Kitabı oku: «Игра Судьбы. Ветер и Роза», sayfa 2
– Скоро в Пларну придём, – сказал Гилар, поправив сумку на могучем плече. – Если опять не надует чего с вершин, и не придётся отсиживать по пещерам. Или как вон тому – посреди дороги.
Кейрэн увидел, что дальше, если спуститься чуть вниз, рядом с телегой суетится какой-то мужичок. Похоже, беда стряслась с колесом. Женщина, видно, супруга неудачливого ездока, причитала и охала, сидя на поклаже, жалуясь на то, что теперь-то они до темноты никак домой не успеют.
– Поможем? – нерешительно спросил у отца Кейрэн. Тот, вместо ответа, решительно отправился к горемыкам.
– Что тут?
– А, добрый человек, – хозяин телеги сперва, казалось, немного испугался широкоплечего Гилара, но, увидев рядом с ним щуплого мальчишку с котомкой понял, что перед ним простые путники, а не душегубы. – У нас тут колесо соскочило с оси. Дорогу-то размыло, телега в грязи завязла, так оно и… Ты не проходи мимо, помоги, может?..
– Уже ж не прошёл, – буркнул Гилар. – Кузнец я, не бойся. Из Гроссы в Пларну идём, оттуда в Крелейн.
– И мы в Пларну. Живём там, – подала голос крестьянка с телеги.
– Значит, по пути. Ты, мать, давай-ка, на землю слезай, пока чинить колесо будем. Сама же знаешь: баба с возу – всем и легче.
Женщина заохала, но долго просить себя не заставила.
– Кей, за лошадью подойдёшь пока, – велел отец, снимая с плеча сумку и развязывая плащ.
Мальчишка кивнул, и, бросив взгляд на хозяев лошади – не против ли они такого самоуправства, приблизился к кобыле. Хозяин был не против, и, выпрягши гнедую, Кейрэн потянул её дальше и вперёд – к пересекавшему маленькое плато узкому и бойкому горному ручью.
– Сам не плещись особо, – Гилар закатал рукава. – Замерзнешь в студёной – начнёшь дохать – так в пути и кину. Ну-ка, взяли!
Они с мужиком приподняли телегу, затевая нехитрый ремонт, пока женщина суетилась вокруг, отчаянно желая помочь, но не зная, чем именно. Кейрэн за это время напоил и даже почистил лошадь, прошелся с нею по лужку, где она остановилась пощипать травы, и сам, будто забыв наказ занятого отца, вдоволь набегался по воде у невысокого искристого водопада. Места здесь, на его родине, всё же радовали глаз простором и живописностью.
Скоро телега ладно стояла на всех четырёх колёсах, лошадь вернули под хомут, а ездоки поправляли свою поклажу.
– Вот спасибо-то, – в который раз поблагодарил Гилара хозяин телеги. Звали его, как узнал Кей, Вагран, а жену его – Эрмой. – Раз всё равно в деревню нашу идёте – так давайте вас и подвезём.
– Да и остаться на ночь в нашем доме можете, раз так, – вторила мужу Эрма.
– Отказываться не стану, – согласился кузнец, залезая на облучок рядом с возницей.
Кей запрыгнул на телегу следом за всеми, и лошадка потянула воз.
– Значит, в самую столицу направляетесь? – Вагран почмокал губами, чуть подгоняя гнедую.
– Да. В Академию Вент де Росса поступить хочу, – ответил Кей, не дождавшись позволения отца. Тот, впрочем, даже не обернулся.
– Ой как! – всплеснула руками Эрма. – Там же простых людей делают магами! А потом они по всей стране нуждающимся помогают – и на земле, и на морях… Кейрэн, если поступит, враз сможет весь наш край прославить! Так и будут говорить – вот идёт Кейрэн Хоуарн из Аурентерны, рождённый в Солфланских горах и обученный великими волшебниками-Архадами!
– Дело хорошее вы задумали, – одобрил Вагран. – После той войны с ксайтридами много магов наших, говорят, не вернулось, не только войсковых ребят. Вот и собирают сейчас достойную детвору со всех провинций. Всем дают шанс.
– А из вашей деревни разве не поедет никто? – встрепенулся Кей.
