Kitabı oku: «Последний закон Ньютона», sayfa 4
Утром они со сторожем составили соответствующий указ.
Снова неделю гуляли, состязаясь в желании лечь и не шевелиться.
Это еще одна присказка.
А что же произошло? Произошло вот что. Когда базу ликвидировали, уже в Москве некто материально ответственный просмотрел накладные и печати и воскликнул: «А ракеты?! У меня по бумагам числятся ракеты!» Конечно, заволновались, захлопали дверями: где ракеты? кто последний уезжал с базы? не может быть, чтобы не было ракет! В результате выяснили следующее удручение: во время эвакуации базы тоже гуляли, состязаясь в умении пить кахетинское вниз головой; пели полюбившиеся украинские песни и, естественно, уже опаздывали. Так что с поверхности забрали все, что не успели продать, а внутри, в шахтах осталось стоять некоторое число длинных зеленых ракет, которые любили возить по Красной площади именно в конце парада войск и артиллерии! Короче, забыли и все, тут забудешь, как мать родную зовут, а не только ракеты!.. Время-то было, правду сказать, бешеное…
Ну положим, ракеты те были тоже устаревшие. Но, положим, готовые к длительному перелету и наведению паники в рядах как условного, так и безусловного противника. Но беда не ходит одна. Там же в Москве в среду некто, помешивая ложечкой чай, сказал: «Я точно, товарищи, не помню, но, кажись, на них стоят разделяющиеся боеголовки. – И добавил: – Вроде в момент очередного кризиса их как поставили на взвод, так и забыли снять; вроде завхоз сказал, пускай, товарищи, остаются; чего зря таскать, только царапаются, одинаково скоро новый кризис!.. Но, может, и сняли головки, – добавил сообщивший это дело, – кто ж его теперь знает!»
И вышел с чаем.
И вот юмористическая ситуация: эти говорят, отдайте наше, гляньте, там внизу должно быть написано «Сделано в СССР»! Товарищ Ухухоев, имея какой-то свой интерес, упирает на то, что ракеты находятся в шахтах, грубо говоря, в недрах, которые по мангальской Конституции принадлежат мангальскому народу, потому ракеты должно рассматривать, как полезные ископаемые! Естественно, начинаются переговоры, которые, естественно, заходят в тупик. Взаимные упреки и угрозы, накал страстей, разрыв отношений и прочий дипломатический турдефранс! В финале гордый товарищ Ухухоев заявляет, что, если надо, гордый мангальский народ уйдет со сцены истории, но, уходя, громко хлопнет дверью! При этом он показывает любительское видео, на котором можно видеть злополучные ракеты в шахтах, а внизу, у подножия – ящики со строгой надписью «динамит». Сам же товарищ Ухухоев был запечатлен с «ядерным чемоданчиком», то есть детским портфельчиком, в котором находилось некоторое устройство с двумя голыми проводами. Соединив в час «Х» эти провода ручным способом, президент товарищ Ухухоев, по его заявлению, приводит ящики в шахтах в состояние взрыва, а там – на кого Бог пошлет! Опытные люди на калькуляторах тут же подсчитали, что Бог может послать на все, включая кроткую Новую Зеландию, не говоря уже про Европу, в которой рискуют уцелеть лишь волнистые попугайчики!
Мировое сообщество в который раз прокляло перестройку и призвало стороны к сдержанности.
Конец присказок.
Как-то летом, в самый разгар этого политического карамболя, в Мангалию был заброшен наш человек под видом личного племянника товарища Ухухоева, так как настоящий племянник уже давно сидел в исправительном учреждении тогдашней необъятной родины. Туда же с той же целью были командированы еще три лжеплемянника от немцев, американцев и вездесущих китайцев. Племянники навещали высокого дядю в порядке поступления через границу. Первый убеждал дядю вернуть себе исконные мангальские территории, включая Страну восходящего солнца, и предлагал чертеж, как все это сделать. Другой племянник тоже склонял вернуть территории, но уже западные. Приводил в пример бойкую Португалию, которая в свое время, чем только не владела, а у самой территории – плюнуть и растереть! В подтверждение он плевал на линолеум и растирал здоровенным ботинком. Получалось, молодец Португалия! Американский племянник ни к чему не склонял, не успел. Во-первых, потому, что оказался черным негром – что-то там в ЦРУ перепутали; во-вторых, потому, что на волю бежал настоящий племянник своего дяди. К тому времени он уже был авторитетным сидельцем в Красноярском крае, живо интересовался политикой, а тут, конечно, такая пруха! Вот он вырвался на свободу с нечистой совестью, приказал арестовать своих лжебратьев, склонил товарища Ухухоева назначить его (настоящего племянника) министром мангальской обороны. На эту наглость уже крепко обиделись отыскавшиеся во множестве родственники мангальского президента и давай вынашивать планы торжества справедливости. Один экзотичнее другого.
