Kitabı oku: «Рассвет Тьмы», sayfa 4
Мать, неожиданно опустившись на одно колено, произнесла, глядя в огненные провалы глаз дракона:
– Приветствую в пределах дома нашего стража и защитника. Вы очень долго спали.
– Да-а… – пророкотал дракон. – Я бы спал дальше, но меня разбудил твой сын. Его дар очень своеобразен. – Дракон наклонил свою голову еще ближе. – Мне показалось, что это твоя мать разбудила меня. – Пылающий взгляд, казалось, проникал в самое мое естество. – Пусть он дотронется до меня, Таенори.
Мать поставила меня на каменный постамент, и дракон неожиданно вытянул из своей пасти ярко-желтый раздвоенный язык. Все окружающие атары отшатнулись от жара. Но я его не чувствовал. Для меня ничего не изменилось. Я вытянул руку и осторожно ткнул пальцем в светящуюся оранжевую плоть. Язык дракона был мягким как поролон и очень теплым, но не горячим. Когда я касался дракона, у меня возникало странное ощущение по всему телу. Мой взгляд упал на рукав моей курточки – он тлел, но я не стал отдергивать руку. Но дракон решил все за меня – втянув язык, он поднял голову и пророкотал:
– Свершилось! У меня опять будет служитель, Таенори! Возрадуйтесь же!
Дракон быстро успокоился и произнес, глядя на матриарха:
– Я поставлю ему свою печать, Таенори. У него необычно ясный рассудок для своего возраста. После ритуала нужно начинать его учить вашей магии. Когда ему исполнится десять, приведи его ко мне. Я же возвращаюсь обратно.
Дракон еще раз посмотрел на меня и направился к центру двора. Я с интересом смотрел на грациозно удаляющуюся громаду. Дракон остановился, присел и прыгнул, громко хлопнув крыльями на взмахе. Взлетал он не в пример грузнее, чем садился, и временами буквально закутывался в пламя. Прицепившись к основанию сталактита, чудовище шустро перебралось на участок свода непосредственно возле колонны дома и замерло, начав быстро остывать. Я перевел взгляд с потолка на двор – из проходов, коридоров появлялись атретасы и, стараясь не сводить взгляда с быстро остывающего дракона, снова строились.
– Наш страж, дракон Р'еареш, выбрал себе нового служителя! Мой сын, Ашерас, избран ариром Хаоса! Скоро наступит время мести нашим врагам! Да будем же мы едины, как меч и рука, держащая его! – Мать опять начала вещать какую-то возвышенную муть. Впрочем, надолго ее не хватило, и она распустила воинов, сказав: – Праздник будет организован здесь же, через час.
Атретасы неспешно стали растекаться со двора. Матриарх тут же развернулась к нам:
– Вы тоже все свободны, кроме тебя, Ашерас. – Мать сделала знак нам за спины. – Неси его за мной.
Меня подхватила орин, и мы двинулись за стремительно двигающейся по коридорам матерью.
Вообще я понял, что здесь каждый, кроме орин, носит как бы маску на лице и, в зависимости от того, с кем общается, меняет не только ее, но и линию поведения. Эти изменения очень существенны. Например, у моей матери, Таенори, этих «образов» было несколько: расчетливый и жестокий матриарх, заботливая и осторожная мать, а также кровожадный воин. Возможно, были и другие, но я их пока не видел и, наверное, к лучшему. Интересно, а что прячется под ними? Испуганная девочка? Безумная жрица своей богини? Голый разум, лишенный эмоций? Что-то мне расхотелось заглядывать под маски…
Матриарх привела нас в свой кабинет и, сделав знак моей орин, расположилась в своем черном кресле. Служанка, посадив меня, бесшумно вышла. Мать скользнула взглядом по бумагам на столе и посмотрела мне в глаза. От ее жесткого взгляда у меня похолодело внутри. Она, жестко ухмыльнувшись, достала из ящика письменного стола небольшую черную пирамидку и, поставив ее на стол, произнесла:
– Этот артефакт предназначен для допросов пленных атретасов. Принцип его работы прост – он определяет количество веры, убеждения в словах говорящего их существа. Если этот показатель низок, существо, которое попало в зону действия, испытывает очень сильные фантомные боли. У него есть свои недостатки и преимущества. Его, после долгого обучения, может обмануть только атар. Сейчас я его активирую. – Мать протянула руку и, вытянув свой пальчик, дотронулась до вершины пирамидки. Откликнувшись на это прикосновение, пирамидка засветилась слабым белым светом и сразу поменяла цвет на серый. – Я задам тебе несколько вопросов. И лучше бы тебе отвечать правдиво. Итак, кем ты был в прошлой жизни? – Матриарх выжидательно уставилась на меня.
