Kitabı oku: «Я читаю твои мысли», sayfa 5

Yazı tipi:

Потом парень провожает Аарона и Боба по двум другим кабинетам и возвращается ко мне:

– Твой психолог немного опаздывает, – он садиться рядом, – придется немного подождать. Надеюсь, ты не расстроена?

– Нет, – выдыхаю я. Конечно, хотелось бы быстрее покончить с этим обследованием, но если можно потянуть время, то я всеми руками «за».

– Уже обустроились? – начинает разговор Денис.

– Да. Потихоньку все становиться привычным. Как будто мы здесь были всегда.

– Это хорошо. Мне нравиться, как проходит ваша социализация. На самом деле, замечательно, что вы проходите ее вместе. Привыкать к новому порядку легче, если есть что-то старое. В вашем случае это вы друг у друга.

Я невольно поджимаю губу, расстроенная тем, что услышала. Конечно, Денис прав. Но он не знает, что вчера ночью мы могли разрушить все «мы». Стоит ли ему об этом сказать? Мне почему-то кажется, что да.

– Вчера мы сильно поссорились, – начинаю я, – мы знаем друг друга действительно очень долго, но таких ссор у нас еще не было. Это пугает меня, – честно признаюсь парню.

– Хочешь поговорить об этом? – Денис слегка поворачивается ко мне, и я слышу, как он мысленно заинтересован в этом диалоге.

Я не знаю, что со мной происходит и почему этому человеку я и вправду хочу рассказать все. Может быть, потому что я понимаю, что больше не увижу его, когда выполню задание? Или в том, что он на столько не близок мне, что его осуждение меня не волнует? Так или иначе, я хочу с ним говорить обо всем: о себе, своим проблемах, о нем, его хобби, радостях, сложностях… Есть куча вопросов, которые бы я задала и готова услышать огромные ответы на них.

– Да. Хочу, – я согласно киваю и начинаю делиться своими мыслями с парнем.

«Зря я тогда», – Денис Мэтеков.

Прошло около двадцати минут с тех пор, как я выложила Денису все, что думаю. Безусловно, я опускала некоторые части, например, о том, что ходила в больницу, что Аарон прижал меня к дивану, чтобы не дать избежать разговора. Короче, получилось сумбурно: я вышла погулять, ребята решили, что я что-то скрываю, а это недоверие мне было очень неприятным.

Денис определенно понял, что я недоговариваю, но не стал говорить об этом вслух. Теперь он задает мне наводящие вопросы: «как бы я хотела, чтобы они отреагировали?», «почему мне может быть неприятная такая реакция?», «как бы я поступила на их месте?». Я стараюсь отвечать честно, но понимаю, что не могу быть с ним полностью откровенной. И не смогу.

– И все-таки почему ты пошла гулять ночью? – Денис решил перевести тему, понимая, что я выложила все, что могу.

– Я хотела поговорить с тобой, – шепотом, словно сознаюсь в преступлении, говорю я. Кажется, эта болтовня развязала мне язык. А может быть, я и так рассказала ему не мало, и теперь нет смысла скрывать такую мелочь.

Денис не выглядит удивленным. Он вообще никак не реагирует на это. А голове у него появилась только одна мысль по этому поводу: «Зря я тогда к ней вернулся». И, черт возьми, мне почему-то больно от нее. Я сжимаю кулаки, на ладонях еще остались маленькие ранки, так что капельки крови остаются на ногтях, но мне все равно. Мне все равно и на людей, то и дело снующих туда-сюда. В голове я прокручиваю мысль Дениса и корю себя за то, что подумала, будто ему может быть интересно со мной не как с объектом работы.

– Ты оставил мне записку, – напоминаю ему я, решая выяснить, зачем он это сделал.

– Точно, – он чешет затылок, – ты ходила и звала меня по ночному городу?

– Да.

– Получается, твоя ссора с друзьями была косвенно из-за меня?

– Получается.

– Но как я понял, ты не рассказала им о записке. Почему?

– Почему ты ее оставил, если не хотел, чтобы я приходила снова? – вырывается у меня. Я обхватываю ладонями колени, чтобы перестать наносить себе увечья.

