Kitabı oku: ««Злой» ангел», sayfa 7

В тот же день Федя стал замечать тени на полу в котельной. Тени внезапно появлялись из ниоткуда, также незаметно исчезали. Это было похоже на тени людей, только людей Федя не видел. Когда Федя пытался догнать эти тени и наступить на них ногой, тени исчезали. Чаще всего, большое скопление теней Игнатьев видел у неработающего, третьего котла.

«Или я схожу с ума, или жара и шум мне противопоказаны. В любом случае, никому об этом говорить не буду, а то упекут в психушку. Подождём, может, это пройдёт», – думал Федя, разглядывая очередную тень, движущуюся между первым и вторым котлами.

8

В субботу, в пять часов вечера, когда Федор сидел на диване в гостиной, смотрел телевизор и поглаживал голову Чарли, сидящего у его ног и блаженно закатившего глаза, раздался звонок в дверь. Чарли встрепенулся, выйдя из коматозного состояния, в котором он находился последние сорок минут, побежал в прихожую.

«Ав! Ав! Р-вав! – услышал Федя из коридора. По лаю своей собаки Игнатьев уже научился определять, кто пришёл: свои или чужие. По металлическим ноткам в голосе пса, Федя понял, что пришёл кто-то чужой. Это был тот, кого Чарли не знает или не считает членом своей стаи.

Посмотрев в глазок, Федя увидел Наташу Симонову.

«О, на ловца и зверь бежит! Только подумал о том, как бы скрасить свой досуг, пришла Наташа. И родителей дома нет, и деньги есть. Класс!» – подумал Федя, открывая дверь.

– Ну, ты чего? Идёшь? – входя в квартиру, спросила Наташа. На ней была короткая кожаная куртка и узкие джинсы, обтягивающие её стройные ноги. От запаха духов Наташи у Феди закружилась голова.

– Куда? – не понял Федя.

– Как «куда»? Мы же с тобой собирались в «Церковь Христа» сходить. Ты забыл?

Действительно, Федя забыл о том, что Георгий приглашал его и Наташу в «Церковь Христа Седьмого дня», и ему не очень-то хотелось туда идти. Каким-то странным показался ему этот Георгий. Что-то было в нём не так.

– Может, у меня посидим? – Федя сделал последнюю попытку отговорить Наташу.

– Если не хочешь идти, я пойду одна! – Наташа надула губки.

– Может, пивка попьём?

– Это грех! Я хочу очиститься от грехов, больше узнать о…

– Сейчас я оденусь, и пойдём! – Федя побежал в свою комнату и стал рыться в шкафу – И где этот пиджак? Не пойду же я в кофте от спортивного костюма?

Переодевшись, подушившись папиной туалетной водой, Игнатьев поспешил в коридор.

– Давно тебя таким нарядным не видела! – с восхищением сказала Наташа, глядя на Федю.

– Я же с тобой иду. Должен я быть похож на человека, чтобы тебе не было стыдно…

Чарли нетерпеливо тявкнул, завилял обрубком хвоста.

– А ты с нами не пойдёшь! Потом, вечером погуляем. – Игнатьев закрыл входную дверь. Спускаясь по лестнице и любуясь Наташей, Федя слышал, как Чарли воет и царапает дверь когтями.

9

Федор никогда еще не видел так много народа в Доме Культуры Железнодорожников. Там были все: юноши, девушки, мужчины, женщины, старики, дети. В тот день в Доме Культуры собрались представители абсолютно всех слоёв населения. Все были парадно одетые, никто не курил и не матерился, что Федю очень удивило. «Прихожане» собрались в большом зале, который был заполнен до отказа. Некоторым, кто пришёл позже, не хватило мест, и они стояли у задних рядов.

Ровно в шесть часов потух свет, мощные прожектора осветили сцену. В центре сцены стояла кафедра, по бокам стояли вазы с искусственными цветами. Заиграла органная музыка, на сцену вышел Георгий и еще три человека: двое мужчин и одна женщина. Все были одеты в чёрные костюмы. На женщине тоже был чёрный брючный костюм.

