Kitabı oku: «Седьмое Солнце: игры с вниманием», sayfa 16
Глава 33. Ошибка
Катя сидела в пиццерии в центре города и мрачно сверлила взглядом два треугольных кусочка теста. На подрумяненном хлебе среди расплавленного сыра прятались ломтики колбасы и колечки помидоров. Так и просились быть съеденными. Но увы, не сегодня… С тяжелым вздохом отодвинула тарелку. Раньше ей казалось забавным давать заведениям смешные клички, изменяя или добавляя в название пару букв, но сейчас это сыграло с ней злую шутку. Пиццерия, из оригинала превратившаяся в Ташнир, как никогда оправдывала свое прозвище – девушку ужасно тошнило. После интервью прошла почти неделя, но до сих пор перед глазами стояло содержимое той кружки, и кусок в горло не лез. Таблетки от тошноты не помогали, а Саша не умела лечить психологические травмы. И Катя пришла сюда с последней надеждой, что вкусная пицца, которую в былые времена она могла умять целиком, пересилит отвращение и вернет аппетит. Увы, не прокатило…
Вновь тяжело вздохнув, уронила взгляд на большие круглые часы напротив – шесть вечера. Через час собрание группы. Но нет, она не пойдет: Мила уже по-любому все выболтала, и ее теперь засмеют. В памяти всплыла ухмыляющаяся физиономия старосты, и девушка совсем скуксилась. Достала из сумочки телефон. Может, Антону позвонить? Вдруг что-то знает и подскажет?
Несколько ночей она провела в раздумьях, стараясь понять, что случилось с ними в том злополучном доме. Склоняясь то к гипнозу, то к наркоте в печенюшках, то к неполадкам с головой. Мила судила обо всем со своей колокольни – мол, в тетку вселился демон и навел на окружающих морок, но всевидящий Бог их не покинул и разрушил иллюзию. Но Катю подобное не устраивало: на дворе 21 век, она почти врач, а тут какая-то религиозная фигня. И потом, даже если допустить правдивость такого объяснения, то люди вокруг должны были, очнувшись от наваждения, крайне удивиться, обнаружив вместо дворца ветхую лачугу. Но взять ту же пенсионерку у калитки – она ведь говорила о тренерше, словно ничего не случилось, будто та изначально была полоумной старухой. Как такое возможно?! Однако, несмотря на несостыковки в объяснении напарницы, Катя волей-неволей была вынуждена признать, что Мила обладала Силой и, столкнувшись с «внушением» тренерши, победила. Сейчас ей казался смешным и странным тот внезапный порыв все бросить и мчаться добывать деньги, как золотоискатель на новые прииски. Золотую лихорадку подцепила, не иначе. От Инессы явно исходило влияние и она (Катя) поддалась, а вот Мила нет, и стоит как-нибудь посетить ее церковь и посмотреть, откуда черпается такая сила…
Девушка спохватилась, вспомнив про Антона, и набрала смс: «Нужно поговорить и адрес». Палец замер над кнопкой отправить. Задумалась. Как-то неудобно… и потом, он наверняка на собрание пойдет. Да и вообще, болтовня не поможет справиться с тошнотой, тут что-то посерьезнее нужно. И В.Д, как назло, куда-то пропал, сейчас бы не помешали его советы. Он и раньше засыпал надолго, но, сосредоточившись, она могла ощутить, как тот беспокойно ворочается, обижается или бормочет нелепицу на задворках сознания. Бывало, он затихал совсем, но только сейчас Катя поняла, что даже в такие моменты В.Д по-прежнему оставался рядом. Это присутствие, к которому привыкаешь, воспринимаешь как должное и перестаешь обращать внимание, и которое осознаешь уже позже, по сменившей его пустоте. Такое его исчезновение начинало тревожить.
Немного поколебавшись, спрятала телефон в сумочку. Поерзала на стуле. Пожевала нижнюю губу. Постискивала холодеющие пальцы. Достала его вновь и замерла над светящимся экраном. И отправила это сообщение Владу.