Тут же в далекой Аргентине некто Родриго Дж. Али-заде прочел про мангальский кризис в аргентинской «вечерке», запер лавку изнутри на стул и сообщил жене, что род Али-заде кровные враги Ухухоевым. Но что взаимоистребительная партия прервалась на самом интересном в Октябрьский переворот 1917-го года, и, помнится, сейчас ход рода Али-заде, но это за девять тысяч километров. Его горячая, мающаяся дурью жена сказала «банзай!», купила визу на все стороны света, сунула мужу в руку карабин, и они отчалили в Мангалию для свершения акта кровной мести. Будучи таки дурой, она нацепила мужу поверх необъятного сомбреро русскую ушанку.
Тут же из отдаленного горного аула спустился долгожитель – бывшая гордость Мангалии. Последние сто лет он кормился тем, что по бумажке рассказывал интуристам про Александра Пушкина, которого помнил еще босоногим лицеистом, которого друзья-лицеисты в шутку звали Федор Шаляпин. Теперь интуристы иссякли, долгожитель отощал, спустился узнать, куда девались научные сотрудники и спелеологи и кого нужно убить, чтобы опять стало хорошо? С ним спустился весь его род, примерно двести молчаливых людей со смазанным оружием.
Тут же в горах появился снежный человек, о котором позже. По словам очевидцев, он активно рычал, кидался предметами вниз, бил себя в косматую грудь, как бы о чем-то предупреждая! При приближении людей внезапно пропадал, словно проваливаясь сквозь землю. Поднявшись на то место, австрийские ученые находили истерзанные пластиковые бутылки, застывший кизяк и отпечаток огромной ступни.
В общем, такое копошение и переплетение стольких гордых, но горячих голов вокруг шахт со старым, но еще грозным оружием сделало волосок, на котором обычно висит судьба мира, совсем тщетным. Нужна была, как говорится, последняя капля. И она уже было зависла, но тут произошло смешное, но вполне логичное для тех лет событие, после которого мир вернулся в исходное положение, а мировое сообщество еще долго облегченно смеялось, откашливаясь и держась за сердце.
Но это было потом, а сначала события разворачивались так.
Однажды в резиденцию мангальского президента постучали с улицы. Бородатый пресс-секретарь Ухухоева протер очки полой бурки и впустил в помещение мужчину в двухэтажной шляпе. Следом вошла ничего себе бледнолицая женщина. Мужчина с порога сказал, мир-дружба, я – финский рабочий-строитель, вот справка, вот – мой характерный финский акцент, вот моя личная секретарша – хочу строить у вас правовое государство! При этом на плече мужчина имел винтовку американского образца. В канцелярии не удивились. В то время в горах с оружием ходили все, кто еще мог ходить в туалет самостоятельно или намеревался строить демократию. Пройдя в дверь с табличкой «Президент. Открыто на обед с 14 до 23», мужчина снял винтовку и выстрелил в грудь кровному врагу, но попал в телеэкран, имея дохлые навыки в начальной военной подготовке. Его с его дамой скрутили, допросили и объявили войну Финляндии. При этом мирные финны мирно пилят финскую древесину, непрерывно улучшают качество финской жизни, а тут получите: «На ваше имя пришел факс с уведомлением о начале войны до победного конца! Ждем ответа». Добрые жители Хельсинки снимают лыжи и давай искать на карте Мангалию, естественно, не находят, но чувствуют, что это где-то в России, поэтому объявляют войну Калининградской области, а заодно и Филиппинам, имея к последним личную северную неприязнь. Проделав все это с характерной финской скоростью, они разворачивают «тормозок» со вторым завтраком, потом уходят в тайгу заниматься исконным делом – рачительно пересчитывать древесные опилки, настроение хорошее. Получив уведомление о начале военных действий, ловкий филиппинский диктатор сказал себе: Фелипе, это твой шанс! И объявил встречную войну неизвестной Финляндии, а заодно и Франции, поскольку она тоже на «Ф», но главное – Америке, подразумевая в ней источник мирового свинства. Будучи не только ловким, но и коварным, он не уточнил, какой именно Америке он грозит войной, и адрес написал расплывчатый: «Америка, Президенту. Поздравляю началом военных действий. Твой враг Фелипе».
