Kitabı oku: «Парадокс Севера», sayfa 3

Глава 5. Ан гард

– Ан гард!¹

Я уже не помню тех дней, когда в моей руке не было шпаги. Мне было шесть, когда отец вложил в мою ладонь крошечный эфес, а потом, накрыв своей, нанес легкий и точный укол в одну из маминых хрустальных ваз, заставив ее зазвенеть.

– Когда-нибудь ты вырастешь и станешь чемпионкой, – сказал он в тот день. С тех пор прошло почти двенадцать лет, моя полка пополнилась десятком медалей и кубков, но я по сей день, глядя сквозь чёрную сетку и прилагая все усилия, старалась сделать его слова правдой.

Голова под маской пульсировала. Каждый раз, снимая ее после окончания поединка, я чувствовала себя свободнее. Со дня аварии не любила замкнутые пространства. До такой степени, что даже собственная защита напрягала. Но любовь к фехтованию оказалась сильнее, так что я пересилила себя и снова вернулась в строй.

Мне нравилось, что начиная поединок, ты остаешься один на один с противником. Все зависит лишь от тебя. Сможешь преодолеть свои страхи – выиграешь. Сможешь взять себя в руки – уйдешь с поля с гордо поднятой головой.

Сегодняшний же день показал обратное. Тренер крыл меня благим матом. Я никак не могла собраться, пропустив столько уколов, словно билась с закрытыми глазами.

– Ты как будто всю тренировку где-то летаешь, – бранился он. Не напрасно.

Обычно, я не доставляла ему проблем. В конце концов, не зря же он меня сам выбрал.

Мы познакомились, когда мне было девять. Отец привел на тренировку как раз в то время, когда Нестеров набирал команду. Позже он уйдет преподавать в Карточную долину следом за одним из лучших своих учеников, куда спустя пару лет перетянет и меня. Но именно тогда он смог разглядеть во мне – тощей девчонке на голову ниже других – потенциал.

– Извините, Сергей Александрович.

Я зажмурилась, до скрипа сжав зубы. Потому в голове то и дело вспыхивали одна хуже другой картинки, не позволяющие сосредоточиться.

– Эт-ву прэ?² – Соперники приготовились.

«Я не кусаюсь».

Пальцы сильнее сжались вокруг рукоятки.

Наглый, самоуверенный придурок.

– Алле!³ – скомандовал тренер, и я сделала первый выпад.

«Только, если попросят».

А вот дальше этой фразы отпускать собственную фантазию было страшно. Потому что воображение принималось рисовать настолько развратные картины, что приходилось вспоминать, как дышать. И дело даже не в том, что он посмел прикасаться ко мне без разрешения, а в том, зачем делал это?

– Диана, заступ!

Я чертыхнулась, пытаясь возвратиться мысленно к стоящему впереди противнику. Воображаемый Север в моей голове ухмылялся, крепче сжимая рукоятку трости.

Самым мудрым решением будет игнорировать. Хотя с такими как он – это будет сложно. Ледяной мальчик притягивал взгляды как магнит металлические опилки. Хорошо, хоть на меня его чары не действовали. Совсем. Ну разве что самую малость.

Подумаешь, что в этом такого. Это нормально. Есть просто такие люди, которых интересно рассматривать – актеры, модели всякие. Кто ж виноват, что Северову повезло.

Ну да, он красивый. Как картина в музее, как клумба перед зданием академии.

Вот только от взгляда на клумбы не бегут по рукам мурашки. И не захлёстывают горячие воспоминания, как он, наклонившись совсем близко, прошептал на выдохе: «Боишься?»

– На сегодня достаточно!

И правда.

С этим надо переспать.

– Диана, иди, – скомандовал тренер.

– Я могу объяснить, – попыталась запротестовать я, но он поднял руку, негласно затыкая мне рот.

– На скамейку! – Приказы у нас не обсуждаются. – С тобой я разберусь позже.

– Черт… – ругнулась я, усевшись на лавку.

