Kitabı oku: «Выбор короля эльфов», sayfa 3
– Дайте мне тоже бластер, я когда-то занимался в тире.
– Но, коллега, – возмутился до этой секунды молчащий судовой доктор, – мы же с вами давали клятву Гиппократа!
Дункан не успел ответить, что, на его взгляд, на данную ситуацию она не распространяется, как на терминалах появился наконец вышедший из скрутки крейсер. Точка пиратского корабля среагировала мгновенно – было видно, как он стремительно удаляется из зоны поражения. По рубке пронесся выдох облегчения. Теперь осталось только дождаться стыковки и пополнить баки горючим.
***
Естественно, Тиадра отправила во дворец почтового голубя. Надо было отдать распоряжения: она возвращается с королем, и всё должно быть к их приезду организовано на высшем уровне. Не хотелось бы произвести впечатление полной неумехи, не справляющейся не то что с княжеством, но даже с замком, пока брат в столице. Большую часть дороги они с королем молчали. Тиадра видела, что он поглощен мыслями, и старалась ему не надоедать общением. Один раз только поинтересовалась предпочтениями его величества на ужин и ответила на пару вопросов.
– Не сочтите меня бестактным, княжна, но в последние месяцы вам не поступало предложений о браке?
– Н-нет, – растерялась девушка, всерьез опасаясь, что даже сквозь ее загорелую кожу мог проступить румянец.
Она не понимала, к чему был задан этот вопрос, но еще по прошлогоднему визиту сделала вывод – его величество очень умный мужчина, невзирая на возраст. Раз ему нужна информация, значит, просто требуется ее предоставить. Если король сочтет необходимым поделиться своими соображениями, он это и так сделает. Но всё же что-то дернуло за язык добавить:
– И вы знаете мою позицию по этому вопросу. Она не изменилась. В мои планы не входит создавать семью. Фиравел – князь, его долг перед родом – произвести наследника. Я же могу спокойно заниматься наукой, не стесняя себя обязательствами.
Его величество кивнул, и почему-то по этому жесту девушка сразу поняла, что он помнит тот их разговор. И ее еретические мысли про нефть тоже. Тиадра отнюдь с ними не распрощалась, но лучше бы королю об этом не знать. Все-таки теперь он глава государства и не имеет права закрывать глаза на инакомыслие подданных.
Вверив Нобельферто заботам конюха, Тиадра на слабо гнущихся ногах поспешила в свои покои. До ужина еще было время, и требовалось срочно привести себя в порядок. Неприлично сестре светлейшего князя на таком важном ужине выглядеть, как один из воинов охраны. Тем более прочий высший свет Сияния наверняка успел навести лоск не только на канделябры. Но буквально перед покоями княжна натолкнулась на Мориэль. Та уже была принаряжена (а на взгляд Тиадры, даже расфуфырена).
– С возвращением, сестра! Его величество действительно с вами? – и она нервно забегала глазами по сторонам, будто опасалась, что король сейчас выскочит из дорожной сумки Тиадры, как демон из табакерки.
– А вы думаете, я так персонал муштрую?! – от усталости огрызнулась княжна, недовольная, что ей преградили путь к ванне и чистой одежде.
– Нет, что вы! Но я так волнуюсь! Его величество не был рад моему отъезду из Аэркараса, чтобы навестить родителей. Но он уж точно не предполагает встретить меня здесь. Не могли бы вы, к слову, упомянуть, что пригласили меня в Сияние познакомиться? Это же правда!
На душе у Тиадры что-то стало еще муторнее. Нет, против Мориэль княжна Золотого Сияния ничего не имела. Девушка была хорошо воспитана, начитана, не лезла с неуместными вопросами и советами… Но какой-то душевной теплоты княжна Сияния в ее адрес так и не почувствовала. Как, впрочем, и от нее. Складывалось впечатление, что Мориэль приехала погостить лишь потому, что такова была воля ее отца. И вообще она Тиадре казалась ко всему безучастной. А тут вдруг такие волнения. С чего бы?