Получив такую скверную депешу, три десятка президентов и диктаторов в обеих Америках, как в Северной, так и во второй смотрели телевизор. Почитав, почесали в голове: что за Фелипе? Какая, к шакалам, война в середине недели? Но, главное, переспрашивать неудобно! Посоветовавшись с супругами, почесали в голове еще раз и сели вечером сочинять ответную ноту, стараясь не грубить. Почта исправно доставляла ноты по адресу, кое-что, конечно, нахомутав от себя, так что Дания, например, выяснилась в состоянии войны с Копенгагеном, а Сирия – с собственной сборной по биатлону, которой у них отродясь не было.
В общем, мир быстро двигался к своему концу, к которому, кстати, всегда стремился с маниакальным упорством.
На этом политическом фоне блекло прозвучала сенсация, что австрийский ученый Курт столкнулся с мангальским снежным человеком буквально возле газовой трубы и, будучи пихнут тем человеком в грудь, очнулся в таинственном горном ауле, бежал оттуда вниз, увидев там на женщинах много золота, серебра, а также жилища, буквально обклеенные деньгами. И еще много чего увидел там, пока научно недоступного. Дорогу туда показать не в силах, ударившись на обратном пути о выступ сакли. Группа черных копателей немедленно навестила его в больнице, но ушла ни с чем, поскольку австриец Курт от этого приключения малость повредился умом.
А в это время в далекой Мангалии события разворачивались так. Во-первых, оказалось, что род Али-заде был кровным врагом не Ухухоевых, а Мойдодыровых! Так что незадачливого мстителя вытолкали в шею и в сторону Минеральных Вод пешком по шпалам. Его лжесекретаршу оставил у себя племянник своего дяди. В качестве гражданской жены. Во-вторых, однажды она, маясь своей амбициозной дурью, велела вызвать одного из арестованных лжеплемянников и повторить насчет Португалии, которая в свое время чем только не владела, а у самой территории – плюнуть и растереть. По ее просьбе арестованный плевал на линолеум, растирая слюни шнурованным ботинком. Когда у арестованного закончились слюни, она показала заплеванный пол настоящему племяннику со словами, ты понял, шайтан?! То есть на следующий день на президентском сайте появился текст с призывом человечеству в течение месяца вернуть исконные мангальские территории. Список на трех листах прилагался. Если же, допустим, не находилось аргументов, почему данная территория искони принадлежит Великим Мангалам, любопытным показывался ролик, где Хохо Хохоевич играл с внуком рядом с «ядерным чемоданчиком», а дите тянулось ручонками к голым проводам, которые стоит только сомкнуть, и уже ничего доказывать будет не надо. Ибо будет некому…
Ролик заканчивался часами во весь экран, под которыми на ста двадцати языках и наречиях стояла фраза: время пошло!
