Kitabı oku: «Напиши обо мне роман», sayfa 4
– А зачем мне за тебя замуж?
Всегда так отвечаю в подобных ситуациях. Пусть эта – всего лишь первая. Будет славная традиция.
– Деньги, – ничуть не удивившись вопросу, мгновенно среагировал Роман. Возможно, у него-то как раз все не впервые.
– Аргумент, – согласилась я. Деньги вообще хорошая штука. А если на халяву, так вообще. – Вопрос второй. А тебе зачем на мне жениться?
– Трахаться не с кем, – лениво отозвался Роман, провожая взглядом очередную девицу, которая продефилировала мимо нас, собираясь забраться на рояль. Он мотнул головой, она так же спокойно отвалила, но полюбоваться на ее задницу он не забыл. – И еще ты веселая.
– Работать клоуном у пидарасов – про это уже Пелевин написал, не хочу повторяться, – заметила я мрачно. – Еще причины?
– Да нет никаких причин, Алис. Прикольно с тобой, – он отвернулся наконец от девицы и уставился на меня. – Просто секса ты не хочешь, дружить… Ну, знаешь, в нашем возрасте это как-то странно, не в песочнице же мальчик с девочкой встретились. Я и подумал – забавно будет встречать тебя иногда в своем доме. Чтобы не отшивала меня по телефону, как все эти дни.
– Погоди, ты что, серьезно?! – я огляделась по сторонам, но ближайшая бутылка вина осталась на столе, а мне срочно надо было чего-нибудь выпить.
Лучше даже воды. Много воды. Холодной.
Пожалуй, холодный душ был бы в самый раз.
– А что такого? – удивился Роман. – Это же не на всю жизнь. Разводы в Российской Федерации пока не запрещены, хоть на следующий день после свадьбы заявление подавай.
– Эээээ…
– Ну, понятно, брачный контракт, чтобы ты не претендовала ни на что лишнее. Но ты же понимаешь, юристы у меня все равно лучше, можно и без него.
– Ээээ…
Так, где мое «ты ей слово, она в ответ десять»?
– Алиса? – заботливо заглянул мне в лицо Роман. В зеленых глазах плясали огненные черти. Уголок губ полз вверх в кривой и ехидной улыбке.
Переиграл, да?
– Нет. – Я тяжело вздохнула. – Сорри, я никак. Мне книжки надо писать. Некогда мне замуж ходить.
– А как же деньги для творческой личности? Художник может быть голодным, но писатель обязан быть сытым, – назидательно сказал он, откровенно развлекаясь.
– Я уже говорила, что дело не только в деньгах, помнишь? Мне нужно набирать опыт, прокачивать умение. Писать сейчас – самое главное.
– И чем я тебе помешаю? – Роман сложил ладони в умоляющем жесте. – Я буду тихим как мышка…
– Всем! – резко ответила я. – Вообще-то перед тем, как написать первый роман, я бросила парня, с которым тогда жила. Чтобы не мешал.
– Серьезно? – он по-настоящему удивился, даже лыбиться перестал.
Серьезно ли я?
Бросила прямо целого годного мужика из-за прихоти, когда другие женщины годами не могут никого нормального найти?
Колдуют даже – то тапочки покупают, то трусы на люстру вешают, то в борщ менструальную кровь подливают.
А я такая: «Давай, милый, до свидания, у меня тут вампиры нетраханные, демоны никак не пробудятся, да и одна такая кондитерша не нашла еще свое счастье. Не до тебя!»
– Абсолютно. – Я перевела невидящий взгляд на клавиатуру рояля, машинально погладила черную клавишу по гладкой спинке. – Невозможно сосредоточиться, когда рядом кто-то ходит и в любой момент может тебя дернуть: «поставь чайник», «смотри, какая картинка», «спать идешь»?
Почему-то, когда я писала статьи на заказ, это не мешало. А книги… Видимо, они созданы из куда более хрупкого материала. Отведешь взгляд – и пуф! – мысль разлетелась в пушистые клочья, как одуванчик.
– А если отдельный кабинет завести? – предложил Роман.