– Я приветствую вас, братья и сёстры! Я рад, что вас так много сегодня! Я рад, что мы вместе, и мы любим Господа Бога нашего, Иисуса Христа! – закричал в микрофон Георгий. – Аллилуйя, братья и сестры!

–Аллилуйя! – хором откликнулись все, кто были в зале, и началось представление. Такого шоу Федя ещё не видел никогда.

Георгий целый час рассказывал про грехи, по Библию. Про Иисуса, умершего на кресте за наши грехи и воскресшего, «смертью смерть поправ». Георгий рассказывал про скорый конец света, про то, что мир погряз в грехе, и скоро все предстанут перед судом Божьим и попадут в ад. Для того, чтобы спасти душу, нужно верить в Бога, не грешить и стать членом «Церкви Христа Седьмого дня». Только «Церковь Христа» спасёт мир.

Потом двое мужчин и женщина, которые вышли на сцену вместе с Георгием, по очереди говорили то же самое, что сказал Георгий, только другими словами.

Потом в зале зажёгся свет, по рядам раздали тексты песен, напечатанные на компьютере, и все стали петь.

– Ну что? Вступим в «Церковь Христа»? – спросила Наташа по дороге домой. Темнело, и было прохладно.

–С тобой хоть на край света! – ответил Федя, обнял Наташу за талию и попытался её поцеловать.

– Не греши! – Наташа, засмеявшись, отстранилась от Феди.

– Я уже почти ангел! Со мной и поцеловаться-то не грех. Я уже не говорю о более серьёзных вещах…

– Давай пока не будем…грешить?

– Это почему? – Федя с улыбкой посмотрел на Наташу.

– Я хочу спасти мир! – ответила Наташа. Лицо её было серьёзным.

«Ну и дура», – подумал Федя, а вслух сказал:

– Тогда будем спасать мир вместе!

10

В течение двух последующих месяцев Федя с Наташей посещали по субботам «Церковь Христа». Феде там нравилось. Он познакомился там со многими интересными людьми, с которыми иногда встречался и в будние дни, после работы. Они изучали библию, вели душещипательные беседы о Боге, о Библии, о грехах и о спасении мира.

При встрече члены «Церкви Христа» жали друг другу руки, обнимались, целовались. Со стороны это напоминало встречу родственников после долгих лет разлуки. Феде очень нравилось целоваться и обниматься с «сёстрами во Христе». Федя знал, что это грех. Ему было приятно целовать, обнимать и прижимать к себе молодых девчонок, чувствуя, как упираются ему в грудь их упругие соски. Многие из них почему-то не носили лифчиков. Но ничего не мог с собой поделать.

Через два месяца Георгий почему-то изгнал Наташу из «Церкви Христа» и стал предлагать Феде стать постоянным членом их братства и пройти обряд крещения. Федя не знал, что на это ответить. С одной стороны, ему хотелось быть членом «Церкви Христа», изучать Библию. Феде нравились эти люди. Ему нравились их собрания, после которых он чувствовал себя одухотворённым, и заряженным «под завязку», какой-то положительной, чистой энергией. Но с другой стороны, грехи держали Федю. Он не мог не замечать и не хотеть молодых девушек, он не мог бросить курить и отказаться от пива. Братьям и сёстрам во Христе Федя рассказывал сказки про то, что он бросил курить, отказался от алкоголя, каждый день чувствует силу святого духа…. Но это была ложь. Федя не хотел врать, но ему приходилось это делать, чтобы оставаться в «Церкви» и общаться с хорошими людьми. Феде была противна эта ложь, но он ничего не мог с собой поделать. Он как бы разрывался на две половинки: на чёрную и белую. Где-то в глубине души Федя надеялся, что вот-вот он расстанется с грехами и тогда сможет стать полноправным членом «Церкви Христа», но грехи держали его. Крепко держали.

На работе всё было нормально. Федя потихоньку осваивал азы слесарного мастерства. За непродолжительное время он научился чинить всё: от задвижек и до насосов. Сейчас он работал дежурным слесарем по скользящему графику: работа в день, день отдыха, работа в ночь и два дня отдыха. Ему такая работа нравилась. Главное, не нужно было ездить на работу каждый день, и была возможность отдохнуть в будний день, когда родителей нет дома.

