Kitabı oku: «Сага о Бьёрне из Карнаполя», sayfa 3
Кроме тренеров Анучин наняла Бьёрну и лекаря. Звали его Сигимиром, и был он из Борийского княжества. Увидел Бьёрна Сигимир и пришёл в лёгкий шок.
– Тебе бы состричь свои шевелюры, наверняка там завелось много паразитов, – сказал Сигимир.
Тогда Бьёрн пошёл к цирюльнику в валорском Танабурге, где и намечался турнир. Бьёрну цирюльник состриг шевелюры, и сразу Бьёрн стал, что называется, «нормальным человеком».
В городе жизнь била ключом. За домами слышны были крики рабочих, звон ковки. Слышно было и пиление ножовкой, лай собак и истошные крики бездомных котов. Валорские верующие не переносили котов, и твердили они, якобы считались чёрные коты приспешниками дьявола. Нерелигиозные валорцы же к котам относились не столько как к домашним полезным животным, сколько как к съестному ресурсу. С каждым днём всё больше крыс Бьёрн видел на улицах, и думал, что отсутствие котов в городе ни к чему хорошему не приведёт.
Все эти дни тренировался Бьёрн и достиг каких-никаких, но успехов в упражнениях с луком, хотя и в бою, и на турнире валорийцы не использовали луков, а только они использовали арбалеты, и, несмотря на возгласы тренеров о том, что сейчас это не нужно, Бьёрн продолжал упражняться с луками, постоянно говоря своим тренерам о том, что это может пригодиться в будущем. Прогуливался всё это время Бьёрн среди валорских улочек, и дома были у валорийцев каменными, со стенами белого цвета, сделанными из известкового бетона, закреплёнными из всякого дерева балками, у вторых этажей. Крыши были у домов в валорийских селениях разными. Кто-то строил крыши из плит шифера, а кто-то – из глиняных черепиц.
Через несколько дней на площади города близ церкви валорские солдаты трубили в рог, предвещая о турнире, который вот-вот начнётся. Бьёрн спешно побежал к распорядителю, а Альтгейр, Сигимир и Анучин побежали делать ставки на Бьёрна. Валорийские турнирные традиции немногим отличались от имперских. Нередко там участвовали графы, но и не стеснялись выступать в надежде заработка простые солдаты или оруженосцы. Туров в турнире было всего четыре, как и в Империи. На первом туре выступало четыре команды по четыре человека. В следующий тур проходили две оставшиеся команды. На третьем туре воины сражались двое на двое, и в последнем четвёртом туре два оставшихся воины соревновались за звание победителя турнира, а награда было далеко не скромной, но и получить её было сложно из-за достаточно опытных бойцов, что на турнире выступали ведь, как ранее было сказано, турниры нередко посещали лорды, которые не раз и не два проводили успешные битвы и осады.
На первом туре Бьёрну выдали коня и ланец. Бой начался. Сразу разогнал Бьёрн своего коня и погнал галопом, и взял пику в правую руку и под мышку, как это делают валорские рыцари, и устремился на другого всадника, и сбил ему шлем и оглушил его. Древко пики же его сломалось от такого удара, и Бьёрн взял тогда меч. Рубал он врагов своих направо и налево, и вышел из первого тура победителем. На втором туре выдали Бьёрну арбалет. Помня все свои упражнения, быстро Бьёрн смог одолеть своих противников. На третьем же туре Бьёрну выдали длинный меч и каплевидный щит. Он посмотрел на вражеские команды, и сказал стрелку из своей команды, что будет прикрывать его и не даст ему пасть. Так команда его и выиграла. Потом же, на четвёртом туре, Бьёрн сошёлся в дуэли с этим же стрелком из прошлой его команды и расколотил его. После турнира получил Бьёрн награды, но позже вспомнил и про Сигимира, и после отдыха пошёл к нему, и долго они говорили о Борийском княжестве.
– Как там наша Родина? – спросил Бьёрн.