– Ну, допустим, у меня однушка, какой тут кабинет, – я хмыкнула. – Но я теперь вообще не ввязываюсь в отношения, Ром. Ни в какие. Это слишком влияет на работу. Поругаешься – и сразу настроения писать нет. Я всех близких предупредила, что если кто-то сбивает мне настрой – я их выпиливаю из своей жизни без права на второй шанс. Потому что это для меня главное – писать. Смысл жизни, если хочешь.
– Смысл жизни – любовные романы? – Роман насмешливо вскинул бровь.
Я помолчала.
И еще помолчала.
И еще.
И…
Пока эта мерзкая улыбочка не сползла наконец с его губ.
– Тебя так удивляет, что у кого-то на первом месте не ты, да?
В целом, он уже наговорил на выпиливание из моей жизни.
Технически – он на него попал еще после нашего первого свидания, когда я психовала и не могла работать. Но тогда я думала, что он больше не объявится. Какой смысл вешать утопленника?
А теперь…
Серьезно – менять то, что приносит мне деньги, радость, ощущение реализованности, дает – да, да! – тот самый смысл жизни на одного-единственного мужика, пусть даже красивого и богатого?
Пфффф…
– Мне просто странно… – медленно проговорил Роман, больше не пытаясь улыбаться. – Ты сама сказала, что пишешь про миллионеров. Сама пристала ко мне с вопросом для книги. Но вместо того, чтобы обрадоваться, что тебе предлагают экспонат для изучения, воротишь морду. Где логика? Тебе живой пример для твоих романчиков не нужен?
– На тот вопрос ты так и не ответил, – напомнила я. – А читателям не нужны живые миллионеры, Ром. Им нужно их представление о миллионерах. И эта вечеринка в него, например, вообще не впишется. Лучше бы браслетик золотой подарил и сотню белых роз – это была бы правильная роскошь. А не вот это вот все…
Я широким жестом обвела декаданс и разврат эпохи мета-барокко. Кажется, на диване уже трахались – в том же трансовом ритме, что до этого танцевали. Такие вечеринки не для правильных героев-миллионеров. Правильный герой-миллионер должен наслаждаться домашними котлетками на пятиметровой кухне хрущовки и робкими неумелыми поцелуями героини. В крайнем случае – ее пылом, жаром и мультиоргазмами. А не посторонними дамами в париках и моими подъебками, давайте будем честны.
– Разве не вызов в таком случае написать о настоящих миллионерах, а не выдуманных? Пусть твои читательницы пофантазируют не о том, как невинные девы встречают принцев, а задумаются, что бы они делали, если бы сами, вот такие, как есть, познакомились с очень богатым мужчиной. Чем заинтересовали бы? Привлекли? Удержали?
– Ну, это просто! – отмахнулась я. – Ноги от ушей, двадцать лет, глубокий отсос!
– Ты не похожа на такую… – ехидная полуулыбка вернулась на его губы. Роман протянул пальцы, чтобы коснуться моего лица, может быть, поправить прядь волос – нежным, почти трепетным жестом.
Но я уклонилась от него:
– Так я и не стремлюсь.
– Ага, – засмеялся он. – Это я тебя уламываю. Почему-то.
– Ага, – в тон ответила я. – Непонятно почему.
Он наклонился ко мне – очень близко, слишком близко. Но так медленно, что я пропустила момент, когда могла этого избежать.
– У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – его шепот почти касался моих губ.
– Давай попробую… – прошептала я в ответ, ловя его дыхание, и тут же отклоняясь, чтобы на этот раз точно послать его нахер.
Без компромиссов.
Но…
– Напиши обо мне роман.
Он был слишком хорош в этой игре.
Пьянка
1
– Алис, а тебя не тяготит одиночество? – поинтересовался Мишель где-то между третьим и четвертым «лонг айлендом» у меня и шестым и седьмым бокалом пива у него. Самое время для философских бесед.
– Нет, вообще нет. Я привыкла.
То, что Мишель додумался такое спросить, можно списать только на то, что он чертовски пьян. Мы уже третий час бухаем, а бухаем мы обычно качественно.
– А меня тяготит… – дружочек мой по перестрелкам повесил голову, пьяно опираясь на свой кулак и одним пальцем гоняя туда-сюда кучку обломков зубочистки. Сначала он из них строил домик, а потом расшвырял по бревнышку и теперь выкладывал загадочные иероглифические конструкции.
