Kitabı oku: «Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим», sayfa 7
Поезда, отдушина в мир
Я уже сказал, что наша база находилась рядом с железкой, а поезда я любил не меньше, чем корабли или самолёты. Наверное, это потому, что они все были странниками, как и я же, потому что они не стояли на месте, а куда-то ехали, летели, плыли, и я им завидовал. Поезда жили своей жизнью, и они были разные, как и дороги, по которым они летели с перестуком колёс. Вот отстукивает километры пассажирский скорый, он летит от Владивостока до Москвы, за окнами вагонов видны люди – это едут чьи-то жизни, судьбы, чьи-то радости и, возможно, чьё-то горе. Одни едут к кому-то, другие – от кого-то кто-то убегает, кто-то догоняет. В конце пути кого-то ждёт радость, кого-то разочарование или горе, и это всё жизнь.
Вот идёт товарняк конца, которого не видно, этот трудяга идёт не спеша, но уверенно. По характеру груза можно определить, откуда он и куда его везут. С Владивостока и Находки больше идут рефрижераторы с рыбой и тысячи платформ с японским авто-хламом. Вся страна, кажется, помешалась на «японках». Машины плотно стоят на полу, на платформах, на них или в них сидят счастливые новоиспеченные авто-владельцы. Они счастливы, они машут нам руками, платочками, а то и бутылками. Пусть их.
Иногда проходят воинские эшелоны с техникой, небрежно укрытой зелёным брезентом или маскировочной сеткой. Они могут идти как на Запад, так и на Восток, везя танки, авто-технику, ракетные установки, и как в шахматах постороннему не понять смысл этих ходов, но это интересные поезда. Состав-тяжеловес состоит из четырёх тепловозов и длиннющего, километра на два, состава. Половина – это вагоны, гружённые лесом, другая половина огнеопасная, с цистернами, наполненными сжиженным газом, нефтепродуктами и ещё бог знает чем, но тоже горючим. Были случаи, когда такие цистерны сходили с рельсов и валились под откос, а люди в ближних деревнях потом болели и умирали, не зная от чего.
Сейчас я понимаю, что железная дорога в то время была для меня отдушиной, отвлекала от житейских забот и дурных предчувствий. Глядя на неё, я думал о ней, она стала для меня окном в иной мир, она помогала мне жить, и даже во сне я куда-то плыл, летел и ехал под перестук колёс. Как бы подводя итог, прихожу к выводу, что, несмотря на все жизненные неурядицы, работать там можно было, и я даже благодарен судьбе, ибо, раньше там, где хорошо кормили, хреново платили, а здесь я хоть что-то заработал.
Паровоз, вестник из прошлого
Старателей отвлёк от работы, какой мощный гудок, и было впечатление что гудит пароход, но здесь реки нет, а пароходов тем более, их и на реках-то не стало. Но рядом с нашей базой проходит «железка», вот по ней-то и мчался настоящий, живой, пышущий паром и дымом паровоз. Он блестит чёрным лаком, колёса ярко красные, это воплощение красоты и мощи. В окошке, высунувшись по пояс торчит дед машинист с белой развевающейся на ветру бородой. Он лыбится, щерит беззубый рот, машет нам промасленной железнодорожной кепкой и даёт маленький пронзительный свисток, он выдаёт серию звуков похожих на морзянку, а потом давит на клапан основного гудка, от которого закладывает уши. Сигнал волной уходит по сопкам, летит ввысь, в небо, растворяясь и затихая в облаках.
Мы стоим, раскрыв рты, и я думаю что появись сейчас здесь живой мамонт он не произвёл бы такого впечатления как этот ископаемый паровоз. С какого депо или музея дедок, угнал этого огнедышащего дракона? Наверняка он не один год восстанавливал своего «друга», и вот сейчас они оба на колёсах, и оба счастливы. А может быть, это была их последняя «лебединая» песня? Жаль, конечно, но паровоз переживёт своего друга и хозяина, одному уготовано место в музее, другому на погосте. Всё так и случилось, минуло двадцать лет, но память о них осталась и я делюсь ею с вами.
