Kitabı oku: «Не выходя из тени. О чем говорит твоя ДНК», sayfa 4

– Ничего себе! – воскликнула Золя. – Сам?!

– ЧаЗ! – ответил Фима.

– Сам, сам!

– Тесто купил, а остальное, набросал что было. Приятного! – смутился, отвернул взгляд, стал разрезать, с серьезным лицом.

– Вкусно! – укусив, не ожидая пока остынет, дуя на кусочек, Изольда ела с удовольствием.

Фима молчал. Разлил вино, нечто вспомнил и ушел, вернулся с овощами. Не нарезанными, а горкой и вперемешку, на большом блюде, с каплями воды и зеленью сверху.

– Прости, салаты не мое.

– Фима, ты находка!

– Это ты находка, на мою голову. Нянчусь зачем-то, развлекаю.

– Фима!

– Давай выпьем. За знакомство поздно, а вот за достаточно продолжительный срок общения, в самый раз.

– Выпьем! – взяла стаканчик. Чокнулись, сделала глоток, поставила, съела кусочек и не стала больше сдерживать себя: – Фима, Фима! Даже не думай мне намекать, что не был женат.

– Женат?

– Стоп! – прищурила глаз, выпрямилась. – Ты женат? А то я как-то подалась на твое обаяние, не узнав главного.

– Не женат, не был и не привлекался. Женщинами не обижен. Я парень привлекательный. Но как только увидел тебя, всем разослал смс: «умер, уехал, улетел – нужно выбрать». Покорила ты меня, Изольда, как Тристана твоя тезка.

– И от чего же я тебя должна исцелить?

Фима рассмеялся, выпил вино и принялся есть. Изольда тем временем нарезала немного овощей, поглядывая на него, он снова ей показался старше, с багажом опыта, но едва он сморщил нос, мнение переменилось. Фима взялся за графин, состроив гримасу.

– Вино покупное? – улыбаясь, спросила Золя: – Или сам готовил любовный напиток?

– Не, не сам. В погребе взял. Матушка друга старалась.

– Фух, хорошо. А то я собралась волноваться, припоминая сюжет излюбленного тобой романа.

– Не, королям не служу! Действую исключительно в своих интересах.

– Я тоже.

Замолчали. Свеча подрагивала, лес шумел тихую ночную песню, Изольда прикрыла рот, зевнув.

– Может это неправильно, но я всю жизнь говорю, что думаю. – сделала глоток: – Так вот, мне очень покойно с тобой. Не поняла, хорошо это или плохо, но мне нравится быть с тобой рядом. А теперь ты ответь мне честно – чего мне ждать?

– Ты это о чем? – приподняв одну бровь, Фима посмотрел на нее внимательно.

– Я лишь хочу понять, ты друг или нет?

– Изольда, я не понимаю вопроса? Я же сказал – ты покорила меня.

– Прости, просто так получалось, что все мужчины, кто бросался высокими чувствами, по сути, искали лишь выгоду от меня.

– Интересный поворот. – отставил тарелку, наполнил бокалы, испил, присматриваясь к ней. – И какая же выгода может быть от тебя лично мне?

– Пока не знаю. Но есть нечто странное в нашей встрече. Подожди, не перебивай. Не хочу искать причин, слушать пояснений. Просто хочу, чтобы знал – я еще приглядываюсь к тебе.

– О! Это – пожалуйста! Это сколько хочешь! – перевел все в шутку, вернул тарелку на место и принялся жевать, с аппетитом. – Да, есть еще торт и мороженное. Выбор за тобой. И это, Изольда, выбор всегда за тобой, в любых ситуациях. Пойду-ка я, поставлю чайник. Прохладно. – поднялся, у двери оглянулся: – Не замерзла? Может куртку принести?

– Нет, спасибо. Мне не холодно.

Выпили чаю, болтая ни о чем, забыв о маленьком инциденте. Фима не стремился даже пересесть к ней на скамью. Золя невольно взглянула на часы.

