Kitabı oku: «СатАна. Пламенная душа. Том 1», sayfa 6
Пробороздив копчиком пологий склон, маг тут же развернулся и выглянул наружу.
– Куда? – оказавшись рядом, шепнула Кэртиллона.
– Хочу посмотреть, что там…
– Не вздумай только что-нибудь выкинуть!
– Тише, – Дайтни оттянула их обоих назад, – Оно уже здесь…
Звук тяжёлых шагов раздался одновременно с мелкой дрожью, что заставляла стенки овражка осыпаться. Старонс пригнул голову ещё ниже, так, чтобы лишь слегка видеть то, что происходит сейчас в окрестном лесу.
Какое-то время картина оставалась неизменной. Лишь грохот чьей-то могучей поступи нарушал царившее вокруг спокойствие. Но когда из-за обширных зарослей показался его источник, Старонс пожалел, что целиком не укрылся на дне впадины.
Ломая своим массивным корпусом свисающие вниз ветки, скрежеща раставленными в стороны лапищами по толстым стволам деревьев, сквозь чащу продирался огромный металлический паук. Многочисленные шестерни и насосы в сочленениях его восьми конечностей непрерывно работали, на приличной скорости неся существо вперёд. Позволяя не обращать совершенно никакого внимания на всякую мелкую растительность под ногами. Кусты и даже небольшие деревца, попадавшиеся на пути, оно просто вминало в землю своей массой. С тем же, что покрупнее, прекрасно справлялись десятки циркулярных пил, расположенных на его голове между четырёх сверкающих остротой жвал.
Корпус паука был целиком покрыт небольшими металлическими щитками, что совсем не сковывали его движений, однако отлично защищали от увесистых стволов деревьев, порою падавших сверху. Удар кузнечного молота – а тем более обычного меча – такие тоже выдержат на ура. Не факт, что даже внушительных размеров таран, пущенный на огромной скорости, смог бы совладать с подобным существом. Это было нечто совершенно немыслимое. То, что не вкладывалось ни в какие рамки мира Эллидии…
Кэртиллона напряглась, взирая на неведомого противника. Её кулаки сжались, а ноги слегка подогнулись, словно готовые к прыжку.
– Не вздумай! – шепнул ей в самое ухо Старонс, – Я уже встречался с подобным. Магия на него не подействует – он просто раздавит тебя, как букашку!
Магичка не отвечала. Толи опасаясь, что её могут услышать, толи считая верным просто проигнорировать слова Тёмного. Однако же лезть вперёд она не спешила – просто неотрывно смотрела на то, как существо прокладывает себе путь, без труда сшибая вековые деревья, и будто бы оценивала силу и скорость врага.
– Он проходит мимо, – вновь обратился к ней Старонс, – И пусть так оно и будет. Ведь если он нас заметит, убежать нам вряд ли удастся.
– А если он нападёт на одно из окрестных селений? – наконец соизволила отозваться девушка, – Думаешь, тамошние жители смогут справиться с подобным?
Паук отдалялся. Теперь путникам была видна лишь его тыльная часть, что едва заметно подрагивала при ходьбе.
– Наша смерть им никак не поможет. Разве что раззадорит существо.
Магичка не ответила. Старонсу оставалось лишь надеяться, что она всё же внемлет гласу рассудка. Во всяком случае отсутствие с её стороны каких-либо активных действий говорило именно об этом.
Гигант оставлял за собой довольно внушительную просеку, так что его огромная туша ещё не скоро скрылась из вида. Когда же это наконец произошло, Кэртиллона выпрямилась во весь рост, и бросив ему вслед прощальный взгляд, требовательно воззрилась на Старонса.
– Ну? И что же это было?
– Механический паук, по всей видимости, – пожал плечами маг, – Существо, целиком состоящее из металла и функционирующее без какого-либо применения магии.
– И такое возможно?
– Видимо, да, – маг тоже встал и отряхнул свои брюки, – Технология юноров. Я уже видел подобное – правда тот робот больше напоминал человека…
– Как-то слабо верится, что юноры могли сотворить такое, – неожиданно подала голос Дайтни.