Бывая в разное время в разных городах и станциях, я видел иногда в тупиках, на рельсах которые ведут в «никуда» десятки паровозов. Это были не кладбища и не свалка металлолома, все локомотивы находились на консервации, хотя это было и похоже на дом престарелых, но и было понятно что они в любой момент «встанут и пойдут», а пока они просто отдыхают. Это стратегический резерв.
Я давно уже в годах, и я не стою на запасных путях, я стою на тех рельсах которые ведут в тот последний тупик, в «никуда». Но, я по прежнему люблю паровозы из моего детства, и мне всё ещё хочется увидеть мчащийся по рельсам, в клубах пара блестящий чёрным лаком паровоз с красными колёсами и может быть в последний раз услышать его гудок, улетающий в небо и тающий там.
Третий сезон полный, крах!
На третий сезон в эту артель, в 1995 году, я ехал с самым радужным настроением, потому что мне пообещали работу на бульдозере, но и меня и всех остальных старателей ждал полный облом. В результате жестокой конкуренции у артели забрали землю, полигон, нам стало негде работать, негде мыть золото. На базе было пусто, бульдозеры отдали в аренду в другие артели, с техникой ушли и некоторые бульдозеристы. Мне ничего не оставалось делать, как искать, предлагать свои руки в других артелях. Денег у меня не было, и я автостопом разъезжал в кабинах тепловозов, и если б это было не со мной, я бы не поверил, что это возможно.
Доехав до Тынды, я нашёл в тайге очередную артель, меня накормили, обогрели, но утром мне пришлось вскинуть рюкзачок на плечо и двигать дальше в поисках удачи, а будет ли судьба благосклонна ко мне – жизнь покажет.
Увы! На этот раз фортуна мне даже не улыбнулась, и если бы я не успел получить из дому денег на обратную дорогу, я бы этих строк уже не написал. И так уж вышло, что почти с вокзала я попал на операционный стол, где меня и вскрыли, как консервную банку, чтоб заштопать прохудившийся так некстати желудок. Фортуна опять повернулась жопой! Слабое утешение, но могло бы быть и хуже. Ведь так?!
Бандеровцы – верные холопы Гейропы
Сейчас я наблюдаю за событиями на Киевском майдане и молю бога, чтоб нормальный хохол Толька поимел ум и мужество не пойти вслед за бандерлогом Колькой на майдан и орать там: «Москаляку на гиляку».
Ещё я надеюсь, что вспомнит Толька, кто и за что убил его отца, поймёт, кто может убить его самого и его семью. Если яблоко от яблони недалеко падает, то ядовитое семя совсем рядом. И слава Богу, что не все хохлы «Тольки», что есть и со своими мозгами, умеющие отличить чёрное от белого, друга от врага.
Во всех старательских артелях Колымы, Якутии, Читинской, Амурской и Хабаровской областей рядом с русскими, белорусами, татарами, башкирами и другими национальностями работают сотни, тысячи, десятки тысяч хохлов, и никто не говорит им: «Геть!», никто не кричит: «Хохляку на гиляку». Они спокойно живут и работают, хотя труд старателя обесценивается именно из-за них, согласных работать за любую плату. А сейчас мне просто хочется сказать Украине, моей родине: «Не сдавайся, борись, верь, и победа будет за нами!».
Эти события 1995 года, а последние строки 2015 года. А вот будет ли 2016, это ещё вопрос.
Грабят, суки, мужиков, грабят!
На улице 1993 год. Осенью, по окончании промывочного сезона, откуда-то с Приморья едут старатели. У них в артели расчёт выдали не родными «деревянными» рублями, а «золотыми» ювелирными изделиями из какого-то сплава. Но на кой чёрт мужикам эти безделушки, пусть и золотые, куда их девать? Какому-то, шибко умному «головастику» пришло в голову выдать старателям расчёт ювелиркой. Взяли на работу мастеров и те наклепали, навертели кучу всевозможных цепочек, браслетов, перстней и прочей «бижутерии» на всю артель. Эта сволочь всё рассчитала верно, и если взять стоимость пяти граммов золота и, скажем, цену пятиграммового перстня, то, конечно, перстень окажется дороже раза в три. Артель выигрывает, а старатель в «пролёте» на столько же раз. Его ограбила «родная», далеко не бедная артель, уже на месте, как говорится, не отходя от кассы.