После беседы с Игорем она немного смягчилась к парню. Он, вероятно, не настолько плох – как оказалось, с той девицей из клуба и не было ничего, а по поводу записи и выводов Антона – тут явно где-то закралась ошибка. Девушка припомнила: ведь птицу-то она увидела до того, как столкнулась с Максимом, а затем пернатая ей приснилась. А это значит, что идея про экстрасенса, указавшего ее адрес, весьма сомнительна: зачем Сове-блондинке вести слежку еще до происшествия с братом Влада? Скорее, бессмысленные обрывки реальности вклинились в сон, как часто и бывает. А на видеозаписи с камер, может, и не было ничего ужасного, ведь Антон сам сказал – там все неоднозначно…
Катя быстро спрятала сотовый в сумку. Придет или нет? Заозиралась по сторонам. Поправила рукава кофты, покашляла, прочищая горло, и с прямой спиной села на краешек стула. Пробыла в такой позе ровно одну минуту. Ну нет, он не может так быстро здесь оказаться, она еще успеет. Подскочила и побежала в туалет. Причесалась, подкрасила губы. Вернулась за столик и расположилась в прежней позе. Сердце бешено колотилось в груди, ее потряхивало. «Это просто из-за азарта и голода», – успокаивала сама себя. Каждый хлопок двери за спиной вызывал страх и сулил надежду.
Через час, когда уже устала нервничать и собралась уходить, кто-то подсел за столик. Сердце вспорхнуло испуганной птицей, но, ударившись о ребра, послушно вернулось на жердочку. Выждала несколько секунд и подняла глаза. Влад напряженно ее разглядывал. И молчал. С минуту они просто смотрели друг на друга. Наконец девушка не выдержала. Облизнула пересохшие губы и начала говорить:
– Конечно, мне интересно, что было на том видео… но сейчас на первом месте другое. – Парень не подавал голоса, и она продолжила: – Я стала свидетелем поистине мерзкой вещи… – внезапно в памяти всплыла картинка с кружкой и замутило сильнее. С трудом сглотнула подступивший к горлу ком, – и теперь меня воротит от еды.
Влад скользнул по позеленевшему лицу девушки, задержал внимание на потрескавшихся губах, слегка задел зардевшиеся кончики ушей, прошелся по давно остывшим и затвердевшим кусочкам пиццы и медленно произнес:
– Я бы тоже не стал это есть. Давай отвезу тебя в другое место, где хорошо кормят.
– Спасибо, – буркнула, – знаю я твои места… – отрицательно покачала головой, – это не сработает. Я люблю пиццу, – придвинула тарелку и уставилась на еду как удав на кролика. – Вот хочу ее, а съесть не могу.
– Мне это знакомо, – улыбка медленно поползла в стороны.
Она вспыхнула и принялась яростно терзать вилкой ни в чем не повинные ломтики колбасы.
– И…? – спросил резко. – Чего ты ждешь от меня? – Он уже вновь был серьезным.
Рука замерла с занесенной вилкой.
– Ты не мог бы… – голос предательски дрогнул, – внушить мне забыть о тошноте?
– А думаешь… получится? – поинтересовался вкрадчиво.
Осторожно посмотрела из-под ресниц. Парень в упор ее разглядывал.
– Но мне казалось… – начала запинаясь и давясь словами, – с мамой так легко выходило… и когда на крышу вел… я не сопротивлялась… подумала, что…
– Я никогда не использовал внушение на тебе. На крышу ты пришла, так как сама этого хотела. Точнее, другая ты. У меня весьма слабые способности в гипнозе, чтобы заставить действовать против воли кого-то из наших…
Катя чувствовала на себе пристальный, изучающий взгляд Влада и не смела поднять голову. На столик опустился занавес тишины.
Затем скрипнул стул, тень скользнула по столу, звук шагов поплыл и затих в отдалении. С замиранием поняла – все, ушел. Вилка затряслась и выскользнула из рук, а в груди начала разрастаться боль. Заморгала, стараясь отогнать непрошеные слезы. Полезла в сумочку за платочком и… на столе появилась глубокая чашка с горячим супом.
– Куриный с лапшой, – обрадованно выдохнула и подняла глаза. И залипла. Оцепенела. Разом потеряла все эмоции и мысли. Превратилась в одно сплошное внимание.
– Слушай мой голос, – вкрадчивый шепот Влада вторгся в сознание. – Сейчас тошнота пройдет и вернется обычный аппетит, – он то отдалялся, то вновь становился ближе, – и ты с удовольствием съешь этот милый супчик, – придвинул тарелку Кате.
