Kitabı oku: «Сокровище Беаты», sayfa 17
– Если хотите знать, я могу голодать целую неделю, если понадобится, – самоуверенно заявил Николас. – Была бы цель!
– Что-то мне подсказывает, что в твоей жизни не может быть таких целей, – подметила Беата.
– Смейтесь-смейтесь. А я всё же завтра увижу сражение в отличие от вас.
– Ну и что будем делать дальше? – с нетерпением спросил Питер.
– Предлагаю зайти ко мне, – сказала Беата.
– Ах, да! У тебя же сегодня свидание намечается, – в отместку поддел подружку Николас.
– Не говори ерунды. Просто я хотела вас познакомить. И не забывай, пожалуйста, что сегодня день Питера и у меня для него тоже припасён сюрприз.
– Да угомонитесь вы со своими сюрпризами, – заскромничал Питер, привыкший всегда сам радовать своих друзей сладкими презентами. – Можно же просто погулять. А на ужин слопать кремовый торт. Давайте уже пойдём куда-нибудь.
– Все идём ко мне, – утвердила окончательный маршрут Беата.
Они пересекли площадь, которая к тому времени уже превратилась в самый настоящий амфитеатр, и потопали к западной границе Валенсбурга, где стоял дом Эклундов. Денёк разыгрался хоть куда, и друзья были единодушны в своём порыве мчать на всх парусах, не сбавляя скорости, навстречу новым приключениям. За беззаботной болтовнёй они не заметили, как добрели до поворота, за которым начиналась Садовая улица. Это название она носила вполне заслуженно, ибо по обе стороны от проезжей дороги за тянущимися вровень, аккуратными изгородями утопали в пышной зелени дивные сады, засаженные фруктовыми и декоративными деревьями. Почти в самом её конце стоял небольшой срубовой дом с мансардой, обнесённый сплошным деревянным забором, где и проживали Эклунды. Беата сразу обратила внимание, что возле их ворот стоит чья-то повозка. На подходе выяснилось, что это двухколёсная арба Кристенсенов, и она пустовала. Титан настороженно косил своим карим глазом в сторону развесёлой компании, которая обступила его прицеп.
– Вот это тарантас! – удивлённо проговорил Николас, с интересом изучая повозку на одной колесной паре.
– Она называется арбой. Очень удобная для езды по горным дорогам, – со знанием дела разъяснила Беата.
Отворив калитку, она вошла во двор, где на скамейке, слева от крыльца сидели София Эклунд и Мартин. Он о чём-то увлечённо рассказывал хозяйке, и та, слушая его, благодушно улыбалась. Завидев Беату, Мартин тут же умолк, а матушка, обращаясь к дочери, высказала ей с упрёком:
– Ну что же ты, приглашаешь гостей, а сама за порог.
– Я не одна, – отозвалась Беата, – со мной Питер и Николас.
Скрипнув калиткой, друзья вошли во двор и с любопытством уставились на паренька в соломенной шляпе.
– Добрый день, мальчики. Питер, как твоя тётушка, жива-здорова? – справилась София.
– Добрый день, миссис Эклунд, – поздоровался Питер. – Честно говоря, я уже и сам не знаю, здорова она или нет. Тётушку послушать, так на ней живого места нет. Тут болит – там зудит. То спину ломит, то голова гудит, то в глазах меркнет… А мешки с мукой ворочает такие, что не всякий мельник осилит.
– А ты, что ж, ей не помогаешь? – заулыбалась в ответ хозяйка.
– Только этим и занимаюсь, – посетовал Питер с видом осужденного на пожизненную каторгу.
– Знакомьтесь, это Мартин Кристенсен. – Беата обернулась к друзьям. – Я вам уже о нём рассказывала.
Мальчик в соломенной шляпе соскользнул со скамейки и, подойдя к приятельской компании, сперва протянул руку Николасу.
– Николас Флэтчер, – представился тот, с нарочитой небрежностью пожав ладонь приезжему незнакомцу.
Питер, подражая недоверчивому настрою друга, поздоровался с тем же притворным безразличием.
– Ну вы тут знакомьтесь, а я не буду вам мешать, – сказала София Эклунд и отправилась в сад.