Неизвестно, чем бы это закончилось, но дело, как всегда, спас случай. То есть снежный человек. В смысле упомянутый Курт. Выйдя как-то ночью по малой нужде, он еще раз шмякнулся башкой о скалу и вспомнил свое приключение со снежным человеком до мелочей. Тогда они с немецким упорством снарядили экспедицию и через три дня напали на его, снежного человека, прямой след. След этот принадлежал бывшему прапорщику бывших советских войск Хадоркину. Прапорщик Хадоркин служил на злосчастной базе и, будучи приставленным к ракетам по хозяйственной части, потихоньку доставал из них начинку, содержавшую драгметаллы, и продавал деловым людям на вес. А взамен ставил туда крепления от лыж, панцирные сетки и чайные подстаканники. Их ему поставлял знакомый проводник Северо-Кавказской ж/д. К тому времени, когда задул ветер перемен, прапорщик ракетных войск стратегического назначения Хадоркин Л. Д. добыл из вверенных ракет всю полезную начинку и поселился в дальнем замшелом ауле, куда перетащил нереализованное военно-ракетное имущество, ожидая прихода новой жизни. Что касается овдовевших ракет, то их по-прежнему можно было возить в конце парада, показывать женщинам и зарубежным корреспондентам; или посадить рядом с ними джигитов, круглосуточно играющих в нарды на ящиках с динамитом в ожидании команды «первый – пошел!». А ни на что более серьезное они давно не годились. Но чаемый капитализм все не являлся, поскольку:
а) Мангалия и сопредельные страны вместо капитализма сделали решительный скачок в феодализм со всеми строгими вытекающими;
б) на бывшей Родине вероломно поменялись деньги! Так что тщательно замаскированную пещеру, до половины заваленную накопленными пачками и мешками с пачками, можно было тоже показывать туристам. Поскольку на обклейку освободившимися «десятками» хижин и вигвамов пошла самая их ерунда. Сам Хадоркин, смертельно скучая по нормальной еде, прикинулся снежным человеком, выбирался наружу неизвестными тропами, пугал туристов, а когда все с визгом разбегались, заходил в лагерь, кушал разбросанную сгущенку и читал газеты. После чего удалялся с горловым рыком, оставляя на снегу огромный след, который всегда носил прикрепленным за спиной.
Такие дела.
Тут и сказке ТХЕ ЭНД.
Еще одна «Книга Эсфирь»
Однажды пришли к автору ребята из близлежащей синагоги и сказали следующее.
– Автор, – сказали они, – ты хоть и христианин, а умеешь. А мы – молодые – хотим представить что-то такое на наш веселый праздник, чтобы наши старики узнали, наконец, чему он посвящен, а услышав, задрожали от смеха. Ибо праздник этот, как уже мы сказали, веселый. Ву компрене, добавили они на своем языке?
А чего ж и не компрене.
В результате они таки сделали некоторое театральное действо, и, говорят, там было много смеха. И что для автора дорого, история получилась исторически не перевранная.
А это уже пилотаж.
На сцене появляется чтец, одет во что угодно.
Чтец торжественно:
– Во времена царя Артаксеркса, в третий год царствования его, царь издал указ, чтобы собрали всех молодых девиц, красивых видом, в престольный город Сузы, и девица, которая понравится глазам царя, станет царицею.
Был в то время в Сузах иудеянин, имя его Мардохей, из колена Вениаминова. И был он воспитателем девицы Есфири, так как не было у нее ни отца, ни матери. Она была красива станом и пригожа лицем.
И сказал Мардохей Эсфири:
– Эсфирь, ты тоже приглашена пред лице царя Артаксеркса. Поди собери портфолио твое.
И ответила Эсфирь:
– О воспитатель и биологический дядя мой, при мне портфолио мое!
Имея в виду упомянутое лице и красивый стан свой.
И полюбил царь Есфирь более всех девиц, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею от Индии до Эфиопии.
И отметили это событие вавилонские мудрецы и халдеи, как лучший старт-ап шестого века до нашей эры.
Чтец:
– «В те дни возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа, и вознес его, и поставил его…
Входит Аман, сердитый и стремительный, одет как угодно.
Аман, исполнен гнева, – Чтецу:
– Погоди! Напомни всем, кто я такой?!
– Ты – Аман, сын Амадафа, ты был внесен в шорт-лист любимцев царских, и царь вознес и поставил твое седалище выше всех князей его!..
Аман подозрительно:
– Что-что поставил?
– Ну, трон.
– А, в этом смысле!.. Дальше.
– «И все, служащие при царе, должны падать ниц пред Аманом, ибо так приказал царь!..»
– Вот! А Мордехай Иудеянин, сидящий у царских ворот, – не падает! – Подозрительно: – Кстати, почему ты не падаешь?
– Я сегодня уже.
– Да?! – Меняет тему: – Видел ли ты новую царицу и как она показалась тебе?
– Не видели ее очи мои!
– Как не видели ее очи твои, вспомни, я шел подле нее.
– Я как раз лежал ниц!
