Kitabı oku: «Узоры на полотне», sayfa 4

Глава 6 Ружья для охоты на слонов

– Что это? – с подозрением в голосе спросила Эсте, косясь на густую массу.

– Это очень вкусно! – прочавкал Леонид с ложкой во рту.

Девушка взяла в руки открытую банку, принюхалась, наконец, всё же решила рискнуть и достала из кармана свою ложку.

– Стой! – вовремя сообразил Леонид. – У тебя нет случайно аллергии на орехи?

Эсте на мгновение задумалась:

– Если мы с тобой говорим об одном и том же, то нет! – она решительно засунула ложку в рот и спустя минуту довольно закачала головой: – Действительно, вкусно!

– И очень калорийно, – зачем-то добавил он.

– Мне это не грозит, – махнула рукой девушка. – У эмпатов, как и у «больших» магов метаболизм ускоренный, я эфеланта съесть могу без всяких проблем.

– Эфеланта? – уточнил Леонид.

– Наверное, у вас такие звери не водятся. Большие, серые, с длинным хоботом и огромными ушами.

– А… слоны! – понимающе протянул Леонид.

Эсте покачала головой. Банка с пастой всё также была у неё в руках и за последнюю минуту незаметно успела опустеть на четверть:

– Не слоны. Слоны у нас есть – это нечто среднее между козами и овцами, живут в Западных горах, дают молоко, – рука Эсте резко дёрнулась, дотронулась до виска: – До сих пор тоже самое, – она посмотрела на Леонида. – Стоит задуматься, на каком мы всё же языке разговариваем, сразу начинает болеть голова! Правда, – девушка хитро улыбнулась и её мокрые волосы блеснули в свете костерка, – как любят говорить в моём мире: «правильный мужчина рядом и столетнюю хворь снимет». В твоём мире есть что-то подобное?

Леонид медленно покачал головой и обняв девушку, поцеловал её.

Банка с недоеденной пастой тихо стукнулась о мягкий песок.

В конце концов, – подумал Леонид, – жаркий пустынный Хальм имеет два преимущества. Хрупкие предметы тяжело разбить, это раз. Можно особо не одеваться – это два. Хотя то, что песок стремится набиться повсюду – это, разумеется, минус…

2. Эсте пришла в себя стоило им пересечь границу между мирами и вернуться в Междумирье. В раскалившейся на солнце машине было невыносимо жарко и душно. Её тошнило.

– Леонид? – позвала она, не открывая глаз. В голове была какая-то каша – заправки, гусеницы, тарелки. Никто не ответил. Девушка открыла глаза и обнаружила, что она одна в автомобиле.

– Леонид?! – позвала Эсте чуть громче, но безрезультатно.

Почему-то вся её одежда была испачкана в какой-то неприятно пахнущей жёлтой-зеленой дряни. Такие же пятна покрывали руки и, судя по зудению кожи, – лицо.

Мысли в голове двигались медленно и печально – как огромные паромы, с трудом проходящие узкий и неудобный канал.

Они с кем-то дрались… её ударило что-то… где Леонид?

С трудом девушка заставила себя сесть на сиденье, а спустя мгновение она уже выскочила из машины.

Снаружи, прислонившись спиной к колесу, полусидел Леонид, обхватив голову руками.

– Что с тобой?! Тебе больно? – Эсте упала на песок рядом со спутником, ухватила его за руку, вновь, как несколько дней назад пытаясь использовать Ка-ли-симаату – разделение страдания, только теперь не сбивая жар, а пытаясь забрать боль.

Леонид вздрогнул и перестал раскачивать головой. С явным трудом он оторвал голову от груди и через силу улыбнулся. Лицо его было абсолютно белым:

– Всё… нормально. Это крик… куда хуже, чем в прошлым раз. Ты слышишь его?

Какой крик? – чуть было не спросила Эсте, но затем, чуть усилив связь между собой и Леонидом внезапно услышала – на самом краю сознания чей-то вопль – безграничный, выворачивающий кости и жилы, наполненный бесконечным отчаянием и страхом…

Внезапно девушка вспомнила всё:

– Это был хорита? Ты его убил? Это он кричит?! – скороговоркой спросила она, одновременно продолжая удерживать связь, невзирая на крик.

