Kitabı oku: «Время Уязвимости», sayfa 5

Через месяц я заметил, что вечерами, после того, как я засыпал, она много времени проводила на балконе. Я стал пробуждаться от шума, лишнего шума, что доносился с улицы. Это был птичий клёкот. С изумлением я обнаружил, что она общается со странной птицей. Да, именно с этой птицей, что ты сейчас видишь в клетке.

 Маноре взглянул на птицу, она напоминала ворону, только крупнее и с неестественно сухим бледно-рыжим оперением. Герман поднёс к её клюву кружку с остывшим отваром, птица признательно, как показалось беглецу, гаркнула и принялась пить.

 -Эта птица вовсе не та, за кого себя выдаёт. Эта птица – не птица, а человек в теле птицы, – понизив голос, проговорил Герман. – Не смотри на меня как на умалишённого. Может, и не совсем так, как я говорю, обстоят дела с этой тварью, но то, что эта птица обладает магическим даром, несомненно. Слушай дальше, что произошло. Птица спасла мне жизнь, благодаря ей я оказался рядом с тобой, ауспиций.

 Я начал подозревать неладное, что-то нехорошее исходило от этих встреч под покровом тьмы. У меня возникли подозрения, а не передаёт ли Дион какую-то информацию в своё племя, не шпионит ли она? Я установил следящее устройство на балконе. В общем-то, ничего выяснить не удавалось. Дион напевала на своём родном языке какие-то песни, а птица издавала негромкое воркование в ответ. Но в одну ночь случилось нечто совершенно непредсказуемое. Было уже очень поздно, свидание Дион и птицы давно закончилось. Я ворочался в постели, силясь заснуть, как вдруг резко и настойчиво прозвучали удары в окно. Птица билась клювом, и создавалось впечатление, что она хочет попасть внутрь. Взяв в руки иотон, я с опаской открыл окно. Песчаные крылья ударили меня по лицу, я уже готов был сделать выстрел, но внезапно в моей голове взыграла страшная боль, словно в самую гущу моего мозга, пустили потоки горячего пара. Я выронил оружие, завалился на бок, пытаясь в панике схватиться руками за что-нибудь. Упасть мне помешала птица: она впилась когтями мне в голову и буквально встряхнула моё тело, устанавливая на ноги.

 -Вот эта птица удержала тебя? – изумился Маноре.

 -Дальше ещё удивительнее! – с волнением продолжал Герман. – Мои руки застыли в воздухе, неспособные сбросить птицу с головы. Я чувствовал себя куклой, мышцы размякли. Птица ударила меня клювом в лоб, но боли я уже не ощущал, только тепло, бесконечное оранжево-газовое тепло. А птица продолжала бить меня клювом, пока не размозжила лоб, по лицу стекала кровь. Безумная тварь забиралась в мою голову. Когда последние перья оказались у меня внутри вместо мозга, я услышал голос. Сухой, как шелест солнечных лучей в пустыне. Он сказал мне, что я скоро погибну, что меня уже приговорили к смерти. Дион и её сообщники из диких племён. Они готовились атаковать станцию той ночью, они уже были рядом. Птица сказала, что не желает мне зла, что поможет мне. Взамен я был обязан найти ауспиция Маноре. Я не смог отказаться, как ты понимаешь. Не смог задать никаких вопросов. Мне удалось лишь одно, взять себя в руки и бежать сразу же после того, как птица вырвалась прочь из моей головы. К рукам вернулась сила, я ощупал лоб, но никаких следов не осталось, конечно. Затем взвыла сирена: сигнал тревоги, атака началась. Моя спальня была соединена лифтом с эвакуационным ангаром. Там я сел в глиссер и покинул станцию. У меня не было и мысли вступать в бой. Птица была убедительна. Она велела мне добраться до побережья моря Бронзовой кожи, сесть на траулер и взять курс сюда, к тебе.

 -Звучит впечатляюще. Она и в клетку себя велела посадить?

 -Она сама в неё забралась. Клетка была на траулере. Забралась в неё, как только я завёл судно. И, вот, до сих пор не изъявила желания выбраться.

 -Ладно, ты здесь, ты нашёл меня. Какие планы?

 -Наверное, сделаем рагу из птицы! – рассмеялся Герман. – Необходимо, чтобы ты убил её. Вернее, совершил свой обряд, заглянул в её внутренности и увидел будущее.