Федя с удивлением узнал, что Алексей Иванов, который пытался отправить его, за бутылкой водки, оказался маньяком, убившим двух человек и покончившим жизнь самоубийством.

– Как тебе повезло, Федя! – говорил тогда Борис Александрович. – Он мог тебя в тот вечер на лоскуты порезать, а я ему помешал. Вот он и выместил злость на своих собутыльниках, а потом – на себя руки наложил. Если бы мне здоровье позволяло пить, ты бы у меня каждый день в лавку за водкой бегал!

– Для вас, Борис Александрович, я бы это делал с удовольствием! – улыбаясь, отвечал Федя. И это была правда. Федя уважал этого седого старика, которого считал своим лучшим другом.

– Да что вы, молодые, знаете об удовольствии?

Только, работая по ночам, Федя стал замечать странные вещи, которые раньше ему не бросались в глаза. Иногда он сквозь шум работающего оборудования слышал рядом с собой мужские, женские и детские голоса. Как будто кто-то стоял рядом, и что-то говорил ему. Федя сначала только слышал голоса, потом стал различать слова: «Помоги мне! Помоги!». От этого ему становилось страшно, и по спине пробегали мурашки. Оглядываясь по сторонам, и не видя никого поблизости, Федя шёл в слесарную мастерскую, где в компании дежурного электрика Анатолия было не так страшно, или шёл к операторам. За разговорами с ними время пролетало быстро и весело.

Однажды, работая в ночную смену, Федя зашёл в насосную, где стояли насосы, перекачивающие воду из дренажного бассейна в городскую канализацию. В насосной было тихо и сыро. Когда Федя включил в насосной свет, он увидел тени на дне бассейна и услышал шлёпанье шагов по воде. Федя не на шутку испугался, сердце заколотилось в гуди.

– Здесь кто-нибудь есть? – крикнул Федя, нагнувшись над квадратным люком бассейна. Ответом ему послужила тишина и шлёпанье ног по воде. Воды в бассейне было не много, где-то по колено. Присмотревшись, Федя разглядел в полумраке очертания человеческих фигур и шепот.

– Я сейчас охрану вызову с проходной! Выходите оттуда!

В ответ – тишина, только шепот:

– Помоги нам, помоги нам, помоги!

Схватившись за голову, сжав её так сильно, что глазные яблоки чуть не полопались, Федя выскочил из насосной. На небе светила полная луна. Деревья качались на ветру, шелестя листвой. Феде казалось, что это чудовища, которые тянутся к нему своими длинными руками. Они хотят схватить его. Федя понимал, что это бред, но держался от деревьев подальше.

– Господи, что происходит? Я схожу с ума, – шептал Федя, направляясь к конденсатной насосной. В его обязанности входило следить за давлением и за состоянием насосной. – Теперь я понимаю. Почему все слесаря пьют водку на работе. Наверное, это для того, чтобы не сойти с ума!

Федя открыл дверь, вошёл в помещение насосной, и включил свет. То, что он увидел в насосной, его ещё больше шокировало. Стены, пол и потолок насосной были залиты кровью. На стенах и на полу виднелись куски мяса. Перед вторым насосом лежала нижняя половина тела человека, одетая в такие же, как у Феди, рабочие штаны, в кирзовых сапогах. Часть грудной клетки и левая рука лежали прямо у входа, остальные части тела были разбросаны по насосной. Защитный кожух был снят с полумуфт и лежал на окровавленном полу, два болта с гайками лежали рядом с ним.

На вращающийся вал насоса было намотано что-то красное, похожее на ленту. Присмотревшись, Федя понял, что это. Это были кишки. Похожие на кровавые сардельки, кишки были не только на валу насоса и на полумуфтах, они лежали на корпусе насоса и на полу.

–А-а-а-а-а! – заорал Федя и выскочил из насосной. Его сразу же вытошнило.

– Ты чего орёшь, Федя? Что с тобой? Неудачно выпил? – У насосной стоял электрик, Анатолий. Он с ужасом смотрел на Федю. Фонарь уличного освещения, установленный на козырьке насосной, освещал его бледное, испуганное лицо. – Тебе «скорую» вызвать?

–Там… там… – Федя указал трясущейся рукой на дверь насосной.