– Хорошо, я обязательно первым делом объявлю, что вы моя гостья! – успокоила девушка кузину, стараясь быстрее прошмыгнуть мимо нее и уже погрузиться в долгожданную спасительную пену.
Кстати, она же его величеству генеалогическую книгу обещала. Надо передать ему после ужина. Вероятно, это важно.
Глава 4
Анарион приехал в Сияние решать вопросы, а не вести светские разговоры. Но когда ты король, приходится всегда быть готовым к тому, что тебе выкатят красную дорожку, организуют торжественный бал и прочие статусные мероприятия. Сегодня, к счастью, всё должно было ограничиться ужином. И это очень хорошо, потому что ни один воин никогда не произнесет такого вслух, но когда скачешь три дня, еще день тратишь на осмотр шахт и тяжелые переговоры, дальше опять скачешь четырнадцать часов, осматриваешь башню, немного спишь, снова двенадцать часов скачки… В общем, в гробу Анарион видел все эти светские мероприятия. Он бы и ужин сейчас предпочел себе в комнаты, и заснуть хотя бы часов на шесть. А лучше восемь.
Но он король. А значит, пойдет сейчас в залу, будет общаться с подданными и являть миру образ безупречного аристократа, сильного, не устающего, всё знающего и прочее, прочее – сплошь в превосходных степенях. Охрану Анарион распустил отдыхать. Слава богам, у него еще не развилась запредельная отцовская паранойя, свойственная королям, а жить с угрозой покушения он привык с пятнадцати лет. Это даже уже не напрягало. А уединения и свободы хотелось. И его величество иногда их себе позволял.
За столом справа от короля сидела княжна Сияния, слева – Мориэль. Анарион, конечно, совершенно не ожидал увидеть здесь девушку, но успел скрыть изумление. Оказывается, Тиадра и дочери Бериана кузины. Занятная картина вырисовывается. Или он все же успел подхватить манию преследования, просто ее раньше не замечал? Сама княжна, конечно, никак бы не справилась с диверсией в башне. К тому же Анариону думалось, что он немного знает девушку, и в образе суперагента в юбке он ее никак не представлял. Скорее в этом можно было заподозрить Тиадру. Но им обеим обвал был ни к чему.
Во всяком случае, как молодой король ни силился – выгод с их стороны пока не видел. А вот Бериан смело мог воспользоваться родственным приглашением, чтобы заварить за спиной дочери всю эту кашу. Ведь вместе с Мориэль в Сияние прибыл и целый отряд ее охраны. Морвэн же в свое время захватил Ясеневый Лес и остался безнаказанным. Отобрать силой Сияние ему бы никто не дал, зато есть шанс выдать дочь за Фиравела. А что, сперва младшая приезжает во дворец и появляется вероятность понравиться князю, потом тут авария, и Фиравел скачет в Сияние, где гостит Мориэль… С таким расчетом глядишь бы и получилось. Только какой-то слишком шаткий план. Светлейшему князю Сияния пока семнадцать, и чтобы его голову посетили мысли о женитьбе, должна прямо неимоверная любовь приключиться. Да и ради этого рушить башню? Какая-то слишком ненадежная комбинация. Или всё же от Фиравела и Тиадры хотят избавиться, чтобы титул отошел Бериану? Надо внимательнее посмотреть их родословную. Неужели у Амбарато нет родственников ближе двоюродного дяди?
– Мой король, вы так мало едите, – сокрушенно вздохнула Мориэль, выдергивая его величество из размышлений, – вам не нравится ужин?
– Нет, всё в порядке, – улыбнулся такой заботе Анарион. – Сейчас попробую вот этих фаршированных куропаток.
– Еще обязательно фаршированные перцы! Ни разу не видела, чтобы такое готовили в столице. Это наш фирменный семейный рецепт, я сегодня, узнав о вашем прибытии, специально напомнила о нем повару.
– Обязательно, раз вы рекомендуете!
