Kitabı oku: «Невры», sayfa 2
– а свеи и крыжаки – это кто? – вполголоса спросил убаюканный распевным повествованием Юрик.
– Юра, не позорься, – недовольно проворчал Борис, – свеи – это шведы, крыжаки – это крестоносцы, псы-рыцари Ливонского ордена, продолжайте, баб Нюра.
– потом большевики пришли, – продолжила старушка, – время поменяли, царя убили, название поменяли, сказали, что… – она замялась, смакуя губами редкое слово, – буржуазное название «Неврида». И стали мы «Красные невры», а в девяносто первом стали просто «Невры». Магазин закрыли, автолавка ездит два раза в неделю, и на том спасибо. Вот лук градом побило на той неделе, а кто поможет? Никто, одна я живу.
– а семья, муж? – спросил Денис.
– дети в город съехали, давно их не видела уже, а мужа кадук забрал.
– это из мортал комбата кто-то? – хмыкнул Юрик. Борис посмотрел на него с укоризной и жестом показал закрыть рот на замок.
– болезнь такая? – спросил он у бабы Нюры.
– в голове у тебя болезнь! Ничего вы городские не знаете и знать не хотите! – баба Нюра гневно посмотрела на Бориса, потом снова продолжила: – приезжали уже из музея, к Чаровскому в маëнтак ходили, вы тоже к нему приехали? Недалеко тут, я покажу, куда идти нужно.
– конечно, обязательно сходим, – подхватил Борис, – а кто это, Чаровский?
– Славик то? Так вырос он тут, а потом маëнтак на острове купил, на лето с дочкой приезжает. Большим человеком стал, Славик наш, – баба Нюра задумчиво уставилась в окно, где медленно вечерело, размывая чёткость линий деревенских пейзажей. Из леса, вместе с голодными ордами комаров, пробиралась вечерняя прохлада, расползалась по дворам, подëргивала туманной дымкой водную гладь быстрой речки на окраине деревни, – свет запалю, – очнулась от своих старческих дум старушка и, поднявшись с дивана, переваливаясь, подошла к двери, щёлкнула выключателем и ушла на свою половину.
– доставай, – скомандовал Борис, и Денис снова поставил на стол бутылку.
– ну что, на чëм мы остановились? – Борис налил себе полную рюмку и довольно потер руки, у Юрика и Дениса водка так и стояла нетронутой, – за нашу доблестную армию и скорую победу! – он быстрым движением руки опрокинул в себя стопку и набросился на дымящуюся картошку с мясом, остальные последовали его примеру и тоже принялись за ужин.
– а ты в курсе, – пробубнил Юрик сквозь набитый рот, – что, если бы не генерал Мороз, то русские ни немцев, ни французов не победили бы?
– ты мне напоминаешь одного моего студента, – Борис подцепил вилкой кусок селёдки и резко, чтобы не накапать маслом на скатерть, перекинул его себе в тарелку, – я, значит, говорю: «сегодня мы начинаем цикл лекций по Великой Отечественной войне», а он руку тянет: «а вы знаете, что Сталина предупреждали о начале войны?». Нет, блин! Я профессиональный историк, так я не знаю! Так и ты!
– а что, Сталина реально предупреждали? – вмешался Денис.
– да, и не раз, – ответил Борис.
– но это не помешало ему просрать начало войны, – закончил за него Юрик.
– ты, Юра, не знаешь, так не мели почем зря, – Борис снова разлил по рюмкам, – здесь нужно добавить, что предупреждали его каждый день, и даты от разведки были всегда разные. Да, была там дата и 22 июня, но тут ситуация одновременно сложная и простая. Дело в том, что Гитлер забуксовал в Югославии, и все возможные сроки для нападения на Союз в сорок первом были уже упущены. Это понимали все немецкие генералы и отговаривали Гитлера, это понимали все советские генералы, это понимал и Сталин. Вот поэтому, с началом июня можно было выдохнуть и спокойно начать перевооружение армии. Но Гитлер перехитрил всех, и себя в том числе. Так и получилось в итоге, что в сроки они не вложились, упёрлись в холода и распутицу, потеряли инициативу и, как результат, проиграли.
