Kitabı oku: «Багровый папоротник», sayfa 27
Схватка продолжается недолго, но значительно утомляет, лишая остатков сил. Расправившись с тремя, поворачиваюсь к оставшимся и надменно дёргаю бровью. Может, я не так хороша в противостоянии с перевертышами, но вот убивать людей меня обучили прекрасно.
– Без шансов, ребята, – утираю кулаком кровь с губы. – Свалите по-хорошему.
– Довольно, – рявкает Беннет. – Хочет посмотреть, пусть остаётся.
– Что это значит? – наблюдаю за куратором вполоборота.
– Рокс, пожалуйста, иди в машину. – Джейс продолжает уговаривать.
– Без тебя не пойду!
Беннет пальцем манит подойти. Фыркнув на военных, победно задираю подбородок и, проходя мимо, расталкиваю плечами, расчищая дорогу. Джейс тут же заводит меня за спину.
– Она ничего не знает.
– Это мы выясним позже. А сейчас, Кристофер, будь добр, – куратор приглашающим жестом обращается к застывшему брату, – доведи дело до конца.
– Какое дело? – в полном непонимании перевожу взгляд с одного на другого, но в душе знаю ответ. – Крис, какое дело?!
Молча поднимает пистолет, наводя на Джейса. Тот выпрямляется, расправляя шире плечи, закрывая меня от блестящего дула.
– Нет! – взвизгиваю и вырываюсь, вставая перед братом. – Крис, не надо! Ты совсем умом тронулся?!
– Отойди в сторону, Рокси, – шипит, не опуская оружия. – Я не хочу тебе навредить.
– Что ты делаешь?! Одумайся! – нужные слова, способные достучаться до разума Криса, не приходят в голову. – Как ты можешь?!
Джейс резко хватает меня и разворачивает. Теперь он стоит спиной к Крису, а я наблюдаю за всем поверх его плеча.
– Рокс, – пальцами поднимает подбородок, заставляя смотреть в глаза. Криво улыбается. – И почему ты никогда не слушаешься?
Предрассветная тишина разрывается от выстрела. Так громко и близко, что уши на мгновение закладывает, а сердце устремляется в пятки.
Чувствую, как горячие брызги попадают на губы и щеки, прожигая кожу. Джейс, вздрогнув от пули, медленно заваливается на меня. Подхватываю, но не могу удержать. Ноги подкашиваются от паники, парализовавшей мышцы, и вместе падаем на землю. Поднявшись, подтягиваю брата к груди, укладывая голову себе на плечо. Глаза опускаются на трясущиеся руки, испачканные теплой багровой жидкостью, и тогда чувствую, как тело вибрирует от крупной дрожи. Джейс тяжело дышит, зажав рану ладонью, а сквозь пальцы вытекает кровь, расползаясь грязным пятном на одежде.
Заплетающимся языком выдавливаю что-то похожее на призыв о помощи.
– Помогите… Крис, пожалуйста, помоги.
Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с братом. Глаза ничего не выражают, на лице застывшая маска удивления, будто сам не ожидал, что сможет выстрелить. Крис стоит с пистолетом, продолжая держать нас на прицеле.
– Что ты наделал… – скулю, едва сдерживая отчаяние и ужас в узде.
Прислоняюсь щекой к горячему лбу Джейса, придавливаю его руку на ране и умоляюще прошу подняться.
– Вставай, – голос надламывается. – Пожалуйста, Джейс, давай встанем.
– Чш-ш, ну ты чего. Сейчас встану.
Не переставая зажимать рану, нахожу ладонь брата и подношу к губам. Пальцы ледяные, и отчаянно дышу теплом, пытаясь согреть.
– Тебе нужно уйти, Рокси. – Джейс ободряюще улыбается и кивком показывает на броневик. – Послушай меня, пожалуйста.
– Никуда я не пойду! – глотку саднит от крика. Оборачиваюсь на окруживших нас людей Беннета и со всей злостью рычу: – Пристрелите! С места не сдвинусь, так что лучше убейте!
– Рокс, – Джейс сжимает запястье. – Не спорь со мной и делай, что говорю.
– Нет!
Крис подходит, но не для того, чтобы помочь. Пистолет вновь направлен на Джейса.
– Закончи начатое, Кристофер, – с нажимом твердит Аверилл. – Докажи, что достоин новой должности, требующей умения принимать жёсткие решения! Закладывать взрывчатку в самолет и надеяться не запачкаться не подходит руководителю специального подразделения.