В первое мгновение, когда смысл приказа только достиг разума, внутри зародился протест. Проигнорировала, просто пройдя мимо. И с удивлением увидела, как рука потянулась за ложкой. Ее рука. Пришла в себя, когда та уже чиркнула по пустой чашке. Прислушалась к ощущениям внутри – тошноты не было!
– Вот это да! – пораженно уставилась на парня. – Я все съела! – и набралась наглости: – А ты не мог бы раздобыть еще супа?
Влад улыбнулся и принес суп, потом пиццу, и еще пиццу, салатик, пирожные, три стакана чая… Катя то ела, то блаженно откидывалась на спинку стула, переваривая продукты. Хотелось расстегнуть пуговицу на джинсах и почесать растущее пузо, но ведь неудобно…
– Кажется, все, – с трудом выдавила, впитывая глазами последнее пирожное и с жалостью отодвигая блюдце. – Не могу больше.
– И это твой обычный аппетит? – рассмеялся парень. – Поехали, отвезу домой.
Девушка сразу напряглась и попыталась сесть ровно.
– Спасибо за помощь, – рассеянно прошлась по стене с часами. – Но я сама доберусь.
– Не доверяешь? – улыбка неуловимо изменилась. – И правильно… – И он ушел.
А потом – провал.
Кто-то настойчиво тряс за плечо: сначала легонько, потом сильнее. Открыла глаза. Над ней нависало лицо официантки:
– Девушка, мы закрываемся.
Дернулась. Подскочила. Извлекла телефон – без пятнадцати одиннадцать! Она что, задремала?! И даже не слышала, как Антон звонил – три пропущенных. Вот что значит наесться с голодухи – вся кровь к желудку прилила и голову обесточило. Подхватила сумочку и рванула на остановку маршруток, едва успела на последнюю.
А ночью ее накрыл кошмар. Ей снился парк. Было темно, а вокруг никого. И лишь голос Влада повсюду: носился по кронам деревьев, скрипел ветками, шелестел под ногами листьями. Потом на небо взошла луна. Полная. Посмотрела вверх и начала падать. Желтый круг стремительно увеличивался, приближаясь. И она разглядела стрелки. Это был циферблат. Обе стрелки замерли около цифры девять.
Проснулась от собственного крика, с бешено рвущимся пульсом и ощущением чего-то непоправимого. Подушка вся мокрая от пота… или от слез? Похоже, подсознание пыталось ей что-то сказать, вот только – что!? Кажется, снились часы из пиццерии на стене. И голос Влада. Может, он что-то делал с ней в эти два исчезнувших часа? Черт, нужно было официантку расспросить. А воздух вокруг… так мало воздуха! Распахнула окно и впустила в комнату морозную свежесть. Полегчало. Вернулась в кровать. Ну что за странные мысли в голове! Пообещала себе, что перед сном больше никакого обжорства.
Глава 34. Плохая идея
Ноябрьские дни проносились один за другим и осень быстро уступала место зиме. Ее былые богатства – ковры из разноцветных листьев, щедро расстеленные в парках и скверах, постепенно тускнели и стремились к однородному коричневому. Словно не желая выделяться из этой круговерти жизни и смерти, люди также прикрыли цветные платья и кофты черно-синими куртками или пальто. Солнце все реже освещало темное небо и почти не грело, а холодные дожди несли после себя сырость и слякоть – улицы города опустели. Народ заполонил кафешки и мегацентры, увеличивая прибыль владельцам и оставляя уборщицам грязные следы и скверное настроение. По ночам в город пробирались заморозки; они покрывали лужи тоненькой ломкой пленкой и Катя, по утрам спешащая в институт, невольно рушила эти слабые, недавно зародившиеся льдинки.
С Антоном они договорились о встрече вблизи аттракционов в людной части парка (девушка больше не настаивала на прогулках в куширях), и теперь она торопливо шла в условленное место. Силуэты редких прохожих порой выныривали с боков, но сразу же пропадали из поля зрения. Да, в такую погоду лучше сидеть дома, закутавшись в плед и с кружкой горячего чая в руках. Она обогнула бассейн, давно закрывшийся на ремонт, прошла мимо новой гостиницы для спортсменов, оставила позади гигантский дуб, под которым летом привязывали лошадей и пони, увидела аттракционы и повернула в сторону, к скамейкам.