Все мое нутро замерло. Я смотрел на пирамидку. Она меня наконец-то раскусила. Ну и что из этого? А ничего! Я свалю все на Эхаялин. Как-никак божья воля, да и Элос не убила. Я поднял взгляд на матриарха. Хочешь правды? Ты ее получишь…
– Я родился в другом мире. Там я был воином. Меня предали и тяжело ранили. Когда я уже умирал, меня завербовала богиня Эхаялин. Никаких заданий не давала. Сказала только служить дому и народу.
Коротко и ясно.
Матриарх, неотрывно смотрящая на артефакт, неожиданно рассмеялась. Успокоившись, она произнесла:
– Это вполне в ее духе. Чего-то учудить, никому не сказать и исчезнуть. Как будто и не является богиней Холодного Страха! Я всегда думала, что по части шуток у нас был Ихитос. Но, похоже, все боги являются лишь гранями Творца… – Мать, что-то вспомнив, задумалась.
Немного подождав, я решился на вопрос:
– Какова будет моя судьба, матриарх?
– На этот счет не беспокойся. Не ты первый, не ты последний. Скажу больше: твой отец тоже является подобным рекрутом. Мы называем вас Перерожденными. Вот только его притащил как раз Ихитос. Наша семья наиболее одарена прародителем в магическом плане. В довесок мы единственные из всех атар можем напрямую обращаться к нашим богам. Но мы переживаем сейчас не лучшие времена… – Великолепное личико матери исказила печаль. – Мой дом располагает пятью с половиной тысячами атретасов, нам служит почти двадцать три тысячи орин – и на всю эту армию лишь двенадцать атар. Мы лишь Пятый дом. А ты знаешь, сколько атар у четвертого дома? Почти сто… Я скажу больше – если бы не наш страж мы бы остались лишь в старых легендах… Мы уже почти тысячелетие входим в Высокий Совет домов постольку-поскольку… Поэтому темные боги понемногу нам помогают. И ты не исключение. – Мать вздохнула, глядя мне в глаза. – После праздника тебя начнут учить по полной программе. История дома и мира, политическое устройство, обычаи разных народов, счет и много еще чего… Эти знания необходимы для ориентирования и выживания в окружающем мире. Также Иситес, как твой куратор, будет учить тебя работать с Предвечной Тьмой, а кто-то из командиров атретасов будет тебя учить фундаментальным основам магии и плетению силовых узлов и конструктов. Вроде бы ничего не забыла? Ах да! А как ты разбудил Древнего Стража?
– Я собрал боль, которую испытывал во время ритуала, и, накачав даром, хлестнул по его глазам!
– Неплохо, неплохо. У тебя сильно выражена стихиальная часть дара. Это хорошая новость. Наш дом всегда тяготел к силам, а не стихиям. А он что, смотрел на тебя?
– Да, мать. Когда я выходил на плац, то почти всегда видел его глаза.
– Что же он задумал? Последним ариром Древнего была моя мать… Будь осторожен, Ашерас, ему больше тридцати тысяч лет, и он современник той, кто стал Верховной богиней Элос… Его могущество огромно. Знай, сын мой, что именно его вмешательство в Первую войну народов заставило бежать светлых эльдаров на другой материк… Он не вполне разумен, если можно так выразиться, его логика другая, чуждая. Но мы ему необходимы, как и он нам. Кстати, чтоб ты знал – он не совсем дракон… м-м-м… Даже не так – он совсем не дракон. Более подробно ты узнаешь о нем в библиотеке и на уроках истории дома. Я рекомендую в ближайшее время узнать о нем побольше, поскольку ты его арир. Ну а сейчас ты свободен. То, о чем мы здесь говорили, в принципе, не является великой тайной, но не распространяйся об этом кому попало. Кто должен, тот будет знать.