Сняла маску и вытянула ноги. В голове все еще гудело как после пьянки. Хотя я никогда не напивалась, но подозревала, что чувствуется это именно так. Потому что Северов напоминал сумасшедший коктейль, в котором смешалось все самое гадкое с самым притягательным. Удивительно, как эта смесь не разорвала его на части. Но одно я могла сказать точно: это было не справедливо.

Оставшиеся полчаса тренировки я молча пялилась на поле, на котором мне сегодня не было места.

– Диана, с тобой все нормально? – перехватил меня в конце тренировки тренер у самой раздевалки.

В отличие от баскетбольной, здесь не пахло потом, не стоял коромыслом пар, а шкафчики не скрипели, угрожая откинуть свои дверцы как деревья сбрасывают листья по осени.

«Спорт для избранных. Фехтование – это не сила. Это всегда ум» – много раз повторял отец, постукивая пальцем по виску. Точно как этот… Чертов любитель карточки раздавать!

– Да, просто немного устала, – вымученно улыбнулась я. – Не выспалась.

Как обычно, по-отечески потрепав меня по голове, он посоветовал отоспаться, побольше гулять, а самое главное «держаться подальше от местных засранцев».

И этот совет однозначно понравился мне больше других.

Глава 6. Тебя предупреждали, Лапуля

Сентябрь выдался на редкость теплым. Студенты Карточной Долины высыпали на улицу, греться под лучами солнца, а я сидела на траве под раскидистым деревом и переписывала Пашкин конспект по физике.

– Интересно, классика в новом году станет трендом?

Приземлившись рядом, Леся окутала облаком цветочного парфюма и беспечного щебетания. Увы о том, о ком не хотелось бы слышать.

– Сегодня на нем строгие брюки и такой же пиджак с заплатками на локтях. Все-таки черный ему очень к лицу.

Я возвела глаза к небу.

– Видимо, мир рухнет, если он наденет что-то цветное.

– Вредина ты, Дианка. – Уселась рядом Старостина, все еще разглядывая парня, прислонившегося к перилам лестницы у входа в академию. Кого-то ждет? – В этом костюме он такой горячий!

– Ты имела ввиду, холодный, – выгнула я бровь, разглядывая издалека глаза цвета стали и это странное выражение на лице, означающее что-то вроде «как я от вас устал».

– Плевать! Он пугающий. Это заводит.

– Он выглядит… недружелюбным. Такие парни – не мой тип.

Леся усмехнулась, откинув назад волосы. Теперь они были ярко-морковными.

– Откуда тебе знать каков твой тип, если ты ни с одним из них даже не пробуешь заговорить?

– Оттуда и знаю, потому что мне не хочется. Это и есть главный показатель.

Леся покачала головой:

– В любом случае, он не свободен.

Словно в подтверждение ее слов, у входа остановилась машина, из которой вышла девушка. Кто бы это ни был, она привлекла всеобщее внимание. Люди перед ней расступались, в то время, как она медленно поднималась по ступенькам.

Высокая, минимум сто семьдесят пять сантиметров. Волосы длинные, не темные и не светлые, словно солнце играло в них бликами. Да вся целиком она была похожа на солнце. Ослепляла белизной шелковой блузы, сверканием камней на тонком запястье, но самое главное – улыбкой. Она улыбалась так, будто шла по красной коровой дорожке. В какой-то момент даже захотелось рассмотреть ближе, коснуться загоревшей кожи, настолько гладкой и ухоженной она была.

– Это, – начала было я.

– Ты права, ты права, сумка от Валентино.

– Да я не о том…

Вот только ответ мне уже не понадобился.

Медленно и грациозно, девушка подошла к Ледяному принцу и все встало на свои места.

– А, ты же не знаешь, – улыбнулась Старостина. – Его девушка. Адель. Вчера вернулась. Ездила в Прагу с родителями.

Адель повернулась, снова широко улыбнувшись, и я замолчала, окончательно осознав силу слов, сказанных Севером в момент нашего «знакомства». Потому что по сравнению со мной, эта девушка красива до неприличия.

«Лучшие всегда выбирают лучших».