Мы с Мишелем когда-то давно познакомились в интернет-игре, но вместо того, чтобы замутить роман, встречались, чтобы поныть друг другу о личной жизни.
Регулярно. В самые тяжелые времена – дважды в неделю.
– Я всегда была одинока, Миш. Помнишь в «Мстителях» сцену – Брюса Беннера спрашивают, в чем его секрет. Как он быстро вызывает у себя злость, чтобы превратиться в Халка? И он отвечает: «Мой секрет в том, что я зол всегда».
– Ну?
– Так вот, я с детства такая. Во дворе ровесников не было, в школе мне родители не разрешали ходить в походы с классом и задерживаться допоздна, а в летнем лагере вообще травили.
– Ты же замужем была?
– Замужем, Миш, быть одинокой еще хуже. Тебе хоть к друзьям отпрашиваться не надо.
У него рано умерла мама, и с шестнадцати он жил один. Наверное, поэтому научился дружить с любыми людьми – от депутатов ГосДумы до цыган на вокзале.
Он все еще надеялся найти «своих» среди кучи разнокалиберного народа.
Я – смирилась с тем, что вокруг одни чужаки, и вписаться мне не светит. Слишком уж «не такая». Даже когда притворяюсь, как все, здороваюсь с соседями, говорю «Соболезную!» на похоронах и «С наступающим!» кассиршам, все равно как-то не звучит.
И чем сильнее стараюсь вписаться, тем яростнее меня разносит, когда пружина устает сжиматься и выстреливает. Даже если я скромно сижу в уголке и молчу, рано или поздно оказываюсь в центре скандала.
Что-то такое встроенное – мама говорила, я даже в роддоме жила поперек. Когда детей привозили на кормление – спала, а когда пора было спать, требовала еды.
Это как… родиться русалкой. Вокруг меня сплошь нормальные нормальные, и я бы тоже, разумеется, хотела бегать по утрам и туфельки.
Но никак. Просто никак. Вот он – хвост. И даже если я буду очень стараться ходить как человек, человеком это меня не сделает.
Штош.
Остается только натереть полиролью чешуйки на хвосте и перестать прятать его под длинными юбками. Не просто смириться со своим отличием – а еще и гордиться им.
Мишель, кстати, тоже «не такой». Настолько, что его многие считают геем. Разве мужчины носят розовые рубашки, смотрят мелодрамы и ходят к психотерапевту?
Наверное, поэтому мы и сошлись.
Но прочно все равно не зацепились. Лишь иногда пересекаемся на дальней орбите и обмениваемся радиосигналами. Эй, мол, ты как? Сменил работу, нашел девушку, смотался в Париж? Супер, а я вот борщ сварила.
– Я думаю позвать Полинку жить вместе… – неожиданно признался он.
Так вот к чему этот заход про одиночество…
Обычно такими новостями мы обмениваемся в самом начале встречи, обновляем базы данных друг о друге и дальше уже безыскусно бухаем. Но, видимо, тема тяжелая, без смазки не заходила.
– О… – я откинулась на стул. – Что ж… поздравляю. А с чего вдруг?
С Полинкой они встречались уже года два и порывов углублять отношения до сих пор не демонстрировали.
– Ревнует… – тяжело вздохнул он.
– Тебя?! – я чуть со стула не упала от обалдения.
Хотя тут скорее были виноваты коктейли.
– Ну… – Мишель потер пальцами лоб, мрачно глядя в стол. – Ты знаешь, мы на работе всегда с Агаларовой прикалываемся, что, мол, пойдем вечером в кино в «випку» и там потрахаемся, ну или я изображаю, как хватаю ее за задницу. Полина как-то заехала за мной, услышала наши обычные раскидоны и пилила потом всю дорогу домой. А дома вообще обиделась и замолчала.
– И ты купил ей новый айфончик?
Мишель вскинул на меня злой взгляд. В женском вопросе он был как с картинки: покупал своей Полине цветы и подарки каждый раз, как она надувала губки.
– Сережки, – уточнил он. – С рубинами.
– Блин… Она нарочно же! Не может она верить, что ты изменяешь! – возмутилась я.
Мишель, наверное, единственный в мире мужчина, в чьей верности его женщинам я была уверена на тысячу процентов. Как он таким вырос – черт знает. У него куча других недостатков: проблемы с алкоголем, тратит больше денег, чем зарабатывает, всегда опаздывает и три года не возвращает мою любимую книгу.
