Kitabı oku: «История оживших бабочек», sayfa 9
Глава 26
Большое лицо в фонтане отправило ей что-то вроде воздушного поцелуя. Вокруг него толпились дети, ожидая, когда из его уст потечет очередная струя. Оно молчало, грустило, улыбалось, манило подойти поближе и поплескаться по его отображению. Полина Кравец почувствовала себя маленькой девочкой, нарядившейся на утренник в детском садике, проходящей мимо прыгающих по лужам соседских малышей. Они с завистью смотрели на ее прекрасный наряд, а она не прочь бы хоть на минуту надеть резиновые сапожки и поиграть с ними, но в предвкушении чего-то лучшего прошла мимо.
«В другой раз обязательно», – подумала она, вдруг осознав, как все-таки жаль, что здесь ей придется побыть по времени так мало. Этот прекрасный город на берегу Мичигана был еще одним местом в этой огромной стране, куда ей непременно захочется вернуться после большого события, которое было впереди.
Золото уставшего солнца отображалось в кривом зеркале облачных ворот. Фото Полины на их фоне выглядело сногсшибательно. Еще бы! С тех пор, как получила приглашение, она каждую ночь засыпала, продумывая свой образ на это мероприятие, и просыпалась с теми же мыслями. Свой выбор она остановила на платье из темно-синего шелка, одно из ее собственных изделий с необычными струящимися легкими рукавами, асимметричным подолом, и сложной вышивкой, которую она сделала вручную. По своей длине и крою оно было достаточно консервативным, но сумело поразить даже Свету.
Еще вчера она была уверена, что этот образ она довела до совершенства. Но, приближаясь к вечеру, в ее сознании рождалась масса противоречий и сомнений по поводу его безупречности. В самолете, вспоминая свои хлопоты, она задумалась над тем, как метко может относиться к женскому полу место из Библии, где говорится о том, чтобы мы не заботились ни о чем, и в том числе о том, что надеть. Она знала, что на показе будет много VIP-персон от средней до наивысшей важности, и практически каждая из них на расстоянии может отличить дорогой шелк от дешевого, и уж точно от шифона и атласа. Ее имя было в списке приглашенных, Макс заверил ее в этом, но все равно она чувствовала себя авантюристкой, которая пытается пробиться в мир, к которому не принадлежит. Страх, что она не впишется, нарастал с каждым шагом и достиг своего пика у входа. Сквозь стену смятения пробилась улыбка, и мужчина со списком улыбнулся ей в ответ..
И вот самое страшное позади. Фейс-контроль в Haute couture был пройден. Лишь заняв место среди сотен лиц, ее пульс стал потихоньку замедляться. Погас свет. В зал ворвались звуки скрипок, а в кромешно-черное пространство посыпались звезды. В глубине подиума появился силуэт. Первый выход….
Помимо дефиле публику удивляли немыслимые декорации, выступления музыкантов, но это не отвлекало внимания от самого главного – рекламы дизайнером своих изобретений. Вот он, один из источников вдохновения! Иногда ей хотелось взлететь на его крыльях и начать создавать свои собственные шедевры. Но это желание сменялось страхом сформировать неудачный плагиат чьей-то идеи. Ведь нет ничего нового под солнцем, как сказал Екклесиаст…
Возможно, когда ее сказочное путешествие закончится, то все, что ее ждет, – это небольшое ателье с крохотной зарплатой, а может, однажды она окажется на таком же пафосном показе в центре мегаполиса, где по подиуму в профессиональном исполнении пронесутся ее собственные изделия. Может быть, ее работа будет ограничиваться мелкими заказами укоротить джинсы или перешить молнию, а, может, однажды она будет шить наряды для тех, о ком каждый день пишет пресса. Возможно, она застынет где-то посередине, или побывает и там, и там. Земля продолжает вертеться и, наверное, будущее по-прежнему полно непредсказуемых неожиданностей.
