«Смотритель. Книга 1. Орден жёлтого флага» kitabının incelemeleri, sayfa 2

Те, кому не понравилась книга– просто еще не достаточно буддисты) закрыли да и пошли пить кофе– все же просто. Понравился комментарий про мягкость атмосферы в этом романе. Это необычно для него) PS относиться серьезно к моим словам не стоит

Книга полный шлак по меркам Пелевина. Либо я сильно вышел дальше горизонта видения автора со времен SNUFF, книга которая как мне кажется гениальна, либо автор сдулся. Не нашел ничего нового для себя. Масонское (сиречь еврейское) узкое мировосприятие. Много заумных слов и отсылок на прошлые произведения. Новых идей не нашел. Из плюсов, автор напомнил про Павла 1. Соглашусь, что не было бы возможно ни Напалеона, ни дальнейшей деградации России, если бы не убили его те же самые масоны (сиречь английская разведка). В общем, деградация, деградация (так же как и с Цукербринами). Книга ни о чем, если вы читали и поняли раннего Пелевина. Для тех, кто не знаком с творчеством автора, рекомендую к прочтению.

Ждал большего в свете прочитанного ранее, что то он немного сдаёт. Нет той специфики как в Снуфе или Эмпаер V. Жаль что так, ведь в произведения данного писателя я влюбился после прочтения ДПНН. Увы и ах, но когда то это должно было произойти.

Книга получилась только для ценителей. Но всем кто знаком с творчеством автора будет не очень интересно читать самоповты. Также светает отмечу что Пелевин подтверждается как неисправимый романтик. Книга для своих (: другие не поймут.

Знаете, что такое трендсеттерство? Это умение предвосхищать тенденции, чувствовать, что будет актуальным завтра и даже послезавтра, вводя в обиход уже сегодня. Оскар Уайльд, к примеру, был трендсеттером. Да, о зеленой гвоздике, которую вслед за ним вдели в петлицу все лондонские модники. К несчастью для писателя, слишком смелые прозрения опасны, открытое признание собственной гомосексуальности, опередившее настроения общественного бессознательного не на год, а на век, стало причиной гибели его. Это к тому, что у Пелевина по части трендсеттерства все отлично. Потому и стал самым влиятельным в российской словесности лицом.

Нет, я не фанатичная поклонница. И по части стиля знаю много лучше, и уровень глубины его произведений, как по мне - не то, чтоб очень. Эрудированность, умение виртуозно жонглировать понятиями, соединяя несоединимое с изяществом и непринужденностью ярмарочного факира, которые вдруг в один неуловимый миг ставят тебя перед лицом грозного мага и чародея. Да полно, скажешь тоже: Маг, погляди внимательнее, он и в самом деле с ярмарки, только деревенский простофиля, Ванька-дурачок, которые продав корову, проигрывает деньги в наперстки. И ты готова уже согласиться: "Обозналась, Батенька, посыпаю голову пеплом". Поднимаешь глаза - на месте давешнего лоха вида сумрачного рыцарь в фиолетовых доспехах.

Все потому что он Джокер. Многолик, изменчив, как ртуть, скользит, переливается холодным радужным сиянием. В руки не возьмешь, к сердцу не прижмешь ("Такой пусечка, так бы и расцеловала" - это не про Пелевина) и вдыхать долго - опасно для здоровья. Но самая занятная игра, м-мать ее - скатывать в один шарики странного этого металла (кому доводилось в детстве разбивать градусник - поймет). И еще денежки. Медяха, побывавшая в контакте, сверкает дивным серебряным блеском. Почти как глюк, монетка из последнего его романа. С той же степенью ликвидности, когда игра окончена.

Монетка-глюк, распускаемая в глюкогене для получения быстрого простенького удовольствия, совершенно очаровательна. После чернеет и годится после только в переплавку, покупательной ценности в ней не остается. Но высшее свое предназначение - служить удовлетворению сиюминутной потребности в счастье, она выполнила Здесь много таких деталей. Чего стоит жираф-пугало, чудо местной генной инженерии. Камуфляжной расцветки трехметровая дура, разгуливающая посреди кукурузного поля.