– Да! – сразу же сказал Трофим: – Поздно. Пора спать, а я разболтался. Ты иди, мне надо сделать пару звонков. Если что понадобится, говори.

– Спокойной ночи! – не спеша уходить, сказала Золя.

– Сладких! – ответил Фима, собирая со стола.

– Какие на завтра планы?

– Проснуться в хорошем настроении.

– Поняла. Значит до утра?

– Прости, надо позвонить.

Ушла, приподняв бровь. Заправила кровать, приняла душ и улеглась, оставив дверь приоткрытой. Постель была мягкой, одеяло пушистым, подушки удобными. Смотря на блики света с первого этажа, провалилась в сон. Достаточно крепкий, никем не тревоженный.

Сновидения пришли под утро, приближаясь из мрака. Сначала блуждающей яркой вспышкой, затем появилась вторая, третья…, объединились, закружились, заставляя жмуриться. И вот Изольда видит себя на той самой поляне среди танцующего леса. В легком летнем сарафане, босиком. Не успев подумать о том, что ногам будет больно ступать по осыпавшимся, сухим иголкам сосен, укололась. Сливаясь со сновидением в одно целое, чувствовала тепло, слышала пение птиц, вдыхала запахи. Боясь ступать, стояла на одном месте, высматривая того, с кем пришла.

– Ау! – позвала она, не в силах вспомнить имя спутника.

– Ауууу! – ответило ей Эхо.

– Интересно. – шептала она, задумавшись. – А кто меня сюда привез? Папа? Да нет, я же уже взрослая. Меня сюда привез знакомый. Да, с другом я приехала. Друг… Трофим… Ах, Фима! Но где он и почему я говорю – друг? Разве я с ним только дружу? Разве я не хочу, чтобы он был мне ближе? И разве между нами нет ничего? Ничего кроме дружбы? Какая же я ветреная. Мы с ним совсем недавно познакомились.

Деревья, окружающие ее, изгибались в разных позах, словно балерины на разогреве. Золя посмотрела под ноги, сделала шаг, второй. Деревья медленно перемещались, но едва она поднимала глаза, как они застывали, не боясь менять позы. Изольда улыбнулась, нарочно опустила глаза. Снова улыбнулась и вдруг, вспомнила считалочку, совсем детской игры:

– Тише едешь, дальше будешь! – прошептала она и резко подняла голову. Совсем тонкая сосенка шаталась и Изольда, рассмеявшись, закрыв глаза и подняв к ним руки, повторила громче: – Тише едешь, дальше будешь! – убрала руки, открыла глаза. Три изогнутых ствола, склоненные к самой земле на половину, у которых резко, совершенно ровно, верхушки взлетели вверх, застыли совсем рядом. Откуда-то издалека доносился смех и Изольда, забыв, что она совершенно одна в лесу, тоже засмеялась, говоря:

– Вот вам и водить!

– Вам водить! – вторило ей разноголосье.

Изольда, испытывая детское счастье, смеялась и кружилась, пока не заметила, что темнота снова подступает к ней. Остановилась. Деревья замерли. Даже ветерок не прогуливался. Оглянулась. Поляна уменьшилась. Солнечные лучи падали ровно, освещая лишь одну сторону ствола. А все, что не попадало под лучи, настораживало. Изольде показалось, что за деревьями кто-то прячется. Отступила назад, но тут же развернулась. Все деревья стояли вокруг нее на ровных расстояниях, словно это люди взялись за руки, собираясь водить хороводы. И вот дальний ряд пошел в одну сторону, перед ним ряд в противоположную.

– Сон! – решила Изольда. – Это мой сон. Деревья не разгуливают.

– Тише едешь – дальше будешь. – прошептали за ее спиной, совсем рядом. – Тебе водить! – засмеялись, да так близко, что ее обдало жаром, а волосы на затылке колыхнулись.

– Сон! – твердо произнесла Изольда: – Деревья не говорят.

– Если это деревья. – тут же ответил ей знакомый мужской голос.

– Кто здесь?! – крикнула Изольда и чертыхнулась: – Ну вот, дошла до ручки. Говорю, как в малобюджетном ужастике!

