Kitabı oku: «Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина», sayfa 11

Тем же вечером, когда город укрылся в тишине, я прокрался в кабинет отца. На столе лежали бумаги, заметки и, самое главное, компьютер, который мог стать ключом если не к отключению «Петушка», то хотя бы к поиску его слабостей.

Прежде чем я успел подойти ближе, мой взгляд привлекла фотография, лежащая поверх документов. Это была моя фотография. Под изображением крупными буквами было написано: «Подозреваемый в саботаже».

Сердце сжалось в груди. Отец обо всём знал? Это ловушка? Если так, тогда почему до сих пор меня не арестовали. Я представил, как петушок вспорхнул со шпиля и влетел в папин кабинет и, впившись когтями, унёс меня в неизвестность.

Я тряхнул головой. Времени оставалось мало, и если и есть шанс на свободу, даже малейший, я должен попытаться.

 
* * *
 

Мы встретились с Эсмой в условленном месте и отправились к старому заброшенному дому на окраине города. Внутри тесного подвала собралась уже знакомая мне компания, точнее то, что от неё осталось.

Я кратко пересказал то, что узнал в отцовском компьютере. Удалось выяснить, что систему «Петушка» контролирует центральный сервер. Он находится в подземной лаборатории отца. Естественно, под круглосуточным наблюдением. Но можно попробовать проникнуть туда в пересменку, когда охрана будет минимальной.

– А что потом? – спросил Витя.

– Потом мы отключим «Петушка», и город снова станет свободным, – я вскинул руку, ожидая, что люди подхватят настрой и с криком кинутся обнимать друг друга. Никто даже не пошевелился.

– Не выйдет. Отключение не поможет, система перерождается как чёртов феникс.

– Вить, а может попробуем твой вирус? – сказала Эсма.

Оказалось, несколько месяцев назад Виктор с группой сопротивления разработал вредоносную программу, которая могла остановить «Петушка». Жаль только, что возможности проверить у них не было – всех, кроме Вити, схватили агенты. Теперь выпал шанс попробовать снова.

Мы закончили обсуждение плана, когда первые лучи пробились сквозь окна. Я вышел на улицу вместе с Эсмой. Она молча меня обняла. Не знаю, сколько времени мы так стояли под рассветным солнцем, слушая дыхание города.

 
* * *
 

Вечером в день Х я забрал рабочий пропуск отца и собирался на встречу с мятежниками. Отец стоял на кухне и варил кофе. Запах свежемолотых зёрен наполнил комнату, и я почувствовал, как моё тело немного расслабилось. Но это было ненадолго.

– Куда ты? – спросил он, даже не повернувшись ко мне.

Я молчал. В голове всё ещё крутились события прошедшей ночи. Вирус, план сопротивления, объятия Эсмы. И теперь я здесь, пытаюсь придумать, как всё объяснить отцу.

– Марк, я спросил, куда ты собираешься, – повторил он, его голос стал жёстче.

– На вечеринку, – наконец ответил я, стараясь звучать безразлично.

Отец обернулся и посмотрел на меня. Его глаза были холодными и уставшими. Он знал, что это не вся правда.

– Ты идёшь на вечеринку, чтобы пробыть там сорок минут? В городе комендантский час.

– Это ты его установил, – ответил я, чувствуя, как во мне закипает гнев. – Ты сделал город тюрьмой, а люди хотят свободы!

– Свободы? – переспросил отец, как будто это было самое смешное слово в мире. – Свободы от чего? От закона? От порядка?

Я не знал, как объяснить ему. Он верил в систему, верил, что «Петушок» защищает нас.

– Меня ждут, – сказал я и повернулся к двери.

– Если уйдёшь сейчас, ты не сможешь вернуться.

Отец долго смотрел на меня, и я почувствовал, как его слова разрезали на части что-то внутри. Я мог бы остаться дома и притвориться, что всех этих дней с Эсмой, Витей и другими мятежниками просто не существует. Только когда-то отец уже сделал свой выбор, а теперь пришло время сделать этот выбор и мне.

 
* * *
 

Мы проникли внутрь без проблем. Стены лаборатории были холодными и безжизненными, как в гробнице. Ребята остались снаружи, готовые подать сигнал в случае опасности, а я пошёл к центральному блоку.