Парня приметила сразу – одетый в желтую куртку с капюшоном, голубые джинсы и белые кроссовки, он сидел на лавочке и кормил голубей, бросая им крупу прямо из пачки. Птицы жадно набрасывались на еду: они вытягивали шеи, хлопали крыльями и громко гулили. И, хотя пища сыпалась щедрыми жменями, пытались отпихнуть друг друга и урвать зерен побольше.
Завидев Катю, он скормил остатки крупы, выбросил пустой пакет в урну, откинул капюшон и улыбнулся. Потом бегло осмотрел с головы до ног:
– Как самочувствие? Саша сказала, тебя постоянно тошнит.
– Уже прошло, – в ответ кивнула девушка. Как именно прошло, рассказывать совсем не хотелось.
И они неспешно двинулись по аллее парка. Аттракционы, понятное дело, не работали. Желающих ловить холодный ветер, вытирая штанами мокрые сиденья, не находилось. И это радовало – толпы отдыхающих бы отвлекали и расстраивали доверительное общение.
– Что это было? В доме у тренерши? – девушка сразу перешла к волнующей теме.
Собеседник немного помолчал, а затем тихо поинтересовался:
– А то, как объясняет Мила… тебя совсем не устраивает?
– С ума сошел?! – от возмущения Катя остановилась и развернулась лицом. – Она же трактует все с позиции Бога. А я не верю, что где-то там, – дважды ткнула указательным пальцем в небо, – сидит старец с бородкой и подглядывает за мной. И что нужно вести себя хорошо, чтобы он, – снова тык-тык вверх, – пустил пожить к себе.
– Это очень примитивный взгляд на религию, – засмеялся спутник.
– И я совсем не доверяю священникам, – буркнула девушка и забубнила: – Учится у нас сынок священника, так за три года ни разу рта не открыл, зато зачеты с первого раза сдает – вот они, связи. Я все понять не могла – вроде как все тянет билет и отвечает; но однажды он пораньше прибежал и попросил в книжке ответ найти… а у него на листке вопросы были записаны. Короче, оказалось, ему говорят, какой выучить, а он даже не учит, нет! Даже один билет запомнить не может, просто ответ переписывает и зачитывает нужному экзаменатору. При этом, что вытянет – не важно, отвечает свой, который просто не кладут в общую кучу. Удивительно, но при этом он призывает к праведности и честности, молится, крестится и всегда наскребает псевдонищим мелочь.
Произнося эту тираду, Катя внимательно разглядывала грязные каблуки своих сапог и тщательно счищала налипшие комья земли об расположенный в шаге бордюр.
– А почему ты не поговоришь об этом с ним? Или с его отцом?
– Вот еще! – от удивления замерла с занесенным сапогом. – Зачем?! Врагов себе наживать?! – заметила между каблуком и подошвой особо жирный кусок грязи. Да, бордюром такой не убрать…
– Но ведь, получив диплом, он устроится на работу и будет калечить людей, – голос Антона был серьезен и строг. – Ты осознаешь это?
– Ну да… – протянула девушка, нашарив глазами подходящий предмет. – Но при чем тут я?! – подняла с земли веточку и вернулась к прерванному занятию. – Ведь не я ставлю ему зачеты… – и, поколебавшись, добавила: – Я как-то намекнула, а он ответил, что, мол, в медицину не пойдет, а просто высшее нужно… – она наконец закончила чистку обуви и отшвырнула ставшую ненужной палочку.
– Еще как пойдет, – парень проследил глазами траекторию полета. – Просто сейчас его совесть требует оправданий. Потом они изменятся или станут не нужны вовсе. А ты, как вижу, слова Нила про потворство злу так и не осознала…
Катя открыла было рот, чтобы напомнить про грабителей в парке и что из этого вышло, но Антон неожиданно опередил:
– Хорошо, я сам поговорю с ними.
– С кем?! – выпучила глаза девушка.
– Ну с твоим одногруппником и его отцом.
