Kitabı oku: «История оживших бабочек», sayfa 7
Часть 3
Глава 21
Над спящим Киевом нависла темная туча, и Полина уже чувствовала первые капли дождя на своем лице. Густая холодная масса затмевала луну, оставляя единственным освещением лишь несколько слабо работающих фонарей. Она таяла пронизывающими холодными каплями дождя и, казалось, вот-вот зацепится за крышу, на самом краю которой стояла Полина. Позади нее невидимой стеной было прошлое, ставшее между нею и землей, впереди была только бездна. Темнота со всех сторон окутывала высотку, не было видно дна, лишь призраки прошлого витали в холодном воздухе, как вырезанные кадры из фильма, напоминая ей обо всем, что хотелось забыть. Еще раз взглянув вниз, она почувствовала, как теряет равновесие, но стена за ее спиной не давала ей сделать шаг назад. В ней не было ни крючка, ни гвоздика, ничего, за что она могла бы зацепиться. Ее голос отказался издавать крик о помощи, а глаза невольно смотрели вниз. Закрыв их, она почувствовала, как окончательно, теряя равновесие, погрузилась в объятия воздуха….
…И лишь вновь открыв их, она увидела луч восходящего солнца, освещающий спальню сквозь широко открытые жалюзи, и за ними виднелся привычный пейзаж типичного американского заднего дворика. Это был один из тех самых случаев, когда безмерно радуешься, что эта реальность оказывается лучше той, которая только что приснилась. На часах было почти восемь. За окном была суббота, и вся семья Мелтонов уехала к родственникам. В этот раз Полине не захотелось подольше понежиться в постели. Угнетенное состояние еще долго не развеивалось, и тревога после ночного кошмара усугублялась тем, что ей рассказала бабушка несколько дней назад. Еще одна смерть в ее жизни. Полина вспомнила собственное безумие на крыше высотки, когда она осмелилась подойти к смерти ближе, чем она сама ее к себе подпустила, и вдруг осознала свою беспомощность. Ведь мы рождаемся, учимся, женимся, работаем, болеем, выздоравливаем, но в конце все-равно умираем. Мы побеждаем войны и катастрофы, но мы не можем победить смерть. Мы имеем колоссальные достижения в науке, придумываем новые модели мобильных телефонов, совершенствуем компьютеры, автомобили, лекарства, но нам так и не удалось придумать спасения от коварной черной дамы с косой. Есть ли Тот, Кому она подвластна? Есть ли Тот, кто может контролировать ее?
Никто не ждал конца дяди Миши. Ему было не больше пятидесяти, он не болел и позволял пропустить себе рюмку только по праздникам. Но если маленькая неосторожность может оборвать нашу жизнь, можно лишь представить, насколько тонкой нитью она является.
Смерть не всегда приходит медленно, когда ее ждут на больничной койке. Она бывает нетерпеливой и может не дождаться глубокой старости. Она, как вор, может подкрасться со стороны, когда ты переходишь дорогу на зеленый свет, или спрятаться в кусочке любимого сэндвича. Для нее нет возраста, социального неравенства, нет границ. Она беспристрастна, и, рано или поздно, каждому придется узнать ответ на вопрос Гамлета: «Какие сны в том смертном сне приснятся?"
Кофе со сливками ранним утром в тишине не принес ожидаемого удовольствия, как и комедийное шоу по телевизору. В то утро Полина, как никогда, ощущала тревогу и пустоту. Сполоснув чашку и выключив телевизор, она помчалась обратно в свою комнату и стала усердно переворачивать все ящики комода и сумки. Оставив небывалый беспорядок, она наконец нашла то, что искала. Визитка миссис Диаз, жены пастора церкви, в которой она недавно была, лежала в кармане пальто, там же, где она ее оставила еще после Нового года. Ее не спугнул автоответчик на том конце провода, ей слишком нужно было поговорить. Поговорить о жизни и смерти. О духовном. В этот раз Лиса оставила машину в ее распоряжение, а дом миссис Диаз, соответственно навигатору, находился всего лишь в двадцати пяти минутах. Это на десять минут ближе, чем церковь.