Серверная комната была наполнена светом мигающих индикаторов. Сердце «Петушка», его мозг, его душа – всё здесь и зависело от небольшой флешки с вирусом у меня в кармане.

Я подошёл к консоли и дрожащими пальцами вбил код доступа, чтобы войти в центр управления «Петушка». На мониторе появилось несколько окон с непонятными символами и цифрами. И как среди них мне отыскать нужное с доступом на сервер? Я вытащил из кармана бумажку с инструкциями от Эсмы и сверился с ними. Часть строчек расплылась от пота – их было уже не разобрать. Надеюсь, там была всякая ерунда о том, как мне выйти живым, потому что если пропало что-то связанное с отключением дьявольской птицы, мне уже ничто не поможет.

– Жалко, что ты меня не послушал.

Я дёрнулся, задев рукой какие-то кнопки, и на экране возникла табличка с предупреждением. Отец возник в комнате из ниоткуда: не слышно было ни звуков лифта, ни шагов по коридору.

– Хотелось верить, что ты умнее, – он метнулся ко мне, но я был быстрее. Я выхватил из кармана пистолет, который Витя впихнул насилу, и направил на него. Всё шло не по плану.

– Мы уже обсуждали это, Марк. Система защищает наш город, – отец выставил руки в примирительном жесте. – Не глупи.

– Она контролирует нас! – меня трясло, отчего руку с пистолетом болтало похлеще, чем пьяницу, который хочет попасть ключом в замочную скважину. – Люди боятся сделать лишний шаг. Это не жизнь, это тюрьма под открытым небом.

– Ты думаешь, что сможешь что-то изменить? – спросил он тихо. – Ты думаешь, что отключение «Петушка» сделает тебя счастливым? Ты ошибаешься, Марк. Мир не станет лучше без него.

– Может быть, но я должен попытаться. Я не смогу дальше жить, зная, что ничего не сделал.

– Ты не понимаешь, – отец вытащил из внутреннего кармана пачку сигарет и прикурил. – Город был на грани краха. Преступность, насилие… «Петушок» спас нас.

– Спас? Или сделал рабами? Почему ты так упрямо защищаешь эту систему? Ты же видишь, как люди страдают.

Отец отвернулся, глядя на город через окно. Он молчал, лишь изредка затягиваясь сигаретой. Наконец, он заговорил, его голос был тихим и печальным.

– Есть вещи, о которых я не могу рассказать, но я прошу тебя остановиться.

– Что же за вещи такие, отец? Что может быть важнее свободы?

– Идиот! – отец сделал шаг вперёд, я снял предохранитель. – Возомнил себя спасителем? Мятежником? Ты готов пожертвовать благополучием жителей города? Начнётся хаос.

– Пусть так. Лучше жить в хаосе, чем в тюрьме.

– Заканчивай этот цирк, – лицо отца перекосило от гнева. – Ты не знаешь, что творишь. Некоторые не могут без контроля.

– Я знаю одно, – мой палец на курке был твёрд. – Это должно закончиться. Сейчас.

– Тупица… – начал отец, но я уже нажал на курок.

Петушиный крик разорвал тишину ночного города.

Казалось, меня вырвали из реальности и засунули обратно с изломанным, грубым стежком. Я стоял там, держа пистолет, и смотрел на тело отца, распластанное на полу. Кровь стекала по его бледному лицу. Что я наделал?

В ушах гремел звон. Время застыло. В голове роились мысли, но ни одна не задерживалась и не обрела формы. Это был хаос. Вихрь. Я пытался вспомнить, как это случилось, но всё сливалось в одну картинку: папа в крови на полу.

– Марк! – Виктор влетел в комнату, его лицо было напряжённым, глаза горели бешеным огнём. – Надо сматываться, слышишь?

Я не слышал. Я не мог слышать. Всё, что я мог, это смотреть на отца и чувствовать, как меня засасывает в бездну. Виктор схватил меня за плечи и потряс.

– Марк, чёрт возьми! Дай флешку! Мы должны закончить дело!

Его голос пробился сквозь туман. Я моргнул, словно очнувшись от кошмара, и медленно вытащил флешку из кармана. Витя выхватил её из моих рук и бросился к консоли и начал вводить команды. Он колдовал над клавишами, его пальцы летали с бешеной скоростью.

