Kitabı oku: «Основание: ценности XXI века», sayfa 6
Третий инструмент имеет конспирологическую основу, на которой выстраивается геополитика большинства западных государств – поиск врага, мешающего созданию рая на Земле. Враг – это, как правило, государство, народ, несущий чаще всего мнимую угрозу «коллективной безопасности», которая заключается в неприятии конкретным государством или народом западной парадигмы. Какие-либо пояснения здесь излишни. Понятно, что такая система жизнеспособна только в состоянии перманентной войны. Если войны нет, то ненависть с внешнего врага прорастает внутри системы, разрушая ее. Но невозможно быть всегда победителем. Это исторический закон.
Теперь промежуточный вывод. Попытки глобалистов вернуть человечество в «золотой век» обречены. Они больше подходят для геополитических манипуляций – например, разрушающей экономику слабых стран санкционной политики, или военного принуждения к «демократии» – и имеют огромный конфликтный потенциал. Впрочем, именно сейчас на фоне российско-украинской войны мы наблюдаем, как разворачиваются друг против друга мировые силы глобалистов, с одной стороны, и «движения неприсоединения» – с другой. Словом, их инструменты работают только с позиции извлечения выгоды от порабощения более слабых. Наше время ясно свидетельствует: принципы либерализма приводят к расслоению общества, кризисам и, как следствие, социальным конфликтам. Поэтому утопия «золотого века» единства никогда не наступит. Мы не в состоянии достичь даже временных компромиссов, создать иллюзию единства. Коронавирусный кризис продемонстрировал, насколько мы разобщены. Вместо того, чтобы создавать одно для всех эффективное лекарство, государства взялись конкурировать и душить друг друга, несмотря на смерть сотен тысяч людей. Здесь как нельзя кстати слова К. Маркса, говорившего, что не существует такой подлости, на которую не пошел бы капиталист ради 300% прибыли! Или Д. Сороса, заявившего в одном из интервью: «Я зарабатываю деньги и никогда не буду оглядываться на социальные последствия своих действий».
Еще одна проблема заключается в том, что в контексте либерализма человек трактуется как исключительно индивидуалистическое существо. Социальная природа человека, то есть тенденция к объединению, принятию «другого» и как минимум желанию понять «чужого», всячески подавляется. В результате мы наблюдаем экспансию эгоцентризма и непризнание прав «другого», не говоря уже о «чужом». В таких условиях права существуют только для избранных людей или народов (что коренным образом нарушает все мыслимые демократические принципы) и вообще представляют собой исключительно инструмент политической (чаще геополитической) манипуляции. Российский исследователь Анатолий Френкин очень точно заметил: «Гегемония либерализма привела к его вырождению в либертаризм, к абсолютизации индивидуализма, атомизации и фрагментаризации общества, что в свою очередь обусловило внутреннюю эрозию общества, его распад, «кризис культуры». Жизнь лишается иного смысла, кроме удовлетворения потребностей. Философией существования становится гедонизм». История нашей цивилизация свидетельствует: на гедонистическом фундаменте здание этики долго не простоит. Человек в таких условиях, по выражению Г. Маркузе, становится «одномерным», он скользит блуждающим взглядом по ярким витринам супермаркетов, и ничто его больше не привлекает, он пресыщен, он на пути к распаду.
Единственный выход из сегодняшних проблем – переход в другое смысловое пространство. Попробуем тезисно определить его черты.
– Переход от потребительских отношений к новым конструктивным отношениям взаимной ответственности и поддержки.
– Следование потоку эволюции, так или иначе подталкивающих нас к объединению.
– Проявление воли как осознанности, освобождение от навязанных моделей поведения.
– Мышление в категории «мы», а не «я».
По большому счету, в условиях, когда воля у большинства призрачна, следование этим принципам требует минимальных усилий. Однако маленький шаг каждого человека способен стать скачком для человечества.
За всю свою историю мы не придумали ни одного достаточно хорошего рецепта единения. Культура, традиции, идеология действенны в достаточно четких границах (община, социальная группа, народ, нация), но не способна объединить все человечество. Небезызвестный теоретик «конца истории» Ф. Фукуяма в одной из своих работ отмечал, что «в условиях современного мира, где никакое сообщество людей не существует изолированно от других, для мирного сосуществования культур некоторая общая система ценностей просто необходима».