– Молодец. – Свирепо: – А Мордехай нет!
Поправил:
– Мардохей! Мы уже говорили: Мардохей, зачем ты преступаешь повеление царское? За это – смертная казнь!
– А он?!
– Говорит, Закон их запрещает кланяться никому, кроме Бога их! И сказали мы, Мардохей: отдельно мухи, и отдельно котлеты от них! Упади перед Аманом, потом перед Богом своим! Говорит, нет!
– Почему?!
– Он говорит, одно из падений будет нелегитимным!
– Да?! Я прикажу повесить его!
– Ты забыл, Аман, Мардохей раскрыл заговор и спас жизнь царскую! И дал царь Мардохею за это бонусы и соцпакет и повелел, да не упадет ни одна перхоть с головы его!
Гордо:
– Мое седалище вознес царь выше всех!
– Ты знаешь царя, сегодня вознес седалище твое, завтра опустит его!
– Что делать мне?!
Придумал:
– Пусть царь прикажет уничтожить всех евреев! И тогда Мардохей Иудеянин будет казнен как бы по умолчанию. Спросит царь, где Мардохей – спаситель мой?! Извините, ваше величество, ваша подпись?! Слово царское – закон!
Аман:
– Побегу к царю обеими ногами моими!
Убежал.
Пошла музыка какая угодно, но торжественная – царь идет!
Чтец, как глашатай:
– Великий царь и владыка вселенной Артаксеркс!
Вошел веселый Царь, следом мрачный Аман.
Царь:
– Почему мрачно чело твое, верный Аман?!
Аман не расслышал от расстройства:
– Чего, чего, царь?
Царь просто:
– Ну, чего голову морщишь?!
Аман с укором:
– Ты, царь, поставил мое седалище над всеми?!
Царь сильно удивлен:
– Твое седалище?!. А, в этом смысле… Да!.. Кстати, я реально повелел, чтобы все падали пред тобой на физическое лице свое!
Аман поправляет:
– Свое!
– Один черт! И как падеж?!
– Начну издалека, царь. – К Чтецу: – Читай!
Чтец:
– «И сказал Аман царю Артаксерксу: есть один народ, разбросанный и рассеянный по всем областям царства твоего, дикий и непокорный; законы их отличны от законов всех народов, и законы царя есть отстой в глазах их…»
Царь изумлен:
– Конкретно, какой закон?!
Аман:
– Конкретно повеление твое: евреи, не жалейте заварку вашу!
– Не исполняют?!
– И никогда не будут, царь! Учти, сегодня они перестанут падать на лице свое. Завтра потребуют легализацию однополых браков их! И я не удивлюсь! Если ты не закончишь, как Каддафи!
Царь испуган:
– Что делать, верный Аман?!
– Это разговор! – Чтецу: – Давай!
Чтец:
– «И сказал Аман: Если царю благоугодно, то пусть будет предписано истребить всех евреев вместе с детьми их. И изгладить их у народов из оперативной памяти их…»
Царь:
– Молодец! – Врет: – Я и сам думал, пора кого-то казнить! А вот кого? Стали на раскоряку мозги мои.
Чтец:
– «Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, сыну Амадафа, чтобы скрепить указ против иудеев…»
Царь собирается снять перстень, жалко, Амману:
– Короче, передашь на словах! – Уходя: – Кстати, что такое кадафи?
Аман:
– Долго объяснить, царь… Ты сам погугли… А мне надо исполнять приказ царский!
Царь и Аман уходят.
Чтец:
– «И сделал Аман совет, и бросали пур, то есть жребий, чтобы в один день погубить народ Мардохеев, и пал жребий на тринадцатый день месяца Адара! И во всяком месте, куда доходило повеление царя, был у иудеев плач и вопль; и пепел служил постелью для многих. И тогда позвала царица Эсфирь Мардохея, дядю своего, узнать: что это и отчего это?»
Царица:
– Что случилось, Мардохей и дядя мой, почему шум?!
Мардохей горько:
– Увы мне! Царь приказал всем падать пред Аманом, я сказал, никому, кроме Господа моего, я не стану делать этого вовек!
Царица:
– И?..
Мардохей:
– И за это царь приказал уничтожить всех евреев…
Царица поражена:
– Опять?!. Утешься, это еще никому не удавалось!
