Kitabı oku: «Легенда Олдриджа», sayfa 3
3
Утро выдалось хмурым. Я проснулся около восьми часов и не заметил за окном приветливых лучей солнца, как это бывает по обыкновению. Когда открыл дверь дома наглый и холодный ветер тут же ворвался в комнату и сбросил несколько писем со стола на пол. Я вышел на террасу, и передо мной открылась довольно удручающая картина. Небо затянули серые, а местами и вовсе черные, тяжелые тучи. Казалось, с минуты на минуту они порвутся под тяжестью воды заключенной в их нутре. Грубый, порывистый ветер гнул хрупкие пальмы так сильно, что вот-вот они своими зелеными и широкими листьями коснуться песка под ними. Море бушевало и ревело, то и дело набрасывая на желтое побережье пенные волны, норовя пробираться все дальше и дальше. Корабли в порту раскачивались из стороны в сторону пытаясь удержаться на плаву и не разбиться о причал или скалы. До тех пор им пока что это удавалось. Люди носились по городу, закрывая покрепче двери своих магазинов, таверн, церквей и жилых домов. Те, кто занимались фермерством, заколачивали окна и двери сараев, где обитала их драгоценная живность. Повсюду доносились крики и возгласы, взывающие к осторожности и призывающие граждан Нассау укрепить свои хижины, спрятаться в них и сидеть, не высовываясь до тех пор, пока шторм не пройдет. Из джунглей всегда доносились звуки животных, которые теперь не было слышно из-за глухого шума листьев, что так дерзко побеспокоил могучий ветер. Я смотрел вокруг и, мягко говоря, опешил от картины, раскрывавшейся передо мной. По всей видимости, насколько мог судить и насколько мне позволяли судить мои навыки и опыт моряка, надвигался не простой шторм, а тот шторм, который способен стереть с лица земли городок на берегу моря или океана. Ветер становился все сильнее и сильнее, его разрушающая сила перешла на второй этап. Где-то совсем рядом послышался треск дерева. Большая пальма, не выдержавшая давления, сломалась и упала прямо на порог моего дома, разрушив по пути навес, сделанный из толстых бревен и черепицы. Я, испугавшись, отпрыгнул назад и упал возле входной двери. На дальнем причале огромный торговый корабль так сильно раскачало что тот, перевернувшись, разнес половину пристани, снося все на своем пути. Обломки деревянных досок и куски металла расплылись у берега и усыпали половину большого пляжа. Маленькие, деревянные хижины вокруг уже начали терять навесы и крыши. В воздухе кружились огромные листья пальм, бумаги и куски ткани, гонимые грозным ветром. Я забежал в дом и закрыл за собой дверь на большой засов. Все окна в трех комнатах подверглись той же манипуляции. На улице слышались шум и возгласы, заглушаемые сильным гулом. Наспех собрав все важные документы и деньги в непромокаемый чемодан, я принял решение укрыться в пещере под отвесной скалой в глубине джунглей. При настолько разбушевавшейся стихии путь мог быть очень опасным, но другого выхода не было. Перспектива остаться здесь и быть затопленным или придавленным обрушившимся потолком в собственном доме не внушала надежды и уж точно не давала никаких шансов на спасение. Схватив чемодан, я бросился к двери, отпер ее и распахнул настежь. Яркое солнце тут же ослепило мне глаза и обдало теплом все тело. Остановившись у разрушенной террасы, я протер глаза и, прижмурившись, стал оглядываться вокруг. Урагана и в помине не было, как и не было бушующих волн рассвирепевшего моря. Жаркое солнце освещало все вокруг своим ярким светом, легкий ветерок небрежно покачивал листья на верхушках пальм. На море стоял штиль, и водная гладь спокойно поблескивала под лучами солнца. О том, что тут буйствовала стихия, можно было судить по разрушенной пристани, выкорчеванных пальмах и валяющихся то тут, то там частях от изувеченных хижин. Ужасного ветра, предвещающего исполинских размеров, бурю как будто и не было. Все вокруг стихло, даже зверье повылазило со своих нор и гнезд, жизнерадостно бегая вокруг и перекрикиваясь на своем зверином языке. Такого на моей памяти еще не случалось ни разу. Ураган такой силы должен был продлиться как минимум пару часов. Люди вышли со своих укрытий и удивленно пялились в небо и по сторонам, так же, как и я, опешив от непонятной и резкой перемены погоды. Но, как известно природа непредсказуемая и капризная дама, нельзя предугадать, что она выкинет в следующий момент.
