Kitabı oku: «Загадка проклятого замка», sayfa 3
– Кактус?! – дружно воскликнули трое друзей.
– Ну, да. На нём растут волшебные иголки. Сломаешь такую, она сразу вспыхнет как бенгальский огонь, и желание исполняется.
– Любое? – заинтригованно спросил Рамиро, уже напрочь забывший про свою рогатку.
– Ну, не совсем любое. Если колючка большая, то можно вызвать мусорный дождь, если маленькую, то праздничный обед получить или новую одежду, – сказав это, гном почему-то горестно вздохнул, оглядев отрепья, в которые превратился его наряд.
– А зачем она мусорные дожди насылает? – задал Рамиро давно интересовавший его вопрос.
– Она сама уродина и терпеть не может, когда вокруг хоть что-то красивое есть. Она бы каждый день «мусоропады» устраивала, да только жаль ей тратить большие колючки. Нужно много времени, чтобы они выросли, – пояснил гном и добавил, – а из маленьких колючек выходит не мусорный дождь, а простая осенняя морось…
– А как ты попал в замок? – как бы невзначай спросил Пончик.
– Очень просто. Через подземный ход, – равнодушно ответил гном, – только, если вы собираетесь им воспользоваться, то совершенно напрасно. Ход очень старый, опоры недавно обвалились, проход засыпало, – сообщив это, гном посмотрел на зайцев, и глаза его вновь вспыхнули как угольки.
– Но ты сам как-то попал сюда только что? – заподозрив обман, требовательно спросил Пончик.
– Эта гадина меня заколдовала, а потом через стену перебросила. Это ей не трудно. Колючку хрясть, и вот я здесь, да ещё в таком виде, – гном вновь горестно заныл.
Всем стало ясно, что больше от него ничего не добьёшься. Вечером зайцы долго не могли уснуть. Они обсуждали рассказ гнома и думали, как разрушить волшебство Кактусы. Когда Худышка начал засыпать, он услышал серебристый смех и почувствовал сильный запах сирени. Открыв глаза, заяц увидел в углу захламлённой хибары сверкающее сиреневыми искорками облачко, в котором проступал знакомый силуэт феи Сирени1:
– Зайка, ну это же так легко. Нужно просто посмотреть правде в глаза. Когда уйдет ложь, всё само собой станет на места. Запомни, Худышка, «нужно посмотреть правде в глаза», – повторив эту загадочную фразу, фея Сирени растаяла.
Наутро Худышка так и не мог понять, был ли это сон, или фея действительно приходила. Он поделился с братом услышанной ночью фразой. Сколько не ломали зайцы головы, но так и не смогли понять, что означают слова Феи.
После скудного завтрака товарищи собрались на «военный совет».
– Нужно всё-таки осмотреть подземный ход. А вдруг его можно расчистить? – предложил Худышка
– Покажешь, где он находится? – обратился он к гному, который, горестно постанывая, крутился перед зеркалом с испорченной амальгамой.
– Покажу, почему бы и нет? Я тоже заинтересован вернуть себе приятную внешность, – заметил гном, всем своим видом показывая, что новые условия заставляют его забыть старую вражду. Но если бы зайцы внимательнее посмотрели на него, то заметили бы, как при этих словах, красные глазки Виг-Фяка вспыхнули злобным огнем. Но гном успел отвернуться, сделав вид, что с интересом разглядывает безрадостный окрестный пейзаж.
Коварный Виг-Фяк, конечно же, рассказал зайцам и Рамиро далеко не всё. Более того, он был совершенно уверен в том, что победить Кактусу длинноухим глупцам не удастся. Волшебница, наверняка, превратит их в гнилые овощи и выбросит на свалку. Но сам гном при этом окажется в выигрыше, потому что зайцы на время отвлекут внимание Кактусы. Тогда он сможет проникнуть в замок и вернуть себе кое-что припрятанное под грязным матрацем в чулане, служившим ему спальней.