Леонид рассеянно посмотрел на неё, моргнул, словно бы не понимая, того, что она спросила, но затем дёрнулся и ответил:

– Да, да. Это он кричит. Когда я убил его брата – было тоже самое, только тогда я потерял сознание. Это не будет длиться долго, – ладонь Леонида нащупала ладонь Эсте и крепко сжала её. – В принципе, крик сейчас уже гораздо тише, чем был в том мире, куда нас заманили… Скоро закончится… – слабо улыбнулся он.

– Как ты смог его убить? – Девушка вспомнила свой недолгий подневольный полёт в воздухе, зелёные кольца, заполняющие половину пространства здания, весёлый, самодовольный голос насекомого. – Своей монетой?

Последовала пауза. Затем Леонид кивнул:

– Да. Именно ею.

Он что-то недоговаривает, – мелькнуло в голове у Эсте. – Словно врёт!

Не будь дурой! – рявкнула девушка сама на себя. – Ему просто плохо…

– А ещё, – криво улыбнулся Леонид, – я пытаюсь не сойти с ума от паранойи, думаю, что вокруг опять не Хальм, а очередная ловушка, – он кивнул на песок под собою.

Эсте приложила пальцы к вискам, зажмурилась, вдохнула глубоко…

– Нет. Это Хальм. Сейчас я чувствую разницу, – сказал она спустя минуту. – Но я не понимаю, как мы могли…

– … не заметить этого там, – договорил за неё Леонид. – В этом-то и проблема, – он нахмурился. – Только я начал думать о том, какие способности у меня открываются и что нам осталось не так много ехать – мы сразу чуть не погибли. Это чудо, что мы смогли вырваться живыми…

– Это чудо сделал ты, – сказала Эсте, но почему-то Леонид только скривился на её слова.

– Я как-то действительно упустил из виду хорит, со всеми последними событиями. А ведь остался ещё один брат, который тоже охотиться за мной. Какую иллюзию сможет создать он? В кого превратиться? Что изобразить? Эобару, до которой мы «добрались»? Мой родной мир?

Эсте, внезапно для себя протянула руки к Леониду и взяла его за голову. Посмотрев ему в глаза, она сказала:

– Пожалуйста, не давай этим мыслям тебе сожрать. Мы – спаслись. Мы – преодолели эту иллюзию. Мы – в Хальме. Всё – хорошо.

Ты-то сама веришь в то, что ты говоришь? – мелькнуло у неё в голове, но девушка дала этим мыслям пойти дальше.

– Леонид, всё хорошо! – продолжила она. – Мы выжили. Мы едем дальше.

– Мы – очень грязные, – внезапно улыбнулся Леонид. Морщины на его лице разгладились: – Крик наконец-то закончился! Осталось только, – он поморщился, – эта слизь на нас. Теперь нам предстоит главный выбор путешествия! У нас осталось всего литров шесть воды. Мы можем мучиться от жажды или от грязи? Миледи, что вы предпочитаете? И кстати, – Леонид переключился с шутливого тона на обычный, – как ты себя чувствуешь? Как голова? Ничего не сломано? Тебя нехило приложило.

Эсте поднесла руку к затылку и принялась аккуратно ощупывать череп, каждый раз содрогаясь, когда её пальцы касались полузасохших масс на голове.

– Нет, вроде всё хорошо. Небольшая шишка, не более того. Спасибо.

–У тебя вполне может быть сотрясение, – Леонид беспокойно посмотрел на девушку, одновременно туша сигарету в песке. – По-хорошему тебе надо лежать и…

–Ты же сам знаешь, что у нас нет такой возможности. Мы должны ехать дальше. И не забывай – мои зачаточные магические способности дают мне возможность восстанавливать силы быстрее обычного человека.

– Здорово. Но в любом случае за руль я тебя пока не пущу! – шутливо пригрозил девушке пальцем Леонид.

Эсте слабо улыбнулась. Её очень порадовало, то, как быстро её спутник «восстановился» и пришёл в обычное шутливое расположение духа, однако, в глазах Леонида она видела всё тоже, что и несколько минут назад – страх, неуверенность и ещё что-то непонятное… Да и в том, как он переключался то на шутки. то на серьезный тон, было что-то неправильное, наигранное…

Она обернулась по сторонам и сразу же заметила некий объект, пропущенный ими ранее.

