Но я…
– В зороастризме Ариманом называют бога тьмы, он порождает зло. – пробормотал Богдан Ильич. – Простите, Александр! Я должен был это предвидеть. Невозможно прикоснуться и не обжечься.
– Выходит, вы тоже прикоснулись? – я уселся в кресло.
– Пока нет, – покачал он головой. – Впрочем, не знаю. Уверен только в том, что сдаваться я не собираюсь. А вы?
– Я? Я давно так хорошо себя не чувствовал, – усмехнулся я. – Даева сил придают?
– Видите ли, – негромко заговорил Богдан Ильич, кажется, не услышав моего вопроса, – тот, кто прикасается, вступает в контакт, подвергает себя огромному риску. Например, моя жена, Амон, Шималова… Я могу рисковать собой, но не вправе подвергать опасности вас. У меня появилась еще одна идея. Это, правда, нарушает медицинскую, да и человеческую этику…