И король сдержал свое слово. Действительно, и куропатки, и перцы оказались очень хороши, хотя Анарион и не считал себя гурманом. Настроение его стало улучшаться прямо пропорционально сытости, а в теле начала появляться приятная легкость. Может, ну их эти генеалогические книги на сегодня? Можно же один вечер и отдохнуть: башня уже всё равно рухнула, Фиравел в безопасности в столице, у Тиадры тут целый гарнизон охраны… «Надо непременно узнать рецепт этих перцев», – размышлял Анарион, идя по замковому коридору. В теле бурлила энергия, идея забиться в комнату и спать испарилась. Кажется, он даже мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Хорошо-то как, вот так одному, без бряцающего оружием эскорта ходить там, где ты в безопасности. Пальцы Анариона схватились за ручку двери и потянули ее на себя. Было не заперто.
В комнате, освещенной десятком канделябров, был комфортный, если не сказать романтичный полумрак. А прямо напротив входа в просвечивающем халатике из тончайших кружев стояла она, несмело наматывая на палец локон распущенных волос. Ее идеальная грудь взволнованно вздымалась от учащенного дыхания, а на чуть приоткрытых и неимоверно чувственных губах была робкая улыбка. Его величество окатило такой огненной волной неистового желания, которую он не чувствовал со времен переходного возраста, давно научив тело подчиняться разуму.
Анарион резко развернулся и побежал. Лабиринт коридоров – хорошо, что он в Сиянии не первый раз и может в них ориентироваться. Наружу. В конюшню. Какая удача, что он приказал Алмаза не рассёдлывать. Прочь из города. К границе. В степь. Как можно дальше, пока он еще в состоянии хоть как-то логически мыслить и управлять собой. Пока не натворил бед, не опозорил имя Лаутиэлей, не стал ничьей марионеткой. Сквозь всё нарастающее вожделение пробивалась злость. Она давала возможность замедлить процесс. Анарион с отчаянием хватался за нее. Проклятое Сияние! Его уже дважды, дважды провели тут, как сопливого пацана! Не на Фиравела был расставлен капкан – на него самого.
Вороний сглаз – Анарион отчетливо помнил название этой травки, хотя и сразу признаки ее попадания в организм не распознал. Когда-то давно, еще до рождения его величества, использование порошка из сглаза не было под строжайшим запретом. Так уж принято, что эльфы обоих полов вступают в брак невинными. Во всяком случае, подобная мораль блюлась из поколения в поколение вот уже почти четыре сотни лет. И это влекло за собой некоторые сложности в первую ночь. Но буквально микродоза снадобья – на острие ножа – расслабляла, притупляла внутренние барьеры, вызывала влечение. Считалось нормальным, когда его давали жениху с невестой. Но вот потом… как выяснилось, не все могут с него соскочить. Ощущения, не усиленные сглазом, уже не казались яркими, а физические возможности организма – достаточными. И чем чаще принимался вороний сглаз, тем большая доза требовалась. Эльф становился безбашенным. Нравственные нормы ему уже не виделись неопровержимой истиной. Ощущение собственной силы и вседозволенности вызвало целую волну преступлений. Снадобье строжайше запретили, но…
Анарион знал, что многие князья, опасаясь, что их чадо может попасть вот в такую зависимость и полностью потерять себя как личность, проводили своего рода прививку. После того как ребенок проходил обряд посвящения и становился полноправным эльфом, получая на хирургическом столе «эльфийские» уши, родители давали ему ту самую микродозу вороньего сглаза и запирали в комнате без окон, где он в принципе не мог ничем травмироваться. Вслед за приятными ощущениями организм, не получая того, что требовало снадобье, сбоил на полную катушку: поднималась температура, появлялся озноб и даже судороги, сознание затуманивалось, начинался бред… Кости выворачивало так, что хотелось разорвать на себе кожу, чтобы выпустить их наружу. Анарион это знал, потому что сам через подобную прививку прошел. И знал, что его ждет впереди. По еще только начинающим проявляться негативным ощущениям молодой король уже понимал, что враги старались действовать наверняка и не поскупились с дозой. Хорошая новость во всем этом была только одна – его величество ни разу не слышал, чтобы от вороньего сглаза кто-то умер. А значит, так или иначе, но он переживет эту ночь и уж тогда подумает, как поквитаться.