Она потянулась ему навстречу, а он слегка наклонился, чтобы прикоснуться губами. Едва-едва. Осеннее солнце переливалось на его светлых волосах, и, удивительно, но даже теплый дневной свет рядом с ним становился холодным.

Сумка упала на ступеньки. А я отвернулась, почему-то подумав о том, что не стоит, наверное, такую дорогую вещь по полу валять.

– Наверняка существует какое-то особое правило. Самый популярный парень должен встречаться с самой красивой девушкой, – проговорила Леся.

В этот момент Адель потянулась к уху Северова, что-то прошептав. Его рука плавно переместилась на ее талию. Тогда я заметила, что все вокруг наблюдают за этими двумя. Что не делать было на самом деле сложно. Эта пара как будто спрыгнула с экрана в реальную жизнь.

– У них все серьезно. Полтора года вместе. Моя мама ходит на фитнес с матерью Адель. Говорит, они даже загородный клуб для свадьбы уже забронировали. Сразу после окончания учебы. У Северова-то этот год последний.

Свадьба?

Это слово казалось настолько чужеродным, что на мгновение я даже оторопела.

– Их роман мусолили лишь первые недели три, – шепнула Леся. – Потом еще несколько месяцев делали ставки, кто кого первым бросит. Сейчас уже все успокоились. В конце концов даже обсуждать чужую личную жизнь людям когда-нибудь надоедает.

– Господи, надеюсь они хоть целоваться не начнут на забаву публике, – поморщилась я.

– Запрещено же.

– Очередное глупое правило, о котором я не знаю?

Леся рассмеялась.

– Не Северова на этот раз. Администрации.

– Интересно, а свои правила он так же рьяно соблюдает? – Мне всегда казалось, что везде работали одни и те же законы. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Так что ответ Старостиной практически застал врасплох:

– Север является гарантом этих правил. Думаю, когда он сам нарушит хоть одно из них, система рухнет.

– У вас тут почти как в книгах, антиутопия, – буркнула я, бросив последний взгляд на звездную пару. Адель смотрела на своего парня с нескрываемым обожанием. – Пообещай мне, – попросила я подругу. – Если когда-нибудь увидишь на моем лице такое же дурацкое выражение, отвесишь хорошую затрещину.

И мы рассмеялись.

Слишком громко.

– А я смотрю вы обе здесь! – Бросив рюкзак к дереву, Пашка приземлился рядом. – Как дела, нарушительница?

– Эй, – толкнула я его локтем. – Я всего лишь подняла небольшой бунт. Крошечная революция в войне за право женщин носить брюки. Снова. Разве не это делали феминистки раньше?

– Макс на тренировке обмолвился, что Северу твоя «революция» как кость в горле.

– Пусть Макс идет лесом. А Северу придется эту кость проглотить. И желательно подавиться. Какой смысл облачать нас всех в форму? Пытаются уровнять?

– Наверное.

– Все равно ведь не выйдет. Посмотри хотя бы на Адель. У нее одни только туфли и часы стоят больше, чем весь мой дом. И я еще молчу про персонального шофера.

– Туфли от Маноло прекрасны, – мечтательно вздохнула Леся. – Давно о таких мечтаю.

– Я бы предпочел личного водителя.

– Да ну вас.

– Не злись, – рассмеялся Пашка и опустил на мое плечо руку, слегка приобняв. И мне почему-то стало жутко неудобно. А еще стыдно. – Жизнь не справедлива, – продолжил он. – Взять хотя бы нас с тобой. Мы должны вкалывать как проклятые, когда им все достаётся вообще без усилий. Оттого они и такие ублюдки.

– Не завидуй, – ответила я, скидывая его руку и возвращаясь к конспектам. – Если б ты родился с серебряной ложкой во рту, сам был бы таким же. Не стоит относиться предвзято только потому что им изначально повезло больше. В конце концов жизнь та еще лотерея, кто знает, что за билет каждый из нас вытянул.

– Думаешь, я им завидую? Бред! Просто ты их не знаешь, а я за год уже насмотрелся.

