Kitabı oku: «Гагарин», sayfa 2
Алексей Иванович рассчитывал, что Юра пойдет по его стопам. Так и говорил: «Кончай скорей семилетку, плотничать со мной пойдешь». Но у Юры были другие планы. Он хотел учиться дальше, причем – непременно в Москве. «Ни разу не побывав в ней, я был влюблен в нашу столицу, – писал Гагарин, – собирал открытки с фотографиями кремлевских башен, мостов через Москву-реку, памятников. Хоть сам я и не рисовал, но страстно хотел побывать в Третьяковской галерее. Мечтал пройтись по Красной площади…». В стремлении учиться в столице не было ничего удивительного. Во-первых, к этому побуждал перфекционизм, а во-вторых, в столице было великое множество возможностей. Кроме того, в Москве жил брат отца Савелий Иванович, у которого Юра рассчитывал остановиться на первых порах.
Анна Тимофеевна не хотела отпускать сына от себя, педагоги уговаривали закончить семилетку, которая в то время считалась полным средним образованием, а вот Алексей Иванович одобрил решение сына: «Езжай, дело хорошее… В Москве еще никто не пропадал».
Почему Юрий Гагарин, имевший способности к учебе и бывший в средней школе города Гжатска на хорошем счету, не захотел идти в седьмой класс, а предпочел сразу уехать в Москву? Ответ прост – семья Гагариных жила небогато, времена были тяжелые, страна восстанавливалась после войны, и Юра не хотел сидеть на родительской шее лишний год. Он собирался поступить в ремесленное училище, учащиеся которого пребывали на полном государственном содержании – им предоставляли койку в общежитии, выдавали форменную одежду, обеспечивали бесплатным трехразовым питанием и выплачивали небольшую стипендию, точнее – зарплату, потому что эти деньги приходилось зарабатывать на производстве. Ремесленное училище давало рабочую специальность, а параллельно можно было учиться в седьмом классе вечерней школы, чтобы получить законченное среднее образование. Юра рассчитывал после училища поступить в техникум, а после окончания техникума можно было думать и о высшем образовании – днем работать, а вечером учиться, так делали многие.
Юра приехал в Москву в сентябре 1949 года. Его сопровождал брат Валентин, который вскоре вернулся в Гжатск. «Опекуншей» Юры стала его двоюродная сестра Антонина, жившая с мужем и трехлетней дочерью в Ананьевском переулке. Можно представить, какие чувства испытывал пятнадцатилетний подросток, попав из Гжатска в самый центр Москвы. Правда вот новости его здесь ждали неутешительные. Во-первых, набор в московские ремесленные училища был окончен, а во-вторых, во все училища брали только после седьмого класса. Напрашивается вопрос – почему Юра отправился в Москву, не наведя предварительно справок? Дело в том, что поступление в ремесленное училище после шестого класса в провинции было делом обычным, но столичные училища «держали марку» и принимали только с семиклассным образованием. Об этом никто из Гагариных и подумать не мог.
Можете поставить себя на место Юры? Решиться на такой ответственный шаг, вопреки уговорам школьных педагогов и матери, приехать в Москву, озадачить заботами московских родственников, надеяться, мечтать и… возвратиться домой несолоно хлебавши? Это было невозможно. Оставаться в столице неустроенным тоже было невозможно – чем заниматься пятнадцатилетнему парнишке, не имеющему специальности? Да и жить где-то нужно, у сестры четвертым на четырнадцати квадратных метрах долго не проживешь… Изначально Юра хотел быть строителем – привык помогать отцу в плотницком деле, да и специальность была крайне востребованной в послевоенное время. Также он подумывал о том, чтобы стать токарем или слесарем, но на эти элитные рабочие специальности без семи классов не брали. Тогда Юра решил, что пойдет учиться любой специальности, лишь бы приняли сейчас, с шестью классами. Подходящий вариант нашелся в Люберцах (сейчас Люберцы вплотную примыкают к Москве, а в то время Калитниковское кладбище было окраиной столицы). Прием учащихся был окончен, но сыграла роль настойчивость Антонины, которая убедила руководство училища в том, что приехавшему из провинции отличнику непременно нужно дать шанс, тем более что на литейном отделении было вакантное место. Вступительные экзамены пришлось сдавать без подготовки, но Юра сдал их на «отлично». Впоследствии он говорил, что экзамены были нетрудными, но даже нетрудные экзамены тяжело сдать вот так с ходу, если не имеешь глубоких, фундаментальных знаний.
