Kitabı oku: «Полет ласточки», sayfa 6
6. Варя в вулкане
Край моря исчез из вида, и перед глазами Вари раскинулся алый зев Тисифоны. Выхватывая глазами картину жерла сквозь прорехи поднимавшегося дыма, она прижала руки к туловищу и наклонила его вниз. Началось свободное падение. Она проделывала это уже с десяток раз, и постепенно движения ее становились все более отточенными. Физическая подготовка в центре Мечникова дала плоды: она прекрасно чувствовала свое тело и полностью владела им в полете. При прошлых нырках она постоянно держала в голове последовательность необходимых действий, но теперь все происходило почти на автоматизме.
Термопара, висевшая за поясом, съехала в сторону, провода болтались на ветру. Варя кончиками пальцев подтянула их ближе к поясу. Тут же перевела взгляд на озеро лавы, летевшее прямо на нее. Мгновение – и она дернула за кольцо на груди. С шумом раскрылось полотно парашюта над головой. Ласточка потянула за одну из строп, метя на небольшой островок застывшей лавы прямо у самого края озера. Немного не рассчитала – ее тело снижалось быстрее, чем приближался высившийся над магмой уступ. Варя вытянула вперед ладони и схватилась за край. Парашют продолжил падение, приняв форму брошенной на берег медузы. Девушка подтянулась, села на край и сбросила ставший ненужным рюкзак с плеч. Пару раз отдышавшись, она запрокинула голову. К вершине жерла вела импровизированная лестница из уступов. Варя быстро подметила путь, по которому будет возвращаться на поверхность. Подметила она и возможные места обрушения, которые лучше избегать при карабкании. Мысленно проложив маршрут до самого верха, она теперь рассчитывала только на себя при возвращении. Если бы подходящей поверхности для карабкания не было, нужно было вызывать по радио вертолет и спускать для нее веревку.
– Ласточка, приземление успешно? – раздался голос в гарнитуре, висевшей на голове.
– Все в порядке, – ответила девушка.
– Прекрасно. Ты уже знаешь, что делать. Ждем показания. Вулкан еще грохочет.
С утра вулканологи получили новости о странной сейсмической активности в Тисифоне. Серия толчков не стихала. Впрочем, большого извержения не ожидалось. Варю отправили разведать обстановку. Девушка опустилась на карточки и внимательно осмотрела озеро магмы перед собой. Словно поверхность реки – ряской, пруд лавы под ней был усеян маленькими островками застывшего базальта. От выступа, на котором находилась Варя, до ближайшего было около тридцати метров. Девушка поискала глазами другие платформы поближе к поверхности. Ниже из крутого отвеса выступали темные зубцы. Они выглядели непрочно, и в некоторых местах у основания можно было увидеть следы их обрушения. Но выбирать не приходилось. Ближайший был как раз на расстоянии прыжка. Варя подошла к краю уступа, приценилась взглядом, отошла, разбежалась и взмыла в воздух. Она пролетела в воздухе, и пальцы ее крепко вцепились в край глыбы. Она снова подтянулась и села, будто птица на ветку. Высмотрела следующий уступ – снова прыжок. В этот раз она приземлилась на ноги. Камень надежно держал ее, и Варя изготовилась прыгать снова.
До островка базальта оставалось около пяти метров, но уступов больше не было. Нужно было прыгать сразу на узкую полоску проплывавшего по лаве камня. Жидкая земля грохотала под ее ногами, волны лизали стены. Варя подумала, что после прыжка на камень, тот под ее весом может опуститься под лаву. Она задумалась о последствиях. Вполне возможно, волна подхватит ее и потащит в сторону. Сможет ли она уцепиться назад и залезть? Переживет ли погружение, даже короткое? Варя однажды, ради интереса опустила голую ступню в магму. Ступня начала дымиться, но боли она не чувствовала. Кожа почернела в этом месте, даже несмотря на асбестовую защиту. Глеб после этого запретил ей касаться лавы. Сейчас выбора не оставалось – надо было прыгать. Варя стащила с себя костюм-крыло, обнажив золото своего тела. Кремнезем в клетках уже сейчас спасал ее от жара – лава дышала испепеляющим зноем. Если бы здесь был человек даже в жароизолирующем костюме, то он не продержался бы и нескольких минут.