Не успев осмотреть разрушенный навес и наметить план по ремонту на сегодня, как я услышал недалекие отголоски песни, исполняемой женским голосом. В этом не было ничего странного, так как на улицах Нассау они часто звучали. Но именно в этой было, что-то таинственное. Никогда доселе я не слышал ничего подобного, ничего столь мрачного. Мне был не знаком ни мотив, ни слова, ни голос. Выбежав на широкую центральную дорогу, я осмотрелся вокруг в поисках источника столь удивительных стихов, но, к сожалению, никого не увидел. Лишь музыка со сладким голосом вперемешку становилась все ближе и громче, но я никак не мог определить, откуда доносятся звуки. Но мог отчетливо слышать каждое слово:
«Однажды заглянув, в прошлое свое
Ты смог понять, что был не прав.
Что кровь рекой тянулась за тобой
Никто не усмирил твой буйный нрав.
Где сотни душ, загублены тобой
Объяты муками и адовым огнем
Горят во тьме твоих жестоких глаз.
И в тот момент, когда ты все поймешь
Я поднимусь сказать тебе о нем…
О том, на кого ты так старался быть похож
И потакал ему во всем.
О том, кто ждал тебя на адовом одре
Разинув пасть, охваченную огнем
С ухмылкой звал тебя к себе.
Беги, беги от адовой сестры
Но все равно ты попадешь ко мне…»
Каждая строчка этого причудливого песнопения камертоном звенела у меня в голове. Ничего более кабалистического я раньше не слышал. Наряду с мрачностью и ужасностью слов этой незаурядной композиции голос, исполняющий оную, разливался по нотам души спокойным, мягким, чарующим потоком. Его сладкий тембр заставлял буквально прислушиваться к каждому слову мелодичного ужаса. Но, не взирая даже на это, мое сердце охватила странная тревога. Не только потому, что слова были столь страшны и ужасны, как будто эти стихи были высечены на древнейших скрижалях, которые тысячелетиями, а то и миллионами лет хранились в самых дальних и потаенных уголках преисподней, а и потому что я так и не смог понять, откуда звучало пение. Складывалось такое впечатление, что голос вместе с музыкой звучал повсюду, то притихая, то усиливаясь. Так бывает, когда ты слышишь крик в глубоком скалистом ущелье, где никак нельзя определить, откуда он прозвучал, ибо эхо разносило его повсюду и рассеивало где-то вдалеке. Но тут была открытая местность, и меня захватило любопытство.
Я повернул голову в сторону таверны и застыл… Всего метров за тридцать от меня по широкой, песчаной дороге шла женщина. Светло-русые волосы падали на ее узкие плечи и слегка развеивались под нежными касаниями теплого ветерка. Бледно-голубое платье облегало тонкую, изящную фигуру и переходило в длинный шлейф ярко голубого цвета, который тянулся за ней на несколько метров. Рукава платья были кружевные и опускались как раз до локтя. На тоненьких запястьях переливались разными цветами браслеты из жемчуга. Шею украшало объемное колье, сработанное из того же материала. На бледном личике этого прекрасного создания выделялись ярко красные, пухленькие губы и зеленые, выразительные глаза с длинными и черными ресницами. Маленький и тоненький носик идеально вписывался в ее нежные черты лица. Она шла очень медленно, глядя вперед и напевала свою адскую песню, не обращая ни малейшего внимания на прохожих зевак, которые изучающе, с интересом уставились на нее. Из ее великолепных уст лились ужасающие душу слова, повествующие о Вселенской катастрофе, о смерти, о демонах, а также, их прислужниках и кто еще знает о каких уродливых, противных тварях обитающих в самых глубинах под земной твердью.