«Дали мне первую в жизни форменную одежду – фуражку с рабочей эмблемой на околыше, аккуратную гимнастерку, брюки, ботинки, шинель, ремень со светлой пряжкой. Все это подогнали по фигуре и росту. В тот же день я на последние деньги сфотографировался. Получил карточки и не верю: я это или не я? Фотографии, конечно, тут же послал домой и друзьям: смотрите, мол, любуйтесь, какой я стал, вроде как офицер».
Глава вторая. Литейщик Гагарин
В работе сталеваров есть одна особенность, резко отличающая их от рабочих многих других профессий. Труд токаря, фрезеровщика, сверловщика индивидуален, и каждый из них знает, что итоги работы в первую очередь зависят от него самого. Плавка в мартеновской печи является результатом сложного труда целого коллектива. Из одной смены она переходит в другую и порой заканчивается в третьей. Какой-нибудь час недобросовестной работы в начале процесса обрекает все остальные бригады на неуспех; пятиминутным промедлением на выпуске можно свести на нет результат труда предыдущих бригад. Настоящий сталевар должен обладать сильно развитым чувством товарищества, уметь, если надо, отрешаться от своих личных интересов.
Владимир Попов, «Сталь и шлак»
Юрий Гагарин во время учебы на литейщика
Фабрика International Harvester в Люберцах. 1910
Профессионально-педагогический колледж Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А. (ранее Саратовский индустриальный техникум). Современный вид
Знаете ли вы, что такое работа литейщика? В общих чертах, наверное, понимаете. Литейщик льет раскаленную сталь в форму, где она застывает. А теперь давайте углубимся в детали.
В процессе приготовления формовочных смесей, а также при выбивке отливок из залитых форм и их зачистке в воздух выделяется много пыли. В этой пыли содержится большое количество частиц двуоксида кремния (кремнезема), который наносит существенный вред здоровью. Но это еще не все. Литье металлов сопровождается выделением различных газов, и все они, в той или иной степени, тоже наносят вред здоровью. Короче говоря, атмосфера литейного производства оставляет желать лучшего, а в ней литейщикам приходится проводить как минимум восемь часов в день, а то и больше, ведь работу со сталью невозможно расписать по минутам.
Температура воздуха в литейном цехе колеблется в пределах 35–37 °C, но может доходить до 40 °C и выше. При этом литейщики работают в плотной, тяжелой защитной одежде, предохраняющей от брызг раскаленного металла.
В литейных цехах всегда очень шумно, а иногда стоит просто адский грохот. Шум неоднородный, многокомпонентный и потому на слух, да и на психику тоже, он оказывает особо вредное действие. Шум работающих токарных станков не идет ни в какое сравнение с шумом литейного цеха. О вибрации и вызываемых ею проблемах со здоровьем тоже забывать не следует. Наверное, Юра не раз с тоской вспоминал, как помогал отцу плотничать. Работа с «живым» древесным материалом гораздо приятнее работы с расплавленной сталью. Но, как известно, взялся за гуж – не говори, что не дюж. Поначалу Юра завидовал токарям, которые, в отличие от литейщиков, работавших лопатами да ломами, использовали тонкие инструменты, вроде штангенциркуля. Но добиваться перевода на токарное отделение означало капитулировать перед трудностями литейного дела, а это было совершенно не в характере Юрия Гагарина. Мы уже довольно много знаем о нашем герое и на основании этих знаний можем составить представление о его характере. Во всем добиваться совершенства, но не выпячивать этого (спасибо отцовским урокам), не отступать перед трудностями и помогать тем, кто нуждается в помощи – вот такими были нравственные постулаты Первого Космонавта. Злопыхатели любят напирать на то, что из Юрия Гагарина советская пропаганда сделала «коммунистическую икону». Автор этой книги далек от производства икон любой принадлежности и не собирается идеализировать своего героя, но нельзя пренебрегать очевидными фактами (как говорится, из песни слова не выкинешь) – Юрий Гагарин был хорошим, незаносчивым и крайне ответственным человеком. Настоящим советским человеком, как сказали бы в былые времена.