– Смотри, вот там! Смотри!

– Что? – Леонид поднялся на ноги.

Несколько секунд они молча смотрели вперёд.

– Мы же с тобой говорили о том, что Хальм разумен и подстраивается под каждого ткача? – спросила Эсте.

Леонид почему-то на этих словах поморщился и потёр рубец, выглядывающий из выреза футболки.

– Главное, чтобы это было не…

– Это не галлюцинация и не ловушка, – не дала договорить Леониду Эсте. – Мне кажется, это действительно маленький подарок от Хальма.

– Не такой уж и маленький, – улыбнулся Леонид. – Метров тридцать в ширину.

Внезапно он сорвался с места:

– Чур я первый! – крикнул он. – Попробуй, догони!

Эсте рассмеялась и побежала за ним – туда, где в тени одинокой скалы, лениво следуя порывам слабого ветерка, колебались несколько пальм, а за ними блестела в лучах солнца водная гладь.

Охваченный каким-то внезапным приступом веселья – здорового, правильного, ничего общего не имеющего с наведённым мороком хориты, Леонид мчался вперёд, а Эсте бежала следом.

Это действительно был самый настоящий оазис или же, во всяком случае то, что могло называться оазисом в представлении Леонида, никогда в жизни не бывавшего нигде южнее Оренбурга.

Четыре скособоченные хилые пальмы (или же деревья Междумирья, практически идентичные обычным земным пальмам… какая разница-то!), несколько сухих, колючих кустарников (Леонид понадеялся, что из них получится хоть какое-то топливо для костра), да поросль жёсткой жёлтоватой травы обрамляли малюсенький водоём, больше похожих на заброшенный карьер.

Вода в озерке была тёплая и отдавала чем-то тухлым. Глубина – не больше метра. Пожарный водоём в садоводстве и то порой бывает интереснее.

Однако – это была вода, настоящая, и даже практически не несущая на себе тот постоянный налёт искусственности, характерный для Хальма.

А собственно, ничего больше ни Леониду, ни Эсте в данный момент не требовалось.

Девушка отстала всего на несколько метров. Не успел Леонид с победным дурашливым криком влететь в воду, как она последовала за ним следом, хлопнула с неженской силой по плечу. Ноги заскользили в тягучей глине и они оба полетели в воду, поднимая кучу брызг…

А дальше произошло то, что никак не могло не произойти с учётом всех обстоятельств, особенно с учётом тех искр, что нет-нет, но мелькали в глазах Эсте при взгляде на Леонида. Леонид же понял всё для себя уже давным-давно – в Питере во время сна-видения и, окончательно, чуть позже – на разбитом и заброшенном Великом Тракте.

3.От воды слабо тянуло водорослями и внезапно солью. Эсте спала в лагере, разбитом в шагах в двадцати от озера, Леонид курил, сидя на берегу.

С большим трудом он заставил себя отвернуться от девушки, завернувшейся в спальник, такой беззащитной, такой и близкой… и заставить себя убрать с губ глупую улыбку.

Настало время подумать о куда более неприятных вещах – точнее о том, что произошло на «заправочной станции».

Он потрогал рубец на шее. Ничего. Чуть более холодный, чем прилегающая к нему кожа, след от ожога. Ни тепла, ни боли, ни язвительного голоса. Ни, тем более, чужой силы, с лёгкостью овладевающей его телом.

– Что это было? – тихо, чтобы ни в коем случае не разбудить девушку, спросил Леонид, обращаясь не то к рубцу, не то к стоячей воде перед собой, не то к Хальму. – Что ты сделал со мной и главное как?

Никто не ответил. Леонид вздохнул и затянулся сигаретой.

– Наверное, я должен сказать тебе спасибо, – продолжил он спустя минуту. – Но, знаешь мне… – он замялся, пытаясь подобрать слова.

Знаешь – мне ужасно не понравилось, точнее меня до чёртиков напугало, то, что ты на какое-то время захватил моё тело, – договорил он про себя. Что же это значит? Ты всегда где-то рядом?! Следишь за мной? – взгляд Леонида метнулся в сторону лагеря. Он почувствовал, что краснеет. – Шпионишь?!