– Княжество сейчас переживает не самые лучшие дни, – ответил Сигимир, – Рагислав проиграл в войне с нортлингами и потерял крепость под Белогравом.
Долго после таких новостей сидел Бьёрн в тяжёлых думах. После же по городу пошли слухи о победителе прошедшего турнира, мол, что это благороднейший и умнейший человек выступает в облике медведя, а другие и вовсе говорили, что это медведь выступал в человечьем обличии.
Следующий турнир выпал на середину весны, в стране под названием Коуинлан. По легендам, полководец Коуин объединил все ранее раздобленные народы коуинланцев и создал страну, на равных сражающуюся с Империей, но с расселением других народов коуинланцы были вынуждены уйти на немалого размера архипелаг из горных островов из-за давлений многих государств. Воины этой страны – самые отважные среди всех, и используют они лёгкие брони, двуручные мечи и тесаки или длинные и крепкие ясеневые пики, а также большие шестиугольные или овальные щиты и палаши. Лёгкая пехота, зачастую представленная застрельщиками и называемая керном, носила только тканевые одежды или простые кожаные куртки, и кроме дротиков керны использовали топоры, луки и небольшие клёпанные круглые щиты с бронзовыми умбонами. Носили же коуинланцы клетчатые или полосатые одежды самых разных цветов, но самым дорогим, как и везде, считался, да и считается до сих пор пурпурный, и одежды они шили себе из льна. Также они до жути любили злато и драгоценности, а героями их легенд являются благородные разбойники и суровые и сильные воины, но и сами коуинланцы любили как слушать, так и рассказывать интересные истории, и каждый проявивший себя коуинланец хотел, чтобы его запомнили и запечатлели его деяния в виде рун. Сказания передавались из поколения в поколение, из уст в уста. Были у коуинланцев и свои сказители и барды, которых они называли «аитрехта». Также яро верили они в загробный мир, и поэтому нередки были случаи, когда человек занимал денег, отдавая их «после смерти». Говорят, давным-давно могучие мужи этого народа, веря в покровительство и заступничество своих богов, вовсе могли целыми отрядами сражаться нагими, используя только шлем, щит, меч, и веру в то, что тебя защитит твой бог.
На турнирах коуинланцы сражались заточенным оружием, и турниры были ритуальными, и почётным считалось выиграть на таком турнире, однако убитый на турнире считается принесённым в жертву, что тоже почётно среди коуинланцев, но умирало мало людей на турнирах, и всех большею частью, ранило. На турнире было всего четыре тура. На первом участвовало двадцать воинов, на втором – десять, на третьем – четыре, и на последнем четвёртом воины борются за награду между собой.
На первом туре Бьёрну дали двуручный палаш и выставили в команде из пяти человек. Бьёрн собрал людей и повёл их за собой в атаку, и все вражьи воины пали смертью храбрых об отряд, стоящий стеной. На втором туре Бьёрну выдали небольшой круглый щит и одноручный палаш, но на арену грянул туман. После всей битвы стало тихо, но Бьёрн чувствовал, что кто-то в тумане есть, как вдруг в его сторону прилетела стрела. Бьёрн закрылся своим маленьким щитом и пошёл в атаку вдоль стены. Тут же показалась фигура стрелка, и Бьёрн набросился на него и ударил со всей своей могучей силою. На третьем туре всем выдали фальксы – похожие на полумесяц огромные двуручные мечи, для пользования которых человек должен обладать немалой силой. Много о мечах этих сказаний сохранилось и у имперцев, и у коуинланцев. Везде написано и сказано было, будто бы меч этот способен был разрубить одним лёгким, как падающее перо, ударом щит, кольчужный доспех, и, говорят, запросто такой меч мог отрубить и руку. Оружие это было на самом деле действительно чудовищным, но только из-за использования того, кто действительно имеет большую силу, иначе же такой меч смысла не имеет.
