Kitabı oku: «Три вещи и одно дело», sayfa 11
– А, понятно. Спасибо вам большое. Это было очень необычно – на этих словах Кава взял мой изумруд, и тот растворился у его руке.
– Тебе спасибо. Всегда рад равноценному обмену. Чтобы выйти из пещеры просто пройди по коридору. В обратную сторону системы тоннелей нет.
Я еще раз поблагодарил стража пещеры и пошел на выход. В проеме он окликнул меня.
– Постой! Вот, держи, бонус. – и он протянул мне маленький серо-синий камешек.
– А что это?
– Это тоже воспоминания. Придешь домой – узнаешь – и старик лукаво улыбнулся. Кажется, при этом он даже помолодел. Я еще раз поблагодарил гостеприимного хозяина и пошел прочь из пещеры. Кава не соврал, обратный путь занял минуту от силы. Я сразу оказался на свежем воздухе.
Путь к замку занял от силы минут 10. Я шел с легким сердцем. Как будто освободился от чего-то очень тяжелого, от груза, который меня замедлял. В кармане лежало два камешка, данные мне хранителем сокровищницы. Я подошел к замку, привычно пересек внутренний двор и зашел внутрь. По понятным причинам двери тут никто не запирал. Барона я застал в его кабинете за необычным занятием. Он играл в русскую рулетку. Я аккуратно постучался в приоткрытую дверь.
– О, вернулся! Неожиданно – барон на пару секунд отвлекся.
– А что, мог не вернуться?
– Многие навсегда остаются в бесчисленных катакомбах сокровищницы. А те, кто все-таки доходят до цели, могут потерять свою суть. Ну что, выгодный обмен совершил?
Я достал из кармана камень.
– Интересно, я даже отсюда чувствую поток энергии, который от него исходит. Очень мощная энергия. – я молча передал камень собеседнику. Он вдохнул его запах. Зрачки расширились, кожа на лице вытянулась. – Это что, любовь?
– Материнская любовь – барон смотрел на меня с ужасом и восхищением.
– Что ты отдал за это?
– Первую любовь
– Да, молодой человек, вы меня поражаете. Очень, очень смело. И это очень ценный, безусловно, невероятно редкий и уникальный подарок.
– Я рад, что угадал. Я хочу обрамить его в оправу. Поможете мне?
– Конечно. Идемте за мной. Ах да, секунду. – он взял пистолет со стола, крутанул барабан и подставил к виску. Грянул выстрел. Барон с простреленной головой упал на стол лицом вниз. Через пару ударов сердца кровяные ошметки исчезли с сукна стола и стен. Бессмертный обитатель Луга поднялся, откашлялся и коротко извинился. Как я потом узнал, в барабане было 5 патронов из 6. Мы покинули кабинет и направились в неожиданно обнаружившуюся на первом этаже мастерскую. Там были расставлены разные инструменты, книги, приборы и остатки разобранных механизмов. Барон смел со стола все лишнее на пол и аккуратно уложил в центр пустого пространства камень. И закипела работа. Барон отдавал команды, я носил ему разные материалы. Глина, металл, песок. Щипцы, плоскогубцы, виски. Плюнув на приличия, он пил прямо из бутылки. Я воздержался, объяснив, что мне еще идти извиниться перед Атлас. Он понимающе закивал и снова приложился к горлышку. Часа через три возни и слаженного хора ругательств(во время изготовления оправы мы успели несколько раз страшно умереть и воскреснуть) наконец все было готово. Стоит сказать, что конечный результат подвергался переделке 4 раза. То слишком монструозных размеров вышло, то слишком вычурно, то слишком скучно. В конце концов на столе лежал простой, ничем не примечательный медальон. Он был не выплавлен, а сплетен из очень жесткой проволоки. Материал мне выяснить не удалось, но он явно был прочнее любого существующего металла. По крайней мере, в охлажденном и остывшем состоянии. Проволока сплеталась в причудливые фигуры и знаки. Как мне объяснил барон, некоторые из символов являются рунами-проводниками, которые помогают энергии камня проходить через владельца. Также было несколько защитных рун, которые делали медальон неразрушимым. Другие символы не давали его потерять. Третьи служили для удобства при носке. Мы положили изделие в небольшую шкатулку неизвестной породы темного дерева. Меня дружески похлопали по плечу и отправили в комнату к Атлас, что была наверху. Она так и не вышла из нее.