Что-то булькнуло. Леонид вздрогнул, но оказалось, что это просто порыв ветра бросил в воду сухую ветку.

Щёлкнула зажигалка, пламя подпалило вторую сигарету.

Что он имеет в остатке? Рядом Человек-без-лица или нет, однако сегодня он спас Леониду жизнь. Это однозначно. По сравнению с первым хоритой, второй оказался куда хитрее, сильнее и умнее.

«Он и так был слабоумным, раз соглашался помогать таким как ты!» – вспомнились слова гусеницы. «Таким как ты». Это могло не значить ничего, а могло значить многое. Возможно даже слишком многое.

Ладно.

Человек-без-лица. Что он знает об этом существе?

В детстве он оставил на Леониде отметку – защищающую и усиливающую его дар. Косвенно рубец можно было считать виновником Сашкиной смерти – ведь может быть, если бы его не было – хорита нашёл бы Леонида сразу. Однако же в остальном рубец не причинил ему никакого вреда, напротив, несколько раз спасал жизнь.

Человек-без-лица вселился в Изматуллина и предупредил Леонида об опасности.

Опять же косвенно это привело к увольнению с работы, однако – спасло ему жизнь.

Чуть позже именно Человек-без-лица помог ему обрести нить и покинуть Землю. Следом – спас его от Бездны. Да, именно он. Леонид очень сомневался, что без Человека-без-лица попытки Эсте вернуть его в реальный мир закончились хоть чем-то.

«Я существую, чтобы помогать глупым, талантливым мальчикам выжить» – сказал ему Человек-без-лица, вселившись в тело Изматуллина. Что он говорил ещё?

«Моё существование является в большинстве миров мифом». Мифом. Легендой. Леонид подобрал с земли какую-то палочку и начал чертить какие-то бездумные круги.

Что хочет от него существо из чёрного дыма?

Чтобы он выжил.

Это не обсуждается.

Иначе бы он бы не затрачивал столько сил каждым раз, когда Леонид попадал в очередную неприятность. Причём хочет этого с самого детства – точнее с того момента, когда Рохбен нашёл и отметил будущего ткача.

«Я существую, чтобы помогать глупым, талантливым мальчикам выжить»… – Леонид покачал головой, а затем вдруг резко вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

Костёр медленно догорал, Эсте во сне перевернулась на спину и частично сбросила с себя спальник, но сейчас это примечательное зрелище совершенно не заинтересовало его.

Леонид смотрел на Хальм.

Междумирье – место, обладающее неким разумом, место, «любящее» теперь уже со слов Рохбена, «юных» ткачей.

– Ты – это Хальм? – спросил вслух Леонид, глядя в небо над головой. – Поэтому никто не должен знать о твоей помощи мне? Никто не должен понимать насколько ты разумен, да? Именно поэтому тебя так испугался хорита?

Ему вспомнилось, как после его неосторожных слов про автостраду в самом начале пути, автомобиль забросило в безумный мир трасс, построенных над водой – чем-то это напоминало жестокие шутки Человека-без-лица. И, в конце-то концов – этот оазис. Почему он взялся у них на пути, как раз тогда, когда он был жизненно необходим?

Человек-без-лица – одухотворённая сущность Междумирья…

Бред или правда?

– Так какой будет ответ? – набравшись наглости, крикнул Леонид в пространство, запоздало подумав о том, что запросто может разбудить Эсте своими воплями.

Но ничего не произошло. Вообще ничего.

Девушка не проснулась. В чистом небе не ударила молния. Внезапный порыв ветра не вырвал сигарету из рук. Земля не дрогнула.

Зато резко захотелось спать. Зевнув так, что челюсть с трудом удержалась в суставе, Леонид вернулся в лагерь.

А была ещё одна странность – непонятный диалог между хоритой и Человеком-без-лица в теле Леонида. Странное имя – Фебрус, названное призраком, слова о том, "что невинная шутка способна испоганить все планы"… Что это значило? Человек-без-лица знал хориту? Что, чёрт возьми, всё это значило?

Леонид зевнул ещё раз. Ладно. Хватит на сегодня вопросов. А также встреч и событий – приятных – он покосился на девушку, и не очень.

