«А.....а» kitabından alıntılar, sayfa 4
Герои этих книг обязательно должны были быть одиноки, остро чувствовать время, в котором живут, и не совпадать с ним, не находить себя в существующем порядке вещей и существующем мире в целом. Герой нашей литературы не мог быть счастлив каким-то простым и понятным счастьем.
... Это второстепенные герои о деньгах помышляли. Второстепенные и несимпатичные. Хотя и они тоже переживали и страдали из-за того, что деньги их беспрерывно толкали на подлость и низость.
А главные герои мучительно искали свое место в жизни, ставили перед собой болезненно - сложные и чаще всего безответные вопросы, не человечески сильно были влюблены, мучили себя и других. Но мучили не из-за денег. Нет!
Эти герои постоянно подвергали свою жизнь переосмыслению, разговаривали со шкафами и деревьями, как с людьми, помнили с юности заросшие пруды и беседки. Им каждая тропинка или куст что-то напоминали. Каждая смена времен года ими остро и крайне чувствительно переживалась. В криках птиц, в вое ветра за окном или в треске поленьев в печи они слышали что-то особенное.
Эти герои покидали шумную столицу, чтобы поселиться в фамильном доме, окруженном неухоженным и запущенным парком, чтобы ходить сенью по полям с ружьем и собакой. Ходить даже не для того, чтобы подстрелить утку, а чтобы побеседовать с собакой, попечалиться, чтобы убедиться, что именно в этих фамильных полях и лесах, где знаком каждый ручеек, полянка и деревце, собственно, и есть настоящая жизнь, а никак не в столице.
И я отчего-то хочу, чтобы всё то, из чего в основном для меня Америка состоит, то есть то, с чем я встречался, открывая очередную книгу американского писателя или начиная смотреть очередной американский фильм, осталось со мной неизменным.
Я же теперь понимаю, что, сегодняшний, я люблю не писателя Фенимора Купера, не его романы и его персонажей, не рассказы Джека Лондона… Я люблю то, что со мной происходило, когда я читал те романы и те рассказы.
Я люблю те свои фантазии, свои тревоги и страхи, свои наивные вопросы и ещё более наивные слова, которые я так хотел задать и сказать стране, название которой начинается на букву «А» и на «а» заканчивается. Которая, при этом, непонятно когда в моей жизни началась и непонятно когда и чем закончится. Которая никак в моём сознании не складывается просто в страну, просто в государство, состоящее из истории, географического, политического, экономического и прочего устройства, а также климата, часовых поясов, квадратных километров и в конце концов из самих соединённых штатов.
Просто я жизнь свою, оказывается, люблю, в которой, как выясняется, Америки было много. Люблю свою детскую фотографию в ковбойском костюме.
В общем, не был я пока в Америке ни разу. Не был по каким-то всё житейским и простым причинам. А точнее, никогда ни одной внятной и практической причины туда поехать у меня не было. Никто меня туда не звал. Никто меня там не ждёт. Нет у меня там никаких дел. Нет там ни у кого во мне никакой надобности.
Какие тут могут быть ужасы? Просто обычная повседневная жуть.
Трудно поверить, что то же самое солнце, которое освещало мой дом, пробивалось сквозь стекла и занавески в мое окно, теперь делает то же самое в Америке, с чьим-то домом и чьим-то окном.Как бы далека и недоступна она ни казалась, все-таки, если в Соединенные Штаты продают билеты, значит, эта страна существует.Но вот небрскребы за пределами Америки кажутся эмигрантами из Соединенных Штатов.Слово "Хиросима" я узнал прежде, чем название столицы Японии - Токио, и раньше, чем узнал, где Япония находится и что это - острова.В этих швах и потертостях были все ковбои, вся история освоения Дикого Запада, вся таинственная романтика и даже шик. (о джинсах)Когда я читал эти романы, весь их простор раздвигал, а иногда даже стирал стены моей комнаты.Я поверить не мог, что Великая Американская Мечта - это просто сильное желание разбогатеть и все.Америка Марка Твена не была для меня Соединенными Штатами, и она не находилась за океаном. Она была для меня ближе, желаннее, понятнее и роднее, чем кирпичный завод, который гудел, дымил и был виден из окна моей комнаты...
Простор открылся мне, когда чтение книг вдруг стало острым наслаждением и радостью, когда страницы с буквами запустили новые и неведомые прежде возможности моих переживаний и воображения, когда очередная взятая в руки книга, казалось, пульсировала еще неоткрытым, то есть непрочитанным, объемом. А такие ощущения могла дать только самостоятельно выбранная и открытая книга. Книга же, прочитанная по указанию школьной программы и учителя, никаких просторов не открывала.
И вот что забавно... Теперь-то я знаю, что Америка, точнее, страна Соединенные Штаты Америки, состоит из штатов, и один из них называется Канзас. Это совсем не сказочная страна. Но когда я слышу или читаю слово "Канзас", для меня это всегда и прежде всего пыльная степь, ветер и маленький домик, похожий на вагончик.
Когда я закончил первый том, отложил его в сторону и посмотрел на него, я испытал гордость и удивление оттого, что мне удалось осилить такую большую книгу. А ещё за то, что хоть было непросто, но и очень трудно не было. С тех пор толщина книг меня уже не пугала, а скорее наоборот — радовала, в отличие от толщины учебников.