– Нет, – отозвалась Эрма. – У нас так-то или малые все, или уж больно взрослые – по хозяйству помогают. Если все учиться в столицу пойдут – кто работать будет? Да и нет у нас прямо таких шибко грамотных-то, чтобы с городскими тягаться. Сельские школы-то…
– Стало быть, Кей, лучшим учеником в Гроссе был?
– Преподобный Ренан, учитель наш, меня и надоумил его в столицу вести, – буркнул Гилар, начиная, кажется, уставать от этой беседы. – Значит – счёл, что есть у Кея надежда.
– Надежда – она всегда быть должна,– согласился Вагран. – А мы, давайте-ка, свет разожжем. Вечереет.
Гилар кивнул, и зачиркал огнивом, зажигая свечные лампы, поставленные на колышках по краям телеги. На горы опускались тёплые сумерки.
Глава 2
Деревеньку Пларна Кейрэн так толком и не увидел. Приехали они уже по темноте, пока добрались до хаты Ваграна и Эрмы, пока помогли им разобрать воз, подойти за лошадью, пока разделили с хозяевами ужин, уже настала ночь. Эрма постелила гостям на лавках, и Кей, утомившийся за день, заснул, едва опустив голову на прохладную набитую сеном подушку. Спал он так крепко, что и снов никаких не видел. А утром они с отцом опять встали засветло, и отправились в дорогу ещё до восхода; хозяева только благословили в добрый путь, да до ворот проводили. По деревеньке в рассветном сумраке путники прошли вдоль главной улицы в несколько домов к самой околице, мало чем от родной Кею Гроссы отличавшейся. Но впереди, за Митрийнским перевалом, ждал портовый Крелейн, за ним и другие города, а там и сама столица, и жажда увидеть её чудеса поскорее подгоняла сонного Кейрэна без устали двигаться вперёд.
В горах ещё лежал густой туман, застилавший дорогу, идти приходилось медленно. На самом отходе от Пларны, в седой дымке посреди поля смутно угадывались очертания башенных мельниц. Ветряки со спущенными сейчас парусами стояли на тихом безветрии молчаливыми громадами, не шелохнувшись, и Кей снова вдруг подумал о том, как ему хотелось бы управлять ветром. Заставить бы его по одному мановению руки лететь, куда надо, крутить лопасти мельниц, чтобы жернова работали без устали. Или ещё какой-нибудь механизм придумать – пусть вместе с людьми трудится, а лучше – за них!
Когда на небе вновь воцарилось яркое солнце, и туман полностью растаял, отец и сын, ушедшие уже далеко от второй деревни, сделали привал.
– Недалеко осталось, – Гилар махнул рукой, в которой держал флягу, в сторону дальних гор. – Вон уже перевал виднеется. К закату в Крелейн придём.
Кей посмотрел вдаль. Там, между чёрными, острыми словно зубья, скалами, виднелся провал Митрийнского перевала. Ехать до него на телеге было несподручно: хорошая дорога, пригодная для колёс, делала большой крюк. Узенькими пешими тропами, вившимися по самым кручам и в тесных проходах меж валунами, дойти до перевала можно было в разы быстрее, хоть и не в пример опаснее.
Впрочем, путь к Митрийну прошел без особенных приключений. Лишь пару раз отец вынужден был протягивать Кейрэну руку, а один и вовсе перехватил его поперёк туловища в подмышку, да молча преодолел трудный участок тропы. Зато дальше, у перевала, они встретили попутчиков на скрипучей арбе, и до порта доехали, расслабив уставшие ноги.
Портовый Крелейн показался Кею невероятно шумным и людным – совсем не чета родной деревне! Сколько здесь было новых лиц, новых запахов, звуков – и сосчитать нельзя. Чем ближе к берегу, тем выше были фундаменты у окрестных домов, чтобы вода в случае лихой непогоды, не подтапливала нижних этажей и подвалов. Мальчишка чуть шею себе не свернул, оглядываясь на постройки, пока арба везла путников через весь городок к самой пристани. Здесь было еще интереснее. Рыбацкие лодки и ботники, кораблики побольше – с грузами, пассажирские, что прибывали и отправлялись в другие города Атарирского залива, по проливам Стэрт-Эскапьён, и Гратт-Эскапьён – в саму столицу огромной империи.
– Держись рядом, – велел Гилар, и зашагал по пристани, то и дело останавливаясь, чтобы поговорить с моряками и узнать, куда направится их корабль.