Я стоял перед дверью. Вдох-выдох, тихо и неумело постучался. Приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Атлас лежала на кровати спиной ко мне. Я подошел к ней. Она крепко спала. Я тяжело вздохнул и укрыл ее одеялом. Сел в кресло и незаметно для себя задремал.
Проснулся я, как позже выяснилось, часа через четыре. Я почувствовал, как кто-то смотрит на меня бездонными глазами. Прямо в душу. Открываю глаза. Передо мной стоит Атлас. В руке у нее огромный кистень, весом не менее 20 килограмм. Как она держала его практически на весу? Также, как перебрасывала мое безвольное тело, когда хотела сломать мне шею по пути в замок. Так что я не очень удивился. И даже не очень испугался.
– Поговорим? – выдавил я после минуты оглушающей тишины
– И о чем ты хочешь со мной поговорить? О том, что все это было ошибкой? О том, что я ошиблась в тебе?
– Почему ты считаешь, что ошиблась во мне?
– Потому что тебе ничего не стоит сказать, что ты не уверен в нашем счастье. Ты не знаешь точно, будем мы вместе или нет. Для тебя существует пространство вариативности. А я уже обращаю свою жизнь в прах ради наших отношений.
– Но ты же понимаешь, что не существует событий со стопроцентной вероятностью? И наши отношения не исключения. Вдруг мы не сойдемся характерами?
– Тогда я просто убью тебя – она жутко улыбнулась, и меня проняло.
– У меня для тебя кое-что есть… – я поднялся с кресла и сделал шаг в ее сторону.
– Что бы это ни было, я попрошу тебя покинуть территорию замка и забыть сюда дорогу, а не… – она остановилась и уставилась на шкатулку в моих руках, как завороженная. От шкатулки исходило мягкое тепло. Я увидел в глазах девушки блеск. Она потянулась и откинула крышку. Камень переливался под лучами света. От него веяло чем-то сакральным. Ноздри девушки немного дрогнули и втянули воздух. Зрачки характерно расширились, дыхание участилось.
– Это то, о чем я думаю?
– А о чем ты думаешь?
– Это любовь. Настоящая любовь, абсолютно точно. Я всего раз такое видела, но не могла поверить, что такие еще существуют. Одна императрица заключила любовь своего единственного мужа в камень, чтобы та навсегда осталась с ней, даже после его смерти. – она подняла глаза на меня – Где ты это взял??
– Обменял на что-то другое
– И на что же можно обменять любовь?
– Как мне объяснили, только на любовь.
– И ты…
– И я. Да, обменял. Та любовь давно прошла. Она больше не греет мне душу. Скорее оседает горечью на языке. Поэтому я расстался с ней. Тяжело было. Но оно того стоило. – наши взгляды вновь скрестились на кристалле.
– А чья это любовь?
– Матери. Безусловная и чистая. – на этой фразе губы Атлас мелко задрожали. Я продолжил.