 -И это всё тоже её желание? – неуверенно спросил Маноре.

 -Конечно-конечно, этого она и хочет. Только после того, как всё закончится, я буду свободен. Долг за спасение моей жизни будет выплачен.

 -Я понял, но, кажется, твоя птица не учла, что я уже давно растерял свои знания.

 -Брось! Всё, что нужно – это вспороть ей брюхо и взглянуть на кишки. Какие тут знания ещё нужны?! – раздражённо кинул Герман.

 -Тогда и ты можешь с этим справиться, не так ли?

 -Но она хочет тебя! Не важно, что ты там знаешь или нет. Просто ты должен это сделать.

 -Бессмысленно спрашивать, почему? По-моему, ты так и не вышел из роли куклы.

 -Послушай, у меня есть и другие методы убеждения в запасе. Я был наместником на границе почти десять лет. За время борьбы с варварами я научился развязывать язык любому. А варвары – люди вовсе не изнеженные. Так что поверь, я и тебя смогу заставить сделать всё, что мне надо.

 -Вернее, надо этой птице, да?

 -Да, именно ей. Так ты поможешь мне?

 -У меня нет инструментов. Я, конечно, могу всё попробовать сделать кухонным ножом…

 -Не тревожься, у нас всё приготовлено, – гость извлёк из-за пазухи скальпель. – Очень острый и деликатный инструмент. То, что тебе нужно.

 -Хорошо… – В голосе беглеца ощущалось замешательство. – Начнём прямо сейчас?

 -Да. Не станем тянуть, – Герман решительно поднялся из-за стола, ловко убрал всю посуду, открыл клетку, взял птицу на руки и передал её в распоряжение Маноре.

Птица вела себя спокойно, совершенно не пытаясь сопротивляться. Маноре несколько мгновений всматривался в её глаза, странные, переливающиеся изумрудно-морской лазурью, абсолютно неестественные. Как он их не заметил раньше? Возможно, всё, что рассказал этот Герман, правда. Птица полна волшебства. Так или иначе, обряд необходимо было совершить. Беглец почти ничего не помнил, это была правда – многие из своих умений и знаний он растерял после побега из родного племени. «Как любопытно!», подумалось Маноре. «А бывший наместник и не подозревает, что сейчас перед ним самый настоящий варвар из кочевников. С такими ведь и сражается Циклизация и её верные служители».

 -Прошу вас, приступайте, ауспиций Маноре! – голос Германа нетерпеливо звенел.

 Беглец положил птицу на стол и ударом скальпеля попытался отрубить ей голову. Хлынула кровь, но позвонки оказались перебитыми не до конца. Маноре ударил ещё, и ещё, и ещё, пока птичья голова размером с человеческий кулак не отвалилась. Затем тело было вскрыто. Беглец удивлялся памяти рук: они знали, что нужно делать, а вот разум – нет. Когда внутренности предстали взору, ничего кроме рвотных позывов они не пробудили. Маноре стоял ни говоря не слова. Герман вопросительно смотрел на него.

 Неожиданно кончики пальцев ауспиция принялись нагреваться, затем горячими стали ладони, плечи, в горле пересохло, а глаза застлало ярким белёсым свечением.

 -Беглец, беглец! Далеко ли ты успел убежать, беглец? – сухой голос пустынного солнца звучал позади Маноре. Герман, ничего не слышал, продолжая стоять с недоумённым видом. Стук величественных шагов, и через миг в помещение вошёл человек золотого сияния с головой птицы.

 -Далеко ли ты успел убежать, беглец? – повторил он своим мощным голосом.

 -Мне так не кажется, – пробормотал Маноре.

– Верно, совершенно точно. Каждый узник желает стать свободным. Желает выбраться на волю даже ценой обмана. Ты обманул многих, обрёл свободу, но превратился в беглеца. Ты стал проклятым. Вот что кажется мне.

 -За мной погоня, меня ищут, это я знаю. Но что значит «проклят»?

 -Тебя очень скоро найдут. Ты хорошо прячешься, искусно скрываешься, даже мне трудно было к тебе подобраться.

 -Кто ты, как тебя зовут? Зачем ты меня искал? Могу ли я это узнать?