Впрочем-то, легко дался Бьёрну третий тур. Сразу увидел Бьёрна один воин в чешуях и побежал к нему. Бьёрн отразил удар фалькса, ударил воина ногой, и, что есть мочи, сильным своим ударом отрубил ему половину левой руки. Сразу со спины после этого услышал Бьёрн чужой бег и мигом повернулся. Воин этот был в тяжёлой броне и хорошо орудовал совим мечом, да только бронзовая чешуя и умение его не спасли.
На четвёртом туре Бьёрн боролся с воином-ветераном. Таких в Коуинлане называли присягнувшими. Такие люди уважались среди коуинланцев, и почётным было каждому воину войти в ранг присягнувших, и ходить среди королевской дружины, которую коуинланцы называли "скваттой". Выдали им обоим по двуручному палашу, и они стали сражаться. Долго не могли они победить друг друга, то один отбивал удар палаша своим палашом, то другой парировал удар. Силы их были равны, да и роста они были примерно одинакового. Но ветеран, будучи в тяжёлой броне, выдохся быстрее, и сразу, как Бьёрн это увидел, ветеран получил ранение, и его увели с арены.
Выходя с арены, услышал Бьёрн в свою сторону много похвалы и радостных криков. «Умер», – услышал Бьёрн издалека, посмотрел в ту сторону, и увидел того воина, которому отрубил руку. Свесив голову вниз, он пошёл в гостиный дом, где позднее латал раны. Позднее, ночью он вышел к местному кладбищу, где этого воина похоронили, и почтил его, как отважного и смелого солдата.
Наконец, сезон турниров по Альтландии закончился, и ничего не оставалось, кроме как кутить за былые победы и тренироваться к следующему сезону турниров. Всё больше по городам разных стран разносились вести о турнирном бойце, что сражается в медвежьем обличии. В первую же неделю отдыха от турниров Бьёрн со всею своею ватагой поехал в столицу Западной Империи, в Ровел, о котором я уже вам писал. Вся команда устроилась в самой большой из всех таверн города и принялась пить за все турнирные победы и вырученные на ставках деньги. С каждым выпитым стаканом вина и за разговорами всё больше становилось врагов у Бьёрна на турнирах, и всё сильнее и сильнее он становился в глазах праздных зевак и обывателей, и лишь только один Бьёрн не пил и пытался свежую сохранить голову. Один ушлый торговец подслушивал все разговоры и подсел на уши Бьёрну, Альтгейру, Анучин и Сигимиру. После всех криков, бесед и разговоров ушлый караванщик предложил ватаге работу.
– Не сочтите за наглость, не хотел к вам навязываться, но вы выглядите как воины, и хотелось бы мне, чтоб вы охраняли мой караван по пути, – сказал торговец. Все начали думать, рассуждать, а Бьёрн всех послушал и рассудил так: «Пойти в охранники, пока нету турниров – неплохая идея. Мы пойдём». У торговца на лице засветилась лыба до ушей, впрочем, как заметил Бьёрн, этот купец просто предприимчив и злого умысла не имеет.
Через несколько дней караван отправился по пути из Равена в гентидский город Олуч-Уол. В главе каравана ехал Бьёрн на коне, светя своим шлемом всем проходящим мимо разбойникам, отчего все лихие люди торопились уйти подальше от большака на равнины и в леса. Через несколько дней пути, будучи уже на половине пути до Олуч-Уола, караван решил встать на дневной привал. Бьёрн, Альтгейр, Сигимир и Анучин расположились в одной палатке, чтобы обсудить, что же делать после выполнения контракта с торговцем. Потом же Альтгейр и Сигимир сели отдыхать, а Анучин завязала разговор с Бьёрном.
– Чую, Бьёрн, тянутся к тебе тёмные силы, – сказала Анучин, – берегись, ведь они могут убить тебя. Не забывай, оглянуться сможешь только тогда, когда за спиной есть щит или надёжный меч.
– Сам знаю и без тебя, – сказал Бьёрн, – будем настороже.