– Не думаю, что это они, – покачал головой маг, – Юноры – миролюбивый народ. Они – лишь источник знаний. А вот воплощают эти знания в подобное чаще всего люди.
– Так, кажется в той стороне находится Мейзок, – попыталась сориентироваться старшая магичка, – Что ж, будем надеяться, что у столицы Семиградья достаточно крепкие стены, чтобы встретить такое…
– Я бы лучше надеялся, что он не вернётся… И что по округе не бродят другие такие же…
Что ж, кажется его слова наконец возымели нужный эффект. Магичка задумчиво глянула сначала на него, а затем – вновь на оставленную пауком траншею. А после быстро выбралась наверх из оврага.
– Пошли. Нужно до заката пересечь оставшуюся часть леса. Не хотелось бы ещё одной встречи с подобной тварью.
– Думаешь, вне леса будет безопаснее?
– Надеюсь, – пожала плечами девушка, а затем совершила короткий взмах рукой – и верёвки сами собой опали с запястьев Старонса, – Но чтобы без глупостей! – предупредила она, – И не думай, что я стала тебе доверять. Просто не хочу тратить силы на поддержание заклятия – они могут понадобиться в случае чего…
– Я же уже говорил, что против подобного существа магия бесполезна…
– Да, ты прав, – согласилась она, – Ты слишком много говоришь. Может лучше кляп наколдовать?
Он разумно промолчал, опасаясь, что магичка действительно исполнит свою угрозу. Однако она, кажется, уже забыла про него, снова вглядевшись туда, где скрылся паук.
– Нужно поспешить. Чтобы к полудню завтрашнего дня уже добраться до Ирхедских гор.
– А как мы будем пересекать горы? – не удержался от вопроса Старонс, – Надеюсь, не придётся карабкаться?
– Нет, – покачала головой она, – Такую ошибку мы уже совершали… теперь поступим умнее – пойдём через Запретный Перевал.
И больше не вдаваясь в подробности, магичка пошла вперёд. Что ж, учитывая то, какие существа здесь водятся, ему оставалось лишь не отставать.
***
Если сказать, что народу было много, – это, по сути, значило бы не сказать ничего. Огромный вытянутый зал буквально разрывался от заполнивших его людей. И они всё пребывали. Одних только горожан, толпящихся возле столиков с закусками, уже насчитывалось не меньше нескольких сотен. А ещё клановская стража, раставленная по всему периметру, плюс организаторы, расхаживающие в цветастых костюмах, количество которых тоже можно было исчислять десятками.
Сидячих мест в зале почти не было: только по одному ряду стульев по краям, рассчитанных на стариков и детей, что, кстати, в большинстве своём пустовали. Люди очень охотно топтали ноги, дабы урвать лишний кусочек с общего стола, или же подойти как можно ближе и склониться перед одной из шести запечатанных урн, что на высоких постаментах были расставлены посреди помещения.
Странно, Тезидию вроде говорили что-то о Совете Семи – почему же тогда одной урны не хватает? Или кому-то из Верховных посчастливилось выжить? Как бы то ни было, это не его дело. Он пришёл сюда совершенно за другим…
Свет был приглушён, однако многочисленных зеркальных люстр, что свисали с потолка, было достаточно, чтобы наполнить зал тысячами разноцветных бликов. Конечно, для чтения такое освещение явно не подходило, но вот для создания особой, чарующей атмосферы было в самый раз. Тези даже ненадолго засмотрелся на одну из маголамп, что крутясь где-то в углу, направляла свои лучи то через одни, то через другие блестяшки. Удивительная система!
– Эй, поэт! – окрикнул его со сцены один из организаторов – лысый мужчина с аккуратной седой бородой, – Ты готов? Мы сейчас начинаем.
– Готов как никогда! – отозвался он, мысленно радуясь, что его род деятельности наконец назвали правильно.
Ещё бы он был не готов! Именно этого он ждал столько времени! Чтобы блеснуть на сегодняшнем вечере, он выбрал один из лучших своих текстов. Надел лучший костюм – цветастую фиолетовую мантию, с языками алого пламени на полах. Такой бы даже Кэртиллона позавидовала!
– Хорошо. Тогда не отходи далеко. Как только тебя представят – выйдешь на сцену.