Именно эти корыстные планы и заставили Виг-Фяка временно оказывать зайцам помощь, но только он знал, что помощь эта будет исключительно в определенных пределах и в итоге обернется бедой для участников отважного рейда в замок.
– Ночью Кактуса спит. Так что в это время её нечего опасаться, – демонстрируя полную готовность к дальнейшему сотрудничеству, сообщил гном. – А ход я покажу ближе к вечеру, когда дождь прекратится. Это сигнал, что Кактуса спит и больше не колдует.
Когда дождь стих, и на небе появились первые звезды, вся компания, вооружившись лопатами и самодельными факелами, двинулась к стенам замка. Возглавлял шествие Виг-Фяк, который, как подземный житель прекрасно видел в темноте и потому в освещении пути не нуждался.
Отважным путешественникам пришлось продираться сквозь колючие заросли, которыми были покрыты берега грязевого рва окружавшего замок. Рамиро, выкусывая очередной репей, въевшийся в его чисто промытую шкурку, недовольно ворчал:
– Ох, не верю я этому зелёному, заведет он нас. Всю шубу мне испортил, гадина огуречная.
Возможно, Виг-Фяк, уверенно идущий впереди, не слышал обидных реплик в свой адрес, а, может, решил не обращать на них внимания, но через некоторое время раздался его победный вопль:
– Вот он, подземный ход!!!
Худышка и Пончик, подойдя ближе, осветили огнем чадящих факелов темное отверстие, резко уходящее куда-то вниз. Без помощи Виг-Фяка обнаружить проход было бы почти невозможным – снаружи его оплели дикий плющ и хмель, почти скрыв от посторонних глаз.
Некоторое время вся компания стояла в темноте, чутко прислушиваясь. Из отверстия не долетало ни звука, и ночную тишину нарушало только легкое потрескивание горящих факелов.
– Нужно посмотреть, откуда начинается завал, – наконец, сказал Пончик, первым ступая в тёмный провал.
– Вы немного подождите, мало ли что, – сказал он, жестом приказывая остальным остаться у входа. Худышка, недовольно поворчав, остался. Рамиро, незамедлительно усевшись возле колючего куста, деловито принялся приводить в порядок испорченную шубу. Гном отошёл от хода на почтительное расстояние и стоял в стороне, поблескивая из темноты своими красными глазками.
Осторожно нащупывая почти обвалившиеся земляные ступени, Пончик начал медленно спускаться вниз. Уже с первых шагов стало ясно, что ходом не пользовались очень давно. Вероятно, его прорыли ещё во времена старой Грайи. Земляные своды подпирали деревянные опоры, сплошь покрытые, словно пухом, белой плесенью. Тоннель сначала резко опускался вниз, а потом выравнивался, на большой глубине проходя под грязевым рвом. Именно в этом месте, видимо, из-за постоянной сырости деревянные опоры обвалились. У завала образовались огромные лужи, блестевшие при свете факела, как расплавленная смола.
В подземелье царила вязкая, почти ватная тишина, лишь изредка прерываемая шумом падающих со свода капель. Поняв, что дальше не пройти, Пончик медленно повернул назад, в душе радуясь тому, что в подземном ходе не было чего-либо слишком опасного. Завал, вода и прогнувшиеся опоры стали привычными ещё с тех времен, когда зайцы работали в рудниках Виг-Фяка.
Худышка облегчённо вздохнул, увидев приближающийся из темноты огонек. Во время недолгого отсутствия брата он чутко прислушивался к ночной тишине, готовый при первом признаке опасности броситься на помощь Пончику.
– Ну, как, что там? – взволнованно спросил он, когда изрядно перемазанный грязью Пончик появился в проеме подземного хода.