Когда в колледже их пугали отчислением на первом курсе, она даже не предполагала, что не закончит его. Не думала, что отношения, за которые она отчаянно боролась, будут длиться всего лишь месяц. И если бы она знала, чем закончится та ночь в клубе, то вместо того, чтобы идти туда при полном параде, мчалась бы домой, вооружившись газовым баллончиком. Еще год назад она не представляла, что однажды окажется на другом конце земли, в Америке. Просматривая модные показы по телевизору, даже и не надеялась, что когда-нибудь окажется на таком в реальной жизни. А переступив его порог, она даже не догадывалась, что ее случайно заденет локтем знаменитость:
– Ой, простите, – виновато извинилась высокая девушка в лиловом брючном костюме, когда закончилось шоу.
Слова «ничего страшного» и « не беспокойтесь об этом» не успели вылететь из уст Полины, как на мгновение ее речевой аппарат потерял способность выговаривать внятные звуки.
– Не может быть, вы же Иви! – произнесла она, когда он наконец заработал, пытаясь прийти в себя от осознания того, что перед ней актриса, сыгравшая героиню любимого сериала ее детства – то есть, Изабель Брант.
– Изабель мне больше нравится, хотя я понимаю, что вы имеете в виду, – улыбнулась она, и Поля почувствовала себя неловко.
– Я – Полина, – вспомнив о правилах приличия, представилась она,– простите, мне не нужно было так реагировать, просто когда-то я очень любила этот сериал.
– Да мне даже приятно. «Платиновая Элита». Странно, что кто-то вообще о нем помнит. Одна из первых моих ролей, это ведь было всего несколько последних серий. Вы, наверное, первая, кто узнал меня как Иви.
– И, тем не менее, сериал закончился тем, что вы остались с главным героем. Это не могло не запомниться.
Не веря своему счастью, Полина опасалась, что от волнения и на эмоциях наговорит лишнего и потом остаток жизни будет переживать, что опозорилась перед известной личностью. Спустившиеся в фойе гости показа не спешили расходиться, а сама Изабель была настроена дружелюбно, и, скорее всего, не воспринимала Полю как не принадлежащую к обществу:
– И, благодаря этому, я стала врагом многих молодых девушек.
– Ни в коем случае, – возразила Полина, которая, конечно-же, была экспертом по сериалу, – мне, напротив, очень не хотелось, чтобы Глеб остался с Лизой. Поэтому то, что все закончилось именно так, было для меня приятной неожиданностью и очень удачным решением сценаристов.
И все же, должна признаться, я немного завидовала вам.
– О, поверь, поработав хотя бы несколько дней с Волгиным, тебе стало бы меня жаль.
– Да, я когда-то читала, что у него был немного капризный характер. Я уже очень давно ничего о нем не слышала. После того, как закончился сериал, я еще долго следила за информацией в прессе, а потом забросила.
– Вообще, он хороший парень, особенно сейчас, когда повзрослел немного. Стал немного занудой, но это лучше, чем было раньше, и уж точно стал лучше выглядеть. Я никогда не понимала, как все могли быть без ума от его имиджа – смеси эмо и инопланетянина.
– Вот это да! Я всегда мечтала узнать, какой он. Вот так просто, из первых уст, от человека, который знаком с ним лично.
– Кстати, он должен быть здесь.
– Он может быть здесь? – восхищенно воскликнула Полина.
– На сколько мне известно, это вполне возможно. Если до конца вечера мы с ним пересечемся, то я обязательно познакомлю вас, – пообещала Изабель.
Труднее всего здесь было быть мудрой и сдержанной. Столько лет прошло с тех пор, как маленькая девчонка-подросток сняла последний плакат с изображением любимого актера со стены своей комнаты. Она была крепко влюблена в него три долгих года, но, осознав, как все-таки глупо сходить с ума по движущейся картинке в телевизоре, с которой она никогда не встретится наяву, пообещала себе, что отныне она будет жить только в реальности. И она даже не подозревала, что однажды станет так близка к тому, что эта картинка станет частью этой реальности… ну, или случайной тщетной надеждой.
Изабель так и не удалось пересечься с Волгиным, и Полина покинула мероприятие, унеся с собой массу эмоциональных впечатлений и одно разочарование, которого бы и не было, если бы актриса не пробудила в ней этой надежды. Но, с другой стороны, она понимала, что если бы это на самом деле произошло, она просто не пережила бы этого. Как же все-таки странно бывает, когда штиль неожиданно сменяется бурей, которая, не успев утихнуть, приносит с собой очередную волну, даже когда кажется, что сердце скоро и так разорвется от вихря эмоций.