– Готово, а теперь нам нужно уходить, – Виктор схватил меня за руку и потащил к выходу.

Мы не успели. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался отряд «Петушка». Они были в полном снаряжении, маски скрывали лица, но я знал, что там – люди. Люди, которые пришли за нами.

– Стоять! – раздался голос одного из них. – Руки вверх!

Виктор поднял руки, и я машинально сделал то же самое. Агенты «Петушка» быстро и жёстко связали нас и вывели из комнаты. Внизу уже ждал фургон, который увёз нас в неизвестном направлении.

 
* * *
 

Я сидел в холодной, стерильной комнате для допросов и смотрел на пустую стену. Руки были скованы за спиной и порядком затекли, но мне было всё равно. Снова и снова я прокручивал события того дня.

Дверь тихо скрипнула, и я поднял голову, ожидая увидеть очередного агента «Петушка». Передо мной стояла Эсма.

Она выглядела иначе. Её глаза, обычно такие тёплые, теперь были холодными и отстранёнными.

– Ты? – прошептал я.

Эсма подошла ближе и села передо мной.

– Ты сдала нас?

– Нет, Марк. Я всегда была частью этого.

Я вспомнил все её поцелуи и объятия, всё, через что мы прошли вместе, и не мог поверить услышанному.

– Ты… ты использовала меня?

Эсма покачала головой.

– Нет, я пыталась найти другой путь. Но сейчас это уже не имеет значения, – она откинулась назад и скрестила руки. – Знаешь, а ты неплохой оратор. Все твои речи про свободы невероятно заводят.

– Мы боролись за свободу, за право быть людьми, а не марионетками системы.

– Жаль, всё напрасно.

– Почему? Вирус сработал. «Петушок» больше не сможет снабжать ваш поганый отряд информацией о преступлениях. Теперь придётся вам включать голову и по старинке работать.

Эсма глухо рассмеялась.

– Боже, Марк, это тебе нужно включить голову. Витя же говорил, что система как феникс. Я давно перезапустила её.

– Перезапустила?

Она кивнула.

– Да. Но теперь «Петушок» знает, как вы отключили его, и в следующий раз это будет гораздо сложнее повторить. Наверное, я должна поблагодарить, что ты нашёл изъян в нашей системе. – Она протянула мне руку, но тут же отдёрнула, вспомнив про наручники.

Эсма встала, готовая уйти.

– Про какой изъян ты говоришь?

– Любовь, – её глаза встретились с моими.

– Ты не любила меня.

– Не моя любовь, дурачок. Твой отец утаил данные о новых угрозах. Он тебя очень сильно любил, раз пошёл на преступление. Кто бы мог подумать, что именно любовь сделает систему уязвимой?

Анна Росси.
ВТОРОЙ ШАНС
(«Метель»)

– А виски у тебя нет? – Гриша нахмурился. Приближалось католическое Рождество, за окном беспросветно лил дождь. Вот уже полчаса Гриша рассказывал приятелю-сыщику про свои беды, но Нечаев молча заваривал чай.

Предметом, похожим на шило, сыщик аккуратно отломил кусок спрессованного чайного листа, положил его в небольшой керамический чайник без ручки, залил кипятком и накрыл крышкой.

– Это лучше, – Нечаев сел на диван, подобрав под себя ноги. – Пуэр взбодрит как кофе.

Подождав несколько секунд, Нечаев слил воду в поднос с секретом и заново наполнил чайник кипятком. Вскоре сыщик удовлетворённо хмыкнул, разлил мутную жидкость бурого цвета по пиалам и протянул одну гостю.

Гриша принюхался, терпкий древесный запах не вызывал доверия. Сыщик, прикрыв глаза, с удовольствием отхлебнул. Приятель нехотя последовал его примеру.

– Ну как?

– Неплохо, – соврал Гриша, отставив чашку. – Так поможешь?

Нечаев кивнул.