– Я сейчас вернусь, – выпалила Беата и второпях вбежала в дом.
В мужском коллективе воцарилось весомое, глубокомысленное молчание. Николас продолжал манкировать, сосредоточенно пересчитывая доски на заборе, а Питер покачивался на пятках, что-то насвистывая себе под нос. Мартин, оценив неловкость ситуации, решился заговорить первым:
– Вы уже наверняка знаете о королевском турнире, что состоится завтра на городской площади?
– Об этом ещё бургомистр слыхом не слыхивал, а мы уже знали, – ухмыльнулся в ответ Николас.
– Моему отцу поручено изготовить наградные ленты для победителей турнира. Помимо этого, поступило много заказов от жителей города к сегодняшнему балу, который состоится вечером в замке Каймангрот. Работы много, и он опасался, что не поспеет в срок. Нам посоветовали обратиться к миссис Эклунд, и она любезно согласилась помочь. Поэтому я здесь.
– А мы думали, у вас назначено свидание, – выказал свою осведомлённость Николас.
– И давно вы в Валенсбурге? – заговорил с приезжим Питер.
– Нет, недавно. Но уже со многими успел перезнакомиться, – охотно включился в разговор Мартин.
– Какой прыткий, – снова вставил шпильку Николас.
– А откуда вы приехали, если не секрет? – проявляя живой интерес к загадочному персонажу, спросил Питер.
– Мы переезжали с места на место и нигде подолгу не задерживались. Сюда приехали из Пизы.
– Откуда-откуда? – переспросил Николас.
– Есть такой городок в Тоскане. Там ещё косая башня торчит.
– То есть, как, косая? – удивился Питер.
– Ну она когда-то провалилась в грунт и с тех пор так и стоит, заваленная набок. Николас самодовольно ткнул локтем приятеля в ребро, давая ему тем самым понять, что их новый знакомец откровенное трепло.
– Там мы прожили всего полгода. А потом получили известие от дядюшки о его пошатнувшемся здоровье и с просьбой приехать к нему.
– Поговаривают, там, откуда вы приехали, люди совсем не моются и носят шляпы с широкими полями, чтобы случайно из окна на голову помои не выплеснули, – поделился подробностями Николас, услышанными когда-то, где-то и от кого-то.
При этом он уставился на соломенную шляпу Мартина, как бы намекая на её истинное предназначение.
– То, что земля слухами полнится, это давно известно. Среди них иногда встречаются и не такие глупости, – с непроницаемым спокойствием отреагировал Мартин на едкую остроту Николаса. – Один наш тамошний знакомый держал лавку, в которой торговал банными принадлежностями. Этот господин сам изготавливал мыло: варил, заливал его в формы, а затем упаковывал. У нас он заказывал ткань для упаковки и шёлковые ленточки для перевязи. Его товар пользовался огромным спросом. Поэтому разносить слухи о том, что в Тоскане люди не моются, могут только болтуны, которые нигде не бывали. А эту шляпу я сам себе смастерил. В дороге она спасает голову и шею от солнцепёка.
Скрипнула дверь и на пороге появилась Беата, что-то старательно пряча за спиной.
– Питер, подойди, пожалуйста, – подозвала она приятеля.
«Новорожденный», порозовев ушами, подступил к крыльцу.
– Я знаю, что у тебя много хлопот и мало времени для забав. Но всё же, надеюсь, что эта вещь не будет для тебя бесполезной, – сказав это, Беата достала из-за спины кожаный мяч и протянула его имениннику. – С днём рождения.
Такому дорогому подарку позавидовали бы многие дворовые мальчишки. Бывало, что и Николас подолгу приставал к подружке с просьбой одолжить ему хотя бы на полдня этот роскошный мяч. Друзья знали, что его когда-то сшил мастер Эклунд для своей дочери, и потому принять такой драгоценный подарок Питеру было неловко. Но и отказаться означало бы обидеть близкого человека.
– Я уж и не помню, когда мы в последний раз играли в него, – в замешательстве проговорил он, принимая из рук Беаты немного обшарпанный, но ещё крепкий и упругий мяч.