«Мастер Николай Петрович Кривов повел нас на завод, – вспоминал Гагарин. Это знаменитый завод [Люберецкий завод сельскохозяйственного машиностроения]. Николай Петрович сказал, что машины, которые тут делают, можно встретить на полях в любом уголке советской земли. И я припомнил, что и у нас в селе были машины с маркой Люберецкого завода. Сначала мастер показывал нам механические цехи, там мы увидели много станков и, конечно, еще не понимали, что к чему. А затем Николай Петрович повел нас к месту будущей работы – в литейный цех. Тут мы совсем оробели – куда ни глянь, огонь, дым, струи расплавленного металла. И повсюду рабочие в спецовках, занятые работой.
– А, новички прибыли, – обрадовался высокий усатый бригадир, – присматривайтесь, привыкайте обращаться с огнем. – И тут же с гордостью добавил: – Огонь силен; вода сильнее огня, земля сильнее воды, но человек сильнее всего!»
Человек и впрямь сильнее всего, если, конечно, это настоящий человек.
«Мы все побаивались: вдруг что-нибудь сорвется сверху, ударит, прибьет, – продолжал Гагарин. – Или вырвется горячий металл и обожжет. Жались к Николаю Петровичу, старались не отходить от него ни на шаг. Затем мастер привел нас в механизированный литейный цех. Там из белого чугуна отливали средние и мелкие детали к машинам. Водил он нас и к термическим печам, показывал производство отжига, объяснял, как хрупкий металл превращается в вязкий, ковкий чугун. И странное дело, к концу дня мы стали привыкать к заводу и уже перестали бояться его, как вначале».
Специальность, которой наш герой обучался в ремесленном училище, называлась «формовщик-литейщик» и ключевым словом здесь было «формовщик». Залить готовую форму расплавленным металлом – дело относительно простое, хотя в том, как плавить, тоже есть свои секреты. Но важно правильно изготовить форму, ведь малейший перекос, малейшее отступление от заданных параметров оборачивается браком. «Мы делаем формы, ставим стержни, накрываем опоку – и на конвейер, – рассказывал Гагарин. – К концу дня приходит мастер. Схватился за голову:
– Что же вы, дорогие мальчуганы, гоните сплошной брак?
Стержни мы ставили с небольшим перекосом, и брака, действительно, получалось много. Мастер каждому из нас показал, как надо работать. На другой день дело пошло лучше». Форма – это оттиск будущей детали в формовочной земле, а стержни, также изготавливаемые из формовочной земли, заполняют пустоты детали. А «опокой» в литейном производстве называют приспособление, служащее для удержания формовочной смеси при ее уплотнении, иначе говоря – каркас, в просторечии – «ящик».
Условия жизни учеников были простыми, если не сказать – спартанскими. Одна комната на пятнадцать человек, строгий распорядок дня, в целом – все нормально, особенно по тем временам, но без излишеств. Доступные развлечения ограничивались книгами да шахматами, к которым наш герой особого пристрастия не испытывал – ему нравились подвижные игры. А вот читать Юрий любил и особенно его привлекали книги, рассказывающие о жизни выдающихся людей, которым хотелось подражать. Одним из таких примеров для подражания был легендарный революционер Михаил Васильевич Фрунзе. К личности Фрунзе можно относиться по-разному, но, вне всякого сомнения, он был смелым человеком, который, несмотря на все препятствия, вплоть до смертного приговора, шел по избранному пути.