– Крис, не надо! Умоляю, не делай! – защищаю собой брата, насколько могу. – Помоги!
– Прекрати трепать нервы, Рокси! – Крис жёстко обрывает. – Так будет лучше, просто ты ещё не понимаешь.
– Не надо!
Но Крис вновь нажимает курок. Кричу, закрывая глаза и вжимаясь в Джейса, однако на этот раз выстрела не следует. Решаюсь посмотреть, что произошло. Крис недоуменно вертит пистолет, а потом чертыхается и отбрасывает в сторону.
– Пустой! Дай другой, Аверилл.
– Нет!
Вскакиваю и налетаю на Криса, молотя кулаками, куда достаю. Пытается удерживать на расстоянии, но я слишком яростно отбиваюсь.
– Ненавижу тебя! Что ты наделал?! Я ненавижу тебя! Никогда не прощу!
Сзади кто-то хватает за шиворот, оттаскивая от Криса подальше. Снова брыкаюсь и извиваюсь.
– Джейс! – выхватываю его взгляд. – Джейс, вставай! Пожалуйста, встань и помоги мне!
А потом следует тяжёлый удар по затылку. В глазах все плывёт и кружится, и чувствую, как приближается земля. Царапнув щеку о ступени, задыхаюсь от накатившего приступа острой боли, завладевшей телом. Пытаюсь подняться, упираясь локтями в мокрую траву, но ещё один удар прибивает назад. Упрямо цепляюсь за рассудок, не желая оставлять Джейса одного. Не могу бросить. Подтягиваю колени и с усилием отталкиваюсь от земли. Тогда получаю мыском ботинка в живот и, развернувшись, падаю на спину. Понимаю, что в этот раз уже не встану. Глаза застилает черная пелена, и я отключаюсь.
Глава 27. Спора и Прайд
Темно. Тихо. Страшно.
Открыв глаза, понимаю, что ничего не изменилось. Не чувствую ни тела, ни опоры, будто парю в невесомости.
Может, умерла?
Пробую подняться, но не выходит, потому что нахожусь в воде. Вычисляю это по плотности материи, которую избиваю кулаками и ногами. Сразу догадываюсь, что происходит, и лучше бы действительно умерла.
Камера депривации. Хотят подавить волю. Эту пытку вынести сложно, но возможно, и я доказала это на «Пределе». Однако тогда не испытывала крайней степени отчаяния и раздирающего на куски знания, что один брат – предатель, а второй – мертв.
Начинаю выть, но не слышу саму себя. Мечусь из стороны в сторону в поисках стены, но не нахожу. Не остаётся ничего, кроме как выпрямиться и продолжать парить, испытывая психологическое насилие собственными мыслями.
Я осталась совершенно одна. Без семьи. Без друзей. Отобрали все и вырвали с мясом сердце. Рассчитывать на милость в качестве пули в висок не приходится, потому что, очевидно, им что-то нужно от меня.
Не знаю, сколько проходит времени, но я точно успела загнать себя до невыносимого ужаса. Понимаю, что не хватает воздуха. Дышу, но не чувствую насыщения.
А потом калейдоскоп красок и звуков врывается в сознание, и я пугаюсь, зажмуриваясь от белых вспышек. Кто-то снимает с головы прибор, изолирующий шумы, и слышу, как чертовски громко хриплю, издавая стоны. Приоткрыв глаза, вижу операционные лампы и снующих рядом людей, которые раздевают меня, освобождая от костюма и оставляя в одном белье. Зрячей пробыла недолго. На голову надевают непроницаемый мешок, а руки связывают, и, стащив со стола, выталкивают куда-то, ведя по холодному кафелю. Несколько раз поскальзываюсь на воде, стекающей с тела, но упасть не дают цепкие руки, поддерживающие с двух сторон.
– Куда тащите? – протестовать выходит неважно, голос совсем сел. – Где Блю? Крис?
Люди молча заводят в новую комнату с ворсистым ковром и захлопывают дверь, оставляя одну. Топчусь на месте и прислушиваюсь, чтобы разобраться, где нахожусь. Тут в грудь прилетают какие-то тряпки. Потом с рук снимают верёвку, но мешок оставляют.
– Одевайся, – говорит мужской незнакомый голос.