На следующий день в электронном почтовом ящике Полины появилось новое сообщение, отправителем которого оказался еще один молодой человек из ее прошлого…
– «Привет… – Написал он в теме. – Сегодня утром я случайно зашел на твою страницу в соцсети и увидел твое фото. Ты не меняла его больше года. В последнее время я почему-то думаю о тебе. Напиши мне как ты? Может, давай встретимся?».
Надо же, когда рана почти полностью затянулась, он внезапно напомнил о себе.«Давай встретимся?», – он ведь и понятия не имел, где она.
Открыв его страницу, она заметила, что на аватаре он вновь был один, а его статус и отсутствие романтичных фотографий с девушкой свидетельствовали об очевидном. И да, ее собственная страница, действительно, уже давно не обновлялась. Никто ведь даже и не знает, что она в Америке.
«Дорогой Ян», – начала писать она ответ, но, остановившись посреди строки, полоска курсора помчалась назад, стирая на своем пути знаки и пробелы. Она пока не была готова написать ему ответ.
Глава 27
Ей удалось встретить Макса после собрания в церкви в воскресение, спустя несколько дней после показа. Она смотрела на него огромными, полными благодарности глазами, думая о том, что ни один язык мира не придумал тех слов, которыми она хотела выразить то, что хотелось сказать.
– Ну, как все прошло? – спросил он, заметив ее неудержимое желание поделиться впечатлениями.
– Это было так….! Мне жаль, что ты пропустил все это!
– Я все равно не смог бы туда попасть, так что спасибо, что сходила вместо меня.
Он, как всегда, был спокоен, сдержан и немногословен. Раньше ей удавалось подстраиваться под эту индивидуальность, но теперь разбушевавшиеся эмоции мешали соответствовать ей.
– Там было столько знаменитостей! Благодаря тебе со мной случилось невероятное! Ты даже не представляешь, с кем я познакомилась!
– Неужели с самим президентом?! Если это так, тогда я, возможно, даже пожалею, что не пошел туда сам.
Полина рассказывала взахлеб, забывая делать вдохи. Он смотрел на нее с умилением. Она была похожа на ребенка, первый раз побывавшего в Диснейленде. Если бы до этого ей удалось повидаться со Светой, то этот избыток восторга немного развеялся бы, но, так как этого не произошло, он попал в его неукротимую бурю.
– Круче! Я разговаривала с самой Изабель Брант. Она даже собиралась познакомить меня с Волгиным, представляешь, тем самым, что играл Глеба Леонова в «Элите», но мы так и не встретили его.
Макс бросил на нее озадаченный взгляд, но, похоже, он знал, о какой «Элите» идет речь. Ей показалось, что на этот раз она точно сумела его удивить. – Зачем ей было тебя с ним знакомить?
– О, ты этого не поймешь. Этот человек забрал три года моей жизни,
– восторженно продолжала она, довольно наблюдая за заинтригованным лицом собеседника, – только он сам об этом не знал.
– Интересно, как же он это сделал?
– Это был мой самый большой краш! Стены в моей комнате были плотно обклеены его плакатами, у меня была огромная коллекция статей о нем, обложек, фантиков, наклеек и календариков. В общем, мои подростковые годы можно было объединить в одну тему и назвать его именем!
Полина ожидала, что рассказ о ее детском увлечении рассмешит Макса, и, узнав что-то такое нелепое и наивное из ее прошлого, он захочет рассказать хоть что-нибудь о себе, ведь он по-прежнему был закрытой книгой для нее. Но его выражение лица стало неожиданно строгим и непонятным, как тогда, когда он подвозил ее в Ист-Пойнт.
– Ты думаешь, что я сотворила себе кумира? – не удержавшись, поделилась она своей трактовкой его странной мимики.
– Я не знаю, как это называется, – подхватил он, – просто мне трудно представить, что ты была его фанаткой.
– Фанаткой? Это звучит как-то жутко. Я бы назвала это влюбленностью.