Чешет старатель «репу», мыслит, как эти золотые цацки до дому, до хаты довесть, чтоб по дороге не бомбанули ещё раз и чтоб самому в живых остаться. Доберёшься нормально – будет ещё одна головная боль: куда девать всё это «рыжьё»? Жрать его не будешь, в ломбард примут по весу как лом, зато потом продадут опять как ювелирное изделие. Получается, что и артель, и ломбард – жульё, и управы на них не было и нет. На базар тоже не понесёшь, сразу «прихлопнут» или менты, или бандиты. Вот такую непростую задачу со множеством «неизвестных» предстояло решить старателям-добытчикам, но не всем. Некоторых из них уже в пути «ненавязчиво» избавили от этой головной и зубной боли другие старатели, «романтики с большой дороги», ворьё.
Ехали в вагоне два старателя, отец и сын, старый забирает у молодого его пакет с «бижутерией» в уверенности, что у него целее будет, ведь у него на теле «хитрый», специально сшитый пояс. А молодой и рад – золото у старого, а значит, можно и выпить после долгого поста. Сын открывает припасенную заветную бутылочку, а батя пошёл в тамбур покурить. Вернулся быстро, трясётся, бледный и, как оказалось, уже без золота. В тамбуре двое «плохишей» приставили к его седой голове ствол и спокойно объяснили, что им всё равно, как взять с него золото, с живого или не очень. При этом они «гостеприимно» распахнули дверь тамбура. Расклад ясен, но жизнь дороже! Это был натуральный, наглый гоп-стоп! Этот ПРИЕХАЛ! Но будут ещё и ещё. Слушайте! SOS!!!
«Чужая баба», вкуснотища??
Отмучил, отпахал мужик сезон, получил свои, как оказалось, довольно не хилые трудодни. Настроение радужное, всё позади, впереди только солнышко ласковое светит, ну и т. д. Чтоб по дороге никто не ограбил, не убил, оплатил полностью купе, затарился, как и положено, спиртным, жратвой и вперёд «савраска» до дома, до хаты. В поездах, помимо ворья всех мастей, ездят и «клофелинщицы», и «каталы», и картёжники, которые спокойно, без грубости и насилия оставят тебя не только без твоих кровных, но и без порток.
Наш старатель про «щипачей» знал не понаслышке, в карты не играл, а вот женщину он возжелал страстно. Она снилась ему весь сезон: красивая, аппетитная, но главное – чужая. Это стало для него навязчивой идеей, мечтой – оттрахать чужую бабу, пока он не доехал до своей родной. Своя тоже хороша, но ведь она своя, не чужая. Что вкусней, то, что ты ешь каждый день, и сколько хошь или то, что очень редко и по чуть-чуть?
Как только в потной руке проводника «осела» денежка, почти сразу нарисовалась и нужная девушка-мечта. Именно такая, какую он и хотел, но главное то, что она была совершенно чужой.
Проводник в преддверьи пьянки
Извертелся на пупе,
Тоже и официянтки,
А на первом полустанке
Села женщина в купе.
Может вам она как кляча
Мне, так просто в самый раз!
Я на Вачу ехал плача
Возвращаюсь веселясь.
В. Высоцкий.
И вот она, столь желанная «чужая дама» уже в купе. Всё стало пьяно и весело, а шаловливые лапы старателя уже и не знали, куда ещё можно залезть, если всё позволено и даже приветствуется. «Шишка» у мужика давно дымилась, а руки, истосковавшиеся по женскому телу продолжали «танго» по тому, о чём он так долго мечтал.