– Я хотел бы извиниться, – вмешался в разговор Мартин. – Я не знал, что попаду на чьи-то именины. Прошу принять от меня поздравления и вот этот головной убор. – Он снял с головы соломенную шляпу, отряхнул её и вручил Питеру. – Между прочим, она с секретом: под внутренней подкладкой я пришил потайной карманец, так что при случае можно воспользоваться.
– Что ж, шляпа на огороде мне и впрямь пригодится. Спасибо. – Принял с благодарностью ещё один подарок Питер.
– А как думаешь карман использовать? – спросил его Николас.
– Были бы карманы, а что положить найдётся, – нахлобучивая шляпу на коротко постриженную голову, проговорил довольный именинник. – Сидит, как влитая.
– Ну что, может, тогда поиграем в него? – подал идею Николас, заметно оживившись при виде заветного мяча.
Он прекрасно понимал, что Питеру играть в мяч всё равно не придётся, потому как времени на эту забаву у него никогда не было и вряд ли будет. Зато у Николаса его было хоть отбавляй.
– А хотите, я вас научу новой игре в мяч, – предложил Мартин. – Уверен, у вас в городе о ней никогда не слышали. Меня научили в неё играть мои друзья там же, в Пизе. Она называется «Гарпастум». Но для этого нужна ровная площадка.
– Сколько на сколько? – спросил Николас.
– Примерно футов десять на десять. Вообще-то, чем больше, тем лучше, но так как нас всего четверо…
– Тогда отправимся на наше место, – сообразила Беата.
– Точно. Оно как раз подойдёт, – поддержал её мысль Питер.
– Зачем идти, когда колёса есть, – напомнил Мартин.
– Сомневаюсь, что там хватит места для твоей игры, – скорчив недовольную мину, заартачился вдруг Николас, которому явно пришлась не по душе эта затея. Но ещё больше его разозлило, что друзья, вопреки своему обещанию хранить их место втайне, так легкомысленно, сходу проболтались чужаку. А ведь именно Николас когда-то отыскал его и под честное слово показал только им двоим.
– А где это «ваше место»? – заинтересовался Мартин.
– Недалеко от дороги… – не удержался Питер и снова ощутил толчок локтем в бок.
– Давайте лучше прокатимся к заброшенной мельнице, – наметил иной курс Николас, решив до поры не демаскировать засекреченный закуток.
– А что там у заброшенной мельницы? – снова проявил любопытство Мартин.
– Как?! Разве ты не слышал историю про старого мельника? – удивился Николас.
– Нет. Я же говорил, что недавно в городе.
– Ну тогда мы тебе не только расскажем, но и покажем эту знаменитую молотилку.
– Не думаю, что это хорошая идея, – возразила Беата. – Тем более в день рождения Питера.
– Ой, да брось, – отмахнулся Николас. – Ты же сама говорила, что Мартин ещё ничего не видел в Валенсбурге.
– Это явно не то место, с которого стоило бы начинать осмотр местных достопримечательностей, – настаивала на своём Беата.
– Питер, а ты как, не против? – обратился к имениннику Николас, зная, что тот вряд ли станет противиться.
– Почему бы и нет, – пожал плечами Питер. – Тем более, торт будет готов только к вечеру. Тётушка в этом очень точна. А около мельницы есть просторная поляна. Там и сыграть можно будет.
– Отлично! – сию минуту подхватил Николас. – Тогда по коням!
Друзья забрались в непривычно высокую для них двухколёсную тележку и, объяснив маршрут возничему Мартину, выдвинулись на заброшенную мельницу.
– Так что же это за место? – спросил Мартин по дороге, не переставая то и дело подгонять рассерженного Титана, которого четверо упитанных пассажиров в повозке повергли в исступлённый внутренний протест и жестокое разочарование в своём хозяине.
Николас обожал пересказывать историю о старом мельнике, поэтому никому из друзей и в голову не приходило претендовать на это его законное право.
– Вообще, Беата права: это очень печальная, я бы даже сказал, жуткая история, – начал он издалека, как заправский рассказчик, желая максимально увлечь несведущего слушателя. – Ещё несколько лет назад мельница старика Вигмара не пустовала. Местные фермеры выстраивались к нему в очередь, чтобы смолоть зерно. Плату хозяин брал умеренную, потому все к нему и съезжались. Жил он один там же, на своей мельнице. Поговаривают, что Вигмар крепко зашибал и спал беспробудно по целым дням, порой даже не ведая, кто привёз к нему мешки с зерном.