– вот я и говорю, – продолжил Юрик, – если бы не морозы…
– ну во-первых, – Борис поднял вверх указательный палец, потом глянул на стол и замялся, – во-первых, надо выпить, – он взял рюмку и, быстро, без тоста, осушил, – так вот, во-первых, маршал Рокоссовский в своих мемуарах вспоминал, что именно сильные морозы помешали Красной Армии гнать фашистов ещё дальше от Москвы, так что ещё большой вопрос, кому морозы помогли. А во-вторых – морозы тоже не случайность. Климатологи давно выяснили, что причиной всех аномальных похолоданий является активность вулканов. Так, например, довольно успешное правление Бориса Годунова было уничтожено извержением вулкана в Перу в тысяча шестисотом году.
– так Годунов, вроде, не в Перу правил, – Денис улыбнулся, – ты что, Боря, уже всё, поплыл?
– в том то и дело, – продолжил Борис, – что извержение вулкана в Южной Америке повлияло на весь мир и вызвало малый ледниковый период. Как результат – шесть лет без урожая, голод, народные волнения, и закономерный вывод: «говорят, царь ненастоящий!» Так вот к чему я, есть три аномально холодных зимы, причину которых климатологи объяснить не могут. Это 1941, 1812 и 1709 годы, понимаете что это значит?
– а в 1709 году что было? – спросил Юрик.
– Полтавская битва, – Борис уже опустошил тарелку и теперь сидел, откинувшись на спинку дивана, хрустя огурцом.
– а она разве зимой проходила? – с сомнением спросил Денис.
– нет, проходила она летом, но Карл двенадцатый привёл свои войска в Российскую империю ещё до зимы, и этой же зимой они благополучно и передохли от лютых аномальных морозов. Так что делайте выводы, морозы случайность или помощь свыше.
– и всё равно, русские дикий, варварский народ, по сравнению с Европой, – Юрика с непривычки развезло, и язык его немного начал своевольничать и сбиваться.
– а ты, Юра, кто, не русский? – спросил Борис, вновь наполняя рюмки.
– я, вообще-то, белорус, а вы нет?
– ну я же не говорю, что ты россиянин. Белорус, конечно, и мы с Денисом белорусы, но это по национальности, а по нации мы русские.
– вообще-то, наши предки литвины, – Юрик победно посмотрел на Бориса.
– литвины, жемайты… Юра, ты говоришь по-русски, думаешь по-русски и видишь сны тоже по-русски, хочу тебя расстроить, но… – Борис развёл руки в стороны и посмотрел на Юрика осоловелым взглядом, – ты русский.
– а что твой русский мир простому человеку даёт? – почти закричал Юрик, – сидеть на вонючей кухне с бутылкой водки и восхищаться, сколько в стране ракет, и как мы всех в радиоактивный пепел превратим?!
– Юра… – сделав страшные глаза прошептал Борис, – тебя что, Дудь укусил? – потом раскрыл рот и медленно накрыл его ладонью, – Денис, – дрожащим голосом продолжил он, – это и есть Дудь.
Денис прыснул от смеха, а Борис низким гудящим голосом произнёс:
– человек, которого укусил Дудь, сам после смерти становится Дудëм. Аббат Кальме «трактат о явлении духов», одна тысяча шестьсот девяносто восьмой год.
Юрик раздражённо отмахнулся и отвернулся к окну.
– А в Европе люди не идут к светлому будущему, – неожиданно продолжил он, – они в нём живут, живут сегодня! Я тоже хочу жить здесь и сейчас, машину хорошую хочу, дом, работу, путешествовать хочу по миру! Не дети мои когда-то, а я, здесь и сейчас!
– это потому, что у тебя детей нету, – ответил Борис, – у тебя только «Я» на первом месте.
– а у тебя? – Юрик слегка подался вперёд, – двое есть, и что? Ты их бросил, из семьи ушёл, в налоговую минималку подаёшь, чтобы на алиментах экономить. Да и вообще, патриот, блин, русскомировец, от войны убежал, бухаешь сидишь.
Борис открыл было рот для ответа, потом закрыл и замялся. Он вновь взял в руку бутылку и разлил по кругу. До рюмки Дениса пришлось тянуться, и на стол неаккуратно расплескалась небольшая лужица и тут же впиталась в бархат, оставив небольшое тёмное пятнышко. Борис с досадой посмотрел на мокрое пятно и покачал головой.