"Послушай, далеко-далеко, на озере Чад..."

Да и вся игра с творением новых миров из щепотки электролита, одного талантливого человека и некоторого количества доверяющих ему и признавших лидером единомышленников - сплошное очарование, как по мне. Эскапизм? Да, но не в вампирье-оборотническо-членовредительском стиле и остров Лапуту (которого никогда не любила, признаюсь) пусть останется на сей раз в стороне. Пока что никто никого не кусает, пока мы только хвостами учимся переплетаться, производя посредством переплетения дивные новые миры.

Плохо? Ну, я не знаю, кому как, мне так очень нравится. Фирменная пелевинская компиляция из всех возможных восточных учений, сдобренная западной эзотерикой и приперченная наивным механицизмом науки XVIII столетия (которая все возможные тайны природы из одного ньютонова яблока собиралась вывести). Мне чуть не хватает в Идиллиуме Пелевина гриновской звенящей воздушности, которая в другом, милом сердцу искусственно созданном мире, Транквилиуме Лазарчука. Но еще и выше говорила ведь, что видали мы стилистов получше. У здешнего задачи другие, сколько понимаю. Не агнец, приготовленный для заклания в жертву политическим интригам нашего мира, но жизнеспособная ему альтернатива. Которой романьтизьм в больших количествах противопоказан.

Знаете, если градусник случайно разбился, можно не переживать сильно. Собрать ртутные шарики, вызвонить специальную службу для утилизации. А пол помыть с "Белизной". Хлорочка, она полезная и нейтрализует меркуриальные пары. А что пованивает, что ж мы, не в Советском Союзе росли, не потерпим? Это к тому, что наткнулась на статью Дмитрия Быкова о романе и прям даже запах ощутила явственно. Незамысловато-пользительный. Только, хм, хлорные пары в определенной концентрации и сочетании с некоторыми веществами тоже очень токсичны.

Непонятно мне, как можно написать на этого "Смотрителя" рецензию. Он вообще написан не для критиканства, даже для любительского, я не знаю для чего , как и почему он написан. Если описать мои личные графики восприятие - это изначальный штопор в нечто пузыристое, ибо из этого самого пузыря подразумевалось выдувание Идиллиума , с последующим осторожным, таящимся непонятно от чего, передвижением по коридору, загибающемуся раковиной улитки. Не я это придумала - это резвился и насмешничал над читателем, в моём несчастном лице, сам Пелевин. Я то знала как эта завитушка коридора трактуется в буддизме...это застывшее на теле живого существа время, а сама улитка — олицетворенное терпение и настойчивость. Знал и автор, бросая мне вызов, что ежели даже молюску хватало терпения и настойчивости, то и мне пристало смириться. Замечу сразу - автора я читала единожды и раннего. Потому специалистом по трактовке и дешифровке ни разу не являюсь и Тынянова с его "Подпоручиком..." не читала.

Тяжёлое испытание - стать тайным приемником Смотрителя, человека в маске по имени НиколайIII- в целях конспирации быть тебе бездельником. Окружат тебя друзья из позолоченной молодёжи, потребуют проведения на себе опытов с о всякими наркотическими веществами, подарят тебе бронзового болвана распевающего песни Виктора Цоя, прокатят на галере с двумястами големов и даже девушка-"зеленка", выбранная по каталогу прибудет в запечатанном палантине-коробочке. Прелестное и бездумное существование в ожидании...смерти человека, чье место тебе предстоит занять, если бы не Галилео в его уроками, если бы не книжка маркиза де Ломонозо с примечательной теорией обнимания ряда Фурье, если бы не само наличие Ветхого мира.