– Разве можно назвать влюбленностью чувства к призраку, о котором тебе известно лишь то, что повествует пресса? Разве ты могла на что-то надеяться?
– А я и не надеялась. Я просто мечтала! Представляла, что случайно столкнусь с ним в каком-нибудь красивом парке, мы будем долго гулять, и я узнаю о нем все, что мне было интересно, ведь я не верю в то, что пишут в журналах. Я жила этими фантазиями.
– Только они не приносили никакой пользы…
– Ну, иногда они помогали мне засыпать. Правда, иногда наоборот, вызывали бессонницу. Вообще-то, я была не единственным подростком, который думал о том, что было лишено смысла. Но эта иллюзия сама испарилась, когда статьи о нем перестали появляться в знакомых источниках. Честно говоря, я даже не была уверена, жив ли он еще, так как говорили, что он страдал каким-то тяжелым заболеванием.
– Тяжелым заболеванием? Ну да, некоторые это так называют, – саркастически произнес он, – но ведь была и другая версия?
– То, что он подсел на «сахар» и «зелье», и его родители отправили его на реабилитацию? В нашей культуре привыкли думать, что все знаменитости –наркоманы и бабники, вот и пошли сплетни.
– Наверное, ты пропустила тот момент, когда эта версия опровергла первую.
– Даже если так, это теперь не имеет значения. Я ведь больше не ребенок, и если бы не мое знакомство с Изабель, я бы вряд ли просто так вспомнила о Волгине.
Теперь она жалела, что рассказала ему. Ей вдруг стало стыдно, что поделилась с ним этой историей. Меньше всего она ожидала такой реакции.
«Подумаешь, в детстве нравился артист. Разве только мне? Да и какое право он имеет меня осуждать? Неужели все парни, которые давно ходят в церковь, такие? Неужели он на самом деле такой правильный?».
– Прости, – внезапно бросил он, – мне просто жаль, что этот человек отнял у тебя столько времени…
Глава 28
Мчась по знакомому шоссе, Макс не переставал вспоминать об этом разговоре. Проще было бы поехать домой другим путем и оказаться там быстрее, но он не хотел возвращаться. Здесь можно было превысить лимиты, установленные на других дорогах, и не убавлять скорости до тех пор, пока адреналин не вытеснит обескураживающее смятение. Прошлое возбуждало в нем тревогу. Оно напомнило о себе, когда он меньше всего этого ожидал. В нем не нашлось смелости сразу рассказать ей, и он чувствовал себя трусом…
По дороге домой Поля задумалась над тем, что рассказал Макс о кумире ее детства. Скорее всего, он был прав, и ее иллюзии о Волгине очень смутно соответствовали действительности. И все же, актера было жаль, ведь совершать ошибки гораздо больнее, когда они в центре внимания, но то, что она могла лишь представить, ее друг однажды испытал до последней капли.
Яркое летнее солнце отражалось на вывесках и указателях, сверкая как многочисленные вспышки фотоаппаратов, в то время, когда его жизнь находилась в стадии взлета. Он защищал себя от них дорогими темными очками, которые также скрывали следы того, что стало выше его обладания.
Переступив порог своей комнаты, Полина первым делом включила лэптоп. К счастью, Интернет хорошо работал, и это значило, что она быстро получит доступ к информации, которая уже очень долго так сильно не возбуждала ее любопытства. В строке поиска буква за буквой стало появляться имя когда-то любимого актера.
Из архива новостей выплыли заголовки:
«Чем же, на самом деле, был болен звезда «Платиновой Элиты?»
«Какова цена славы? Кому или чему продал душу красавчик Волгин?» «Болезнь Волгина – черный пиар или прикрытие?» «Волгин проходит реабилитацию в Америке»
Тот день для него ничем не отличался от других. Он прошел сквозь толпу, расписавшись на нескольких своих глянцевых портретах и, ответив на вопросы назойливых журналистов, погрузился в серый автомобиль, который Полина провожала взглядом, пока он не скрылся в холодном тумане. Конечно же, он не заметил ее в толпе, он даже не подозревал о ее существовании, а она знала о нем все! За все ее прожитые годы – это был самый лучший день в ее жизни.