Освещение поменялось, сделавшись вдруг изумрудно-зелёным. Лучи совершенно белого, взявшегося непонятно откуда света, озарили шесть постаментов с урнами, придав им своеобразный вид божественности. Публика замерла. Сидячие места стали быстро заполняться, в то время как большая часть народа резко придвинулась вперёд, в одночасье забыв о столах с едой.
Кажется, все в этом зале разом поняли: начинается…
– Добрый вечер, Эстериол, – заговорил в микрофон мужчина, стоявший по центру сцены. Это был не тот, что разговаривал с Тезидием, хотя тоже с бородкой, – Рад видеть вас всех здесь, сплочёнными и воодушевлёнными. Жаль, что повод для встречи у нас сегодня совсем не радостный, – он деланно нахмурился, – Но не будем унывать!
Для тех, кто не знает, моё имя Кевин Спелт. Я – один из верховных адептов клана Тарвати и, пожалуй, самый старший их представитель. Именно поэтому мне оказана честь открыть этот вечер.
Голос его был спокойный, ровный – однако в нём чувствовалась какая-то тяжесть. Видимо, старику было крайне сложно стоять посреди сцены, да ещё и при этом развлекать толпу.
– Однако ключевой персоной этого вечера буду совсем не я, – тем не менее продолжал вещать Спелт, – Прежде всего мы собрались здесь, чтобы почтить память шести наших лидеров. Людей, что долгие годы вели Клан – а с ним и весь Эстериол, – в праведное, светлое будущее. Давайте склонимся перед прахом усопших, отдавая им последнюю дань уважения. А в то время, пока мы все молимся за спасение их душ, наш одарённый гость – поэт, прибывший к нам из далёких земель специально, чтобы проститься с Верховными, – скажет для вас несколько слов.
– Эй, давай, – позвал Тезидия тот самый организатор, – Только давай что-нибудь не слишком заунывное… мне не нужно, чтобы весь зал уснул!
– Не буду называть имён, – тем временем продолжал адепт, повернувшись к пареньку, вышедшему на сцену, – Пусть юноша представится сам.
Тези неуверенно подошёл к микрофону. Несмотря на годы поэтической деятельности, сейчас его одолело совершенно неуместное волнение. Всё же перед таким количеством слушателей он ещё ни разу не выступал…
– Д-добрый вечер, – с лёгкой запинкой проговорил он, – Меня зовут Тезидий Оутинс, – типичное «Великолепный» как-то не шло на язык, – Как уже сказали, я прибыл сюда издалека. К моему огромному сожалению, никто из тех, с кем мы сегодня прощаемся, не был мне знаком лично. Но я уверен, что это были достойнейшие люди. Более того, я считаю, что каждая жизнь имеет право быть воспетой в веках. И оттого песня, которую я сейчас исполню, затрагивает всех тех, кого нет сегодня с нами… Это будет баллада… Баллада о мёртвых душах…
«Только не что-то заунывное!» – уже в откровенной панике одиними губами проговаривал лысый организатор, стоя у сцены.
Однако поэт совершенно не обращал на это внимания. Он медленно закрыл глаза, затем вновь открыл – и, совершенно по-новому взглянув на толпу, начал играть.
На первых нотах рандлея в его руках предательски дрогнула – но тут же оправилась и, уже ничуть не фальшивя, стала наигрывать какой-то медленный, щемящий душу мотив. Мотив был красив – но очень грустен. Так грустен, словно само небо рыдало о том, что ему порой приходится творить несправедливость в этом мире…
Лысый организатор поморщился и закрыл глаза рукой. Один его вид олицетворил все бесконечные мысли о том, в какой тоске будет пребывать зал после подобного выступления. «Сказали же ему, не заунывное!»
