Kitabı oku: «История оживших бабочек», sayfa 10
Глава 30
Макс пригласил ее поужинать в японский ресторан рядом с ее домом, но в последний момент она отказалась. Она была слишком взволнованна, чтобы даже смотреть на еду. Тогда они решили просто прогуляться по парку. В движении волнение немного развеялось, но это произошло не сразу. Мысль о том, что перед ней стоит парень из любимого фильма, заставила забыть, что до этого он был просто Максом.
– Ты разочарована? – звучание его голоса тысячами мелких электрических разрядов ударяло по коже. Наверное, Ив чувствовала себя точно так же, когда у них с Глебом было первое свидание.
– Скорее потрясена, – ответила она, не смея посмотреть ему в глаза,
– ты ведь мог сразу мне сказать, что ты – это он, до того, как я рассказала тебе эти позорные подробности из моего детства. Ты ведь не ожидал, что я окажусь одной из твоих фанаток.
– Я на самом деле не думал об этом. Здесь, в Америке, мало кто знает, кто я. «Платиновая Элита» не достигла западного рынка. Но, что касается позорных подробностей, то тебе известны мои, и, если тебе их недостаточно, ты можешь смело прочитать в Интернете больше.
– Я уже говорила, что не всегда верю всему, что там написано.
– А разве ты еще не убедилась на моем примере, что иногда правда оказывается хуже, чем хочется верить? Мне лишь остается догадываться, кто тебя разочаровал больше – Максимилиан, которого ты знала раньше, или просто Макс, которого встретила сейчас.
– Ни тот, ни другой, – наконец набравшись храбрости, она посмотрела ему в глаза. – Наоборот. Пока я не узнала о прошлом Макса, я думала, что он вырос в церкви и привык быть правильным. С другой стороны, жизнь Максимилиана теперь я вижу как чудо, о котором я не услышала, а увидела своими глазами.– Ты ведь понимаешь, что это не его заслуга?
– Понимаю, и это заставляет меня удивляться еще больше.
– Кстати, ты до сих пор не видишь сходства?
– Теперь, чем больше на тебя смотрю, тем отчетливей вижу его. И все же, вы очень разные. Как тебе это удалось?
– Просто теперь мне незачем быть похожим на привлекательного эмо, я – это я, только без грима и образа Глеба Леонова. В этой стране много соотечественников, но «обыкновенным» меня здесь почти никто не узнает. Это мне идет на пользу. Меньше всего мне хочется обращать на себя внимание.
– Максимильян Волгин, невероятно, это действительно ты – вздохнула Полина проводя глазами по его профилю – этого не может быть на самом деле. Это не может происходить со мной.
– Но это почему-то происходит, значит может, не так ли? – улыбнулся
он.
Они ступали по засохшей от дневной жары тропинке, углубляясь в бесконечные коридоры зелени. За их спинами послышалось звучание гитары, и ветер принес легкий аромат дыма и жареного мяса. Почти в таком же парке Полина представляла свою встречу с Волгиным. В ее мечтах он был в ее полном распоряжении, без агентов-посредников, фанатов и охраны. Она могла спросить его о чем угодно.
– И тебя можно о чем-то спрашивать?
– Поль, ничего не изменилось. Ты можешь спрашивать о чем угодно. Теперь она могла спросить его о чем угодно наяву. Он сам подтвердил
это. Только когда мечта шагала с ней рядом все было не так просто. Когда-то, больше всего на свете, ей хотелось узнать, какие девушки ему нравятся, или лучше – могла бы ему понравиться такая, как она. Конечно же, ни тогда, ни, тем более, сейчас, она бы не осмелилась задать этот вопрос, хотя на самом деле теперь это интересовало ее не меньше. «Любимый цвет, блюдо, бренд в одежде?» Ну разве можно тратить столь драгоценное время на такие банальности? «Почему ты решил стать актером?» или «Кто первый заметил что у тебя талант?» – подобные вопросы задают серьезные журналисты. Но разве это ей хотелось узнать больше всего?