– Постой-постой… – ей вдруг сделалось дурно. Ведь просто повозмущаться хотела, сболтнуть без последствий. А он! Ну прям как наивный чукотский мальчик! Вдруг живо представила, как парень заходит в церковь, беседует со священником. Тот соглашается с обвинениями, оправдывается типа: «Это бесы попутали, исправлюсь…». А потом верзилы «случайно» встречают его в переулке и портят лицо. А те же преподы, у которых сынок священника зачеты сдает, начинают валить ее на экзаменах. И Катя затараторила, подгоняемая сильным внутренним смятением, сбиваясь и путая слова: – Нет-нет… не нужно… не говори с ними… это просто такие люди… потом еще отомстят. Я просто… просто поражаюсь, что верующие могут вести себя подобным образом. Быть настолько лживыми и двуличными…
– Религия тут ни при чем, – оборвал парень, – без нее они были бы еще хуже.
– Все равно! – ткнула пальцем в грудь. – Не смей… Слышишь?!
Собеседник помрачнел:
– Ну… если ты настолько боишься, тогда не буду.
Девушка облегченно выдохнула. И Антон, взяв под локоть, потянул по дорожке дальше.
– Видишь ли, одно и тоже событие можно объяснить по-разному.
На лице Кати отразилось замешательство.
– Это я к первоначальному вопросу вернулся. Про тренершу.
– А… – дошло наконец. – Ну да, понятное дело…
– Мировоззрение говорящего и определяет картину объяснения, – продолжил парень. – Принято считать, что одно объяснение более приближено к истине, чем другое; но на самом деле верное понимание достигается и вовсе без слов…
Где-то левее, на дороге за парком, раздались яростные гудки машины.
– Би-би-и-и… – переругивалась с ней другая. Очевидно, водители не поделили полосу движения. Через минуту все стихло и внимание вернулось к прерванному диалогу. Попыталась подумать снова…
– Ну нет! Боже мой! Не философь, выражайся яснее! Вот сейчас машины сигналили. Мы-то с тобой знаем, – сощурила глаза, – что это такие металлические штуковины с четырьмя колесами издавали звуковые сигналы. А дикарь, живущий вне цивилизации, затрясся бы в ужасе, решив, что это рычат демоны. Ведь очевидно же, чье объяснение тут будет верным. Ну какие демоны в наше время?! – Катя развела руки в стороны и потрясла ими. – Чистой воды невежество. Может, еще и вампиры существуют?!
– Вампиры – это как раз отголоски знаний о демонах. Просто жизненную силу заменили на кровь для наглядности. И в дом, то есть разум человека, они действительно не могут войти без разрешения, поэтому демоны пытаются сделать свой образ привлекательным, и в СМИ штампуют фильмы про красавцев-вампиров, наделенных сверхсилой и человечностью… но они всего лишь вечно голодные сущности… бездушные и лишенные всякой романтики.
– Давай ближе к делу, – оборвала спутница, – мы теряем время. Твоя позиция про демонов ясна. Допустим, это так, и в доме тренерши мы столкнулись с одной из подобных тварей. Но почему тогда встреченная нами пенсионерка сначала говорила о ней как о богачке, а через час – как о полоумной нищенке?
– Потому, что она – часть Системы, – прошептал Антон.
– И…?
– Тренерша, несомненно, была демоном. А они способны внедряться в Систему, создавая иллюзии и подстраивая ее под себя. Иллюзии, которые Система делает реальностью. Люди же являются ее частью, и, если они невнимательны, Система легко «переписывает» им участки памяти; всеми силами стараясь скрыть присутствие на Земле демонов. Ведь Система, фактически, – это некая программа эволюции физических тел на планете; и ее цель – заставить людей вкладывать все внимание и энергию в нее саму, в мир материи и животных инстинктов… Поэтому, пожилая женщина у калитки и не заметила, что в ее памяти произошла подмена.
– Как так? – опешила девушка, проигнорировав информацию о демонах и сосредоточившись лишь на последнем предложении, – И все же, я не понимаю, как такое можно не заметить?! – внутри зародилась и начала нарастать неясная тревога. – Это что, как в фильме «Люди в черном»? Щелк! И человеку удалили часть памяти? А потом что-то дописали?
Антон покачал головой:
– Все намного проще. Чтобы это заметить, должен быть осознающий. Тот, кто заметит.
Катя наморщила лоб и сдвинула к переносице брови, словно стараясь собрать мысли в кучу:
– Совсем не поняла. Есть пенсионерка, она человек, личность. Этого недостаточно?