Из винного погреба, который находился возле таверны, вышел молодой пират, изрядно подогретый выпивкой. Я отдаленно знал его, известный кутила о «подвигах» которого поговаривали даже на материке. То ли Джереми то ли Генри, так его звали. Он тут же заприметил прекрасное создание, медленно идущее по широкой улице. От соблазна развлечься со столь ошеломительно красивой девушкой не смог бы устоять даже очень сдержанный мужчина, а молодой и распутный пират смыслом жизни которого были как раз-таки развлечения разного рода и подавно. Пошатываясь, пират двинулся к женщине норовя завести с ней беседу. Остановившись перед ее лицом, он по-военному выпрямился и одернул полы своего грязного кителя, исполосованного заплатками, изо всех сил пытаясь не шататься, заплетающимся языком проговорил следующее:
–Прекрасная мадемуазель. Разрешите представиться. Меня зовут Джеральд Ривьенский, отставной охотник за головами, нынче честный и свободный пират. Разрешите в знак моего глубочайшего уважения и почтения к Вам поцеловать вашу прелестную ручку.
Пьянчуга неуклюже схватил правую руку женщины, слегка наклонившись, подался вперед, и хотел было прильнуть губами к нежной коже, как тут же застыл на месте. Кожа у пирата стала гранитового цвета, вены на видных частях тела сильно вздулись и уплели паутиной лицо и руки. Он словно статуя стоял полусогнутый, вцепившись в руку прекрасной мадемуазели. Глаза выпучились так сильно, что казалось, вот-вот лопнут или, выпадут из глазниц. С полминуты он стоял неподвижно, не издавая ни звука, потом пошатнулся назад, отпустив руку незнакомки. Начал кряхтеть и кашлять, схватившись обеими руками за горло. Изо рта, обрамленного темно-синими, почти черными губами, полилась вода, не давая возможности дышать этому бедолаге. Секундой позже вода окрасилась в красный цвет, и Джеральд упал на землю, не подавая никаких признаков жизни. Люди, которые находились вокруг, словно оцепенели от ужаса и не имели никаких сил и возможностей сдвинуться с места.
«Беги, беги от адовой сестры
Но все равно ты попадешь ко мне…»
Незнакомка, устремив свой взор на небо, подняла вверх руки. Тут же, словно по волшебству, то ли по ее адскому велению, небесный купол затянули черные тучи, через которые прорывался яркий, пульсирующий свет молниевых разрядов. Каждый такой разряд сопровождал громкий, оглушающий взрыв громового раската. Смертоносный ветер понесся с бушующего моря, срывая на своем пути крыши домов и таверн, ломал толстые деревья и поднимал в воздух песок, создавая едкий туман, запорашивающий глаза. Я стоял спокойно и неподвижно, в то время как вокруг в панике бегали люди, ища укрытие, крики взрослых вперемешку с плачем младенцев доносились отовсюду и будоражили струнки души. Ветер ударил еще с большей силой подстегиваемый сильным грохотом, доносившимся с небес. Теперь он мог с легкостью подобрать с земли выкорчеванное дерево и изо всех сил протаранить им пару тройку хижин, сравнивая их с землей, а обломки подхватывал и разносил по округе. Множество людей оказалось под завалами своих собственных домов. Укрыться было некуда от столь могущественной стихии, и я понял, что Нассау обречен на погибель. Веселье и музыка навсегда исчезнут в этих землях, как и их жители.
Я все так же стоял неподвижно и по каким-то непонятным причинам не испытывал страха, не поддавался панике хоть и было ясно что это роковой день для всех жителей острова без исключения. Словно по волшебству меня не мог сдвинуть с места даже сильный ветер, который рушил все вокруг, я не ощущал его дуновение, в глаза не летел песок. Лишь легкая тревога завладела мной и тот панический ужас, который охватил всех вокруг, меня почему-то не коснулся. Незнакомка, которая почти скрылась за песчаным туманом, в мгновение ока оказалась прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки. Она смотрела мне в глаза и молчала. Все вокруг будто застыло. Само время остановилось и тревогу сменило душевное тепло и равновесие. Я смотрел в ее прекрасные, зеленые глаза и никак не мог найти земное объяснение того, что происходило у меня на душе.
–Почему мне не страшно? – это единственное что смогло вырваться из моих уст на тот момент.