Матриарх сложила из пальцев странную фигуру. Практически сразу послышались шаги, и я, обернувшись, увидел свою орин.
– Выше нос, малыш! – произнесла мать. – Самое страшное уже позади.
В комнату также вошли несколько слуг матриарха. Они несли то, что мать хотела надеть, очевидно, на смену. Если те странные шелковые полоски можно назвать одеждой. Моя орин взяла меня на руки и понесла в мои покои.
В моих покоях меня одели в новую курточку, взамен истлевшей. По-моему, пора узнать, как ее имя, а то и позвать в случае чего будет трудно… Орин как раз сервировала передо мной мой маленький столик с моей успевшей уже надоесть порцией еды.
– Орин, скажи мне, как твое имя?
– Эран, мой атар. – Слуга повернулась ко мне лицом.
– Я прошу, наедине со мной не называй меня атаром – только по имени. Это возможно?
– Да, атар.
Я поморщился. Служанка прикрыла испуганно лицо ладошкой.
– Прошу прощения, Ашерас.
Служанка закончила сервировку и повернулась ко мне:
– Прошу вас, Ашерас.
Быстро съев свою порцию и запив молочным коктейлем, я смотрел на то, как Эран быстро убирает мой столик. В голове было пусто и хотелось спать. День был сегодня напряженный. А ведь еще тащиться на этот чертов праздник…
Пока Эран убиралась, бесшумно зашел еще один орин и, положив сверток, так же бесшумно удалился. В свертке также была одежда, но расшитая золотом, и красивые сапожки. Эран переодела меня и, взяв на руки, понесла по коридору во двор.
Возле выхода мать с моей тетей Арисной что-то обсуждали, оглядываясь по сторонам. Когда мы подошли ближе, то увидели двух атретасов, держащих какой-то большой, заляпанный чем-то темным сверток в руках, и я услышал обрывок монолога матриарха:
– …проклятые твари! Мы же не можем уже отменить праздник! Скажи мне, сестра, как они проникают в дом, находящийся в осадном положении?
– Если бы я это знала… Это еще ничего. Если бы я не приказала сменять часовых каждые полчаса, мы бы еще час не знали о внедрении. А так мы предупреждены. – Арисна оглянулась на нас. – А вот и Ашерас. А то я хотела послать за ними жриц в боевом снаряжении.
Что-то точно произошло. Мать повернулась ко мне и сказала:
– У нас проникновение. Кто-то или что-то проникло в дом и убило часового. – Мать кивнула на сверток. Да это же труп! – Вполне возможно, он не единственный. Убийца, скорее всего, среди атретасов. – Таенори посмотрела на свою сестру и твердо произнесла, глядя на двух солдат, держащих тело: – Скрытно поставьте в известность всех командиров отрядов и пошлите дополнительную охрану ко всем атарам. С телом разберемся завтра. Приступайте!
Солдаты молча кивнули, и правый, забросив сверток с телом на правое плечо, удалился внутрь дома. Я успел заметить вывалившиеся из свертка длинные темные волосы. Левый солдат вышел во двор и кому-то махнул рукой.
– Может, их цель опять ты? Второе покушение за последние дни. Высший вампир и, очевидно, перевертыш. Что будет дальше? Небольшой прорыв инферно? Хитроумная мина-ловушка? Яд? – Арисна так сжала свой жезл-плеть, что побелели пальцы. – Я рада, что не на твоем месте, сестра, и хотела бы как можно на большее время оттянуть свое правление.
– Так вот в чем причина твоей заботы обо мне? – Таенори звонко рассмеялась и кивнула кому-то в глубине коридора. Спустя секунду оттуда появился отец, напряженно осматривающий сестер. – Ладно, поиграем в ловлю на приманку. Пора начинать.
А как неплохо начинался день и как хреново он закончится. Я бросил взгляд на родственников – все они как будто сменили маски: настороженность сменили гордость и надменность с величием. Орин поставила меня на землю, и мать, взяв меня за руку, вышла во двор.