– ну что вы опять грызетесь?– разбил звенящее молчание Денис. – давайте, что ли, за спасение выпьем, все в одной лодке, в конце концов. Как говорится, давайте жить дружно, – он протянул рюмку над столом, и Борис с Юриком, будто переступая через себя, подняли свои и глухо чокнулись гранёным стеклом. Глядя друг на друга они залпом закинули горькую в себя, смывая огненной жидкостью накипь, растворяя её в спирте, прочищая капилляры перегретого сварой мозга и снижая градус спора.
– Боря, – Юрик занюхал куском хлеба и примирительно перевёл тему, – а ты чего из универа ушёл? Рассказываешь интересно, работа не нравилась?
– да нет, нравилась, – Борис сел, опершись подбородком на сложенные замком руки и пусто смотрел в никуда, – платили мало, для семьи не хватало, вот и ушёл в строители.
– Борь… Ну не обижайся, – виновато сказал Юрик, – да наладится у тебя всё.
– пойду воздухом подышу, – Борис поднялся с дивана, словил ногами разбежавшиеся тапки и, скрипнув тугой пружиной двери, вышел из комнаты.
– блин, Юра, – Денис, захмелевший и уставший, рухнул на подушку, – зачем ты опять его задираешь?
– так он опять за своё, задолбал уже своим русским миром.
– ладно, давай отдыхать, поздно уже, – Денис начал стелить кровать, Юрик тоже последовал его примеру. Борис, тем временем, вышел во двор и посмотрел на бледно-розовый колышущийся закат. Солнце уже спряталось за верхушки лесного частокола и лишь робко отсвечивало на редкие перистые облака, зажигая и плавя их в темном вечернем небе умирающего дня.
– привет, – Бориса будто выдернули из сновидения, он опустил глаза и увидел ту самую женщину из фольксвагена. Она шла с ведром воды мимо забора и, приостановившись, легко махнула Боре рукой.
– здравствуйте, – горло сдавило от неожиданности, – доброго дня, – повторил он приветствие пастуха и тут же мысленно сморщился от неуместности фразы.
– прикольная майка, – женщина улыбнулась и поправила причёску, – а ты знаешь сколько вода весит?
– э-э-э, – Борис опешил от неожиданности, – тысяча килограмм на метр кубический, – пробормотал он всплывший в памяти ответ.
– а сколько килограмм можно женщине нести?
– а, понял! – шлëпнул он себя по лбу, – давайте помогу, – Борис торопливо вышел со двора и подхватил полное ведро, – я Боря.
– Валя, – женщина протянула руку, и Борис, перехватив ведро левой, аккуратно пожал её и слегка наклонился.
– не перевелись ещё джентльмены в Неврах, – Валентина улыбнулась Борису, и они не спеша зашагали по улице в конец деревни.
– у нас здесь скучно, ничего не происходит, – женщина вертела головой то вправо, то влево, с любопытством смотря по сторонам, будто была в деревне впервые, – новые люди приехали, уже событие.
– ну в стране совсем не скучно, война началась, – ответил Борис.
– у нас здесь нечего опасаться, Невры никого не пропустят.
«Ни немцев, ни французов, ни свеев, ни крыжаков», – вспомнил Борис слова бабы Нюры.
– у вас здесь что, место какое-то заколдованное?
– все деревни немножко заколдованные, – Валентина повернулась к Борису и обезоруживающе улыбнулась. В ответ улыбка без спросу, сама собой, расползлась по его лицу, – в городе волшебства уже не осталось, а у нас полным полно, нужно только поискать. А вы надолго к нам?
– да… Не знаю даже, теперь, видно, надолго.
– ну тогда успеем ещё ближе познакомиться, – Борису показалось, что Валентина в этот момент неуловимо и очень быстро подмигнула ему.
– конечно, – хриплым, сорвавшимся в штопор голосом ответил он.