Леонид лёг рядом с Эсте, привлёк её к себе. Девушка не просыпаясь улыбнулась, поёрзала поудобнее на плече доктора и неожиданно подняла голову. Чмокнув с закрытыми глазами Леонида в нос, она легла обратно и в этот момент ему стало решительно наплевать на все нити, миры и ткачей.

Меч, так и не помогший им в сражении с хоритой, меч, который они оставили на заднем сиденье автомобиля в тот момент, когда одурманенные вернулись обратно на заправку, лежал в метре от спящих людей и тихонько мурлыкал во сне.

Его всё устраивало.

Так же как всё устраивало паука, наблюдавшего за этой картиной с вершины одной из пальм.

4. А утром Леонид проснулся с ощущением того, что за время сна Эобара стала куда ближе. Внутренний компас упорно продолжал указывать вдоль еле заметной дороги, ведущей от оазиса в бесконечную даль пустыни, зато изменилось интенсивность этого ощущения. Цель приблизилась. Тикающие «часики» в груди чуть успокоились.

Мысль на одну секунду прикрыть глаза и нырнуть в серебряную бездну он отверг, как глупую, опасную и абсолютно бессмысленную.

«Тебе же говорили, что миры непрестанно двигаются? Значит, нечто такое произошло ночью и нечего лазить, куда не просят!» – рассудительно объяснил себе Леонид, доливая последнюю канистру в бак автомобиля.

А если…

Прикрыв глаза, Леонид попытался, не заглядывая в Бездну, прочувствовать расстояние до цели и одновременно вспомнить, как оно ощущалось вчера и позавчера. Спустя минуту он ласково погладил автомобиль по нагревшемуся крылу:

– А ведь, возможно, ты тоже увидишь Эобару, – сообщил доктор машине.

–Ты это кому? – переспросила Эсте, которая в этот момент, упаковывала вещи в багажник.

Леонид смущённо улыбнулся:

– Автомобилю. Ночью, пока мы спали, произошло какое-то миродвижение, – он пожал плечами: – миротрясение… не знаю, как даже назвать. В общем, мы стали гораздо ближе, как мне кажется.

Он улыбнулся, но девушка не поддержала его:

– И сколько нам осталось? – напряжённым голосом спросила она.

– День, два максимум. Если ничего не произойдёт. Если не кончится бензин. Если машина не откажет… – он пожал плечами. – Ты… боишься?

Эсте резко выдохнула и кивнула:

– Да, – наконец ответила она, охватывая плечи руками. – Что мы найдём там? И главное, что я буду там делать?! – её голос дрогнул.

– Ты узнаешь, что случилось с твоим миром… – начал успокаивающе говорить Леонид, но девушка перебила его.

– Не подлежит восстановлению, – с неожиданной злобой сказала она, кривя губы. – В графике на ближайшие сто лет не значится!

Леонид сделал шаг вперёд и обнял её. Эсте дёрнулась, словно дотронувшись до раскалённой плиты, попыталась вырваться, но затем обмякла и прижалась лицо к груди Леонида. «Хорошо, что у меня вчера нашлась чистая рубашка», – автоматически подумал он.

– Извини. Извини, пожалуйста, – забормотала она. – Вчера… всё было так хорошо. Я имею в виду не на заправке, а… после. И теперь мне ещё более страшно – что будет дальше. Куда мы едем, что мы найдём… – девушка всхлипнула.

Леонид сжал её крепче:

– Думаю мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. Вместе.

– Ты серьёзно? – Леонид видел, что Эсте очень хочется поверить ему, но она не может, она боится.

– Да, – кивнул он. – Что-нибудь придумаем.

Ведь у меня есть могущественный союзник, которому нужно, чтобы я остался жив, – добавил Леонид про себя.

Зарычал мотор, перерабатывая последнюю канистру бензина, впереди колыхнулась серебряная завеса – настоящая, не иллюзорная.

Колёса автомобиля подпрыгнули и… всё исчезло.

Вокруг ничего не было. Машина неслась в абсолютно пустом пространстве. Здесь не было ни неба, ни земли, ни света, ни тьмы. Даже дышать здесь было нечем, – с ужасом понял Леонид, слушая свист, с которым ничто за окнами автомобиля вытягивало воздух.