– Я знаю, тебе было одиноко без мамы. И ничего не сможет заменить моменты рядом с ней. Но, может, это немного облегчит тебе жизнь. – я взял медальон за цепочку, расстегнул ее и немного развел концы в стороны. Атлас повернулась ко мне спиной. Я аккуратно сомкнул застежку на задней стороне нежной шее. И тут я увидел, как цепочка мягко засветилась. Атлас трогала камень, а он отвечал ей ритмичной пульсацией. Ритм был похож на звуки бьющегося сердца ребенка в утробе матери. По глазам Атлас текли слезы. Я прикоснулся к ее плечу и меня накрыло видение. Вернее, я услышал что-то. Песню. Ее пела женщина. Лет 25-27, точнее не скажу. У нее был удивительно нежный и шелковистый голос. Слова лились из ее уст один за одним и мягкой листвой укрывали дитя, что лежало рядом с ней. Ребенок чем-то неуловимо напоминал Атлас. Та лежала и улыбалась сквозь сон. Мать ласково гладила дочь по волосам, а потом коснулась лба карминовыми губами. И ушла куда-то за пределы моего восприятия. Образы ушли. Атлас форменно рыдала, закрывая лицо руками. Я развернул ее и обнял. Она уткнулась мне в плечо и обхватила руками. Слезы лились из нее, вымывая всю боль, всю обиду, страх, ненависть и обреченность. Все то, что когда-то пришло на место любви. А теперь отступило, не способное противостоять той силе, что была заключена в кристалле. Тот, тем временем, вместе с оправой, стал таять, погружаясь сквозь кожу. Он тонул в теле, не причиняя, впрочем, боли. Атлас даже этого не замечала. Когда медальон окончательно погрузился в грудную клетку и шею, девушка перестала плакать. Она посмотрела на меня глазами, полными благодарности и вселенской тоски, которая постепенно стремительно ее покидала. И скоро тоску сменила решимость.
– Я… – начала она.
Но я не дал ей договорить. Я подхватил ее на руки, сложив руки в замок прямо под бедрами. Поднял вверх и впился в ее губы поцелуем. Она сначала рефлекторно сомкнула губы, но потом поддалась. И это был такой страстный поцелуй. Не могу даже описать. Как будто целуешь кого-то, сделанного из тонкого вулканического стекла. А потом губы обращаются нежной розой. Метаморфозы продолжаются. И через несколько мгновений ее ресницы превращаются в крылья прекрасных бабочек. Тепло от поцелуя расползается по комнате. Становится очень жарко. И в самый ответсвенный момент…
– Гм-кхм – в комнату зашел Фенмайер. – Ну как? Помирились?
Я поставил Атлас на пол, она раскраснелась и опустила глаза в пол. А потом незаметно облизала губы. Я просто был немного растерян и не сразу понял вопроса. Потом до меня немного стало доходить.
– Да вроде как… Атлас, мы помирились? Ты меня прощаешь?
– Нууу – она задумалась – Я подумаю. Посмотрим на твое поведение! – и лукаво улыбнулась
– Ну хотя бы на перемирие я могу рассчитывать?
– Ну я же люблю тебя. Как можно на тебя долго злиться? – она прильнула к моему плечу, положила на меня голову и обняла руку.
– Ну вот и славно, ребятки. Пойдемте, там завтра стынет. – тем временем наступило уже утро.
Мы спустились вниз. Атлас держала меня за руку. С ее щек не сходил румянец. Я был счастлив. Когда мы спустились и сели за стол, барон первым начал разговор.
– Так, если вы снова месте, и все у вас как прежде, куда вы теперь направитесь?
– Ну, для начала, нам нужно найти Смотрителя. Он должен нам организовать встречу со Зверем. И его нам нужно то ли убить, то ли поговорить с ним и получить третью вещь. То ли выполнить какое-то задание. Еще и Ответ рыцаря куда-то пропал. Его вызвало начальство по какому-то срочному делу.
– Я слышал, что произошло что-то из ряда вон. Ответа рыцаря редко вызывают на ковер, потому что он исправно несет службу и с ним никогда нет проблем. Не знаю, тревожно как-то. Даже мне. А я тут всякого повидал – отец Атлас отхлебнул вина из высокого бокала. – Так или иначе, я помогу вам найти Смотрителя. Слушайте внимательно.
Мы придвинулись поближе.