– А если я буду задавать нескромные вопросы, ты очень плохо подумаешь обо мне?
– А ты рискни и посмотрим.
– О твоей личной жизни всегда ходило много слухов. Так много, что в них можно было запутаться. А была ли на самом деле какая-нибудь невероятная истории любви?
– Невероятная? – рассмеялся Макс.
– Ну, какой-нибудь роман за кулисами, о котором не смогла пронюхать пресса. Ведь талантливого актера должно что-то вдохновлять?
– осмелилась спросить Полина, и тут же пожалела об этом, – хотя нет, забудь. Какие глупости! Ты же побывал в другом мире, где все доступно. Тебя же невозможно удивить и, уж точно, влюбить!
– Поль, – бросил он, внезапно остановив ее поток мыслей вслух, – ты права лишь в том, что для меня было доступно многое, но не все. То, чего я больше всего хотел, я упустил, и теперь знаю точно, что потерял навсегда. В моей жизни не было никаких пикантных захватывающих историй, как у Ив и Глеба, но я знаю, что такое безответная любовь. Мне известны те чувства, когда ты допускаешь ошибки и понимаешь, что не в силах что-то изменить. Мне не было чуждо то, что происходит с людьми, чьи лица не узнают на улице, причем, чтоб справиться с этими ситуациями, многие из них выбрали более благоразумные способы, чем я.
– Ты имеешь в виду…
– Ты знаешь, что я имею в виду, и, несмотря на то, что тебе так хотелось узнать как можно больше о моей личной жизни, я вижу, что тебе не терпится услышать, что произошло с Волгиным перед тем, как он исчез.
– О, да! Я уже знаю, что пишет пресса, но мне, действительно, хотелось услышать эту историю из первых уст. Как это началось и почему это с тобой произошло.
– Наверное, точно так же, как и у всех остальных. Сначала это просто давало мне решительности, уверенности в себе или храбрости, а иногда это был способ сбежать из отвратительной среды, в которой я находился: от родителей, которые постоянно на меня давили, от съемочной площадки, где, казалось, я все делал не так. Я желал свободы, верил, что заслуживал ее, но вместо этого неожиданно еще глубже утопал в рабстве.
– Но ты ведь в какой-то момент это понял? Ты же знал, к чему это приводит?
– В основном мне было просто все равно. Но иногда, возвращаясь на землю из планеты, на которую меня уносили героин и экстази, я думал о том, что то, о чем слышал в школе, теперь происходило со мной. От этого я приходил в ужас, но это не останавливало меня. Лишь через год после того, как мы закончили снимать «Элиту», я попал в больницу, это было жутко, но все же это стало началом борьбы.
– А твои родители? Неужели они ничего не делали?
– Конечно же, они не сидели, сложа руки, и уж точно не собирались оставлять меня в покое. Я прекрасно знал, что отчима мало беспокоило мое состояние, но он переживал из-за своей репутации бизнесмена, которую он еще не успел испачкать в глазах людей. Мать была в отчаянии. Родители решили отправить меня лечиться как можно дальше от дома. Они хотели сохранить это в секрете ради моего и своего блага, вот так я и попал в Америку. Я долго отказывался, для меня это было все равно, что жить в клетке, но тогда, в больнице, я понял, что моя карьера рушилась, а свободу я и так потерял, и я просто решил плыть по течению и посмотреть, что из этого получится.
– И что же получилось?
– Должен сказать, что им пришлось здорово попотеть со мной здесь.
– У тебя была звездная болезнь, которая усложняла им задачу?
– И это тоже. Первое время я вел себя хуже, чем с близкими. Многие специалисты казались мне лицемерами, которые притворялись, что что-то знают. А потом я встретил Раяна. Он стал для меня чем-то вроде Макаренко для малолетних преступников. Он был одним из них, но почему-то я верил ему. Он просидел на игле куда дольше моего, но освободился. Мне многие говорили о Боге, но только его мне хотелось слушать.