Однако она стала ощущать холод. Выпрямилась и присмотрелась. Ее уже не стеснялись и не запугивали, к ней шли! Отделяясь от ствола, разделяясь с деревом, к Изольде шли тени, вполне человеческие.

– Трофим! – крикнула она. – Трофим! – повторила громче.

– Изольда! – совсем тихо, протяжно, непонятно в какой стороне, звал ее мужчина.

Задумываться, Трофим ли это, Изольде было некогда, она оглядывалась, решая куда бежать.

– Трофим! – закричала еще громче и… села.

– Я тут. – услышала она и подняла голову, понимая, что сидит в кровати, а Трофим стоит в двери.

– Прости, сон.

– Я принесу воды.

– Нет, спасибо. Который час?

– Еще нет шести. Кошмар приснился?

– Да, что-то вроде этого.

– Бывает. Так принести выпить?

– Нет. – замотала головой. – Ты можешь остаться?

Он ободряюще улыбнулся и вошел:

– Так и быть, присяду, но колыбельную не спою.

Изольда взяла его руку и прижалась щекой. Трофим, одет лишь в спортивные брюки, прилег рядом, обнял говоря:

– Спи, рано еще. И давай, не заглядывай в другие миры, а то все планы мои разрушишь.

– У тебя же не было плана.

– Зато было направление. – зевнул: – Прости! Спасть хочу так, что жуть.

Изольда прижалась к нему сильнее, все так же прижимая его руку к своей щеке, закрыла глаза.

Просыпаться не хотелось. Вот только птицы настойчиво пробуждали, устроив за окном перебранку. Открыла глаза – в комнате одна, окно приоткрыто, плавно разгуливает тюль, шторы припущены, а дверь прикрыта ровно на столько, насколько она ее оставляла. Легла на спину, глубоко вдохнула. Трофимом пахла и подушка, и одеяло и даже ее руки.

– Он приходил. – прошептала она улыбаясь. – Но что же мне снилось? – вспомнить, как не старалась, не смогла.

Внизу звонил мобильный. Изольда услышала, как Трофим ответил «Да!» и видимо вышел. Поднялась, поспешила в ванную, затем надела платье, быстро поправила ресницы, заправила кровать и побежала вниз.

– Проснулась! – Фима убрал трубку и обнял ее: – Как настроение?

– Отличное! Готова следовать за тобой!

– В огонь и в воду, через медные трубы?

– А можно не в такой последовательности?

– Можно. Кофе я заварил, а вот завтрак. – хитро прищурил глаза.

– Уговорил, сделаю.

Фима сидел на стуле, за столом и молча наблюдал за ней.

– Омлет тоже ем. – сказал он, когда она задумалась на минутку.

– Отлично! И придумывать ничего не буду!

Долго сидеть на одном месте Фима не смог, стал рядом и активно ей помогал. Изольда закрыла сковороду крышкой, склонила голову убрать огонь, выпрямилась и оказалась в его объятьях.

Последовал жаркий поцелуй, и Изольда вспомнила:

– Фима! Сгорит!

– Недопустим! – ответил и отошел. – А что, я ничего. – ставя приборы на стол и разливая кофе, говорил он: – Не первое же свидание.

– Совершенно точно! – смеялась Золя: – На третьем можно.

Позавтракали, поглядывая друг на друга, тут же отводя глаза. Наконец Трофим прервал молчание:

– Так что тебе снилось?

– Фим, я не помню.

– Совсем?

– Ну, так, всплывают картинки, но ничего ясного.

– Просто ты так испуганно меня звала.

– Я, правда, не помню. Одно знаю, был лес. – посмотрела на окно: – Какое утро жаркое.

– Утро и правда, было солнечным, а сейчас уже два дня.

– Сколько?

– Четырнадцать ноль-ноль.

– Ничего себе! Ты почему меня не разбудил?

– А зачем?

– Так голоден-же.

– Голоден! – ответил Фима, серьезно посмотрел на нее и взял за руку.