Пастор Диаз еще рано утром уехал с детьми в музыкальную школу, тем самым дав ей возможность побыть немного одной, но где-то в глубине души Глория чувствовала, что в этот раз Господь подарил ей эти свободные мгновения не для отдыха. После его возвращения они планировали ехать за продуктами. Она как раз составляла список покупок, когда раздался звонок в дверь.
За дверью стояла молодая девушка:
– Меня зовут Полина, мы познакомились на вечеринке в новогоднюю ночь, – растерянно, на едва внятном английском бросила она. Всю дорогу она была уверена, что дойдет до безумия, если не успокоит то, что ее так взволновало, но, приближаясь к дому пастора, она погрузилась в сомнения. Приветливая улыбка Глории немного ослабила ее скованность.
– Да-да, я знаю, подруга Брук и Одри. Ты еще работаешь у Мелтонов няней. Я могу чем-то помочь?
Полина растерянно опустила глаза, она до сих пор находилась в странном замешательстве, так и не понимая, с чего начать разговор.
– Я хочу, чтобы вы мне помогли понять, что я должна делать, чтобы не попасть в ад, когда умру, – растерянно промолвила она, понимая, что это звучало как вопрос ребенка, тем более на том уровне английского, на каком она могла говорить о таких вещах. – Я – очень плохой человек, – с дрожью в голосе продолжила она и почувствовала, что вот-вот расплачется перед незнакомым человеком, и от этого стало еще более неловко. Но каждая черта лица Глории говорила о том, что она понимает, что девушка имеет в виду. – Я никого не убивала, не воровала, не завидовать не всегда получалось, но недавно я прочитала десять заповедей и поняла, что есть и другие законы, которые я неоднократно нарушала, и мне стало страшно…
– А ты разве не знаешь, что, соответственно Библии, мы можем быть спасены от ада не благодаря нашим делам?
– Знаю, – твердо ответила она, – я знаю, что Иисус Христос умер и за меня тоже, и что спасение – это, вроде как, бесплатный подарок, но я не понимаю, что конкретно должна сделать, чтобы получить его.
– Главное в это искренне поверить. Иисус простит твои грехи, ты просто попроси Его об этом, – улыбнулась миссис Диаз, – просто скажи Ему об этом в молитве.
– Я должна выучить молитву? – спросила Полина, опять вспомнив, что ее бабушка когда-то так делала.
– Нет, ничего учить не надо, просто скажи это своими словами, вот так же просто, как ты разговариваешь со мной. Но если хочешь, я могу проговорить молитву, а ты повторяй за мной, если соглашаешься с тем, что я сказала.
– Наверное, так будет лучше, – улыбнулась Поля, и обе опустились на колени.
– Господь, – произнесла Глория.
– Господь, – повторила Полина, – ранее это слово ассоциировалось у нее лишь с религией, теперь она почувствовала в нем что-то близкое и родственное. – Прости мои грехи и очисти меня. Я благодарю Тебя за то, что Ты умер за меня. Прошу, войди в мое сердце и будь в нем всегда…
Глава 22
Есть люди, которые, открыв для себя Бога, кардинально меняются. Они в считанные дни бросают пить, перестают употреблять нецензурную лексику и врать. Они бросают работу, где раньше без всякого угрызения совести занимались подделками, коррупцией и прочей неправдой, и из мира блуда и разврата резко переходят на сторону целомудрия и правильности. Ведь для Бога нет ничего невозможного. Для некоторых преображение наступает постепенно. Полина начала меняться с той части себя, которая какое-то время даже казалась безупречной. Лишь недавно она стала ощущать, что именно в этой сфере пора срочно наводить порядок.