– Ты пойми, я вовсе не собираюсь вмешиваться, но как отец просто обязан знать, за кого Маша собралась замуж? Всего за несколько месяцев так вскружить ей голову…

Сыщик знал Гришу Рыкова лет двадцать. Они практически в один год приехали с семьями в Сиэтл. Только Гриша был талантливым программистом, и его жизнь быстро устроилась. Анастасия стала домохозяйкой, а их тонкая, бледная девочка с раннего детства производила впечатление серьёзной особы. Училась на отлично по программе для одарённых, а старшие классы окончила в престижной школе по швейцарской модели образования. Легко поступила в несколько вузов Лиги плюща, получив неплохие стипендии, но выбрала Нью-Йоркский Университет, как будто хотела уехать из дома как можно дальше. Ещё не закончился первый семестр, как Маша резко изменила предсказуемую траекторию своей жизни и переключилась на карьеру модели нижнего белья. Родители были шокированы. И всё же Нечаев считал, что молодёжь должна жить своей жизнью, искать свой путь через собственные ошибки, взлёты и падения.

– Хорошо, ты будешь знать о Вэле Бермане всё. Чем живёт этот модный фотограф, что ест на завтрак, какие трусы носит. Но я не обещаю, что верну Машу домой.

– Конечно-конечно! – Гриша протянул чек на внушительную сумму. – Я понимаю, что скоро Рождество, но ты же… Ты не…

Нечаев не обиделся. Он понял, что Гриша имел в виду. После трагической гибели жены и сына сыщик был одинок уже семнадцать лет. Мимолётные романтические увлечения не в счёт. Праздники Нечаев действительно недолюбливал.

Сыщик попрощался с другом и забронировал последний билет на сегодня до Нью-Йорка. Ночные рейсы прозвали рейсами «красных глаз» именно потому, что выспаться на них было невозможно.

В салоне самолёта всё-таки пришёл сон, но безрадостный. Вот уже много лет Нечаева преследовал один и тот же кошмар.

В День святого Валентина он возвращается домой после учёбы с горшком миниатюрных роз и коробкой дорогих конфет «Рафаэлло». Его ослепляют красно-синие огни полицейских машин, жёлтая лента преграждает путь. Соседка-эфиопка в цветастом платке хватает за рукав и тянет в сторону. Усталый коп холодно зачитывает факты: в апартамент-комплексе случилась перестрелка, очередные разборки между наркобандами. Катя с Илюшей возвращались с прогулки и оказались в коридоре в неподходящий момент. Родные тела на носилках в блестящих чёрных мешках. Ключ в двери, который Катя успела вставить в замок, но даже не повернула, когда очередь скосила её и сына. Насмерть.

Самолёт тряхнуло и Нечаев очнулся. В салоне было темно, проход освещали две узкие бледно-голубые полосы. Он открыл шторку иллюминатора, за которым стояла непроглядная ночь.

 
* * *
 

Утром Нечаев прибыл в Нью-Йорк. В аэропорту объявили, что ожидается Snowmageddon – снежная буря, которая может парализовать городское движение в праздники. Сыщик вызвал такси и запахнул пальто, неожиданно морозный воздух по-московски кусал за нос и щеки. По дороге через пробки в небольшой отель, расположенный в верхнем Вест-Сайде, Нечаев с интересом разглядывал город небоскрёбов. Его не покидало ощущение, что он здесь бывал. Скорее всего, Нью-Йорк запомнился ему по кино и открыткам, а возможно, все американские мегаполисы похожи друг на друга.

В отеле-пенале всё было узким: ресепшен, лифт и комнаты. Сыщик сел на кровать, заказал с помощью приложения китайскую лапшу, которую доставили прямо в номер, открыл ноутбук и принялся за работу.

Вэл был обычным парнем двадцати шести лет, судимостей не имел, только штрафы за парковку в неположенном месте. Фотограф-самоучка без высшего образования успел заслужить репутацию в мире моды. С лендинговой страницы веб-сайта Val Fashion Photography на Нечаева смотрел портрет творца. Смуглый кудрявый красавец с дерзким взглядом карих глаз и крупной родинкой над губой держал наперевес дорогую камеру «Кэнон», будто приглашая в мир приключений. Понятно, почему девушки сходили по нему с ума.

К десяти часам сыщик добрался до здания в Вильямсбурге, где Вэл снимал апартаменты, и устроился за столиком у окна в кафе напротив. С неба уже сыпало крупной белой крошкой. Объект вышел из подъезда через несколько минут. Вэл был одет в дорогой шёлковый костюм, на шее красовалась бабочка, а из-под лацкана пиджака торчала бутоньерка из кремовых роз. Метель усиливалась, и Вэл тщетно пытался поймать такси. Отчаянно махнув рукой, парень направился к подземке. Нечаев расплатился за чай и последовал за ним.