Мы вышли и оказались вовлечены в праздничный хаос. Это было кошмарно – какого черта творит матриарх? От предчувствия опасности я раскрыл дар, распустив вокруг колыхающиеся невидимые для других щупальца. Казалось, на нас нападут сейчас же. О темные боги, дайте мне сил! Эхаялин, помоги мне! Вокруг сновали слуги, расставляя столы и раскладывая столовые приборы. Интересно, а я смогу вообще убить? Все-таки в этом теле это будет в первый раз…
Когда мы проходили мимо стола, на котором стояло много кувшинов с чем-то, я, накачав энергощуп энергией из дара, разобраться бы еще, что там наворотила богиня, хлестнул отдельно стоящий. Кувшин неожиданно мягко развалился на две части, разливая содержимое. Что ж, орудие убийства у меня есть. Раньше я никогда не уделял внимание энергощупам, очевидно, зря.
Мать кивала в ответ на приветствия. И даже перекинулась парой слов со встречными. Я распустил щупы больше чем на пятнадцать метров и почти полностью погасил обычное зрение, заменив его магическим. Как ни странно, я сейчас видел намного лучше. Мир вокруг замедлился, я видел даже кровеносные системы окружающих. Но радиус видения был невелик, не более двадцати – двадцати двух метров, а дальше была непроницаемая мгла. Я не видел даже стен дворика, но ощущал все вокруг. Заглянув вовнутрь дара, я убедился, что расход энергии очень низок. Подняв глаза на мать, я увидел, что перед ней висит несколько энергоузлов, а нас окружает невидимая тонкая сфера, подпитываемая черным энергощупом из серьги в правом ухе. Охрана идет сзади на расстоянии четырех-пяти шагов, тоже окутанная подобной защитой.
«Сейчас. Будь осторожен», – прошептало что-то внутри. Я дернул за руку матриарха. «Сверху!» – закричала тьма внутри меня. Я поднимаю голову вверх, а мать с охраной лишь недоуменно смотрят на меня. В сферу видения быстро проникает багровая клякса. От предчувствия непоправимого я хватаю щупами стоящие рядом столы и стулья за ножки и неожиданно легко швыряю их навстречу кляксе. За это мгновение клякса успевает преодолеть половину расстояния. Я охватываю щупом мать, буквально выворачиваю дар, накачивая все остальные щупы. Меня захлестывает боль от этого, и я выдираю из пола плиты покрытия, швыряя их тут же вслед. Таенори пытается что-то сделать, но я с силой отбрасываю ее в сторону. Багровая клякса проходит через столы, выжигая в них круглые дыры. От предчувствия смерти и отчаяния я ударяю щупами вокруг себя – во все стороны брызжут крупные обломки каменных плит. Щупы мгновенно собирают их предо мной еще одним щитом. Багровая хрень, пробивая плиты, собирается в длинное копье, свитое как веретено. От ужаса я мысленно взываю к Эхаялин, и она отвечает! Чужая воля и сила вливается в меня. Из моего рта вырывается тьма и за оставшиеся доли секунды струей бросается навстречу копью. Я дополнительно сплетаю из чужой силы и своих щупов толстенный канат и за мгновение до столкновения сил с боку бью по копью. Никакого эффекта нет – щупы разлетаются, разнося все вокруг. В следующее мгновение силы сталкиваются и начинают расплескиваться в блин. Во все стороны летят черные брызги. От струи тьмы отделяется жгут и, свернувшись в пружину, целится в пол и сразу распрямляется, выталкивая меня из-под удара. Она успевает сдвинуть меня всего на полметра в сторону, но этого достаточно, чтобы багровое копье, пройдя совсем рядом, начало зарываться в пол. Я успел отлететь всего на три метра в сторону, как во все стороны побежали трещины, и из пола багровым взрывом вырвало несколько очень крупных обломков. Один из них летел в меня.