Она сделала небольшой – насколько это возможно на узком уступе – разбег и взлетела в воздух. Лава быстро приближалась. Варя выставила вперед ноги и сомкнула руки на груди. Когда ее ступни врезались в базальт, она почувствовала, как платформа разлетается надвое. Ничего уже было не поделать – сила инерции буквально вогнала ее под слой магмы. Варя забарахталась и, закрыв глаза, ринулась на поверхность, судорожно перебирая ногами. Она схватилась за одну из расколотых частей базальтового островка, но тот начал крошиться. Методично хватаясь за края платформы, она, наконец, смогла найти прочное место и тогда подтянулась наверх.
Некоторое время она дрейфовала в потоке лавы, рассматривая себя. Кожа на груди, на руках и на ступнях стала темной и дымилась. В этих местах она почувствовала жар. Еще у нее слезились глаза, а в легких жгло. В остальном она чувствовала себя нормально. Хуже было другое – во время погружения она потеряла и гарнитуру, и термопару. Они или слетели или были расплавлены внутри магматической толщи. Согласно инструкции, оказавшись у лавы, она должна была измерить ее температуру и передать показания по радио. Теперь ее спуск оказался бесполезным.
Пластина дрейфовала по направлению к гроту на южном конце озера. Там лава с шумом исчезала в темной пасти склона. Над сводом грота висел сталактит, по которому можно было вскарабкаться наверх, до одного из серраков. Как только пластина базальта вошла в грот, Варя обняла скалу и начала карабкаться вверх. Ей предстоял долгий путь к вершине – туда, где виднелся маленький круг темно-лилового неба, усыпанный звездами. Обводы кратера окружали эту синеву багровым кольцом, которое становилось тем ярче, чем выше поднималась девушка. Несколько раз она отдыхала, держась за камни. На вершине ее ждал вертолет. Пилот сбросил лестницу, по которой девушка взобралась на борт. Наверху она внезапно повалилась на пол кабины – словно тысячи маленьких иголок кололи ей тело изнутри .
– Дяде Глебу только не говорите, что случилось, – сказала она пребывавшему на борту вулканологу, а потом потеряла сознание.
***
На следующий день Соколов позвонил в центр Мечникова. Он попросил Резнова, и вскоре в трубке раздался раздраженный голос:
– Ну вы и время нашли! Знаете же, что у нас сейчас ночь.
– Слушайте, я так не могу.
– Опять вы эмоции свои наружу. Что вы не можете?
– Я прошу вас отдать мне Варю на полное попечение.
– Чего-чего?
– Вчера она в вулкан спускалась. Едва пережила. Говорит, что все колется внутри.
– Колется?
– Вы слышите плохо? Отдайте ее мне – я на эти страдания смотреть не могу. Пришлите сюда замену, раз вы там этих ласточек разводите как курей.
– Ну а дальше что? Куда вы с ней?
– На Урал.
– Понятно. Как тогда с Катенькой хотели?
Глеб промолчал.
– В любом случае ничего у вас не получится, – вздохнул Резнов, – У всех ласточек есть срок годности.
– Чего-чего?
– Видите ли, кремниевая кожа это хорошо, однако в организме, состоящем из углерода – как все наши организмы – это приводит к определенным проблемам. Признаю, вина здесь отчасти на мне – эта проблема была во всех поколениях.
– Да какая проблема! – Глеб чуть не ревел в трубку.
После долгой паузы Резнов сказал:
– Гранулез. Кремнезем постепенно приводит к образованию гранулем по всему организму ласточек. Накапливаясь, они приводят к некрозу внутренних органов и в конце концов к смерти. Впрочем, ни одна ласточка до этого момента не доживала, насколько мне передавали. Все они погибали в жерлах вулканов.
На другом конце было тихо, и Резнов спросил:
– Вы меня слушаете?