– А я слышала, что мельник задолжал большую сумму денег графу Готлибу, и тот решил отобрать у него мельницу, – вставила Беата. – От того-то он и стал пить всякую гадость. Об этом на базаре торговки языками чесали.
– Может быть и так, – не стал перечить Николас. – Хлеборобы его не обижали и всегда рассчитывались по-честному. Правда, для этого приходилось вызнавать, когда тот очухается. Как-то ранним утром фермер Эмерсон со своим сыном заехал на мельницу, чтобы смолотить зерно и заодно рассчитаться со стариком за прошлый помол. Дверь в башню была распахнута, чего раньше никогда не случалось – старик всегда прикрывал её, спасаясь от жутких сквозняков. Вокруг не было ни души. Эмерсон окриком позвал мельника, но никто не отзывался. Тогда он спрыгнул с повозки и направился к башне. – Беата знала, что Николас намеренно затягивает развязку, смакуя подробности – так он предельно захватывал слушателя своей излюбленной историей. – И вот, заглянув в башню, – голос Николаса сделался вкрадчивым, – фермер увидел жуткое зрелище: на лавке, вплотную придвинутой к стене, лежало бездыханное тело мельника. На лице его запеклась алая кровь, а вместо глаз темнели две пустые впадины. Эмерсон с диким криком и перекошенным от страха лицом выскочил наружу, запрыгнул в повозку и, не зная удержу, помчал в город.
– Ты забыл о чёрном вороне, который каркал над телом мельника, – напомнила рассказчику Беата. Ей уже неоднократно доводилось слышать из уст приятеля о тех давних событиях, и всякий раз история обрастала новыми подробностями.
– Не было там никакого ворона! – опроверг слова подруги Николас, раздражённый тем, что его пересказ так грубо прервали. – Когда же стражники оцепили башню, и коронер осмотрел место убийства, он обнаружил на скамье следы от острых когтей дикого зверя.
– В прошлый раз ты утверждал, что это были когти ворона, – настояла Беата.
– Я не мог этого утверждать, – заспорил возмущённый Николас, – потому что держу голубей и знаю, какие следы оставляют птичьи коготки. Такой глубокий след может оставить только дикий зверь. К примеру, рысь или…
– Камышовый кот, – поделился догадкой Мартин.
– Какой-какой? – на лице Питера возникло удивление.
– Есть такая порода диких котов, – объяснил Мартин, – они живут на болотах.
– А ты сам их видел? – теперь уже Николаса распирало от любопытства.
– Однажды по настоянию лекаря моей матушки, у которой была почечная болезнь, я отправился на болото за пиявками. Я насобирал их целую банку и уже собирался возвращаться, как вдруг столкнулся в камышах с огромным пятнистым котом. Он уставился на меня в упор своими голодными глазищами. По счастью, со мной был длинный щуп, который я прихватил, чтобы не увязнуть в болоте. Со всего размаху я ударил им по воде несколько раз, и зверь скрылся в камышах. Больше я нигде таких огромных кошаков не встречал… Ну и чем же закончилась эта история с мельником?
– Она так ничем и не закончилась, – ответил Николас. – Виновных в убийстве Вигмара не нашли. Хотя мне кажется, что здесь не обошлось без нечистой силы.
– Опя-я-ять! – жалобно простонала Беата, закатив глаза. – Николас у нас верит в то, что в мёртвом лесу завелась нежить и заманивает туда случайных прохожих на погибель. -А что это за мёртвый лес такой? – вновь в зрачках Мартина сверкнуло жадное любопытство.
– Ты и об этом ничего не знаешь? – Николас вытаращил на него свои зелёные глаза. – Поселиться в Валенсбурге и не узнать о самом гиблом месте в нашем королевстве – это непростительно даже для такого новичка, как ты, ибо дурная слава о нём тянется до самых… – Николас мысленно заглянул за горизонт, пытаясь очертить границы расползания слухов о погибшем лесе, но так и не отыскав те берега, коротко заключил. – В общем, далеко.