 -Ты должен бежать, если назвался беглецом.

 -Я и так бегу. И всё было не так уж плохо и странно, пока не явились Герман и ты.

 -Могу представить. Но ты оказал мне однажды услугу, пусть и невольно. Потому сейчас я считаю своим долгом помочь тебе.

 -Кто ты такой? – Маноре смотрел в птичьи изумрудные глаза, было очень жарко.

 -Меня зовут Оахаке. Я – твоё испытание, вернее, должен был стать жертвой твоего испытания во время обряда инициации.

 -Я отказался проходить этот обряд.

 -Конечно, мне ли не знать. Ты не стал потворствовать старейшинам и следовать духу традиции, ты не отправился на бой с демоном.

 -Я думал, это всё выдумки, я не верил в демонов. Я бежал и просто хотел попасть в цивилизованный мир, в Циклизацию.

 -И ты попал в неё. Но демон, которого ты должен был повергнуть, и, поверь, тебе бы это удалось – это я. Но благодаря твоему нигилистическому настрою я выжил.

 -А теперь решил вознаградить меня за это?

 -Так я и решил, ты прав. Я не всесилен, но кое-что могу. До меня дошли слухи о том, кто за тобой охотится. Мне они тоже далеко не друзья. Я стал искать тебя. И нашёл раньше них. Хотя, если мне удалось, то и они скоро придут по твою душу.

 -Но как ты опередил их?

 -Старейшины племени, готовя твой обряд инициации, создали связь между нами. Я старый и слабый демон, ты бы легко одолел меня. Усилия тебе пришлось бы приложить, но ты бы только раскрылся в этой победе. Для тебя её цена была бы ничтожна, а я бы погиб. Старейшины изловили меня и приговорили к смерти через битву с неофитом. Они были уверены в твоей победе. Но битва не состоялась, а вот связь сохранилась. Заклятие не было снято, и я по-прежнему приговорён к смерти от твоих рук. Потому я и сумел выследить тебя быстрее. Я вложил всю свою иссякающую мощь и сосредоточился на нашей связи. Но это сильно истощило меня – пришлось найти ближайшего посредника из тех, кто смог бы доставить к тебе моё материальное тело.

 -Наместник Герман?

 -Да, но поначалу я надеялся на Дион. Я кочевал с её племенем. Казалось, что всё складывается удачно, но потом возникли большие сложности.

 -Она не допустила тебя до своей головы?

 -Это неважно сейчас, моё время здесь истекает, и тебе не стоит более медлить, поток может сильно навредить тебе.

 -Я знаю: ещё несколько часов, и проявятся первые симптомы потоковой лихорадки, и вскоре она сожрёт меня… Ладно, ответь мне только на один вопрос: откуда вообще у демона этот странный порыв благодарности?

 -Я умираю, беглец. И хочу переродиться в удачном воплощении, но учитывая то, каким я был всё своё существование, шансов у меня мало. Я хочу, чтобы ты мне помог.

 -Я не понимаю, как? Ты думаешь, что спасая мне жизнь, улучшаешь свою карму?

 -Не совсем. Ты уже фактически убил меня, отрубив голову этой птице. Ты выполнил свой долг. Я почти готов расплести свои нити и отдаться сакральной ткани, но у меня есть всего одна возможность удачно воплотиться через поколение. Воплотиться человеком. Я стану частицей тебя, и твой сын родится полубогом. Это будет твоё дитя, но в нём будет моя душа, очищенная, принятая тобой. Он станет могущественным и прекрасным. Что скажешь?

 -Объясни, как ты спасёшь меня от преследователей?

 -Ах да, прости. Я укажу тебе место, где ты будешь в безопасности, укажу также и путь к этому месту. И ко всему прочему в тебе поместятся атомы моей силы, что для смертного станет бесценным подарком.

 -Я смогу двигать предметы взглядом?

 -Если ты захочешь научиться этому. Но времени у нас не много. Скажи, готов ли ты принять мою душу?

 -Как ты сказал тебя зовут?

 -Моё имя Оахаке.

 -Можно я приму и твоё имя?