Дама только повизгивала, принимала самые соблазнительные позы и предлагала пить на «брудершафт» ещё и ещё. Как известно, время деньги, и «чужая» поторопила события, будто сгорая от страсти и любви. Она оказалась опытной и показала высший пилотаж, кореш был в восторге, ведь его супружница на такое не способна. Куролесили, ехали весело, проводник не успевал таскать в купе хмельное и закусь: спали, ели, пили, опять спали, просыпались, и всё опять было в пьяном угаре. Вечно это не могло продолжаться, и однажды мужик проснулся в гордом одиночестве, зазнобы и след простыл, как впрочем, и денег, которые были в пиджаке в зашпиленном булавкой кармане.
Утешением было то, что основной капитал находился в рундуке, под ним, в итальянских женских сапожках, которые он раньше приобрёл для своей ненаглядной жены-бабы. Хитёр бобёр, но и путана оказалась не промах – под лежанкой сапогов-то давно и нетути, «ушли» знать с дамой. Очевидно, сумма в кармане пиджака её не устроила, и она решила возблагодарить себя за «труды тяжкие» ещё и сапого-итальяно, они довольно дорогие. Но какой приятный сюрприз её ожидает, когда она решит померить этот шедевр итальянского сапогостроения, ведь там, в самых носках она обнаружит тугие рулончики старательского полугодового каторжного заработка. Вот это фарт!
А старатель, ну что старатель? ПРИЕХАЛ!!!
Суток шесть как просквозило,
Море – вот оно стоит.
У меня, что было, сплыло.
Проводник воротит рыло
И за водкой не бежит.
Мимо носа носят чачу,
Мимо рота алычу,
Я на Вачу еду, плачу, над собою хохочу.
В. Высоцкий.
Поездная «торговка всем»
Этому старателю, тоже любителю «чужих» баб, повезло больше, он тоже истосковался по женской ласке, а увидев в проходе московскую молодуху, с продуктовой тележкой от вагона-ресторана, сразу сделал охотничью стойку: «Дичь». Вот она, такая желанная и незнакомая, высокая, красивая, декольте ниже некуда, соски наружу торчат, так и охота их потрогать, покрутить, юбчонка больше похожа на поясок для трусиков, но тот находится ещё ниже, и он с широкими, с кружевами резинками, а чёрные, почти под саму попу, чулки подчёркивают белизну полоски голого тела выше чулочков. И это был выстрел в сердце старателя жаканом и картечью по яйцам. По понятным причинам, ей нельзя нагибаться, но она крутится в проходе, нагибаясь к пассажирам и смущая их, то крупной, голой до самых сосков грудью, то широкой, филейной частью, разделенной пополам какой-то цепочкой, надо думать, это виртуальные трусики. Но раз на цепи, так, может, это пояс верности?
Она заехала в наше купе: «Мальчики, минералка, холодненькая минералка, кто желает, у кого головка вава?». Старатель, высокий худой, ещё не старый мужик, не в силах отвести взгляд от прелестей красотки, он пожирает её глазами, раздевает взглядом и, вдруг решившись, спрашивает: «А водочки у тебя не водится?» – «А почему нет, для хорошего человека вообще ничего не пожалею». – «Сколько?» – «Что сколько?» – «Водка 500 р». – «Ну а ты сама?» – «А я стою недёшево, сам видишь, какой «товар», моя цена – 50000 тысяч рублей, и всю ночь я твоя, делай со мной, что хочешь и куда хочешь». – «Забито! Пошли скорей». – «Да ты что такой горячий, в десять вечера заходи в ресторан, а потом сразу пойдём ко мне». – «Замётано!
Тут нужно внести ясность, что всё это происходило во времена миллионеров, тогда многие ходили в миллионщиках, а старатели тем паче.
Промучился мужик до вечера, а потом, как лось сквозь тайгу, ломанулся на встречу с самкой. В купе он заявился только утром, сам едва на ногах стоит, а глаза светятся от восторга: «Вот это, мужики, баба, в жизни такой не встречал и никогда не встречу, жаль, что она сделана в одном экземпляре. Сегодня опять пойду, отдам ей „лимон“, не деньгах счастье, мужики, а вот в таких вот женщинах. Жаль, что у неё семья, дети, муж, а с такими, как я, она просто подрабатывает, она говорит, что все девочки в поезде этим занимаются, и мужьям об этом знать ни чему».