Грохот проносящихся мимо поездов оглушал Нечаева, запах палёной резины и напирающая толпа подавляли. Но опыт поездок в московском метро не прошёл даром, сыщик умело лавировал среди пассажиров, не выпуская объект из виду. Вэл заметно нервничал и постоянно проверял время. Наконец парень выпрыгнул из вагона на станции «Черч-Авеню», взбежал по лестнице и замер, уставившись в телефон. По его лицу пробежала тень нерешительности. Парень набил краткий ответ и понёсся вниз, чуть не сбив Нечаева с ног. Сыщик бросился следом.

 
* * *
 

Маша мёрзла, кутаясь в короткое манто из чёрно-бурой лисицы. Уютный запах пчелиного воска и кадил больше не успокаивал, а иконы смотрели с укором. Идея зимней свадьбы пришла именно невесте, но в мечтах виделась тройка серых в яблоках рысаков, цыгане с гитарами и сверкающий бриллиантами на солнце снег. Пока что сбылось только про снег, да и то с излишком. Девушка вышла на крыльцо, тщетно пытаясь углядеть в плотной, словно из взбитых сливок, пелене своего жениха.

– Отец Алексий спрашивает, сколько ждать ещё будем? – диакон Павел заискивающе спросил у невесты. Из-за покрытого чёрным подрясником плеча выглядывали встревоженные лица Даны и Терри.

– Буря усиливается, а людям домой добираться, – добавил он.

Маша достала телефон, он по-прежнему показывал одно деление. Она подняла его повыше и нажала на вызов. Связаться с Вэлом не получалось уже полчаса. Маша ни минуты не сомневалась в любимом, но предчувствие чего-то необратимого усилилось.

– Оставайтесь здесь, – девушка приняла решение. – Не уходите, умоляю!

Она скинула белые туфли на высоком каблуке, переобулась в удобные угги, отложила фату и поспешила в сторону подземки. Интуиция подсказывала ей, что искать жениха надо на заброшенном складе, который Вэл часто использовал для фотосъёмок и где они впервые увидели друг друга.

 
* * *
 

Когда сорок минут спустя Нечаев вышел вслед за Вэлом из метро, ему показалось, что он попал в другой город. Вокруг простиралась безлюдная промышленная зона, где металлические ангары сменяли один другой. На улице разыгралась настоящая русская метель, ноги в лёгких ботинках замёрзли, пальцы окоченели. Вдруг Вэл исчез за неприметной дверью заброшенного склада. Сыщик помедлил, ему не хотелось попасть в ловушку. Нечаев обогнул здание в поисках подходящей лазейки. Послышался грохот, затем ругательства.

– Чёрт, чёрт! – Вэл стоял над телом пожилого мужчины в дорогом костюме. Вокруг чернела лужа крови. Рядом валялся металлический стул.

Приближался вой полицейских сирен, и парень бросился вглубь ангара.

Нечаев быстро осмотрелся. Обилие софитов и фототехники указывало на то, что внутри склада находилась импровизированная фотостудия. Сыщик склонился над трупом. Господин лет шестидесяти был убит с особой жестокостью. Из бедра чуть ниже паха торчала рукоять кухонного ножа из нержавейки, почти полностью погруженного в плоть. Это была финальная из многочисленных ран. Судя по степени окоченения тела, мужчина был мёртв около трёх часов.

Не дожидаясь копов, сыщик рванул за Вэлом. Фотограф ловко вскарабкался вверх по металлической конструкции и вылез на крышу сквозь вентиляционный люк. Нечаев не отставал. Падающий снег крупными хлопьями прилипал к лицу и пружинил под ногами рыхлой влажной ватой. Сыщик с трудом разглядел стремительно удаляющуюся фигуру парня. Нечаев снял пальто, разбежался и прыгнул в пустоту.