– Так ты здесь давно?

– При академии есть школа. Почти все ее заканчивали перед поступлением. Я попал как раз в выпускной класс. Так что знаю, о чем говорю. И прошу тебя лишь об одном.

– О чем?

– Если кто-то тебя обидит, ты мне обязательно скажешь, ладно?

А потом взял мои пальцы в свою руку. Кожу тут же начало печь, словно у меня обнаружилась аллергия на прикосновения.

– Я не шучу, Диан.

Его усмешка исчезла. Голос стал по настоящему обеспокоенным.

Я никогда не была слабой. Занятия фехтованием развили во мне умение за себя постоять, но на этот раз почувствовала: что-то надвигается. Что-то очень и очень нехорошее.

Со стороны академии повеяло холодом. Осень медленно вступала в права. Я обернулась и в последний раз посмотрела на Севера. А потом ответила:

– Обещаю.

Оставшийся учебный день был похож на расплавленную резину. Тянулся медленно и уныло, и даже погода за окном не добавляла красок. Небо затянуло серыми тучами, которые периодически роняли одинокие капли.

Вернувшись после занятий в общежитие, я скинула ботинки и поставила сумку на пол. Леся ворвалась в комнату следом.

– У меня вечером свидание, – пропела она и распахнув дверцы своего шкафа, практически нырнула внутрь.

Я улыбнулась:

– С кем?

– Понятия не имею, – ответила соседка, выгружая на кровать несколько дизайнерских платьев. – Это свидание вслепую. Знаю только, что он второкурсник.

– Ого, – против воли вырвалось у меня. – Не боишься? Вдруг он тебе не понравится?

Приложив к себе один из нарядов, она покрутилась у зеркала и произнесла:

– А пойдем с нами? Можем позвать Пашку.

– Ой, нет.

Только свиданий мне не хватало.

– Зря ты так. Он умный, симпатичный, – принялась она перечислять его достоинства. – И кажется в серьез на тебя запал.

– Прекрати, – стрельнула я в ее строну хмурым взглядом. Открыла шкаф, чтобы убрать кардиган на место, и так и не отпуская крошечных ручек, медленно осела на пол.

Этого не может быть.

– Диана? – побросав вещи на кровать, испуганно подскочила ко мне Леся. – Тебе плохо?

Слова застряли в горле. Все, что я смогла, хрипло выдавить:

– Моя одежда. Ее нет.

Я неслась, перепрыгивая через две ступеньки по лестнице наверх, в крыло, где жили парни, а сердце опасливо колотилось в груди. То и дело сбивалось с такта, трепетало, хотя даже на тренировках обычно не позволяло себе подобных выкрутасов.

Даже не карточка. Желтый стикер. В форме сердечка.

Приклеенный с обратной стороны дверцы.

На котором было написано лишь одно предложение.

«Тебя предупреждали, Лапуля».

– Диана, постой, – пыталась остановить меня Леся, но ей это было не под силу. – Не связывайся с ними, прошу тебя, – умоляла она, закрыв спиной выход из комнаты. – Это всего лишь вещи. Давай я дам тебе свои? У меня много. Попрошу папу привезти из дома сегодня же. Мне не жалко, правда.

Я подошла к ней, крепко сжала плечи, а потом, неожиданно даже для самой себя, обняла, прошептав на ухо.

– Нельзя, чтобы «это» повторялось. Они обязаны за свои глупые выходки ответить.

– Ты же понимаешь, мы на их территории. Им как обычно все сойдёт с рук.

– Знаю, – прошептала я, отодвигая подругу за плечи от двери. – Но впервые не хочу с этим мириться.

Возможно рациональная моя часть понимала, куда я ввязываюсь, и настойчиво твердила развернуться и забыть, ведь оно того не стоит.

Я знала, это сделал Макс. Только он обращался ко мне столь нелепым прозвищем.

И знала, кто стоял за этим. Еще один блондинистый хамоватый выскочка.