Предпочитаю не сопротивляться. В голове, конечно, мелькает мысль напасть и убить, но потом то немногочисленное, что осталось во мне от человека, перевешивает. Вряд ли, если прикончу обычного рабочего, кто-то сильно всполошится, а вот проблем заработаю. Волнует ли меня это? Хрен знает.
Нащупываю тряпки и, разобрав, где что, натягиваю на себя. Мужчина не торопит, спокойно ожидая, когда буду готова.
– Это обувь, – чувствую ветерок, когда наклоняется.
– Не страшно? – вопрос звучит сухо.
– Страшно?
– Стоять передо мной один на один.
– А с чего ты взяла, что я здесь один? – изумляется.
– Потому что, лишившись зрения, обостряется слух, а у меня он без того отменный. Здесь никого нет.
Он сдержанно смеётся, пока обуваюсь.
– Если в комнате я один, это не значит, что за тобой не наблюдают. Прямо сейчас из отверстия в стене тебе в голову целится снайпер.
– Врунишка. – Если бы снял мешок, то видел, как хищно улыбаюсь, пожалев о решении не нападать. – Не хорошо заигрывать с Гарпией.
Человек сбивчиво задышал, отступая назад. Иду на звук, преследуя жертву.
– От тебя буквально разит паникой, – нежно растягиваю слова. – Знаешь, в чем проблема, милый? Абсолютно плевать, застрелят меня сейчас или попозже, а вот тебя должно напрягать, что меня не заботит продолжительность собственной жизни. – Слышу, как мужчина что-то задевает, роняя на пол. – Если убью тебя, что мне за это будет?
– Пожалуйста… – слышу в голосе мольбу.
– Ответь честно.
Молчит пару секунд, потом выдыхает.
– Ничего.
– Тут-то и оно, – отступаю, позволяя человеку расслабиться. – Так что, давай без вранья. Я сыта им по горло.
– Мне нужно отвести вас на допрос. Пожалуйста.
Фыркаю, но киваю, придерживаясь первоначального решения не трогать непричастных.
– Я должен надеть наручники. Пожалуйста, – теперь в конце мужчина обязательно прибавляет просительное слово.
Всем видом демонстрирую раздражение, но благосклонно вытягиваю запястья. Холодные кольца смыкаются, неприятно придавливая кожу. Выводит из комнаты, и мы петляем по зданию, пока, наконец, не останавливаемся возле двери, по которой он коротко стучит. Никто не реагирует, зато я слышу знакомые голоса.
– Ты обещал, что не будет пыток! – возмущается Крис.
– А как, по-твоему, достать информацию? – парирует Аверилл. – Либо ты плохо знаешь сестру, либо преувеличиваешь свою значимость в ее глазах после того, что сделал.
– Она послушает меня! – настаивает Крис.
И я не выдерживаю. Начинаю орать прямо в коридоре, со всей силы пиная дверь перед собой.
– Черта с два, Крис! Иди в задницу, понял?! Попадешься на глаза, и, клянусь, выгрызу тебе трахею зубами!
Дверь, скрипнув, отворяется, и мужчина заводит внутрь. Все ещё продолжаю брыкаться, пока несколько пар рук не усаживают в кресло, пристегнув ремнями. Как дикий волчонок, рычу и шиплю, будто это поможет устрашить пленителей. Чёрный мешок снимают, и передо мной предстает дубовый стол с зелёной лампой, за которым восседает Аверилл Беннет. По правую руку стоит Крис. Заметив брата, прихожу в ярость и извиваюсь так, словно по креслу пустили электричество.
– И как ты предлагаешь с ней разговаривать, Кристофер? – Беннет слегка разворачивается в его сторону.
– Дай мне хотя бы попробовать.
Тот неохотно кивает, но улыбается, понимая, что ничего не выйдет. Крис подходит и опускается на корточки, становясь ниже меня на голову. Осторожно кладет руку на колено.
Тут же кричу, обливая всеми известными проклятиями и ругательствами.
– Ты можешь выслушать?!
– Нет! Не смей трогать!
– Если не успокоишься, тебя будут пытать! – с чувством восклицает Крис.
Заливаюсь хохотом.
– Ты серьезно, придурок? Думаешь, меня пытки волнуют?! Ты убил единственного родного человека, что у меня был, и хочешь напугать грёбаной пыткой?!
– А что насчёт меня, Рокси? – поднимает бровь. – Я не твой родной человек?