И , с другой стороны, есть в этой книге некая строгость и стройность - не простая финтифлюшка для забавы, а некая игра на историческом фоне, с реальными персонажами, пусть и фантасмагорического подвида. Павел Первый, Месмер...создатели и смотрители, нуждающиеся в помощи беспечного Алексиса. И конечно мои подозрения в будущих обманах, ибо так и тянет "пощупать"нематериальное, брямкнуть по энергетическим струнам. А так же предположить подлог в самом образе главного героя.

Это было нелёгкое чтение, которое постепенно переросло в восхищение)) Но не перед самим автором, а перед великим мастером прочтения, перед Сергеем Ножериевичем Чонишвили - в его исполнении столько игры расширения сознания, что остаться равнодушным просто невозможно.

Неблагодарное это дело – писать рецензии на новые книги полюбившихся писателей. Ты все время пытаешься поймать себя – есть ли в твоем отношении пристрастие или тебе действительно нравится его очередная поделка?

С Пелевиным случай и вовсе клинический. Его позднюю прозу принято громогласно ругать, но у меня все время закрадывается сомнение, что поносят его как раз те, кто узнает в героях (пусть и самых фантастичных) себя в том или ином преломлении.

Прочитанная половинка новой книги мне понравилась. Язык глаже, чем в Цукербринах , содержательнее, чем в П5 или Ананасной воде... . У автора явно есть целостная концепция для придуманного им месмеризмического мира, трещины в мироздании (и концепция не хуже, чем в S.N.U.F.F. ). Чего же еще хотеть?

Глубокой философии, инсайта, зубодробительных афоризмов? Или наоборот – острой злободневности, конкретики? Мы привыкли смотреть на Пелевина как на человека, который во многом создал наш современный причудливый мир (с тихим ужасом наблюдая, как его самые отвязные пророчества сбываются). Кто сказал, что с этим экскурсом к Павлу I дело обстоит иначе?

Что мне действительно понравилось в этот раз (кроме очередной порции метких сравнений (что-то в духе «пепел империй и перхоть демократий») и сентенций, которые читатели пачками добавляют в «цитаты»), так это неявно демонстрируемый культурный багаж. И не в сфере религии, где традиционно на читателя проливаются ушаты перелопаченных и пропущенных автором через себя концепций. Нет, тут более тонкая игра с русской культурой, в ссылке на самого себя в упоминаниях Чапаева (пелевинский Павел I чем-то похож на этого невероятного героя Чапаева и Пустоты ), в литературной игре с Ломоносовым, в обыгрывании в образе главного героя знаменитого тыняновского подпоручика Киже .

А также традиционные, ожидаемые игры со словами, которым придаются новые смыслы (а-ля «невозвращенец»), или конструирование новых (как один из титулов общающегося с высшими силами - «Неботрога»). Мастер узнается по почерку.

Пелевин как всегда погружен в мир символов. Его злой юмор, колкий и неудобный, дотягивается и до Хризмы, до Сна в Красном тереме , и до мифологизированного Михайловского дворца. И до очередных мрачных тайн мироздания.

Да, это опять книга о людях, о тонком мире и зыбкости реальности. А разве вы этого не чувствуете?

Вот такой Пелевин мне откровенно нравится!

Здесь нет уже привычных для меня (но не нравящихся) в последних прочитанных книгах бесшабашности, резания правды-матки, откровенно-грубой философии в матерных тонах, разгильдяйских стихотворений, прорывающейся безысходности. И это хорошо. Зато за глаза найдены другие, традиционные пелевинские элементы (импонирующие, в частности, мне), такие как тема любви, тонкой, аккуратной и мужской прокачки азов женской психологии, противопоставление двух конкурирующих систем, как правило утопической и антиутопической, гротескная критика современного мира (или его старого, исторического представления).

Написанный в строгом стиле как будто бы исторического романа "Смотритель" опускает нас в два параллельных мира, любители российской истории найдут здесь отголоски павловских времен, любители дискуссий по современным проблемам заметят в романе обращение Пелевина к таким актуальным темам как неравные браки противостояние фашизма и антифашизма, официальное признание однополых браков.