– Я такого не говорил, Кэтрин, – правильно, но ты об этом подумал, – я просто не ожидал, что ты воспримешь это всерьез.

– Хватит, – прошу я, – когда придет мой психолог?

Теперь Денис улыбается, и мне хочется убить его.

– Это и был сеанс с психологом? Почему ты не сказал? – я начинаю злиться на этого парня.

– Есть люди, которые не способны на честность, если дело касается их душевного состояния, а вынужденная обстановка может только усугубить всю ситуацию.

– Но другим вы так не сделали. Чем я хуже? – мне кажется, что я перешла на крик.

– Кэтрин, как я и говорил, вы не первые люди, с которыми я работаю. Я просто могу различить кто и как себя поведет, – он кладет мне руку на плечо, но я сбрасываю ее и встаю, собираясь уйти. Денис хватает меня за руку и разворачивает. За последнее время это движение повторяется столько раз, что хочется выть, – что это?

Денис смотрит на мои колени, я тоже опускаю взгляд. Чуть выше их остались малюсенькие кровавые следы. Небольшие, но заметные. Денис, догадываясь, разворачивает мою ладонь, потом берет другую руку. Я уже видела эти испуганные глаза, видела такую реакцию от друзей. Что же сделает он? Обнимет меня? Остановите планету, это не поможет. Поцелует каждую царапину? Меня стошнит. Просто усядется рядом? Тогда не буду тратить его время и уйду сама.

Денис неожиданно тащит меня куда-то вглубь коридора. Не успев среагировать, я следую за ним, хотя он так сильно меня держит, что выбора у меня не осталось.

Он толкает последнюю дверь, просит всех выйти из кабинета и сажает меня на койку.

Комната очень похожа на то, что было у нас в Школе. Койка, стол с кучей ножей, скальпели, цапки, зажимы, пинцеты и куча всего. Здесь даже запах другой. Пахнет настоящей больницей. В воздухе витает запах фенола, отчего я возвращаюсь в тот день операции.

Как я хотела вырваться, как врачи мне этого не дали, как они радовались, когда закончили, и как мне хотелось их убить за то, что они со мной сделали.

Я возвращаюсь к дням до операции, как надо мной ставили опыты и проверяли, проверяли, проверяли. Они без конца проверяли, как мой организм отреагирует на какие вещества, которые они вкалывали мне большими иглами. Я вспоминаю большие аппараты, которые держали меня, и другие, в которые меня вкладывали, оставляя в полной темноте почти на целый день.

Голова немного болит, но из этого состояния меня вырывает звон, летящих на пол инструментов. Денис, который держит вату и средство для обработки ран, оступился и задел столик рядом с койкой. Он выглядит напуганным. Куда делось ему самообладание, когда он тащил меня сюда?

– Уже не хочешь мне помочь? – едко спрашиваю.

– Нет, просто неприятный грохот… вывел меня из равновесия. Сейчас обработаю тебе руки и все соберу, – он садиться рядом.

Промокнув вату в растворе, он аккуратно смывает кровь и очищает ладони. Остаются совсем крошечные ранки: четыре на каждой ладони. Затем Денис смывает кровь с коленей. Я не заметила, но он прихватил и пластыри, которые теперь осторожно клеит. Парень сильно, но нежно прижимает их и отпускает руки.

Он уходит, чтобы отнести раствор на место и выбросить вату. У меня есть совсем немного времени, чтобы подумать над тем, что он сделал. Это же так легко и правильно. Почему только он догадался до этого? По щеке скатилась слеза. Мы все такие сломанные: я, Боб, Маша, Аарон. Мы такие неправильные, что даже не можем помочь друг другу так, как надо. Может оказаться здесь было нашим спасением?

Слыша приближающегося Дениса, я смахиваю слезу и встречаюсь с ним взглядом.

– Спасибо, – еле слышно произношу, потому что иначе боюсь расплакаться.

Денис кивает и начинает собирать разбросанные предметы. Мне хочется ему помочь, поэтому спускаюсь с койки и присаживаюсь. Я подношу руку к какому-то скальпелю и задерживаю ее над ним не в силах взять. Мне страшно?

Денис снова замечает мое замешательство. Он не смотрит на меня так часто, но почему-то он все всегда замечает. Мэтеков не задает вопросы, а просто смотрит за тем, как я борюсь сама с собой.