– Смотритель изначально являлся стражем леса. Выдавал лицензии на охоту, следил, чтобы никто не занимался браконьерством. Был в принципе простым егерем. Как и при своей человеческой жизни. Помогал людям, попавшим сюда, пройти их путь, найти себя. Просто советами помогал. Но потом что-то произошло. Что-то, что заставило его покинуть свой пост. Просто так его отпускать никто не собирался, но из уважения к его возрасту и заслугам ему разрешили самому выбрать новое место службы. Он и выбрал самую удаленную точку мира – ущелье Хель. Где он и живет по сей день. Наверно – барон осекся – Либо он и оттуда куда-то делся. Тогда вам будет очень, очень непросто его найти. Будем надеяться, что вам повезет. Вам ведь нужно разрешение встретиться с Зверем?
Мы кивнули.
– Это еще одна проблема. Насколько я знаю, такой чести не удостаивался никто уже лет эдак тридцать. Опять же, на все воля их – барон вздохнул. Кого ‘их’ он так и не уточнил.
– И как мы докажем ему, что достойны?
– Вам придется быть очень убедительными. Но есть одна информация, которая вам поможет. Когда встретитесь с ним, произнесите фразу: “Мы чтим старые клятвы и взываем к ним”. Он поймет, о чем речь, и у вас будет шанс с ним поговорить. Или…
– Или?
– Будет вешать вас на раскидистом дубе, пока веревка в пыль не сотрется, и мыло не закончится. А потом возьмет другие. И будет развлекаться до бесконечности. Со временем, боль, конечно, притупляется, но непроизвольное мочеиспускание и судороги бывают каждый раз. По себе знаю – он устало покосился на часы. Я намек понял.
– Нам пора. – я встал из-за стола.
– Да. Вам нужно торопиться. Я чувствую тревожные вести. К нам что-то приближается. Что-то могущественное и чужеродное. Я бы хотел, чтобы вы как можно быстрее покинули этот мир. Бессмертие – не панацея. Оно еще страшнее смерти – говорил барон настолько серьезно, что меня немного пробрал озноб. Мы начали прощаться. Я, по традиции, пожал хозяину замка руку, а Атлас обняла папу. Когда мы покинули внутренний двор и направились на Запад, Атлас задала вопрос.
– Как думаешь, о чем он говорил? Что надвигается? И что оно может нам сделать?
– Не знаю, но твой отец выглядит очень обеспокоенный. А он, если что – бессмертный. Мы с тобой конечно тоже, но проверять не особо хочется. Надо поскорее найти Смотрителя.
– Платон?
– Да, солнце?
– Я люблю тебя.
От такого признания я немного оторопел и сбавил шаг. Потом забежал за спину к девушке и подхватил ее под колени и лопатки. Она оказалась у меня в руках. И была легкой легкой. Она смущенно закрывала рот руками и смотрела на меня глазами, красивее которых я не видел никогда. Ни до, ни после.
Хотя солнца и не было видно, мое шестое чувство безошибочно подсказывало мне направление. Мы шли на Запад. Туда, где закат.
Эпилог
Где-то на другом конце мира Луга находился Иван. Он стоял на коленях. Под его ногами была выжженная трава. Трава, которая по определению не могла быть разрушена. Как и все остальное. Но есть те, кому не ведомы законы. Те, кто эти самые законы писали у истоков времен.
– Последние слова? – бабушка замахнулась серпом. Она заметно подросла. Мышцы надулись, рост прибавил сантиметров 30, черты лица заострились. Иван смотрел на нее исподлобья. Его душили слезы. Его тело было парализовано. Хитро-мудрая травма спинного мозга сковывала любые движения, кроме движений глазных яблок и мимических мышц. И при этом не давала упасть и погрузиться в забытье.
– Я до тебя еще доберусь! Я вырву твое сердце и сожру его!
– Голубчик, ты забыл? – она криво улыбнулась – У меня его нет!
Взмах косы. На землю падает голова. Все кончено.