Дай бог, чтобы побольше было вот таких старательских баек, со счастливым концом.
«Добрый дяденька»
В эту же осень, в это же время, с той же артели другой старатель, не менее уверенный в себе, чем Криворожские хохлы, ехал в отдельном купе, с того самого «Ерофей ПАЛЫЧА». На руках у него было 22 «лимона» целковых, а это было то время, когда миллионеров было, как собак нерезаных. Так вот сидит этот «хрен моржовый» в своём купе, напевая близкую и понятную ему песенку Высоцкого: «Я на Вачу еду плачу, еду с Вачи хохочу». На столе у него и колбаска хорошая, и балычок, проезжая Байкал, он купил на пирсе у бабулек омулей да икорки омулёвой литровую баночку. Это уже для дома, своим гостинец дефицитный. Для себя взял картохи отварной, горячей, бочковых огурчиков в пупырышках, грибочков солёных баночку. Всё есть на перроне, пирсе паровозном, покупай, раскошеливайся. Ну, жратвой вроде затарился и пивка десяток бутылочек тоже взял. Едет мужик кайфует, любуется природой за окошком, сидит, блин, как в «кине»: пиво пьёт, табачище смолит. Хорошо ему, чёрт подери, красота, а душа поёт и подгоняет стук колёс. Так уж вышло, что отпахал он десять месяцев без единого выходного, по двенадцать часов, (а это что-то значит), и всё уже позади. Скоро, совсем скоро он увидит жену, сына, и это то, ради чего стоит жить.
Идиллия нарушается, когда в дверь купе кто-то стучит и появляется проводник, а за его спиной маячит, толчётся пацан, на вид лет шестнадцати. Следует горячая просьба пустить к себе малолетку, у него нет ни денег, ни билета, а у тебя, мол, за купе оплачено полностью, и, значит, контролёры не будут в претензии, если даже и обнаружат «зайку». «Пусти, братан, жалко мальца, это всего на несколько перегонов, он тебя не стеснит», – уговаривает проводник мужика. «Ладно, мужики, я ведь не зверь и не барыга, заходи, вьюноша, располагайся, вдвоём-то, глядишь, и веселей будет». Знал бы тот старатель, какую змеюку пустил себе за пазуху, и как «весело» ему потом станет, ведь это был подселенный проводниками, московскими педерастами, наводчиками, «казачок».
Но старатель пока в «незнайке», он знакомится с сопляком, угощает деликатесами, разумея, что негоже растущему организму голодать. Игорёк, так звали иудушку, жрёт с аппетитом и вешает доброму дяденьке лапшу на уши. Бает что: «Папка пьёт, мамка бьёт, бабка голодом морит, а сеструха старшая, проститутка, вообще из дому выгнала. Сейчас вот еду к другой бабке, может, пожалеет, пустит на зиму-то». Старателя аж слеза прошибла от такой печальной повести, утешил он пацана, успокоил да и спать уложил, укрыв своей дохой. За окном уже была ночь, мелькали огни полустанков и видны были уходящие в небо лучи от фар машин на дорогах. Нужно бы и самому вздремнуть, отдохнуть от всех этих житейских передряг. Сбегал скоренько в гальюн, отлил лишнее пиво, прилёг, почти упал, вдруг почувствовав себя плохо, подумал, что это от переутомления и всё пройдёт, и утром он опять будет, как огурец, зелёный и в пупырышках, а утро вечера мудренее, дожить бы только до утра. Это было последнее, о чём он подумал, и сразу провалился куда-то, только не в сон, а в какие-то «тартарары».