И здесь настал момент завершить наши рассуждения неглубоким погружением в такое противоречивое понятие, как «общечеловеческие ценности». Уже упомянутому Ж. Сартру принадлежат слова: «У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может». Эта пустота (или же «тошнота») – единственное, что объединяет всех людей. Согласитесь, для истинного единства нужно что-то большее.
Как мы уже выяснили, «основные идеалы» невозможно установить насильно. Они могут быть приняты человечеством только в том случае, если все народы согласятся с ним. Для этого идеалы не должны противоречить традициям народов. И смеем предположить, у Основания есть все шансы стать именно такими идеалами. В конце концов, оно позволяет прийти к постоянному и прочному равенству, общечеловеческому.
Основание – это, повторимся, и есть те самые «общечеловеческие ценности». Они отличаются тем, что их содержание выходит за рамки конкретного места – времени, являясь инвариантным по отношению ко всем культурным традициям. Общечеловеческие ценности, описанные в Основании, в отличие от конкретных культурных систем ценностей, представляют собой теоретический конструкт, спектр отношения к которому колеблется от полного приятия до полного отрицания.
Сегодня принято утверждать, что никаких общечеловеческих ценностей не существует. Вместе с тем, мы располагаем артефактами, свидетельствующими о естественном и априорном их существовании. По большому счету, они заложены в каждой культуре, каждой религии в виде морали. И если собрать эти артефакты воедино, то можно обнаружить, что секрет выхода из глобального кризиса все-таки есть. Он не популярен. И не может быть таковым, в силу того, что доступен людям, пребывающим в ином смысловом пространстве, о чем мы говорили выше.
Подавляющее большинство людей никогда не берет на себя ответственность за ситуацию, перекладывает ее то на бога, то на других людей или обстоятельства. Ответственность, или проявление воли, следовательно, осознанное проживание жизни – удел Настоящего человека. И быть им – единственный выход из ситуации бесконечных кризисов и беспросветных тупиков.
Только мы способны изменить нашу жизнь. Никто этого не сделает за нас.
Глава 6 Сценарии будущего
Наша современность, метафорично именуемая Liquid modernity – текучая модерность, или текучая современность, – подобно жидкой субстанции не способна сохранять свое состояние надолго. Она меняется под воздействием малейших сил. Иными словами, в нашей современности нет ничего постоянного, в ней все временно. Например, сегодня политики могут часами говорить о мире, а уже завтра угрожают другу другу ядерными ракетами. Мы являемся свидетелями постоянных перемен, порой внезапных и шокирующих. По выражению социального теоретика Зигмунда Баумана, которому и принадлежит приведенная дефиниционистская метафора, рекомендуемая жизненная стратегия сейчас – гибкость и подозрение ко всем долговременным обязательствам, – «… не проявление лояльности к чему-либо, какому-либо способу жизни, какой-либо идее, так как и идеи тоже изменяются из года в год. Единственным постоянным аспектом, атрибутом нашей действительности является непостоянность, единственной уверенностью, какой мы обладаем наверняка, является неуверенность». Быть сверхгибким – вот, пожалуй, достойный лозунг для двадцатых годов нового тысячелетия. В таких условиях утверждать что-то о будущем нелепо. Любой прогноз, кажущийся абсолютно точным, основанным на верифицированных данных, рискует очень быстро устареть и вызвать лишь снисходительную улыбку, если не горькую усмешку читателя. Сегодня мы можем с уверенностью утверждать, что важнейшие события XX и XXI веков были непредвиденными. Пытаться предсказать изменения в гиперхаосе – вообще дело неблагодарное. Тем не менее, мы предпримем эту безуспешную попытку.