Прибыв в отель в сопровождении охраны, он пошел в свой номер. У него было все: деньги, слава, поклонницы. Его мечты сбывались, как по велению золотой рыбки, но в очередной раз, посмотрев на себя в великолепное зеркало дорогих апартаментов, он увидел в нем чудовище. Только ему было известно, где была надежно спрятана очередная доза.
Просмотрев несколько заголовков с былым трепетом в сердце, будто он все еще был важной частью ее жизни, Полина кликнула одну из более-менее свежих статей, хотя все они были минимум двухлетней давности. Не успев начать читать ее, взгляд застыл на одной из недавних фотографий Волгина, и скорость ее пульса увеличилась, как после бешеной тренировки: «Это невероятно! Этого не может быть!».
Она знала о нем все! Она знала, что под пылающими аметистовыми линзами скрываются глубокие зеленые глаза. Его волосы были окрашены в жгуче черный цвет с фиолетовыми прядями, но на самом деле они светло-русые. Она знала, что он носил немного бледного макияжа, который скрывал румянец и что образ загадочного экстравагантного парня, принадлежащего к отчаянной субкультуре, был умело создан продюсером, менеджерами и стилистами. На одном из постеров на ее стене он был особенно привлекателен. Он был одет в джинсы, в сочетании с бежевой рубашкой под пиджаком, с эмблемой лицея, где учился его герой в «Платиновой Элите». Иногда, уставившись в этот глянцевый портрет, она теряла счет времени. Неужели ее глаза были закрыты? Как можно было его не узнать?! Не было никакого хирургического вмешательства!
Это были те же черты лица, скрывающиеся под очками и аккуратной щетиной, которая была ему к лицу. Его фигура стала более спортивной, и голос звучал на тон ниже, чем когда он был подростком, но неужели только поэтому, ни встретив его полгода назад, ни сейчас, когда стала видеться с ним чаще, она не сумела разглядеть в нем человека, влюбленность в которого была самой длительной в ее жизни. И, хоть это не поддавалось никакой логике, она лишь теперь стала видеть все четче. Макса не было среди ее церковных друзей в соцсетях. Она так и не узнала его фамилии, так как не находила повода спросить. Все, что ей было известно – это его сокращенное имя, каким называли его друзья. Все это время она думала, что его полная версия – Максим. Она знала, что он учится в Бостоне. Кажется, кто-то когда-то обмолвился, что, наверное, даже в самом Гарварде. И еще он неплохо разбирается в моде.
Когда они возили маленькую девочку в аквариум, они много разговаривали. Он рассказывал, что его семья живет в Киеве, и его отчим – частный предприниматель, а биологический отец – художник. Она даже не заметила, что это совпадало с биографией Волгина. Он говорил об учебе и Бостоне, но ни разу не упоминал о том, чем занимался, пока жил в Украине.
Свернув на обочину, Макс остановился сделать несколько покупок в появившемся на его пути торговом центре. Выйдя из машины, он заметил семью из церкви, которая как раз загружала покупки в свой минивен. Проходя мимо, он поприветствовал своих знакомых.
– Добрый день, мистер Волгин, – ответил мужчина, помогая сесть в автомобиль своему ребенку…
Глава 29
Кроме этого открытия, все было как раньше. Очередной совместный плейдейт Ли и подопечных Светы, Джареда и Кейт, проходил на низких передачах. В гостиной включен мультик, и дети с широко распахнутыми глазами, затаив дыхание, внимательно следили за экраном, ожидая узнать, что будет дальше.
Света разгружала посудомойку, Полина убирала со стола, все еще размышляя над тем же. Сначала ее разум, как заевшая пластинка, прокручивал один и тот же эпизод. Разве может такое быть? Из всех его поклонниц это произошло именно с ней. Потом появилось что-то вроде крыльев, и они вознесли ее как-то очень высоко. Где-то там, среди облаков, она врезалась в большой знак «стоп», рассудительность включила аварийную сигнализацию, и она плавно спустилась на землю.