Кею стоило больших усилий не отставать от своего отца, и не отвлекаться, глядя по сторонам. Впрочем, на его счастье, потерять широкоплечего кузнеца из виду было совсем непросто. Наконец, найдя подходящее судёнышко, маленький когг, идущий в нужный им порт Таустен, и договорившись о проезде, путники отправились заботиться о ночлеге: их корабль отправлялся завтра поутру, а проводить всю ночь на пристани Гилару не хотелось. Зашли в небольшую таверну у берега, выстроенную на таком высоком каменистом выступе, что пришлось подниматься на два добрых десятка ступеней до двери.
Устроились за дальним столом в уголке. Кейрэну хотелось смотреть в окно, на огни над темнеющей водой, но отец даже слушать об этом не стал. Здесь, в углу, прислонившись к стене, можно было дремать, хоть всю ночь, и для него это было куда важнее, чем пялиться в темноту через мутное стекло. Гилар заказал пирог с рыбой, себе – кружку эля и травяного отвара Кейрэну, и, расплатившись медными сорранами, уселся на лавку. Скоро подошла одна из хозяюшек, принесла тарелки и кружки. Гилар, не глядя на сына, принялся есть.
– Надолго у нас? – хозяйка, то ли пленившись могучими плечами кузнеца, то ли надеясь получить с него ещё сколько-то монет, от стола отходить не торопилась.
– До утра.
– Чего ж комнату не наймёшь с кроватью? Наверху есть свободные… – она поправила локон, как бы невзначай выбившийся из-под светлого чепца.
– Нечего на комнаты тратиться, тут ночь просидим, – хмуро отрезал Гилар, – Ещё в Таустене на второй корабль надо, а там – чёрт знает, сколько ночлегов до столицы.
– А что тебе в столице-то?
– Сына учиться везу.
– Ах… сына, – хозяюшка будто только что заметила притихшего Кейрэна. – Ну – в добрый путь. Учёба – дело хорошее. А если ещё выпить потребуется, или в комнату всё же надумаешь – ты зови.
Гилар молча кивнул, и отхлебнул эля. Кей потихоньку пододвинул к себе кружку травяного отвара и кусок пирога. Морскую рыбу он пробовал впервые, и на вкус она отличалась от речной, которую они иногда ловили в горных реках и маленьких озёрах. Плотное, солоноватое мясо, которым был начинен принесённый на ужин пирог, понравилось мальчишке куда больше. Закончив с ужином, Кейрэн почувствовал себя сытым, сонным и невероятно усталым – словно весь сегодняшний день разом навалился на него. Положив под голову свою котомку, Кей свернулся на лавке калачиком, укрылся плащом, и тихонько засопел.
***
Новый рассвет Кейрэн встречал уже на палубе. И пусть кому-нибудь маленький одномачтовый когг показался бы не таким уж и серьёзным судном, для младшего сына кузнеца из затерявшейся высоко в горах деревушки это был по-настоящему чудесный, огромный корабль! Корабль, который нёс Кея в его первое в жизни путешествие по открытой воде!
Свежий ветер залива трепал волосы, раздувал парус – словно оживляя своим дуновением мечты Кейрена. И мальчишка, проворно бегая от одного борта к другому, всё смотрел на искрящиеся на солнце гребешки волн, на бескрайний простор ясных, высоких небес, слушал скрип мачты и корпуса корабля, плеск и шум воды – и нежной, и сильной, влекущей их судно к уже заметной на горизонте полосе берега.
К полудню путешественники уже сошли в порту Таустена, и Кейрен вмиг понял, что рядом с этим прибрежным городом портовый городок Аурентерны, его родной провинции, больше был похож на простую рыбацкую деревеньку. Всего за полчаса, проведенные на причале в Таустене паренёк быстро осознал, что на него тут смотрят, как на пустое место. Дети в порту – или простые попрошайки, или бездельники, которым никто не поручит серьёзную работу, да и покупателей толковых из них не выйдет – только путаются под ногами старших. Но не только поэтому Кей скоро и сам себе начал казаться будто бы не существующим: кораблей и лодок у этой пристани было больше, городские стены – выше, а народу – просто тьма!