Ее ярко-красные, пухленькие губы коснулась еле уловимая улыбка. Аккуратно и нежно она взяла мою руку и повела за собой. Мы медленно шли в сторону моря. Огромное, темное пятно возникло на горизонте и стремительно направлялось в сторону острова. С каждой секундой оно приближалось, и я смог узнать в нем морскую волну. Это был самый настоящий «девятый вал» исполинских размеров. Пенящаяся, почти черного цвета водная погибель неслась прямо на нас, норовя захоронить эти земли и все живое на них под своей ужасной тяжестью, навеки стереть с лица земли этот райский уголок. Незнакомка и я шли прямо к морю навстречу этому водному монстру. Гибель была уже близко, первые брызги воды попали мне на лицо. Над головой нависла черная масса, которая через несколько секунд накроет нас и унесет в глубины океана. Но, к своему величайшему удивлению, я был спокоен. Будучи человеком, довольно смелым и решительным я все же боялся смерти, но сейчас был уверен, что все происходящее вокруг имеет какой-то смысл. Я точно знал, что, так или иначе, постигну этот смысл, пусть даже ценою жизни. Теплая и нежная ладонь, сжимавшая мою грубую руку, заряжала этой уверенностью и успокаивала подобно колыбельной, которая убаюкивает засыпающего младенца.
–Не отпускай мою руку, – спокойным, сладким голосом произнесла незнакомка, посильнее сжав мою ладонь.
Не успев полной грудью вдохнуть воздух, как через несколько секунд мы оказались в темной пучине водного монстра, который подхватил нас и потащил за собой, но тут же моя спутница ринулась вперед и, не разжимая ладонь, потащила меня за собой. Мы плыли навстречу мощному течению так легко и непринужденно, словно были не людьми вовсе, а какими-то водными существами. Хотя я не был уверен на счет принадлежности к человеческому роду женщины, плывшей вперед меня. Безусловно, она выглядела как человек, но была ли им на самом деле? Оглянувшись вокруг, я содрогнулся от картины, представшей передо мной. Картины, нарисованной красками ужаса, страдания и боли на кровавом полотне адского художника. Кругом плавало множество человеческих тел женщин, мужчин и детей. Изувеченные, разорванные они то поднимались вверх, то опускались вниз, словно парили в водном пространстве. Некоторые из них были еще живы и изо всех сил пытались выплыть на поверхность ради спасительного глотка воздуха, но их тщетные попытки прерывались участью еще более ужасной, чем смерть от разрыва легких под толщей воды. Огромное существо непонятного происхождения проплыло совсем рядом, слева от меня. По размерам оно напоминало белую акулу, но внешней физиологией не было похоже ни на одно известное мне животное. Кожа этого кошмарного зверя была темно-зеленого цвета и переливалась красными оттенками. По бокам и сзади торчало множество длинных жгутов, которые хаотично дергались, словно хвост огромного головастика, по всей видимости, служащие плавниками этому мерзкому чудовищу. Тело сразу переходило в округлую голову с огромным клювом как у грифона, по бокам от которого, по три с каждой стороны, торчали толстые змееподобные щупальца, но только вместо змеиных голов у них были большие, тройные пасти с острыми зубами из которых торчали длинные иглы-языки. Глаз у этой твари я не обнаружил, но было и так понятно кем оно ведомое. По всей спине в один ряд торчало много острых гребней, подобно гриве дракона. Между ними восседала женщина в ярко-красном платье с черными как смола волосами. Она походила на всадника апокалипсиса, несущегося на твари, которую изрыгнула сама преисподняя. Существо, по велению его хозяйки, рвало и терзало в клочья всех несчастных, которые пытались выплыть на поверхность. Щупальца-змеи вгрызались в мягкую, человеческую плоть, раздирая жертву на куски, в то время как огромный клюв ловил человечье мясо и поглощал его подобно голодному льву. Блюдом для мерзкого и ужасного животного становились все подряд, будь то мертвое тело или карабкающийся вверх выживший. Вода вокруг стала мутного, красного цвета и адская пастель скрылась за кровавой пеленой. Впереди вырисовывалась картина еще более странного и жуткого характера. Над утонувшим телом моряка склонилась женщина в черном платье с рыжими как сам огонь волосами. Ее голова, тело и ноги были как у человека, а руки больше походили на лапы ужасного чудища, которые железной хваткой сжали голову мертвеца. Из ее открытого рта исходил ярко-голубой свет, обволакивающий бренное тело утопшего. Свечение словно передавало некую энергию от умершего моряка к существу, склонившемуся над ним. Именно существу, ибо назвать это человеком не представлялось возможным, хоть по большей части оно и выглядело как человек. На вопрос, чем занималось, и какие страшные цели преследовало это жуткое создание, могло ответить лишь оно само.