Отвернув голову от приближающейся смерти в сторону, откуда прилетел багровый снаряд, я увидел фигуру атретаса, стоящего на крыше перехода и держащего на плече странную трубу, похожую на гранатомет. Жаль, что вообще нет сил – я бы мог его достать. А что если? Я воззвал к огненной птице и с радостью услышал ее вопросительный клекот. Если можешь, убей его, я больше ни о чем не прошу. Внезапно я остановился в полете, вместе с обломками скал. Время вернуло свой бег. Меня чуть не оглушили крики раненых и хаос вокруг. Стрелок стал снова наводить свое оружие. Но ему не суждено было закончить движение – ближайший обломок раскалился и, резко сорвавшись с места, врезался в стрелка, облепив его раскаленной добела лавой, словно тестом. От чудовищного удара горящее тело перебросило по дуге через крышу, скрыв его от моего взгляда. Спустя секунду могущество оставило меня, и я грохнулся на пол. Казалось, сил не было даже дышать. От жуткой боли в перенапряженном даре хотелось выть. Но спасительная тьма все не приходила. Все, что я мог делать, это бешено крутить глазами от боли и мысленно молить всех сразу богов о потере сознания. Секунды казались вечностью в аду, вдобавок все тело скрутила судорога. Пытка была чудовищна. Невзирая на все усилия, разум мог думать лишь о боли. Я тонул в ней и начал молить о смерти. Это же для вас такая малость… Я молю о снисхождении… Отпустите… Прошу… Умоляю… Богиня, отпусти меня…
Сознание вернулось рывком, просто – раз, и я лежу на кровати. Первые ощущения – все тело как бы парит, но я не могу пошевелиться. Вдобавок я не ощущаю свой дар. Хочется пить. Я ничего не вижу. Вокруг лишь тьма.
– Пить. – Я не узнал свой детский звонкий голосок. Его не было, был лишь слабый сиплый шепот. Мне дали воды, чуть приподняв. Я с трудом сделал глоток и, когда меня снова положили на подушку, тяжело отдышался.
– Почему я ничего не вижу?
Голос, ответивший мне, был незнаком.
– У вас лопнули глаза, господин. Не переживайте – они восстановятся завтра.
– Где моя орин?
– Она погибла, господин…
Ее больше нет… Печали не было. Внутри стала разгораться ярость и ненависть к стрелку. Они, смешавшись, дали мне сил на продолжение разговора.
– Что с моим даром?
– Наш матриарх считает, что он тоже скоро восстановится.
– Эта тварь… сдохла?
– Перевертыш? Да, он мертв… С вами хотела поговорить матриарх. Позвать ее?
– Нет. Если ты говоришь, что глаза восстановятся завтра – завтра и поговорю… – Занятые силы закончились. Я расслабился и провалился в сон.
* * *
Матриарх стояла на балконе, глядя, сузив глаза, на глубокий узкий кратер во дворе с высоты второго этажа. Весь дом освещал сверху ярко горящий страж. Рядом с ней стоял один выживший из двух атретасов ее охраны.
– Значит, он был как раз надо мной, на крыше?
– Да, матриарх. Мы заметили его слишком поздно, когда наше внимание привлек Ашерас.
– Что это было за оружие, выяснили?
– Вы сами видели, что случилось со стрелком. Что не сгорело, то расплавилось… Единственное, что сказали наши оружейники – это было оружие наподобие боевого посоха. Плетения были разрушены после уничтожения носителя. Все, что они смогли сказать – это то, что использовалось Багровое Пламя для его накачки.
– Багровое Пламя… И Ашерас сумел противостоять ему, призвав тьму напрямую и чуть не умерев из-за этого. А ведь ему лишь год от рождения.
– Это просто чудо, что он выжил. Целители говорят, что только ваше своевременное вмешательство не дало ему умереть. Целитель Ремрот клянется, что его тело уже завтра полностью излечится и тогда же вернется его дар.
– Да, он и мне это говорил. И… я сожалею о смерти твоего брата. Мы не ожидали… такого.
– Не беспокойтесь зря, матриарх. Все мы знаем, на что идем. – Атретас поклонился и отошел на два шага.