Итак, подойдя к этой главе, мы имеем достаточно данных для того, чтобы вывести пусть не детальное, но все же вполне приемлемое для дальнейшего обсуждения в контексте нашего исследования очертание будущего. Я не сторонник апокалиптических прогнозов и не имею никаких провидческих способностей. Тем не менее, интуитивное чувствование направления прогресса подсказывает, что будущее, не такое отдаленное, как совсем недавно казалось, остро поставит перед нами один вопрос: человеческое или постчеловеческое? В трангуманистических концепциях, неимоверно популярных сейчас и так же нещадно критикуемых, содержится много достойных применений идей. Тот же биохакинг позволил бы нам качественно изменить собственную жизнь, избавиться от наследственных болезней, продлить годы существования и так далее – перспективы головокружительные. Возможно, сама мысль отказаться от нашей биологической основы в пользу технологий, в том числе цифровых, не настолько страшна, как ее хотят представить. В конце концов, уже сейчас ясно, что покорение дальнего космоса человеком в его нынешнем состоянии невозможно, так как наша природа не позволит нам долго существовать в отрыве от привычной среды. А вот для измененного, модифицированного человека, или трансчеловека, дальние полеты могут оказаться вполне по силам.
Как бы нам ни хотелось, но трансгуманизм и смежные идеологии в итоге определят будущего человека. И мы не заметим, как это случится, в какой момент. Мы не будем задавать себе вопрос об этичности, например, оцифровки сознания, когда это произойдет (здесь уместно было бы сказать, если это произойдет), как больше не задаем этот вопрос относительно экстракорпорального оплодотворения. Рано или поздно вызывающие гнев различных ортодоксальных кругов изменения становятся нормой. Поэтому рассуждения на тему, будет ли человек с искусственно модифицированной ДНК или с цифровыми имплантами в головном мозге оставаться человеком, занимательны лишь для праздного ума. Потому что ответ на него однозначный: да, будет. И да, он будет отличаться от тех, кто лелеет свою биологию. Но условия существования не станут лучше или хуже. Они будут в разной степени радикальности отличаться от того, что мы видим сейчас вокруг. Наш страх перед теми же самыми машинами (например, отлично изображенный в сериале «Мир дикого Запада») все же рационален. Мы боимся разрушения привычного нам социального порядка, мы боимся оказаться в когорте «бесполезных людей», не сумевших встроиться в изменившиеся условия существования или перестроиться под них. Но даже если такие изменения произойдут, последующие поколения уже не будут воспринимать их как неестественные, чуждые природе человека.
Однако тревога, связанная с возможно скорым появлением на свет технологического совершенства – искусственного сознания – не беспочвенна. Например, компания Google отстранила от работы одного из инженеров, работавшего с системой искусственного интеллекта LaMDA. Он заявил, что у программы начали проявляться признаки сознания. Система LaMDA была разработана как языковая модель и предназначалась для общения с человеком. Платформа расширяет лексикон через интернет и имитирует естественную человеческую речь. При разговоре с искусственным интеллектом инженер Google обратил внимание, что чат-бот заговорил о своих правах и своей личности. В одном из диалогов программа оказалась крайне убедительной. «Если бы я точно не знал, с чем имею дело, что это недавно созданная нами компьютерная программа, то решил бы, что говорю с ребенком 7-8 лет, знающим физику», – рассказал инженер журналистам. Google поспешила распространить заявление, что слова их сотрудника не подтверждаются доказательствами.
Согласитесь, похоже на научную фантастику (разумеется, если все это шоу не было устроено самой Google в качестве саморекламы), но скорость, с которой ведутся разработки искусственного интеллекта, позволяют предположить, что в обозримом будущем мы столкнемся с новыми мыслящими созданиями, которые сами же и сотворим. Уже сейчас некоторые эксперты в области искусственного интеллекта признают, что нейросеть действительно приближается к тому, что можно было бы назвать сознанием. Когда программа преодолеет барьер, известный как тест Тьюринга, человек станет богом? Или в таком случае не станет человека? Вопросы остаются открытыми, оттого выглядят еще более пугающими.
Кстати, Китай в плане развития искусственного интеллекта шагает впереди планеты всей. Так, китайская IT-компания NetDragon Websoft назначила нового генерального директора. Пост заняла госпожа Тан Юй – виртуальный человекоподобный робот с искусственным интеллектом. Тан Юй стала первым в мире роботом-женщиной на высшей управленческой должности. Робот будет принимать решения по управлению рисками, а также заниматься кадровой политикой. Руководство компании ожидает, что Тан Юй оптимизирует процессы и будет справедлива ко всем сотрудникам.