– У меня не было с этим проблем раньше, – зачем-то я говорю это вслух.

Денис не спрашивает ничего, а просто берет скальпель и перехватывает его так, чтобы я смогла взять его из руки парня. Он не задумывает о том, почему я боюсь его взять, а помогает перебороть страх. Вот так просто. В его голове, конечно, есть вопросы, но громче мысли о том, как бы мне помочь.

Скальпель в его руке не такой страшный. Рывком я беру его и смотрю за тем, как предмет лежит в моей руке. Инстинктивно, мне хочется сжать кулак свободной левой рукой, но, столкнувшись с пластырем, я распрямляю ладонь.

Я улыбаюсь и смотрю на Дениса. Парень тоже улыбается.

Мы продолжаем уборку, теперь гораздо быстрее. Взять новый инструмент в руки каждый раз оказывается для меня маленькой борьбой, но я выигрываю. Мы обрабатываем предметы и собираемся выйти из кабинета.

Снаружи я уже слышу мысли друзей. Они делятся друг с другом тем, что произошло, как выглядели их психологи и какие вопросы задавали.

– Денис, – я останавливаю парня. Мне совсем не хочется выходить к ним и рассказывать о том, что произошло. Пожалуйста, как бы потянуть время? – я верну тебе кофту.

– Ну, тогда скажем, – Денис улыбается и задумывается. Я узнаю то, что он скажет, чуть раньше и еле сдерживаю улыбку, – просто позови меня по имени послезавтра где-то в одиннадцать тридцать вечера.

«Они наши враги, Кэтрин», – Аарон.

Ребята встречают меня недовольным взглядом. Этого оказывается достаточно, чтобы снова испортить настроение. Денис обещает ждать нас на обеде, а до этого времени мы свободны и предоставлены сами себе.

По пути домой Боб молча меняет направление, я слышу его мысли о Диарре, и, раз он уже ушел, хочу расспросить Аарона и Машку.

– Вы знаете что-нибудь об этом?

– Он ходит к ней иногда, – говорит парень, жмурясь на солнце. На самом деле, погода здесь великолепная. Жарко, яркое солнце. Для людей, которые девять лет жили под землей – это просто чудо.

– И… – я игриво толкаю друга плечом, – там что-то происходит?

– Почему бы тебе не спросить его прежде, чем ты опять убежишь к Денису?

– Аарон! – возмущенно кричит на него Машка, – он просто взволнован, прости его.

– Что-то случилось у психолога? – интересуюсь я.

– У тех, у кого был настоящий психолог – да, случилось, – едко замечает Аарон.

– Перестань! У меня был сеанс с врачом. Какая разница Денис это или нет. Что у вас произошло? – я беру Аарона за руку, пытаясь обратить внимание на себя.

Он немного смягчается и выдыхает.

– У меня… синдром дефицита внимания и гиперактивности, – Аарон обессилено откидывает голову назад и останавливается.

– Ты думаешь, что это из-за твоей силы? – я подхватываю его мысли, – в этом правда что-то есть.

– Да, Кэтрин, – говорит Маша, – мы все так думаем. И для нас остается загадкой лишь то, можно ли это вылечить…

«…или это так и останется неприятным побочным эффектом операции», – недоговаривает она.

Дела плохи. Думать, что с твоей головой какие-то непорядки и знать об этом – разные вещи. Аарон уже ненавидит себя за «неисправность» и боится, что из-за этого не сможет нам когда-нибудь помочь. Поэтому на него и тяжело обижаться, он все всегда делает для нас.

– Врачи что-то сказали о болезни? Как ее вылечить? Или, может быть, что-то выписали? – продолжаю я.

– Они предложили ходить ежедневно к ним на сеанс. До двенадцати часов дня они свободны для меня.

– Это чудесно! – затем я замечаю его недовольную гримасу, – что-то не так?

Между тем мы подошли к дому, входя в просторный подъезд, Аарон сохраняет молчание, а когда мы заходим в лифт, думает: «Они наши враги, Кэтрин. Мы не можем просто поверить им в то, что они говорят или делают. А еще, если ты все-таки не забыла, наша основная цель здесь – работа на Адама. Мы не можем делать вид, что приехали сюда на курорт».