От наглости даже пропадает запал. Перестаю смеяться и пристально вглядываюсь в Криса, силясь разобрать, шутка это или действительно его мысли.
– Родные люди не убивают друг друга, – тихо рычу.
– Но ведь я ничего тебе не сделал. Наоборот пытаюсь защитить!
Непробиваемая уверенность в том, что он меня защищает, становится последней каплей, и я срываюсь. Хохочу и рыдаю одновременно, выплевывая нечленораздельные слова, а когда собираюсь, не могу даже смотреть ему в лицо. Отвожу взгляд.
– Ты убил меня вместе с ним, Крис. Нет у тебя больше никого, кому нужна была бы твоя забота.
Крис взрывается.
– Почему ты вечно впутываешь его в наши отношения?! Ты можешь смотреть на меня без него?!
– Без него? Это как? Сделать вид, что у меня никогда не было другого старшего брата, который действительно заботился обо мне? – удостаиваю взглядом. – Может, ты читал мне на ночь, когда мамы не стало? Или готовил еду, когда отец был не в состоянии? Может, опекунство взял, чтобы в приют не попала, и вкалывал сутками? – наклоняюсь ближе и строю гримасу притворной задумчивости. – А-а, наверное, ты заслонил меня от пули! Хотя, постой. Это был другой брат.
– Не паясничай, – раздражённо шипит Крис. – Ты не в том положении.
– Так-то! – довольно поджимаю губы и киваю. – Если не видишь разницы между собой и Джейсом, приоткрою завесу тайны. Он бы умер, но не позволил затащить меня на пыточное кресло. И уж точно не сказал эту чушь про положения, потому действительно любил меня. А ты, Крис? – слизываю слезы с губ. – Любил меня?
Молчит, прежде чем ответить чётко и безэмоционально:
– Я люблю тебя. Просто есть вещи, которые важнее привязанностей.
– Например, повышение? – смеюсь в лицо.
Крис понимает, что разговор ни к чему не приведет. Встаёт и машет, подзывая кого-то, а потом в руках появляется противогаз. Догадываюсь, что ждёт очередная пытка, и не могу унять истерический смех. Крис, игнорируя весь яд, который пускаю, надевает на меня маску. Сквозь прорезь для глаз вижу, как подходит Беннет.
– Что тебе известно о Прайде? – берет шланг и крутит. Потом прислоняется ухом, слушая мычание, которое издаю. – Не слышу.
– Это что, урок зоологии? – хмыкаю.
– Неправильно.
Беннет сдавливает шланг, перекрывая воздух. Начинаю задыхаться. Противогаз прилипает к лицу сильнее с каждым судорожным вдохом, в голове пульсирует от недостатка кислорода, а сердце долбится в грудной клетке, грозясь проломить ребра. Аверилл разжимает пальцы. Кашляю, давясь слюной.
– Ещё раз. Что ты знаешь о Прайде?
– Что так называют семейную стаю львов, мать твою! – дыхание не восстанавливается.
Недовольный ответом, повторяет пытку. Когда вновь получаю доступ к воздуху, понимаю, что в глазах темнеет. Крис рядом нервно сцепляет руки и стучит большими пальцами в такт моему захлебывающемуся кашлю.
– Знаешь, что с тобой не так, Роксана Лайонхарт? – Аверилл говорит в шланг, как в микрофон, отчего голос заполняет все пространство, создавая иллюзию полного погружения в допрос, хотя всеми силами пытаюсь абстрагироваться. – Ты неуправляемая и с трудом поддаешься дрессировке.
– Я тебе что, цирковая зверушка?! – с ненавистью огрызаюсь на куратора.
– Известно ли тебе, что твой покойный брат, пользуясь связью с вышестоящим руководством, подтасовал результаты финального теста на пригодность?
Не знаю, что приводит в ступор больше: словосочетание «покойный брат» или то, что он повлиял на какой-то из десятка итоговых тестов, обязательных к прохождению до «Предела». А потом вспоминаю Марго и наш эмоциональный разговор, после которого накинулась на Джейса с вопросом: «Чего я стою?». Внутри шевелится подозрение.
– Понятия не имею, о чем речь.
Беннет меланхолично обводит шлангом полукружие, словно рисуя замысловатые узоры из моего хриплого дыхания.