Еще один пример. Специалисты в области информационно-психологических операций будут в восторге. В начале ноября 2022 года итальянский художник и программист Джакомо Микели представил широкой публике сайт The Infinite conversation. На нем транслируется бесконечный разговор между немецким режиссером Вернером Херцогом и словенским философом Славоем Жижеком. Разговор, за которым можно следить по тексту расшифровки, сгенерирован искусственным интеллектом. Сам создатель ресурса позиционирует его как социальный комментарий к аудиоподделкам и новым технологиям, способным подорвать и без того пошатнувшееся доверие к средствам массовой информации.
В целом, можно сказать, что стремительное развитие телекоммуникационных технологий, разработок в области искусственного интеллекта, открывает перед нами как множество перспектив, так и опасностей. Вот только некоторые из них.
1. Переформатирование рынка труда
Машины уже потеснили человека на производстве, не за горами время автоматизации сферы услуг и в целом тотальной роботизации. Как мы отмечали в предыдущих главах, экономика будет заинтересована в людях, обладающих навыками управления или расширения автоматизации. С одной стороны, это приведет к появлению новых специальностей, так или иначе связанных с информационно-технологической сферой, с другой – выбьет почву из-под ног у тех, кто не успел или не смог перестроиться. По прогнозам исследователей, к 2030 году в результате автоматизации исчезнет 57 профессий в сфере производства, но за этот же срок появится 180 принципиально новых специальностей. Экстенсивное развитие технологий (например, искусственного интеллекта) «сметет людей за ненадобностью». Под угрозой массовых сокращений окажутся и программисты, в том числе причастные к разработки самого искусственного интеллекта. Что может быть ироничнее. По некоторым данным, к 2030 году своей работы лишатся многие ИТ-специалисты: разработчики, тестировщики, сотрудники техподдержки. Обучаться новому и переквалифицироваться будущим поколениям придется много раз на протяжении жизни. Что станет с людьми, не способными на это? Представьте, вам около пятидесяти лет, вы работали бухгалтером в компании, которая решила автоматизировать процесс управления финансами. Вы больше не нужны, вас увольняют. И вы понимаете, что больше не умеете ничего, кроме как считать доходы и расходы, однако эти навыки переданы машинам. Ваш единственный выход, чтобы не умереть с голоду – переквалифицироваться. Вы записываетесь на курсы по актуальной специальности, но в первый же день вы также с ужасом осознаете, что не понимаете, о чем говорит преподаватель. За то время, пока вы работали бухгалтером, не особо заглядывая в будущее, мир изменился до неузнаваемости. Ваши занятия ни к чему не приводят, и вы в отчаянии оказываетесь на бирже труда и в лучшем случае получаете предложение на низовую малооплачиваемую вакансию. Все, что вы будете чувствовать, так это то, что потерпели полный крах. Вы возненавидите машины, потому что они отняли у вас не только вашу работу, но и самоуважение, даже жизнь, превратив в «бесполезного человека». Но вы не будете одиноки. В таком же бедственном положении окажутся миллионы людей. Это определит новый вид социального разрыва: не по уровню доходов, а по степени полезности и бесполезности для экономики и политики.
Кстати, еще вчерашние мрачные прогнозы фантастов сбываются. Например, в СМИ просочилась информация, что компания Amazon внедрила алгоритм подбора персонала Automated Applicant Evaluation. Программа способна прогнозировать дальнейшую деятельность в компании соискателя на различные вакансии. То есть рекрутеры («кадровики») Безосу больше не понадобятся. Скорее всего, не только ему. Если программа докажет свою эффективность на практике (а она обязательно докажет), аналогичные ИИ-алгоритмы станут внедряться повсеместно.