Как же меня бесит, что он прав.

Мы, сохраняя тишину, проходим через зал в свои комнаты. Скоро я слышу, как парочка пытается тихо улизнуть, оставляя меня одну. Они не хотят брать меня, желая побыть наедине, и рады, что я уснула. Удивятся ли ребята, узнав, что я все прочитала в их головах?

Не хочу их винить. Они заслуживают того, чтобы наконец-то разобраться в чувствах друг друга и начать встречаться. Они были бы великолепной парой.

А вот я, оставшись одна, решила задуматься о том, что мне сказал (подумал) Аарон. Мы не с Денисом. Нет. Откуда я могу знать, что не использует полученную от меня информацию на помощь стране. Конечно, я не рассказываю ничего полезного для этого, но это не значит, что не использует меня еще каким-то образом.

Я долго ворочаюсь, то и дело встаю с кровати к окну, даже начала читать какой-то детектив, но спать так и не хотелось.

Почему все-таки Денис ничего не сказал про лампочку? Подозревает меня в чем-то? Поэтому и лично проводил психологический сеанс? Вот бы почитать, что они пишут о нас в документах, наших личных делах. Уверена на сто процентов, что они хранятся где-то в больнице, а где именно можно узнать в том самом кабинете.

Я переодеваюсь в черные легинсы, обтягивающий черный топ, заплетаю непослушные волосы в косички, чтобы не мешали, и выхожу из комнаты. Буквально на секундочку решаю забежать на кухню – выпить стакан воды. Выходя из нее, натолкнулась на Боба.

– Привет, – улыбаюсь другу.

– Привет, – он смотрит на меня немного виновато, – ты куда-то собралась?

– Ерунда, – отмахиваюсь, – ты был с Диаррой?

Боб складывает руки в замок, прежде чем ответить, но я уже знаю, что «да».

– Мы просто гуляли, общались, – оправдывается парень.

– Все в порядке, – я кладу руку ему на плечо, знаю, что он мне не врет, так что даже не собираюсь заглядывать ему в голову. А еще не буду этого делать, потому что рада за него, – это хорошо.

– Правда? – выдыхает друг, – мы просто дружим, ничего не подумай!

– Разве я могла? – игриво выгибаю бровь.

– Ладно, ладно, – отступает Мостафа, – и все-таки куда ты спешишь? К Денису?

– У меня есть одна идейка, которая может нам помочь на нашем задании, – я театрально вожу кончиком кроссовка вокруг себя.

– Я с тобой.

– Я не сомневалась.

Через тридцать восемь минут мы уже находимся в том кабинете. Я аккуратно обыскиваю его, пока Боб стоит на стороже. Кабинет совсем не большой: стол по центру, заваленный книгами, папками и листами, за ним большое кожаное кресло, а по бокам два шкафа: один с книгами, другой с папками. Освещает комнату лунный свет через окно, которое расположено прямо за креслом.

– Знаешь, я тоже начал думать, что ты связалась с Денисом. Прости, я не должен был, – шепчет он.

Я удивленно выгибаю бровь, хочу сказать ему, что сейчас не время для таких бесед, но меня прерывают его мысли, а зачем и слова:

– Теперь я вижу, что ты делала это, чтобы выведать из него информацию. Я прав? – он смотрит на меня. Отличная новость – он не может прочитать мои мысли. Я киваю ему, хотя представляю, как может аукнуться мне эта ложь, – я злился на тебя. Даже поэтому стал общаться с Диаррой. Хотя потом оказалось, что она и в правду хороший собеседник, но…

– Эй, я поняла тебя, – я прерываю его монолог, – все в порядке. Думаю, Диарра и в правду хороший человек. И я прощаю тебе твое импульсивную мысль о моем предательстве.

Боб выдыхает. Он очень хотел услышать эти слова.

– Представляю, как тебе было неприятно находиться в обществе этого заносчивого парня, – шутит друг.

– Знаешь, – мне хочется, сказать, что Денис тоже оказался неплохим собеседником, но я нахожу папки с нашими именами среди кучи бумаг в шкафу. Открыв первую из них, дело Аарона, я замираю, – они в курсе наших сил.