Но Тезидий знал, что делает. Он видел и раздражение на лицах клановцев, и тоскливое недоверие людей в зале. Он видел всё это – и понимал, что вскоре всё изменится. Изменится в корне…
Ещё пара завершающих нот – и мелодия вдруг оборвалась. А после секундного затишья началась вновь – но уже другая. Живая, быстрая. Она продолжала быть надрывной, но надрывной совершенно по-новому. Так, словно это пела сама земля, отправляя своих солдат в последний бой. Это была мелодия, призывающая бороться. Марш, побуждающий идти вперёд. А затем Тезидий запел – так же браво, как и его музыка, и столь же горестно…
– Летим мы тихо, гордо В прозрачных небесах,
И нам уже не больно, Лишь слёзы на глазах…
Жизнь исчезает в блеске Неведомой звезды,
Но не горим мы в свете – Гниём мы от тоски…
Повсюду реют души, Рисуя в мёртвый круг,
И сумрак ночи душит, В нём страшен каждый звук,
Но мы летим отважно В неистовых мирах
И нам уже не страшно В небесных образах
И в наших снах…
Короткая проигровка, что однако не сбила темп играющей музыки. Это был настоящий победоносный марш, призывающий встать, идти вперёд, не сдаваться. И лишь едва заметная нотка тоски выдавала в нём ту горечь, что была вложена в строки.
Лысый организатор расслабился, явно удовлетворённый услышанным. Публика как завороженная воззрилась на поэта, ожидая, что будет дальше. Тезидий же тем временем продолжал:
Плывём мы тихо, гордо По медленной реке;
Огни родного дома Сверкают вдалеке…
Но не вернуть обратно Тех сказочных времён;
Всё светом звёзд объято – Мы растворились в нём…
Сквозь сотни разных судеб Несёмся мы вперёд
И ничего не будет Среди ночных высот —
Лишь только сумрак тёмный И мёртвый свет в дали,
Но всё равно плывём мы В потоках злой реки
Прочь от земли…
Второй куплет был завершён, однако проигровка уже не казалась столь мелодичной. Она становилась надрывной, горькой. Да и голос поэта вдруг преобрёл лёгкую хрипотцу, словно испытывая на себе все терзания, обозначенные в песне.
Мы гаснем тихо, гордо, Как солнца тусклый свет,
И ничего не помним – Назад дороги нет.
Среди извечной ночи Незыблимых высот
Всё ускользаем прочь мы, Забыв земное всё.
Сквозь звездопад прекрасный, В злом сумраке огней
Летим мы и напрасно Нас вновь зовут к Земле —
Тот зов мы не услышим, В остывших облаках,
Лишь устремимся выше Угаснув навсегда
В немых мечтах…
Атмосфера всё нагнеталась. Рандлея в руках Тезидия всё чаще начала выдавать тяжёлые, совершенно низкие ноты. Однако темп песни при этом, казалось, лишь нарастал.
Мы умираем гордо, Мы выбрали свой путь!
И нам уже не больно – Лишь в вены въелась ртуть.
И мы летим сквозь небо, Спасаясь от Земли,
И не хотим мы света – Мы ищем пустоты!
Здесь сотни разных судеб И тысячи имён —
Но нас уже не будет, Мы растворились в нём —
В том дивном мёртвом мире, Угаснувшем в тиши,
И вместе с ним сгорим мы Огарком от свечи
В пустой ночи!
Это был крик, который могла издавать, пожалуй, лишь сама душа, рвущаяся на части. И вместе с тем он был мелодичен, прекрасен, чист. Как неимоверный шторм, рисующий радугу на горизонте.
Тезидий не давал публике расслабиться. С каждым разом его проигровки становились всё короче, а голос – всё напряжённее. В этот раз в промежутке между куплетами поэт обошёлся лишь парой коротких нот – после чего музыка вновь лавиной грянула на слушателей.
И никогда не встанем Мы больше на войну;
Огни пустого Рая Угаснут пусть в дыму!
Нам ничего не нужно – Исчез проклятый груз,
Теперь страданья чужды Скопленью мёртвых душ!
Всё резко стихло. И лишь еле различимая грустная мелодия на фоне не менее печальных слов давала понять, что песня ещё не окончена. Были необходимы завершающие строки. Строки, что уже не пел, а лишь тихонько читал уставший, казалось, от всего в этом мире человек.
И ничего не надо – То было, но прошло;
Нет даже смерти рядом – Всё кончилось давно.