– пришли,– улыбнулась Валентина, – спасибо за помощь, – женщина забрала ведро с водой у Бориса и, открыв деревянную калитку, вошла во двор, – пока, спокойной ночи, – она хлопнула дверью и исчезла в доме, а Борис ещё десяток секунд ошалело смотрел на калитку из штакетника, выкрашенного в красный и зелёный цвета, потом повернулся и медленно побрёл к дому бабы Нюры. Небо уже стало светло-серым, и длинные тени растворились, исчезли, превратились в вечернюю сгущающуюся мглу. Волосы ласково тронул прохладный ветерок, раздувая их, как угли в потухшем костре, а над головой назойливо запищали комары, и Борис азартно начал лупить себя ладошкой по ногам, по лицу и по шее. Ускорив шаг, он поспешил скорее спрятаться в доме от назойливых насекомых.
– вы не задумывались, почему кровь пьют только самки комаров? – спросил он, войдя в комнату, – о-о-о, да вы уже спать собрались… Ну тогда я ещё пивком шлифанусь, – он вышел на веранду и достал из-под пола прохладную баночку пива. Пшикнув клапаном он сделал несколько глотков, потом сморщился и громко рыгнул, после чего вернулся в комнату, – я свет выключаю?
– да, мы спать, – ответил Денис.
Борис щелкнул выключателем и, подсвечивая себе смартфоном, поплëлся к дивану. Он воткнул в уши наушники, поставил баночку на подлокотник дивана и открыл в телефоне книгу Набокова «Приглашение на казнь». Ссора с Юриком как-то сама собой растворилась, поблекла и ушла на второй план, в голове приятно гудело, его мысли заполнило знакомство с Валентиной. Через полчаса Борис заснул, сидя на диване с пустой банкой в руках, голова его запрокинулась на спинку дивана, и он мерно негромко захрапел.
Глава 2
Денис стоял напротив колодца, в полной уверенности, что ему необходимо туда заглянуть. От колодца исходил странный гул, разбитый на короткие, словно биение огромного сердца, промежутки. Парень робко подошёл, взялся за металлическую ручку дверцы и потянул крышку на себя. Раздался тонкий скрип ржавых петель, и перед ним открылся чёрный зев туннеля со слабо мерцающим серебряным диском водной глади внизу. Денис увидел, как в круг воды вторгается его тень, слабо отражается, повторяя почти неразличимые черты лица. Они размывались и менялись на колыхающейся поверхности холодной колодезной воды, и Денис уже не мог узнать себя в далёком отражении. Вдруг вода начала стремительно прибывать и подниматься всё выше и выше, поглощая своей массой бетонные кольца колодца, и, когда до водной поверхности уже можно было дотянуться рукой, Денис понял, что отражение не его, это и вовсе не отражение, кто-то был под водой. И вдруг, взорвавшись водопадом брызг, на Дениса из колодца выпрыгнул огромный чёрный волк и крепко схватил его за шею когтистыми, огромными, как у медведя, лапами. Волк оскалил пасть и утробно зарычал, он начал притягивать к себе голову парня, злобно скаля зубы. Денис дёрнулся всем телом и открыл глаза. В комнате царила кромешная тьма, и только рассечённый перекрестьями оконных рам свет тусклой луны косыми прямоугольниками лежал на досках пола. Он сел в кровати и вытер со лба холодный пот, как вдруг, до его слуха донёсся всё тот же утробный рык из его сна. Через секунду он снова повторился, потом ещё раз, и ещё. Денис стряхнул остатки сновидения и потянулся, свесившись с кровати, за тапком. Метким броском он попал точно в сидящего Бориса. Тот хрюкнул, дëрнулся всем телом и открыл глаза.
– Боря, хорош храпеть, – прошептал Денис, – ложись спи.
– а, да, да, ложусь, – пробубнил Борис, перетёк в горизонтальное положение и мгновенно уснул. Денис повернулся на бок и уставился на раненного волка, падающего в снег в застывшей сцене на гобелене, пасть его была открыта в немом бессилии умирающего зверя. Показалось, что он поворачивает голову к Денису и заглядывает ему в глаза. Но глаза уже были запечатаны крепкими здоровым сном.
