В Новый год словно вновь
возрождаемся мы,
Для себя, извлекая,
невольно уроки.
Погружаясь в объятия
снежной зимы.
Оставляем ушедшему –
наши пороки.
И так хочется верить,
что все – впереди;
Возле ели, сверкающей
ярким нарядом,
Дать зарок себе искренний –
не навреди
Всем родным и друзьям
и любимым, что рядом.
Тем, кто с нами прошел,
разделяя беду.
И не только беду,
но и радость удачи.
Пожелать им
всем в новом и светлом году,
Чтоб ни слез матерей
и ни детского плача
Не узнали они.
Лишь улыбки и свет,
Только близких поддержку
в далекой дороге.
Чтобы мирно всегда
занимался рассвет,
И не знали они
ни беды, ни тревоги.
Напишу "дважды два" – и это
Мишурою опояшу…
И готово званье поэта!
Я пою еще и пляшу!
Если пустят на лед, уверен,
Обойду и тут мастеров!
Мой талант поднебесьем измерен –
Все умею, на все готов.
Если надо – в тореадоры,
Я пойду и с быком схлестнусь,
В общем, в общем, сверну и горы,
Если только я разойдусь!
Я танцор и артист –
Вновь артист. И певец
Каскадер, гармонист –
Удалец – молодец!
Ты ищешь правду? Правды нет
Одной. Есть истина – она дороже.
Она – маяк, и этот свет
Нам освещает путь на бездорожье.
Она – не злато, не сума,
Не рифы океанские и мЕли.
Она – вне нашего ума
И представления о жизни цели.
Уснуть, порою, как ребенок,
Хочу на маминой груди,
И тихо прошептать спросонок:
– Мамуля, здесь? не уходи…
Чтоб от тепла прикосновенья
Ее родимых нежных рук,
Плохое, как по мановенью,
Исчезло с тьмою бы вокруг.
И попросить в ночи, как прежде:
– Свою ты песню мне пропой,
Скажи слова, слова надежды:
«Сынок, родимый, я с тобой…»
И пусть, покажется кому-то
Порыв сей слабостью, ей-ей,
Но жизни каждого минута
Бывает схожая с моей.
Хоть мамы нет давно на свете,
Я в жизни рук не опускал.
Был за себя всегда в ответе,
И тропок легких не искал.
От ужасов мир застывает в коме -
Под ним подведена черта.
А нам, «важней всего – погода в доме»,
Все остальное – до зонта!
Пусть видит брат врага в родимом брате,
Идя на битву до конца.
А нам – важней всего – погода в хате,
Все остальное – до зонта!
Пусть нежится буржуй в истоме,
Рабочий пашет до утра.
А нам – «важней всего, погода в доме»,
Все остальное – до зонта!
Голодный пес не воет, не скулит,
В глазах не видно злости и укора.
Он молча умирает на цепи.
Калачиком, свернувшись у забора.
Когда в холодном сумраке ночном
Калитку стукнет ветром, хлопнет дверца –
Поднимет голову, замрет, и в нем
Сильней забьется затухающее сердце.
Почудится знакомый силуэт,
В глазах зажжется огонек надежды –
«Хозяин?» – и погаснет тут же: «Нет…»,
Как много раз уже бывало прежде.
И заскулит, собрав остаток сил…
Но где же тот, кто должен быть в ответе
За друга, что когда-то приручил?
Он болен? Нет его на этом свете?
Да нет, здоров – в тепле живет и сыт.
Нашел себе зимой жилье другое,
Спокойно дышит, ест и крепко спит –
И подлеца ничто не беспокоит…