Однажды в небольшом кафе, куда она пришла со Светой немного поболтать и порыбачить на будущего жениха подруги, она почувствовала, что второе было немного неуместно, учитывая то, что обе девушки обладали далеко незаурядной внешностью, и им не составляло труда обратить на себя внимание. Сделав заказ, Полина направилась к Свете, которая удивленно наблюдала за кислой гримасой на ее лице, которую она пронесла до самого столика, где та ждала ее. Обходя столики, Полина неуверенно оглядывалась, будто старалась, чтобы ее не заметили.
– У тебя что дырка на колготках? – улыбнулась Света, – ты как будто от кого-то прячешься.
– Ага, от маньяка, – возмутилась Поля. – Видишь вон тот худощавый, седоватый мужик в очках за столиком у стенки слева? Он на нас пялится с той самой минуты, как мы вошли.
Сделав вид, что не замечала этого раньше, Света оглянулась.
– Да не похож он на маньяка, не беспокойся.
– Сама знаю, что не похож, но мне неприятно. Да и как он может? – возмущенно прошептала она, ведь даже на расстоянии, на котором они находились, было четко видно, что на том самом пальце той самой руки блестело то самое кольцо. Света лишь с грустью вздохнула.
– И почему всегда клюют не те?
– Мы не в праве их осуждать, – объяснила Брук, когда они увиделись в воскресенье после собрания у миссис Диаз, которая пригласила их на Полинино любимое овсяно-клюквенное печенье, – мужчины слишком визуальны, и им сложно это контролировать. Это прекрасно, когда мужья восхищаются красотой своих жен, но, к сожалению, иногда мы сами бываем виноваты, когда кто-то посторонний нахально на нас пялится. Ведь только от нас зависит, сколько мы будем им показывать.
По мнению Полины, Брук, как и другие девушки в церкви, одевалась чересчур скромно. В Америке не так много женщин, которые изощряются в одежде. Видно, это напрямую связанно с менталитетом. Заметно, что в странах, где не все в порядке с экономикой, девушки делают все, чтобы обратить внимание на себя противоположного пола, сами не замечая того, что всем своим видом показывают, что потеряли уважение к себе и чувство достоинства. Выйти замуж считается пределом мечтаний, и когда эта мечта любой ценой сбывается, разочарование, которое наступает вскоре, длится дольше, чем сами ожидания.
– Тогда как правильно и где же мера? – возмутилась Полина.
– Хороший вопрос, – иронично ответила миссис Диаз. – У мужчин настолько развита фантазия, что даже если на нас будет надет балахон, они смогут дорисовать то, чего не видно. Конечно, от них тоже многое зависит, но нам необходимо приложить все усилия, чтобы не быть для них соблазном.
– Но если мы не будем выглядеть соблазнительно, то кто же на нас посмотрит? Никто ведь не заметит нашей красоты? – удивилась Полина.
– Рекламируя свою фигуру, ты не сможешь привлечь что-то хорошее. Достойный молодой человек вряд ли захочет быть с такой девушкой. Мы должны одевается так, чтобы это вызывало у мужчины уважение, а не бесстыдную похоть. И я ни в коем случае не говорю, что мы не должны быть красивыми. Как раз наоборот. Бог создал нас такими, и я не думаю, что Он против того, чтобы одежда украшала нас. Я уверена, что твоему будущему мужу будет приятно, если ты будешь стараться хорошо выглядеть для него, но гораздо более он будет ценить твою внутреннюю красоту, которую крайне непросто развить в себе, но она бесценна и неувядаема, в отличие от внешней.
– Ты не должна беспокоиться о том, чтобы кого-то привлечь. Ты – принцесса, Полина, дочь Царя всех Царей, и у Него есть самый лучший план для твоей жизни и самый лучший человек, с которым тебе предстоит идти вместе по жизни– с энтузиазмом произнесла Брук, когда подвозила Полю до автобусной остановки после их разговора.