«Я ждал тебя», – Денис Мэтеков.

Я жалею обо всех своих добрых мыслях по отношению к Денису. Но еще больше я боюсь. Если они все знают, если им известно о наших силах, то они просто используют нас. Для чего? Хотят ставить опыты? Или заманить в свою армию? Известно ли Адаму об этом? Может быть, эта и есть причина, по которой мы еще не получили задание?

Я даю доки Бобу, вместе мы перечитываем их, но, за исключением наших сил, ничего опасного больше не упоминается. Я задерживаю взгляд на фразе: «развивающаяся телепатия». Развивающаяся?

Но времени мало. Уже начинает светлеть, а нужно все выложить Машке и Аарону, придумать, как себя вести, что делать дальше и еще куча всего.

Быстро складываю папки на места, осматриваю комнату: все в порядке. Мы выбегаем из больницы и по закоулкам добираемся до дома. Там уже сидят на кухне остальные ребята. Они выглядят уставшими, но как только видят нас одновременно и испытывают облегчение и злость.

– Где вас носило? – вскакивает Аарон.

– Замолчи, – я прерываю его, выставляю руку вперед, – мы были в больнице. Они знают о наших силах.

От беготни захотелось пить, так что иду к графину с водой. Наливая один бокал себе, другой передаю бокал Бобу. Он продолжил мой рассказ, не желая терять ни секунды. Аарон уже обдумывает наши действия, но пока он зациклен на том, чтобы не испортить задание Адама, а вот Петрова взволнована.

– Что такое, Маш? – я двигаю к ней стул и сажусь рядом, – помимо того, что задание оказалось гораздо сложнее.

– Боб сказал, вы шли по коридорам… – начинает она.

Я понимаю, какую ошибку мы совершили и прикрываю рот рукой.

– …там же повсюду камеры.

– Я надеюсь, вы их как-то обезвредили? – не теряет надежды Аарон, – НЕТ? Кэтрин, ты совсем обезумела? Не могу поверить, что тебя хвалила вся Школа! Очнись! Ты нас подставляешь и подставляешь!

– Отстань, – вступает Боб, пока я сижу в ступоре, – я тоже там был и ничего не сделал, ты не должен кричать только на нее.

– Не должен? – брови Аарона лезут наверх, – Боб, она совсем сошла с ума: встречается по ночам с Денисом, хранит его вещи в шкафу, безответственно и необдуманно решает пойти на задание, с которым не справляется! А ты ее покрываешь?

– Ублюдок, – я встаю и замахиваюсь стулом на него, но его ускоренная реакция позволяет избежать удара, так что стул с грохотом падает на пол, – делайте с этой информацией, что хотите. Мне плевать. Если продолжите меня беспочвенно подозревать, я просто уйду. Я не заслужила такого, Аарон.

– Аарон, что с того, что она гуляла с Денисом? – хмыкает Боб, – я тоже общаюсь со здешними, мне ты такого выговора не делаешь.

– Но ты ничего не скрываешь от нас, – отвечает Аарон.

На самом деле, я знаю, что он не такой злой, как ведет себя сейчас. Я понимаю, что на него тоже многое навалилось. Но я тоже не виновата в этой ситуации. Я не давала им поводов для подозрений, только лишь не рассказывая о чем-то личном и сокровенном.

Я разворачиваюсь и иду в свою комнату, запирая ее на замок с обратной стороны. Я не хочу больше выходить отсюда никогда.

Я сжимаю кулаки, но натыкаюсь на пластырь, и это бесит меня в двойном размере. Падая на кровать лицом на подушку, громко кричу, вымещая злобу.

У меня слишком много вопросов, слишком много мыслей, они переполняют меня и выходят наружу. Шкаф с одеждой падает, двигается стол. Большое окно открывает само по себе, а шторка развевается словно на ветру, хотя я и была уверена, что на улице его нет. Мне слышны голоса друзей, зовущих поговорить и все разрешить, я читаю их мысли, но вместо того, чтобы выйти, я отворачиваюсь от двери.

Мне становится страшно от того, что сейчас произошло. Кажется, я все-таки опасна для окружающих и мне нужно поостыть в этой комнате несколько дней, иначе какая-то неуправляемая сила во мне может им навредить.