– Я знал, что вы чудовище, – ответил ему Соколов, – Но чтобы настолько изощренно… Нет, вы настоящий дьявол. У вас есть сила создавать живые существа какими угодно…
– Тут вы преувеличиваете.
– Не прерывайте. Вы создаете всех этих солдат, ласточек и бог знает кого будто инструменты какие-то, как продукты. Вот и срок годности у них есть. Не согласуются кремний и углерод, видите ли! Помрет так помрет, наделаем новых! Так нет, вам этого мало. Вы еще других людей мучите, как меня. Знали, что я к Варьке прикипел, приставили меня к ней. Надежду мне какую-то дали, что вот вам после Катеньки суррогат. Чем не доченька, правда? Отвратительная схема! Будь я сейчас перед вами, я бы вас своими руками снова и придушил. И никто бы меня не сдержал!
– Вы ждете от меня какого-то ответа? Я знаю, что вы на эмоциях опять.
– Сколько Варе осталось жить?
– Трудно сказать. Я же говорю, что ласточки не доживали до, – он кашлянул, – «естественной» смерти.
– Давайте так. Пусть хоть последние дни она как нормальный человек проведет. Все-таки на Урал с ней полечу. Вы мне должны, раз я подписался на такое. Слышите?
На другом конце долго молчали. Наконец, раздался ответ Резнова:
– Это правда, что я вас использовал. Но разве вы сами не видите, что в этом ничего, кроме вашей прихоти, нет? Вы Варю не для нее спасти хотите, а для себя.
– Да пусть и так! Ну, даете добро или нет?
Резнов издал смешок.
– В данном случае совсем не важно, что я скажу. Ведь ясно, что вы Варю против ее собственной воли никуда не заберете. Поэтому вам нужно задать этот вопрос ей. Если она согласится поехать с вами, я не буду возражать. Замена есть.
Резнов положил трубку.
7. Адское извержение
Варя вышла из комнаты силификации и увидела Глеба, сидящего на скамейке. Голова его свесилась на грудь, руки были сложены в замок на животе. По закрытым глазам Варя поняла, что он спит. Девушка присела рядом и некоторое время ждала, пока он проснется. Прошла уже неделя после спуск в Тисифону. Варю привезли на вулканологическую станцию в Ногликах, откуда происходило основное слежение за фуриями. Каждый день она отправлялась на силификацию, чтобы заживить раны от ожогов. После неудачного спуска вулканологи почти не заговаривали с ней. Но Глеб прилетел в первый же день и в течение недели не отходил от девушки. Вот и сейчас он ждал окончания ежедневного процесса. Ждал и заснул.
– Дядя Глеб, – позвала Варя и легонько коснулась Соколова за плечо.
Глеб открыл глаза и потряс головой, приходя в себя ото сна.
– Варя, – пробормотал он, – Ты уже все? Как тебе, полегче?
Она кивнула.
– Да, сейчас все хорошо. Кожа восстановилась. Ничего не болит.
– Точно? Ты говорила, что-то кололо у тебя.
Глеб помнил слова Резнова, но втайне питал надежду, что Варю все-таки минует болезнь.
– Да, колет. Но ведь вы знаете, что все ласточки такие. И что мне не прожить долго.
Глеб обмер. «Откуда она знает?» подумал он.
– Мне рассказал Георгий Александрович. Это болезнь такая. Сказал, что все знают.
– Щербанев, зараза, – процедил Глеб.
Варя посмотрела на него задумчиво.
– А я вас не понимаю, дядя Глеб. Вы постоянно со мной. Спрашиваете о самочувствии, заботитесь. И так – с первого дня. Почему вы это делаете?
– Ты же не против?
– Не против, – покачала головой Варя, – Но ведь вы рассказывали, что люди живут по принципу «Ты мне, я – тебе». А я вот не знаю, что дать вам взамен.
– Да ничего не надо. Знаешь что… увидел я в тебе что-то.
– Вы думаете…
– Слушай, Варя, – быстро прервал ее Глеб, – Я хочу, чтобы ты нормальную жизнь узнала. Это все – центр Мечникова, эти вулканы, эти ученые, Щербанев – они все в тебе инструмент видят. Ты и не человек для них, а средство.