Мы засыпаем гордо, Покинув отчий дом,
И нам уже не больно – Мы больше не живём…
Несколько секунд замешательства, необходимые присутствующим для того, чтобы осознать, что песня, наконец, завершилась. А после – море аваций растроганной до слёз публики. Некоторые горожане даже повскакивали с колен, явно забыв, для чего они здесь собрались. Возможно, кто-нибудь даже крикнул бы «Бис!» – но вновь поднявшийся на сцену адепт вовремя перехватил внимание на себя, взяв в руки микрофон.
– От лица всего Клана благодарю столь яркое молодое дарование! Это было нечто. Немножко странно, но вместе с тем очень красиво. Спасибо вам, Тезидий.
– Всегда рад, – поклонился поэт и, словно нехотя, пошёл прочь со сцены.
Что ж, три недели ожидания – ради одной короткой песни. Не так уж здорово, и всё же… теперь его услышал весь Эстериол, а значит вполне возможно, что с ним теперь начнут считаться. Может даже с Сатаной удастся познакомиться… её Тезидий, кстати говоря, среди собравшихся не видел. Конечно, черноволосая воительница могла скрываться под одним из защитных шлемов, которые имелись практически у всех стражей в зале. Но отчего-то поэт сомневался, что персона её уровня станет прятаться под какой-то пластмассой… Где же она?
***
Каким-то слишком неспокойным был этот день. Причём всеобщую суету Сатана чувствовала даже сквозь массивную дверь, что преграждала ей путь наружу. Интересно, это Клан так готовится к её переводу в Замок Скорби, или же есть какой-то другой повод?
Вскоре на стенах стала ощущаться мелкая дрожь, словно от топота многочисленных ног, что маршировали где-то поблизости. Они, что, собирают армию, чтобы её переправить? Как то слишком круто, даже для Мерлиха. Гораздо эффективнее была бы небольшая доза снотворного и несколько крепких ребят, что доставили бы до места её недвижимое тело… нет, похоже бал всё-таки не в её честь… что это, музыка?
Предположений могло быть сколько угодно, но вот сказать что-либо наверняка, находясь в замкнутом, совершенно изолированном от всего внешнего мира пространстве – почти невозможно. Оставалось только ждать… ждать, когда её тюремщики наконец соизволят явиться…
Железная дверь вдруг поползла вверх, и в помещение вошёл тот, кого Сатана никак не ожидала здесь увидеть.
– Вы? – с нотками изумления, смешанного с презрением, проговорила она.
– Я, – подтвердил Абедий, в то время как дверь за его спиной медленно закрылась, – Надеюсь, ты не против уделить старику несколько минут своего времени?
Ей хотелось ответить что-то колкое. Или же и вовсе не отвечать, обойдясь одним лишь уничтожающим взглядом. Но отчего-то – толи от скуки, толи от странной симпатии к целителю, что образовалась в ней за время их знакомства, – она всё же решила поддержать диалог.
– Ну, времени у меня здесь более, чем достаточно… Во всяком случае сегодня, – пожала девушка плечами, – Завтра, насколько я знаю, меня должны переправить в Замок Скорби – и там уже кто знает, сколько мне будет отведено судьбой…
– Гиблое место, – подтвердил Абедий, – Знавал я тамошних заключённых… мне очень жаль…
Жаль ему – как же! Что-то твоё сожаление было совсем незаметно, когда ты меня опоил и выдал Клану! А теперь что, совесть замучила?…
«Не подавай виду», – вдруг пронеслось у неё в голове.
«Что?»
Сатана нахмурилась, не понимая, действительно ли Абедий применил свой фокус с мыслеречью – или это её воображение так разыгралось. Не могла же она за пару дней сидения здесь сойти с ума? Значит, ей не почудилось. Интересно, а если это действительно целитель говорит с ней, то может ли он и сам её слышать?
«Могу, – незамедлительно последовал ответ, – Но не подавай виду. Они не должны знать, что мы в сговоре».
«В каком к чёрту сговоре?!»
– Сомневаюсь, что вам жаль, – между тем пожала она плечами, садясь на кровать, – Иначе бы я здесь не сидела.
– Что я могу сказать? Так было нужно. Так будет лучше для всех.
«После того, как всё начнётся, ты должна взять меня в заложники и выбраться в коридор».
«В заложники? С удовольствием!»