* * *
Мне снился кошмар. Я осознавал это, но ничего не мог с этим поделать. Я снова переживал этот проклятый, без сомнений, день и короткую схватку, знаменующую его. Хорошо, что хоть без финала. Словно тьма хотела что-то показать, подчеркнуть нечто оставшееся вне моего внимания, но тем не менее виденное мной. После окончания схватки все начиналось сначала. И так раз за разом. Пока, наконец, я не увидел, как в момент пролета мимо меня багрового копья один из охранников поднимает черный жезл в сторону стрелка, но ему ломает шею особо жестоким способом его напарник. Убедившись, что я увидел это, кошмар прекратился. Оставив мне лишь ненависть, пылающую черным пламенем во мне. Если он жив, я убью его. Осознав это, я понял, что проснулся. Ощутив дар, я нырнул в него и позвал свою птицу. Она довольно курлыкнула, обрадовавшись моему вниманию. Прости, но если я не справлюсь, ты поможешь мне, хорошо? Я открыл глаза. Мягкий желтый свет больно резанул зрение, заставив снова зажмуриться. До меня донесся незнакомый голос.
– Вы проснулись, господин Ашерас?
Я снова попытался открыть глаза. На этот раз было полегче. Проморгавшись, я сумел отождествить голос с атретасом, сидящим справа и одетым в необычный плащ черного цвета с зеленым вышитым значком напротив сердца. Его волосы были белы как снег. Я всмотрелся в его лицо – не он. Жаль. Я прошептал:
– Кто вы?
– Мое имя Аскаер, я целитель.
– Меня отнесут к матриарху или она придет сюда?
– Сюда. Сейчас вас покормят и оденут. Матриарх как раз освободится к тому времени.
Аскаер сделал знак в направлении гостинки, и оттуда вышла незнакомая беловолосая орин. Она с рук покормила меня какой-то кашеобразной жижей. Закончив кормежку, удалилась, чтобы вернуться со свертком моей одежды. Я посмотрел на свое тело – как же я похудел… Повернув голову в сторону наблюдающего за мной целителя, я спросил:
– Сколько я был без сознания?
– Сегодня третий день с момента покушения. У вас были обширные кровоизлияния – глаза, к примеру, пришлось выращивать заново.
Ненависть толкнулась внутри, словно ребенок в чреве матери. Если эта тварь будет с матриархом, я не поленюсь еще раз обратиться к богине. «Лучше сразу иди ко мне», – прошептала Тьма из дара. «Хорошо», – попытался я направить эту мысль обратно. Эх, мне бы разобраться с даром в медитативке. Без толку мечтать. Попытка будет только одна. Выложусь на полную.
Пока меня одевала служанка, я, выпустив щупы, словно спрут, накачивал их силой из дара. Щупы, буквально обыскивая и ощупывая комнату, неожиданно натолкнулись на три чужих щупа, принадлежащих целителю. Но они были какими-то вялыми и еле шевелились, практически не реагируя на мои касания. Я внезапно осознал, что начинаю ощущать свои энергощупы неотделимой частью своего тела, вроде руки или ноги. Пошевелил ими. Накачанные энергией, они слушались идеально. В ожидании я начал считать их, собирая в пучки посчитанные. Вышло аж шестьдесят три штуки. Я осторожно ощупал ауру Аскаера и нашел еще несколько щупов, но они были все небольшими и короткими. Решившись, я потыкал щупом в его ауру. Он поморщился и стал недоуменно осматривать помещение. О боги, он что, их не видит? Пожалуй, сейчас я действительно стал осознавать всю разницу между атарами и атретасами. Когда служанка меня все-таки одела, я обессиленно сел обратно на кровать. Подняв глаза на целителя, я произнес:
– Когда зайдет матриарх, оставишь нас одних.
Целитель недоуменно кивнул. Надеюсь, он не идиот, а только прикидывается…
Послышались шаги. Мои энергощупы замерли, согнувшись наподобие хвостов скорпиона. Врубать магическое зрение заранее не буду. Просто не рассмотрю лицо своей цели. Не хотелось бы убивать случайного воина или жрицу.