Изольда, не раздумывая, подошла к нему и они, целуясь, покинули кухню.

Последние лучи солнца окрашивали верхушки окружающего дом леса, когда Изольда и Трофим появились в беседке. Сидя уже на одной скамье и поедая оставшиеся продукты, запивая вином из одного стакана, были более чем счастливы.

– Ты не сердишься на меня? – спросила Изольда.

– За что это я должен сердиться?

– Сбила тебя с пути.

– О, это трудно сделать. Тем более что именно извилисто я и хотел идти.

– Фим, а что там, за забором?

– Лес.

– Это понятно. А дальше?

– Польша. Паспорт с собой? Можем съездить.

– Не-а, не хочу. Хочу в танцующий лес.

– Хорошо. Только давай завтра.

– Ага, днем. Ночью там страшно. Стоп! Я вспомнила. – Изольда побледнела.

– Ты о чем? – он удивился, как Золя поменялась лицом.

– Мне снились деревья.

– Не мудрено.

– Подожди, не перебивай. Сначала мы с ними играли в игру. Помнишь, в детстве играли в «Тише едешь – дальше будешь»?

– Не а, не играл. Не понимал смысл.

– Потом поясню. Так вот. Было весело, я водила. А потом, потом от их стволов стали отделяться тени. Тени человеческие. Они шли ко мне, окружая.

– Жесть! Не поедем завтра. А сон забудь, пустое.

– А что, если и правда?

– Что именно?

– То, что говорят. Что все эти деревья не простые, а это души.

– Знаешь, на заборах тоже много чего пишут. Забудь! Завтра отправимся к морю! Да, это мое решение. Я – мужчина, я решаю.

– Конечно, ты – мужчина! – засмеялась, глядя на него.

И хотя была весела, сон все яснее открывался ей.

****

Полдень следующего дня. Выбравшись к цивилизации, закупив продукты и воду, приехали в укромное место, видимо излюбленное Трофимом, так как он, не плутая, быстро нашел спуск к берегу. Держал за руку Изольду шел на шаг впереди. Наконец они вышли на берег.

– Красота! – воскликнула Изольда: – Захочу на необитаемый остров, попрошу тебя привести меня сюда. – прикрыв глаза рукой, посмотрела на Трофима. Тот кивнул ей.

– Только не говори, что ты социопатка.

– Бывает. Особенно после насыщенной общением недели.

– О работе ни слова. Хотя мне и интересно, чем занимается моя будущая жена.

– Фим, ты опять?!

– Не опять, а снова. Решений я не меняю.

– Мужик сказал – мужик сделает. Ну-ну, посмотрим.

– У нас, не люблю это слово, но попользуюсь, пикник! Уяснила? Ни слова о делах. Вернемся в город, пойдем знакомиться с родными. Буду о тебе все выпытывать.

– Зачем?

– Чтобы знать, к чему готовиться.

– Или как сбежать.

– Не дождешься. Даже если сама сбежишь – найду!

– А сказал-то как грозно. – полюбовалась красотами, прошла к воде, намочила руки, отбежала от волны и вернулась к нему.

Трофим, расстелив одеяло, поставив на него рюкзак и пакет, снял футболку и джинсы:

– Похозяйничай, я искупаюсь.

– Фима, не надо, вода холодная.

– Она и летом не бывает теплой. Я не много. – забежал в воду и быстро поплыл.

Золя с минуту морщилась и передергивалась. Нашла в рюкзаке полотенце, достала воду, отпила и, волнуясь, пошла к кромке берега. Наконец он показался.

– Спасибо! – поцеловал ее, намочив ей лицо, растираясь, вытерся. Надев футболку, улегся: – Давай корми.

– Минуту! – Золя достала продукты, взяла лишь сыр и стала оглядываться: – Это дюна Эфа?

– Ага!

– Могли бы и через лес спуститься.

– Не, сюда через лес не пройти. И зачем нам тот лес?

– Красиво.

– Как скажешь, кошмары тебе сняться. Завтра домой поедем, полюбуешься.