По прошествии некоторого времени Юрий Гагарин окончательно втянулся в избранную профессию и полюбил ее. Ему нравилось просыпаться по заводскому гудку, и на работу он шел с гордостью рабочего человека, труженика и созидателя. В наше время на первом плане обычно стоит размер заработка, именно им определяется престижность той или иной деятельности, а в то время, о котором идет речь, на первом месте стояло моральное удовлетворение, сознание того, что ты своими руками делаешь что-то полезное для общества, создаешь материальные ценности. Что же касается заработка, то он у учеников ремесленных училищ был относительно невелик – триста рублей дензнаками образца 1947 года. С другой стороны, триста рублей составляли примерно половину средней зарплаты того времени. На эти деньги можно было купить восемнадцать килограммов говядины (с костями), триста штук куриных яиц, двести тридцать буханок черного хлеба или сто двадцать пять литров молока. Примечательно, что половину своей первой получки Юрий отправил матери и впоследствии неукоснительно следовал этому правилу. «Мне очень хотелось помогать семье, чувствовать себя взрослым», – писал он.
И в училище, и в седьмом классе вечерней школы Юрий Гагарин учился на «отлично». Помимо учебы он активно занимался спортом. Ходил на лыжах, к которым был приучен с детства, освоил баскетбол и, несмотря на свой невысокий рост, играл хорошо и был капитаном команды. Физические данные не так важны, как воля к победе. «Воля к победе» – запомните эти слова. Для Юрия Гагарина они были основополагающими. Раз взялся – так должен сделать лучше всех, должен победить, во что бы то ни стало.
Давайте сделаем небольшое отступление, которое вряд ли можно назвать «лирическим». Представьте, что вам говорят: «Мы хотим отправить вас в космос, где никто из людей еще не был. Вашим полетом будет руководить автоматика, но всякое же может случиться и потому вы должны быть готовы ко всему. Ну что – летим?» Скажите, положа руку на сердце, каким будет ваш ответ? Честный ответ. Если «да», то поаплодируйте себе и читайте дальше, а если «нет», то читайте дальше без аплодисментов.
«Я мечтал окончить какой-нибудь техникум, поступить в институт, стать инженером… – вспоминал Гагарин. – Трудновато было. Надо и на заводе работать, и теоретическую учебу в ремесленном сочетать с занятиями в седьмом классе. Преподаватели и здесь попались хорошие. На преподавателей мне везло всю жизнь… Меня все куда-то тянуло. Учителя, заметив, что я хочу учиться дальше и никогда не брошу учение, пока не получу образования, предложили поступить в Ленинградский физкультурный техникум. Ведь я среди рабочих завода зарекомендовал себя неплохим спортсменом, не раз занимал призовые места на соревнованиях. Я прошел отборочные испытания в Мытищах, на пятерку сдал последний экзамен и вернулся в Люберцы. И тут мне сказали: можно поступить в Саратовский индустриальный техникум по своей литейной специальности.
– А спортом, – говорят, – можно заниматься везде…
И верно! Каждый спортсмен, каким бы он ни был мастером, должен иметь какую-то специальность и заниматься производительным трудом. Не человек для спорта, а спорт для человека!»
Подготовка Гагарина к поступлению в Ленинградский физкультурный техникум может навести на мысли, что наш герой, ознакомившись с литейным делом, захотел сменить его на более чистое занятие. Но давайте не будем торопиться и обвинять его в том, что он, дескать, спасовал перед трудностями. Давайте посмотрим на дело с другой стороны. Юрий любил спорт и был хорошо развит физически. На отборочных испытаниях он пробежал стометровку за 12,6 секунды, а километровую дистанцию – за 2 минуты 46 секунд. Также он прыгнул в длину на 5 метров 11 сантиметров, отжался двадцать шесть раз и на отлично выполнил специальный гимнастический комплекс на турнике и брусьях. С такими результатами можно было надеяться на спортивные успехи. Ну и вообще, спорт с его соревновательной идеологией близок всем перфекционистам, живущим по принципу «все лучше и лучше». Фактор Ленинграда, колыбели Октябрьской революции и второй, неофициальной, столицы Советского Союза, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Возможность учиться в городе Ленина, пропитанном революционным духом, выглядела для советского подростка весьма привлекательно. Тем не менее, Юрий сумел преодолеть соблазн и продолжил идти по избранному пути, продолжил совершенствоваться в литейном деле.