Открылась дверь, и вошла мать, одетая, как обычно, более чем раскованно. Аскаер поднялся и, приветственно кивнув ей, направился к выходу. А следом за матерью шагнул тот, кого я собирался убить. Узнавание пришло мгновенно. Я нырнул в дар, параллельно активируя магическое зрение, и воззвал к Тьме. Она отозвалась почти сразу. Но я не атаковал – на линии огня была мать. Я решил атаковать в тот момент, когда между ними будет минимум два шага. И предатель решил мне его предоставить, остановившись у дверей и продолжая играть роль охранника. Мать сделала один шаг в сторону, улыбнулась и что-то начала говорить, потом подняла ногу и сделала другой. За эту секунду я решил не убивать его сразу. Очевидно же, что он работает не самостоятельно. Выражение на его лице начало меняться в тот момент, когда я выстрелил в него всеми щупами. Я целил рядом с телом, так, чтобы щупы, воткнувшись в стену, прижали его к ней, как раскрытыми ножницами, и в суставы рук и ног – он не должен пошевелиться. Один должен был пробить его щеки, выбив боковые зубы и оторвав челюсть – а вдруг у него в зубе яд или еще что? Моя атака была стремительна, его защита продержалась всего мгновение и лопнула. Щупальца пригвоздили предателя к стене, боковой удар в челюсть почти оторвал ее, и она повисла лишь на нескольких мышцах и коже. Хлынула кровь. Аскаер испуганно замер перед порогом, уставившись на распятого и зафиксированного атретаса. Мать заорала на меня:
– Что ты творишь, Ашерас? Отпусти его! – и начала что-то вязать убойное в мою сторону, не видя, что предатель тоже начал что-то плести. Я видел сами узлы, но не видел щупов. Не зная, что это, я свободным щупом хлестнул по узлам обоих плетений. Материнское просто растаяло, а предателя – звонко хлопнуло, лишив его сознания. Мать снова начала плести узлы, но одновременно дюжину. Я обеспокоенно поднял руки и быстро сказал, вырубив зрение, – все равно предатель без сознания:
– Я видел, как он убил второго охранника, сломав ему шею!
Мать, неверяще обернувшись к распятому атретасу, произнесла:
– Не может быть, чтобы он убил своего брата. Ты уверен?
Скажу как есть.
– Мне показала это Тьма…
В комнату ввалилась дюжина полностью вооруженных беловолосых жриц во главе с Арисной и недоуменно уставилась на нас четверых. Мать медленно перевела на них взгляд и произнесла, обращаясь ко мне:
– Отпусти его.
Я выдернул щупы, перехватив его тело ими поперек туловища, и опустил его на руки первой попавшейся жрицы. Глядя на это, матриарх произнесла невыразительным голосом:
– Ошейник из терраста на него, залечите его раны и в допросную… Не спускать с него глаз и никому из командиров не давать приблизиться. Доступ только для атар. Он убил своего брата и, вероятнее всего, сам или с соучастниками впустил перевертыша. Каждый атретас, попытавшийся проникнуть к нему, сразу становится подозреваемым в соучастии и должен быть задержан. Ни в коем случае не дать ему покончить с собой. Если он остановит себе сердце – известить меня и продолжать реанимирование до моего прихода. Постарайтесь не давать ему двигаться, жестко его зафиксировав. Известите и вызовите к себе Сариехарну. Арисна, после того как прибудет Сариехарна, начинайте допрос. Мои приказы ясны? – Слитный кивок был ей ответом. – Выполнять.
Целитель попытался потеряться вместе с ними, но окрик матриарха остановил его:
– Аскаер, вызови Эхаэра ко мне в кабинет.
Когда он торопливо скрылся, мать сделала знак служанке, неуверенно маячащей в гостинке, привлекая ее внимание:
– Неси Ашераса за мной в мои покои, и пусть приберутся тут.
Мать вышла из моих апартаментов, и беловолосая орин, взяв меня на руки, последовала за ней. По пути я, нырнув в дар, с сожалением констатировал, что энергии осталось меньше шестой части от максимальной наполненности. А значит, еще одной битвы мне не выдержать – обращение к Тьме и птице, похоже, тоже жрет энергию, а еще одно обращение к богине сведет меня в могилу… Впрочем, из разноцветных сфер, окружающих дар, словно туман, истекала энергия, по чуть-чуть уплотняя центральную область. Это было завораживающе, вдобавок мне показалось, что от моего внимания дар наполнялся быстрее. Я вынырнул из дара вовремя, чтобы обнаружить служанку, усаживающую меня в кресло. Матриарх уже сидела за столом и произнесла, глядя на меня:
– Оставь нас.