Путь преграждала речушка. Анарион спрыгнул с коня и быстро зашел в воду. Здесь, к счастью, было достаточно глубины, чтобы погрузиться полностью. Тело обдало парализующим холодом. Видимо, со дна пробивались родники. Сознание от некоторого шока временно прочистилось. Его величество выбрался из воды, снял с Алмаза и быстро установил палатку. Потом разделся донага, развесив на прибрежный кустарник одежду для просушки. Взял единственно оставшийся сухим плащ и, завернувшись в него, лег в палатке. Короля ощутимо потряхивало, то ли от холода, то ли от сглаза.
Он сжался в позу зародыша, стараясь хоть как-то восстановить тепло. Мысли путались. Боль уже начала приходить толчками, опаляя каждую мышцу, создавая впечатление, что из организма на живую тянут жилы. Заныли кости. «Надеюсь, тут нет волков, костер я всё равно уже разжечь не в состоянии», – последнее, что подумал молодой король более-менее отчетливо – начались галлюцинации. Когда Анарион периодически выплывал из захвата боли, то видел пляшущие по палатке блики, как от фонаря. Ему мерещилось, что кто-то разговаривает или поет. Потом боль снова брала реванш, и сознание, даже такое обрывочное, растворялось в ее дикой хватке.
***
Тиадра, как и обещала Анариону, достала генеалогические записи рода Амбарато и шла, чтобы передать их его величеству собственноручно. Нет, ну а какова Мориэль?! Оказывается, она вполне способна произносить более трех предложений подряд! «Попробуйте, ваше величество, перчики»… Вот и кормила бы его с ложечки в своем Аэркарасе, зачем надо было в гости приезжать? Не были знакомы двадцать два года и еще столько же пережили бы прекрасно…
Занятая этими мыслями, княжна Сияния вышла в открытый переход между башнями. Ночь стояла лунная, да и фонари в парке его колоритно подсвечивали. Вода в фонтане отражала звездный свет, а тени от скульптур приобретали причудливые формы. Забыв, что только что пыхтела от злости, Тиадра остановилась, разглядывая всю эту красоту внизу. Вдруг на пустынной дорожке она увидела фигуру его величества. Король так быстро бежал, как будто за ним гнались демоны. Еще несколько секунд, и он скрылся в конюшне. Хотя княжна видела его величество куда чаще во снах, нежели наяву, она отчетливо понимала, что такое поведение ему совершенно несвойственно. И отсутствие охраны. Куда он вообще на ночь глядя? Может, это как-то связано с рухнувшей башней?
Тиадра ринулась назад в свои покои настолько быстро, насколько позволяло пышное, в пол, платье. Там она недолго думая запрятала книгу под матрас, надела костюм для верховой езды, повесила на пояс ремень с парой кинжалов и, прихватив на всякий случай фонарь, тоже в одиночестве, не говоря никому ни слова, поспешила в конюшню.
Алмаза, как и его хозяина, ожидаемо уже не было. Нобельферто, как назло, успели расседлать. Впрочем, княжна имела достаточно навыков, чтобы справиться без посторонней помощи. Вот только где искать его величество? У Тиадры абсолютно не было идей, куда король мог ускакать один, в ночь. Но княжна уже придумала, кто точно ей поможет в этом вопросе и при этом полностью сохранит тайну – Баксли – лучший охотничий пес Сияния. Он с легкостью по запаху находил припрятанные в гигантском дворцовом парке вещи. Лошадь, конечно, не бабушкина шкатулка, но княжна верила – ее любимчик справится.