Анатолий зашёл в конденсатную, посмотрел по сторонам.

– Ничего там нет. Что ты там увидел, Федя?

Осторожно крадучись, Федя зашёл в насосную. Всё было как всегда: белые стены с грязными разводами, два насоса, один из которых в резерве. Манометр показывает, что давление в норме. И никакой крови, никакого мяса.

– Ты принимаешь наркотики? – спросил Анатолий, сдвинув брови.

– Толя… дело не в наркотиках! Я с детства… крыс не люблю! – с ходу соврал Федя – А тут я увидел такую большую! Она хавала мясо!

– Не ври мне, Федя! Завязывай с наркотиками! А то закончишь свою жизнь, как Лёха Иванов! – Анатолий зашёл в котельную. Дверь за ним с шумом захлопнулась. От этого громкого стука Игнатьев вздрогнул и болезненно сморщился. Сплюнув себе под ноги , он поспешил за электриком

В котельной он нашел Анатолия в операторской. Через прозрачное оргстекло Федя видел, как тот рассказывает что-то операторам, машет руками и изображает, как Федю тошнит. Маргарита Львовна, старший оператор, при этом укоризненно качала головой, а оператор Света заливалась звонким смехом, который не мог заглушить даже шум работающего оборудования.

11

В следующее дневное дежурство Федя с ужасом узнал, что о том неприятном инциденте узнала вся котельная. Слесаря посмеивались над Игнатьевым, спрашивая, не боится ли он тараканов. Федор на них за это не обижался.

«Вам меня не понять», – говорил Федя. Как правило, его слова сопровождались взрывами смеха. Никто не знал, что он действительно что-то видел и очень переживал по поводу случившегося.

Николай Владимирович тоже как-то странно смотрел на Федю, из чего он сделал вывод, что он уже в курсе того, что произошло с ним в прошлую ночную смену.

В следующее ночное дежурство Игнатьев не видел очертания человеческих фигур в дренажном бассейне, не видел трупов в конденсатной насосной. Ему уже стало казаться, что всё, что с ним произошло на прошлой неделе, было плодом его воображения.

Ближе к полуночи, когда Федя сидел на скамейке возле входа в котельную и курил, из котельной вышла Ирина, лаборант химической водоочистки. Ира была привлекательной блондинкой лет сорока, с большим бюстом и неохватной талией. Федя редко с ней общался, так как она никогда не заходила в слесарную мастерскую, также она не заходила в операторскую. Ирина или работала в лаборатории химической водоочистки, или крутилась у больших фильтров и редко с кем разговаривала. Федя никогда не пытался с ней заговорить, так как по его меркам Ира была непривлекательной.

– Куришь? – спросила она, присаживаясь на скамейку.

Федя вздрогнул от неожиданности и кивнул головой, выпуская в воздух струю голубоватого дыма.

– Переживаешь по поводу случившегося?

– А ты откуда знаешь?

– Вся котельная об этом говорит. Анатолий всем растрепал. Я иногда диву даюсь, какие же вы, мужики, сплетники. А ещё говорят, что женщины болтливы, – Ирина вздохнула, достала из кармана тёмно-синего рабочего халата пачку длинных дамских сигарет, выудила из пачки тонкую сигарету и закурила.

– Я действительно с детства не люблю крыс. А тут такая здоровая, кусок гнилого мяса хавает…

– Ладно, ты-то хоть мне сказки не рассказывай!

Федя удивлённо посмотрел на лаборантку, подняв брови.

– Это не сказки.

– Для них это не сказки, а для меня сказки, потому, что я знаю, что ты действительно что-то видел, и это была не крыса! Расскажи мне, что ты видел?

– Может, не стоит… – Федя не хотел ничего рассказывать лаборантке. Он боялся, что она примет его за сумасшедшего и будет смеяться.

– Хорошо, – Ира закинула ногу на ногу. Федя увидел её полные бёдра в разрезе халата и отвёл глаза. – Я обладаю экстрасенсорными способностями. Не всегда и не в таких объёмах, как хотелось бы. Моя бабка была знахаркой. Эти способности, скорее всего, передались мне от неё.