– Нет. Ты никак не можешь понять, что люди по большому счету «не живут», они эксплуатируются Системой и являются своего рода программами. А может ли программа осознать, что изменились параметры в ее базе данных? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Однако, изначально в каждом дремлет тот, кто может проснуться. И чем больше человек осознан, тем более жив и неподвластен Системе.
– Погоди… – изумилась девушка, – то есть, ты утверждаешь, что все люди, которые контактировали с тренершей… что все они… что у всех них была переписана память?!
– Ну почти так… – он улыбнулся, прочитав на лице собеседницы недоумение вкупе с неверием, и уточнил: – Это делается Волей. Демоны создают вокруг себя иллюзию, заставляя Систему прогибаться и прикрывать их. Ведь если их присутствие будет раскрыто и доказано, люди поймут, что, помимо окружающего их материального мира, есть и другие, тонкоматериальные миры, у них поменяются приоритеты в жизни, они перестанут так слепо кормить Систему собой, будут стремиться к осознанности… Понятно, что Системе это крайне невыгодно, и она будет сопротивляться до последнего. Конечно, теоретически, человек из окружения демона может обнаружить неладное, особенно, если уже пробуждается… но потом полагает, что ему «показалось», а на утро все и вовсе выглядит сном. Ночью Система частенько модифицирует людям «прошивку».
Катя долго молчала, думала и недоверчиво косилась на спутника. Наконец нехотя согласилась:
– Ну ладно… Допустим и это. Но почему в таком случае еще никто не догадался уничтожить Систему… или тех же демонов? И спасти людей?
– Систему уничтожить невозможно, без нее не будет и этого материального мира, и наших физических тел. И потом, а кого спасать-то? В человеке присутствуют два начала, но это просто зародыши; возможность стать Божеством или Демоном, без приложения Воли они не вырастут и не обретут свободу. А Система, как раз, и является той силой, противодействуя которой человек и становится Человеком.
– Стой! – испуганно дернулась Катя. – А я?! Я что, тоже лишь программа?!
– Нет. Не вполне. Ведь ты заметила странности с пенсионеркой и тренершей.
– Точно… – облегченно выдохнула. – Но все равно, ты напугал…
Атон приблизился и прошептал на ухо:
– Я напугал не тебя… а демоническую часть в тебе… своими откровениями. Она боится утратить свое влияние на твой разум.
– Стоп! – обратила Катя внимание на другое. – Почему ты все время говоришь шепотом?
– Думал, уже и не спросишь… Просто за нами следят, – добавил он приглушенно.
– Кто?! – словно удар под дых получила. Почти задохнулась от накатившего страха. – Снова те бандиты?!
– Нет, – в глазах парня заплясало веселье. – Какая-то тетка в черных очках и парике, похожая на твою маму. Всю дорогу за нами кралась, а сейчас около сказочных животных прячется.
Девушка осторожно провела взглядом по указанной карусели. Действительно, около розового единорога, застывшего в прыжке с приподнятыми передними копытами, притаилась мама.
– Господи! – невольно вырвалось. – Лучше бы бандиты… – Катя уже устала краснеть и пытаться провалиться сквозь землю, когда та отчебучивала подобное. Прошипела: – Неужели она всерьез полагает, что в парике и очках ее не узнать?!
В последние недели родительница вела себя подозрительно тихо: в основном молчала, изредка бросая косые взгляды на дочь и тяжело вздыхая. Это настораживало и Катя усилила бдительность. Не напрасно. Уходя в институт, она делала на шкафу и ящиках стола ловушки. Приклеивала тоненькую полоску скотча с проколотыми иглой дырочками в линию. Потом проверяла – и скотч всегда оказывался разорван. В ее вещах ежедневно копались. Даже отлучившись на кухню, она слышала в коридоре шаги – сумочка и телефон непременно оказывались в другом положении.
– Мама боится, что я попала в секту и меня там зомбируют или подсаживают на наркотики. Сейчас этим активно запугивают по телевизору. А тут непонятные друзья, тошнит несколько дней… отследить цепочку умозаключений несложно.
– Система управляет ею через страх, а тебя контролирует через нее. Ты должна принять решение и съехать от родителей. Однако, помни: в первое время давление только усилится, поэтому будь осторожна. Удерживай эталонное состояние, тогда ничего страшного не случится…
– Легко говорить и давать советы, – проворчала девушка. – Но, чтобы снимать квартиру, нужно найти работу, а совмещать с учебой это непросто.