Но, когда гончая вывела к границе с Чуждыми землями, Тиадра всё же притормозила в сомнениях. Неужели король рискнул бы один поскакать в степь? Это уже не отвага, а какая-то недостойная короля глупость. Или были веские основания? Еще раз с тоской и страхом оглядев раскинувшуюся перед ней равнину, княжна скомандовала Баксли продолжить погоню. Ночь стояла довольно светлая, лунная, но увидеть привязанного к кустам Алмаза и притулившуюся в тугаях палатку Тиадра всё равно смогла только практически на них налетев. Девушка аккуратно спешилась и прислушалась. Тихо. Ничего не понимая, Тиадра зажгла фонарь и сперва осмотрела местность вокруг. Развешанная для просушки одежда не укрылась от ее взгляда. Но какой резон лезть в реку в ней, раз уж так захотелось искупаться?! Вообще потеряв логическую цепочку в происходящем, княжна подошла к палатке и аккуратно приоткрыла полог.
Король лежал на спине, вперившись в потолок бессознательным взглядом. Сверху был накинут плащ, в край которого, будто опасаясь, что материю заберут, вцепились побелевшие от напряжения пальцы. Его величество изрядно потряхивало, но весь лоб при этом покрывала испарина. Король периодически судорожно втягивал в себя воздух и бормотал что-то бессвязное то ли на галакте, то ли на синдарине и едва слышно стонал. Тиадра замерла, в ужасе переосмысливая ситуацию – Анариона отравили. В ее родовом замке. Кто будет за это отвечать? И кого сочтут зачинщиком?! То-то и оно. То, что отравили, – сомнений не оставалось, все признаки интоксикации, как говорится, налицо. Но благодаря тому, что король искупался и разделся, а теперь на его теле лежал лишь тонкий плащ, характерно возвышающийся на определенном месте, Тиадра сразу поняла, и чем отравили. Ни одной из ее придворных дам не пришло бы в голову, рискуя, использовать запрещенное снадобье, тем более испытав его на короле. Думается, все они за свою жизнь как-то держались. Получается, кто-то просто хотел подставить ее?!
Анарион снова застонал, его тело изломанно выгнулось, а руки, видимо, инстинктивно разжались в прямую ладонь, словно пытаясь пропустить силу. До княжны наконец дошло, какую запредельную боль сейчас должен переносить глубоко небезразличный ей эльф, и она, полностью забыв, что все следы злодеяния ведут к ней, ринулась наружу.
Княжна обладала базовыми знаниями в целом ряде наук, и медицина была в их числе. Девушка быстро развела костер, сняла с Алмаза еще ранее примеченный котелок и поставила кипятиться воду. Затем, лазая по берегу, нашла почти все необходимые травки, чтоб хоть насколько-то облегчить страдания его величества. Отвар, приготовленный на скорую руку, конечно, не имел ничего общего с правильно подобранным и настоявшимся зельем, но это всё равно лучше, чем ничего. Теперь осталась сложность: как заставить молодого короля его выпить? Тиадра попробовала убедить, потом просто напоить, приподняв голову, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда она наклонила голову парня набок и стала буквально по ложечке вливать обезболивающее за щеку. Анарион глотал рефлекторно, и это облегчало дело. В итоге, напоив его величество и вконец умотавшись, княжна Золотого Сияния поставила фонарь в угол палатки, а сама легла рядом с королем.
Видимо, зелье начинало действовать, так как глаза парня закрылись и дрожь стала значительно более редкой. Тиадра разглядывала такое дорогое лицо в колеблющемся свете фонаря и любовалась: четкая линия темных бровей, породистые скулы, волевой подбородок… Княжна, изучавшая основы лекарского дела, знала, что с утра, пройдя через побочные действия вороньего сглаза, молодой король ничего не вспомнит. Она с трепещущим сердцем протянула руку и бережно провела по щеке парня. Сразу захотелось большего. Тонкие девичьи пальчики очертили губы Анариона, заскользили по шее вниз, вдоль линии плеча, едва касаясь идеальных рельефов мышц… Шрам на плече. Откуда он? Насколько Тиадра знала, в стычке с бандой тогда еще принца ранили только в бедро. А этот когда нанесли, до или после? Увлекшись путешествием руки по груди юноши, княжна не сразу обратила внимание, что дрожь прекратилась, черты лица короля расслабились, а дыхание стало просто размеренно-возбужденным. Основной эффект от вороньего сглаза сдаваться не собирался.