Варя в задумчивости склонила голову.
– Разве это плохо? – спросила она.
– Конечно! Ты должна узнать, что такое свободная жизнь. Как все нормальные люди живут. Вот я и предлагаю – поедем со мной отсюда, поживем вместе. Я тебя удочерю. Тебе нужно насладиться жизнью, пока можешь.
Глеб ожидал, что девушка обрадуется, но она еще больше задумалась.
– Свободная жизнь? – переспросила она, – Я не понимаю. Что я буду делать?
– Ну как. Вот у меня там родственники на Урале, брат двоюродный живет. У него свое хозяйство, хотя часть из него моя. Будем на природе жить. Рядом город – будем туда тоже ездить.
– Я все равно не понимаю. Я буду просто жить?
– Да, будешь просто жить, – со смехом сказал Глеб, – Никаких вулканов, лавы и этих опасностей. Ты человеком будешь, а не инструментом.
– Но ведь я была создана как инструмент.
– Вот именно! Не природно это, не естественно – как тебя создали.
– Но постойте, дядя Глеб. Разве в природе не так же? Я имею в виду, быть инструментом для чего-то. Помните, мы скворцов тогда смотрели? Они вот летают, клюют что-то в траве, поют на ветках. День изо дня. И больше ничего они не делают. Они не плавают в реках, не зарываются в землю. Все животные такие – я в центре про разных смотрела передачи. Они как инструменты, только от природы, сделанные под разные цели.
– Да что ты… – бросил Глеб, – Ты же не скворец. Ты искусственно создана, говорю же.
– Но я не вижу разницы. Пусть я рождена с чем-то, пусть я даже инструмент для чьих-то целей. Разве не лучше всего делать то, для чего ты предназначен? Вот и я рождена, чтобы спускаться в вулканы. Чтобы предупреждать других об опасности.
– Тобой просто пользуются, Варя.
– Может быть. Но я вижу, что люди рассчитывают на меня. Что до меня тоже были девушки, которые спускались в вулканы и жертвовали собой ради других. Значит, есть такая роль, значит, нужен такой инструмент. И ведь никто лучше меня этого не сделает. Разве я могу просто так бросить людей, которые на меня надеются?
– Да таких как ты, еще десятки в центре! – крикнул Глеб, – Это все издевательство над природой, Варя. Попытка людишек поиграть в Бога. Как ты не поймешь? Всем плевать на тебя. Погибни ты неделю назад, из Мечникова приехала бы из коробки запасная! И снова молились бы дураки-истуканы на площади, снова бы несли детей целовать.
Варя озадаченно смотрела на Глеба. Голос его срывался, он пытался убедить девушку силой эмоций.
– Теперь я понимаю, – сказала она, – Вам важна именно я почему-то. Что-то есть во мне особенное.
– Да в каждом человеке есть что-то особенное!
Варя медленно кивнула.
– И вы хотите эту особенность сохранить для себя, – сказала она, – Но тогда я не смогу выполнять то, для чего была создана. Та жизнь, что вы описали… Простите, дядя Глеб, я не понимаю. Я не понимаю, зачем мне она.
– Да как же…
Но их спор внезапно прервал звук сирены. Коридор замигал красным от ламп тревоги на потолке. Послышался голос из громкоговорителя:
– Внимание! Это не учебная тревога. Всем незамедлительно покинуть свои помещения и собраться в центре наблюдения.
Сообщение начало повторяться, а сирена продолжала выть. Глеб и Варя встали с места и поспешили в северную часть здания, где располагался центр. Всю стену занимал большой экран с изображением геологической карты Охотского моря. По бокам от него отстояли экраны поменьше, на которых транслировались записи деятельности вулканов-фурий с кораблей и вертолетов. У экранов собрались сотрудники и что-то оживленно обсуждали. На геологической карте информация обновлялась в реальном времени по данным инфракрасных сенсоров и сейсмографов. Сразу же обращала на себя внимание большая красная точка, из центра которой расходились в пульсирующем ритме круги. Глеб подошел поближе, чтобы узнать ее источник. Это была Мегера – вулкан, который, по словам Щербанева, никогда еще не извергался. Сам глава края стоял возле одного из столов. Рядом с ним была полупустая бутылка с прозрачной жидкостью. Щербанев опрокидывал содержимое в граненый стакан и глотал его залпом.