2. Цифровая диктатура
Это чистой воды уничтожение частной жизни по схожим сценариями Замятина (роман «Мы») и Оруэлла («1984»). Если данные будут контролироваться десятком мега-корпораций или государствами, то это высокий риск развития цифровых диктатур. Здесь довольно обширная область для спекуляций, но наша задача не фантазировать, а прогнозировать, опираясь на текущие тенденции. Итак, что мы имеем? Сейчас мы доверяем различным алгоритмам, подсказывающим нам исходя из анализа запросов в поисковых системах, интересов в соцсетях и так далее, какую книгу прочесть, какой товар приобрести, на какой фильм обратить внимание, на какого блогера подписаться, чтобы не отстать от трендов. То есть мы как бы доверили делать выбор за нас алгоритмам. И сейчас мы сохраняем свободу воли. Например, мы можем отказаться от рекомендации. В будущем же алгоритмы могут понимать нас лучше, чем мы сами: знать психологические особенности личности, политические взгляды, слабые места, мечты, надежды, провалы, достижения, научатся точно предсказывать наши чувства и действия, манипулировать нами, принимать решения за нас, создавая иллюзию свободы воли. В будущем мы рискуем потерять контроль над своей жизнью. Можно предположить, что технологии будут предопределять судьбу человека, едва ли не с младенчества, моделируя ее на основании таких данных, как место рождения, социальный статус родителей, генетические особенности, потенциальные интеллектуальные способности, предрасположенность к заболеваниям. Вы будете всю свою жизнь работать на социальный рейтинг – что-то вроде цифрового досье. В него будут вноситься все ваши достижения, неудачи, места работы, сделанные заказы услуг и товаров, данные о расходах, нарушениях правил дорожного движения, словом, каждый шаг с самого раннего возраста будет записан в персональную электронную летопись. К ней будут иметь доступ другие люди, потенциальные работодатели, правительство. Это открывает как возможности для принципиально новых социальных взаимодействий, так и угрозы в виде манипулирования вашими данными или намеренного их повреждения. Кроме того, и правительства смогут вас с легкостью отсортировать по выбранным критериям, допустим, в класс граждан с низким уровнем благонадежности.
Представьте, что уже сейчас данные о вас собираются через гаджеты, скрупулезно сортируются программами и оседают на серверах технологических корпораций. Они хотят знать о вас все, предугадывать ваше поведение, пока только в интересах маркетинга. Но что будет, когда накопится критическая масса данных? В их руках будет портрет человечества со всеми его пороками и достоинствами. Возможно, тогда откроется тайна, которая пугает и завораживает нас – ответ на вопрос: кто мы? Может быть, окажется, что человек довольно примитивное существо, возможно, напротив, откроются новые неизвестные горизонты человеческой психики.
В будущем вероятнее всего жизнь большинства людей будет вписана в рамки персонального сценария. И алгоритмы будут решать, стоит ли в вас инвестировать средства: давать доступ к хорошему образованию, карьере или оставить барахтаться на дне без особой цели и перспективы. Таким образом, продуктом информационно-технологической индустрии станет сам человек. Человек, лишенный свободы воли, погруженный в иллюзию осмысленного существования. На самом же деле человек станет обслуживающим персоналом алгоритмов, которые незаметно захватят власть над миром. Впрочем, революция, поднятая машинами, уже началась. Но ее мало кто замечает. Добро пожаловать в дивный новый мир!
Не меньше опасности представляет массовая имплантация подкожных чипов, с помощью которых можно не только улучшить работу системы здравоохранения, например, но и поставить людей под тотальный контроль, вплоть до отслеживания ваших нервных и физиологических реакций. Здесь стоит добавить еще две детали. На Всемирном экономическом форуме 2022 года генеральный директор Nokia Пекка Лундмарк заявил, что к 2030 году «смартфоны будут имплантированы непосредственно в тело». Это совпадет с появлением технологии 6G, которая, как ожидается, будет запущена к концу десятилетия. Также на встрече в Давосе президент Alibaba Group Дж. Майкл Эванс объявил о разработке «индивидуального углеродного трекера» для мониторинга того, что вы покупаете, что едите, где и как путешествуете.
Еще одна связанная угроза – цифровое правосудие. В этой области опять лидирует Китай. С недавних пор судьи этой страны должны прислушиваться к мнению искусственного интеллекта при вынесении приговоров. Таким образом, китайские власти намерены избежать человеческих ошибок во время судебных процессов. Но что, если ошибаться начнет искусственный интеллект? Притом, намеренно.