– Можешь пожить у меня… – и, заметив, как у собеседницы вытянулось лицо и подозрительно сощурились веки, захихикал: – Не волнуйся, отрабатывать не придется… – захихикал громче, – я и сам отлично готовлю. К тому же, меня не будет в городе до весны…
– Опять уезжаешь? – нахмурилась. – Спасибо, но нет. В квартире парня уж точно жить не буду… к тому же, я давно привыкла к закидонам родителей. И не собираюсь вот так срываться куда-то с бухты-барахты. Нужно сначала все хорошенько обдумать, взвесить… – ее лицо просветлело: – Кстати! Мама была не против, когда я с Владом гуляла… а давай-ка на пятнадцать минут притворимся парой. Возможно, это ее успокоит и на какое-то время она отстанет.
Девушка так воодушевилась, что перестала смотреть под ноги и поскользнулась на краю гигантской лужи у стадиона. Антон удержал за руку, но его кроссовки были безжалостно заляпаны грязью.
– Это плохая идея, – с сомнением покачал головой. – Ты должна до конца с ней разобраться. Сама.
– Ну пожалуйста! – схватилась за змейку на его куртке и умоляюще заглянула в глаза. – Пожаалуйста… пожаааалуйста… – заклянчила жалобным голосом. – Я что угодно для тебя сделаю…
Антон замер:
– Поосторожнее со словами. Нельзя давать открытых обещаний, особенно мужчинам.
Катя несколько мгновений пыталась сохранить жалобный вид, но не сдержалась и предательски рассмеялась.
– Мужчина? Где он? – заозиралась по сторонам. – Не обижайся, – потрепала по волосам, – но ты как подружка… или младший братишка.
– Противоречишь, – буркнул он и отвернулся. – Только что говорила, что не намерена жить с парнем.
Похоже, все-таки обиделся.
– Нет-нет, ты конечно вырастешь серьезным мужчиной. Лет через пять, – тут она с сомнением уставилась на спутника и поправилась: – или семь. Ты красив, умен, коммуникабелен…
– Не льсти мне так очевидно, – его лицо сделалось непроницаемым.
– … правда хиловат, но это поправимо спотрза… – договорить не успела, он резко притянул к себе. – Помолчи немного, – прошептал, почти касаясь губами уха, – и сделай вид, что наслаждаешься обнимашками…
Они постояли так пару минут.
– Как думаешь, может, мне куртку для верности расстегнуть? – вновь зашептал он.
– Н-нет… это лишнее…
Продолжая обнимать одной рукой, другой скользнул по рукаву ее пальто вниз и обхватил холодную ладонь в свою, согревая. Странное щекочущее чувство зародилось и начало нарастать внутри. Катя ощутила смущение, затем испуг и…
– Целоваться будем? – деловито поинтересовался парень. – Ну, чтобы у твоей мамы не осталось и тени сомнений…
Вздрогнула, отстранилась, посмотрела в упор. В его глазах плескалось едва сдерживаемое веселье. Тихо рассмеялась. Сразу отпустило. Ну и шутник, блин. Передразнила:
– Я не целуюсь с подружками, даже если те ну очень премиленькие.
И они вместе прыснули со смеху, не сводя друг с друга искрящихся глаз. Затем спохватились и одновременно умолкли – чуть не забыли про слежку.
– Давай быстренько прыгнем в автобус и оторвемся, – парень указал взглядом вбок на кусты. Мама уже успела сменить дислокацию. – Сделаем вид, что едем ко мне заниматься чем-нибудь взрослым. – И они, держась за руки, спешно зашагали к остановке.
– Хотя почему сделаем вид… – задумчиво прошептал, когда они с ходу впихнулись в первую притормозившую маршрутку, – ведь ты обещала мне что угодно…
Катя дернулась, но тут же взяла себя в руки. Он же явно вновь подшучивает.
– Поосторожнее со словами, – ответила в тон, – могу и согласиться…
Антон сразу посерьезнел:
– Ты такая дерзкая, потому что неопытна?
Ну нет, это слишком. Покраснела до корней волос. И, помахав на прощание, выскочила на следующей остановке. Нужно было побродить одной, продумать, что именно говорить маме о своем «новом парне».