– Можете оправдывать себя сколько хотите. Это не изменит имеющихся фактов, – едкая, презрительная ухмылка на лице. Чтож, ей даже играть не пришлось…
«Не переусердствуй! Помни, я на твоей стороне! – он словно в огорчении почесал лоб, – Снаружи – два охранника. Возможно, по пути встретятся ещё – но их должно быть немного. Все сейчас в главном зале, на церемонии прощания с Советом».
«Ах вот что это за шум! Так значит Совет, и правда, погиб?»
– Знаешь, я и не думал, что ты поймёшь… Нет, конечно я верил, но рассчитывать на это не смел…
– И правильно.
– Но всё же я хочу попросить прощения.
«Правда. Но не это сейчас важно. Слушай внимательно. Когда выберешься, беги в Хранилище. Тебе нужен третий уровень. Там всё, что есть у Клана о камнях».
«Так значит это и есть ваш гениальный план, как обойтись без жертв?»
«Да».
«Могли бы предупредить!»
«Слишком рисковано. Твоё сознание могли прозеркалить».
«Прямо как вы сейчас!»
– И вы действительно думаете, что простого «извини» будет достаточно?
– Нет, конечно, – с тоской вздохнул он и облокотился на спинку стула, – Но пойми, из-за тебя и так уже пострадало немало людей. Мне бы не хотелось преумножать их число…
«Хватит пререкаться – слушай! У тебя будет минут десять чтобы всё найти, прежде чем клановские силы мобилизуются. Затем направляйся в северный коридор, крайняя стена в секторе ДН-32».
«Зачем? Там же тупик!»
«Не спорь. Поверь мне, так надо!»
«Хм, знаете что случилось, когда я в последний раз вам поверила?»
– Не хотелось преумножать их число, – она словно пробовала слова на вкус, – И именно поэтому вы решили принести в жертву меня?
– Это был единственный выход…
«Так ты мне веришь или нет?»
Потребовалась всего пара секунд на раздумье…
«Верю», – наконец заключила она.
«Хорошо. Тогда не забудь, ДН-32. Тебе нужно быть именно там».
«А что с моими вещами? Я не уйду без своего амулета! Да и катаны неплохо бы вернуть!»
«Не переживай. Всё это у моих людей. Получишь, как выберешься. Только вот… – он запнулся, – Сердца Льда при тебе не было…»
«Ну естественно. Оно надёжно спрятано. Так, чтобы ни один из клановцев не нашёл».
«Хорошо, – подтвердил он, – Я боялся, что им мог завладеть кто-то ещё».
– Пустая отговорка. Вы сами-то слышите, что говорите?
– Слышу. Но боюсь, что больше мне сказать нечего…
«Хорошо. Допустим, я выберусь… А что будет в вами?»
«Я останусь здесь. Ввиду последних событий мои отношения с Кланом заметно улучшились, так что, думаю, будет неплохо, если кто-то будет следить за ситуацией изнутри».
«И вы действительно надеетесь, что после моего побега вас ни в чём не заподозрят?»
«Не заподозрят, – подтвердил он, – Если ты всё сделаешь правильно».
«Что ж, хорошо… – она вдруг прониклась совершенно странным сочувствием к целителю. А ведь он, и правда, всё это делает ради неё… хотя не обязан… – Только пообещайте мне быть осторожным. И поаккуратнее с Мерлихом… с ним что-то не так…»
«Я почувствовал. Я пытался прочесть его сознание, но ничего не вышло. Все его мысли блокируются какими-то странными рассуждениями о природе, естестве, жизни… Словно он какой-то философ, а не Верховный адепт. Сплошная абстрактность – и никакой конкретики».
«Подозреваю, что он может оказаться тем, кто и навесил на меня все эти убийства».
«Возможно. Обещаю быть с ним по-внимательнее».
– В таком случае весь этот разговор ни к чему. Вы не добьётесь от меня прощения.
– Стоило хотя бы попытаться, – заметил Абедий, вставая, – Что ж, в таком случае не вижу смысла продолжать. Желаю лишь, чтобы твоё пребывание в Замке Скорби не оказалось слишком мучительным.
– Спасибо, – ехидно отозвалась девушка.
«Спасибо», – добавила она совершенно искренно.