– У него тоже был браслет из шести бусин?
– Нет, но он рассказал мне о спасении, как раз тогда, когда я особенно нуждался в том, чтоб о нем услышать. Я всегда думал, что даже если Бог и есть, то мы и все, что происходит на Земле, для Него просто фиолетово. Я не понимал, с чего кто-либо мог взять то, что это может быть иначе. Но он прочитал мне из Библии стихи из псалма, где говорится о том, что Он вникает во все наши дела, и если мы уповаем на Него, тогда Он укажет нам путь. Я мог бы с ним спорить, но, пытаясь быть честным с самим собой, осознавал, что всю жизнь я полагался на кого угодно, кроме Бога. Он объяснил, зачем пришел Иисус, и как это касалось именно меня. О Его любви, прощении и искуплении. То, что я всегда знал, но не понимал, потому что никогда не вникал и не задумывался об этом.
– Ты собираешься возвращаться в шоу-бизнес?
– Пока не знаю. У меня была такая возможность несколько раз, но я решил попробовать исполнить то, о чем мечтал с детства. Я решил стучать в эту дверь, и она открылась, когда я поступил в университет.
– Разве известность – это не то, чего ты хотел?
– А по-твоему, быть звездой мыльных опер для девочек – это был предел моих мечтаний?
Где-то вдали виднелся небольшой костер, который отпускал в небо искры, таявшие на фоне темнеющего неба. Время на часах будто нарушало свои полномочия, ускоряя свой ход, пока за ним не наблюдали, и людей в парке стало меньше, а это значило, что сон скоро закончится. У него точно были еще ответы, которые смогли бы потешить ее любопытство, но ей больше не хотелось никакой информации. Она хотела просто провести это время с ним. Внутри нее боролись два человека – маленькая фанатка, встретившая своего героя, и взрослая девушка, которая, похоже, влюбилась в парня, который оказался не таким обыкновенным, как она думала.
Оставив позади бесконечную тропинку, они направились к озеру. Небо, усыпанное звездами, отражалось на его молчаливой глади, и луна рисовала по ней золотую дорожку.
– Мне очень нравится это место, – промолвил Макс, всматриваясь в нарисованную светом луны искрящуюся даль. – Здесь я чувствую ностальгию. Оно напоминает мне те пикники, на которые я выезжал с родителями в детстве.
– Я знаю, о чем ты. Америка для меня всегда была недостижимой мечтой, я до сих пор удивляюсь, что она так неожиданно сбылась, но, не смотря на это, я иногда тоскую по дому, даже теперь, когда очень скоро истечет срок моей визы, и мое возвращение туда будет неизбежным.
– Но разве ты не можешь продлить визу? Разве ты не хочешь остаться здесь на дольше?
– Конечно хочу! Иногда я думаю о том, как близко мое возвращение домой, и мое сердце разрывается на части. Америка стала моей семьей, которая дала мне то, чего мне так не хватало дома, а, может быть, я просто не искала. С другой стороны, эта страна так и не стала моей родной.
– Это как, попробовав однажды арахисовое масло, ты влюбляешься в него, но пресытившись, тебя вновь тянет на сгущенку. Или, поездив по ровным дорогам, ты ждешь, когда наконец получишь хорошую встряску, а ее все нет. Но, вернувшись домой, ты будешь бесполезно искать арахисовое масло по магазинам и засыпать под кантри.
– Мне многие говорят, что у меня впереди очередной культурный шок. Но я стараюсь об этом не думать. К тому же, у меня есть еще одна супер мечта, которую у меня появилась возможность осуществить благодаря этой поездке.
– Надо же, какая же это может быть мечта, что ее невозможно осуществить здесь?