Роман безусловно поднимет престиж знаменитого питерского Инженерного замка. Ждем туда теперь толпы новых экскурсантов! Исторический же экскурс в события более чем двухсотлетней давности очень интригует. Да, есть император Павел Первый, есть главный герой, поначалу самый обычный, немного ленивый и бесшабашный Алексис де Киже со своей практически идеальной женщиной, спутницей Юкой, которого выбрали для выполнения в будущем важной миссии в Идиллиуме...

Здесь Вам и теория гипноза в действии, есть и ангелы, и призраки. Есть разворачивающие интерпретации действий и воздействий, флюиды и развороты, есть испытания-экзамены, есть суд-комиссия по их приемке. Математики же посмеются от души, узная как же можно "разложить любовь в ряд Фурье"!

Короче, любители серьезного Пелевина могут с удовольствием читать эту серию книг. Я же с удовольствием прочитаю и продолжение, надо же узнать как же будут продвигаться дальнейшие изыскания Алексиса Второго. Великолепная фантазия автора и зашифрованный смысл с указкой на важные общечеловеческие темы ждут нас и дальше. Чего мне не хватило в романе, так это - традиционной пелевинской иронии.

Итак, рецензии суждено было состояться, потому, что кот разбудил меня в 4.30 утра. Иначе трудно решиться писать о книге, которая разлетается на миллионы пикселей, как только ее закрываешь. Да что там закрываешь? Каждое нажатие кнопки электронной книги отправляет в небытие весь предыдущий текст. Я пробовала листать с помощью сенсорной функции, но предыдущая страница в этом случае не сдавалась без боя, впадая то в режим редактирования, то еще во что-то незнакомое, но очень функциональное.

Перечитайте еще раз первый абзац. Это практически полное изложение первого тома.

Каждый сам должен решить, про что эта книга, предупреждают издатели. Для меня это оказалась книга о жизни, которая рассыпается у тебя в руках. Однажды Кир Булычев остроумно охарактеризовал метод построения сюжета, которым он пользуется, назвав его "А это была не мама". Вот, например, вечером раздается звонок в дверь, пятиклассница Юлия бежит открывать, спрашивает кто там, это, разумеется, мама пришла с работы. Она открывает - а это была не мама! Здесь прием доведен до абсурда. Это оказывается не вечер, и не пятиклассница, и не Юлия, и - естественно - не мама. Я вам больше скажу: это была не дверь. И перестала она быть дверью именно в момент ее открывания. Это все кажется обычными буддистскими штучками Пелевина. Но вот был же серьезный автор - Григорий Померанц - писавший именно о том, что не найдя ни единой устойчивой точки под ногами, можно найти опору в ее отсутствии. Померанц серьезно изучал христианство и буддизм. И даже без обращения к авторитетным именам, не было ли у вас, читатель, хоть единожды в жизни странной боязни: а вдруг я не Вася, и не Пупкин, и не из Урюпинска я, и, страшно сказать, не с улицы Ленина, дом два, квартира восемь? Вдруг все-все это неправда? Вдруг тогда, когда я был еще шпаной малолетней, я все-таки утонул, когда пытался переплыть Днепр при ясной погоде? Вдруг я все еще тону и мне только кажется вся моя последующая жизнь? прямо в эту секунду она вся мне и показалась? Вот и найди тут опору в ее отсутствии.