 
* * *
 

– Экстренное сообщение! Шестидесятипятилетний бизнесмен и владелец всемирно известного модельного агентства Shooting Stars Джонатан Харрис найден мёртвым на окраине Нью-Йорка. На месте происшествия задержана восходящая звезда агентства, восемнадцатилетняя модель русского происхождения Мария Рыкова. Пока не ясно, что стало причиной конфликта и за что юная леди нанесла господину Харрису целых шестнадцать ударов ножом.

Картинка на большом экране в торговом центре сменилась сделанной при задержании фотографией испуганной Маши. При виде её растрёпанных волос и заплаканных глаз с потёкшей тушью у Вэла засосало под ложечкой. Атласный лиф свадебного платья девушки был насквозь пропитан кровью. Как она там оказалась? Парень представил ужас, который должна была испытать Маша при виде трупа Джонатана. Скорее всего, бедная девочка попыталась ему помочь, но только испачкалась в крови. Он надеялся, что Маша не стала хвататься за нож.

– Моя маленькая глупышка, – пробормотал Вэл. Он нервно отрывал лепесток за лепестком уже с третьей розы своей бутоньерки.

На экране появились холеные лица двух джентльменов.

– Сердце разрывается от боли. Мой брат слишком рано покинул этот мир! – Билл Харрис сжал пальцами переносицу, его приятные черты исказила гримаса боли, но взгляд остался холоден.

– Мы добьёмся скорейшего и неумолимого правосудия, – заявил загорелый мужчина с густыми, изысканно закрученными вверх усами. Адвокат Шмит выставил ладонь перед камерой, дав понять, что других комментариев не последует.

Следующий кадр заставил Вэла похолодеть. Он увидел на экране собственное лицо рядом с фотороботом незнакомого мужчины славянской наружности.

– Полиция также разыскивает двух причастных к происшествию лиц. Если вам что-либо известно об их местонахождении, сообщите об этом по номеру экстренной связи 1—800…

Дослушать Вэл не успел, ощутив, как крепкие пальцы сжали его локти. В глазах потемнело от боли.

 
* * *
 

– Если ты её действительно любишь, то пришло время это доказать, – повторил Нечаев. – В жизни каждого юноши наступает решающий момент, когда ты либо становишься настоящим мужчиной, либо остаёшься просто чуваком. Это твой выбор.

Вэл сидел на полу в углу просторной туалетной кабинки для инвалидов. От напряжения он покусывал пересохшие губы, ладони сжались в кулаки, костяшки на пальцах рук побелели.

В голове сыщика вихрем пронеслись события этого утра. Когда Вэл сиганул на соседний ангар, Нечаев понял, что если не прыгнет вслед, то может упустить парня навсегда. Пятки до сих пор гудели, а колени предательски подрагивали. В свои сорок семь лет сыщик был в хорошей форме, но возраст давал о себе знать. Тем не менее, он успешно довёл Вэла до ближайшего торгового центра. Нечаев хотел проследить, с кем свяжется парень и как будет действовать дальше. К его удивлению, Вэл обосновался на фуд-корте и тупо теребил цветы.

После экстренного выпуска новостей сыщику пришлось действовать незамедлительно. Применив болевой приём, он легко провёл парня в уборную, где устроил ему мини-допрос.

– Повторяю, Маша – дочь моих друзей, и я этого так не оставлю. Как она оказалась на складе? Что там делал ты?

– Я его не убивал, – наконец выдавил Вэл.

– Верю. Ты хорошо знал Джонатана?

– Он не так прост, как кажется…

– Яснее.

– Короче, он устраивал секс-вечеринки для известной публики и приглашал туда своих моделей. Я ему в этом раньше помогал… То есть находил новеньких, но о деталях они сами договаривались. Не надо на меня так смотреть, – огрызнулся парень. – В Нью-Йорке нелегко пробиться, особенно красоткам из провинции, и многие из них вовсе не против подзаработать и весело провести время.

– Ближе к делу.

– Когда я познакомился с Машей, её фотографии попали на стол Джонатана. Это было ещё до того, как мы стали встречаться. Я действительно её люблю!

Карие глаза Вэла вспыхнули такой страстью, что Нечаев поверил.

– Месяц назад Джонатан подошёл ко мне и попросил «пригласить» к нему Машу. Я объяснил, что мы теперь вместе. Он вроде бы понял, но потом стал слать мне эсэмэски. Пригрозил, что ставит меня на счётчик. Что я её могу «выкупить» только за сто тысяч долларов. Откуда у меня такие деньги?