Воспользовавшись тем, что они затронули эту тему и что остались одни, Полина осмелилась задать вопрос, ответ на который интриговал ее любопытство:
– А у тебя так заблестели глаза, когда ты заговорила об этом самом «человеке». Наверное ты уже даже знаешь кто твой «спутник»?
– Возможно, – загадочно улыбнувшись, ответила она.
– Возможно, значит, скорее всего, что да?
– Возможно, значит, что, может быть, да – вздохнула Брук – и мне просто нужно набраться терпения. Я старомодная, и твердо уверенна, что ответственность сделать первый шаг лежит на нем.
Полина вспомнила Макса, который подвозил ее. Она не сомневалась, что Брук имела в виду его. Странно, что такой очаровательный молодой человек может быть нерешительным. Наверное, отношения между парнем и девушкой происходят по-другому среди верующих. А, может быть, дело в расстоянии. Еще раньше Брук обмолвилась о том, что Макс живет в Бостоне и приезжает в Джорджию лишь раз в полгода.
– Но даже если я ошибаюсь, – продолжила она, – и мой будущий муж не тот, о ком я думаю сейчас, я все равно буду верна ему, даже пока буду ждать его, ведь кто бы это ни был, он достоин этого.
Такое решение Брук приняла еще в детстве. Когда ей было лет двенадцать, и ей начал нравиться Бен, который ходил с ней на математику, мама решила, что самое время рассказать дочери о превосходстве чистоты над процветающей в нашем мире безнравственностью. Тогда она и узнала, что дочь Царя Царей, настоящая принцесса, не согласится отдать самое ценное первому понравившемуся парню, ответившему ей взаимностью, но она будет ждать самого лучшего, того, кого для нее приготовил Господь.
В семнадцать, когда она с семьей уехала в долгосрочное миссионерское путешествии на Украину, она познакомилась с молодым человеком, который только приехал из другого города и стал ходить в их церковь. Он очень хорошо знал английский и часто помогал ее семье переводами. Иногда она мечтала, что это и был тот самый принц, но он был просто другом.
В восемнадцать она встретила человека, который по всем существующим критериям был похож на принца: богатый, популярный и невероятно красив. Он дарил ей подарки и водил в рестораны, не в простую пиццерию, куда ходят обыкновенные подростки, а в настоящий изысканный ресторан, куда ее родители могли пойти только раз в несколько лет по особому случаю. Виделись они редко, и иногда он вел себя странно, но он был слишком хорош, чтобы она замечала его недостатки. После нескольких недель их знакомства он предложил ей перейти на самый важный, по его словам, в их отношениях уровень. Это было на вечеринке, в загородном доме его родителей. Он повел ее в роскошную спальню на втором этаже, украшенную розами и лилиями. Тусклый свет, огонь свечей и легкая музыка окрасили каждый угол комнаты романтикой, и все было так по-взрослому, как в фильмах. Шум от вечеринки исчез одним хлопком двери за ее спиной. Но тогда, глядя в его глаза, она не могла не вспомнить то, о чем столько раз слышала на женской группе. Вся эта сказка происходила слишком рано.
«Мне уже восемнадцать», – пыталась она оправдать себя, по законам этой страны она уже достигла совершеннолетия, а некоторые ее подруги одногодки уже давно это делают.
«Но ведь ты не вышла за него замуж, значит, он не твой, и ты не его…», – написало ее сознание то, что бы ответила на это миссис Морисон, миссионерка из Луизианы, которая вела женскую группу.
«Но я люблю его, и он – меня, я знаю это».
«Любовь – это не чувства, внезапно вспорхнувшие сотней неземных птиц. Вспомни тринадцатую главу Первого послания к Коринфянам, мы всю жизнь маленькими шагами стараемся приближаться к ней, и многие умирают, так и не узнав ее. Но в то же время уже сейчас ты можешь практиковать любовь к своему будущему мужу. Начини с терпения…».