А теперь самая смешная часть рецензии: давнишний ценитель раннего Пелевина Дмитрий Быков уже сказал свое веское слово по поводу нового романа. Узнаю брата Петю. Все сводится к одной мысли - умоляю, не читайте. Мне, пишет ДБ, это не нравится. Я ценю раннее его. Да не про что это, абсолютный ноль, пишет ДБ. (насчет абсолютного нуля Виктор Олегович, думаю, доволен). Вот в принципе и все. Остальные многочисленные буквы в рецензии посвящены, как обычно, России, власти, современности. А смешно мне потому, что буквально пару дней назад я сделала отчаянную попытку прочитать то, что ДБ объявил гениальнейшей прозой - Михаила Успенского "Там, где нас нет". В принципе, уровень современной литературы, которая вызывает одобрение ДБ понятен. Извините, ДБ, я это не читаю. Памфлеты мне не нравятся, даже если они не на политическую тему, но тут - увы - именно на эту. Нет, понятно, что вы как рыба в воде, но я уж лучше Пелевина. Поверьте, гэги про князей и бояр не предел моего представления о гениальности.

Мне страшнее читать о жизни, которая рассыплется, развеется, как туман при малейшей попытке найти в ней что-то незыблемое. И чем больше стараешься всмотреться, тем больше проступает... ничто. Недаром эпиграф к роману такой:

Что счастие? Довольно, что не трушу, влача свое ничто через нигде, покуда черти чертят эту душу, подобно быстрым вилам на воде.

Из монастырской поэзии

Но есть и утешающие новости:

Я тебе тоже дам духовный совет: хочешь познать ничто — не заморачивайся ни на чем.

Один человек, обращаясь к Богу, скажет “Иегова”, другой — “Аллах”, третий — “Иисус”, четвертый — “Кришна”, пятый — “Брама”, шестой — “Атман”, седьмой — “Верховное Существо”, восьмой — “Франц-Антон”. Но Бог при этом услышит только “эй-эй!” - и то если очень повезёт...

Хорошим тоном, по моему наблюдению, является произведения позднего Пелевина ругать, дускать, вот "Чапаев и Пустота" и "Generation P" - это даааа, а вот всё, что позже. это не торт, исписался, Виктор Олегович и всё такое прочее. Но мне Пелевин категорически нравится, я скучаю без него, пока он творит очередной роман, который вдрызг раскритикуют критики.

Итак, первая часть "Смотрителя", дивный мир, основанный за пределами Ветхой Земли, в котором всё подчинено определённым правилам, где ты - это не ты, потому что каждое мгновение человек перестаёт быть собой, он становится кем-то новым, не поддающимся умозаключениям прошлого момента.

Когда человек говорит: "Вчера я выпил, и теперь у меня болит голова", это приемлемая ложь, хотя между вчерашним свежим кавалером и сегодняшним похмельным страдальцем часто не остается даже визуального сходства.

Конечно же, импонирует Юка, вообще женские образы в романах Пелевина - это просто находка (во всяком случае, для меня), что Анна, что А Хули, что Кайя и вот теперь Юка мне видятся достаточно маскулинными, но в то же время женщинами с непререкаемой женственностью. От слова "женственность", кстати, у меня часто сводит скулы, когда я вижу и слышу объявления о методиках, книгах и тренингах, предлагающих и воспевающих развитие настоящей Женственности. Впрочем, это лично моё видение данного предмета, а у В.О. очень точно удаётся передать то, что женщине совершенно необязательно носить юбки до пят, длинные косы, иметь дюжину детей и поклоняться мужу, как господину, что впрочем не исключает особого отношения к собственной природе и противоположному полу.

Короче говоря, "Смотритель. Орден Жёлтого флага" меня покорил, и, скорее всего, меня ждёт ночь без сна в обнимку со второй частью, не терпится узнать, чем же всё обернётся для Алексиса Киже и Идиллиума.

Постоянная деградация человеческого мира неизбежна, ибо лучшие рождающиеся в нём существа мечтают лишь об одном - покинуть его безвозвратно. Игрок, понявший, что заведение жульничает всегда, встаёт из-за стола. Рано или поздно в человеческом мире остаются только тупо заблуждающиеся особи, подверженные самому убогому гипнозу. И не просто подверженные, а с радостью готовые передавать гипноз дальше...