Вэл замялся и продолжил.

– Я понимаю, как это выглядит, но я не собирался его убивать. Мы потому и хотели с Машей поскорее пожениться, чтобы свалить в Россию, и всё.

Вэл провёл по волосам, его глаза наполнились слезами.

– Чёрт! Это я втянул её во всё это дерьмо.

– Так и есть. Дай свой телефон.

– Ты мне не веришь? – Вэл хотел подскочить, но Нечаев сделал подсечку, тот послушно осел на пол и протянул мобильный.

В 10:45, когда парень собирался выходить на Черч-Авеню, ему пришло сообщение от Джонатана: «Приезжай на склад немедленно, и твой долг будет прощён».

– Звони священнику или батюшке, кто там вас венчать собирался? Свидетелей звали?

– Да, Терри с моей стороны и Дана с Машиной.

– Пусть свяжутся с полицией и подтвердят, что Маша была в церкви. А нам с тобой предстоит выяснить, кто хотел тебя подставить.

– Меня?

– Когда ты получил сообщение, Джонатан был уже мёртв.

 
* * *
 

Непогода сыграла им на руку. Водители, отчаявшись вырулить в экстремальных условиях, просто бросали машины на заснеженной проезжей части. Нечаев приглядел неприметную «Хендай Элантру», вставил USB-флешку в разъем для ключа зажигания и завёл машину.

В компании Вэла он ехал в загородный дом Джонатана Харриса, где проводились закрытые вечеринки. После небольших препираний Вэл подтвердил, что тоже на них бывал. Конечно, до того, как познакомился с Машей, — усмехнулся про себя Нечаев. Вэл подавленно молчал.

Роскошный двухэтажный особняк белого цвета почти сливался с припорошенным, словно сахарной пудрой, ландшафтом. Только на чердаке синие ставни освещённых окон и бордовая дверь под классическим портиком выделялись яркими пятнами. На подъездной дорожке стоял покрытый снегом чёрный джип. Забора не было. В престижном районе необходимость в нём отпадала, да и, по традиции восточного побережья, границы поместья были обозначены валунами.

Прихватив Вэла, сыщик направился ко входу.

– Если кто-то из прислуги окажется дома, скажешь, что пришёл выразить свои соболезнования.

– После того, как меня показали по телеку на весь Нью-Йорк? Хотя сомневаюсь, чтобы кто-то задержался здесь накануне Рождества, а джип этот всегда тут припаркован.

На звонок никто не ответил. Нечаев завернул за дом, достал складной нож и без усилий вскрыл защёлку на французских дверях, которые выходили в сад. Сыщик обошёл просторную гостиную, профессионально обставленную кухню и гостевую ванную и поднялся на второй этаж. Кровати размера кинг почти полностью занимали пространство каждой из пяти спален. Все они были увенчаны балдахинами. Напротив лож любви висели объёмные зеркала. В комнатах также имелись небольшие ванные. Преобладали розовые тона, обнажённые нимфы и купидоны на обоях. В целом дом был похож на бордель низкого пошиба.

– Так-так-так, – пробормотал по-русски Нечаев. Он нащупал монетку в маленьком кармане джинсов, достал и ловко крутанул в пальцах. Средневековый плоский кругляш с шероховатыми краями достался ему в подарок за сложное дело, раскрытое в Исландии. – Думай, Федя, думай.

Вэл с любопытством поглядывал по сторонам, но ничего примечательного в этих комнатах не было. Вдруг сыщик завалился на кровать и уставился в потолок.

– Устал? – хмыкнул Вэл.

– Нет, – Нечаев встал во весь рост и прошёлся рукой по периметру балдахина. – Вот ты и нашлась.

Оказалось, что каждая комната была оборудована видеонаблюдением.

– Понимаешь, что это значит? – подмигнул Нечаев Вэлу.

Тот сглотнул.

– Не бойся. Если Джонатан раньше не шантажировал тебя, то значит твоих записей тут нет. Ты слишком мелкая сошка для него.