Но что он никогда не пойдет налево – я знаю точно. Видела в самых провокационных ситуациях. Да и сама, чего греха таить, провоцировала. Шуточки, как с Агаларовой – запросто.
Но грань он не перейдет ни-ког-да.
Даже немного жаль, что мы лишь боевые друзья, хотела бы я быть так же уверена хоть в одном своем мужчине.
– Я уже ремонт начал делать.
– Так ты жалуешься или хвастаешься? Поздравлять или соболезновать? – уточнила я, окончательно запутавшись.
– Советуюсь.
– Тогда мой тебе совет – не делай этого! – я допила коктейль и задумалась о следующем.
Следующий, конечно, будет очень, очень лишним. Но такие новости минералкой не запивают.
– Не съезжаться? – Мишель фыркнул. – А как же твоя женская солидарность? Мужик ведь должен жениться в конце концов?
– Слушай, я думаю, как Гамлет, – язык у меня не заплетался никогда, а вот мысли – увы. Но я попыталась донести идею: – Те кто и так живут вместе – пусть живут. А одинокие – в монастырь! Вот и ты, Офелия, вали лучше в монастырь. Брак, даже гражданский – это ловушка, Миш. Никакой свободы, никакого заснуть под телевизор, все выходные упарываться в игрушку или вернуться домой через двое суток загула, только чтобы котиков покормить… Жизнь кончена!
– Просыпаться утром в обнимку, Алис, а? А?
– Вози ее в отпуск, там и просыпайся! – обрубила я хвостики с сентиментальными розовыми бантиками.
Он ухмыльнулся:
– Я, пожалуй, подумаю.
Мы чокнулись бокалами.
Приятно, когда есть друг, который тебя понимает. И подкармливает, когда денег нет. Те времена давно уже прошли, но моему сердцу до сих пор дороги те сырные палочки, которыми он делился, когда моих доходов хватало на одну курицу в три дня и самое дешевое пиво.
Кстати, вспомнила, о чем тоже забыла ему рассказать!
2
– Миш, я тебя в роман вставила, кстати. Даже дважды. Ты меня теперь убьешь?
– В какой? – подозрительно прищурился он сквозь бокал с пивом.
– Первый – вампирский. Ну тот, помнишь, я тебе начало давала читать?
– Помню. Чем он кончился, кстати?
– Как всегда, все умерли. Я его, кстати, посвятила тебе!
– Оптимистично… А второй что? – ему было приятно и скрывал он это плохо.
– Второй любовный…
– У меня там страстный секс? – с надеждой спросил Мишель.
– Нет, у тебя там снова пьянка со мной, – я виновато потупилась.
– Что за жизнь… – вздохнул он, отпивая пива. – Везде одно и то же.
– Ну, прости, – развела я руками. – Я ж не знаю, какой ты в сексе. Может быть, извращенец и любишь обмазаться медом, и чтобы в тебя кидались разноцветными M&M’s. Или возбуждаешься только от красных деревянных поездов. Или…
– Так, хватит! – передернулся Мишель.
– Ты первый начал!
Я махнула официантке, и она все же принесла мне пятый коктейль. Ой, нажру-у-у-усь!
– А в тот, что про крысюка твоего, не вставила? Как я ему засветил? – заинтересовался Мишель.
– Блин, кажется, нет…
– Теперь точно обижусь!
«Крысюк» – это мой бывший муж. И роман про него у меня тоже есть, верно.
У Мишеля он увел девушку, в которую тот был влюблен, а Мишель, даром, что мягкий и добрый, при случае засветил ему по морде.
Это было приятно. Хоть и не за меня вступились, а все равно хорошо вышло.
Обязательно надо будет куда-нибудь воткнуть эту сцену. Вообще, в кино и книгах герои так часто бьют морды, что это вроде как уже банальность. Но в моей среде интеллигентных мальчиков такое было редкостью. Так что я пока хранила эту сцену в сердечке, не разменивая ее на проходные романы.
– А ты как? С тем твоим не сошлась обратно? – напомнил он мне о последнем возлюбленном, том самом, с которым я рассталась, чтобы не мешал писать романы.