– По сторонам не зевай! – Гилар схватил сына за шиворот, и поволок за собой по мосткам. – Корабль ждать не будет!
Кейрэн и опомниться не успел, как очутился уже на второй палубе за этот день. Новый корабль, хольк «Ладный», был куда больше первого – и мачты у него было две, и груза он вёз больше, и пассажиров. И были они вовсе не такими приветливыми, как те, что отбывали вместе с ними из Крелейна. Важничали, отворачивались да посмеивались – словно сами все были не простыми купцами, а большими господами.
Хольк, поймав время отлива, отошел от пристани, и устремился вдоль высоких крутых берегов пролива Гратт-Эскапьён в сторону столицы всей империи эледов. Шли медленно, ловя парусами лёгкий бриз и преодолевая береговые волны. Судно на них сильно качало, и Кею быстро сделалось нехорошо.
– Это ты его, никак, юнгой на флот устроить хотел? – с ухмылкой просил у Гилара один из купцов в длинном синем жилете с вышитым воротом, глядя, как мальчишка бледной тенью прилипает к борту, отчаянно цепляясь руками за перегородку.
– Нет, – кузнец устало посмотрел на сына, – в столичную Академию.
– О, брат, – протянул второй купец, в одежде чуть попроще первого, – уже ли в Вент де Россу надумали? Кто туда возьмёт такого? В нём вон, жизнь еле держится.
– Да что жизнь, – махнул рукой первый, – Ты скажи лучше, он читать-то умеет у тебя?
– Умеет.
– Ой ли! А пусть докажет. Медный фелхольд ставлю, что не осилит!
– Проверим, – буркнул Гилар, и, прошагав к сыну, в один рывок поставил его на ноги.
Кейрэн, зелёный, как волны за бортом, поднял на отца мутный взгляд.
– Читать будешь, – приказал тот.
– Сейчас?..
– Когда скажут.
Ноги не слушались, подгибаясь при каждом шаге, но тяжёлая рука отца, поддерживающая за плечо, заставляла бороться со слабостью.
– Не опозорь!
Подошли к большой бочке, у которой собрались купцы, раздобывшие уже книгу. Компания их увеличилась. Все смеялись, балагурили, кидая свои ставки – может Кейрэн читать или нет?
– Да он у тебя совсем дохлый, – махнул рукой кто-то, показавшийся Кею рябым пятном, из-за которого мальчишку снова замутило. – Я верное средство от этой болезни знаю! Сам лечусь каждый раз, когда на воду выхожу! Вот оно – настоечка из блошницы!
И он достал из своей сумки тёмную, оплетённую полосками кожи, бутыль.
– Ты, брат, сразу признайся, что не то, что на воду – ты и за ворота-то собственные без неё носа не кажешь!
– Врать не буду, – рябой прижал руку к сердцу, словно клялся. – Но раз мне помогает – так и малому поможет!
– Вот ещё – спаивать парня перед чтением, – возразил ему другой купец, в берете с тонким пером фазана. – Ты специально это, чтобы он, и без того болезный, совсем букв различить не мог! Стыдно! Стыдно! А ты вот, держи-ка. Пожуй.
Он протянул Кейрэну горсть сушеных кусочков имбирного корня. Мальчишка послушно отправил в рот несколько, зажмурившись, разжевал и с усилием проглотил. Стало легче.
– Оживает, – подтвердил купец в берете с пером. – Теперь всё будет честно.
– Вы сухарей ему принесите с солью, – сказал кто-то. – А то не ровен час кувыркнётся опять с бочки, да головой за борт повиснет вместо чтения. Надолго ли хватит того имбиря? Сухари-то надёжней помогают.
– Ладно вам, подождут сухари! Пускай уже читает! Я два серебряных сильганта поставил!
Кейрэну выдали незнакомую потёртую книгу, отлистали страницы наугад, и ткнули пальцем в одну из строк:
– Отсюда читай, малец!
Кей сосредоточился на слегка плывущих перед глазами строках, и начал:
– Дабы суп наваристый бобовый приготовить, возьми бобов высушенных да лущёных одну меру, грудинки подкопчённой лота три, колбаску охотничью, луковую головку, да трав ароматных, с солью намешанных, щепоть…
– Хорош! Это что хоть?