Радостный и отвязный вопль луженой петушиной глотки весело, разбивая вдребезги сладкий мятный сон, ворвался в спящую тишину комнаты. Три пары глаз открылись, и постояльцы заворочались в кроватях, растирая глаза кулаками, потягиваясь и зевая. В окна било яркое летнее солнце, разбавленное занавесками, находило просветы между ними, нагло наполняло своим жёлтым липким светом всё пространство комнаты. Борис сухо пожевал пересохшими губами, мелко кряхтя поднялся с дивана и побрёл на веранду. Взяв большую эмалированную кружку он поднял крышку ведра и, не глядя, зачерпнул. Кружка глухо цокнула о стены пустого вёдра. Вода закончилась. Пустая кружка, печально звякнув, вернулась на место, и Борис вывалился на залитое утренним солнцем крыльцо. От увиденного он потерял дар речи и тут же одним прыжком сорвался с места.
– баб Нюра, не надо, я сам! – закричал Борис, подскочив к старушке, и начал отбирать у хозяйки кусок белой холстины, которой она старательно вытирала пыль с его эспэйса. Тряпка была абсолютно сухой и серебристый кузов минивэна покрылся сетью мелких царапин.
– так дождей давно не было, суховей такой, я повытираю, мне не тяжко.
– спасибо, не надо, – с нажимом процедил Борис, стараясь оставаться вежливым, насколько это было возможно, – я сам потом вытру.
– ну, как знаешь, – баба Нюра недовольно вырвала у него тряпку и ушла в сарай, а Боря вернулся к друзьям в комнату.
– пацаны, сходите за водой, я вчера ходил, – сказал он и завалился на диван.
– Денис, – простонал, не вставая с кровати, Юрик, – сходишь? Башка трещит, не могу.
Денис не стал отпираться, он хорошо выспался и похмельем не страдал. Выйдя на веранду он взял ведро и направился к колодцу. Подойдя к нему парень остановился как вкопанный, из памяти вынырнул липкий страх ночного кошмара – вода, волк, злобный утробный рык. Тряхнув головой он решительно открыл крышку, снял с гвоздя ведро и начал раскручивать рукояткой цепь на барабане. Внизу гулко стукнуло, раздался всплеск, цепь натянулась и в руку мягко, но сильно ткнулась металлом кривая рукоятка. Вытащив ведро с водой он поставил его на край колодца и подвинул ближе своё пустое. Запаса цепи не хватило, она натянулась и резко дëрнула ведро из рук. С отчаянным визгом деревянного барабана и лязгом цепи ведро гирей полетело вниз, раздался всплеск, а за ним щелчок рвущегося железа. Барабан, сорвавшийся с цепи, свободно крутнулся в ступицах и, покачивая кривой рукояткой, остановился, лениво болтая обрывком цепи. Денис, как и во сне, понял, что в колодец нужно заглянуть, ситуация странно повторялась. Ноги в резиновых тапках вспотели и со скрипом скользнули, когда он сделал шаг к распахнутой дверце. Далеко внизу тёмным кругом виднелась водная поверхность, чистая и прозрачная она выдавала стоящее на дне ведро с длинным металлическим хвостом оторвавшейся цепи.
– отлично, – Денис обречённо выдохнул.
–лично… – глухо отозвался колодец.
Он вернулся с полупустым ведром и полным смятения взглядом.
– ребят, я колодец сломал, – со стыдом признался он, – что делать?
– как можно колодец сломать? – Борис с недоумением посмотрел на друга.
– цепь порвалась, и ведро утонуло вместе с её хвостом.
– иди у бабы Нюры спрашивай, я не знаю, – ответил Борис и демонстративно уставился в экран смартфона, откинувшись на диване. Юрик лежал на кровати лицом к стенке и никак не реагировал на информацию. Денис, поняв, что разбираться придётся самому, пошёл на огород искать хозяйку дома. Баба Нюра ковырялась в грядках, выполняя ежедневную повинность всех сельских жителей, что-то пропалывала и выдергивала, согнувшись шахматным конём над зелёной порослью. На вопрос Дениса она снисходительно усмехнулась, проворчала что-то про городских и направила его за «кошкой» к Махлаю, живущему через два дома.
– Боря, пошли вместе сходим, – попросил Денис, вернувшись в дом, но увидев, что Борис уже утоляет похмельный жар пивом, переключился на Юрика, – Юра, пойдём со мной сходим.
Юрик нехотя перекатился на кровати, сел и провёл рукой по лицу и коротко стриженой голове.