– Ничего особенного. Нужно брать лопаты и расчищать проход. Сейчас трудно сказать, насколько этот завал серьезный. Вообще опоры сделаны из дуба и лиственницы, а они очень хорошо переносят сырость. Дуб, как известно, даже прочнее становится. Так что, надеюсь, работы будет немного. Нас четверо, думаю, к утру справимся…
Рамиро, уныло покосился на перепачканного Пончика и бросил тоскливый взгляд на свою шубку, которую едва успел отчистить от колючек и репьев. Застенчиво откашлявшись, он неожиданно сказал:
– Я всё-таки не землеройка, а водяная крыса, к тому же бразильская.
Сделав это важное сообщение, Рамиро вытащил из-за пазухи помятое сомбреро и, напялив его на голову, попытался, забавно подбрасывая толстый зад, изобразить нечто среднее между румбой и ламбадой.
– Ну, как, похож? – с гордостью осведомился он, по-видимому, ощущая себя настоящим испанским кабальеро.
– Роскошно, – удостоив танцора скромными аплодисментами, зайцы напомнили, что им всем придётся побыть некоторое время землеройками, если они хотят увидеть окружающий мир несколько отличающимся от обычной помойки.
Взяв новые факелы, Худышка и Пончик ступили в темноту подземелья. Следом за ними потащился Рамиро, прихватив пару лопат и кирку. Гном остался у входа, так как выяснилось, что на расчистке завала толку от него не будет. Его тонкие зелёные ручки не были способны поднять ничего тяжелее обеденной ложки.
Трое друзей незамедлительно приступили к работе. К счастью, влажная земля была достаточно мягкой. Если бы ни глубокая лужа, изрядно осложнявшая раскопки, то работа продвигалась бы быстрее. Вскоре друзья потеряли счет времени и остановились, лишь заметив, что почти все припасённые факелы догорели.
– Наверное, скоро утро, – устало опуская лопату, хрипло проговорил Пончик, – сегодня не успеем закончить, вдруг Кактуса проснётся?
– Давайте ещё чуть-чуть покопаем, – предложил Рамиро. Ему очень не хотелось и в следующую ночь заниматься тяжёлой и грязной работой.
– Хорошо, – согласился Худышка, вновь вонзая лопату в завал. Лопата вошла в землю неожиданно легко. Худышка, не удержавшись на ногах, свалился прямо в открывшийся тёмный проход, откуда пахнуло сыростью и плесенью.
Вдруг что-то огромное с воплем и визгом бросилось из открывшегося отверстия прямо на отважных путешественников, сбив с ног и швырнув прямо в лужу. Упавшие в воду факелы с треском погасли, и всех накрыла темнота. Последнее, что почувствовал Худышка, находившийся ближе всех к проходу, как на него наваливается нечто тяжёлое и мягкое, припечатывая его к раскисшей грязи земляного пола.
Замок преподносит новые тайны
Очнувшись, заяц увидел над собой звёзды, которые уже успели поблекнуть в свете занимающейся зари. Потом небо заслонило что-то огромное, белеющее в неверном свете раннего утра. Присмотревшись, Худышка понял, что это огромная сова. Решив, что от удара у него помутилось в голове, он опять зажмурился, мысленно проговорив: «Это просто сон. Этого не может быть», – и вновь осторожно приоткрыл глаза.
Однако галлюцинация не только не исчезла, а, наклонившись ближе, начала старательно махать крылом, как веером. При этом привидение приговаривало странно плаксивым голосом: «Вот беда то, вот беда. Мы же не хотели. Мы же безобидные…»
С трудом заставив себя приподняться и сесть, Худышка ощупал гудящую голову и обнаружил огромную шишку, вздувшуюся на затылке. Рядом застонало и завозилось что-то пушистое. Присмотревшись, Худышка увидел, что это с трудом поднимаются с кучи сухих листьев Рамиро и Пончик.
– Простите нас, простите! – вновь запричитала сова, и ей незамедлительно начали вторить из темноты такие же жалобные голоса
– Вы откуда взялись? – ворчливо спросил Рамиро, потирая ушибленные места.
– Мы из замка, – простонала в ответ сова.
– Из замка, из замка, – тут же подхватили хриплые, шипящие и писклявые голоса.