«Сколько таких за время учебы будет? Остановись и не нарывайся на неприятности!» – кричал рассудок. Вот только задетая гордость никак не хотела подписывать мирных соглашений. Шаг за шагом ноги приближали меня к комнате парней и, раз решилась, то не отступлю.

Оказавшись возле необходимой двери, я постучала. Потом еще раз, не дожидаясь, пока откроют, чуть сильнее. А потом и вовсе пнула дверь ногой, от чего она загрохотала так, что будь ее хозяин даже в коматозе, проснулся бы.

– Какого… – раздался недовольный голос, дверь распахнулась, и Макс появился прямо передо мной. Его губы растянулись в знакомой гадкой улыбочке!

Прикрыв глаза, я резко втянула в нос воздух. Раз, два, три, четыре… Обычно это успокаивало. Но не в этот раз. Не придумали еще такого числа, досчитав до которого мне станет легче, и я выпалила:

– Где мои вещи?!

Честно говоря, я была готова к любой гадости, уже мысленно собираясь искать их в прачечной, шкафчике спортивного зала и даже там, где больше-всего-боялась-представлять, – на университетской мусорке, но Макс лишь дернул плечом, а потом тоном, словно ничего и не случилось криминального, произнес:

– Я их сжег!

Казалось, пол под ногами рухнул.

– Ты их что? – прошептала я.

Глава 7. На противоположном полюсе (Север)

– Ты их что? – едва не поперхнувшись, переспросил я.

Макс громко расхохотался. Подошел к холодильнику, достал бутылку воды и налил в стакан из-под виски. Компенсировал. Все были в курсе, он в строгой завязке, но привычка – вторая натура.

К тому же я знал, его поламывало. Точно также, как и то, что под матрасом у него заначка – Виски, перелитый в бутылку из-под колы. Пока он отвернулся, я засунул руку под кровать и нащупал ее, приклеенную скотчем к раме.

– Вот же хитрожопый ублюдок, – ухмыльнулся я, отлепив находку и перебросив Тону. «Вылей, когда мелкий уйдет» – произнес лишь губами. В голове еще гремели слова Лесниченко старшего. Свидетелем которым я быть не хотел, но вынужденно стал.

«Тебе восемнадцать лет, а ты ведешь себя как избалованный паразит. Я в твоем возрасте уже по пятнадцать часов вкалывал!»

Это случилось аккурат после того, как Макс разбил его машину в дребезги пьяный.

Сказать, что подобная выволочка на моей памяти была первой – глубоко соврать. В заведении, где средний доход родителей учащихся превышает семизначные суммы, обнаглевшие, ничего не желающие в своей жизни менять отпрыски были делом настолько обыденным, что отчитывай его отец посреди кафетерия с рупором в руках, никто бы даже голову не повернул.

Скучно.

Многократно пройдено. Прожито. Переварено.

«Если не возьмешься за ум, отправлю в армию. Там уж точно из тебя дурь выбьют!»

Макс в ответ закатил глаза.

Все знали, слова эти – пустые угрозы. Признать публично, что ты не справился с воспитанием собственных детей в наших кругах равноценно пуле в голову. Ведь, если ты свою семью удержать в узде не в состоянии, что говорить про бизнес.

Но, когда аргументы кончались, оставался только шантаж.

«Я заберу твою машину».

«И кредитку».

А вот это уже могло возыметь эффект.

Случилось, что именно в тот день, я так «удачно» проходил мимо, где Шпиц – наш директор метр шестьдесят ростом, за что и получил кличку – клятвенно уверял Лесниченко старшего, что за воспитание его сына возьмутся с утроенной строгостью.

И тут я подумал, что мог бы повернуть ситуацию в свою сторону. Отец Макса обладал большим влиянием, к тому же поддержка администрации мне была как воздух необходима. Что говорить, Шпиц всегда шел на встречу, а дел я мутил немало.

Подумаешь, ещё один избалованный пацан. И не из таких дурь выбивали.

И я «подоспел» как раз вовремя, дав директору себя «поймать». В буквальном смысле.

Он схватил меня за локоть, чтобы представить отцу Макса лично, скорее всего про себя выдохнув, что избавился от обузы.