Миссис Морисон говорила эти слова ко второму лицу множественного числа всем девчонкам в группе, но тогда на вечеринке ей показалось, что они особенно относились к ней. Она сказала принцу, что решила ждать. Он не стал ее уговаривать, но остаток вечера провел в компании гламурной шатенки, и на глазах у Брук, будто специально, повел ее на второй этаж, где они скрылись за знакомой дверью. Тогда Брук, размышляя о происшедшем, пришла к интересному выводу, который начисто стер ее обиду. Принц, не смотря на свой статус, был похож на большинство парней, которых она встречала раньше. Он часто говорил, что думал, не боясь задеть чувства и достоинство других. Конечно, делать у него это получалось более красноречиво и остроумно, чем у обыкновенных ребят с улицы. Он был волшебником, способным выполнять желания, но только когда ему это было выгодно. Он мог вести себя непристойно, грубить, льстить и обманывать. Он никогда не отказывал себе в удовольствиях… И тут она вспомнила о друге. Он тоже был талантлив, умен и привлекателен, но он будто был чужим миру, в котором он жил. Он разговаривал немного медленней, так как обдумывал каждое свое слово. Он приходил на помощь, даже когда это было неудобно, и ничего не требовал взамен. Конечно же, он не был совершенным, но было видно, что он старался бежать от того, что Полину учили называть «грехом». И поступал он так не потому, что хотел угодить другим. И не потому, что был трусом или слюнтяем или святошей. Он просто по-настоящему верил в Бога и боялся Его.
Брук вернулась на родину, надеясь, что ее пути с другом когда-нибудь снова пересекутся, и он окажется ее принцем. Тогда она утвердилась в своем решении. Она решила ждать.
– А если ждать уже поздно? – тихо промолвила Полина.
– Ждать никогда не поздно, – улыбнулась Брук, – если мы знаем, где в прошлом совершали ошибки, то мы можем принять решение не повторять их.
Вернувшись домой, Полина помчалась к первому, что волновало ее на тот момент. Это был ее гардероб. Она будто увидела его сквозь прибор, который показал ей всю вульгарность, кишащую в ее шкафу.
«Я больше не могу так одеваться!».
В отчаянии она застыла, изучая свои вешалки и полки, пытаясь посчитать, сколько денег ей бы понадобилось, чтобы обновить их содержимое.
Но даже пройдясь по магазинам в поисках чего-то достойного, можно лишь разочароваться только от того, что из всего изобилия трудно найти, например, хорошие брюки, которые не обтягивают. Свободный крой уже давно не в моде, а если брать на несколько размеров больше, то смотреться они будут просто нелепо и не эстетично. И все же из каждой ситуации есть выход, даже если это небольшая щель в стене.
Вначале было сложно представить себя в консервативных нарядах. В некоторых моментах ей помогло то, что она заметила, как делала Брук. Под симпатичные кофточки с декольте можно надевать подходящие по цвету топы, на безрукавки – легкое болеро, а слишком обтягивающие джинсы носить с туниками и длинными блузами… «Ну вот, все не так страшно…».
– Ага, – саркастически промолвила Света, когда Поля объявила ей о своем решении, – а мини-юбки можно использовать как подкладку под прозрачное платье, и сверху можно надеть майку.
– А это ты тоже хорошо придумала! – обрадовалась Поля.
– Ты спятила, подруга? Скажи мне, кто ты и куда ты забрала мою Польку Кравец?
– Да нет, честно говоря, я уже давно понимала, что в жизни нужно что-то менять. Вначале я тоже растерялась, но теперь мне все больше и больше нравится эта идея.
– Ну, как хочешь, в принципе меня это устраивает, теперь красивые парни будут смотреть только в мою сторону, а ты будешь серой мышкой на моем фоне.
– Я не против. Только за это мне нужна будет твоя помощь.
– Вот только не надо. Я тебя этого делать не заставляла.