– Один из главных критериев отбора Гарпий – способность подчиняться. Кому нужно оружие, которое нельзя контролировать? – улыбается. – Ты блестяще прошла все тесты, кроме одного. На покорность. Даже рядом с безоговорочной фигурой лидера в лице старшего брата, ты не способна следовать инструкциям, если имеешь обратное мнение. – Куратор отходит в сторону, закуривая сигарету. – И ты продемонстрировала это в лепрозории. Я просмотрел отчёты Кристофера и убедился, что прав.
Кровь закипает от злости и ненависти. Крис продолжает неподвижно стоять, изображая статую.
– И, по-хорошему, пристрелить бы тебя, как собаку бешеную, – Аверилл возвращается и берет шланг в свободную руку, – но вот незадача. Есть в тебе то, что мешает мне сделать это прямо сейчас. – Вдыхает поглубже дым, а потом выдувает в трубку, вновь перекрывая кислород.
Лёгкие горят так, словно выжигают адским пламенем. Из глаз брызгают слезы.
– Если бы не твой занятный иммунитет к вирусу, гнила бы сейчас рядом с Джейсоном! Думаешь, получится гнуть свою линию? Глубоко ошибаешься! Я знаю тебя, как облупленную, сам взрастил, поэтому мне ничего не стоит размазать твои недалёкие мозги по стенке! И единственное, что меня останавливает, тело должно оставаться живым, чтобы учёные вытащили антидот к Папоротнику! Но ничто, слышишь, ничто не помешает мне превратить остаток твоей никчёмной жизни в персональный дьявольский котёл!
Аверилл разжимает кулак, презрительно отбрасывая шланг, который больно хлестает по колену. Захожусь кошмарным кашлем, доводящим до рвоты. Если бы не ремни, рухнула на пол. Перед глазами все замылилось.
– Что ты знаешь о Прайде?! – рявкает прямо надо мной.
– Ничего! Понятия не имею, о чем говоришь!
– Что сказал Джейс про переворот?!
– Ничего!
– Что ты принимала?! Откуда иммунитет?!
– Не знаю я! – выкрикиваю, надрывая глотку.
Аверилл замахивается и наотмашь бьёт. Кажется, голова отрывается с плеч.
– Ты перегибаешь. – Крис заслоняет от следующего удара.
– Знаешь, для чего нужна депривация? Чтобы она, – Беннет тыкает в меня пальцем, – почувствовала себя настолько уязвимой, что захотела на стенку лезть от отчаяния! Чтобы поняла, что старший брат не прискачет на помощь по первому зову. Чтобы сломалась так, что противогаз показался детской забавой! А по итогу имеем профессионального бойца, готового часами тратить наше время! Мне нужен результат!
– Давай попробуем по-моему, – спокойно отвечает Крис, не реагируя на бешенство куратора. – У нас же есть запасной план.
– Крис, не надо. – Голос предательски выдает панику, а Беннет хватается за это.
– Будь по-твоему. Веди.
– Не надо! – взвизгиваю, но брат уже уходит, оставляя наедине с чувством безысходности.
Аверилл кружит, как акула, продолжая скорее из игры, баловаться со шлангом, наблюдая за моими страданиями. Крис возвращается, и куратор делает вид, что ничего не происходило в его отсутствие. Брат снимает противогаз, и я жадно давлюсь свежим воздухом. Потом крутит кресло, и встречаюсь взглядом с напуганной Блю. Увидев друг друга, плачем и обмениваемся словами утешения.
– Не бойся, слышишь? – стараюсь держать лицо, но подруга, видя мое состояние после пытки, не верит. – С тобой ничего не случится, обещаю.
– Ничего не говори им, Рокси! – выкрикивает Блю.
Черт, да если бы знала, что сказать.
Крис бьёт по ногам, заставляя подругу опуститься на колени, и та шипит ему в спину проклятия.
– Позволь, я кое-что покажу Роксане, прежде чем мы продолжим.
Беннет смотрит на наручные часы, а потом, оттолкнувшись от стола, взмахом приказывает отстегнуть меня. Солдаты ослабляют ремни, но руки вновь заковывают. Куратор за шиворот стягивает с кресла и волочит к окну. Практически вдавливает в холодное стекло, за которым раскинулся дикий пейзаж 20-го района. Понимаю, что находимся внутри одного из постовых зданий Периметра.