Секретную комнату обнаружили в погребе за фальшивой стеной. Каморка содержала серьёзное компьютерное оборудование и 45-дюймовый монитор. Под ним стояла милая фоторамка, на которой запечатлелась семейная идиллия – широко улыбающийся Джонатан в обнимку с грудастой блондинкой, четверо белобрысых детей мал мала меньше и высокий господин с импозантными усами. Нечаев лишь покачал головой.

Харрис настолько был уверен в своей безнаказанности, что угадать пароль не составило труда – Shooting Stars – по названию модельного агентства. На жёстком диске хранились сотни непристойных записей. Нечаев присвистнул. Некоторых чиновников, политиков и звёзд шоу-бизнеса он знал в лицо.

– Смотри, – Вэл кликнул на папку с инициалами УХ. – Это Билл, брат Джонатана. Уильям Харрис.

– Так-так-так, – процедил Нечаев, – море подозреваемых и у каждого свой мотив.

Сыщик поднялся наверх и вызвал полицию со стационарного телефона на кухне.

Вэл задержался в каморке и быстро скопировал на флешку несколько записей.

Когда он присоединился к сыщику, за окном уже стемнело, а снегопад и не думал утихать.

– Машу отпустили, – Нечаев с улыбкой кивнул Вэлу и опустил трубку. – Где-то я уже слышал это имя…

Красная лента экстренного выпуска новостей встала перед глазами, а на ней белыми буквами имя адвоката Шмита.

– Маша в опасности, – Нечаев бросился к выходу. – Её забрал из участка адвокат Харрисов.

Машин номер был отключён. Пока выруливали со двора, Вэл обзванивал друзей, но ни Дана, ни Терри не знали, где находится Маша. Она весь день не выходила на связь.

Нужно было срочно найти младшего Харриса.

– Билл живёт в двойном пентхаусе на Манхэттене, в Дакота-билдинг. Я фотографировал его для журнала по дизайну интерьеров. Там ещё в арке застрелили Джона Леннона, – вспомнил Вэл.

Машина натужно ревела, дворники метались по лобовому стеклу как сумасшедшие, но мужчинам казалось, что они движутся с черепашьей скоростью.

 
* * *
 

Попасть в Дакота-билдинг оказалось намного сложнее, чем предполагал Нечаев. Арка была закрыта металлическими воротами под замком, а за ними стоял сурового вида швейцар. Вэлу пришлось сыграть роль испуганного сына, а сыщику изобразить сердечный приступ. Выманив таким образом мужичка, Нечаев обезвредил его коротким ударом под дых. Вместе с Вэлом они затащили привратника в тесную швейцарскую, связали и оставили отдыхать.

Мужчины поднялись на лифте на последний этаж.

С замком в апартаменты справляться не пришлось, дверь была не заперта. Нечаев и Вэл осторожно вошли внутрь. Ультрасовременный дизайн пентхауса контрастировал с изысканной архитектурой здания в европейском стиле конца XIX века. Квартира поражала своей стерильностью. Полы, стены, потолок, мебель – всё было белого цвета, а из больших мансардных окон открывался вид на вечерние крыши города. И ни следа Маши.

– Здесь есть студия на нижнем этаже. Скорее!

Вэл бросился по винтовой лестнице вниз, в черноту. Оступившись, он рухнул на пол. Нечаев перепрыгнул через парня и упёрся во что-то мягкое.

– Эй, ты в порядке? Где тут включается свет? – сыщик беспомощно шарил по стене рукой.

Чертыхнувшись, парень поднялся и зажёг свет.

Перед ними лежал труп Билла Харриса. Мужчина был застрелен в упор. На груди расплылось тёмно-бордовое пятно крови. В тон интерьеру младший Харрис был одет в белые слаксы, белый свитер и белые лоферы.

– Он вряд ли нам что-то расскажет.

Нечаев осмотрелся. Похоже, в комнате сначала произошла потасовка, затем Харриса застрелили.

– Ты думаешь, Маша его убила и… сбежала?

– Нет, – сыщик задумчиво покачал головой. – Маши здесь не было.

На столе Билла одиноко торчали провода от пропавшего ноутбука.

Обернув пальцы бумажной салфеткой, Нечаев обыскал труп и извлёк из кармана брюк два обручальных кольца – мужское и женское.

– Так это Билл хотел на ней жениться?! – Вэл аж захлебнулся от приступа гнева.