Через пару минут послышался за палаткой тихий топот. Четвёрка была готова напасть первой, но всё же незванных гостей ждали в палатке. Убийцы зашли в палатку, тут же встали Бьёрн, Альтгейр, Анучин и Сигимир, и в палатке началась драка. Все трое были убиты, а у одного из них оказалась какая-то бумажка. На ней был изображён сам Бьёрн с длинными и грязными своими шевелюрами.
– Точь-в-точь как ты, Бьёрн, до того, как Сигимир пришёл, – сказал Альтгейр.
– Да, очень похож, очень похож, – вторил Альтгейру Сигимир.
– Нет, и не похож вовсе, – сказал Бьёрн, – никак валорцы уж не угомонятся. Только чую я, с торговцем это никак не связано, и это не более чем совпадение.
Позднее, через несколько дней, караван доехал до гентидского города. Команда пару месяцев перебивалась всякими халтурками, и через несколько месяцев оповестили людей в имперском Санкта-Адроме о турнире. Ватага готовилась к новому походу, и через несколько дней Анучин и Альтгейр договаривались о ставках на турнир, а Бьёрн готовился принять бой. В общем, турнир дался Бьёрну легко, за исключением четвёртого последнего тура, на котором Бьёрн сошёлся в бою с старым имперским воином Тебиром Тихим, прозванным так за свой тихий характер. Пусть и был он тихим, а всё был он силён в бою с мечом, и долго Бьёрн не мог его одолеть, но в итоге смог победить, так как Тебир ходил в тяжёлой броне, а как все знают, очень долго махать оружием в такой не получится. «Чую я, мы ещё свидимся», – сказал своим товарищам Бьёрн.
После этого объявили новый сезон турниров в Валории, и первый же турнир намечался в валорском городе Фрадбург. Ватага двинула в этот город. Всё время казалось участие на этом турнире Бьёрну дурной затеей. Через несколько дней отряд стоял у реки под местечком Тиволия, но разведчики увидели лагерь через мост, и велел Бьёрн сказать главному в лагере, вольно ли пройти через мост. Главарь лагеря сказал же, что через мост пройти вольно, но он хочет лично поговорить с Бьёрном. «Странно», – подумал Альтгейр. Через несколько минут Бьёрн пришёл с поникшей головой к своей ватаге и велел идти через мост, и через пять вёрст поставить лагерь. Был же Бьёрн мрачнее самой тёмной тучи. Уже в лагере спал Бьёрн. Приснился ему сон. Увидел Бьёрн во сне воителя, похожего на того, что видел он из скьёльдингов. Была на том воине шкура медвежья, и медвежья же голова. Стоял он у леса, на подозрительно знакомой Бьёрну тропе, ведущей в Йернстрик. Шёл воин этот в лес. Пока шёл он, обратились его руки в лапы медвежьи. И пока шёл он в лес, обратились и ноги его обратились в медвежьи лапы. Вошёл он в чащу лесную, и обратился полностью в медведя. Проснулся Бьёрн под утро, помня этот сон, и задумался над ним:«Глупо, – думает, я медведем стал, да что толку? Сила есть у меня, да сила разум затмила».
После этого Бьёрн решил сражаться на турнире, чтобы отдать дань образу, но позднее открестился и от образа, и от турнира, сделав объявление своим товарищам.
– Мы не поедем на турнир в Фрадбурге, – сказал Бьёрн.
– Но почему же? – спросили все.
– Очевидно, – начал объяснять Бьёрн, – если я появлюсь на турнире, а Крайхс в Медведе наверняка узнал бы меня, то при победе мне придётся открыть своё лицо перед Годбертом, а ни он, ни Крайхс свои обиды ко мне так и не забыли.
На том и решили не появляться на валорском турнире.
Глава IV.
В лагере возрастало беспокойство.
– Анучин, поищи-ка в обозе лучшие валорские доспехи и оружие, которыми меня наградили на турнире, – сказал Бьёрн. К слову, Анучин пристроилась в отряд интендантом, делала инвентаризацию, и кроме того торговала с купцами.