Отец был против физкультурной карьеры сына – нестоящее это занятие, не мужское. «Вообще-то этот 1950/51 учебный год был у Юры какой-то суматошный, – вспоминала Анна Тимофеевна. – Чем он только не увлекался, куда его только не тянуло, планы менялись постоянно. То пишет, что собирается продолжить учебу, то поступить на завод, то уехать в далекий город. Раз он нам написал, что ему предложили по окончании ремесленного училища поступить в Ленинградский физкультурный техникум, потому что он к этому времени был неплохим спортсменом, участвовал вместе с рабочими Люберецкого завода сельскохозяйственных машин в соревнованиях, занимал призовые места, получил грамоты и вымпелы.
Читала письмо я, как всегда, вслух. Услышал Алексей Иванович о Юриных планах, помрачнел:
– Что же это за работа – бегать? Ты ему напиши, Нюра, что мужчине такое не к лицу.
Я попыталась объяснить Алексею Ивановичу, что он заблуждается. Хотела заступиться за сына, тем более что тот сообщал, что даже отборочные испытания уже прошел, экзамены вступительные выдержал на круглые пятерки (это место письма я Алексею Ивановичу не читала, решила прежде подготовить). Но муж уперся:
– Напиши, Нюра. Если он в моем совете нуждается, слова моего ждет, так вот оно: я не согласен! Пусть бегает или там во что хочет играет, если останется свободное время от нужных дел».
Саратовский индустриальный техникум ныне называется профессионально-педагогическим колледжем Саратовского государственного технического университета имени Юрия Гагарина. Здесь наш герой учился с 1951 по 1955 год. На сегодняшний день колледж является единственным действующим учебным заведением из тех, в которых учился Гагарин. Ремесленное училище в Люберцах и Оренбургское военное училище, о котором пойдет речь далее, давно уже закрыты.
«Директору Саратовского индустриального техникума министерства трудовых резервов от ученика ремесленного училища № 10 группы № 21 Гагарина Юрия Алексеевича, родившегося в 1934 году в Смоленской области Гжатского района, Клушинском с/с, деревня Клушино. Член ВЛКСМ с 1949 года.
Заявление.
Прошу Вас зачислить меня учеником вверенного Вам техникума, так как я желаю повышать свои знания в области литейного производства и принести как можно больше пользы своей Родине. Все требования, предъявляемые ко мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно. 06.07.1951.
Ученик РУ-10 Гагарин».
«Все требования, предъявляемые ко мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно». Добавьте эти слова в копилку впечатлений о нашем герое, они очень показательны и служат ключом к пониманию гагаринского характера.
«Саратов нам понравился, – вспоминал Юрий Алексеевич. – Мы приехали туда в августе. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21, – и сразу на Волгу. На берегах этой красивой реки родился великий Ленин. Мы долго стояли на пристани, любуясь быстротой течения, необозримыми далями. Эта картина гармонировала с нашим приподнятым настроением, ведь мы входили в новую, еще не изведанную жизнь, становились студентами. Все прибывшие в техникум волновались: как пройдут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единственно, что потребовалось, – сдать пробу по производственной практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд литейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно. Вообще-то пробы сдавали все хорошо, ведь большинство будущих студентов прибыло в техникум с заводов. Многие были куда взрослее нас, приехали даже мастера, жаждавшие получить среднее техническое образование».
Внутри рабочих профессий существует определенная «разрядная» иерархия. Чем выше разряд, тем выше мастерство. В Советском Союзе существовало шесть разрядов, шесть квалификационных уровней, из которых шестой был наивысшим. Юрий и его товарищи, приехавшие вместе с ним в Саратов, имели пятый квалификационный разряд, то есть были хорошо подготовленными специалистами. Квалификационные разряды присваивались не автоматически («окончил училище – получай пятый разряд!»), а индивидуально, по знаниям и умениям. Литейщик пятого разряда должен был знать различные способы и правила плавки металлов, а также устройство машин, применяемых в литейном деле, и владеть умением отливки деталей сложной формы.
Юрий хотел учиться в Москве, там жили его родственники с отцовской стороны, а в Подмосковье – две сестры Анны Тимофеевны, то есть Москва не была для него совершенно чужой, но жизнь распорядилась иначе, забросив нашего героя в Саратов. В Ленинграде тоже не довелось поучиться, но зато в последний год обучения в техникуме Гагарин побывал на стажировке и на московском чугунолитейном заводе имени Войкова, и на ленинградском машиностроительном заводе «Вулкан» (оба эти завода не дожили до наших дней, но в свое время они входили в число ведущих предприятий тяжелой промышленности).