– Откуда мне знать, я ведь, кроме городских улиц и домов клиентов, нигде не бываю. Слишком много работы… – начал было оправдываться Мартин, но Беата его перебила:
– Николас большой любитель рассказывать небылицы про этот сгнивший лес. Часть из них он собирает в подворотнях, а другая, бесспорно, рождается в его собственной голове.
– А ты дальше своего носа ничего не замечаешь, – упрекнул в недоверии подружку Николас, уязвленный тем, что в глазах приезжего его выставили болтуном.
– Опять вы за своё, – вмешался в разгоревшийся между друзьями спор Питер. – Давайте лучше я расскажу о мёртвом лесе, так будет быстрее и яснее. А то ещё, не дай Бог, подерётесь на полпути. Об этом месте и правда ходит много дурных слухов. Началось всё с того, что несколько лет назад, ни с того-ни с сего, он начал гнить. Трава перестала расти, листва на деревьях свернулась и опала, а лебяжье озеро, на берегу которого стояла сторожка лесника, стало тухнуть и совсем скоро превратилось в болото.
– А почему его так назвали? Я имею в виду озеро, – полюбопытничал Мартин.
– Потому что раньше туда всегда прилетали лебеди. Старик Осгод – так звали лесника – даже соорудил для них домики. Вода в озере была такой прозрачной и чистой, что в ней преспокойно можно было разглядеть плавающую рыбу.
– Что и крупная водилась?
– Смотря, что считать крупной, – встрял Николас, расстроенный тем, что у него отобрали историю.
– Питер, ты сказал, что лебеди прилетали. А сейчас что же? – продолжал расспрашивать Мартин.
– Сейчас не знаю. – Питер пожал плечами. – Я там уже давно не был. Никто не был. Поговаривают, что лесник бесследно пропал, а его сторожка пришла в запустение. На месте озера теперь непролазная топь.
– И это всё?
– Дальше уже к Николасу, – кивнул на приятеля Питер. – У него слухов полная копилка. -И не слухи это вовсе, – с серьёзностью опроверг Николас, – а самая что ни на есть правда. Сколько торговцев по дороге из Виридейла сгинуло бесследно!
– Может быть, они просто заблудились, – поделилась мыслью Беата. – Или на них напали те самые дикие звери, о которых ты говорил.
– Отчего угольщики перестали заготавливать там уголь? – выложил Николас заведомо припасённый вопрос.
– Потому что там огонь не горит, – объяснил Питер.
– Как, не горит? – поразился Мартин. – В лесу и не горит?
– Вот так, не горит, – подтвердил Николас. – Мне об этом рассказывал один мой приятель, Джейкоб Марлоу. Однажды, вдвоём с младшим братом, они отправились туда, чтобы набрать хворост. Поначалу ничего не происходило. Нарубив сучьев, братья свалили их в кучу, чтобы затем отнести в телегу. Присев отдохнуть, Джейкоб заметил, как из лесной чащи наползает густой туман. Пока они вязали хворост, сырая, непроглядная муть заволокла всё кругом. Тогда братья решили разжечь костёр, чтобы согреться и переждать, пока мгла развеется. Но у них ничего не выходило. Сухая солома только дымила, но не разгоралась. Вскоре в тумане появились странные, мигающие огни. Они медленно приближались. Тут Марлоу младший струхнул и бросился бежать, но Джейкоб догнал его и повалил на землю. Огни помигали недолго и исчезли. А когда туман прояснился, оказалось, что они появились не из глуши, а, наоборот, с окраины леса. Кто-то хотел напугать братьев, чтобы они побежали вглубь чащи и там заблудились.
– Может, им просто померещилось? – предположил Питер.
– Сразу обоим? – возразил Николас. – Никто не знает, отчего вдруг в мёртвом лесу стали пропадать люди.
– Никто, кроме одного человека, – подцепила его Беата.
– А хоть бы и так, – покусывая заусенец на мизинце, процедил сквозь зубы Николас. Видимо, так он пытался скрыть растущее негодование. – У меня хотя бы есть догадки на этот счёт. А у вас что? Бургомистр вместо того, чтобы расследовать исчезновение людей, запретил хождение в мёртвый лес.