Почти никому об этом не рассказывала, потому что это как-то слишком, даже для меня. Всегда можно найти более приличную причину. Например – отказался мыть унитаз. Так я обычно говорю своим замужним подругам и наслаждаюсь хтоническим ужасом в их глазах и мысленной короной «Дикая феминистка» на своей голове.
Правду знает только Мишель.
И теперь еще Роман.
– Два года уж прошло, Миш, окстись! – фыркнула я. – «Тот мой» уже давным-давно уехал в другую страну, зарабатывает больше тебя и нашел себе новую бабу.
– Жалеешь, что бросила? Могла бы тоже переехать.
– Ну, замуж он меня не звал, – вздохнула я. – Так что все равно переезд не светил.
– Так у тебя никого нет сейчас?
Я заколебалась.
У меня есть? Или нет?
Роман – это «кто-то» или просто материал для новой истории?
– Какой он? – спросил Мишель, не дождавшись, пока я отвисну.
Официантка сменила его пустой бокал на полный, даже не дожидаясь кивка. Да, его тут знают.
Много лет знают. Мишель любит работать тут днем, хотя у него совершенно пустая квартира и уютный офис.
Если бы я умела общаться с людьми, как он, может быть, мне бы и сожители в моем доме не очень мешали. Я бы уходила в кафе или бар и там писала. Как Хемингуэй или Роулинг.
Но я тревожный котик и все время жду, что меня попросят освободить столик или что-нибудь заказать. А болтать с персоналом и заводить друзей, чтобы не гнали – не умею.
– Алис? – Мишель пощелкал пальцами перед моим лицом.
– Что? Кто? А?
– Тот, о ком ты сейчас думала с такой расслабленной улыбочкой.
Зеленоглазый большеносый, высокий, худой, в темном дорогом костюме и на «Порше»?
Пронзительно захотелось вдруг, чтобы он заехал за мной. Нипочему. Внезапно. Сюрпризом.
Говорят, так бывает у нормальных людей. В отношениях. А я не в них.
– Какой он, говоришь… Джейсона Момоа знаешь? – сурово спросила я.
– Ну! – Мишель округлил глаза. – Да ладно?!
– Так вот, совсем не похож! – закончила шутку с непроницаемым лицом.
– Ну тебя!
Мы заржали. Вот чем дружба лучше любви. Всегда легко. Всегда.
Мишель у меня проходит под грифом «собутыльник».
С ним есть, о чем поболтать.
Например, о литературе – он офигенный читатель, один из тех редких, кто умеет видеть в тексте то, что автор хотел сказать. А не то, что сказал.
Поэтому читает редко – пропускать через себя столько эмоций тяжело.
Я благодарна ему, что он был со мной в самые тяжелые послеразводные дни. Тогда я была по-настоящему одинока, разговаривала только с кассирами в супермаркете, а главным событием недели была ежесубботняя выдача сундука с монетками в мобильной игре.
Но одиночество – как алкоголь. Сначала горько, противно, болит голова и тоскуешь. А потом втягиваешься и жить без него уже не можешь.
Добив свои последние бокалы, мы с Мишелем обнялись у дверей бара, выкурили по последней сигарете – я давно бросила, но пьяной так приятно курить! – и разошлись. Он поймал такси, а я люблю летней ночью пройтись по бульвару, где горько пахнут ночные травы и мигают оранжевым неработающие уже светофоры. Первое время он меня провожал, а потом я сама отказалась. Все равно по дороге мне не встречаются даже бродячие собаки, что уж говорить о злодеях.
Однако у подъезда мне пришлось остановиться…
3
Я уже предвкушала горячую ванну и какой-нибудь легкий роман коллег-конкурентов перед сном и никак не ожидала, что за пять шагов до дверей меня вдруг подрежет выскочивший из-за угла дома мотоцикл.
Пришлось шарахнуться в сторону, влезть в заросли шиповника, где я исцарапалась вся нахрен и первые несколько секунд только и могла, что изобретательно нагромождать матерные конструкции из пяти доступных мне корней. Развитие детского воображения с помощью конструкторов типа «Лего» всегда пригодится, даже в самых нестандартных ситуациях.
Когда мотоциклист, завернув круг по парковке, лихо затормозил рядом со мной и стянул с головы шлем, я практически не удивилась, узнав Романа.