– Ну, тогда просто по-дружески у меня есть к тебе просьба. Помнишь, в подвале у твоих хозяев есть швейная машинка. Ты могла бы попросить у них разрешения, чтобы я иногда приходила и могла ею воспользоваться?
– Та рухлядь? Ей ведь, наверное, лет двести. Она когда-то стояла у них в гостиной, как антиквариат, а теперь даже эти сумасшедшие америкосы одумались и осознали, что этот кошмар не вписывается в интерьер.
– Выглядит она, может, и не очень, но она работает, и я точно знаю, как ею пользоваться. У моей бабушки такая же машинка, и мне приходилось именно на ней строчить домашние задания, так как никто из нас на нормальную швейку из этой эпохи не заработал.
– Я-то с ними поговорю, но ты смотри, я бы на твоем месте одумалась.
Но одуматься ей не пришлось. Полина слишком любила красиво одеваться, чтобы проиграть эту борьбу. Иногда хороший вкус нужно подвергнуть испытаниям, чтобы сделать его безупречным, а мозгу нужно пережить серьезную встряску, чтобы в нем родились идеи.
Глава 23
Макс вернулся лишь полгода спустя на каникулы, когда конец весны принес на землю много ярких красок и невыносимый палящий зной в Джорджию. В течение уже трех лет только здесь замедлялся бешеный круговорот суеты. Здесь был его дом. Здесь была оставлена частичка его сердца. И каждый раз, когда он садился в самолет, крылья которого несли его сюда, он оживал в надежде. Когда-то эта надежда носила имя девушки. Здесь по-прежнему жила та, в которую он когда-то был влюблен, которая однажды пришла из его прошлого, чтобы стать одной из тех, кто помог пройти самый трудный в его жизни экзамен. Но она не пожелала стать частью его настоящего. Другой человек оказался более достойным ее любви. Смириться с этим было непросто, но у него это получилось, и муки от разочарования прекратились, напоминая о себе лишь тогда, когда она была рядом. Поэтому он предпочитал избегать встреч с нею, хотя бы когда это было возможно. Теперь он приезжал сюда не ради нее. Может быть, по инерции, потому, что привык, а, может быть, просто потому, что в другом месте он так и не нашел тех, кто сумел бы создать для него хотя бы иллюзию дома. Здесь были те, кто знали о его прошлом, но принимали его, как себе подобного, как будто он таким был всегда. Здесь любовь была видна и ощутима, несмотря на то, что рядом с ней находилось поле боя, где он сражался на самой трудной в своей жизни войне, которая несмотря ни на что, обернулась ему во благо.
За последние полгода в его родной церкви немного изменился фасад, парковка была в процессе реконструкции, а офис пастора Луиса Диаза выглядел почти так же, как и полгода назад. Все тот же громоздкий деревянный письменный стол с двумя креслами с одной стороны и коричневым кожаным офисным стулом – с другой и, конечно же, два широких книжных шкафа по обе стороны комнаты. Немного зелени добавило непонятное искусственное дерево в углу возле входа, которого раньше здесь не было.
В эти стены он приходил за ответами. Он и сам знал, где их искать, но внутри толстой жизненной инструкции с большим количеством страниц человек с богословским образованием и большим практическим опытом ориентировался куда лучше. Для Макса он стал отцом и, одновременно, не смотря на разницу в возрасте, лучшим другом. Спустя несколько дней после своего приезда, Макс в очередной раз пришел к нему не за советом, а просто поговорить, правда, в этот раз это оказалось не вовремя. Это был один из тех дней, когда они организовывали благотворительное мероприятие с обедом для малообеспеченных. Один из тех будних дней, когда церковь оживала большим количеством людей, и было трудно сосредоточиться на разговоре. Служителям приходилось часто беспокоить пастора по тем или иным делам. В очередной раз постучали в дверь во время их молитвы. Это был парень в волонтерской рубашке, племянник пастора.
– Кейден, я скоро спущусь к вам и буду в вашем полном распоряжении, – сказал ему пастор, – нам сейчас необходимо несколько минут.