– Может, он поступил правильно? – призадумался Мартин. – Бог знает, сколько бы ещё народу сгинуло в чаще, разыскивая пропавших. И какая же у тебя версия, Николас?
– Ох, пожалуйста, только не надо снова начинать, – попросила Беата. – Мы все сто раз слышали эту версию.
– Вы слышали, а он нет, – ответил на возражение подружки довольный Николас.
– Да, вот сейчас самое время поговорить про ведьму, что поселилась на болоте и наводит порчу на весь лес, про её огромного кота с когтями острыми, как кинжалы… – начала перечислять догадки приятеля-фантазёра Беата.
– Ну что же ты замолчала? – повернулся к ней Николас. – Продолжай дальше: про ядовитых змей и пауков. Про дурман, который опьяняет и заманивает заблудившегося путника в непролазную трясину, откуда уже не выбраться…
– Никто не может подтвердить твоих догадок, – не уступала в споре Беата. – Никто не видел ни ведьмы, ни кота, ни всего того, что ты пересказываешь уже в который раз.
– Видел! – уверенно заявил Николас.
– Ну и кто же? – усмехнулась Беата, заранее зная, что ответа не последует.
– Я! Я видел её, – выдал Николас с таким самоуверенным видом, будто только что опознал разыскиваемого злодея. – И я уверен, что именно она приходила к старому мельнику в ту ночь.
– Кто – она? – переспросил Питер.
– Старуха в чёрном саване и с посохом. Говорю вам, я встретил её на нашем городском базаре. Я пробирался сквозь толпу и столкнулся с ней лицом к лицу. Ведьма так зыркнула на меня, будто бы хотела испепелить одним только взглядом.
– А где же был кот? Сидел у неё на плече? – пытаясь изобличить выдумщика, спросила Беата.
– Не было никакого кота. Но мне показалось, что я видел его тень на стене, – убеждённо проговорил Николас.
Беата молча взглянула на Питера, как бы давая ему понять, что продолжать не стоит, ибо и так всё ясно: сочиняльщика понесло и чем дальше, тем безудержнее.
– Знаю, вы мне не верите, – произнёс Николас и в голосе его послышалась досадная обида на друзей. – Вот и мельнику Вигмару никто не поверил. Все твердили: «Пойди проспись!» А потом его нашли с выцарапанными глазами.
– Может быть, он что-то видел? – поделился догадкой Мартин.
– Наверное. Только тогда выпивохи в таверне подняли его на смех и после этого из него уж было не выжать ни слова.
– Мартин, а тебя-то почему так увлекла эта история? – спросила у приятеля Беата. – Ты, что, тоже поверил в коварную ведьму, что живёт на болоте?
– Как я уже рассказывал, мы часто переезжали с места на место, – ответил Мартин с задумчивым видом. – И везде, где мне доводилось жить, я слышал похожие истории о пещерных троллях и гномах, обитающих в горах, ведьмах и колдунах, что живут в глухих лесах, наводят порчу на детей, травят воду в колодцах и морят фермерский скот. О всякой болотной нечисти и даже огнедышащих драконах… Меня уже на «веришь-не веришь» не поймаешь. Наверное, я просто повзрослел. Особенно после того, как умерла моя мама. Как бы я ни просил лесных и прочих духов, какие бы заклинания об исцелении больного ни читал, какие бы деньги мой отец ни платил знахарям и целителям за чудодейственные снадобья, жизнь осталась глухой к нашим мольбам. С тех пор никакими байками о пещерных духах и лесных колдунах меня не напугать. То, чего я больше всего боялся, уже случилось.