Только спустя сутки, я понял, в каком угаре надо было быть, чтобы согласиться, потому что в тот же вечер Макс переехал в нашу с Тоном комнату.

Да, иногда и у меня случаются промахи.

– Виктор, зато у вас будут самые большие апартаменты в академии, – распинался Шпиц.

К черту апартаменты!

Потому что никакая хата не могла перевесить ставший теперь постоянным бардак, дурацкие шутки, вечеринки у бассейна (я так и не разрешил), пение по утрам, а еще нескончаемую головную боль и вселенский треп, который ничем не заткнешь.

Вот прямо как сейчас, когда он, выдавая по сто слов в минуту, рассказывал о вкладе в наше «общее» дело. Да и это тоже.

Никому. Не позволяется. Лезть. В мои. Дела.

Но об этом мы потолкуем позже.

– Больной что ли? – не отрывая взгляда от телефона пробурчал Тон.

– Сама нарывалась. Я несколько раз предупредил ее о форме.

– Думаю, ты даже не представляешь с какой занозой связался.

– И что? – ухмыльнулся Макс.

Я покачал головой. И правда. Взывать к его разумности всегда было занятием бесполезным. Глупо искать в человеке то, чего там нет.

В дверь постучали. Потом еще раз, уже настойчивей. А потом кто-то с той стороны ее вознамерился высадить.

– Ну вот, кажется и она, – ухмыльнулся Макс, поворачивая в замке ключ.

– Где мои вещи?! – разлетелось раскатом грома. За порогом действительно стояла она – та самая чокнутая, с которой я столкнулся в бассейне.

Девчонка с горящим в глазах пламенем.

Взглянув на нее раньше, я бы абсолютно точно прошел мимо. В школе, где учатся несколько сотен девушек, тратящих пятизначные суммы в месяц на салоны красоты, нет недостатка в красивых мордашках. Вот только, эта девчонка заставила на себя посмотреть.

Иногда такое бывает. Появляется новичок, который выбивается из общей массы. Либо слишком странный, как тот, что расчесывал собственные усы вилкой, либо чрезмерно умный, либо будущая звезда «криминальных хроник», чей первый учебный день всегда начинается с разбитой морды. Такие экземпляры попадаются не часто, но волей-неволей западают в памяти.

Обычно, мне не нужно знать даже имени. Где-то там есть кто-то, чья жизнь происходит в другом измерении, и пока наши орбиты не пресекаются, ну есть и есть. Вот только эта Солнцева ворвалась как ураган. Будто инстинкт самосохранения отсутствовал вовсе.

Вечером того же дня, я написал о ней главе службы безопасности отца. Ответил он, как всегда, лаконично:

– Что именно нужно?

– Любая информация, которую сможешь найти.

Пока я ожидал ответа, занялся тем, что обычно делают все студенты, желающие раскопать о ком-то сведения. Открыл социальные сети.

Солнцева Диана Андреевна. Скоро исполнится восемнадцать. День рождения первого января. Забавно.

Есть парень. Только не имени, ни фото я не обнаружил, даже пролистав к самым старым фотографиям, которых оказалось не так уж и много.

Летний лагерь. Фото с бабушкой. Смазанный снимок крупным планом в костюме для фехтования. Соревнования. Медаль. Еще медаль. Значит, спортом занимается давно. И ни следа неизвестного бойфренда.

Может, скрывает, а может просто таким образом избавляется от прилипал.

Пока я листал ее страницу, почта на смартфоне прозвонила, уведомляя о новом письме. За окном громыхнуло, предупреждая, что с минуты на минуту начнется дождь.

Я налил чашку кофе, уселся на широкий подоконник. Поморщился, вытягивая травмированную ногу и сделал глоток. Я не считал себя вуайеристом, но «дело» заставляло иногда в людском хламе покопаться.

Начало я пробежал по диагонали, перепрыгивая строчки взглядом. Паспортные данные, школьный аттестат. Довольно посредственный, надо сказать.