Бьёрн облачился в длинную валорскую кольчугу, валорский шлем с плоским верхом и лицевой маской, который меж собою валорийские рыцари называли «шлемом-ведром». Взял Бьёрн небольшой щит, длинную пику и валорский рыцарский меч, в общем, всё то, что выиграно было на турнирах в Валории. Он вышел к своим воинам и сложил такую вису:
«Пал зверь смертью,
Злобным роком судьбы.
Охотник стоит над
Медведя шерстью.
Сам охотник
К приключеньям идёт.
Сам охотник – ратник,
Суровый, с Севера».
Спросили все, что же случилось с Бьёрном, и почему он сделал именно так, и что же сказано было в той палатке. Сказал же тогда Бьёрну тот таинственный человек, что многие приключения ждут его, и что уготовлена самими Богами этого мира особая Бьёрну судьба. Сказал он Бьёрну, что такие люди, как Бьёрн, сильные, хитрые и умные, и имеющие суровый норов, и силу духа, позже часто становились очень известными личностями. Смерть же уготована таким великанам не самая лучшая. Они заболевают, становятся вовсе дикими, и как дикие животные, уходят жить в лес, где и умирают в муках. На вопрос Бьёрна о том, зачем некоторые люди появляются такими, ответил неизвестный, что сами Боги этого мира устали из-за человеческих склок, из-за того, что люди постоянно грызутся за чины, земли, и даже самые простые вещи. Таких великанов же посылали только ради того, чтобы людей обычных уничтожить. К слову, войн люди уже к тому времени провели так много, что головы будущих хронистов запада, историков юга, писателей саг и летописцев севера, уже трещали и страдали сильной головной болью, пока сами они были ещё в утробе матери. Рассказал он всё, что было выше сказано, и продолжил свою речь.
– Впредь всегда верьте каждому моему слову и подыгрывайте мне, – закончил свою речь Бьёрн.
Отряд отправился в поход по южным валорским деревням. Первым на пути было селение Шатдефран. Бьёрн вошёл в местную маленькую харчевню и сел в углу залы. К нему подсели крестьяне и начался разговор.
– Куда господин рыцарь отправляется? И как его зовут, и почему сир не открывает свой шлем? – спросили крестьяне.
– Моё имя – Энвит, у меня обет – я не сниму шлем, пока не достигну цели, – ответил Бьёрн, – отправляюсь я в богатые райские земли, до которых мне и нужно добраться.
– А что это за земли такие? – снова вопросили валорские крестьяне.
– Это обильные земли на юге, – сказал Бьёрн, и через паузу в пару секунд продолжил, так и не отняв свой взгляд от пустой кружки, стоявшей на столе перед ним, – в реках там течёт мёд, на деревьях растут деньги и разные фрукты.
– А работают ли там люди? – снова расспрашивали Бьёрна крестьяне.
– Да, но только ради удовольствия, – ответил Бьёрн, – если вы хотите жить там, то идите за мной.
Среди всех крестьян, сидевших в харчевне, нашлось немало тех, кто пошёл за Бьёрном, нередко из-за бедности. В толпе нашлись те, кому терять уже нечего. Пусть кто-то посмеивался над рассказами Бьёрна, «Честного рыцаря Энвита», но он не обращал внимания. Позднее Бьёрн со своими людьми отправился в следующие деревни – Тальтаберг, Монтайльмарш, Крассафельд и Ремофвиль, и прочие селения. Много человек пошли за Бьёрном, и чем больше крестьян шло за ним, тем меньше человек смеялись над ним и его рассказами, а обращённые крестьяне всё более яро доказывали другим, что земли эти существуют и располагаются далеко на юге. Ватага расположилась в лагере, начав свой поход. Бьёрн осмотрел лагерь, и сказал Альтгейру:
– Ну как тебе моя шутка, Альтгейр? – спросил Бьёрн.