Теперь самое время забыть о бабочках. Она знает, что Макс – это и есть Максимилиян Волгин, и ему известно, что она когда-то была его фанаткой. Он, наверняка, даже не захочет общаться с ней. Во-первых, это самое слово «фанатка» попахивает отклонением от психики; во-вторых, легкая добыча – это скучно. Например, Ян, который в своем кругу тоже был знаменитостью, охладел к ней как раз после того, как она призналась, что сохла по нему с первого курса. В данной ситуации, конечно, глупо полагать, что может охладеть то, чего никогда не было, но страшно представить, что теперь он начнет избегать ее, бояться, или, еще хуже – жалеть.
Чтобы этого не произошло, у Полины уже появился план. В прошлое воскресенье она не пошла на собрание, а присоединилась к миссис Мелтон, которая ходила в церковь неподалеку. На следующей неделе он уедет в Бостон, и она сможет вернуться, но только для того, чтобы попрощаться с друзьями, ведь уже забронирован билет домой. Чтобы обезопасить себя от самой себя, она удалила его номер из телефонной книги, хотя, в принципе, она и раньше ему не звонила. Но как же, все-таки, хотелось его увидеть!
– Угадай, кто меня добавил в друзья на фейсбуке? – вмешалась в поток ее мыслей Света.
– Президент? – Не переставая думать о Максе, Полина удивилась
собственной смекалке, которая будто автоматически сработала, чтобы замаскировать ее волнение из-за происшедшего. Больше всего на свете хотелось рассказать Свете. Но она решила держать себя в руках на тот случай, если вдруг Макс, на самом деле, пытается держать свою личность в секрете. Хотя основной причиной, по которой она не сказала Свете, скорее была вся сумасшедшая неадекватность ситуации, которая заставила девушку сомневаться в порядке ее рассудка.
– Круче. Представь, сам мистер Миллер лично пожаловал ко мне в список заявок в друзья.
– Это тот, который….
– Тот, который читает нам лекции по психологии.
– Ага, как же я могла забыть – «тааакой мужчина…»!
– Он самый. Но ты не беспокойся, как бы круто не сочеталась его фамилия с моим именем, имена детей я пока придумывать не стала.
– Думаешь он пытается поставить над тобой психологический эксперимент, или так, для статистики?
– Так может подумать кто-то мнительный, вроде тебя. Я всего лишь решила, что так ему будет удобно включать меня в рассылку материалов по лекции. Вот и все.
– Но ты все равно будь бдительной. Кто их знает, этих людей, которые изучают других людей.
– За меня не беспокойся. Я, вот, как видишь, тоже постепенно начинаю разбираться в людях. Идут мне эти лекции на пользу. Хотя, пожалуй, это, все– таки, горький опыт. Расскажи лучше, как там твой показ? Ты купила что-нибудь этакое, эксклюзивное?
– Боюсь, что это мне пока не по карману. Я ведь не продлеваю программу, вот вернусь домой и прощай американская зарплата. Не знаю, когда мне еще придется зарабатывать в валюте. Поэтому нужно экономить.
Света назидательно покосилась в ее сторону:
– Но ты ведь еще можешь остаться на полгодика. Разве Мелтоны против?
– Свет, программа заканчивается как раз перед вступительными экзаменами. Я уже давно к ним готовлюсь. Раз у меня появилась финансовая возможность поступить на дизайнера, то я должна ею воспользоваться.
– Но ты ведь можешь поступить и здесь.
– Здесь и дома учеба упирается в совершенно разные суммы. Я не гений, чтобы надеяться на то, что меня возьмут бесплатно, а влезать в долги я не собираюсь.
– Может быть, и не гений, но талант у тебя точно есть. Я бы даже сказала талантище!
– И это говоришь мне ты? Ты же то и делаешь, что критикуешь!
– Критика, моя дорогая, воспитывает характер. И, кстати, заметь, я никогда не говорила ничего плохого о твоих вещах, только то, что они слишком, ну, как тебе сказать, нет в них магнита. Эта религия, в которую ты так внезапно ударилась, пошла не на пользу твоему вкусу.
– Как раз наоборот. Все, что я пыталась делать до этого, было лишь нелепой копией того, что я видела по телевизору или в журналах. Лишь начав стараться следовать правилам целомудрия, я начала понимать, чего не хватает моему образу.