За окном длинная трасса с брошенными автомобилями и лесополоса. Чуть дальше маячат крыши высоток жилых кварталов. Нет, не Джастифай-сити, а обычный город, где бурлила жизнь. Отсюда лепрозорий невидно.
– Смотри во-он туда, – куратор тыкает в нужную точку. – А пока ждём, слушай внимательно каждое слово. Все, что тебе остаётся, быть полезной. И если я хоть на секунду сочту, что это не так, прикончу последнее, за что можешь цепляться. – Сжимает плечо так сильно, что охаю. – Насколько тебе был дорог Джейсон?
Молчу. Слёзы катятся по щекам.
– Все, что от него осталось, та беременная девчонка. И если не хочешь умыться ее кровью, будешь отвечать на все вопросы полно и содержательно.
Крис все рассказал. Не оставил ни единого шанса. Глотая обиду, наблюдаю за горизонтом. Солнце пробует его на вкус. В чистом небе клином проносится стая птиц, направляясь к океану.
А потом взрыв. Солнце раздваивается, и одно превращается в яркую вспышку, а с земли вырастает грибовидное облако. Оконное стекло дребезжит. Шарахаюсь назад, но куратор не позволяет отойти.
– Смотри. Больше никого из них нет. Даже костей теперь не соберёшь. Не скули! – встряхивает. – Вот поэтому Гарпии оказались провальным проектом! Как ни крути, вы просто люди. Нужно было воспитывать каждого из вас на привязи, но гуманное сообщество решило, что так выйдут лишь асоциальные хладнокровные убийцы, не способные принимать решения без подсказки. А ведь это, как раз, то, что нужно!
Беннет силком разворачивает к себе. Увидев, что сломалась, довольно ухмыляется. Толкает в спину, усаживая обратно на пыточное кресло, и солдаты тут же пристёгивают ремни. Блю сотрясается от рыданий, наблюдая за грибным облаком в окно.
– Идеальное боевое оружие стреляет, когда скажешь «фас». Зачем было развивать в вас столько самостоятельности? В нынешних реалиях Гарпии годятся лишь для защиты, но никак не для нападения! – Беннет достает новую сигарету и взмахивает ей, как волшебной палочкой. – Приведите Спору!
Спора? Это ещё что?
Военные покидают комнату.
– Думала, нас для того и готовили, чтобы защищать, – рычу сквозь зубы. – Страну от врага. Слабых от сильных.
Аверилл, смеясь, выпускает клубок дыма, который переливается в свете лампы. Потом медленно, растягивая каждое слово, чтобы дошло, выдает:
– Зачем защищать страну, на которую никто не нападает?
– Откуда знаешь про вирус? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Девочка, я у руля Реверса почти тридцать пять лет. При мне вершилась история.
– Не ты, а Ройлад, – поправляю. – Он с тобой заодно?
Вспоминаю дневник, найденный в квартире Картрайта Белла, и инициалы «Р.Р.».
Рекс Ройлад?
Аверилл выпускает дым в лицо.
– У него не хватило бы духу.
– Что ты задумал? – слежу за куратором, как завороженная.
– Не путай! На допросе ты, а не я, – злобно рявкает. – Кристофер, будь любезен, надень на Блю противогаз.
– Что? Не надо, Крис! – натягиваю ремни так, что врезаются в кожу. – Пожалуйста, не делай!
– Я просил тебя поговорить со мной, Рокси! Если бы не упрямилась, она не пострадала! – Брат сверкает глазами, без сожаления надевая маску на рыдающую Блю.
– Не смей перекладывать на меня ответственность за свои поступки, Крис, – схлестываюсь с ним яростным взглядом. – Ты и мизинца его не стоишь.
– Захлопни рот! Нечего сравнивать меня с ним. Я не он!
– Был бы хоть чуть-чуть на него похож, нас здесь не было.
Наблюдаю, как единственный человек, за которого ещё могу бороться, корчится в муках у ног Криса. Внутри леденеет от ужаса каждый орган.
Джейс всегда принимал решения, а меня это устраивало. Он нес ответственность, а я наслаждалась беспечностью свободы. Он бы придумал что-нибудь и спас нас обеих. Марго права. Чего я стою без него?
– Начнем сначала, Роксана. – Аверилл, облокотившись на спинку кресла, наклоняется, чтобы шептать мне на ухо. – Что ты знаешь о Прайде?
– Ничего. Клянусь! – смотрю, как Крис крутит шланг противогаза. – Джейс даже словом не упоминал!