 Так тот, кто носил имя беглец Маноре, вобрал в себя частицы души умирающего демона, а заодно и присвоил его имя, называя теперь себя «беглец Оахаке». Демон сообщил, что есть место в Океане, очень защищённое, куда преследователи беглеца не смогут проникнуть, для таких, как они, это место закрыто. Путь лежал в Спораду – конклав дрейфующих городов, техногенная утопия посреди Океана. Туда отправляются учёные и все, кто сохранил веру в науку и разум. Там нашли способ защититься, пусть пока ещё не от всей разрушительной силы потока, но от демонов и чудовищ, которые пробудились вместе с ним или благодаря ему. Беглец Оахаке сумел выяснить, что билет в Спораду заполучить не просто, но некто по прозвищу принц, способен был его продать.

***

Лунио ждал, пока Оахаке проснётся. Стоял полдень, а беглец до сих пор не пришёл в себя. Время от времени заглядывал Лоций, его так же тревожило состояние Оахаке.

–Я сделал ему пару уколов стабилизирующей сыворотки, – говорил Лунио. – Он уже скоро очнётся. Не беспокойся, Принц.

–Что послужило причиной столь глубокого обморока? – интересовался Лоций.

–Пока не ясно. Возможно, какое-то отравление. Дебора сообщила мне, что после того дня, когда она зашла отдать приглашение, и Оахаке ударился головой, ему часто бывает плохо. Бледность и слабость.

–Это не может быть связано с потоком, как считаешь? Что если его концентрация опять меняется? Я решил, что стоит двигаться с большей скоростью. Вдруг, у него потоковая лихорадка?

 -Но со Скальни же всё в порядке.

 -Вроде бы, да, но и он жаловался на недомогания. Его сильно тошнило.

 -Ему стоит меньше пить.

 -В любом случае, когда прибудем на Иннис, необходимо будет направить Оахаке на обследование. И услышать мнение созерцателей потока – мне кажется, в его составе есть перемены. И если это так, то план путешествия придётся корректировать. Сообщи мне, когда он придёт в себя, – строго произнёс принц и покинул купе. Лунио согласно кивнул, продолжая наблюдать за беглецом. Через некоторое время зашёл Сёрен. Он принёс обед.

–Провозившись с ним всю ночь, да ещё полдня после и ничего не проглотив, ты рискуешь сам закатить глаза, Лунио, и свалиться рядом, – с этими словами Сёрен поставил поднос на стол, жестом приглашая присоединиться к еде. Лунио скупо рассмеялся, но от предложения пообедать отказываться не стал. Он и вправду уже начинал испытывать сильное чувство голода.

 -Зачем ты оставался тут всю ночь, почему просто не оставил его спать? Разве что-то могло случиться? – спросил Сёрен, пробуя овощной суп.

 -Первую половину ночи он бредил, наблюдалось обезвоживание. Потом резко пробуждался, но создавалось впечатление, что он во власти каких-то галлюцинаций. Лучше было, чтобы кто-то находился рядом, – ответил Лунио, начав обед со второго блюда: бараньих отбивных и жареного картофеля.

 -Каких галлюцинаций? Что он говорил?

 -Ему казалось, что на наш поезд снова напали, или что-то в этом духе. Что-то про Дебору и про тебя. Кажется, вы повздорили в его сне. Может даже ты его бил…

 -Значит, я ему не нравлюсь, – усмехнулся Сёрен.

 -Сам виноват.

 -Да ладно тебе… Ты же знаешь, что я никому ничего плохого не желаю, даже когда отпускаю нелестные замечания.

 -Менандру ты тоже не желаешь ничего плохого?

 -Это совсем иное. Я говорю о тех, кто рядом со мной, про нас… – Сёрен медлил, подбирая подходящее слово, – про содружество, если можно, так сказать.

 -Содружество, хм… – задумался Лунио.

 -Конечно. Знаешь, почему я решил стать писателем? И почему, кстати, Менандр так хотел заполучить меня в свои штатные летописцы, или, не знаю, прославители?

 -Боюсь, что нет, мой дорогой Сёрен.