– ладно, пошли, пить хочется, а пиво с утра только алкаши пьют, – Юрик встал и залез в тапки. Борис в ответ на его укол сделал большой глоток и смачно рыгнул, громко при этом зачавкав. Юрик только закатил на это глаза, – сейчас, в сортир схожу и пойдём, – он вышел из дома, но через минуту с криком залетел обратно, – блин, опять этот уж! Чтоб его! Я чуть на месте не обоссался! Он из-под порога прямо под ноги вылез! – Юрик тяжело испуганно дышал, вертя выпученными глазами, – ладно, уж ужом, – выдохнул он, – а в туалет всё равно надо, – и снова вышел на улицу.
Дом Махлая на вид был неухоженный и ветхий, облезлая краска шелушилась хлопьями, обнажая тёмную древесину. Перекошенную калитку, державшуюся на единственной ржавой петле, пришлось приподнимать и нести на весу. Через колючий бурьян, такой высокий, что пусти в него ребёнка – непременно потеряется, словно ледоколом была проторена кривая дорожка за дом к ветхому, накренённому ветрами и жизнью нужнику. Денис нажал на кнопку звонка, но из дома не донеслось никакого отклика. Тогда решили стучать. После стука внутри послышалось какое-то копошение, потом лязгнул крючок и в проёме двери появился человек неопределённого возраста. Лицо его покрывала недельная щетина на впалых худых щеках, под расчерченным морщинами лбом гнездились в набрякших мешках побитые красными прожилками пустые глаза. Неуверенным движением он взъерошил густые немытые волосы и вопросительно посмотрел на незваных гостей, слегка пошатываясь на переминающихся ногах.
– здравствуйте, мы от бабы Нюры, – произнёс Денис, – остановились у неё. Она сказала, что у вас можно кошку взять – ведро из колодца достать.
Человек смотрел на них ещё несколько секунд, потом повернул голову и громко крикнул:
– бать! Кошка для колодца у нас?
– Не-е-е, – из глубины дома послышался хриплый каркающий голос, – Карпов на той неделе брал.
– к Карпову вам надо, – человек достал из кармана руку и показал направление, – там на выезде перед кладбищем тропинка есть направо на хутор, там он живёт. Скажете от меня. Я Артём, кстати, – и он протянул гостям руку. Денис и Юрик по очереди её пожали и представились, после чего, поблагодарив Артёма, отправились на хутор к Карпову. Им навстречу по улице пробежало, поднимая пыль и многоголосо блея на разные лады, козье стадо, подгоняемое сзади резкими выкриками пастуха на велосипеде.
– доброго дня, – дежурно поздоровался он и почтительно кивнул.
– здравствуйте, – ответили друзья, поравнявшись со стариком.
– вежливые все, доброжелательные, – сказал Юрик, провожая взглядом пастуха, – да, деревня не город.
– это да, – коротко согласился Денис, – атмосфера здесь особенная.
Дойдя до указателя «Невры» друзья, не сговариваясь, остановились и, как зачарованные, уставились на древнее кладбище. Оно притягивало и завораживало, всем своим видом несло какую-то тайну, древнюю историю, связь с прошлым.
– да, мрачное местечко, – озвучил Юрик впечатление, – может зайдëм, прогуляемся?
– давай потом, – возразил Денис, – колодцем сначала нужно заняться, всю деревню без воды оставили, – Юрик в ответ пожал плечами и, хмыкнув, зашагал дальше.
От дороги вправо уходила накатанная колея, ведущая к хутору. Дорога проходила по пустырю, и утреннее июньское солнце, уже набирающее жар, светило в глаза, слепя и играя бликами в ресницах. Дом был огорожен тëмно-коричневым дощатым забором, возведённым на фундаменте, выложенном крупным булыжником. Над калиткой на двух коротких цепях висела фигурная резная табличка с номером дома, по какой-то причине это был номер семь. Хозяин дома работал во дворе. Он стоял, склонившись над закреплённой доской, и раскалённой струной, натянутой между двух деревянных ручек, выжигал на деревянной поверхности замысловатый чёрный узор. Внимательно наблюдая за процессом сквозь пластик защитных очков он, казалось, так увлечён своим занятием, что не замечает ни гостей, ни сигарету, которая почти полностью истлела у него в уголке рта и грозилась вот-вот осыпать подрагивающим пеплом хозяина. В воздухе висел густой щекочущий запах жжёного дерева, и слабое гудение трансформатора, подающего напряжение на алеющую нить.