Мардохей продолжает:
– …а из меня он хочет сделать лежачего полицейского! Иди и моли царя о помиловании!
Царица:
– Это невозможно. Он заперся во внутреннем дворе! Все знают, что всякому, кто без спроса войдет к царю, один суд – смерть.
Мардохей поражен:
– Ты же царица?!
Царица с горечью:
– Он и меня уже не звал к себе целый месяц! Говорят, менопауза у него!
Мардохей:
– Если ты не пойдешь, все мы погибнем! Я первый!
Царица:
– Хорошо. Собери всех иудеев, и поститесь ради меня, и я пойду к царю, хотя это против закона, и, если погибнуть – погибну. – Чтецу. – Давай дальше!
Чтец:
– «И пошла царица Эсфирь, и молилась Господу Богу Израилеву, говоря: Господи, Ты один Царь наш, но сколько можно?! Чуть что – евреи! Господи, Боже мой – это уже даже не смешно! А еще Ты дал мне мужа царя, а он уже месяц не звал к себе. А мужчинам, которые могли бы заместить менопаузу его, сделал обрезание, но очень грубо! Не мне Тебе указывать, великому и страшному, но тут надо что-то решать!
На третий день Есфирь сняла одежды сетования и сменила дресс-код свой и вошла к царю».
Царь:
– Кого я вижу, Эсфирь-царица! Какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе!
Эсфирь сухо:
– Сперва дело, царь! – Чтецу: – Давай!
Чтец:
– «И отвечала Эсфирь: вот моя просьба. Если я нашла благоволение в очах царя, и если это царь ставил лайки под изображением лица моего, то пусть царь с Аманом придет завтра на пир, который я приготовлю для них, и завтра я исполню слово царя! И сказал царь: сходите, скажите Аману, чтобы сделать по слову Есфири».
Царь:
– Ты довольна, царица?
Эсфирь осторожно:
– А слово царское – закон?
Царь осторожно:
– А что?
Эсфирь:
– Я насчет речи твоей о половине царства твоего!
Царь замялся:
– Э-э… А во сколько, говоришь, пир?.. Побегу – побрею лице мое!
Убежал, гад. Царица за ним.
Появляется свирепый Аман. Чтецу:
– Давай!
Чтец испуган, скороговоркой:
– «И сказал Аман: вот я, Аман, большой и страшный, и вознес царь меня над другими князьями, а этот Мар, извиняюсь, дохей снова не упал предо мной! И это в то время, когда царица Есфирь никого не позвала на пир, кроме меня и царя!»
Аман:
– Читай членораздельно!
Чтец:
– В каком смысле членораздельно?!
Аман:
– В косвенном, ишак! – Забрал, читает по слогам: – «Но всего этого не довольно для меня, доколе не вижу Мардохея Иудеянина, повешенным у ворот царских». Что делать мне, до месяца Адар еще половина года?! Полгода мне терпеть наглость его!
Чтец:
– Скажи царю так: «Дивное дело затеял ты, царь, приказав истребить евреев. Дивное, но и ответственное в очах мировой общественности! Прикажи сделать пилотный вариант». И повесь Мардохея.
Аман ликует:
– Что же ты молчал?! Давай дальше!
Чтец:
– «И сказали Аману: пусть приготовят дерево вышиною в пятьдесят локтей, и скажи, чтобы повесили Мардохея на нем, и тогда весело иди на пир с царем. И понравилось это слово Аману, и он приготовил дерево».
Аман:
– Побегу предложу царю, может, он еще не спит!
Убежал. Ой, не торопись, злобный Аман, еще неизвестно, кто кого повесит!
Появился царь, какой-то помятый, что ли. Говорит Чтецу:
– Читай дальше, что там у тебя!
Чтец:
– «В ту ночь Господь отнял сон от царя…»
Царь:
– Правильно пишут, отнял! – Задумчиво. – Не вспомнишь: слово царское – закон? Только честно!
Чтец:
– Закон, а что?!
Царь:
– Я пообещал царице полцарства! Что делать?!
Чтец:
– Царь обязан отвечать за базар царский!
Царь:
– Без тебя знаю! Спрашиваю, что будем делать?!