 -Не смейся. Я никогда не хотел рассказывать байки, истории, усыпляющие всё человеческое в нас. Я не хотел сочинять то, что застилает глаза, создаёт иллюзорную схему восприятия мира. Множество историй сочиняется сейчас, и сочинялось раньше, но практически все они не для меня, я не разделяю чувств, в них описанных. Эти чувства выведены синтетически, как полиморфоты. Погружаясь в истории, я хочу понять, кто я такой. Именно аспект самопознания в творчестве для меня первостепенный. Я серьёзно подхожу к этому. И Менандр это знает, правда, надеется использовать для своих целей. При всей моей нелюбви к нему, он отлично понимает, какие писатели и поэты нужны конгломерату, претендующему на величие. Именно такие, как я! Которые смотрят на метр вглубь человеческой души, а не скользят, как водомерки, по тонкой плёнке поверхностных чувств.

 -Тебе не откажешь в мелочности целей.

 -Возможно, и не стоило всего этого говорить… – Сёрен выглядел разочарованным. – Чем ближе мы к Иннису, тем тревожнее мне становится. Вот я и несу чушь всякую.

 -Я тебя понимаю. Принц, кстати, считает, что концентрация Потока меняется. Возможно, оттого Оахаке и стало не по себе, и, вполне вероятно, что у него потоковая лихорадка.

–Значит, сейчас мы несёмся с такой скоростью именно поэтому?

 -Да, скорость движения поезда была увеличена.

 -Понятно, – Сёрен не стал приступать к отбивным, ограничившись бокалом вина. – Я рад был побеседовать. Желаю Оахаке скорейшего пробуждения и пусть, чтобы там ни было, не держит на меня зла.

 -Я передам, – Лунио тоже пригубил сухого красного, и ему досталась ещё одна порция отбивных с картофелем.

***

 К полудню Оахаке открыл глаза. Взгляд был напряжённый и растерянный, но мутная завеса галлюцинаторных видений ушла. Беглец некоторое время смотрел на Лунио, не произнося ни слова. Лунио дремал в кресле, напротив. Едва уловимо играла музыка, что-то расплывчатое, с редкими фортепианными пассажами. Сердце Оахаке сильно стучало, дыхание сбивалось. В теле, в каждой частице, присутствовала тяжёлая сдавленность. Подъём с постели дался с трудом.

По холодному полу – до ванной, к зеркалу. Там беглец, с удивлением и страхом, осмотрел своё лицо. Кроме сильной помятости от почти суточного сна, всё было в порядке. Умываясь и постепенно приводя ритм дыхания в норму, он возвращался мыслями ко вчерашнему дню. Вчера в какое-то мгновение события приобрели иллюзорный характер. Случилось нечто неуловимое, бесшовный, аккуратный переход от реальности к видениям. Это происходит только в одном случае, под губительным, отравляющим воздействием Потока. Необходимо было всё выяснить.

 Лунио уже не спал, когда беглец вышел из ванной. Музыка стала ритмичной, наполнилась густыми звуками синтесайзеров, звучала громче.

 -Посмотри, Оахаке, мы прибываем в конгломерат, – Лунио стоял у окна, за которым раскинулось нагромождение стальных конструкций. Царила суматоха: десятки поездов, малых глиссеров и крупных вэйверов прибывали на сортировочную станцию конгломерата. – Мы входим в распределительные доки. Здесь всегда шумно, но сегодня тут народу даже больше, чем обычно.

 -Что со мной произошло? – спросил беглец, рассматривая техногенную суету за окном.

–Кажется, это лёгкая форма потоковой лихорадки. Видимо, небольшие изменения либо в структуре, либо в концентрации потока, – задумчиво произнёс бородач. – Ты очень чувствителен к этому. Здесь, на Иннисе, есть компетентные созерцатели. Точную причину изменения твоего состояния нужно будет выяснить.

 -Я не могу понять, в какой момент я выпал из реальности. Кто-нибудь был вчера со мной, когда это произошло?

 -Да, вы курили с Сёреном. Тогда ты и грохнулся на пол. Что за видения пришли к тебе после? Я просидел с тобой всю ночь, ты все время бредил.

 -Кошмар, это был простой кошмар, – смутился Оахаке. – Честно говоря, не очень-то мне и хочется рассказывать.

 -Ну, как знаешь, – улыбнулся Лунио.

 -Только кое-что я всё же хотел прояснить. Ты слышал что-нибудь о шеду?

 -Шеду? Ты повстречал их в своём видении?

 -Не совсем, я не видел его толком. Знаешь, я плохо помню…Кажется я видел яйцо в чёрной скорлупе, с синим трещинами. Словно из него рождался демон.