– Я хочу поступить в университет на дизайнера. Раньше у меня просто не было денег, а бесплатных мест там слишком мало, да и все они достаются по блату, которого у меня нет. Теперь я заработала столько, что это должно покрыть все годы учебы и даже проживание, главное – поступить, хотя бы на платный факультет.
– Я думаю, у тебя все получится. Глядя на тебя, первое, что бросается в глаза – это твой прекрасный вкус, а это, наверное, самая важная черта для такой профессии.
– Из твоих уст это звучит обнадеживающе.
– Кстати, недавно мне звонила Изабель. Мы говорили о тебе.
– Она меня запомнила?
– Еще бы! Конечно, она не вспомнила твоего имени, и, наверное, так и не поняла, как это так получилось, что мы с тобой оказались знакомы. Но она уж точно не забыла, как выглядел твой наряд, судя по тому, как подробно она мне его описала. И очень просила узнать, чей он и из какой коллекции.
– Из моей коллекции, большая часть которой пока что существует только в моей голове и на страницах детского альбома для рисования. Неужели ей понравилось то платье?
– Похоже, что да. Она бы просто так не спрашивала.
Полина рассмеялась, восприняв это как шутку, но все же ей хотелось верить, что кто-то на самом деле оценил ее труды. У нее еще было много вопросов об Изабель и о других вещах, но Макс опередил ее:
– У нас, оказывается, осталось очень мало времени, а я совсем тебя не знаю. Завтра я улетаю в Бостон и вряд ли смогу вернуться в течение этих нескольких недель. Давай теперь будет моя очередь задавать вопросы?
– Ну, давай, только нам скоро пора домой.
– Тогда расскажи мне хотя бы немного, кто ты и где ты была все это время?
– Тебе вряд ли будет интересно слушать историю о том, как я жила в маленьком городке, училась на швею, а потом забросила все и приехала сюда.
– Почему же? Звучит смело. Бросить все ради американской мечты.
– Да нет, когда я все бросила американской мечтой даже и не пахло. Наверное, ты считаешь, что это несправедливо, что я знаю о тебе что-то позорное? Так вот, у меня тоже есть жуткие тайны, о которых я не смогла рассказать даже самым близким.
– Я уже давно смирился с тем, что к моему прошлому можно получить доступ лишь легким нажатием клавиши мышки. Тебе не обязательно рассказывать мне о своем. Хотя, должен признаться, это уже заинтриговало мое любопытство.
– Здесь нет ничего интригующего, и я бы, наверное, не смогла пережить, если бы об этом написала какая-нибудь газета, но я так долго держала это за железной дверью с решеткой, что было бы легче, если бы я смогла отпустить это.
– Мне кажется, я слышу в твоем голосе сомнение.
– Я просто боюсь, что ты после этого будешь по-другому ко мне относиться.
– Если ты так думаешь, тогда рискни, и если это произойдет, тогда тебе не стоит вообще иметь со мной дело. Кто я такой, чтобы судить чье-то прошлое, имея багаж за собственными плечами?
Подул ветер, всколыхнув листья растущих вблизи деревьев. Он принес воспоминания, от которых Полина вновь испытала горечь и отвращение:
– Год назад я рассталась с человеком, отношений с которым я добивалась несколько лет. Мне было очень больно, ведь он слишком быстро переключился на другой объект, а я, потеряв способность мыслить, стала марионеткой в руках инстинктов. Моя мама имела богатую историю распутной жизни, все и так считали, что яблоко от яблони должно упасть недалеко, а тут еще ради его внимания я перешагнула тонкую грань между яркостью и вульгарностью, и заработала себе не самую приличную репутацию.
– У тебя, наверное, было много поклонников.
– Уж точно не больше, чем у тебя – поклонниц, и появились они не сразу, а только после того, как я стала из кожи вон лезть, чтобы понравиться ему.
– И ты решила взять реванш… – иронично вздохнул Макс, вспоминая сюжет «Элиты», и оказался прав.