Чтец:
– Издай указ, царь: «Царице Эсфирь за заслуги перед отечеством отдается половина царства нашего!» Особые условия – самовывоз!» Пусть забирает!
Царь – Чтецу:
– Ты, наверное, еврей!
Чтец уклончиво:
– Кстати, сегодня годовщина, когда спас Мардохей царя от евнухов царских, которые замышляли наложить руку на царя Артаксеркса за то, что сделал им обрезание, но не рассчитал.
Вбегает Аман со своим предложением.
Аман:
– Царь, у тебя возникла блестящая идея!..
Царь:
– Да, верный Аман, я как раз думаю, что сделать тому человеку, которого царь хочет отличить почестью?
Аман говорит про себя: «Аман, сегодня твой день: кому другому захочет царь оказать почесть, кроме меня?»
Царю:
– Я уже над этим думал, царь! – Чтецу: – Давай.
Чтец:
– «И сказал Аман, сын Амадафа: Тому человеку, которого царь хочет отличить, пусть принесут одеяние царское и возложат царский венец на голову его. И пусть вывезет его на коне из первых князей царских на городскую площадь и провозгласит: так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью!»
Царь:
– Вот это по-царски! Возьми одеяние и коня и сделай это Мардохею Иудеянину, ничего не опусти из всего, что ты говорил.
Аман убит:
– Кому-кому?!
Царь засыпает:
– Делай, как я сказал! У меня сегодня пир. Задолбали делами своими, некогда на пир сходить! И сам приходи по слову Эсфири!
Чтец:
– «И взял Аман одеяние и коня и облек Мардохея, и вывел его на коне на городскую площадь, и провозгласил пред ним: так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью!»
И пришел в тот день Аман пировать с царем у Есфири царицы, и падали все поголовно пред ним на лице свое, но радости нет!
Слышны цыгане:
– К нам приехал, к нам приехал
Артаксеркс наш дорогой!
Серя, Серя, Серя,
Серя, Серя, Серя,
Серя, пей до дна!
Входит Царь, веселый, может, и пьяный:
– Ну, так какое желание твое, царица Эсфирь?
Царица:
– Обрела ли я благоволение и позитив в очах твоих, царь?!
Царь:
– Обрела! И не только, извини, в очах моих… О! Хочешь, еще полцарства?!
Эсфирь:
– Сперва дело. Если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему.
Царь изумлен:
– Твоя жизнь?! Тебе?! Зачем?! В смысле, что за дела?!
Эсфирь:
– Проданы мы, я и народ, мой на истребление!
Царь:
– Как ты сказала?! Где тот, который отважился сделать так?!!
Эсфирь:
– Это злобный Аман!
Царь зовет:
– Аман!
Эсфирь:
– Аман хочет истребить тысячи законопослушных налогоплательщиков.
Царь:
– Не понял!
Эсфирь:
– По твоему приказу, царь, при виде начальства все должны падать на лице свое. И все падают! А многие уже не встают, говорят в сердце своем: зачем мне вставать, все равно скоро падать на лице свое. Прикинь, царь, так и лежат до новомесячий! И только иудеи не падают, потому что работают! Учти, царь, ты рубишь сук, на котором сидит седалище твое!
Появляется Аман.
Царь:
– Это правда, Аман?
Аман:
– Ты сам приказал! – Показал свиток. – Вот подпись, «Артасеркс», вот печать! А слово царское – закон!
Царь – Эсфири: – Извини! Рад бы, но закон слово мое!
Эсфирь смотрит бумагу:
– Тут подписано: Аман!
Царь берет бумагу:
– Ни черта не видят без очков глаза мои! Тем более не могу читать по-писанному!
Эсфирь показывает:
– Ну, вот, «Аман» – четыре буквы! А «Артаксеркс» – посчитай!
Царь посчитал, грозно: – Аман! Учти, я вчера погуглил насчет Каддафи и решил сделать пилотный проект: СТРАЖА! ВЗЯТЬ ЕГО!!
Чтец:
– «И повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея. В тот день царь Артаксеркс отдал царице Есфири дом Амана, врага Иудеев.
Царь – Чтецу:
– Напиши от имени царя и скрепите царским перстнем!