Друзья, открыв калитку, зашагали по дворовой дорожке, покрытой тротуарной плиткой, вдоль натянутой от забора до дома сетки рабицы, отгораживающей часть двора. Вдруг из глубины участка на них с неистовым рычанием ринулось огромное чудовище. Покрытое белой лохматой шерстью существо мчалось к парням с низким грудным порыкиванием и дробным железным лязгом. Увидев боковым зрением огромного алабая Денис метнулся влево, навалился всем весом на Юрика и они вместе грузно рухнули на сетку, прогибая её своим весом. Алабай остановился в метре от них, удерживаемый натянутой в струну цепью, из его чудовищной пасти вылетали хлопья слюны и гулкий утробный лай. В этот момент через сетку что-то сильно ударило парней в спины, и тут же над их головами громыхнул лай ещё одного гиганта. Кавказская овчарка билась в сетку тупой мордой, пытаясь цапнуть недоступную добычу. Застыв между двумя монстрами, точно Одиссей по пути в Итаку, парни начали медленно пятиться к калитке. Карпов, наконец, отвлёкся от работы и посмотрел в их сторону. Он снял очки и щёлкнул тумблером на трансформаторе. Гудение немедленно прекратилось, и струна, остывая, из ярко-оранжевой стала превращаться в чёрную. Карпов издал короткий посвист, и алабай тут же осёкся, опустил голову и тонко поскуливая засеменил в будку, заглядывая в глаза хозяину. Овчарка отпрыгнула от сетки и быстро скрылась за домом.
– чего хотели? – Карпов подошёл к незваным гостям и пристально осмотрел их. Острый взгляд, аккуратный контур бронзово-рыжих усов и выправка выдавали в нём отставного военного. На вид ему было за пятьдесят, но может быть было и больше.
– Артём сказал, у вас кошка для колодца есть, – срывающимся голосом сквозь удары бухающего в горле сердца выдавил Денис.
– что, не успели приехать, уже нашкодили? От вас, городских, одни неприятности. Вы думаете, никто не понимает, чего вы припёрлись? – Карпов смотрел прямо в глаза поочерёдно каждому, – на Родину враг напал, а вы в лес! У бабы Нюры под юбкой прячетесь! Сотрудники музея, – он криво усмехнулся, потом добавил, – дезертиры!
– а сам то что? – Юрик вскипел, щеки его побледнели, а шрам на брови налился кровью, – мужик, вроде бы, не старый, что не на фронте?
– слышишь, ты, гриф! – высокий и сутулый, с короткой стрижкой и большим носом, Юрик действительно был похож на эту птицу, – я в Афгане волком по горам бегал, я духам зубами глотки рвал, не тебе, щенку, меня учить! – Карпов навис над ними и будто бы увеличился в росте, – я свою великую красную Родину за тысячи километров отсюда защищал, а вы, когда враг уже в доме, прячетесь! Вон отсюда пошли, пока собакам не скормил!
– а может для меня это не враг, а освободитель! – взорвался в ответ Юрик, – я, может, с двадцатого года их жду! Ты гнить можешь в этой глуши, сколько тебе угодно, а я хочу в новой Беларуси жить, в европейской!
– разговор закончен, – Карпов устало развернулся и пошёл к месту прерванной работы, – уходите.
Денис потянул Юрика за локоть и направился в сторону калитки.
– псих ненормальный, – прошептал в сердцах Юрик, и через секунду они вздрогнули от глухого удара рядом с собой. В правой стойке калитки торчал небольшой топорик.
– ещё раз покажетесь, – прокричал Карпов, – в жбан запущу, ферштейн?
– Вот тебе и деревенские, – Юрик шагал нервной подпрыгивающей походкой, удаляясь от хутора и рассекал воздух резкими взмахами, отрабатывая удары, – добрые, вежливые, да?
– старый вояка, контуженный, небось, – ответил понуро плетущийся Денис, – а что с колодцем, то? Как ведро теперь доставать?