– Завтра? – переспросила и вздохнула.

– Надо. Работа.

– Понимаю.

Легла, прикрыла глаза. Фима наклонился к ней. Нежно поцеловал в носик, слегка коснулся губ, приподнялся. Гладя по голове, любовался ею. Вдруг лицо его посерьезнело. Не отрываясь, смотрел на нее, затем медленно перевел взгляд. Волосы Изольды, горели на солнце. И теперь они были не блондинистые, а искрились рыжинкой. Но не это его заинтересовало. Тонкая дорожка, словно усыпанная блестками, убегала куда-то вдаль. Трофим поднялся. Шагах в двадцати от них нечто ярко горело. Не говоря Изольде ни слова, прошел вперед, сдвинул песок и достал камушек. Усмехнулся, подбросил его. Изольда сидела, наблюдая за ним.

– Прости! – протянул ей находку: – Заметил блеск и вот!

– Это янтарь?

– Да! Прямо сверху, да такой большой и редкий. Видно, и правда ты полюбилась Гному.

– Прекрати рассказывать сказки.

– Какие сказки?! Камень у тебя в руках.

– Случайность.

– Золь, а ты волосы красишь?

– Что?

– Ты, случайно не рыженькая?

– Не любишь рыжих?

– Причем тут это? И разве трудно ответить на мой вопрос одним словом?

– Нет, не трудно. Не рыжая и не блондинка. У меня цвет волос смешанный, поэтому и подкрашиваю.

– Ты очень красивая. – ответить не дал, подарив ей долгий и страстный поцелуй.

****

Жаркий, солнечный день был в самом разгаре, когда Трофим решил отвезти Изольду домой. Помня ее сон, продвигаясь по узкой и бугристой колее очень осторожно, он поглядывал на Золю, которая не скрывала своего хорошего настроения.

– Останови, пожалуйста, останови! – неожиданно закричала она. – Смотри! Там круглый ствол.

– Изольда! Напугала. Я-то думал, а оно вон что! Все они тут фигуристые. – состроил строгую мину и даже нахмурил брови.

– Не будь букой!

– Я сама доброта.

– Ага! – махнула она рукой и открыла дверь. Однако, прежде чем выйти, сказала: – Ты помнишь предсказание – кто пролезет через круг, у того исполнится самое заветное желание.

– Я слышал другое, в основном женскую версию – кто пролезет, тот похудеет. Тебе зачем? Ты и так маленькая, стройненькая.

– Не хохми. Хочу желание! Давай, пойдем.

Фима ленно вышел из машины, подошел к дереву, которое очень заинтересовало Золю, почесал подбородок и рассмеялся, представив себя, двухметрового, пролезающего через дупло.

– Чего смеешься?

– Не хочу застрять. Так что, пожалуйста, помоги мне исполнить мое желание.

– Ну тебя! – махнула рукой и нырнула в круг, с легкостью и проворством встала с другой стороны.

– Спасибо! – низко поклонился Фима.

Золя не ответила, держась за ствол, что-то высматривала. Ее раскрасневшиеся щеки как-то несвойственно бледнели. Фима подошел ближе и став рядом, старался понять, что она ищет. Как Изольда сообщила сама, но почему-то шепотом:

– Там, за тремя соснами, ее могилка.

– Чья могилка? Золя, ты о ком или о чем?

Но Золя не слышала его, она стояла, опустив руки, широко открыв глаза, не моргая, смотрела вдаль.

– Да, да, именно там, у пня липы. Ах, совсем сравнялась с землей и заросла мхом. Не зеленым, а красным, пропитанным кровью.

Фима насторожился, лицо посерьезнело и став с ней рядом, не пытаясь больше выискать то, о чем говорила Золя, а внимательно слушал ее.

– Ах, сколько крови было пролито! А они пили ее, кровь девицы и тех, кто ее искал, пытаясь скрыть следы и закрыть проходы.

– Золя! – тихо позвал Фима: – Ты про кого говоришь? Тут кого-то убили?

– Да! Убили…

– Волчицу Геру?