Саратовский индустриальный техникум считался одним из лучших в стране, а учебных заведений, готовивших техников-технологов литейного производства, вообще было не так уж и много, поэтому Гагарину особо выбирать не приходилось. Сыграла свою роль и договоренность администрации училища с администрацией техникума – куда лучше знать, что тебя ждут и готовы принять, чем ехать в неизвестность.
Быт учащихся в Саратове был примерно таким же, как в Люберцах. Двенадцатикоечная комната общежития, полное государственное обеспечение, стипендия, которая к последнему курсу вырастала с пятидесяти рублей до ста.
«Таких техникумов, как наш, по стране было немного, и они считались привилегированными, – вспоминал Леонид Романов, учившийся вместе с Гагариным. – Поэтому нас, кроме стипендии в пятьдесят рублей, обеспечивали бесплатной формой, общежитием и дармовым же питанием. Но кормили “элиту” рабочего класса хоть и бесплатно, но не обильно. Поэтому, как и нынешние студенты, по вечерам и выходным дням искали, где бы нам подработать. Помню: однажды отправился Юрий с друзьями на Волгу разгружать баржи с цементом. А когда вечером заявился, мы ахнули – вся спина у него была в запекшейся крови. И у других ребят, работавших с ним, тоже не лучше. Грузчицкому-то делу тоже учиться надо, а у Юры опыта не было. На улице лето, жара – он и снял рубашку, чтобы легче мешки таскать. Да вышло наоборот: их грубая ткань расцарапала кожу, ссадины разъело потом, и в итоге на Юрину спину было страшно смотреть. Позже опытные грузчики посоветовали для защиты накрывать спину мешковиной».
А вот по культурно-развлекательной части Саратов значительно опережал Люберцы – здесь можно было ходить не только в кино, но и в театр, имелись оперный и драматический. В то время театральные билеты стоили относительно недорого – место на задних рядах амфитеатра обходилось от трех до пяти рублей. Гагарин вспоминал, что в Саратове он прослушал «Русалку» Даргомыжского, «Кармен» Бизе, «Пиковую даму» Чайковского, но, пожалуй, наибольшее впечатление на него произвела опера Глинки «Иван Сусанин», основная темой которой – борьба русского народа с интервентами. Эта тема была хорошо знакома человеку, проведшему часть своего детства в оккупации, а, кроме того, «Иван Сусанин» впечатляет масштабностью постановки. И это не просто так. 21 февраля 1939 года на премьере этой оперы, ставшей советской адаптацией изначальной оперы «Жизнь за царя», побывал Иосиф Виссарионович Сталин. Бедность постановки произвела на него отрицательное впечатление, которое вылилось в замечание: «Почему на сцене так темно? Нужно больше света, больше народу!» Критика была учтена.
Из кинокартин Гагарин выделял «Повесть о настоящем человеке», снятую режиссером Александром Столпером по одноименному произведению Бориса Полевого. Главный герой «Повести» Алексей Мересьев «списан» с реального летчика Алексея Петровича Маресьева, который при попытке совершить вынужденную посадку в лесу упал с высоты тридцати метров, получил переломы обеих ног и ползком пробирался к своим на протяжении восемнадцати суток. Это уже подвиг, но главный подвиг был впереди – после ампутации обеих ног в области голени, Маресьев вернулся в строй, добился отправки на фронт и добавил к трем сбитым до ранения фашистским самолетам еще семь! «Алексей Маресьев… был посильнее полюбившихся мне героев Джека Лондона, – пишет Гагарин, – он был ближе мне по духу и устремлениям. Я частенько прикидывал про себя, как бы поступал, доведись мне попасть в такой же переплет, как Маресьеву. С детства я любил образ Овода, созданного Этель Лилиан Войнич в одноименном романе. Это был любимый герой мальчишек… Я любил Овода, но Маресьева полюбил сильнее. Он был моим современником, жил вместе с нами на одной земле, и мне хотелось встретиться с ним, пожать его мужественную руку».