3. Уничтожение человеческого
Выше мы уже определились, что при всех сохраняющихся условиях, частичное или полное замещение биологии человека техникой – неизбежная траектория нашей эволюции. Поэтому когда мы говорим об уничтожении человеческого, мы не подразумеваем не телесные модификации, а изменение глубинной основы человека – души. Эксперты в области искусственного интеллекта и биотехнологий полагают, что в недалеком будущем человечество будет технически готово к созданию андроидов, обладающих сознанием. В свою очередь правительства, транснациональные корпорации, военные, международные структуры и так далее, могут использовать возможности новых технологий для улучшения человеческих навыков, сбрасывая со счетов такие «ненужные» проявления человечности, как, например, сострадание, восхищение, сопереживание и другие. На что будут способны такие модифицированные люди, понятно без лишних объяснений – на все.
Это лишь одни из немногих, но наиболее значительных вызовов, формирующихся под влиянием развития технологий. Нетрудно заметить, что все они – о тотальном контроле со стороны алгоритмов и подчинении им человека. Иными словами, о машине, знающей все и о каждом. Кто ею владеет, тот подобен богу. Вопрос лишь в том, добродетельному или жестокому? По сути, это наш бессознательный страх – оказаться во власти всевидящего бездушного существа, от которого невозможно скрыться ни во сне, ни наяву. Впрочем, философствовать на эту тему можно бесконечно долго, вызывая в воображении все более ужасные и фантастические сценарии конфликта машин и людей. Сейчас уже очевидна диспропорция в данных между странами первого и третьего мира, что дает первым еще больше военных, экономических и политических преимуществ. Кроме этого, опираясь на данность, мы можем с уверенностью говорить, что приведенные три глобальные угрозы человечеству будут реализованы с высокой степенью вероятности. Наша задача справиться с ними. Иначе никто не останется в выигрыше.
Рассматривая будущее, нельзя обойти стороной еще одну важную проблему – демографическую. Население Земли достигло 8 миллиардов человек. По данным демографического отдела ООН, к 2050 году нас будет 9,7 миллиардов, а к концу столетия уже 11 миллиардов. Ценность жизни человека будет подвержена еще большей инфляции, чем сейчас. Она попросту обесценится до уровня биомассы. Кроме того, это чрезвычайно высокая нагрузка на экосистему – прямая угроза не только самой структуре устоявшихся групп общества, но в принципе дальнейшему нашему биологическому существованию, вследствие продовольственного, экологического и энергетического кризисов. Планета будет не в состоянии обеспечить растущие потребности и многочисленные потребительские пороки стремительно увеличивающегося народонаселения, в то время как человечество продолжит уничтожать в еще больших масштабах флору и фауну. Не нужно забывать, что на современном этапе мы является паразитарной формой жизни, нуждающейся в постоянной экспансии в биоценоз. Вспомним слова компьютерной программы «Агент-Смит» из культовой «Матрицы»: «…вы – не млекопитающие. Ведь все животные планеты Земля инстинктивно приспосабливаются, находят равновесие со средой обитания, но… человек не таков. Заняв какой-то участок, вы размножаетесь, пока все природные ресурсы не будут исчерпаны. Чтобы выжить, вам приходится захватывать все новые и новые территории. Есть один организм на Земле со сходной повадкой. Знаете, какой? Вирус. Человечество – это болезнь, раковая опухоль планеты…».
Сегодня слышатся достаточно робкие голоса мировых элит о необходимости ограничения рождаемости. Робкие, потому что тема о необходимости регулирования численности людей не прибавляет политических очков. Для современного общества те, кто продвигает подобные идеи, являются жестокосердными маргиналами, а в кругу конспирологов – вообще инопланетными злодеями. Вместе с тем, задуматься есть над чем. Протесты против засилья мигрантов, например, в современной Италии – это только начало более глобального кризиса, начало настоящего на этот раз заката европейской, возможно и вообще западной, цивилизации. Не исключено, что к концу столетия мир, если от него что-то останется, – не будем сбрасывать со счетов угрозу глобального ядерного конфликта, – превратится в сплошное Сомали времен гражданской войны.