Братьев, сестер нет. Живет с бабушкой за городом. Деревня Большое Лукоево. Господи, где это вообще?

Родители погибли, но обстоятельства не указаны. Только дата смерти.

Перелистнув страницу, я ввел день предполагаемого происшествия и их фамилию в строку поиска, даже не рассчитывая что-то найти. Но вдруг страница запестрела заголовками. Я кликнул на первый, хотя от одного лишь заглавия уже стало не по себе.

«Двое жителей Калининграда погибли в результате аварии»

«По предварительным данным, машина пострадавших пробила ограждение и сорвалась с моста. Авария произошла из-за столкновения с автомобилем, вылетевшим на встречную полосу. От удара ограждения погнулись, и машина упала в воду.

Водитель автомобиля, тридцативосьмилетний житель Калининграда скончался на месте. Его жена, оказалась зажата между дверью и передней панелью автомобиля, не смогла выбраться из постепенно заполняемого водой салона и скончалась еще до приезда медиков. Девятилетнюю дочь вытащил проходящий мимо свидетель произошедшего. Она была доставлена в районную больницу в шоковом состоянии».

Я еще раз пробежал взглядом по последним абсолютно сухим строчкам, смахнул экран обратно, возвращаясь к документам и шумно выдохнул, вспоминая, как Диана держалась от бассейна на расстоянии вытянутой руки. Как будто вода могла накинуться и утащить ее на дно.

Вернулся к началу, открыв медицинскую карту. Рост, вес, группа крови, последние анализы и прививочный паспорт. А потом внезапно два слова, увидеть которые я никак не ожидал. Против воли вырвалось:

– Вот это да…

«Аква и омброфобия».

Пришлось снова воспользоваться поисковиком, хотя я и так догадывался, что именно он ответит.

«Серьезное психическое заболевание, характерной особенностью которого является отсутствие самоконтроля при виде воды. Обмрофобия – ее разновидность, проявляющаяся в виде навязчивой боязни попасть под дождь».

Закрыв документы, я уставился в окно, на стекле которого появились первые капли. Подумал, каково это, каждый раз бояться выйти на улицу, когда там темно и тучи. А солнечных дней в нашем городе от силы пару десятков в году наберется.

– Отвечай, – снова раздался крик, вернув меня из собственных мыслей в реальность.

А потом она меня заметила.

В глазах ее читалась не только ярость. Боль давняя, которую только сильнее разбередили. Пусть ее не было видно сквозь маску ярости, но я бы не смог не разглядеть. Потому что знал о масках и боли все. Мог писать энциклопедии о их разновидностях и последствиях.

– Я их сжег, – произнес Макс буднично.

И прежде, чем успел что-либо сделать, девчонка дернулась вперед, выхватывая стакан из его рук, и выплеснула содержимое ему в лицо. А потом как гранату метнула стакан в мою сторону.

Уж не знаю, кого благодарить за хорошую реакцию, но меня спасло лишь то, что, рассыпаясь отборным матом, я вовремя нагнулся, потому что уже в следующую секунду стекло со звоном разбилось о стену.

Девчонка же развернулась на несуществующих каблуках и умчалась прочь.

– Хренасе, – глядя из-под темных очков, ошеломленно произнес Тон. – Бей или беги.

– Тут, похоже, оба варианта сразу, – покосился я на него все еще полулежа, вытаскивая застрявший в волосах кусок стекла.

– Вот это да! – похлопала Адель, выходя из ванной. – Лесниченко, ты продул всухую.

Макс, стирая капли с лица, ухмыльнулся.

– Вы что, спорили? – спросил Антон.

– Он поставил на то, что новенькая не решится прийти, – ответила девушка, и Тон закатил глаза. Я знал, о чем он подумал. Богатые, вечно скучающие мажоры, как обычно в поисках развлечений. – Что бы мне загадать? – губы Адель растянулись в довольной ухмылке. Так, что на мгновение я засмотрелся.

Адель была красива до неприличия. И отлично об этом знала.