– Ну, смотри, как знаешь. Не мне тебя судить, на уроках труда за меня все изделия заканчивали учителя. Но только мне тебя будет так не хватать, когда ты уедешь! Где я найду такую же Полину, как ты?
Эти грустные слова спелись почти в унисон с титрами к мультфильму, а это означало, что им пора было идти в зал к детям. Активность стала набирать обороты, и маленькие комки энергии нужно было куда-то девать. Сначала они играли в прятки, причем так хорошо, что однажды их няни испугались, что нужно будет вызывать частных детективов, чтобы их найти. После этого пытались спуститься по лестнице на игрушечной доске для серфинга, что чуть не вызвало приступ паники у Поли. Полчаса спокойствия наступили, когда Ли похвасталась своим новым конструктором Лего, и вся компания принялась демонстрировать свои строительные способности. И можно было, наконец, вздохнуть с облегчением.
Но, спустя эти тридцать минут, вид деятельности нужно было менять, и няни подумали, что пора было перенести игры на свежий воздух. Когда поступило такое предложение, Ли сразу же вынесла свое главное условие:
– А ты сделаешь «бакет-хед»?
– Чего? – удивилась Света.
– Сейчас увидишь, – вздохнула Полина.
Когда солнцезащитный крем был нанесен на лица и руки детей, и все предварительно сходили в туалет, они вышли на улицу. К ним присоединилась Сиэнна, которая до этого делала уроки, но, очевидно, тоже хотела посмотреть на «бакет-хед». Полина достала с веранды пластиковое лиловое ведро, на котором перманентным маркером были нарисованы глазки, носик и растянутый в злобном оскале рот. Через мгновение с этим атрибутом на голове она выбежала на задний двор, иммитируя рассвирепевшего монстра. Дети были в восторге, Света – в шоке, но всем было весело.
– Тебе что-нибудь видно? – испуганно спросила она.
–Не бойся, я с опытом, – прозвучал из-под ведра голос коллеги.
Полина носилась по двору, догоняя детей, реагируя только на звуки. Как вырезать отверстия для глаз они еще не придумали. Дети подняли восторженный крик, убегая и дразня забавное чудище. Зрелище продолжалось до тех пор, пока Полина не почувствовала головокружение, которое помешало ей ориентироваться в пространстве. Она как раз стала направляться к стенке, как неожиданно зацепилась за лежащий в траве шланг, и сила притяжения потянула ее прямо на тротуарную плитку. В этот момент рядом кто-то появился и помог устоять на ногах.
– Как ты здесь оказался? – вздрогнула она от удивления, увидев перед собой Макса после того, как он аккуратно снял ведро с ее головы.
– Вошел через калитку. Я встретил у входа миссис Мелтон, и она сказала, что ты здесь.
– А что ты здесь делаешь?
– Я ведь уезжаю в Бостон, а ты скоро домой, в Украину. Я хотел попрощаться, а тебя не было в церкви, и я не мог к тебе дозвониться.
– Ты мне звонил?
– Вчера вечером и несколько раз сегодня. Но ты не брала трубку и не перезванивала. У тебя все в порядке?
Вечером, действительно, был звонок с номера, который теперь уже не распознает ее телефон, но она не предала ему значения, так как в последнее время это могло бы оказаться рекламой, а сегодня весь день ее телефон был на беззвучном режиме.
– Прости. Я сейчас должна работать.
Она кивнула в сторону подруги, которая старалась отвлечь детей, чтобы они не мешали их разговору.
– Поль, мы могли бы встретиться, когда ты будешь свободна? Мне нужно с тобой поговорить.
– Ну, мы заканчиваем в семь, а если нет, то….
– Я могу заехать в половине восьмого, если тебя это устроит.
– Тогда в половине восьмого, – согласилась Полина.
Попрощавшись, Макс скрылся за калиткой, и Полина была не
единственной, кто наблюдал, как он уходит.
– Красивый, – вздохнула младшая. Кажется, на этот раз она одобрила. – Это твой парень?
– Ли!?– укоризненно промолвила Сиэнна, – нельзя такое спрашивать!
– Нет, он просто друг, – ответила Поля.
– Да… – вмешалась Света, – как-то вы в последнее время сдружились.