– Поварская книжица семейная, – рябой купец погладил себя по крутому животу. – Бабка моя по ней ещё готовила. Я эту книгу везде и всегда с собой вожу – уж больно там кушанья замечательно расписаны!
– Достаточно вам, господа хорошие? – спросил Гилар, перекрывая поднявшийся гвалт. – Или ещё пусть читает?
– Мне – достаточно! – махнул рукой купец в берете с фазаном.
– Да уж конечно! Ты же ведь и ставил на то, что он справится! Пусть ещё читает!
– Зачем же? И так ведь ясно, что может!
– На языке эледов-то может. А ну как пусть на общем почитает чего! – не желая мириться с проигрышем, предложил тот, что был в вышитом жилете.
– Не было такого уговора! Проиграл два серебряных – так гони монету, и не отпирайся!
– Да я ещё один сверху поставлю, если сдюжит!
– Ну смотри, за кошель тебя никто не тянул!
– Да бросьте! – рябой толстяк сделал плаксивое лицо. – По мне так всё уже понятно.
– Я буду читать, – неожиданно даже для самого себя вдруг сказал Кейрэн, словно устав от жужжания чужих голосов. – Давайте книгу.
– Ну… Погоди.
Пока один из купцов пошел за книгой, отпечатанной на общем языке, Кей почувствовал, что трусит. На общем разговаривали не только образованные люди в империи эледов между собой, на нём общались и с другими народами мира. На этом языке писались научные труды и книги, прекрасные стихи и баллады, и пошел-то он из самого города Вдохновения – светлого Киннара, а в незапамятные времена, говорят, с его помощью общались между собой разные народности Высших – великие магические расы… Кейрэн же, по точному выражению преподобного Ренана, общее наречие знал «сколько-то». И то – не все слова произносил правильно. Но ему очень нравилось слушать, когда учитель читал ему вслух стихи и отрывки повестей, написанных на этом красивом языке. И сейчас, когда ему принесут какую-то неизвестную книгу, половину слов в ней он, скорее всего, даже не сможет прочесть – даже если буквы будут ему знакомыми.
Мальчишка беспомощно посмотрел на отца. Тот, словно поняв его неуверенные мысли, нахмурился. Что же делать? Если Кей не сможет прочитать предложенные тексты – он опозорит родителя, и кузнец в сердцах того и гляди вышвырнет нерадивого сына за борт. Тошнота снова поднялась к горлу – теперь уже от страха.
– Ну вот и мы! – купец в синем жилете тем временем вернулся с книгой. – Читать будешь вот это. Стихи. Супруга моя к стихам весьма неравнодушна – всегда в дорогу мне выдаёт эту книжицу. Чтобы не забывал о ней, говорит. Ну да что я о пустом? Читай!
Он сунул Кейрэну в руки книгу. Слова заплясали у него перед глазами. Буквы вроде бы знает, а что написано угадывается с трудом…
– За… за гр…грань обед… обыденной… За грань обыденной весёлой… ох…
Вокруг послышались смешки, и разочарованные возгласы, а улыбающийся хозяин книги уже протянул руку, чтобы отобрать её у неумелого чтеца. И тут Кейрэн вспомнил – ведь именно это стихотворение ему много раз читал святой отец Ренан. И отдельные слова, начертание которых он понимал, это только подтверждали. Вот это повезло так повезло! Ловко увернувшись от тянущейся к нему ладони, мальчишка, глядя на раскрытые страницы, чтобы никто не догадался, что он рассказывает стихи по памяти, Кейрэн звонко продолжил:
– За грань обыденной Вселенной
Шагнуть в местах своих спеши
В мир, где пылает вожделенный
Огонь тоскующей души.
Туда, где сладкою истомой
Наполнен каждый вздох и взгляд,
Куда дорогою знакомой
Желания и сны летят.
Стремись надеждою и верой
Украсить прозу будних дней
В рутине Вереницы серой
Не оставляй мечты своей!..
Кейрэн закончил читать стихи, обеими ногами встав на бочку и вскинув вверх свободную руку – словно он рассказывал их высоким небесам и лёгкому ветру.
– Да не может того быть! В начале так сбивался, как вдруг… – купец в вышитом жилете развел руками.
– Дай-ка проверю, – рябой толстяк всё-таки забрал книгу у Кея. – Нет, братцы, все честно. В точности – буква к букве!