С другой стороны, от фонаря в палатке такой комфортный полумрак… И они вдвоем: ни эльфов, ни людей, ни гномов на километры вокруг. Тиадра всё равно не собирается замуж, а король всё равно ничего не вспомнит с утра. Так может, это ее единственный шанс? Узнать, как это бывает с тем, кого действительно любишь? Пальчики девушки сползли еще ниже, на кубики его пресса…
Глава 5
Княжна закусила губу, изо всех сил стараясь логически мыслить и определиться в степени аморальности своего поступка. Потом чуть подалась вперед и легонько поцеловала шрам на королевском плече. Кожа его величества была теплая и вкусная. Захотелось прикасаться к ней еще и еще… И медленно, глубоко вдыхать его потрясающий запах: природный, не заглушенный модными благовониями, от которого уплывало сознание и всё переворачивалось внутри.
В итоге чувства победили над доводами рассудка. Девушка поспешно разделась и стянула с его величества плащ. В ее душе продолжали бороться стеснительность, желание и голос нравственности, но она уже приняла решение. Тиадра стиснула зубы, чтобы не закричать, и резко села сверху. Боль была такая острая, что на миг потемнело в глазах и палатка качнулась. Веки Анариона тотчас широко распахнулись, на лице промелькнули осмысленность и неконтролируемый ужас.
– Что ты… – успел выдохнуть он, прежде чем ладошка княжны накрыла его рот.
– Всё в порядке, – произнесла Тиадра певучим обволакивающим голосом, – это сон. Я тебе снюсь. Я не невинна. Ты не делаешь ничего плохого. Ты просто спишь. Спишь…
Взгляд молодого короля снова подернулся дымкой, а Тиадра, превозмогая пульсацию, попыталась двигаться. Наклонилась и едва-едва коснулась своими губами губ Анариона. Его величество ответил – жадно, неистово, так, как того требовал вороний сглаз, обещая неземное наслаждение. Его руки скользнули по коже девушки вверх, исследуя ее изгибы, так же как пару минут назад делала она сама. Параллельно боли появилось и начало крепнуть другое чувство – радости, счастья, какой-то правильности всего происходящего. Хотелось забыть про титулы и власть, про земли и корабли, даже про нефть. И просто чувствовать его тело под своими руками и его губы. Пусть это и самообман, и к счастью, король всё забудет, но она-то нет. Она сохранит эти мгновенья у себя в душе, как уже год хранила ту улыбку, подаренную ей в беседке.
Тело Анариона напряглось, из его рта вырвался гортанный вскрик, глаза на секунду распахнулись, отражая на стальной радужке желтые блики… А им ведь реально могло бы быть хорошо вместе, вторглась в сознание Тиадры непрошенная мысль, смытая тут же неожиданной волной восторга и полноты жизни. Это были эмоции такой силы, о существовании которых княжна даже не предполагала. Она рухнула королю на грудь и пролежала вот так, молча обнимая его, некоторое время. Потом откуда-то, уже сквозь пелену дремы, послышался волчий вой. Тиадра вскочила, оделась и, держа кинжал наготове, выбралась на улицу. Костер едва тлел, кони нервничали, к девушке вернулось осознание, что в ее маленьком, внезапно образовавшемся мирке отнюдь не безопасно.
Княжна снова раздула костер и посидела около него некоторое время. Все компоненты, чтобы поутру сварить у себя в лаборатории противозачаточное снадобье, у нее были. И тогда никто, кроме нее, о сегодняшней ночи не узнает. Хотелось спать, но тревожили блуждающие где-то поблизости волки. В итоге девушка разложила на земле свой плащ и легла прямо вот так, лицом к огню, окутанная его теплом, и еще долго глядела на пляшущие языки. Ей вспоминались прекрасные глаза его величества с отражающимися в них бликами.