Окончательно придя в себя, друзья увидели, что они окружены целым хороводом сов, летучих мышей и ужей.
– Отважные спасители, позвольте представиться, Клотильда, – церемонно сообщила белая сова, светски присев в реверансе.
– Поверьте, мы вовсе не хотели причинить вам зла, просто долго были взаперти, а тут увидели открывшийся проход. И…Словом, эмоции, – виновато добавила она.
– Ни фига себе, эмоции! Вы же нас чуть не затоптали, психи несчастные! – возмущенно выпалил Рамиро, обнаружив, что комбинезон, которым он так гордился, вывалян в грязи и разорван в нескольких местах.
– Мы виноваты, очень виноваты, простите нас, мы безобидные, совсем безобидные, – вновь на разные голоса начал повторять «хор».
– Ладно, замолчите, и без ваших воплей в голове звенит! – ворчливо проговорил Рамиро, страдая из-за безнадёжно испорченной одежды.
– Простите, а этот зелёный тоже с вами? – осторожно спросила Клотильда, когда страсти немного поутихли. При этом она показала крылом на Виг-Фяка, который спокойно сидел неподалёку на куче картофельных очистков, усиленно делая вид, что всё происходящее его мало интересует.
– В какой-то мере, да, – осторожно ответил Пончик, в душе понимая, что гном, в общем и целом, личность малоприятная. Однако пытаясь сохранить объективность, он пояснил:
– Если бы не он, мы бы не нашли поземный ход. И не знали бы, что копать нужно ночью. Я, например, всегда думал, что злые волшебницы колдуют исключительно по ночам.
– И всё-таки не очень на него полагайтесь, – порекомендовала сова и осторожно добавила, – может быть, вы не знаете, но он был заодно с Кактусой, только потом они из-за чего-то поссорились.
– Время покажет. А сейчас нужно уходить отсюда, скоро ведьма проснется и опять нашлёт дождь, – сказал Худышка, тоже слышавший весь разговор.
Трое друзей вместе с освобождёнными пленниками, стали осторожно пробираться вглубь свалки. На некотором расстоянии от них независимо вышагивал Виг-Фяк.
Сова рассказывает о появлении Кактусы, а Виг-Фяк вспоминает о своём «взлёте и падении»
Как выяснилось из рассказа совы Клотильды, Рамиро и его бабули ошибались, утверждая, что на протяжении многих столетий замок на меловой скале был абсолютно необитаем. Конечно, постепенно он ветшал, внутренний двор зарос травой, а кровля во многих местах обвалилась. Однако всё это не помешало облюбовать огромное помещение летучим мышам, ужам и совам. «Летающие» вполне комфортно обосновались в многочисленных нишах главной башни, а «ползающие» заняли просторные подвальные помещения.
В один из дней, в огромном зале, где всё ещё стоял покрытый пылью трон Грайи, появилась невысокая, неопределённого возраста женщина, внешне напоминающая нечто среднее между причудливо изогнутым сучком и пересушенным грибом.
– Что-то такое «пых». Потом лиловое облачко, и вот она уже в замке, словно из воздуха соткалась, – вспоминая этот исторический момент, говорила Клотильда.
Одета была незнакомка в коротковатое серое платье почти до колен открывающее её костлявые ноги. Явилась она без багажа, если не считать таковым цветочный горшок, который она держала, обеими руками прижимая к животу. Из горшка торчал огромный кактус, похожий на моток колючей проволоки, ощетинившийся длинными с металлическим блеском иглами.
Некоторое время незнакомка неподвижно стояла посреди тронного зала, вертя во все стороны маленькой головой, словно насаженной на непомерно длинную жилистую шею, а потом сказала, ни к кому не адресуясь:
– Это мне подходит. Пожалуй, здесь я и останусь.