Встреча Юрия Гагарина с Алексеем Маресьевым состоялась в апреле 1961 года, вскоре после полета нашего героя в космос. Есть фотография, на которой Гагарин пожимает руку своему кумиру. К ней так и просится подпись «Преемственность поколений».
Поражает читательский кругозор юного Гагарина. Наряду с обязательными произведениями, входившими в школьную программу, вроде «Войны и мира», он читал произведения Виктора Гюго, Чарльза Диккенса, Жюля Верна, Артура Конан Дойля, Герберта Уэллса, Генри Лонгфелло… И если интерес семнадцатилетнего парня к творчеству Верна или Конан Дойля выглядит в порядке вещей, то Гюго, Диккенс или Лонгфелло – это весьма серьезные авторы, особенно Лонгфелло с его эпической, философской «Песнью о Гайавате». В то же время неудивительно, что в своих воспоминаниях Юрий Гагарин упоминает о «Песни», ведь сильный, храбрый, мудрый и справедливый Гайавата является подлинно народным героем, заботящимся о счастье людей.
Помимо учебы, Юрий активно занимался общественной работой – был членом бюро комсомольской организации литейного отделения и секретарем местного спортивного общества «Трудовые резервы». Здесь нужно сделать пояснения, чтобы было понятно, чем именно занимался наш герой. Всесоюзное добровольное спортивное общество «Трудовые резервы» было создано в 1943 году для приобщения к занятиям спортом учащихся школ и средних образовательных учреждений. У студентов вузов существовало свое спортивное общество под названием «Буревестник». В качестве секретаря отделения «Трудовых резервов», Гагарин занимался организацией спортивных мероприятий, а как член бюро организовывал мероприятия по комсомольской линии. Работы хватало. Кроме того, Юрий был председателем физического кружка, который вел Николай Иванович Москвин, педагог строгий и требовательный, не делавший никому поблажек. Примечательно, что второй по счету доклад, который наш герой сделал в кружке, был на тему «Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях». «Свой доклад я закончил словами Константина Эдуардовича: “Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство”, – вспоминал Гагарин. – Прочел и почувствовал, как сердце мое дрогнуло и забилось сильнее. Все члены нашего кружка были поражены силой и глубиной мысли ученого. На эту фразу, похожую на формулу, обращал мое внимание еще Лев Михайлович Беспалов в гжатской средней школе. Но тогда я не понимал ее значения так, как понял теперь. И может быть, именно с этого дня у меня появилась новая болезнь, которой нет названия в медицине, – неудержимая тяга в космос. Чувство это было неясное, неосознанное, но оно уже жило во мне, тревожило, не давало покоя».
После окончания третьего, предпоследнего, курса подвернулась возможность поработать летом физруком в детском лагере. На заработанные деньги Юрий собирался приобрести костюм. «У нас с Юркой для свиданий был один пиджак на двоих, вспоминал Анатолий Иванович Навалихин, учившийся курсом старше Гагарина. – Его мы заработали, разгружая цемент с баржи в Саратовском порту. На учебу тогда все ходили в униформе, а пиджак одевали по очереди на танцы и в кино. В то время у нас постоянных подруг не было, сегодня с одной, завтра с другой. Влюбляться по уши в наши планы не входило».
Поскольку в детском лагере было всего двое мужчин, а второй еще и оказался незрячим, Юрию, помимо физкультурной работы пришлось заниматься и воспитательной. И он с этой задачей справлялся успешно. Наш герой с детства был дисциплинированным человеком, так приучили родители, но в лагере он особенно хорошо понял, сколь важное значение в жизни имеет дисциплина. О Юрии Гагарине оставили воспоминания многие люди (иным и вспоминать-то, по сути, было нечего, но, тем не менее, они «отметились в почетном строю»), а вот никто из воспитанников детского дома, которому принадлежал лагерь, не написал ничего о своем физруке, а жаль, ведь эта сторона жизни нашего героя представляет большой интерес. В биографии человека вообще не может быть ничего незначительного, ведь портрет героя собирается по крупицам, из отдельных штрихов и деталей.