Друзья умолкли. Николаса втайне беспокоила одна мысль: насколько же глупым он сейчас выглядел в глазах этого приезжего, пытаясь произвести на него впечатление своими придумками. Питер, услышав печальную историю, погрузился в тягостные раздумья. Он уже не помнил, как выглядела его мать, но отчего-то на сердце стало пусто и тоскливо. Беата, пережившая потерю горячо любимого ею отца, ощутила какую-то необъяснимую близость к Мартину. Ей захотелось поделиться с ним своим горем, рассказать, как бывает невыносимо тяжело ждать того, кто внезапно исчез из твоей жизни, обещая всегда быть рядом. Мартин, заметив, как сильно подействовали его слова на всю компанию, решил поправить ситуацию:
– Я хотел бы извиниться за неуместный разговор. Мне, правда, не хотелось огорчать ваше настроение. Тем более, что у Питера сегодня именины. Просто Николас своим рассказом навёл меня на одну полузабытую историю. Это было давно. В ту пору мы проживали в одном небольшом поселении под названием Менелот. Городом его трудно назвать, но и сравнивать с обычной деревеней тоже, пожалуй, неуместно. Не успели мы обосноваться, как соседи стали предостерегать нас от похода в горы. Оказалось, что все жители этого поселения панически боялись какой-то чёрной колдуньи, как они её сами называли. Эта старуха проживала в скалистой пещере, где когда-то горняки добывали руду. Рудник тот был давно заброшен, но со слов охотников, по ночам там проходили самые настоящие ведьмины шабаши. После каждого такого гульбища в Менелоте случались падёж скота и неурожай. Кто-то умирал от непонятной болезни или, как говорили в людях, порчи. До сих пор мирно живущие соседи начинали беспричинно ссориться и чинить друг другу козни. К примеру, у одного местного фермера пропала овца, а позже он обнаружил её шкуру у своего же соседа. Фермер опознал шкуру по клейму, которым он метил всё стадо. И хотя сосед клялся, что не воровал овцу, это стало началом их непримиримой вражды. Поговаривали, что ведьма травила своим зельем бочки с вином и люди делались от такого вина дурными: обвиняли друг друга во всевозможных злодействах, тайных умыслах, грозились поджогами, дрались. Чтобы прекратить богомерзкие деяния чёрной колдуньи, жители, наконец, решили изгнать её из своих краёв. Вооружившись вилами, топорами и горящими факелами, они толпой отправились в горы к той самой пещере, где поселилась проклятая ведьма. План у них был такой: сперва выкурить злодейку факелами из её жилища, а затем, побив камнями и палками, погнать прочь со своих земель. Но с самого начала всё пошло не так, потому что факелы в пещере не горели. Затем изнутри повалил густой сизый туман, который накрыл с головой перепуганных охотников на ведьму, и они от страха не знали, куда деться. А когда туман отступил, оказалось, что пещера та пуста. Больше в тех краях никто никакой колдуньи не встречал.
– Вот-вот! – воскликнул победоносно Николас. – Разве я не о том же рассказывал?! А не было ли с ней чёрного кота?
– Это и было самым зловещим событием в том походе на ведьму. Когда из пещеры повалил густой туман, раздался душераздирающий визг, как если бы коту отдавили хвост. Все увидели в облаке тумана огромную, хвостатую тень на четырёх лапах. Кто-то признавался позже, что сумел разглядеть и два сверкающих глаза. Тень изогнулась, как будто готовясь к прыжку, и испустила жуткий вопль. – Мартин обвёл быстрым взглядом лица приятелей, застывшие в тревожном ожидании развязки. В следующее мгновение он резко развернулся всем туловищем и, растопырив перед собой пальцы, словно когтистые кошачьи лапы, выдал громкое и протяжное:
– Мя-я-у-у!
Питер от неожиданности повалился на спину, а Беата в испуге вцепилась пальцами в плечо Николасу, который дёрнулся так, что из его туго набитых карманов посыпались конфеты. Оправившись от такой неожиданной встряски, первой разлилась своим заразительным смехом Беата. Побледневший Питер сконфужено растянул рот в подобии улыбки, а Николас, сохраняя невозмутимый вид, принялся собирать с примятой соломы сладости, изъятые им с праздничного стола.
– Это старая шутка, – с неловкой улыбкой на лице произнёс Мартин, понимая, что не всем она пришлась по вкусу. – Главное в ней – увлечь рассказом тех, кого хочешь разыграть, а потом застичь врасплох.
– Так ты всё выдумал про кота? – спросила его Беата.