Наверное, мысли действительно меня заглушили, съели, уничтожили. Я проваливаюсь в сон.

Так я лежу и весь следующий день: стол заложил дверь, так что никто не войдет внутрь. Вода в раковине (в личной ванной комнате) утоляет не только жажду, но и голод, так что я провожу так еще несколько дней. Не хочу выходить. Совсем не хочу.

Я не хочу доказывать ничего ребятам, особенно Аарону. Мне страшно, что будет, когда Денис поймет, что нам все известно. Я бешусь от того, что Адам так и не прислал никакое задание. Я так радовалась, что получила что-то свое личное, но теперь это не имеет значения. Ребята просят меня перестать «капризничать». Говорят, что это привлекает внимание и Дениса, но я не могу заставить себя выйти из комнаты.

Но как им объяснить, что я могу случайно убить их? А что, если рядом лежащий нож просто вдруг полетит в кого-то? Мне страшно осознавать, что я сделала такой беспорядок в комнате, не прикасаясь ни к чему.

На третий день Боб, используя силу, выламывает дверь, но я шиплю на него и кричу уходить. Меня снова оставляют одну. К вечеру они ставят новую дверь.

Мне страшно. Так страшно здесь находиться, и, будь моя воля, я бы первым рейсом вернулась в Школу, где безопасно для меня и друзей, нет никаких тайных заговоров. Только жестокие опыты, которые остались в прошлом, и непрерывная подготовка к войне.

Живот уже не болит от голода. Постоянное питье во многом помогает, но я понимаю, что скоро придется выйти.

– Ты обещала вернуть кофту, – слышу знакомый голос. Открываю глаза и вижу перед собой такой же знакомый силуэт, – да-а, натерпелась же комната.

– Уходи, – шепчу ему.

– Прости, не могу, – Денис садиться на край кровати и кладет рядом контейнер с едой, – я же должен за вами следить, забыла? Это моя работа.

– Ребята не должны были тебя впускать.

– Я зашел через окно. Знаешь, тут отличные подоконники, хоть бегай, – смеется парень.

– Что ты хочешь?

– Я ждал тебя, – признается белоснежный ангел, – думал, что позовешь. Даже обиделся, когда решил, что ты меня обманула. А тут вон что, – он разводит руками.

Он меня ждал? Хотел… чего? Все так путается, когда дело доходит до Дениса. Почему, почему мне даже подумать сложно о том, что он что-то скрывает? Я же должна быть в этом уверена. Он враг. Он из вражеской страны. Он наш противник. Тот, кто по умолчанию угрожает жизни.

Но когда он говорит, что ждал меня, моя сердце разрывается на части.

– Уходи, – чуть громче повторяю.

Денис еще какое-то время сидит, но потом выдыхает и уходит, оставляя контейнер с едой.

Я жмурюсь, чтобы не видеть его уход. Почему-то мне кажется, что я могу попросить его остаться, если буду смотреть.

Сейчас все еще идет ночь, но живот стал урчать с новой силой, когда понял, что здесь есть, чем его заполнить. Мне не хочется этого делать, но еще меньше хочется умереть от голода, когда вокруг полно еды. Я сажусь за стол, открываю контейнер и начинаю есть. Это лазанья. Я как-то попробовала ее в столовой и была приятно удивлена.

Желая попробовать все меню, я не стала брать это блюдо каждый день, но я точно знала, что как только попробую все, первым делом вернусь к лазанье.

Впервые за эти три дня я улыбаюсь.

«Забери меня», – Кэтрин Форсис.

Утром следующего дня ко мне заходит Аарон. Знаю, что он скажет. «Я веду себя глупо». «Мы на задании». «Хватит разводить сопли». Но мы же друзья. Как он может так говорить обо мне? Когда он заходит, я стою к нему спиной, так как увлечена разглядыванием мира снаружи через окно.

– Я не то имел в виду, – слышу друга.

– Ты сказал именно то, о чем думал, – чеканю, – я-то знаю.

Слышу, как парень садиться на кровать и тяжело вздыхает.