– пусть сами теперь достают, психи ненормальные, – щëки Юрика из бледных теперь стали ярко-красными, и он начал понемногу успокаиваться.
– нет, ты как хочешь, а я без кошки не вернусь, – Денис остановился и решительно развернулся в обратную сторону.
– ты что, топором в голову захотел получить? Денис! Не тупи! – но Денис уже быстрым отчаянным шагом приближался к калитке.
Карпов стоял на прежнем месте и продолжал усердно выпиливать струной узоры. Денис заметил, что на участке есть свой колодец, из которого выходит зелёный шланг на металлических кронштейнах, заканчивающийся пластиковым штуцером на конце. Собак, как и в первый раз, видно не было, во дворе царила полная тишина, нарушаемая только мерным гудением трансформатора и редким щебетом птиц. Денис в нерешительности остановился возле забора, не смея снова зайти за калитку. Не зная, как начать разговор, он кашлянул в кулак, напряжённо глядя на хозяина участка.
– что-то не понял с первого раза? – спросил у гостя Карпов, даже не повернувшись к нему.
– послушайте… – Денис замялся и посмотрел на топор, до сих пор торчащий в опоре калитки, – вы, конечно, во многом правы, но мы ведь не думали, что настоящая война начнётся.. Тупо, всё тупо, – добавил он шёпотом, – я ведро в колодце утопил, деревню без воды оставил, – перевёл разговор Денис к существу, – я должен его достать, кошка у вас, дайте, пожалуйста.
Карпов выключил трансформатор, повесил струну на пень и пошёл в дом. Через минуту он вернулся с четырехконечной кошкой, к кольцу которой был привязан длинный трос.
– держи, хотя бы за поступки ответ держишь, – Карпов протянул гостю снасть и пристально посмотрел в глаза. Дениса опалил жёлтый блеск выцветших, когда-то, видно, карих глаз, тяжесть какой-то вековой мудрости, тускло полыхавшей в них и глубокая усталость, – друг у тебя гнилой, продаст за понюшку табака, – с лёгкой улыбкой произнёс Карпов.
– что? – растерянно переспросил Денис.
– передай Грифу, – усмехнулся хозяин, – принесёт лично, с вас пачка сигарет.
– хорошо, скажу, спасибо за помощь, – Денис подобрал рассыпающуюся верёвку и поторопился к калитке. Пронизывающий взгляд взбудоражил его и ввёл в смятение, не покидало ощущение виноватости и обостренной совести. Странно блестели в памяти жёлтым блеском усталые глаза отставного офицера. И что он сказал? Понюшка табака? Странно-знакомое слово «понюшка» из каких-то военных книг, смешное какое-то. Денис остановился и обернулся. Карпов стоял в проёме калитки и смотрел ему вслед, его высокая фигура была залита летним солнцем, правая рука лежала на рукояти топора, торчащего из опоры калитки. В его осанке вели борьбу военная выправка и беспощадность возраста, который, очевидно, по крупицам, но брал своё.
– я верну, – крикнул Денис и ринулся догонять Юрика.
Вскоре они стояли, склонившись над колодцем и азартно дëргали верëвкой. После нескольких неудачных попыток крюк кошки наконец подцепил утонувшее ведро, и Денис с упоением рыбака, выудившего долгожданную рыбу, вытянул его из гулкого колодца, перемножающего каждый скрип и удар на десятки бухающих и гудящих звуков. Разорванное звено цепи загнули плоскогубцами, и колодец снова заработал.
– Наконец-то, – недовольно проворчала Валентина, наблюдающая за процессом, стоя рядом с пустым ведром.
– давайте я вам помогу, – Денис аккуратно снял ведро с гвоздя, куда минуту назад его повесил и медленно опустил ëмкость в колодец. На этот раз всё прошло удачно, и прозрачный студёный поток хлынул в пустое ведро Валентины.
– спасибо, – улыбнулась женщина, – Борису привет!
– хорошо, – удивлённо ответил Денис, – передам.
Они с Юриком зачарованно смотрели на плавную качку крутых бёдер Валентины, медленно идущей с ведром по залитой солнцем пыльной дороге лесной деревни под странным названием «Невры».