– А что упоминал?
– Ох! Мы смотрели записи с камеры. Зои, девушка из группы учёных, тайком сняла разговор, где просила коллегу поддержать ее в Международном суде, – говорю торопливо, чтобы не провоцировать пытку над Блю. – И когда закончили, я спросила у Джейса, что теперь делать.
– И что он ответил?
– Сказал, что лепрозорий не вычеркнуть из истории, но государственный переворот никто не отменял, – цитирую практически слово в слово.
– Что ещё?
– Ничего! Это все, что знаю.
Однако куратору правда не нравится. Щелкает пальцами, отдавая приказ, и Крис перекрывает воздух Блю.
– Не надо! Я же сказала, что больше ничего не знаю!
– С трудом верится. Ты – единственный человек, кому Джейсон мог доверить информацию о Прайде, помимо закадычного друга.
– Кайс?! – восклицаю, оборачиваясь на Аверилла.
– Он самый. Тоже член отряда сопротивления.
Сопротивление? Да что, черт его дери, происходит.
– Я ничего не знаю об этом. Вы переоценили степень доверия Джейса ко мне. И, к тому же, он слишком умён, чтобы распространяться информацией, которую, по его мнению, необходимо беречь. – Крис разжимает пальцы, давая Блю вздохнуть, а я шиплю ругательства.
Аверилл отходит, обдумывая ответ и продолжая дымить.
– Послушайте, – подбираю слова, – я вообще не имею понятия, что происходит. Было задание, мы прибыли и столкнулись с зараженными, химерами и прочей дрянью, которую разводили в лепрозории. Потом Джейс и Кайс выдвинули теорию, что никакого вторжения иностранной разведки не было, потому что узнали в одном из инфицированных бармена из «Сахара». – Беннет заинтересованно слушает. – Джейс думал, что во всем замешан кто-то из Совета. В общем-то, оказался прав, но изначально предполагали, что это Элиот Картер.
– Почему?
– Учёные под его началом знали много легенд, которые в действительности оказались правдой.
Аверилл почему-то смеется.
– Джейс, Джейс, вот же засранец, – щелчком отбрасывает сигарету в пепельницу. – Хорошо играл!
– Играл? – непонимающе мотаю головой.
– Разумеется! Раскусил он тебя, как ребёнка, – куратор обращается к Крису. – С самого начала знал, на кого ты работаешь.
Голова разрывается на части. Он знал, что Крис предаст, но все же шел с ним? Обнимал, рисковал жизнью, подпускал к себе!
Как же я злюсь на тебя, Джейс! Зачем нужна была эта игра? Чего ты добился?!
– Он не такой идиот, чтобы знать и ничего не предпринять, – Крис недовольно хмурится.
– С чего ты взял, что не предпринял?! – Аверилл неожиданно взрывается, хлопнув по столу с такой силой, что лампа подпрыгивает. – Если он все знал, тогда они тоже готовятся!
Крис испуганно отстраняется, натягивая шланг, а Блю разъяренно шипит.
– К чему готовятся? – подаю голос.
Аверилл смеряет презрительным взглядом.
– Защищать эту страну! – гримасничает.
Тут дверь открывается, и входят солдаты, ведя кого-то на поводке.
– Ага! Вот и Спора!
То, что куратор называет Спорой, оказывается человеком. Или почти. Вжимаюсь в спинку кресла так, что позвоночник болит.
Они привели заражённого.
– Сидеть! – командует военный.
Заражённый, как собака, послушно садится, подбирая голые ноги. Глаза, затянутые белой пеленой, вращаются по сторонам, а синюшные губы приоткрыты, демонстрируя ряд зубов. Крис тоже отскакивает, не понимая, что происходит.
Вот так сюрприз! Что, не обо всем знаешь, братишка?
Стараясь излучать хладнокровие, говорю очень спокойно.
– Ручной мертвец. Впечатляет. Долго дрессировал?
– Двадцать лет.
– Терпение не лопнуло?
Вздрагиваю от неожиданной пощёчины. Лицо полыхает огнём, но продолжаю, как ни в чем не бывало.
– Это ты полез в лепрозорий?
– Сообразительная.
– Для чего? Ты ведь все знаешь о Папоротнике, верно?
– О вирусе – да, но не об антивирусе, – Беннет пожимает плечами. – Чтобы полностью контролировать оружие, необходимо не только знать, как стрелять, но и как обезвредить.