– Да, ты права, – громче обычного говорит Аарон, – я думал, что ты связалась с врагами. Небеспочвенно! Мы все в курсе, что ты нам что-то не договариваешь. И когда это началось? С твоими болями и новой разрушительной силой. А когда она появилась? Когда мы попали в больницу.

Я поворачиваюсь к нему. Так вот как они все это видели?

– Стоит упомянуть, что ты оставалась там одна на какое-то время в первый день? – продолжает он, – нам всем страшно, Кэтрин. А ты вместо того, чтобы все рассказать, только усугубляешь ситуацию. Почему Адам так и не прислал задание? Что нам здесь разнюхивать? Почему они здесь такие добрые? А теперь еще оказывается, что они и про наши силы знают. Тебя это саму не пугает?

Аарон устало закрывает лицо руками. Для парня, который слишком ценит порядок, наверное, это все чересчур. Но он честен со мной и это главное. Я сажусь рядом, глажу его по спине.

– Да, – отвечаю ему. Он опускает руки и смотрит на меня, – пугает, – поясняю ему.

– Что же нам всем делать? – шепчет он.

– Знаешь, ты прав, – я возвращаюсь к прошлой теме, чтобы расставить точки над и, – я не говорю вам всего, что связано с этими головными болями и… силой. Но я всегда на вашей стороне. Ваша сторона и есть моя сторона. Понимаешь? Я не хочу вам говорить, потому что это личное. Придержи свое негодование, – я останавливаю его, когда он мысленно готовиться начать тираду о том, как важно сейчас всем все знать, – это не имеет ни какого отношения к делу. Уважай мои границы, как я уважаю ваши. Я могла бы прочитать вас всех вдоль и поперек, – совсем слегка угрожаю парню. Ему не нравиться такая перспектива.

– Мы ведем себя как подростки, – улыбается друг.

– Мы и должны быть подростками, – напоминаю ему.

Аарон хватает меня в охапку и прижимает к себе. На глазах наворачиваются слезы. Как же я рада, что все вернулось на круги своя. Как и всегда это бывает – утром. Аарон активно борется со своими слезами.

Через пару минут мы с Аароном выходим в зал, где сидят Маша и Боб. Оба рады мне. Мне даже не нужно читать их мысли для этого. Вот мои друзья, не Денис. Напоминаю себе.

На это время мы забываем о том, что творится вокруг и просто проводим время вместе. Аарон отчаянно не хочет никому напоминать о своей проблеме. О том, что он все же ходит к психологу, знает только он и теперь я. Теперь чувствую себя не уютно из-за того, что узнала это таким способ. Думаю, стоит ограничивать себя в чтении мыслей друзей.

Спустя время в моей комнате восстановлен порядок, мы сидим и обедаем, как так завтрак пропустили за многочасовой беседой, объясняясь друг перед другом, рассказывая обо всем, что накопилось, и высказывая тысячи извинений.

Мы так и не пришли к тому, что делать дальше. В кабинете в больнице точно мы больше ничего не найдем. Я обыскала ее вдоль и поперек. Мы решили, что должны выяснить, как много им известно о нас и наших силах, а дальше действовать на основе этих знаний. Но с чего начать?

Больше может знать только один человек – Денис. Но нужно быть дураком, чтобы надеяться, будто он все расскажет.

Маша и Аарон отлучились вечером на прогулку. Я игриво подмигнула ей и улыбнулась, но она передала мне мысленно, что они просто осматривают город и изучают его. Уверена, Аарон мог пригласить и Боба для этой работы, так что держу за нее кулачки.

Боб тоже уходит. Он не говорит куда, но я знаю, что его мысли то и дело возвращаются к Диарре. Чем же она его зацепила? Он не обращал внимания ни на одну из девушек с тех пор, как влюбился в меня. А вот сейчас он буквально с первого взгляда нашел что-то «эдакое» в этой красотке. Я рада за него.

Сама возвращаюсь в комнату. Закрываю за собой дверь и сажусь перед окном на колени. Это мое новое увлечение – просто смотреть в окно.

Когда прикроватные часы показывают четыре нуля передо мной появляется мужская фигура, освещенная лунным светом. Денис?

Он уверенно стоит на подоконнике и просит, чтобы я открыла окно. Мы на третьем этаже, так что немного переживаю за него, подбегаю и впускаю его внутрь.