– Поехали, – сказал он, отстегивая от багажника второй шлем и протягивая мне.
– Хрен! – экспрессивно заявила я и зачем-то убрала руки за спину.
Даже в юные годы не тащилась по плохим мальчикам на байках.
– Что значит – хрен? Ты роман собираешься писать? – возмутился он. – Я по барам, ты со мной. Наблюдать.
Роман-то я собираюсь. Что еще делать, раз согласилась? Разумеется, не биографию одного конкретного миллионера.
Я рассчитывала, что он покажет мне, как живет, чем интересуется, поделится всякими мелочами – например, какой чай пьют богатые и красивые или какие сериалы смотрят, – а я потом напишу, что захочу. Это даже лучше, чем замуж или дружить, потому что можно увидеть такие грани Романа, которые он не показывает даже близким.
Но не прямо же сейчас! Ночь на дворе!
– По бабам? – переспросила я, хотя вполне расслышала.
– И по бабам тоже. Ты же со мной спать отказалась. Поедем, сниму девочку… Посмотришь.
– Свечку подержу?
– Можешь присоединиться, я не против.
– Нет, спасибо. Я сегодня уже нагулялась. По барам… – подпустив в голос загадочности, протянула я.
Роман сощурился, демонстративно ощупал меня взглядом с ног до головы и ласково спросил:
– С кем это?
– С другом…
– Что за друг? – голос Романа стал жестче, и я очнулась.
Даже алкоголь слегка выветрился из головы, а опьянение перешло в самую опасную стадию.
Когда мне вообще все пофиг.
– Эй, что за вопросы? Мы же договорились – я пишу о тебе роман! А не приношу тебе кофе в постель, не согреваю ее и не ношу твою фамилию. Кстати, какая у тебя фамилия? – внезапно заинтересовало меня.
– Витт.
– Роман Витт. Красиво… Надо было соглашаться замуж… – я вздохнула и примерила к себе: – Алиса Витт… Эх.
– Два раза не предлагаю.
– Ну и дурак, – я пожала плечами и обогнула его, чтобы пойти наконец домой.
Но он поймал меня за локоть рукой в холодной кожаной перчатке и я не смогла сдвинуться с места, вдруг вдохнув запах кожи, колюче-дымного парфюма и бензина – приправленный ночным августовским ветром.
Ох.
– Ты, как мой летописец, должна быть рядом в самые интересные моменты жизни. Поехали!
Вот бы согласиться. Сесть позади него, обнять за пояс, прижаться щекой к кожаной куртке и полететь сквозь ночь неведомо куда.
Наплевав на все! Пьяная и свободная!
Но я уже уперлась рогом – и все бесполезно.
Сама себя переупрямлю, но не передумаю.
– Что там интересного? – удивилась я. – Потом перескажешь. Главное – помни, что количество раз считается не по «туда-сюда», а по оргазмам.
Роман ухмыльнулся, а я ехидно добавила:
– Твоим оргазмам. А то тебе там девки нарисуют…
Я аккуратно отогнула его пальцы, освобождая руку. Он, на удивление, не сопротивлялся.
– Вообще-то я рассчитывал, что после заключения договора ты перестанешь меня бортовать, – посетовал Роман.
– Ну упс! – я развела руками. – А я рассчитывала, что ты учтешь мои условия и начнешь предупреждать заранее. И вообще, давай начнем с чего-нибудь попроще. С твоей работы, например, а? Секс я и сама сочиню… Поверь мне, так он впечатлит читателей гораздо сильнее!
Он снова скрипнул зубами.
Ну не может же он беситься от такой ерунды, серьезно?
Хотя это у меня богатый опыт срачей в соцсетях, а миллионеры, наверное, не тренированные, с нежным брюшком…
– Хорошо. Тогда жду тебя завтра, – ровно сказал миллионер с нежным брюшком, чеканя каждое слово. – Офисный центр «Алый Ветер». Форма одежды – деловая. В восемь.
– Утра?.. – потрясенно спросила я.
Холодный смешок был мне ответом. Роман нацепил шлем – и с ревом мотора умчался из моего двора. Оставив у меня в руках второй, пассажирский шлем.
Только дома я разглядела, что он был розовеньким. Розовеньким, блин!