– Шутка смешной выходит, но что мы будем делать дальше? – ответил Альтгейр Бьёрну.
– Но шутка ещё не сыграна до конца, пока не время смеяться, – отметил Бьёрн.
Уже через несколько дней валорский сброд во главе с Бьёрном стоял лагерем в десятке, или больше, вёрст от западно-имперского города Санкта-Трада. На горизонте показался небольшой отряд, подходивший к лагерю. Крестьяне не понимали, для чего он идёт, и Бьёрн поскакал к этому отряду ради переговоров. Оказалось, что это был отряд скьёльдингов. К слову, скьёльдинги не только были воителями, занимались они и наёмничеством, и иногда грабили и караваны. Бьёрн же начал говорить с лидером отряда.
– Отдавайте-ка своё добро, не охота нам сегодня с кем-то биться, – сказал лидер отряда.
– Не собираюсь я ничего отдавать по первому требованию, – сказал Бьёрн и открыл забрало шлема так, чтобы крестьяне не увидели лица, – да и неужели вы не помните меня?
– Не брат ты нам уже как год, и не рассчитывай на наше родство, – сказал лидер отряда скьёльдингов.
– Не к родству я нашему взываю, а к вашей памяти, – ответил на то Бьёрн.
В отряде скьёльдингов нарастало беспокойство. По отряду были слышны разные слова, в том числе «Неужели это тот самый Бьёрн?» и «Он же убил медведя?». Грабить крестьян не решили, да и к тому же, забирать было нечего, и побаивались все силу Бьёрна. Потом же крестьяне чуть ли не боготворили его, ведь он смог в одиночку отогнать разбойников от паломников. Но всё же, недовольство возрастало и среди крестьян, ведь с каждым днём фуража и продовольствия становилось всё меньше и меньше. Анучин каждый день говорила Бьёрну: «У нас заканчивается зерно!» Бьёрн же приказывал покупать еду в попутно встречаемых деревнях. Однако, когда зелёные равнины и оливковые деревья заканчивались на юго-востоке империи, крестьяне стали уже открыто выражать своё беспокойство. Бьёрн, «честный рыцарь Энвит», вышел к крестьянам и начал свою речь.
– Укрепитесь в вере и духе, братья! – крикнул Бьёрн, – неужели вы готовы сдаться почти в конце нашего пути?
Потом он спустился холма, на котором вещал крестьянам, сказал им, что сварит «кашу из одной только силы воли». Он велел достать большой котёл, который лежал в одном из обозов толпы, и его принесли и поставили перед Энвитом. Потом же он велел налить воды в котёл, и она была налита, и повелел он поставить котёл на кострище. Вода закипела, Бьёрн зачерпнул её и сказал: «Хороша каша, да не хватает зерна немного». Крестьяне нашли в своих карманах зерно и рассыпали всё по мешкам, и полностью, до самых краёв, заполненными стали два мешка зерна. Он велел засыпать всё зерно в котёл. Вода закипела, Бьёрн зачерпнул и сказал: «Хороша каша, да не хватает, м-м-м, мяса немного». Крестьяне тут же поймали пару индеек, куропаток и зайчиков. Их общипали и кинули в котёл. Вода закипела, Бьёрн зачерпнул и сказал: «Хороша каша, да не хватает немного ей масла». Внезапно крестьяне нашли и немного масла. Бьёрн зачерпнул и сказал: «Хороша каша, всем кашам каша, а ведь сварена только на силе воли». Крестьяне сытно поели и возрадовались. На горизонте уже были видны песчаные барханы и мелкие оазисы с фиговыми деревьями и маленькими озёрами. Сброд радостно кричал: «Вот она, та самая богатая земля!» Бьёрн же всем говорил, что путь не достигнут до конца. На большаке впереди послышался гул копыт. Энвит на своём коне погнал вперёд вместе со своими товарищами. Впереди же был отряд графа Крайхса. Последний со своей уже привычной напыщенной манерой подошёл к Бьёрну и между ними завязался разговор.