– Да, я поступила достаточно предсказуемо, хоть мне казалось, у меня был незаурядный козырь. В нашей компании был человек, с которым мой бывший годами враждовал. Я думала, что отомщу, если буду просто демонстративно флиртовать с ним, но он захотел большего. Сначала он настоял на том, чтобы проводить меня домой, а потом воспользовался ситуацией против моей воли и… Полина смущенно подняла глаза, встретившись с отражением луны в тяжелом взгляде на его помрачневшем лице. Она больше не могла сказать ни слова.
– Я надеюсь, ты обратилась в милицию? – сурово спросил он.
– Я собиралась это сделать, но не видела смысла.
– Но почему?
– Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал. Так что пусть живет на свободе.
– Пусть живет на свободе? – гневно повторил он, – ты с ума сошла? Разве ты не понимаешь, что раз он сделал это однажды, то наверняка повторит это еще раз с другой. Заявить на него – это твой гражданский долг!
– Я не могла, – с тяжестью в голосе промолвила она, и ее глаза заблестели от слез. – Мне было стыдно! Я вообще никому об этом не рассказывала, потому что мне было стыдно!
Сомнения в том, что она правильно сделала, что рассказала ему, были позади, осталось только смущение, от которого хотелось бежать от него прямо сейчас, но она не сумела ни сдвинуться с места, ни даже вытереть слезы, которых было слишком много, чтобы ее веки смогли их удержать. Внезапно он протянул к ней руки, охватил ее за плечи, и крепко прижал к себе. Если бы он мог знать ее раньше! Если бы он мог оградить ее от этого, защитить ее, отомстить за нее или хотя бы утешить, когда рана была еще свежей. Но он не смог уберечь ее даже от собственных необдуманных слов, хоть это единственное, что было в его силах.
– Прости меня, – прошептал он, – что я несу? Меня там не было, и тем более не было на твоем месте.
Всматриваясь на устеленное темнеющим небом озеро за его плечом, Полина в очередной раз задумалась над одной странной особенностью жизни. Может быть, кто-то мудрый и проницательный, наблюдая за ее провокационным поведением в то время, смог бы предвидеть, что, рано или поздно, с ней случится то, что случилось после той дискотеки, хотя сама она даже не догадывалась, где споткнется. Но кто бы мог подумать, что однажды судьба занесет ее на край света, а обычный парень из церкви окажется ее любимым актером, который, пусть даже на несколько секунд и пусть даже из сочувствия, но обнимет ее.
С нами часто происходит то, что является последствием наших собственных действий, или действий других людей, или совокупностью того и другого. Мы жнем то, что сеем, и этот, записанный в Библии закон, не в нашей власти изменить. Но иногда нас также постигает что-то очень хорошее или, наоборот, ужасное, что-то, что совершенно от нас не зависит и заставляет нас понимать, что мы никогда не станем стопроцентными хозяевами собственного существования. Иногда это устрашает, и тогда, впрочем, как и всегда, самое время задуматься над тем, что жизнь – это не картина, написанная никем. У нее есть Художник, Который любит и заботится о Своем творении, Который готов принять нас, если мы сами выберем идти Ему навстречу.
По дороге к парковке они молчали. Полина наслаждалась последними минутами рядом со своей детской мечтой, а он не мог перестать думать о ее истории.
– Ну что же, до свиданья, Полина.
– До свидания, – ответила она перед тем, как их пути разошлись в разные стороны. Он подарил ей целый вечер, но она все еще испытывала ненасытное желание провести с ним еще немного времени.
– Спасибо тебе, Макс Волгин, – волной тихого шепота вышло из ее уст, когда в очередной раз он ушел из ее жизни.