Очнулся добрый дядя почти через сутки и уже бог знает где. Сердечко молотит через раз, вот-вот остановится, заклинит, в карманах вакуум, двадцать два с лишним «лимона» каторжных рублей «ушли», испарились. Рюкзак вывернут наизнанку, видимо, ещё искал, гадёныш. Со стола исчезли даже все продукты, остались только документы и билет, ну и то ладно. Сразу вгорячах кинулся к проводникам: «Где пацан, когда он вылез, где?» Те говорят, что пацан выскочил той же ночью, а где не знают и не помнят. Дошло до мужика, что это была «подстава», что всё это звенья одной цепи, разорвать которую ему не под силу. Шансов что-то найти – ноль! Но самое обидное, что этим старателем и добрым дяденькой был я. «ПРИЕХАЛ» ПРОСТОДЫРЫЙ! (учитель хренов).
«Вредные советы»
Исходя из собственного опыта и опыта товарищей по части снабжения ворья деньгами, что у меня по разным причинам случалось не раз, хотелось бы подвести черту и дать «вредные советы»:
Когда едешь с приличными деньгами, обязательно набухайся, чтоб все видели, какой ты крутой и что тебе всё по херу! Держи марку везде и всем всячески «намякивай», что ты не так уж беден, как кажешься, это обязательно заинтересует какого-нибудь «Бендера,» а вдруг ты подпольный миллионер «Корейко?» А? Если пить не хочешь или не можешь, кидай на всех подозрительные «косяки» и почаще, хватайся за карман или то место, где у тебя прячутся твои кровные, кому нужно, те сразу оценят твою «скромность»! Не клади «бабки» далеко и в разные места, скучкуй их в одном месте, не нужно усложнять работу «романтикам с большой дороги»! Если где-то нужно рассчитаться за что-то, не тяни из кармана по рублю, а красиво и эффектно выхватывай всю «наличку» сразу. Это произведёт впечатление, и ворьё, будучи в глубоком шоке от твоей наглости, тихо исчезнет с твоего горизонта!
В дороге не бухай сам на сам, угощай других. Покажи истинную широту русской натуры, ворьё тебя шибко зауважает и отдаст тебе даже своё «бабло!» Если и после всего этого твои денежки всё ещё при тебе, то это халатность ворья или просто на всех дураков не хватает воровского штата. Не унывай, ведь ещё можно пригласить даму с клофелином в сумочке, и если таковой не окажется в вагоне или на вокзале, соглашайся перекинуться в картишки с любым, кто тебе предложит «партийку», по копеечке для пущего антересу. Тогда ты увидишь, как твоя сумма в «загашнике» скоренько «увеличится» прямо пропорционально твоей глупости и стадии опьянения.
Вор никогда не похож на вора, в нашем представлении «фиксатого» блатного, пальцы веером рецидивиста. Это может быть вежливый, интиллегентный человек, он психолог, он поговорит с вами, влезет в вашу душу и без мыла в задницу. Это не «бандюк» с гоп-стопом, он из элиты воровского общества и «работает» чисто, и когда вы поймёте что вас обчистили, будет уже поздно. У каждого из них своя манера работы, свой стиль, своя «метода», и выглядят они по-разному, единственное, что у них общего – это то, что все они паразиты, живущие за чужой счёт.
Если ещё сказать о паразитах, то почти все чинуши жируют, паразитируют на теле России, а это уже гораздо серьёзнее и отдельная тема. Но думаю, что любой, самый матёрый ворюга – ребёнок по сравнению со слугой народа. Вот где размах, масштабы, астрономические суммы и безнаказанность!
Я рассказываю о том, что, на мой взгляд, может быть интересно для тебя, делюсь с тобой жизненным опытом, впечатлениями. Если ты почерпнёшь из моих рассказов что-то полезное для себя и сможешь жить, не повторяя моих ошибок, значит – моя цель, достигнута. Нет смысла учиться только на своих ошибках, это больно и глупо. Но это не панацея от жизненных ошибок, нет и не будет ни у кого и никогда путеводителя по жизни. Каждый живёт только свою жизнь, совершает только свои ошибки. Будь мудрей, слушай своё сердце, оно не обманет, научись отличать «зерно от плевел», мнимого друга от настоящего. Постарайся жить в гармонии с самим собой, будь оптимистом и всегда помни, что не мы ради денег – но деньги ради нас.