А после пропал и он. Осталось только чувство падения.

Сколько оно длилось, было непонятно. Может мгновение, может вечность.

Все органы чувств отказали.

Это место не было Бездной, ведь в Бездне были хотя бы нити. Это была просто пустота. Абсолютная, бескрайняя, первородная.

Возможно, именно так выглядит смерть? – мелькнула мысль.

А затем всё кончилось.

Ослепительный свет ударил в лицо, машина с грохотом врезалось во что-то твёрдое. Леонид швырнуло вперёд, в объятия совсем не мягкой подушки безопасности.

Пришёл он в сознание оттого что ему в висок тыкали чем-то холодным, твёрдым и дурно пахнущим.

Леонид открыл глаза.

В распахнутую дверь, бесцеремонно целясь в ту часть его головы, которая была видна из-за раздувшейся подушки, выглядывал ствол ружья

Скорее, – мелькнула мысль, – ствол противотанковой пушки. С таким диаметром нужно на слонов охотиться, а не в докторов тыкать. На слонов или на этих… эфелантов… Эсте! Как она? – он попытался повернуть голову, но недружелюбный голос снаружи остановил его:

– Не шевелись… – сказал незнакомец и спустя секунду добавил, выплюнув зло и испуганно, – ткач!

Глава 7 Две могилы

1. Читающий Вероятности спал.

Вечная, непознаваемая, неустойчивая Бездна колыхалась вокруг него – обманчиво мягким пуховым одеялом, на деле – ядовитой, смертельно опасной гадюкой.

Правая кисть – гладкая кожа без единой выпяченной вены, кисть молодого человека, юноши, хватала нити, перебирала их между пальцами и отбрасывала в сторону.

Читающий Вероятности не мог увидеть весь путь мальчика, однако главное он видел.

Мальчик, входящий в Город рядом с Рохбеном, с Эвони, с А̀ни, с кем угодно, имеющим на челе невидимую печать Мастерской и… вспышка, пламя, агония Города и десятков миров.

Мальчик, стоящий один на вершине холма и глядящий на Город и… завершённый Узор.

Девочки из ключевого мира – Читающий Вероятности в какой-то момент смог поймать её нить, но тут же упустил её, – не наблюдалось ни в одном из доступных ему вариантов. Это было странно, но это было так.

Тесно переплетшиеся за последние несколько дней нити мальчика и девочки ускользали из рук, так же как и бесчисленные проекции – проекции вероятного будущего.

Одно было ясно – во всех вариантах, способствующих Полотну, мальчик приходил в Город один.

Когда удушье, сопровождающееся каждое пробуждение от видений, схлынуло, Читающий Вероятностиподошёл к распахнутому настежь окну.

Мальчик без спутников – гарантия успеха. Мальчик со спутниками – крах Полотна.

Мальчик с девушкой из ключевого мира – вопрос, вопрос, вопрос.

Читающий Вероятности обхватил голову руками.

Ключевой мир. Мир, который должен был погибнуть много веков назад. Мир, который, как минимум, с учётом своего состояния, своего уровня энергии, должен был болтаться на самой границе Мантии, но тем не менее находился практически в самом центре Ядра. Мир, который якорем удерживал большую часть Вселенной. Мир, который должен погибнуть ради всеобщего блага, точнее – ради Полотна.

Какова вероятность, что девочка из Ключевого Мира не та, кем кажется на первый взгляд? Какова вероятность, что её нить, с трудом уловимая в Бездне, ложный след, обманка?

Какова вероятность, что она – та самая тварь, которая шестьдесят лет назад чуть не убила Рохбена и отсрочила гибель Ключевого мира?

«Для таких вопросов найдётся время завтра, – Читающий Вероятности, потирая культю, прошёл в спальню и опустился на кровать. – А для ответов на них есть Рохбен. Почему я вообще должен думать об этом?!»

Не успел он закрыть глаза, как раздался оглушающий стук в дверь.

2. …на высоком лбу гана появилось несколько новых морщинок, а круги под глазами пугали своей глубокой тёмной синевой. Или же всё дело было в изменчивом свете светильников?

