«Карусель» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 17
Моя дорогая, я твердо убеждена, что вы проживете еще лет тридцать, истребляя род человеческий в целом и своих родственников в частности. Мне не стоит тщетно надеяться на то, что я кого-то переживу, и долгие годы подчиняться прихотям крайне невежественной старой женщины, самонадеянной и властолюбивой, скучной и претенциозной.
Во время долгих приемов — ведь в каком-то смысле пожилая леди была очень радушной — она ставила себе особой целью испортить настроение гостям. Она неимоверно забавлялась, наблюдая, с какой кротостью принимаются ее возмутительные требования, публично оскорбляла и унижала людей, по-видимому, чтобы сломить греховную гордость, или заставляла их делать то, что они больше всего ненавидят. Обладая выдающейся способностью мгновенно находить их самые уязвимые места, она обрушивалась на любую слабость с резкой руганью и продолжала до тех пор, пока страдалец не падал ниц, корчась от боли и кровоточа. Никакой изъян, физический или душевный, не давал защиты от ее насмешек, и лишний вес не удостаивался ее снисхождения так же, как потеря памяти. Она всем сердцем презирала своих жертв, высокомерно бросала им в лицо обвинения в продажности их душ и клялась, что никогда не оставит и пенни кучке безвольных глупцов.
«Просто в нашей короткой жизни никогда не стоит скучать.»
«…глупцы скучают, когда им нечего делать. Для подавляющего большинства работа – лишь средство избежать тоски, но, разумеется. Просто абсурдно называть труд благородным только по этой причине. Напротив, вероятно, благородство в большей степени присуще праздности, которая требует многочисленных талантов, самосовершенствования и ума исключительного и тонкого склада.»
Семьи, как нации, представляют интерес только на стадии упадка.
но если человек видит столько же боли, сколько я, он знает, что она не облагораживает, а огрубляет. Она заставляет людей погружаться в себя и делает их эгоистичными.
Раз я расстелил постель, то должен в ней спать.
Но если я выйду за вас замуж, куда же вы будете ходить днем на чай, мой дорогой?
Когда удовольствие истощает человека, он приходит к убеждению, что сам истощил всякие запасы удовольствия. И потом он с мрачным видом заявляет тебе, что ничто не способно удовлетворить человеческие сердце.
Сейчас много глупостей говорится о достоинствах труда, но я задаюсь вопросом, хватило ли этим проповедникам и им подобным смелости хоть раз сказать рабочему на фабрике, что в его тяжелом труде есть нечто облагораживающее.