– Быть не может, говорю! Пусть ещё читает!
– Хватит, Дордан! – купец в берете с пером сложил на груди руки. – Проиграл – так честно расплачивайся! Торговаться мы тут все умеем.
– А вдруг он эти стихи наизусть знал?
– Полно вам, судари, – подал, наконец, голос Гилар. – Откуда бы сыну деревенского кузнеца знать стихотворные изыски? А что читать на общем обучен – так это букварь был у его учителя. Тот Кейрэна в столицу и благословил везти.
Кей посмотрел на отца с удивлением. Шутка ли – он сейчас сказал добрые слова о сыне, такие, каких паренёк от него никогда и не слышал. Голова закружилась, и Кейрэн, не справившись с собой, едва не рухнул с бочки. Подхватили, уложили на наскоро постеленные одеяла, сунули под голову тюфяк. Давали нюхательной соли, воды, ещё имбиря с сухарями. Измождённый и утомившийся, Кейрэн провалился в темноту.
Но монет, как потом оказалось, у Гилара прибавилось заметно.
***
Хольк «Ладный» шел по своему обычному пути. Вдоль берегов залива Гратт-Эскапьён, заходя ненадолго в некоторые портовые города, а на ночь всегда причаливая к берегу. Путешественники сходили с корабля, брали в наём комнаты и спальные места в ближайшей таверне или на постоялом дворе у пристаней, а по раннему утру снова поднимались на борт, и отправлялись в дорогу. Теперь и у Гилара с Кеем было достаточно денег для того, чтобы ночевать в постелях, хотя кузнец иногда перед сном пересчитывал оставшиеся монеты, словно прикидывал, хватил ли сбережений и на сколько-то дней в столице, и на обещанные дома гостинцы. Столичные цены наверняка зубастые, отхватят за раз больше сильгантов, чем потрачено за всю дорогу, вместе взятую. Гилар тогда ничего не говорил, только хмурился, завязывал кошель потуже, и прятал ближе к телу, за пазуху. Кейрэн, впрочем, чтобы понять, о чём именно думает отец, в объяснениях не нуждался.
В последний день пути на «Ладном» провели совсем немного времени. Поднявшись на корабль на рассвете, Кейрэн, всегда больше других радовавшийся стоянкам, едва успел унять начавшееся головокружение, прожевав очередную горсть сушеного имбиря, а все вокруг уже оживились. Обсуждали, кто куда прямо сейчас направится, готовясь скоро сходить на берег, в который раз проверяли сохранность товаров, и жали руки, вспоминая про тот или иной уговор.
– Ну, малец, – Дордан Римгаур, тот самый купец в синем жилете с расшитым воротником, который больше всех сомневался в способностях Кея, подошел к нему, и положил руку на плечо мальчишке. – Должен я признать, везучий ты парень. Да и умный, пожалуй. Таким и будь – где ума не хватит – там бери смекалкой и хитростью, а против тех, кто сильнее, в лоб никогда не иди. Жди. Ну да что я? Жизнь сама всему научит. А ты будь ловок, да на ус мотай.
Кейрэн выслушал наставление внимательно и кивнул, выражая признательность и не зная, как ещё можно на это ответить.
– Кланяйся, – подсказал Дордан. – Учителям в столице-то много кланяться придётся. Куда уж ты там учиться поступишь – пусть высшие силы решают. А по мне так главное, чтобы человек в самой жизни своей поступал правильно.
На этот раз мальчишка поклонился, следуя совету. Купец усмехнулся, потрепал Кея по макушке, и ушел потолковать с приятелями, прежде чем все сойдут на берег, и разъедутся дальше по своим столичным делам.
– Эй, – позвал Кейрэна отец, – пора переодеться. Не то примут в столице за нищего.
Сам он уже успел сменить рубаху, жиппон и дорожные штаны на те, что надевал по праздникам. И даже башмаки начистил. Кейрэн поторопился последовать примеру отца. Нарядился в свежий костюм, что мать собрала ему в дорогу; от него пахло домом и луговыми травами, которые сестры зашивали в мешочки, а потом подкладывали в сундуки для свежести белья… Стараясь поменьше думать об этом и побольше смотреть на берег, Кей пригладил гребешком волосы, и стал совсем готов к тому, чтобы сойти с корабля, как только скажут.