– Ты не шутишь? – Игнатьев вопросительно посмотрел на лаборантку, но, встретившись взглядом с её серьёзными глазами, понял, что она говорит правду, или думает, что говорит правду.

– Иногда я вижу свечение, исходящее от людей, иногда вижу тени, которые не видит никто другой. Иногда слышу голоса…

– Я иногда вижу тени в котельной. Нигде не вижу, а в котельной они есть. Как будто кто-то идёт, а человека нет. Иногда слышу голоса…

– Я их тоже слышу. Как они мне надоели. «Помоги мне! Помоги!» – Ирина поморщилась и стряхнула пепел с сигареты лакированным ногтем указательного пальца.

– Я тоже это слышу. А в дренажном бассейне я видел смутные очертания людей, слышал, как они ходят по воде. А когда мы с Борисом ставили хомут на трубе в сушилке, там было много пара… – Федя сделал глубокую затяжку и с шумом выдохнул дым. – Я видел людей, снующих туда-сюда. Внизу, под лестницей, стоял Борис. Они ходили около него, но он никого не видел! А я видел их, как тебя сейчас. Может, я схожу с ума?

– Ты не сходишь с ума! – лаборантка пристально посмотрела на Федю – У тебя, скорее всего, тоже есть дар, как и у меня. Никто ведь больше их не видит, а мы видим.

– Ты тоже их видишь? Этих людей?

– Людей? Это не люди, – Ирина смотрела в одну точку перед собой, словно о чём-то думала.

– А кто? А что это?

– Это мертвецы!

– Как… мертвецы? – Федя не мог поверить тому, что слышит. Как он, девятнадцатилетний парень может такое видеть?

– Раньше здесь, на месте мебельной фабрики, было кладбище. Когда большевики пришли к власти, они разрушили храм, который здесь был, сровняли могилы с землёй и построили фабрику. Видно, есть какие-то силы, которые мстят людям за это. Фабрика трижды горела. Один директор фабрики повесился в своём кабинете, другой умер в том же кабинете от сердечного приступа. В цехах постоянно происходят несчастные случаи. Недавно одна работница упала на ровном месте и сломала себе шею.

– Она умерла?

– Нет, но лучше бы она умерла. Она осталась парализованной!

– Ничего себе!

– В котельной тоже был один странный случай. Это было то ли в пятидесятых, то ли в шестидесятых? Не важно! Тогда в котельной работал только один котёл – третий, который сейчас не работает, ждёт, когда его демонтируют. Потом смонтировали два котла, которые сейчас работают и достроили котельную. Раньше-то она небольшая была, не больше того склада, – Ирина указала рукой на склад лакокрасочных материалов, затушила сигарету. – Третий котел топили углём, иногда древесиной, не пригодной для производства мебели.

–И что? – спросил Игнатьев.

–А… Ну вот, работал здесь кочегар один. Звали его Ибрагим. То ли татарин, то ли еврей, не знаю. С ним в смене работал дежурный слесарь Вася. Один раз они накатили, подрались. Ибрагим убил Васю лопатой и сжёг его в котле, а потом там же, у котла на трубе повесился.

– Ничего себе! – Федя присвистнул. – А откуда ты это знаешь?

– У меня отец на этой фабрике сорок лет отработал. Маргарита Львовна здесь больше тридцати лет работает. Она тебе то же самое рассказать может. Это ещё не всё.

Игнатьев слушал внимательно, забыв про сигарету, дымящуюся у него в руке. Сигарета догорела, и обожгла ему пальцы. Федя вскрикнул и метнул сигарету в урну.

– Я чувствую злую энергию этого котла, вижу тени. Мне кажется, котёл меня ненавидит.

– Я тоже заметил, что больше всего теней у третьего котла. Они как будто расходятся от него.

– Работал здесь ещё один дежурный слесарь. Звали его Коля Крючков. Не пил, не курил, положительный такой был. Никаких странностей за ним операторы не замечали. Как-то работал он в ночную смену, это было лет десять назад. С операторами чай пил, рассказывал анекдоты. Потом пошёл оборудование обходить и пропал. С утра, во время обхода оборудования перед сдачей смены его, точнее то, что от него осталось, нашли в конденсатной насосной. Он снял защитный кожух с насоса и прыгнул на вращающиеся полумуфты! Его разорвало на мелкие кусочки.