…Бок ужасно затек, и сперва Тиадре показалось, что она проснулась именно потому, что отлежала левую руку. Но в следующее мгновение, даже не открывая глаз, она поняла, что на нее кто-то пристально смотрит. Через секунду княжна уже стояла на ногах с оголенным кинжалом.
Было светло и свежо. С противоположной стороны костра сидел его величество и мешал в котелке ароматное варево. Он был аккуратно одет, причесан, и ничто не выдавало следов ночного безумства. Скептически оглядев воинственную позу княжны, король усмехнулся.
– Кашу будете? Боюсь, мне очень нужно восстановить силы, – и так внимательно, с прищуром, всмотрелся в девушку, будто оценивая, а надо ли восстанавливать энергию и ей или и так сойдет.
Тиадра смутилась, убрала кинжал и проговорила:
– Да, спасибо! Сейчас я только умоюсь! – и быстро развернулась к реке.
Холодная вода успокаивала. Ей нет повода краснеть перед Анарионом. Им обоим всё приснилось. Ничего не было. Когда девушка вернулась, около плаща уже стояла дымящаяся миска, а король с аппетитом уплетал прямо из котелка.
– Как вы тут оказались? – уточнил он, утолив первый голод.
– Я несла книгу, когда увидела, что вы пробежали к конюшне. Такое поведение вам несвойственно, и я решила…
– Проследить за мной, – жестко закончил его величество.
– О нет! – возмутилась девушка, но тут же поправилась: – Не совсем. Я действительно о вас волновалась.
Щеки запылали, и Тиадра не была уверена, что цвет кожи это спрячет, так что опустила голову как можно ниже к тарелке, делая вид, что жадно поглощает кашу.
– Ладно, внезапное появление среди Чуждых земель мы прояснили. Теперь скажите, зачем вы это сделали?
Тиадра сразу поняла, что король не про слежку.
– Всеми богами клянусь, это не я! – горячо запротестовала девушка, поднимая глаза на молодого короля. – Я виновата в недосмотре, но мне никогда бы не пришло в голову вас травить… Тем более таким изуверским способом.
Король неожиданно расхохотался, да так сильно, что ему аж пришлось промокнуть уголки глаз.
– Значит, что способ изуверский, вы признаете, однако удачно им воспользовались. Не волнуйтесь, я знаю, чьей рукой был насыпан яд. А вы, молодец, выиграли. Рано или поздно мне всё равно пришлось бы жениться. Выходите за меня или сперва стоит спросить позволения у вашего брата?
Тиадра сидела уже не красная, а белая. Его величество помнил события прошедшей ночи. Он даже не спрашивал – он утверждал. Но как такое возможно? Записи в лекарском дневнике, который княжна нашла в семейной библиотеке, четко указывали на противоположный факт. Может, из-за обезболивающего отвара?!
– Нет!
– Что «нет»? Не надо спрашивать у Фиравела?
– Вы не должны на мне жениться, так как не совершали ничего безнравственного.
Анарион скрипнул зубами.
– Кто он? Я порежу его на ремни!
Девушка снова заалела.
– Всё это не имеет значения. Я не выйду за вас. Простите, – и Тиадра уже вскочила на ноги, желая прервать этот крайне неловкий разговор.
Однако его величество успел ее поймать за ладонь. Дождался, пока княжна поднимет на него глаза, и, буравя своими, спросил:
– Почему?
– Это же очевидно – вы меня не любите.
– Первый раз слышу, что это обязательное условие для брака с королем.
– Для меня обязательное, – и Тиадра, выдернув руку, поспешила к Нобельферто.
Необходимо было быстрее возвращаться в замок, пока их не хватились. Однако, уже сев в седло, она всё же обернулась на смотрящего на нее с явным удивлением Анариона.
– Давайте забудем этот… случай. И лучше нам прибыть ко дворцу поодиночке, если вы по-прежнему цените мою репутацию. Я поскачу в сады и вернусь дорогой оттуда.
– Хорошо, – не слишком довольным голосом ответил король. – Я тогда поеду напрямую и сделаю вид, что выезжал осматривать границу.