А тем временем «Ладный» совсем близко подошел к порту восточной половины города, Торониссу, и Кей даже рот разинул, глядя на громады домов и светлый камень высоких набережных. Кораблей и лодок вокруг – десятки. Движутся, снуют, режут водную гладь, связывая две половины города: вдали виднелась полоса противоположного берега, а перед ней – могучий, скалистый остров, на котором возвышались величественные стены. Ветер полоскал полотнища флагов над высокими башнями, а невероятные пролёты арок гигантского моста соединяли все части столицы – и восточную, и западную, и удивительный остров между ними, и уходили куда-то вдаль, к ещё какому-то дальнему островку, необыкновенному и значительному – каким Кейрэну показалось всё в этом городе. Да, ни одно другое поселение, что он видел по пути сюда, и близко не могло сравниться со столицей по красоте и великолепию.
– Рядом держись, – уже в который раз наказал отец, когда они с Кейрэном спустились по сходням на широкий причал. И, надо сказать, мальчишка действительно пару раз чуть не потерялся, засмотревшись по сторонам, прежде чем они ушли от кипящего народом порта подальше. Каменные набережные, разграниченные мостовые, заполненные экипажами и людьми, суетящимися, спешащими по делам – ни одного праздного жителя ни в порту, ни около, ни на соседних улицах. Отец же шел впереди, не оглядываясь и не сбавляя шага, будто бы знал, куда именно надо идти. Но было понятно – даже он сам не уверен, к кому нужно обратиться с вопросом о поступлении ребёнка в главную Академию страны, где искать хоть какой-то указатель или плакат с записью об этом. И почему он думал, что это будет так легко?.. Даже когда они пересекли полукруглую площадь, заполненную лотками и извозчиками – это никак не помогло, и не подарило никакой подсказки. Торопливые прохожие, к которым кузнец решил обратиться с вопросом об Академии, проходили мимо, пожимали плечами, поглядев на Кея, робко стоявшего за спиной отца, в лучшем случае ограничиваясь какими-то общими фразами, вроде: «так это вам в гимназию сперва» и «вот там дальше по улице спроси». Дальше по улице не оказалось ничего похожего ни на какие выдающиеся учебные заведения, да и народу было значительно меньше – будто бы все уже разбрелись по своим мастерским, да лавкам. К одной такой, совсем маленькой лавочке на углу, Гилар и решил подойти – тем более что у закрытых дверей под вывеской «Цветочное мыло и душистый воск» суетилась какая-то женщина, и было не похоже, что она собирается куда-то бежать, а значит не скроется от вопроса.
– Хозяйка, – громко позвал её Гилар, и, словно опомнившись, добавил с тенью любезности, – доброго утра тебе.
– Не доброе оно! – огрызнулась женщина, весьма уже, как оказалось, пожилая. Она оторвалась от своего занятия – попыток открыть ключом двери лавки, бросила на посетителей недовольный взгляд и выпрямилась, уперев руки в бока, и заслоняя спиной заевший замок. – Чего вам? Лавка закрыта ещё!
– Хотел спросить, не знаешь ли ты, где здесь у вас детей в Академию принимают.
– Этого сдать хочешь, что ли? – усмехнулась старуха. – Получше-то сына не нашлось у тебя? Ох, понаедет вас вечно, никакого спасу нет!
– Так где в Академию принимают-то? – повторил вопрос кузнец, проявляя невиданные для себя чудеса терпения.
– А там, дальше, в переулке, – оскалилась женщина. – Гимназия. В неё и городские, и провинциальные, и именитые, и такие вот подаются. А там и смотрят, кто для главной Академии подходит.
– В гимназии, что в переулке. Ну и на этом спасибо, – кивнул Гилар, пропуская все лишние услышанные слова, и обрался идти дальше.
– Не примут только твоего никчёмыша, – женщина, фыркнув, вернулась к заевшему замку. – Не про него честь…
Она кряхтела, отдувалась, тихонько ругалась и охала, но ключ, похоже, так и не желал проворачиваться.
Гилар ухмыльнулся ей в спину, глядя на эти бесплотные попытки. Потом перевёл взгляд на притихшего рядом Кейрэна, и скомандовал:
– Идём.