Я даже на секунду подумал, что она это мне, но исчезнувшая как по мановению волшебной палочки служанка развеяла мои сомнения. Мать откинулась на спинку кресла, с интересом глядя на меня. Очевидно, мы ждем моего дядю или результатов допроса предателя. Я оперся спиной о подлокотник кресла, в котором сидел, и прикрыл глаза. Внутри чуть шевельнулся голод. Я же вроде недавно ел? Впрочем, с тех пор уже много чего произошло, да и истощение дает знать о себе. Открылась дверь, и в кабинет вошел Эхаер, одетый в расшитый золотом и серебром камзол с высоким и строгим воротником. Его волосы были, как и в прошлый раз, схвачены в тугой белый хвост, перевитый черными шелковыми лентами. Одним словом – идеален. Поприветствовав матриарха, молча склонив голову и подняв правую руку ладонью вверх, он, дождавшись ответного кивка Таенори, прошел к свободному креслу справа от меня. Мать, посмотрев на меня, произнесла:
– Эхаер, виновник прошлой суматохи пришел в себя. И тут же захватил моего охранника, Тариса, обвинив его в убийстве своего брата. И я склонна ему верить. Тариса сейчас пытают Арисна и Сариехарна. Но я тебя вызвала по другой причине. Мы тогда обсуждали, что могло вызвать такие разрушения и чем ты защищался, Ашерас. Мы не пришли, Ашерас, к общему мнению. Вдобавок только что, при захвате Тариса, ты применил нечто необычное. Мне интересно, что это было? А вообще, расскажи, что произошло тогда, своими словами то, что ты видел и сделал.
Она замолчала. Я вздохнул и распустил щупы. Не наполненные энергией, они вяло шевелились.
– Когда мы шли, я распустил свои энергощупы и включил зрение. А потом Тьма внутри дара прошептала мне, что скоро будет атака, и сказала, что сверху. Я все, что было, влил в щупы и бросил ими навстречу багровой кляксе два соседних стола, отшвырнул вас, матриарх, выдрал щупами из пола плиты и добавил их к столам. Но толку не было. Я разбил щупами плиты вокруг и из осколков собрал еще один щит. А потом взмолился богине, и она ответила. Изо рта у меня потекла тьма, но когда и это не помогло, она оттолкнула меня с пути багрового копья, и тогда же я увидел, как этот Тарис убивает своего брата, уже целящегося в перевертыша черным посохом, ломая ему шею. Я обратился к своей птице, и она убила стрелка раскаленным камнем. Потом океан боли и… все. – Я вопросительно посмотрел на мать.
– Поразительно, – произнес Эхаер. – Чтоб ты знал, мы, народ темных эльдаров, называем энергощупы… – при этих словах он чуть улыбнулся, – тер. Я, конечно, понимаю, что ты Перерожденный, но общей терминологии придерживаться необходимо. И сколько теров у тебя?
– Утром было шестьдесят три.
После моих слов у Таенори отвисла челюсть, а Эхаер мгновенно посерьезнел и переспросил:
– Ты уверен?
Я дернул уголком рта:
– Я могу пересчитать, но уверен.
Эхаер откинулся в кресле:
– Таенори, это все объясняет! Покушения были направлены не на тебя! А на него! – он указал на меня пальцем и взволнованно вскочил и забегал по кабинету. – О темные боги, да он перекрывает в одиночку тебя, меня и своего отца. О Элос, почему он не родился сто лет назад? Мы бы смяли всех голой мощью! И не вспотели бы даже! Если бы… Если бы… А сейчас он станет лишь небольшой тенью надежды под жгучим солнцем наших врагов… И естественно, они зашевелились… Как и тогда…
Он успокоился и сел обратно, закрыв лицо ладонями. Мать посмотрела на него с жалостью:
– Не печалься, брат мой, мы отомстим. И месть наша будет ужасна… – Она перевела взгляд на меня. – Тебя будут постоянно охранять, пока мы не узнаем, кто помогал Тарису. Ты не против?
– Я даже рад, матриарх. Я только хочу узнать одно – как погибла моя орин?