Уже через минуту, она вполне по-хозяйски пересекла зал и растворила дверцы огромного шкафа, в котором Грайя хранила свои наряды. Поставив горшок с кактусом на пол, женщина начала передвигать вешалки, выбирая для себя подходящий наряд. Однако усыпанные драгоценностями шёлковые и бархатные платья от старости расползались при малейшем прикосновении. Жемчужины шитья сыпались с истлевшей ткани дождем, громко стуча по плитам каменного пола.
– М–да, ба–ра–хло, – завершая ревизию гардероба, задумчиво проговорила странная незнакомка. Затем она не без труда выволокла из шкафа длинную пурпурную мантию отороченную белым мехом, и изрядно побитую молью. Некоторое время женщина критически осматривала царское одеяние, а потом одним движением, подняв тучи пыли, набросила его на плечи, поверх своего невзрачного платьица.
Вновь подхватив горшок с кактусом, незнакомка подошла к трону, волоча за собой шлейф мантии. Там она ненадолго остановилась, долго осматривала его, почти уткнувшись в сиденье длинноватым, костистым носом. Завершив осмотр, она ладонью решительно смахнула с трона пыль и уселась на него, величественно задрав вверх острый подбородок обтянутый желтоватой кожей.
– Так, теперь я хозяйка этого замка и соответственно, ваша повелительница, – громко и внятно произнесла женщина, строго посмотрев на дремлющих в бойницах сов и висящих на балках летучих мышей.
– Вы остаетесь у меня в услужении. Обращаться ко мне следует: «Несравненная Кактуса» или «Прекрасная повелительница».
До этого времени обитатели замка взирали на передвижения незнакомки достаточно равнодушно, но после этих слов, гулким эхом, прокатившихся в темных коридорах замка, все замерли, внимательно разглядывая странную женщину.
– Если она «прекрасная повелительница», то кто же тогда «кошмарная уродина»? – довольно внятно произнесла одна из сов. Женщина внимательно посмотрела на говорившую, затем оторвала от кактуса небольшую иголку и легко переломила её костлявыми узловатыми пальцами. Иголка вспыхнула, бросив вокруг сноп разноцветных искр, а невоздержанная на язык сова, тут же свалилась на пол у ступеней трона, как будто сбитая невидимым ударом. Подхватив шлейф мантии, незнакомка спустилась вниз к упавшей сове, бессильно хлопавшей крыльями, вырвала у неё из хвоста самое большое перо и, ткнув им в сторону других обитателей замка, сказала, высокомерно поджав и без того тонкие губы:
– На первый раз я прощаю эту глупую сову. Прощаю лишь потому, что днём совы, как известно, слепы. Но запомните, в следующий раз я не буду столь милосердна. Я – прекрасная повелительница, и вы все будете повторять это сто, а если я захочу и тысячу раз в день. А чтобы у вас не было желания удрать отсюда, сделаю вот так.
Вновь в руках волшебницы вспыхнула колючка, и все окна замка, бойницы и даже отверстия в крыше оказались опутаны мелкой металлической сеткой, через отверстия которой, не смог бы протиснуться даже комар.
– А теперь пошла вон отсюда, – женщина брезгливо пнула ногой лежавшую на полу сову, после чего вновь величественно поднялась по ступенькам трона. Пострадавшая сова, испуганно захромала в тёмный угол, волоча крылья по полу, как подбитая курица.
Нужно заметить, что, захватив замок со всей обитающей в нём живностью, волшебница повела себя странно. Она не сделала абсолютно ничего, чтобы придать комнатам и тронному залу хоть сколько-нибудь обжитой вид. По коридорам замка по–прежнему гуляли сквозняки, шевелившие паутину в углах. На полу в тронном зале всё также стояли огромные лужи от воды, попадавшей через дыры в крыше во время дождей. Казалось, Кактуса не замечала всех этих неудобств. С утра до вечера словно привидение, она ходила по замку всё в том же убогом платьице и наброшенной поверх ветхой мантии, шлейф которой всё больше напоминал половую тряпку. Временами её стеклянный взгляд упирался в кого-нибудь из обитателей замка, не успевшего вовремя убраться с её пути.