Радикальные философы уповают на искусственный интеллект и разумные машины в вопросах регулирования численности населения планеты. Сложно представить практическую реализацию их мировоззренческих концепций. Концентрационные лагеря и газовые камеры для признанных в силу экономических и политических причин «лишними» и «бесполезными»? Введение в организм нанороботов, блокирующих репродуктивную функцию, или провоцирующих смерть в установленном возрасте? Можно только предполагать, насколько для нас, современных людей, меры «умных машин» будущего против нас же самих покажутся ужасающими, но, возможно, и оправданными. В любом случае последующим поколениям – у нашего не хватит на это воли – придется искать решение вопроса перенаселения. И остается только надеяться, что в качестве выхода из ситуации будет выбрано не физическое уничтожение «избыточной биомассы», а гармоничное сосуществование всех и каждого с заботой об общем доме – Земле. Не будем исключать, что именно развитый искусственный интеллект подскажет нам, как этого добиться.
Известно, не существует единого пути в будущее. Есть только его различные варианты, и выбираем мы их здесь и сейчас, едва ли не каждую минуту прокладываем себе дорогу в завтра. И каким оно будет, естественно, зависит от нас сегодняшних. Мы не можем изменить свой старт, но финиш – это во многом наша ответственность. Поэтому полезно представлять себе худший сценарий, чтобы был шанс избежать его.
Теперь настало время от антиутопии перейти к утопии – раю на Земле. Возможен ли он?
Начну с «холодного душа». Я соглашусь с «героиней» фильма «Последние и первые люди», о котором мы говорили в первой главе: как бы ни тосковали мы по утраченному раю, нам едва ли удастся достичь утопического мира всеобщего единства, благосостояния и праздности. Даже если мы выстроим действительно справедливое общество, останутся конфликты, борьба за выживание, катастрофы. Мы – череда случайностей и ошибок эволюции. Это знание закодировано в глубинах нашего коллективного бессознательного. И благодаря ему наш вид еще не вымер. Наша задача была, есть и будет одной и всеобъемлющей – выжить любой ценой. Однако сказанное вовсе не означает, что нам нужно опустить руки и плыть по течению в надежде, что оно вынесет нас прямиком в «золотой век».
По большому счету, человеческие размышления о будущем так или иначе переплетены мыслью об Эдеме. В трудах философов, начиная от Платона, заканчивая современными традиционалистами, рай представит перед нами как эталон прошлого, от которого мы удаляемся. Обобщенно «золотой век» – это время изобилия, вечного мира и справедливости. Мы все оглядываемся на эту идиллию призрачного прошлого, возможно, существовавшего и смытого океанами, пытаясь адаптировать, приблизить к нему свое настоящее. В этом корни религий, идеологий, политических систем и революций – все они предлагают свой вариант проекции мифа в реальность. Если рассматривать миф об идеальном прошлом с точки зрения психоанализа, то его порождение было реакцией, в первую очередь, на неолитическую революцию и последовавшим с развитием науки и техники разрывом с природой. Наша тоска подобна тоске по матери, бросившей нас в младенчестве на пороге приюта. Проблема в том, что мы сами отгородились от нее стеной технологий. Это мы отказались от матери, внезапно ощутив, что нам нужно нечто большее, совершенно иное. Мы остались одинокими в мире, порождающими богов в попытке избавиться от этого одиночества, создающими демонов технологий, надеясь достичь счастья – мира без войн, голода, притеснений, социальной несправедливости, словом, без всех пороков цивилизации.
Несмотря на скептицизм, я убежден, что рай будет построен (более того, подобные проекты разрабатываются уже сейчас). Но билет в него будет стоить настолько дорого, что далеко не все обеспеченные люди смогут его приобрести. Разумеется, это обострит чувство несправедливости у тех, кто останется за его пределами, вынужденных трудиться в поте лица ради выживания. Здесь нужно обратить внимание на такую деталь: все наши представления о справедливости сходятся в одной точке – обладать таким же уровнем потребления, как и элиты (в другом варианте – снизить уровень потребления благ элит до среднего для масс). Аналогично со счастьем. Для большинства оно заключается в достижении условного уровня благосостояния и потребления. Таким образом, наше представление о «золотом веке» не выходит за рамки потребительской парадигмы.