– Да вы с ума сошли! – возмутился Глеб, – Бухаете, когда тут такое?
Щербанев мрачно ухмыльнулся. Лицо у него уже раскраснелось от алкоголя, нос был цвета спелой редьки. Он отставил бутылку.
– Как раз сейчас самое время, – пробасил он, – Ибо грядет апокалипсис.
Он протопал мимо Глеба и ткнул пальцем в изображение с камеры. Она в реальном времени транслировала вид Мегеры. Над вулканом висело темное облако, сверкавшее разрядами молний.
– Наши воробушки, – Щербанев кивнул на собравшихся у экрана ученых, – просмотрели многочисленные данные и пришли к неутешительному выводу. Нам всем кранты.
Глеб разозлился.
– Давайте серьезно, – сказал он, – Вам алкоголь в голову ударил.
Тут вступил один из вулканологов:
– Георгий Алексеевич вполне серьезно. Все говорит, что будет извержение уровня Тамборы 1815 года.
– Это что, плохо?
Щербанев в ответ расхохотался, а вулканолог посмотрел на Глеба в недоумении.
– Мы говорим об облаках пепла, которые закроют солнце на месяцы, если не годы. Причем не только здесь. Извержение той силы, которое ожидается, выплюнет столб пепла до стратосферы и распространит его надо всем материком. Во всем содружестве начнется, грубо говоря, ядерная зима. Это мы еще не говорим про цунами, которые наверняка накроют Сахалин и Камчатку. Не полностью, но поражение городов на побережьях будет колоссальным. В атмосферу будет выброшено большое количество углекислого газа и серы, что приведет к заболеваниям людей. И это далеко не весь список.
– Сам видишь, что в условиях войны это будет нам приговор, – подвел итог словам вулканолога Щербанев, – Апокалипсис, как и говорил.
И он вернулся к столу с бутылкой. Неожиданно к нему бросилась Варя.
– Но ведь извержение можно прекратить, – сказала она, – В Ключах мы были в гостях у Сергея…
Щербанев резким жестом приложил свою огромную ладонь к лицу девушки.
– А ты вообще молчи, – прогремел он, – Это из-за тебя до нас так поздно новости дошли. Если бы ты передала сведения неделю назад, мы бы знали, что извержение зреет не в Тисифоне.
Глеб с силой отстранил руку главы края от Вари.
– И что бы вы сделали? – спросил Глеб, – У вас нет метода на такие случаи. Когда должно случиться извержение?
Щербанев втиснул голову в плечи.
– С минуты на минуту. Эвакуироваться бесполезно. Я ж сказал – нам кранты. Так бы хоть улететь успели.
Со звучным «бульк» он вливал содержимое бутылки себе в глотку. Глеб махнул рукой. Варя бросилась к нему.
– Дядя Глеб, мы должны что-то сделать!
– Да что тут сделаешь, Варька? Если только…
– Сергей, да? Вы тоже о нем подумали?
Глеб кивнул.
– Но он же в Ключах, это очень далеко отсюда, – сказал Соколов, – Нужно ведь доставить эти его бочки с кремнеземом к Мегере.
– Давайте позвоним ему.
Они спросили одного из вулканологов, как связаться с вулканологической станцией в Ключах. Большинство ученых уже в панике покидали свои посты, и в центре осталось всего несколько человек. Они считали своим долгом поддерживать работу центра, даже в условиях неминуемого извержения. Один из них показал на служебный телефон. Впрочем, когда он услышал, что они хотят связаться с Епифанцевым, то неодобрительно покачал головой. «Только не говорите, что собираетесь слушать этого шарлатана» сказал он.
– Во люди, – хмыкнул Глеб, набирая номер, – Нам тут конец скоро, а они даже рискнуть не хотят.