Чтец:
– Пишу: «К сатрапам и областеначальникам ста двадцати семи областей наших! Царь позволяет иудеям, находящимся во всяком городе, собраться и стать на защиту жизни своей, и в тринадцатый день месяца Адар истребить, убить и погубить всех, кто искал их погибели!»
Царь:
– Число, подпись!
Чтец:
– Вот, где птичка. И здесь!
Царь подписывает:
– Ни черта не понимаю по-писанному без очков моих, но крепко слово царское!
Чтец:
– «В двенадцатый месяц, то есть в месяц Адар, в тринадцатый день его собрались иудеи в городах своих по всем областям царя Артаксеркса, чтобы наложить руку на зложелателей своих; и никто не мог устоять пред лицем их, потому что страх пред ними напал на все народы.
И послал Мардохей письма ко всем Иудеям, чтобы дни эти были памятны и празднуемы во все роды в каждом племени, в каждой области и в каждом городе! И чтобы дни эти Пурим не отменялись у Иудеев, и память о них не исчезла у детей их. И веселиться в те дни и пить до тех пор, пока не смогут отличить день от ночи, дверь от окна, и где заканчивается обрезание и начинаются трусы их!
И таки пьют!
Дочки-матери
Маленькая девочка, лет пяти, одна.
Ждет маму. Играет с куклой. Уже ночь. Ей страшно.
Посматривает на часы, говорит кукле:
– Не бойся! Мама сказала, вернется, когда на часах маленькая стрелка будет на десяти, а большая – на двенадцати! А сейчас уже еще сколько?.. Маленькая стрелка на двенадцати… а большая почти тоже на десяти!.. – Подсчитывает, рада. Ну вот, значит, мама уже едет!.. Давай быстро спать, а то мама будет обратно ругаться! Глазки закрывай… Ну, закрывай! Что, страшно?! Смотри, если глазки закрыть и быстро-быстро заснуть, так «страшно» и не успеет! Смотри, как я!
Закрыла глаза. Тут же раскрыла – страшно.
– Ой! Что-то там в ванной вроде упало… Мама пришла! Мама!.. Нет, это опять у соседей!.. – Кукле: – Давай лучше играть в «класс»! Не хочешь? Тогда играем в «Телевизор сломался»? Нет, лучше, в «Гости пришли». Только теперь меняемся: ты – это будешь я, а я – буду гости и остальные. Давай, вы как будто с мамой сидите дома в воскресенье, когда звонок в дверь. Дз-з-з! – Испугалась своего же голоса, тихо: – Короче, дз-з-з!
Говорит за маму, радостно:
– Ой, здравствуй, Аркадий!.. Аркадий, познакомься, это Света!
За Аркадия басом:
– Здравствуй, девочка.
Мама:
– Светочка, это – дядя Аркадий. Он будет с нами жить. Он будет твой папа! Папа Аркадий!
Аркадий басом:
– Вот, Светочка, это тебе!
Мама:
– Света, что надо сказать, ну?!
Света тихо:
– А где папа Сережа?!
Мама выкручивается:
– Не обращай внимания, Аркадий. Это у нас… квартирант жил… такой жмот. А ребенок есть ребенок. Иди, Светочка, поиграй с… с… Поиграй, тебе говорят! – Меняет интонацию. – Кто тебя за язык дергает?! Сколько раз тебе говорить, дрянь: молчи! – Передразнивает: – Папа Сережа! Папа Костя!.. Сколько раз, говори?!
Света:
– А сколько у меня будет папов?
Мама:
– Э-э, мама же для тебя старается!.. Ты ведь хочешь маме счастья!
Света искренне:
– Конечно! Конечно, хочу!
Мама:
– Тогда поживи у бабушки!
Света испуганно:
– Зачем?!
Мама:
– Ну-у… маме нужно устраивать личную жизнь.
Света:
– Без меня?!
Мама:
– Ну… нам нужно с дядей Аркадием притереться… Мы тебе будем мешать!
Света:
– Нет, притирайтесь, сколько угодно! Вы мне ничуть не помешаете!
Мама:
– Она еще издевается! Завтра же поедешь к бабушке!
Света плачет:
– Не хочу, не хочу к бабушке! Бабушки хорошие только в сказках, они говорят: внученька, хочешь пирожок, хочешь молочка?! А эта только проснется, сразу ищет: где мои зубы?!