Лицо Рохбена дрогнуло, веки подозрительно быстро заморгали. Опустившись на колени он опустил связку выглядящих совершенно нелепо здесь, глубоко под Мастерской, цветов на серую могильную плиту.

Читающий Вероятности молчал и растерянно потирал культю – та продолжала зудеть после недавних сновидений.

«Отлично. То есть ты решил поднять меня ни свет ни заря, для того чтобы проделать увлекательный увеселительный спуск в недра земли на тысячу с лишнем ступенек, а затем положить на чью-то могилу связку ромашек?!» – по привычке раздражённо подумал он, на деле испытывая абсолютно другие чувства – непонимание и… страх.

Молчаливый, усталый Рохбен выглядел гораздо старше своего возраста. Точнее выглядел чуть ближе к своему реальному возрасту. Выглядел утомлённым, поношенным и бесконечно одиноким. Особенно сейчас в маленьком склепе, спрятанном глубоко под землей.

Очень тихо Читающий Вероятности поднял левую ногу и медленно-медленно покачал ею из стороны в сторону, сгибая её в коленном суставе. Коленном суставе, который стоически перенёс спуск в подземелья. Который, откровенно говоря, уже два дня не подавал никаких жалоб.

Рохбен всё же заметил движения спутника:

– Я смотрю завершение Полотна идёт тебе на пользу, Читающий! – ещё один настораживающий признак. Вопреки обыкновению голос гана не гремел, раздирая воздух, а был тих и спокоен. – Ты вернул себя лет двадцать, не меньше, за последние дни. Это хорошо.

Ган поднялся с колен:

– Думаю, ты мучишься размышлениями, зачем я тебя сюда привёл, – чуть более громким, чем до этого голосом, сказал Рохбен. – Сам не знаю ответа на этот вопрос. Может быть, устал ходить сюда один, месяц за месяцем. Из тех, кто остался жив, а не угас в ожидании завершения Полотна, остался только я, Бенкрифт и Шадоун – но эти двое уже много лет пускают слюни в Лечебнице.

Бенкирфт, Шадоун, – кивнул Читающий Вероятности, – удивительно, но в его памяти остались воспоминания об этих людях. Два древних ископаемых, одни из тех, кто был здесь при основании Города, бывшие неимоверно старыми и немощными уже даже в тот год, когда он впервые попал в Город. Многовековой труд по переделыванию Вселенной даром не проходит.

Раньше он думал, что единственным исключением из правила является Рохбен. Сейчас, глядя на его сгорбленную спину, серое лицо с нездоровым огнём шевелюры, Читающий Вероятности начал понимать – с внезапным ужасом, – что и тот уже почти на гране, возможно, куда ближе к ней, чем сам Читающий, как бы удивительно не звучало это всего несколько недель назад.

«И кто же интересно тогда возглавит Мастерскую? А̀ни? Бирз? Эвони? Клоак? А может, ган совсем выжил из ума и думает про мою кандидатуру?!» – Читающий Вероятности почувствовал нарастающую панику.

Город, Мастерская, Полотно – проект длинною в тысячелетие, проект, подобного которому не знала Вселенная, проект, рождённый головой безумца, головой гения. Как можно вообще удержать в голове весь масштаб этого замысла? Что он вообще – человек, столетиями читавший будущее и лишь изредка «работавший в поле» знает о том титаническом труде, который потребуется после того, как рухнет Ключевой Мир и Междумирье станет пластичным, как пластилин…

– И не надейся! – громыхнуло под сводами склепа. Рохбен вновь ставший розовощёким, полным жизни и энергии, иронично улыбался, глядя на Читающего Вероятности.

«Много морщин у тебя на лице или мало – твои мысли прекрасно читаются на нём!» – сказал себе Читающий Вероятности, отступая на шаг от продолжающего говорить гана:

– Я увижу завершение Полотна, чего бы мне это не стоило. Глупо, знаешь, прожить тысячелетие, чтобы затем сдаться на последнем этапе. Это подземелье – один из секретов моей живучести, Читающий, – широким жестом ган обвёл помещение. – Когда я чувствую, что мои силы ослабевают, я иду сюда и вспоминаю, ради чего я всё это делаю и какие жертвы я принёс ради Полотне! Знаешь, кто в этой могиле?