 -Какая любопытная галлюцинация. А что потом?

 -Больше ничего, повторялось нападение на поезд, – Оахаке смолк, следя за мерцанием сигнальных огней на пристань-платформах, за светом от рекламных вывесок, за копошением висящих в воздухе аэроглиссеров. Состав, на котором Лоций и его подопечные прибывали в Конгломерат, двигался медленно, как и полагается на сортировочных станциях. Постепенно они приближались к предназначенному для них доку. Через некоторое время беглец продолжил говорить:

–Знаешь, то, что со мной произошло – это не совсем галлюцинация, но я ведь и не наяву видел всё, что случилось. Это и не сон или видение. Это словно то, что я… подглядел, если так можно выразиться. Словно это какая-то параллельная реальность. Я наблюдал и участвовал в ней, прожил отрезок времени в ней. А когда очнулся сегодня, ощутил, что не я проснулся, нет. Я не проснулся, потому что не засыпал. Параллельную линию жизни я как будто смотрел в синемаскопе или листал книгу, а когда открыл глаза – это был момент окончания фильма или последняя страница книги. Я не проснулся, я захлопнул книгу. Я только увидел одну главу, которая рассказывает обо мне, но чуть-чуть иначе, чем есть на самом деле, в этой действительности.

 -Или ты живешь в том повествовании, где всё чуть-чуть иначе, а то, куда ты заглянул – это и есть реальность? – Оахаке заметил в левой руке Лунио стакан. Лунио отпил из него, кажется, чего-то крепкого.

 -Ты пьёшь с утра?

 -О, это? – в ответ бородач расплылся в улыбке. – Это для того, чтобы отполировать мои стальные нервы.

 -Ты нервничаешь?

 -Конечно, нет, мастер! Просто… Просто Иннис место очень значительное… для меня.

 -Ну, говори уже, в чём дело, Лунио!

 -Мастер, давай оставим эту тему. И вернёмся к твоей параллельной реальности.

 -Хорошо, если тебя это настолько…

 -Меня это ничего и не настолько… – взмахнул стаканом Лунио: капли выпивки брызнули на стекло. Красное сияние транспортных огней окрасило бесцветную жидкость, стекающую вниз.

 -Я понял, извини, – Оахаке отошёл от окна, намереваясь заказать завтрак по визиру. Странное желание Лунио «отполировать нервы» немного отвлекло беглеца от собственной тревоги из-за видений, подаренных потоковой лихорадкой. Нажав клавишу вызова повара, Оахаке с удивлением обнаружил, что сегодня кухня молчит.

 -Я дал им выходной, – сообщил Лунио. – Мы всё равно добрались до крупнейшего конгломерата в Циклизации, тут уж точно будет, где поесть. Я знаю одно весьма приличное заведение. Его держит брат Нэстера.

 -Ясно. Значит, завтракать, как и ты, я буду выпивкой, – усмехнулся беглец.

 -Мастер, я вколол тебе стабилизирующую сыворотку от лихорадки и не советовал бы тебе пока употреблять алкоголь.

 -Ох, чёрт! Ну что за дела?!

 -Не страшно, завтра к вечеру, когда состоится приём у Менандра, действие сыворотки закончится. И, надеюсь, поток не выкинет новых сюрпризов.

 -А вообще в той реальности у меня были и приятные моменты…

 -Я немного догадываюсь, о чём ты. Ночью в бреду ты не раз говорил про Дебору.

–О, бог ты мой! Ты всё слышал?

 -Ну, более или менее.

 -Пускай это останется между тобой, мной и параллельным миром, хорошо?

 -Как скажешь, мастер. Смотри, кажется, это наш док. Скоро причалим.

Состав поднялся на несколько уровней вверх. Он прибывал на длинную, усыпанную оранжевыми сигнальными лампами платформу стального цвета. Плотным басом гудели двигатели, медленно подводя поезд к дебаркадеру. Постепенно все вагоны поместились на платформе. Пронзительно взвизгнула система магнитной стыковки. Двигатели элегантно стихли, и в купе раздался голос принца. Он вещал по громкой связи.