– Именно эти кусочки я видел в прошлое ночное дежурство.

– И вот, что я думаю, – невозмутимо продолжала Ирина. – Всё, что здесь происходит нехорошего, это дело рук покойников. Они мстят нам, живым. А то, что ты видел в конденсатке, скорее всего, предупреждение тебе. Будь осторожен!

– И ты будь осторожна!

– Уж я-то осторожна. Ты просто не представляешь, как мне всё это надоело: эти шаги в лаборатории, эти тени… Я, наверное, уволюсь отсюда. И ты увольняйся, если хочешь жить долго и счастливо. Это чёрное, нехорошее место. Я это чувствую всем своим нутром, – Ирина встала со скамейки и пошла по направлению к входу в котельную. Взявшись за дверную ручку, лаборантка обернулась, – Никому не рассказывай о нашем разговоре, ладно? То, о чём мы говорили, пусть останется между нами!

Игнатьев кивнул головой. Ирина зашла в котельную. Почесав затылок и тяжело вздохнув, Федя закурил ещё одну сигарету. Он не мог поверить в реальность происходящего. Ему вдруг стало страшно, в голове вертелось: «…Дело рук покойников… Будь осторожен!.. Дело рук покойников!»

12

Евгений Котельников родился и вырос в Свердловске, который с развалом Советского Союза стал Екатеринбургом. Он учился в обычной школе, ничем не выделялся среди своих сверстников. В школьном аттестате у него были и тройки, и четверки, и две пятёрки (по пению и по рисованию).

В армии Евгений служил в пограничных войсках, на Дальнем Востоке. Там же он пристрастился к курению «травки», которой всегда было в избытке у его лучшего друга Касыма Исынбаева. Выкуривая «косячок», Евгений стал замечать, что его «забирает» совсем не так, как его товарищей. Сослуживцы Евгения, выкуривая «траву», начинали смеяться, у них поднималось настроение. Евгений же, наоборот, уходил в себя и начинал читать мысли и эмоции. Он никогда не знал, как это называется по научному, но про себя он это называл «глубокое проникание». Он не только мог прочитать мысли людей, поймать их настроение, он мог влиять на людей. Поначалу Евгения это пугало, а потом стало забавлять.

В состоянии наркотического опьянения Евгений мог заставить любого солдата прижечь себе лоб сигаретой, погладить руку раскалённым утюгом, послать на три весёлых буквы любого офицера. Но это продолжалось до тех пор, пока была «травка». Как только «травка» заканчивалась, заканчивалось и веселье.

Постепенно состояние «глубокого проникновения» Евгений стал воспринимать не как баловство, а как дар Божий.

Отслужив в армии и вернувшись в 1992 году в родной Екатеринбург, Евгений понял, что работать, как все не хочет, получать высшее образование тоже не хотелось. И вот решил Евгений заняться мошенничеством.

Евгений купил себе модный костюм, сделал поддельное удостоверение работника ЖЭКа. Выкурив «косяк» для того, чтобы проснулся дар убеждения, Евгений ходил вечером по квартирам и собирал деньги якобы на замену труб. Люди охотно расставались со своими деньгами. Евгений даже давал им расписываться в ведомости, а потом исчезал вместе с деньгами. Он мог прочитать их мысли, чувства. Если он чувствовал опасность, он не брал деньги и исчезал, но таких случаев было мало. В основном, люди охотно отдавали деньги.

Евгений работал только в старых домах, где действительно люди нуждались в замене труб. За короткое время он «отметился» почти во всех районах Екатеринбурга. Сообщения об его «деятельности» регулярно появлялись в прессе, освещались телевидением и радио. Но никто, увидев на пороге своей квартиры Евгения, не мог заподозрить в нём мошенника. Если человек начинал сомневаться, Евгению нужно было просто его слегка «подтолкнуть», и человек сам отдавал деньги. Важно было всё это провернуть, пока не «отпустило». На трезвую голову у Евгения не получалось абсолютно ничего. У него даже не получалось купить бутылку вина в магазине без очереди. Люди сразу начинали возмущаться.