Ошарашенный резкой переменой в гане, Читающий Вероятности покачал головой:

– Мой брат, – улыбка исчезла с лица Рохбена. – Чудо, невозможное в Междумирье, ты скажешь. Два брата, родившиеся с даром ткача. Но такое бывает, поверь. Очень-очень редко. – вновь что-то блеснуло в уголках глаз гана.

«Брат? У нашего гана был брат?! Брат, наделённый даром ткача?! Возможно вопреки всему, второй неписанный закон тоже не работает – и у Рохбена есть дети?! Причём, дети, также обладающие даром мироходцев?» – Читающий Вероятности покосился на простой серый камень надгробия. «У Рохбена был брат-ткач… Может быть он когда-то слышал об этом – но забыл?»

– Из нынешних ткачей никто не знает об этом, – ответил на незаданный вопрос Рохбен, – Ровно как никто не знает ещё об одном сюрпризе этой комнаты.

Ган сделал шаг в сторону и приложил обе ладони к стене. Что-то зашипело и покрытые мхом камни, словно воск потекли вниз. Через несколько секунд в стене образовался небольшой проём. Он скрывал ещё один склеп, размером не больше первого. С таким же серой непримечательной плитой в полу без единой надписи.

– Не бойся, Читающий, – кивнул на отверстие Рохбен, – заходи. Познакомься с Основателем.

3. Читающий Вероятности несколько раз моргнул. Воздух во втором склепе казался горячим и сухим, в отличие от первого, в остальном же помещения были абсолютно идентичны друг другу. Ровно, как и могильные плиты в их центре.

Он растерянно подвигал челюстью. «А как же…» – не успел закончить он мысль, как за спиной громыхнуло:

– А как же могила в Садах, наверное, ты хочешь меня спросить? – Рохбен пролез в проём в след за ним и остановился рядом. Читающий Вероятности заметил, что ган старается не смотреть на серую плиту. – Не веди себя так, будто тебе первое столетие! Та могила абсолютно пуста.

Читающий Вероятности вспомнил огромный памятный комплекс, расположенную в западной части садов. Четыре огненных фонтана – по одному на каждом из углов. Лестницу, ведущую на площадку, где ган обычно принимал юных ткачей в члены Мастерской. Наконец сферу на вершине стелы, в утренние часы окрашивающуюся в ярко-зелёный цвет, к вечеру сменяющийся на бирюзово-алый. Сферу, в которой, как выяснилось, никогда не было праха Основателя.

…– насыпали пепла из камина, – погружённый в свои мысли ткач, не сразу заметил, что Рохбен продолжил свой рассказ. – Установили памятник, затем придумали легенду, ты же знаешь – мы мастера создавать легенды.

– Так… подождите… – Читающий Вероятности сделал шаг вперёд, наклонился над плитой, но в последний момент отступил назад, так и не дотронувшись до неё. – А что ещё, из того что я всю жизнь принимал за истину, неправда? – «Почему мой голос дрожит? Что ты боишься услышать?» – Может и Полотно служит совсем иной цели? Может его и не Основатель увидел? Может его, Основателя, и вовсе не было?

Рохбен покачал головой и грустно рассмеялся:

– Возможно, это было бы и неплохо, но Основатель был. Я видел его, я учился у него, я шёл за ним по пятам. И он действительно увидел будущее Полотно, он создал наш Город в пустоте Междумирья, он записал весь план действий на тысячелетие вперёд.

Внезапно воздух в склепе стал ещё более жарким.

«Дышать… как тяжело дышать» – вернулось удушье, уже несколько дней не посещавшее Читающего Вероятности. Он схватился за воротник, оттянул ткань, сделал несколько судорожных вдохов.

– В первый раз здесь всем нехорошо, – кивнул ему Рохбен. – Выходи. Ты видел достаточно.

В первом склепе Читающий Вероятности, не удержавшись, опустился на каменный пол. Затхлый и прохладный воздух – обычный воздух подземелья, сейчас казался ему сладким, как мёд.

– Отдышись, – не оборачиваясь, произнёс ган. По мановению его руки оплавленные камни пришли в движение и начали медленно возвращать свою первоначальную структуру.

– Как он погиб? – кое-как отдышавшись, хриплым, каркающим голосом, спросил Читающий Вероятности.