 -Дамы и господа, спешу обрадовать вас, мы прибыли на Иннис! Приглашаю всех сойти на перрон и насладиться великолепием и гостеприимством этого конгломерата, – продекламировал Лоций. Затем зазвучала какая-то бодрая маршевая мелодия. Оахаке и Лунио переглянулись. Настало время покинуть поезд. Лунио сказал, что ему требуется сменить облачение на более солидное. Беглец тоже решил, что стоит переодеться. Был выбран классический чёрный костюм с жилеткой и чёрным галстуком. Едва закончив поправлять его, Оахаке услышал стук в дверь. Дебора с порога окинула Оахаке вопросительным взглядом, всё ли в порядке. Беглец же старался вовсе не смотреть на неё, она была одета в узкое, подчёркивающее фигуру, бордовое платье-футляр.

 -Все уже на перроне. Остались лишь вы с Лунио, – приветливо сказала Дебби. – Как ты себя чувствуешь?

 -Уже лучше… Впрочем, уже даже отлично, – беглец попытался изобразить улыбку.

 -Хороший костюм, – Деборе улыбка удалась в миллион раз лучше. Но лучше бы не удавалась, подумал Оахаке, от такой улыбки всё внутри ходуном ходит.

 -Я нашёл его тут, в шкафу. Наверное, специально для меня приготовили. Сёрен, кажется, обещал мне его для приёма.

 -Значит, ты готов. Я пойду, потороплю Лунио.

 Дебора ушла, Оахаке перевел дух. Выглянув в окно, он увидел, что все действительно стоят на перроне. Помимо известных беглецу людей, были ещё и те, кто, видимо, встречал их. Несколько высоких мужчин одетых в белые костюмы, один из которых беседовал с принцем. Беглец ещё раз бросил на себя взгляд в зеркало и, поправив причёску, покинул купе, тревожимый мыслями о лихорадке и принесённых ею образах.

 На просторной пристань-платформе выказывал свою власть ветер. Его пронзительные, полные ледяного хмеля порывы не оставляли сомнения, что приближаются долгие холодные месяцы. Окунувшись в эту предзимнюю атмосферу, слишком долго пролежавший в тепле Оахаке решил, что ошибся с одеждой, стоило накинуть плащ поплотнее или что-то в этом роде. Он удивлялся, как все стоящие, также одетые лишь в костюмы, сохраняют спокойствие, беседуют и, кажется, не замечают холода. Беглец уже собрался развернуться и дойти до своего купе, как Сёрен звонким голосом окликнул его.

 -Оахаке! Рад, что с тобой всё хорошо.

 -Да ничего, в целом-то, и не случилось. Просто выспался вдоволь…

 -Так ты совсем в форме, я смотрю. Это прекрасно! А нас тут скоро должны препроводить в наши покои. Только вот дождаться Лунио не можем, медведь старый.

 -Да, мы с ним припозднились с выходом.

 -Ну, не страшно… Ветер – это пострашнее будет. Ветер гадкий.

 -Я хотел вернуться, взять плащ.

 -Я уже давно об этом думаю, но все, вроде, стоят и виду не подают. Мне как-то неловко было одному признаваться, что холод терзает меня, – усмехнулся Сёрен. – Ладно, пошли, может, и Лунио вытащим.

 Лоций продолжал разговаривать с людьми в белом. Нэстер что-то изучал, глядя в экран переносного информатона. Скальни курил, стоя у края платформы и сплевывал на жестяные листы под ногами. Никто не заметил, как двое из них нырнули обратно в вагон.

Сёрен заверил, что у него имеется первоклассный плащ, специально для мастера жертвоприношений. Плащ «обсидианового» цвета, как он выразился, оказался длинным, слегка зауженным в талии и с крупными вычурными застёжками.

 -Напоминает плащи странствующих магов? – смеялся Сёрен.

 -Скорее, дешёвых фокусников.

 -Может, и так. Тебе виднее. Примеришь?

 -Я предпочту свой старый, я к нему привык.

 -А я думал, тебе понравится. Но не буду настаивать.

 -Откуда у тебя такая вещь?

 -Я убил странствующего мага и забрал его одежду.

 -И часто ты убиваешь за одежду?

 -Нет, только если за неё стоит убивать. Этот плащ, кстати, стоит уйму денег.

 -У меня нет в этом сомнений.

 Послышались шаги. Кто-то прошёл мимо закрытой двери купе.