Я встретил ее полтора года назад на благотворительном ужине, куда был приглашен вместе с отцом. Прямо на приеме, он отвел меня в сторону и спросил:

– Нравится?

Я кивнул.

Глупый вопрос. Такие девушки не могут не нравиться.

– Я хочу, чтобы ты начал встречаться с ней. Девчонка Шульмана лучшая для тебя партия. Забери, пока не опередили.

Уже через неделю мы были вместе.

В мире больших денег все решается просто. Как в делах. Бизнес-план составляется на год, пять и пятнадцать лет вперед. Я заранее знал, когда должен сделать ей предложение. Знал, какое кольцо должен выбрать, в каком районе будет построен наш дом и даже в какую школу пойдут наши будущие дети.

Нынешние же отношения походили на демо-версию того, что будет ожидать меня всю оставшуюся жизнь. Меня устраивало.

Адель была из тех девушек, которых не любить просто невозможно. В ней начисто отсутствовало высокомерие, наглость и пошлая истеричность, присущая почти всем девицам академии. Отец, как обычно, оказался прав – из всех она была лучшей.

Любил ли я ее?

Скорее, да.

Хотя никогда не говорил этих слов. Не чувствовал, что они необходимы.

Она была в моем вкусе. Столь же умна и расчётлива. Знала, когда настоять на своем, а самое главное, когда смолчать.

– Встанешь на колени и при всех признаешься мне в любви, – произнесла Адель. Макс ударил ладонью по лицу. Тон оторвался от листания новостной ленты и поднял бровь. – Мне конечно же придется тебе отказать. – Она отправила в мою сторону воздушный поцелуй. – Будет забавно послушать сплетни.

– В обмен на желтую карточку, – потребовал Макс, тряхнув мокрыми волосами.

– Еще чего. Вытрись и успокойся, – я бросил ему перекинутое через спинку стула полотенце. – Это последний раз, когда ты делаешь что-то без моего ведома.

– Но…

– Девчонка на стипендии. А ты реально уничтожил всю ее одежду.

– Упс, – произнес он, разводя руки в стороны.

– Упс? – переспросил я, медленно вставая и подходя ближе. – Это все, что ты можешь сказать?

Адель притихла, ожидая бурю. Антон тоже предпочитал не вмешиваться в воспитательный процесс. Стоило мне ему позволить, Макс бы валялся в отключке уже через две минуты. Я сомневался, что он вообще хоть раз в жизни нормально дрался.

– Ты на полном серьезе считаешь, что я из тех, кто такие ошибки прощает?

Его улыбка стерлась с лица. Он побелел, хоть и старался храбриться. Знал, мог получить, но все равно медленно произнес:

– Ты обещал. Дал слово отцу, а свои обещания ты всегда исполняешь.

«Когда надо, он все, оказывается, запоминает».

Ладно, попробуем по-другому.

– Сможешь подобрать девчонке что-нибудь, – попросил я Адель: – Только сразу то, что полагается правилами. Запомнила размер?

– Конечно, – мурлыкнула она, гипнотизируя меня своими огромными глазами.

– Тон тебя отвезет.

– А ты?

– В другой раз, ладно? – я отпустил ее, ограничившись скромным поцелуем в губы, а потом повернулся к Максу и, щёлкнув в воздухе пальцами, произнес:

– Карточку.

– Какую? – широко распахнул он глаза. – У меня нет карточек, ты же сам мне не позволяешь…

– Кредитную, идиот.

– Что? – вспыхнул Макс.

– Не я сжигал ее вещи. Не мне за них платить, – я перевел взгляд на Адель и ласково попросил ее: – И, ни в чем себе не отказывай. Пожалуйста.

– Сочувствую, – подхватив ключи от машины, Тон похлопал Макса по плечу.

– Вот же черт, – застонал тот, рухнув лицом в подушку.

– Возьми себе тоже что-нибудь. – Я протянул Адель собственную кредитку, а потом подозвал Антона:

– Как закончите с вещами, оставьте в ее комнате. Только… – я наклонился чуть ближе и добавил: – Не нужно ей знать, откуда.