Переспать с проституткой бесплатно – без проблем, уговорить реализатора киоска отдать ему всю дневную выручку – пожалуйста! Пока Евгений был «под кайфом», он чувствовал себя маленьким богом. Для этого нужно было всего ничего – чуть-чуть курнуть травки.

Промашка вышла только один раз. Евгений совершил роковую ошибку, о которой он потом долго жалел

Пройдя сверху вниз по подъезду одного из домов в Чкаловском районе Екатеринбурга, Женя уже хотел уходить, но что-то заставило его позвонить в дверь квартиры на первом этаже. Дверь открыла седая бабулька.

– Чего надо? – старушенция подозрительно оглядела Евгения.

– Я из домоуправления! – Женя показал «липовое» удостоверение. – Ваш дом находится в критическом состоянии. Необходимо заменить трубы. Так как из городского бюджета на эти цели денег не выделили, мы решили менять трубы за счёт жильцов. Все, кроме вас уже заплатили. Можно я войду?

– Входи, смотри трубы, – старушка отошла в сторону, давая возможность Евгению войти.

Женя с важным видом зашёл в туалет, в ванную комнату, потом прошёл на кухню, покачал головой.

– Надо менять!

– У меня денег нет! Я – пенсионерка, ветеран войны! Мне на лекарства не хватает.

– Давайте сколько есть! – Евгений пристально посмотрел на бабулю, но, к своему ужасу, понял, что не может «прочитать» её. Попытался «подтолкнуть», но бабуля была непробиваемая, словно бетонная стена. Она стояла в дверях кухни, уперев руки в бока, и смотрела на Евгения ледяными глазами.

– Это всё, что могу дать! – бабуля вытащила из кармана фартука смятые банкноты и протянула их Евгению.

– Этого хватит только на замену труб в туалете, – Женя разгладил купюры и засунул их в туго набитый деньгами карман кожаной куртки. – Распишитесь в ведомости.

Бабуля расписалась в ведомости и стояла, глядя на Женю задумчивым взглядом. Как он ни старался «прочитать» бабушку, у него ничего не получалось. Это его напугало. Судя по возвышенному настроению и непрекращающемуся ощущению лёгкости в теле, его ещё не «отпустило». Но почему он не видит бабушкины мысли? В чём причина?

Ответ на свои вопросы Женя получил, когда выходил из подъезда. Только он открыл железную дверь, сделал шаг, на него навалились три амбала, скрутили ему руки и защёлкнули на запястьях наручники.

– Спокойно, не дёргайся! Это милиция! – услышал Женя грубый голос у себя над ухом.

Через непродолжительный промежуток времени, о котором ни говорить, ни вспоминать не хотелось, Евгения приговорили к трём годам лишения свободы за мошенничество. Проныра – адвокат сказал, что Жене ещё повезло. Могли дать и пять. Как ни старался Евгений прочитать мысли следователя, судьи, у него ничего не получалось. Даже сильный мысленный толчок не приводил ни к каким результатам, из чего Женя сделал вывод, что он может влиять только на слабых людей. Люди из правоохранительных органов ему явно не по зубам. Слишком сильная у них защита.

Освободившись в 1995 году, Женя не раскаялся в содеянном. Он решил идти дальше. Именно в то время набирали силу «Аум-Сенрикё», Церковь Преподобного Муна. А потому, особо не раздумывая, Женя решил организовать свою секту и жить на деньги членов секты, которые те будут еженедельно сдавать, и каждый будет думать, что спасает мир. К тому же, для достижения этой цели не требовалось многого. За годы, проведённые в заключении, он выучил Библию наизусть. Свой «дар» он отточил до совершенства. Правда, для «дара убеждения» ему уже нужна была не «травка». Евгению требовался героин, или просто «герыч».

Женя долго думал, где ему основать свою секту. Екатеринбург для этого не подходил. Там его слишком многие знали. А кореша засмеяли бы его, если бы узнали, чем он решил заниматься. Поэтому Женя Котельников решил ехать в Гневинск, где жила его тётя по материнской линии. В детстве Евгений приезжал в Гневинск, город он знал хорошо. Свою секту он решил назвать «Церковь Христа Седьмого дня». Женя выбрал это название потому, что он считал, что это звучит и непохоже на всё остальное.