 -Это Дебора и Лунио. Ладно, мастер, иди за своим старьём и не задерживайся, – Сёрен небрежно бросил плащ, стоивший уйму денег.

Оахаке последовал совету Сёрена, и вскоре все собрались на перроне. Лоций кивнул людям в белом, давая понять, что теперь можно двигаться. Скальни продолжал курить и теперь ругался с Лунио, который якобы заставил всех «целую вечность задницы морозить». Нэстер по-прежнему не отрывал взгляда от информатона. Сёрен завёл беседу с Деборой, на которой уже была тёплая меховая накидка. Оахаке шёл позади, разглядывая громаду сортировочной станции. Под ними находилось пять ярусов с двумя дюжинами пристань-платформ. Над головами высились ещё три таких же протяжённых яруса. Они предназначались для крупных машин, таких как поездные составы или грузовэйверы длиной в пару сотен метров. Ещё здесь размещались малые отдельные ангары для глиссеров и огромная общая парковка в самой нижней части станции.

Поверхности сооружений использовались на всю тысячу процентов: трансляционные экраны, щиты с рекламой, рисунки вандалистского характера, поблескивающие витрины и лайтбоксы, призматроны и развивающие на ветру плакаты. Звучала музыка, приветственные записи, сообщавшие о гостеприимстве и великолепии Инниса. Повсюду гудела, шуршала и щёлкала аэротехника. Беглец не часто посещал крупные станции, а в конгломерате он был и вовсе впервые. Но первое удивление быстро прошло. Техногенный океан захватил Оахаке, и, несмотря на мерзлоту ветра, внутри ощущался прилив тепла, чувство, будто становишься частью некоего величия, прекрасной и всеобъемлющей силы. Теперь никакой лихорадке было не под силу достать беглеца.

 Путь по платформе был недлинным. Погружаясь в недра станции, они вышли к транспортному узлу. Громадное помещение, где десятки кабин, передвигавшихся по монорельсовой дороге, развозили пассажиров во все концы конгломерата.

 -Отсюда мы отправимся на нашу станцию, в отель, где нам предложено остановиться, – сказал Лоций. Люди в белых костюмах откланялись принцу, сделали учтивый прощальный жест остальным и удалились.

 -Кто это был, чёрт подери? – вызывающе вскрикнул Скальни.

 -Нас встретили с почестями. Это приближённые Менандра, – ответил Лоций.

 -Почему тогда я не видел лепестков роз, швыряемых к моим ногам и, там, этих разодетых девок, что улыбаются, и торжественной музыки и…

 -Хватит уже, Скальни!

 Принц указал на нужную транспортную кабину, следовавшую до станции, где находился ожидающий их прибытия отель. Автоматические кабины, сплошь покрытые рекламой, были достаточно вместительными. Отходили каждая от своего участка и следовали по установленному маршруту. Всего беглец насчитал восемнадцать маршрутов.

Оказавшись внутри кабины, они уселись в глубокие, местами потёртые кожаные кресла, расположенные парами в три параллельных ряда. Оахаке намеревался сесть вместе с Лунио, расспросить его о конгломерате. Но Лунио беседовал с принцем, и соседом беглеца стал Нэстер, предложивший занять место у окна. Оахаке согласился, за несколько минут набралось достаточно пассажиров, и кабина, оживлённая электрическим гудением, тронулась с места. Двигалась она неспешно, позволяя разглядеть мир за исцарапанным пластиковым стеклом. В зале прибытия и отправки смотреть было особенно не на что: люди выходили со стыковочных платформ, искали нужные транспортные кабины, кто-то первым же делом нырял в бар или в одну из множества забегаловок, что находились в зале. Царила обычная суматоха, характерная для мест скопления огромного числа людей.

 Постепенно, поднимаясь выше, они покинули стыковочную станцию. Открылся шлюз, кабина, перемещавшаяся по подвесной монорельсовой дороге, выбралась наружу. Оахаке поразился высоте, на которой они находились – несколько сотен метров. Переплетения проводов и кабелей, тугие нити монорельсов с уцепившимися за них вагончиками, пешеходные мосты и плывущая внизу земля бледного цвета осенних полей. Казалось, вся монструозная конструкция покоится на месте, а под ногами проносятся какие-то бумажные рисованные полотна, изображающие поверхность земли.