Никто долгое время не отвечал. Наконец, в трубке раздался запыхавшийся женский голос.
– Марьяна, вы? – спросил Глеб.
– Нет, душенька, это бабушка Лариса, – сказал голос на другом конце, – Марьянки уже след простыл. Вулкан этот всех настращал, они деру как дали!
– А вы чего остались?
– Да куда мне бежать-то? Какая судьбинушка ни выдастся, встречу ее здесь.
– Бабушка Лариса, нам нужно с Епифанцевым связаться. И очень срочно. Он ведь не уехал?
– А это вы правильно. Он сам хотел в центр звонить. Говорит, план у него есть. Ну сейчас трубочку передам, он тут как раз.
Через секунду в трубке раздался голос вулканолога.
– Это вы прекрасно, что позвонили, Глеб Александрович! – воскликнул он.
– Да что ж прекрасного? У вас план есть, как Мегеру эту укрощать?
– Значит, правду говорят? Извержение в 7 баллов, новая Тамбора?
– Да хрен его знает, сколько баллов, – ответил Глеб, – На картинках тут все красное у этой Мегеры.
– Прекрасно! Вам повезло. Когда меня в прошлом году выдворили из центра, мой проект остался незаконченным. Я готовил кремнеземную «пробку» как раз на такой случай. Если лентяи из центра ничего не украли и не утилизировали, то дроны должны быть на месте.
– Дроны? Что еще за дроны?
– А как вы собираетесь бочки с кремнеземом доставлять к вулканам? Я подсчитал, что для Мегеры их нужно огромное количество – примерно 2 тонны. Это около 50 бочек. Можно было бы перевезти и вертолетами, но в жерло им не залететь. Поэтому я заказывал из Китая беспилотники. Они модифицированы, чтобы реагировать на излучение в инфракрасном спектре.
– Что-что? Я ничего не понял.
– Сначала найдите дроны, – вздохнул Епифанцев, – Дальше я все сделаю сам.
Глеб начал спрашивать оставшихся в центре сотрудников о машинах Епифанцева. Никто ничего не знал. Щербанев уже полухрапел, развалившись на стуле. Свою кончину он собирался встретить во сне. В конце концов, один из младших сотрудников сказал им, что весь проект Епифанцева хранится в полузаброшенном ангаре неподалеку от вертолетной площадки. Потом он отвел их в сторону и шепотом сказал, что поддерживал идеи вулканолога.
– Отлично, тогда показывай дорогу, – хлопнул его по плечу Глеб.
Снаружи было темно. Была середина ночи, видневшийся невдалеке океан неспешно перекатывал волны, слышался бархатистый шелест волн. Лишь где-то за кромкой горизонта грохотало, напоминая об угрозе извержения. Дроны нашлись в самой дальней части ангара. Это были большие грузовые машины с четырьмя «ногами» с пропеллерами на концах. Тут же рядом у стены стояли плотно закрытые бочки из странного материала цвета лунной поверхности.
– Асбестовые бочки, – объяснил сотрудник, – Чтобы содержимое не сразу попало в магму. Идея была в том, что по мере спуска в лавовое озеро давление постепенно разорвет бочку, но тогда кремнезем будет как раз у нужного места.
– Ладно, хорош с лекциями, – прервал его Глеб, – Что нам дальше-то делать?
Паренек взял со стола в углу ангара гарнитуру с наушниками, что-то покрутил в ней и передал Глебу.
– Вот, теперь вы должны связаться напрямую с Сергеем Алексеевичем.
– Да у вас тут все продумано было, – изумился Глеб, надевая наушник.
– Он знал, что рано или поздно такая катастрофа случится, – пожал плечами сотрудник, – Мы и еще ребята поддерживали его проект, но после его увольнения об этом нельзя было даже говорить. Дронов планировали использовать в войне против федерации.
В наушнике что-то захрипело, Глеб сказал для проверки пару фраз. Вскоре в ухе раздался голос Епифанцева.
– Как слышите? Как слышите? – повторял он.
– Слышу прекрасно. У нас тут целая армия ваших дронов. Как прикажете их к вулкану доставлять?