– Человеческая кровь пролита. Проклятье брошено.

– Прединия?

– О нет! – Золя пошла вперед. Фима за ней. Сделав десять шагов, Золя стала ходить по кругу. Фима остановился, следил за ней: – Липу срубили, церковь сожгли. … Город построили и его снесли. А она была хитрая, имени своего не говорила. Немой прикидывалась, горницы убирала, золото, камни как сорока, воровала. Сорокой и улетела, но не далеко. Браслет хватились, охотников послали. Тут ее и поймали. Только спрятать свое богатство она успела. Прикопала у старшего дуба как жертву, прося укрыть ее. Дуб вековой не гнется, а ломается. Пока опускал ветки, охотники догнали ее и не пощадили. Да, да, вот тут она и пала, туда ползла. – снова сделала несколько шагов и легла на мягкий мох: – Здесь последняя капля скатилась, тут косточки ее земля приняла. Тут же охотники подрались, поразив друг друга. Тут каждый, кто ищет свидетельства, душу свою оставляет.

– Ну, все, хватит! – Фима подхватил ее на руки и понес к машине. Посадил на заднее сидение, достал воду, смочил лицо Золи и выпрямился, серьезно глянул на лес, прищурил глаз, будто фиксируя координаты. Золя застонала: – Золя! – позвал он.

– Голова. – прошептала Изольда: – что же так голова разболелась.

– Удариться не могла?

– А я упала? – помотала головой: – Чего я сзади сижу?

– Ты что, не помнишь?

– Не помню – что?

– Как увидела вон ту сосенку и решила через нее пролезть.

– Это я помню. Но не помню, как к машине вернулась.

– Ты побледнела, застонала. Я тебя подхватил и донес. Видимо ударилась. – дал ей бутылку воды, Золя отпила немного и прощупала голову.

– Шишки нет.

– Радует. Как ты?

– Полегче. Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Приляг, вздремни. – хотя было жарко, взял свою куртку, укрыл ее. Закрыв окна, включил кондиционер и поглядывал назад всю дорогу. Золя, облокотив голову на стекло двери, задремала.

Перед въездом в город Фима заехал на заправку, пока ходил расплатиться, Золя, в приподнятом настроении, пересела вперед, ждала его.

– Как самочувствие? – спросил он, вернувшись.

– Отличное! Спасибо тебе за поездку.

– Голова болит?

– Нет! Очень легка. Фим, хочу мороженное.

– Мороженное. Сейчас купим.

Поехали дальше. Изольда, улыбаясь, поедала мороженное, поглядывая на него.

– Что замышляешь? – поинтересовался Трофим.

– Ничего! Просто радуюсь. Так значит, ты завтра на работу.

– Да, надо. Твой отпуск, когда заканчивается?

– Да вот подумывала завершить лодырничать. А что?

– Конкретного ничего. Выходные и вечера никто же не отменял.

– Нет. Вот только… – замолчала.

Фима отвлекся на перерезавшего им дорогу гонщика и не уточнил, что она имела ввиду. Пока высказывался в адрес лихого водителя, подъехали к ее дому. Золя сразу выпорхнула из машины. Он взял ее сумку, и они вошли в подъезд.

– Зайдешь? – спросила Золя.

– Ты не обидишься, если я сейчас умчусь, а через пару часов тебе позвоню, и мы подумаем о вечере.

– Нет, не обижусь. Даже наоборот.

– Что?! Ты рада от меня избавиться?!

– Глупости! Я приведу себя в порядок, приготовлю ужин и буду ждать звонка. – она открыла дверь, Фима, не входя, поставил ее сумку, наклонился и, прежде чем проститься, прошептал:

– Ты великолепна! – поцеловал и отпустил.

Золя вошла в квартиру, не спеша закрывать дверь. Фима спустился на две ступеньки, махнул и Золя закрыв двери, хотела подойти к окну, помахать ему, как в ужасе закричала. В прихожей, на все зеркало, краснело «ДНК». Золя опустилась на пол, теряя сознание.