Глава 31
Церковный кафетерий в воскресное послеобеденное время опустел, и люди разошлись по домам и малым группам по изучению Библии, но Полине никуда идти не хотелось. Впереди ее ждали заботы, связанные с возвращением домой, сбор чемоданов, покупки, сувениры… Иногда предвкушение этой суеты вызывало надежду на что-то светлое в ее будущем. Теперь у нее есть деньги. Конечно, если бы кто-нибудь даже из небогатых американцев узнал, какую сумму она насобирала, это посчиталось бы мизером, но дома этого будет достаточно, чтобы оплатить учебу в том университете, куда она так хотела поступить и даже помочь семье.
Осознание скорого возвращения домой вызывало у нее грусть, и именно церковный кафетерий был одним из тех мест, где это происходило с особенной интенсивностью. Здесь произошло ее первое знакомство с этой церковью и именно здесь началось самое главное в жизни путешествии по пути, который вскоре привел ее к Истине. Полгода назад здесь она встретила людей, которые были другими. Они отличались от всех, кого она встречала раньше, хоть внешне они были теми же человеческими существами, все же что-то изнутри будто сияло ярким светом среди густого мрака и притягивало. Они показали ей другую жизнь, они рассказали ей о спасении. Давно остывшего кофе в ее чашке долго не становилось меньше. С каждым его глотком она наслаждалась последними минутами, проведенными здесь. Вдруг она почувствовала тепло от чьей-то руки у себя на плече:
– Размышляешь над проповедью? – послышался голос Брук. Полина отрицательно покачала головой. Сегодня она впервые за все
время пропустила практически всю проповедь и, потерявшись в урагане суетных мыслей, законспектировала всего лишь две строчки.
– Просто не хочу возвращаться домой.
– Домой далеко или домой близко?
– Пока что домой близко, а на счет далеко у меня настолько смешанные чувства, что я, наверное, не смогу привести их в порядок, пока мой самолет не приземлится в Борисполе.
– Для этого нужно время. Это недостаток всех путешествий, когда ты где-то проводишь много времени. Это место вдруг становится твоим новым домом и, когда нужно возвращаться, что-то внутри тебя будто умирает. Но со временем твой старый дом вновь становится родным, и все возвращается на свои места.
– И тоска уходит? – с надеждой спросила Поля.
– Наверное, не полностью. Я по-прежнему часто думаю об Украине, она будто поселилась в моем сердце, и чувствую, что меня иногда туда тянет, – Брук присела рядом, обняв Полину одной рукой. – На одном семинаре я слышала, что мы сами выбираем, какие чувства испытывать по отношению к чему-то. Макс говорил, что ему однажды удалось победить тоску по дому, просто приложив к этому немного эмоциональных усилий. Должна признаться, у меня так не получается.
Когда Брук упомянула о Максе, Полина испытала еще одну волну уныния. Даже самой себе она не хотела признаваться в том, что он – одна из самых главных ее причин. Она вспоминала их разговор, когда он признался, что у него тоже была неразделенная любовь.
– Вы ведь были знакомы с Максом, когда ты жила в Украине? – поинтересовалась Полина.
– О, да, – томно промолвила она, – я знаю его еще с тех пор, когда мои родители были миссионерами там.
Полина уже давно догадывалась, что Брук и была той самой, кто играл главную роль в фильме жизни знаменитого актера. Неужели ему так и не удалось признаться ей? Ведь если бы он это сделал, то наверняка бы приятно удивился. Пресса сошла бы с ума от такой информации.
– Я, оказывается, тоже знала его давно, с самого детства… с моего детства.
– Правда?
– Еще бы! Ежедневно в восемь вечера после рекламы он появлялся на экране моего телевизора.
Улыбнувшись в ответ, Брук погрузилась в пространство воспоминаний:
– Он изменился, – вздохнула она, – внешне и внутренне.
– До неузнаваемости, – ответила Полина.
– Он стал лучше, – добавила Брук.