– Ты ничего не говорил об этом! – Крис в ужасе тычет пальцем в зараженного. – Ты вообще не говорил, что знаешь о Багровом Папоротнике! Я думал, что все, что тебе известно о живых экспериментах, ты узнал от меня!
– Ой, да брось! – Аверилл поднимает брови. – Что за детские претензии? Какая тебе разница, что я знаю.
– Я думал, нужно устранить Джейса и его дружка, чтобы помешать Прайду! А бонусом ты получил от меня информацию по состоянию района, чтобы убрать Ройлада с дороги, предъявив обвинения в Суд Независимости! Его бы лишили должности, и ты тоже получил свое!
– Ответь на вопрос, Кристофер, – куратор сдерживает снисходительную улыбку. – Ты что, идиот?
– Нет, – Крис непонимающе трясет головой.
– Может, кретин?
– Нет!
– Тогда сложи два и два, чтобы понять, для чего ты был нужен!
Крис молчит, не зная, что отвечать. Аверилл устало закрывается рукой, скрывая нарастающее раздражение.
– Кого ты устранял, Кристофер, если оба с самого начала знали, кто ты есть? Они развели тебя, как мальчишку, приняв правила игры, которую ты затеял. Не совсем понимаю, чего добивался Джейсон, но выясню, а вот тебе ещё работать и работать над смекалкой.
– Но Джейс изгнал его из группы… Послушал меня! – горячо протестует Крис.
– И это должно настораживать вдвойне! – огрызается Аверилл. – Где Феникс, Роксана?
– Сгинул так, что костей не соберёшь! – рявкаю на куратора, используя его же фразу.
Снова пощёчина. Банально. Продолжаю изображать невозмутимость.
– Зачем привёл заражённого? Покрасоваться?
– Чтобы показать будущее, – Беннет разводит руками, обозначая границы того самого будущего.
– Поэтично, – фыркаю, – но не конструктивно.
Инфицированный принюхивается, пробуя запахи, но ведёт себя спокойно. С подозрением изучаю каждое движение, боясь предположить, чего ждать.
– Багровый папоротник – лучшее изобретение в мире, уникальное и неповторимое, – куратор принимается объяснять истины, как глупой малолетке, с любовью глядя на зараженного. – Оставляет в человеке лишь то, что необходимо для идеальной машины убийств. Зачем тратить миллиарды, чтобы обучить людей, если можно сделать один укол, а возможности расширяются, выходя за пределы установленных рамок.
– Рамки существуют не просто так. Ты одного дрессировал двадцать лет, а говоришь так, словно подготовил армию!
– Дурочка! – Аверилл разражается хохотом. – Двадцать лет ушло не на дрессировку, а на усовершенствование формулы вируса! Если не заметила, Спора отличается от сородичей из лепрозория послушанием и обучаемостью. А вот антивирус разработать проблематичнее. Кстати, ваша мать занималась изучением Папоротника, ты в курсе? Вместе с Картрайтом Беллом.
– Мама? – глупо повторяю. – Картрайт Белл?
Крис недоумевающе хмурится, тоже впервые слыша об этом.
– Тебе привычней звать его Элиотом Картером. Это, к сведению, его недоразвитый сынок психанул, выпустив первую группу испытуемых из бункера.
– Не может быть, – отрицаю. – Картер не мог иметь такого взрослого сына! На момент катастрофы ему же было…
– Тридцать один, – кивает Аверилл. – У Картера была старшая сестра, умершая от рака. Других родственников не оказалось, и он взял опекунство над подростком. Привил любовь к науке, а потом пристроил лаборантом в бункеры, где занимался вирусом Папоротника. А потом мальчишка заболел той же дрянью, что мать. Лечение не оправдалось, и он тронулся умом, бедолага.
В голове снова каша. Я бы схватилась за виски, до того она трещит по швам, но руки пристегнуты.
– Что ты хочешь делать с вирусом? – мямлю, превозмогая боль.
Куратор смотрит исподлобья, не понимая, прикидываюсь ли дурой или являюсь таковой.
– Объясню Капитолию, что сейчас самое время подумать о расширении.
– Хочешь объявить войну другим странам?
– Война, девочка моя, это когда сталкиваются армии. А это не война. Это безоговорочное господство!
– Ты безумный, – закатываю глаза, не веря ушам.