«Думаю, твои родители гордились бы тобой…» – оглянулся он уже у самой двери.
«Подождите! Вы так и не сказали, что должно случиться!»
«Вот это…»
Свет резко моргнул. А затем и вовсе погас. Энергетическое поле, что отделяло Сатану от соседней комнаты, растворилось, оставив в стене широкую брешь. В этот же миг девушка почувствовала, как магические токи вернулись в её тело. Того, что ещё секунду назад их полностью блокировало, больше нет.
А значит пора действовать…
***
– А теперь прошу особого внимания, – продолжал Спелт, вновь повернувшись к залу, – Боюсь, я слишком стар, чтобы подолгу вести беседу. Но, благо, этого и не требуется. Сейчас на сцену выйдет человек, которого многие из вас довольно неплохо знают. По долгу службы он известен практически всем в нашем дивном городе. Однако далеко не всем так же известно, что будучи Верховным адептом, он ещё и входил в Совет Семи – и стал единственным выжившим после ужасного кровопролития. Поприветствуйте, Мерлих Гарсези!
Полы пурпурной епанчи легонько покачивались, когда верховный адепт, мерно вышагивая, поднимался на сцену. Его руки прямоугольником были сложены за спиной, каштановые же волосы – непривычно распущены, спадая по плечам. Поднятый кверху подбородок говорил о том, что Мерлих безмерно горд выступить перед собравшимися.
Кевин Спелт слегка склонил голову, завидев коллегу, и быстро – на сколько мог позволить его преклонный возраст – удалился со сцены. Молодой адепт остался один. Окружённый сотнями неотрывно взирающих на него глаз.
– Добрый вечер, горожане. Рад видеть вас сегодня здесь, – стоя ровно, без каких-либо лишних движений, начал Мерлих, – Я с горечью должен сказать то, что, наверняка, многим из вас уже и так известно. Последнее время выдалось совершенно тяжким для Эстериола. В наш город вернулась Тьма, от которой, как нам казалось, мы избавились множество лет назад.
Волна ритуальных убийств, что уже однажды пронеслась по нашим улицам, началась вновь. И на этот раз злоумышленники зашли так далеко, как только могли. Совет Семи пал, попавшись на уловку хитроумного убийцы, – он сделал паузу, позволяя всем собравшимся прочувствовать свою скорбь, – Но этот вечер мне бы хотелось посвятить не только погибшим Верховным. От рук убийц пострадала и масса других великолепных людей, что так же приносили немалую пользу нашему городу. Это обычные трудяги, работники научного центра, члены торговых гильдий – все они пали жертвами бессмысленной резни. Так давайте же почтим их память всеобщей молчаливой молитвой. Вспомним тех, кого нет сегодня с нами. Тех, чьи жизни отобрал ритуальный нож…
Мерлих замолчал и, слегка опустив голову, закрыл глаза. Собравшиеся, безропотно повинуясь, сделали тоже. Многие из них уже потеряли кого-то из близких. Другие же опасались стать теми, кому ещё только предстоит пережить потерю.
Зал затих. Лишь только Тезидий, стоя у сцены, одним глазком наблюдал за тем, как люди беззвучно шевелят губами, проговаривая какие-то слова. У кого-то на лицах видны были слёзы, у кого-то – страх. Неприклонная вера в то, что только проведение может помочь, когда уже никаких иных мер не осталось… Поэт уже видел такое, когда большую часть его деревни сразила какая-то непонятная хворь… видел, как самые сильные мужи плачут от безысходности… Безысходность – нет ничего страшнее…
– Спасибо, – спустя минуту Мерлих открыл глаза, – И теперь, когда дань уважения мёртвым оказана, думаю, нам стоит вспомнить о живых. О тех, кто всё ещё стоит рядом с нами. О тех, ради кого мы сами проживаем каждый новый день. Нам нужно подумать о том, как сделать так, чтобы никто из присутствующих… чтобы вообще больше никто не пал жертвой убийцы!
Поодиночке мы слабы. Но вместе мы сильны! И лишь только вместе мы сможем очистить наш город от этой скверны. Я не призываю вас идти в бой – я предлагаю лишь присматривать друг за другом и немедленно сообщать, если кто-то оказался в беде.