– О нет, мистер Диаз, на этот раз я не к вам, я вижу, что у вас Макс, нам там внизу нужна его помощь.
– Моя? – Макс удивленно взглянул на молодого человека.
– Я отпущу его к вам через несколько минут.
По окончанию их короткого разговора, Макс спустился на первый этаж в служебную комнату. По дороге туда он внезапно почувствовал легкое волнение. Это как раз то место, где чаще всего можно встретить Брук во время таких мероприятий. Он давно о ней не думал, и их встречи теперь должны были проходить для него гораздо легче, однако, когда они виделись последний раз зимой, это волнение тоже присутствовало. Кейден встретил его у входа, но оказалось, что его помощь уже была не нужна.
– Все в порядке, дружище, пока я бегал за тобой на верх, они нашли русскоговорящего человека, так что если тебе нужно еще немного времени с пастором…
– Да нет, на сегодня мы уже закончили. Так я тебе понадобился в качестве переводчика? А для кого?
– Ну да, и не только. Одна дама с ребенком, пришедшая на программу, потеряла сознание. Она пришла в себя, но вид у нее жуткий, и лоб – как кипящий чайник, – у нее температура. На английском она разговаривает мало, даже ее пятилетняя дочь понимает чуть лучше, хотя все равно с трудом. Обе разговаривают только по-словацки и по-русски.
Кейден указал на маленькую худощавую женщину в запачканном худи и очень потертых джинсах, ребенок рядом с ней разговаривал с девушкой. Подойдя ближе, он почувствовал облегчение – это была не Брук.
– Она отказывается ехать в больницу, – добавил Кейден, – думаю дело в страховке, не уверен, что она у нее есть. Я вспомнил, ты говорил, что знаешь врача здесь, который занимается благотворительностью…
– Я попробую ей помочь.
Подойдя ближе, Кейден представил его женщине:
– Это Макс, он тоже разговаривает по-русски. Он раньше жил в Украине.
– Меня зовут Марта, – ответила женщина на русском, едва шевеля шершавыми губами.
– Как вы себя чувствуете, Марта? – спросил он, присаживаясь на диванчик напротив, на что она лишь вздохнула в ответ. Внезапно его взгляд упал на русскоговорящую девушку, и его глаза расширились от удивления.
– А это – Полина, – представил ее Кейден, – она помогает нам с декорациями.
– Да, подруга Брук. Мы знакомы, – перебил его Макс, бросив беглый взгляд на нее. Это была та самая девушка, которая случайно оказалась в их церкви в новогоднюю ночь.
Кивнув, Полина тут же отвела глаза, почувствовав смущение от воспоминания о том, как Макс отвозил ее домой из клуба. Она в какой-то степени даже была рада, что он был в другом штате, и все эти месяцы они не пересекались. Женщину долго уговаривать не пришлось: по ее побледневшему лицу и столь ярко выраженной лихорадке было понятно, что ее состояние лишь ухудшалось, и она была уже согласна на любой вариант. Макс помог ей подняться, и они вместе направились в сторону стоянки. Почувствовав себя лишней, Полина собралась уходить.
– Ты очень спешишь? – остановил ее Макс.
– Да нет, думаю, там уже справятся без меня.
– Ты не могла бы поехать с нами? Я подумал, ей будет комфортней, если рядом будет другая женщина. Тем более, что ты с ней дольше знакома, чем я.
– Всего лишь на несколько минут дольше… Но у меня сегодня выходной, так что меня это не затруднит.
Макс пристроил на заднем сидении детское кресло, одолженное у кого-то из прихожан, туда они посадили дочь Марты. Полина села рядом с ней. По дороге они большую часть времени молчали, стараясь не напрягать обессиленную пассажирку. В какой-то момент глаза Полины случайно встретилась с глазами Макса в зеркале, и его взгляд напомнил ей о ком-то из ее прошлого.