А Кей вдруг понял, как ему стало жаль эту старуху. Так жаль, что он не смог сделать и шага! Вот стоит она, бедная, от того на весь свет злая, что не может открыть дверь своей лавки. Отца разозлила, мальчишку обидела… А если к ней в назначенный час кто-нибудь из покупателей явится за этим самым мылом или воском, да не сможет их получить – он рассердится на старуху, тоже станет зол, а она – еще злее и несчастнее. И всего-то, что нужно сделать – открыть этот несчастный замок!
– Подожди, отец, прошу…
Кей, опасаясь тут же получить затрещину, подбежал к копошащейся у двери старухе.
– Бабушка, дайте помогу вам?
– Какая я тебе, недокормыш, бабушка?! А ну, прочь отсюда!.. Иди, куда шел, под ногами не путайся!
Кейрэн, в душе уже так проникшийся жалостью к старухе, не обратил внимания на её ругань:
– Я дверь вашу в один миг открою.
– Так уж в один миг? – женщина прищурилась, но, видно, потерявшая надежду справиться с замком самостоятельно, отошла от двери, пропуская мальчишку. – Ну попробуй…
Кей присел у замка, осторожно покачал ключом – тот еле шевелился. Замок сам по себе был простенький – только старый. Видно, проржавел внутри. И старуха очень удивилась, когда паренёк смог вытащить его из скважины, чего у неё никак не получалось – ни туда, ни сюда.
– Ключ достал – это ладно, – поджала она губы. – Дверь-то саму как прикажешь открыть теперь?
– Сила тут ничего не решит. Дайте, бабушка, шпильку.
– Шпильку? – старуха, помедлив, вытащила одну из-под чепца. – Ты чего это удумал?
– Замок открываю, – напомнил Кей. – Дайте ещё одну.
Старуха протянула мальчишке вторую шпильку, и, стараясь заглянуть Кейрэну под руку, с нетерпением стала ждать результата. Ждать пришлось недолго – уже скоро упрямые язычки, прощёлкав, поддались и дверь, наконец, открылась.
– Ай, да ты! – старуха погладила дверной косяк, будто это он помог ей, а потом повернулась к Кею. – Ловко ты замки вскрываешь! Жулик, не иначе!
– Я не жулик, бабушка. Я – Кейрэн Хоуарн, сын кузнеца.
– Ах, вот оно как, – протянула женщина, – кузнеца… Ну – поклон твоему отцу!
Она махнула рукой недовольному Гилару, который, хоть сперва отошел порядочно, всё-таки вернулся, и сейчас стоял, дымя трубкой, и ждал, чем закончится дело.
– Вы не очень-то серчайте на меня, – заявила старуха, поправляя фартук. – У меня характер – не мёд, когда кости на погоду ломит, а тут ещё и день с утра не задался… Молоко убежало, любимая миска разбилась, старик мой на работу отправился – обед взять забыл, хоть с вечера готовила. Думала отнесу ему, только в лавку загляну – как раз до полудня ко мне за мылом прачки прийти должны, расплатятся – я и к нему успею. А тут дверь эта окаянная… Да вы ещё.
– И мы-то, бабушка, с дверью вам и помогли.
– Верно, верно. Ладно. За добро добром, даром что у меня характер… Вы в ту гимназию, что дальше в переулке, не ходите. Она здесь к порту ближайшая, так вот что в ней, что в той, которая ближе к городским воротам со стороны цитадели, мест уж два дня как нет. Но в тех, что недалеко от сада и от ратуши ещё места могут быть. Если что, всего гимназий таких в этой половине города четыре, да на том берегу столько же. Хоть в одной место-то найдется. С парня ещё может выйти толк…
– Спасибо на добром слове! – с улыбкой поблагодарил Кейрэн.
– Вот как ещё поступить можно, – спохватилась женщина, – я теперь, из-за двери этой проклятой, от лавки отойти не могу, а вам всё равно в город нужно, и вы его толком не знаете. Отнесите моему супружнику обед – а он вас до гимназии нужной и проводит. Он извозчиком работает, у самого Моста Тысячи Звёзд стоит, со стороны порта. Мимо моста вы никак не пройдёте, а там – если повезёт – и мужа найдёте моего. Его Рутгар Трозиль зовут. Вы ему корзину передайте, да скажите, что супруга его дражайшая, Дална – то есть я – обед передала, и просила вам помочь. Ну как?