Понимаю, что учитывая все последние происшествия, ваше доверие к Клану подорвано. И именно поэтому, в качестве крайних мер, мы решили изменить принцип нашего руководства.
Долгие годы верхушка Клана была изолирована, она была далека от народа, и поэтому не могла принимать своевременное участие в жизни города. Теперь же наша главная задача – стать как можно ближе ко всем, кто в нас нуждаеся. Чтобы каждый зов о помощи оказался услышанным!
И именно поэтому я – Мерлих Гарсези, бывший член Совета Семи, человек, которого многие из вас знают не понаслышке, – при поддерже всех адептов Клана с сегодняшнего дня объявляю себя Лордом-Протектором и клянусь, – он продолжал, не давая стремительно поднявшемуся ропоту пересилить свой монолог, – Клянусь, что находясь во главе Клана, я сделаю всё, чтобы больше никто из жителей Эстериола не пострадал. Я направлю все свои усилия, чтобы схватить убийцу. И чтобы он получил по заслугам.
Первый шаг уже сделан – нами была схвачена Сатана Версет, известная пособница убийцы. Сейчас она пребывает в изоляторе Клана, ожидая своего перемещения в Замок Скорби.
Тезидий вздрогнул. Так вот что случилось с его героиней! Она стала пленницей в собственном Клане. Но как такое возможно? Как великая воительница Семиградья могла оказаться в сговоре с каким-то маньяком? Немыслимо!
– Более того, нам так же оказалось известно имя самого преступника – Морт Рэснэроз, известный юрист и уважаемый человек нашего города. Кто бы мог подумать, что однажды он возьмётся за ритуальный кинжал и станет наводить на наши улицы ужас? Но правда такова… Поэтому прошу, если вам станет что-либо известно о данной личности, незамедлительно сообщите об этом в Клан, дабы оградить своих близких от опасности.
Нам так же остаётся неясным, существуют ли другие пособники убийцы. Так что смотрите в оба. Помните, мы – Эстериолцы! И благополучие нашего славного города в наших руках!
В толпе снова стал собираться восторженный гул. Похоже, кто-то даже хотел начать аплодировать. Однако всеобщий фурор прервал резкий грохот сирены, разнёсшийся по залу. Он диким звоном врезался в уши, перекрывая собой все, даже самые громкие, выкрики.
Мерлих быстро зыркнул глазами по сторонам, явно недовольный, что его речь прервали подобным образом. Однако его лицо по-прежнему оставалось невозмутимым.
– Спокойствие, – радушным и вместе с тем совершенно убедительным тоном сказал он, когда сирена наконец приутихла, – Здесь нам ничто не угрожает. Скорее всего это обычный сбой, – он даже сделал над собой усилие лучезарно улыбнуться, – И тем не менее наши стражи проверят причину тревоги, в то время как мы продолжим нашу церемонию. Господин Юсайтус, позвольте передать вам слово.
Терпеливо дождавшись, пока пожилой священник выйдет на сцену, Мерлих ещё раз склонил голову в знак почтения к горожанам и быстро пошёл прочь. Лишь оказавшись за пределами зала в сопровождении десятка стражей и нескольких адептов, он позволил себе перейти на более резкий тон.
– Что это было?
– Тревога в секторе содержания, – отрапортовал один из клановцев, – Похоже, пленница совершила побег.
– Дьявол, – Мерлих поморщился, – Все силы – на её поимку. И без лишнего шума. Не будем в очередной раз беспокоить горожан.
– Поимку, сэр?
Несмотря на неуверенный лепет подчинённого, новоиспечённый Лорд-Протектор вполне ясно понял вопрос. И его резкий ответ был совершенно конкретным.
– Любыми методами. Живой она нам больше не нужна.
***
Дверь начала медленно отползать вверх. И в этот же миг свет моргнул. А затем послышался чей-то крик.
Не дожидаясь дальнейшего развития действий, стражи тут же взяли огнестрелы наизготовку и направили их в сторону открывшегося прохода. Что бы ни случилось внутри камеры, они будут готовы к этому. Никто не сможет уйти из-под перекрёстного обстрела…
Свет погас…