– Что ты здесь делаешь? – меня охватывают различные эмоции. Мне так страшно, но я так рада, что он пришел.

– Принес тебе еще лазаньи, – он протягивает мне еще один контейнер и оглядывает комнату, – твоя истерика уже прошла? Как жаль, я уже хотел тебя спасти из заточения, – смеется парень.

– Спасти из заточения? – переспрашиваю его. Он как-то странно на меня смотрит.

– Ну, знаешь, как в сказках. Принц спасает принцессу, и несет ее…

– К себе в замок, – мы заканчиваем одновременно.

Я чуть ли не визжу от радости. Это идеальный вариант, чтобы оказаться ближе к Мэтекову и узнать больше… обо всем! Надо просто подыграть ему. Сердце так бешено колотиться, что мне приходиться прикусить губу, чтобы сосредоточиться.

– Ты не серьезно.

– Почему же? – Денис садиться на мою кровать и разглаживает ладонью покрывало.

– Ты же… не можешь… ну, просто взять и…

– Я могу, Кэтрин, просто взять тебя к себе. Если ты этого хочешь, – добавляет он.

Я нервно сглатываю. Нужно предупредить всех об этом, хорошо все спланировать. Потянуть время до завтрашней ночи.

– Ты хочешь, Кэтрин? – Денис как-то неожиданно понизил тембр.

В комнате была странная атмосфера. Накаленная и острая. Я пропустила вопрос мимо ушей, боясь на него отвечать. С Денисом не пройдут обычные трюки, как же себя с ним вести?

Он резко встает с кровати и подходит ко мне. Я стою спиной к окну, так что теперь луна освещает его прекрасное лицо и ясные голубые глаза.

– Мне казалось, что вчера ты была здесь несчастна. Я долго думал, Кэтрин, – он касается рукой моей щеки.

– О чем ты думал? – словно завороженная спрашиваю его.

– Как тебе помочь, – приложив ладонь к моей щеке, он аккуратно поглаживает большим пальцем.

Мне становится трудно дышать. Вокруг такая тишина. Вокруг словно ничего и нет.

– Забери меня, – прошу его. Я сказала это так тихо, на одном выдохе, но он все понял. Денис всегда все понимает.

Он улыбается и чуть отходит от меня.

– Тогда готовься. Завтра в это же время. Мне нужно кое-что доделать у себя, – Денис подходит к окну, выходит на подоконник и исчезает.

Завтра в то же время я пойду в дом врага, чтобы раздобыть всю нужную информацию. Может, стоить себе записать куда-нибудь, чтобы всякий раз, когда я отвлекаюсь на Дениса вспоминать об истинной цели?

«Так ты хочешь сбежать?» – Денис Мэтеков.

Решаю не дожидаться друзей, а лечь спать после того, как приняла душ.

Утром выхожу из комнаты и бегу всех будить. Нужно обдумать многое и воспользоваться этим шансом будучи подготовленными. На адреналине я встала около пяти утра, умылась, переоделась в белый спортивный костюм и собрала волосы в высокий хвост. Друзья проснулись, наверное, от моего шума. Они долго вчера не возвращались, так что выходят сонными.

– Помните, о чем мы с вами говорили? – с энтузиазмом спрашиваю их, но не дожидаясь, пока их заторможенные мысли дойдут, сама отвечаю на вопрос, – что нам нужно узнать больше информации. Я могу ее достать.

После этого ребята словно проснулись во второй раз, их лица за несколько секунд отразили десятки эмоций, но, зная их вопросы, я стала рассказывать о произошедшем.

После моей речи троица выглядела задумчивой.

– Аарон, даже не начинай, – я встаю прямо перед ним, – это отличная возможность, и ты это знаешь.

– Но это может быть ловушкой, – говорит Маша, – с чего бы ему вообще помогать тебе?

– Он буквально все делает для нашей социализации, – я говорю голосом Дениса, закатывая глаза, но потом продолжаю своим, – но это, очевидно, только официальная версия. Вы же будете знать, где я. Денис не в курсе, что мы помирились. Это наше преимущество.

– Оно ничтожно в сравнении с тем, что нас лишь четверо в сердце вражеской страны, – размышляет Боб.