Над чем-то задумавшись, она опустила голову в одну ладонь, и на мгновение наступило молчание. Полина хлебнула один из последних глотков кофе и нерешительно посмотрела на собеседницу:
– Ты знаешь, еще с первого дня нашего знакомства мне показалось, что он как-то выделяет тебя среди других…
– В этом нет ничего странного, мы ведь дружим с ним уже очень давно.– Просто дружите? – позволила себе поинтересоваться Полина.
Заметив ее любопытство, Брук ответила несколькими секундами загадочной молчаливой улыбки, а потом промолвила:
– Я тут принесла кое-что показать миссис Диаз. Мне бы хотелось, чтоб ты тоже это увидела.
Брук подняла с соседнего кресла свою сумку и стала что-то из нее доставать. Через мгновение в ее руках появилась маленькая темно-синяя бархатная коробочка, внутри которой заблестело изящное колечко из белого золота. Оглянувшись вокруг, Брук достала его из коробки и надела на безымянный палец.
– Ну как? – спросила она, любуясь тем, как оно украсило ее руку.
– Невероятно красиво! – ответила Полина, пытаясь вытащить из своего словарного запаса какие-нибудь более изысканные прилагательные на английском, но внезапно что-то будто очень сильно сдавило ее внутренности.
«Он сделал ей предложение!», – появилось в ее голове, и сознание многократно стало повторять эту фразу. «Макс сделал Брук предложение, и она согласилась!?».
– Только пока никому не говори. Мой жених прилетит через несколько недель сюда, и тогда мы вместе объявим об этом остальным. Ты ведь уезжаешь, поэтому я решила рассказать тебе сейчас. Мне хотелось, чтобы ты узнала об этом лично от меня, а не из Фейсбука.
– Прими мои поздравления, – выдавила Полина, уже совсем не переживая за банальность своих фраз. – Что-то мне подсказывает, что я уже знакома с твоим избранником.
– Да, вы с ним знакомы.
Брук достала свой телефон и, отлистав несколько слайдов в галерее, протянула его Полине. На его экране показалось фото молодого человека в деловом костюме на фоне Бруклинского моста. Похожее фото она видела раньше, только на переднем плане была девушка, здесь же сам мост был немного размыт, зато лицо было отчетливо видно. Да, она действительно была знакома с женихом Брук, но это был не тот, о ком она подумала сразу.
– Антон? – Полина недоумевающе смотрела на него еще несколько секунд, не веря своим глазам. – Я даже не знала, что вы знакомы!
– Уже очень давно. Не столько, сколько вы с ним, но давно.
«Невероятно! Антон!».
Еще когда Брук встретила его в Украине, они в тайне друг от друга надеялись, что часть жизненного пути им предстоит пройти рука об руку, хоть обстоятельства долгое время держали их на расстоянии. Они часто пессимистически предполагали, что могли ошибиться, но, тем не менее, на протяжении лет им удалось сохранить верность друг другу, откинув любые другие варианты.
– Значит, я не ошибалась, когда думала, что он передает мною любовные послания.
– Он это здорово придумал. Мне понадобилось немало времени, чтобы догадаться, что это было от него. Это непросто: передавать анонимные письма через океан.
– А дом, куда я их носила?
– Это дом моих родителей. Я ведь только с недавних пор живу у бабушки. Но почту я проверяю.
– Вот было бы здорово, если бы ты переехала к нам. Ты даже не представляешь, как мне будет тебя не хватать, когда я вернусь домой.
– А я и не против. Более того, я планирую визит в Украину в скором времени.
Полина была искренне рада тому, что оставлять Америку будет с каплей надежды. Брук, которая была частью этого удивительного приключения, сможет повидаться с ней дома. И это немного развеяло ее тоску. Она не переставала думать о Максе. Скорее всего, ее любимый актер, действительно, был влюблен в сидящую напротив нее девушку. Это ведь не просто так, что он поселился рядом с ее домом. Но она удалилась от него, а потом ушла к другому. Ему, должно быть, сейчас очень больно. А, может быть, это просто совпадение. Хотя… какое теперь это имеет значение. Она ведь уезжает.