Тиадра благодарно кивнула и, приказав Баксли следовать за ней, пришпорила коня. Оборачиваться девушка не стала, но еще долго чувствовала на своей спине сверлящий взгляд.
***
Несмотря на то что кухня на транспортнике была открыта в любой момент, команда привыкла завтракать, обедать и ужинать строго по часам. Дункана не очень воодушевляло это общение, поэтому он всегда старался быстрее поесть и уйти. Народ же разговаривал, балагурил, после ужина зачастую играл в магнитное домино. От всего подобного хирург был страшно далек. Да и не имел тяги сближаться с людьми, с которыми, скорее всего, через несколько дней расстанешься до конца жизни. Но почему-то после случая с нападением пиратов команда перестала относиться к нему как к грузу и захотела расширить общение.
– Доктор, смотри, это мой сын! – навигатор неожиданно ткнул ему буквально под нос комм со снимком.
Копалиани только что наложил себе из синтезатора желто-коричневую массу с гордым названием «плов», так что уклониться от разговора не было никакой возможности. Хирург мельком глянул на протянутое фото: парнишка лет шести, наверное, на утреннике, наряженный в костюм капитана гражданского космофлота. Русоволосый, нос слегка вздернут, так же как у навигатора, на этом, на взгляд Дункана, сходство и заканчивалось, но он всё же произнес то, что люди ждут в таких случаях:
– Очень похож.
– По стопам отца летать пойдет! – с гордостью проговорил навигатор. – А у тебя, доктор, дети есть?
– Нет, и я в разводе, – сразу постарался исчерпывающе ответить Копалиани, чтобы как можно быстрее замять неприятную тему.
– А, ну, бывает… – философски заметил Колин и принялся рассказывать какую-то байку из своего отцовского опыта.
Дункан ее не слушал, неожиданно для себя провалившись в детские воспоминания. Когда-то и он выступал на школьном концерте в похожем костюме. Служить в космофлоте было престижным и тогда, и сейчас. Только его мама почему-то указание купить такой наряд для школьного выступления восприняла в штыки. Он помнил, как тихо плакал в комнате от обиды, когда она позвонила учительнице и попыталась доказать ей, что Дункана ждет другое будущее и не надо ему прививать подобные идеи. Но учительница оказалась непреклонна – в хоре пели двадцать человек, и выглядеть все должны были единообразно. Так что форму Копалиани в тот раз все-таки надел, но и радости по этому поводу не испытывал, глядя, как нервничает мама.
Уже потом, спустя годы, он решил, что такая неприязнь к космофлоту у нее как-то связана с его отцом. Больше Дункан о нем ничего так и не узнал. Мама всегда была категорична в этом вопросе и ни в детстве, ни позднее обсуждать его не желала. Может, еще поэтому Копалиани очень хотелось, чтобы папа у него был. В классе не он один рос в неполной семье, что не удивительно на рудодобывающей территории. Даже при современных технологиях профессия горняка оставалась достаточно рискованной. Особенно на безвоздушной планете. Поэтому вопросов про отца никто никогда не задавал, это считалось бестактным и даже грубым. Но Дункан и сам видел, как здорово, когда отец есть. Когда другие пацаны рассказывали о рыбалках, о выходах из купола, о полетах с отцами на спортивные матчи в другие города… он завидовал. Совершенно не зло, но отчаянно. И тогда в его детской голове возникла, пожалуй, странная для ребенка мечта: когда-нибудь он станет отцом сам. И будет всё вот это делать со своим сыном. А еще ходить к нему на концерты, поддерживать на соревнованиях, лепить макеты кораблей для школьных выставок, ну и прочее, чем родители занимаются.
Но этим надеждам не суждено сбыться, так же как и не суждено Дункану узнать, кем был его отец. Смысла нет жалеть о воде, которая уже утекла. Только почему-то от воспоминаний по-прежнему было больно. Однако до эльфийской планеты оставалась всего пара дней, и Копалиани надеялся снова с головой уйти в работу и забыться.