– Да. Но только про кота, – ответил Мартин. – Всё остальное – это чистая правда. После того, как туман растаял, один смельчак обвязался верёвкой и отважился войти в пещеру. Факельный огонь на этот раз горел в полную силу. Он обыскал каждый уголок пещеры, но кроме столовых предметов и лежанки ничего не нашёл. С тех самых пор эта история так и осталась полуправдой – полувыдумкой. Может, охотникам привиделось, а может и в самом деле была злая колдунья. Теперь никто точно не скажет…
Повозка медленно катилась по просёлочной дороге, жалобно поскрипывая несмазанной осью.
– Ось скрипит, – заметил Николас.
– Отец снова станет ругаться, – сказал Мартин, не оборачиваясь. – Где бы дёгтю раздобыть?
– Может, есть на мельнице. Надо будет поискать, – посоветовал Питер. – Если, конечно, не растащили.
– Да кому он нужен, – бросил Николас через плечо. – В городе этого добра навалом. В артели, где работает мой отец, занимаются выгонкой дёгтя.
– А вот и мельница, – указала рукой Беата на винтокрылый ветряк, показавшийся вдали, из-за холма.
Мартин, подхлестнув вожжой осоловелого Титана, прибавил повозке ходу. Дорога к мельнице за лето поросла травой и, хотя выглядела заброшенной, тем не менее сохраняла гладкость и заметную прямизну. Поэтому пассажиры не ощущали тряски, какая обычно случается на просёлочных, ухабистых дорогах с разъезженной колеёй. Дно двухколёсной арбы было присыпано изрядным слоем душистого сена. Беата сжала в кулак пучок соломы и поднесла его к лицу.
– Как чудесно пахнет. Что это, клевер? – сказала она, пытаясь угадать название травы. -Главное, чтобы этот запах Марго не учуяла, – проговорил Николас, ковыряясь тонкой тростинкой в зубах. – Иначе эта прожора схрумкает всё до последней травинки, ещё и доски обглодает. Морда у неё чувствительная.
– Кто такая Марго? – полюбопытствовал Мартин.
– Д-а-а! Тебе ещё долго учиться премудрости выживания в нашенских краях, – выразил сочувствие Николас своему новому знакомому. – Марго – это рогатое чудовище с тупой физиономией и противным характером, которое может подстерегать тебя, где угодно. Бойся, если вдруг она настигнет тебя в чистом поле и скрыться от этой заразы будет некуда.
– Кажется, я понимаю, о ком идёт речь, – догадался Мартин, припоминая историю встречи с Беатой на пути в Каймангрот.
Повозка въехала в узкий прогал, с обеих сторон ограждённый живой изгородью из высокого сорняка, заслоняющего обзор и, миновав его, выкатила на просторную лужайку, посреди которой высилась башня заброшенной мельницы. Возничий натянул поводья, и Титан покорно замер на месте. Ребята один за другим повыскакивали из повозки и принялись разминать затёкшие от поездки ноги. Мартин, присев на корточки, осмотрел «прихромавшую» ось. Питер и Беата решили обойти мельницу вокруг. Старое, но на вид ещё крепкое сооружение представляло из себя цилиндрическую башню с конусообразной крышей, выложенную из камня и вымазанную побелённой снаружи глиной. Наверху, в сторону широко простирающейся равнины, то есть, наиболее ветренную, к стене крепился сколоченный из досок ветряк, у которого имелось четыре перпендикулярных, размашистых крыла. С них свисали обрывки телячьей кожи. Мельница, судя по всему, молола зерно ещё для первых поселенцев.
– Ну что, сперва разыщем дёготь? – деловито предложил Николас.
– Смазка, конечно, понадобится, – изучив ось, заключил Мартин, – а вообще, нужен серьёзный ремонт. Втулка на колесе разбита и, похоже, без кузнеца тут не обойтись. – Опробовав обод на прочность, он поднялся на ноги, отряхнул колени и сказал. – Как-то мы прибыли на постой в одну придорожную гостиницу – не помню, как называлась – и за ужином постоялец этой гостиницы рассказал нам презабавную историю. Молочник, чья ферма находилась по соседству, решил починить колесо от своей телеги, но для этого нужно было отнести его в деревню, а дорога туда лежала через лес.