– Почему «Церковь Христа?», почему «Седьмого дня»? – Адепты очень часто задавали эти вопросы.

– Потому, что мы веруем в Иисуса Христа, сына Божьего. Однажды он явился ко мне и сказал, что хочет, чтобы я основал церковь и назвал эту церковь его именем. Это было в воскресенье, то есть в седьмой день! – отвечал Женя. Это была ложь чистой воды, но никто, кроме него, не знал этого. Адепты верили Евгению.

Для того чтобы никто не узнал в нём Женьку Котелка, Евгений отрастил волосы, приоделся на деньги, взятые в долг у тёти, и взял себе звучный псевдоним «Георгий», с намёком на Победоносца.

Поначалу дело шло вяло. В первые дни пребывания в Гневинске Евгений успел втянуть в секту всего троих человек. Сперва они собирались на квартире у его тёти по материнской линии, потом, когда количество сектантов перевалило за десять, стали собираться в актовом зале Профессионально-технического училища № 2. В качестве арендной платы директора ПТУ вполне устраивала бутылка водки.

Количество сектантов стало возрастать. Люди приводили своих друзей, родственников, знакомых, а те, в свою очередь, приводили новых знакомых. В 1996 году секта насчитывала более тысячи человек. Точное количество сектантов не знал никто, даже Евгений. Для того, чтобы было легче контролировать толпу, Евгений пригласил к себе в помощники двух своих сокамерников: Олега Евграфова, по кличке «Лис», который тоже мотал срок за мошенничество и Диму Тихого, который отбывал наказание за кражу. Для того чтобы «разбавить» компанию, Евгений взял к себе в помощники подругу Тихого, Ларису, которая закончила Уральский Государственный Университет и могла запудрить мозги любому. Чаще всего она писала речи для выступлений.

К тому времени «духовные наставники», как они себя называли, жили в трехкомнатной квартире в центре Гневинска, которую они снимали на четверых.

Для того чтобы стать постоянным членом секты, нужно было пройти обряд крещения, который заключался в следующем: Георгий опускал в полную ванную холодной воды новоиспечённого «брата во Христе», читал молитву, которую сам придумал, а когда человек выскакивал из ванной, Георгий давал ему установку на счастье. Для того чтобы, вылезая из ледяной воды, человек чувствовал себя счастливым, достаточно было просто сказать ему об этом.

– Святой Дух снизошёл на тебя, брат Иван! Дай я тебя обниму и помолюсь с тобой! – этими словами Георгий, как правило, заканчивал процедуру крещения. Крещёный должен был привести в секту не менее десяти человек, вести с ними духовные беседы и еженедельно сдавать пожертвования не менее одной десятой части дохода.

Дружеские объятия и похлопывания по плечам при встрече многие братья и сёстры во Христе воспринимали, как проявление любви к ближнему своему. Только для Евгения этот ритуал имел совсем другой смысл. Так ему было легче узнать, что у человека внутри, о чём он думает. Только при физическом контакте Георгий мог узнать всю информацию о человеке.

«Бизнес» приносил Евгению не столько материальное, сколько моральное удовлетворение. Когда он, пустив по вене порцию «герыча», выходил на сцену и чувствовал, что держит в кулаке сотни, тысячи человек, может управлять ими и читать их мысли, Евгений был на пике блаженства. В такие минуты Женька – Котелок превращался в какое-то сказочное существо, которое может всё, которому всё позволено. Но это продолжалось ровно столько, сколько длился «приход». Как только «отпускало», возвращался Котелок.

Наташу Симонову Евгений встретил в Дендрологическом парке, где он прогуливался днём в поисках жертв. Ему было легко заморочить ей голову. А она, дурёха, притащила с собой мальца, который по ней сохнет. Как Женя понимал Федю! Наташа молода, красива. Если бы Котелок не был духовным лидером секты, он бы с удовольствием с ней переспал, но нельзя спать с сёстрами. Нужно изображать святошу и довольствоваться услугами проституток. Лису в этом плане повезло ещё меньше. Он – голубой, ему нравятся братья. А услуги проституток– мужчин стоят дороже.