– Замечательно! Надо посмотреть, установили на них GPS-передатчики, как я просил.
Глеб увидел, как горестно качает головой сотрудник.
– Ничего не ставили, – передал он.
– Тогда задача усложняется. Без навигатора дроны сами не долетят до Мегеры. Нужно будет их направлять. Они будут следовать за движущимся объектом перед собой. Предлагаю взять вертолет.
– Вы что, хотите, чтобы мы к вулкану, который вот-вот взорвется, полетели на вертолете?
– Опций у нас нет, Глеб Александрович. Если Мегера взорвется, нам так или иначе конец. Неважно, будете вы в эпицентре или в Ногликах.
Глеб выругался про себя. Сотрудник сказал ему, что знает человека, который сможет доставить их к Мегере на вертолете.
– Беги за ним, – приказал Глеб, – А мы пока дронов стартуем.
Они провозились с настройкой машин до утра. Глеб все волновался, что будет поздно, и на горизонте вот-вот расплывется ярко-красный гриб взлетающей магмы. Но вулкан молчал, хотя грохот стал слышаться все чаще. Когда сели в вертолет, их приветствовал бородатый пилот. Он помахал им рукой, в которой была зажата бутылка с красной полупрозрачной жидкостью. Выглядел он навеселе.
– И он тоже пьет? – упавшим голосом спросил Глеб.
– А кто в такое время будет трезв? – ответил сотрудник.
Глеб хотел лететь сам, но Варя твердо намерена была лететь вместе с ним. В вертолете был и комплект костюма-крыло – все вертолеты в Ногликах были ими оснащены – но Соколов строго сказал Варе, чтобы она даже не думала нырять в вулкан в этот раз. Когда они взлетели в воздух под пьяную песню пилота «Врагу не сдается наш гордый варяг», стая дронов, будто рой огромных пчел, ровными рядами взлетела вслед за ними. Каждый дрон нес в металлической клешне, установленной с нижней стороны корпуса, бочку кремнезема. Мерное металлическое жужжание сотен пропеллеров сопровождало полет вертолета, а с расстояния казалось, что летательное средство окружено стаей огромных птиц.
– Что мы будем делать на месте? – спросил Глеб по радио Епифанцева.
– От вас ничего не требуется, кроме как долететь до жерла. Как я говорил, в дронов встроен инфракрасный датчик. Они автоматически проследуют к самой горячей точке над лавовым озером в кальдере и на определенной высоте отпустят груз.
– То есть, прилетели, покидали бочки и назад?
– В теории, да.
Глеб опустился на сидение и большую часть времени, которую занимал полет, провел в молчании. Пилот все горланил песни, но к удивлению Соколова, вел машину уверенно. Когда на горизонте уже показались контуры трех зловещих сестер, Глеб подсел к Варе и сказал:
– Если переживем бедлам этот, ты как? Согласна со мной на Урал?
– Дядя Глеб, я ведь вам уже сказала. Тут люди…
– Да какие к черту люди! Они вкладывают в дорогостоящие генетические проекты типа твоего, тогда как все это можно было делать с помощью роботов и приборов. Вон дрон что, не может залететь все измерить внутри? Нет, надо городить девчонок с каменной кожей. Какая чушь!
– А почему вы так хотите именно со мной улететь отсюда?
Глеб не ответил. Взгляд девушки стал осторожным. Она переводила взгляд с него на гладь воды за бортом.
– У вас же была дочь, дядя Глеб. Мне Геннадий Алексеевич говорил. Вы думаете, я это как она?
– Не городи чушь, – отрезал Глеб, – Я уже все сказал. Не хочешь как хочешь.
Он больше не продолжал этот разговор. Гряда вулканов приближалась. Над Мегерой висело черное облако, сквозь которое проблескивали разряды молний. Даже сквозь жужжание дронов пробивался гулкий низкий звук – грохотала вся бывшая впадина Дерюгина. От воды у подножия вулканов шел пар, а вся поверхность моря вздыбилась, словно на нее падали невидимые капли дождя. Глеб сказал пилоту лететь к жерлу, но тот назвал его психом и отказался.
