Kitabı oku: «Офис. Нерассказанная история величайшего ситкома 2000-х», sayfa 7

Глава 8
Дуайт
(«Из него получился бы отличный нацист»)

Во втором сезоне создатели продолжали прорисовывать детали вселенной «Дандер Миффлин» и дорабатывать характеры персонажей, но особенности характера Дуайта они определили с самого начала. Согласно задумке, Дуайт должен был отдаленно напоминать Гарета Кинена из британского «Офиса»: им обоим полагалось быть помешанными на субординации, соперничать с харизматичным менеджером по продажам, который сидел за соседним столом, и обладать удивительной способностью привлекать красивых женщин, будучи законченными гиками без адекватного чувства юмора и самоиронии. Но сценаристы «Офиса» придумали Дуайту совсем другой имидж, сделав его свекольным фермером с чертами амиша, который при этом фанатеет от «Звездного крейсера “Галактика”», «Гарри Поттера» и хеви-метала. Эта удивительная смесь хара́ктерных противоречий сделала его самым эклектичным персонажем шоу. И сегодня невозможно представить в этой роли кого-то, кроме Рэйна Уилсона.

Рэйн Уилсон:

– Кто-то описал Дуайта словосочетанием «фашистский задрот», и, мне кажется, это достаточно точно его характеризует. Он помешан на иерархии, власти и системности.

Роб Шеффилд:

– Дуайт всегда был намного многограннее Гарета. Мне нравится Гарет, но Дуайт зацепил меня с того самого момента, как жажда власти загнала его в ловушку. Помню, как лет десять назад Рэйн приходил в Rolling Stone на ланч с прессой и невероятно честно ответил на вопрос о том, почему ему было так легко вжиться в эту роль: «Люди, которые пробуются на роли в ситкомах, – комики, а не артисты, поэтому они не знают, как создавать персонажа. Я же не считал это проблемой. Я просто знал, что могу это сделать».

Рэйн Уилсон:

– Для меня было очень важно иметь максимально дурацкую стрижку, и я специально ее продумывал. Как и тот факт, что Дуайт все еще ходил с пейджером, которые уже лет восемь как были сняты с производства. На случай, если вдруг у кого-то остался его номер. И когда много таких деталей собираются вместе, персонаж словно начинает прорастать внутри тебя. На мой взгляд, задача актера как раз таки в том, чтобы пропустить этот импульс через себя и не противиться ему. Да, Дуайт обожает иерархию и власть. Поэтому он будет стараться доминировать даже с помощью языка тела и стоять неприлично близко к собеседнику. Это такая фишка альфа-самца.

Крид Брэттон:

– Рэйн Уилсон – абсолютный гений, один из немногих от природы смешных людей на нашей планете. Его инстинкты безупречны, и он никогда не сдерживал себя.

Кэролайн Уильямс (сценарист, 3-й сезон):

– Мне кажется, персонаж Дуайта должен иметь прототип в реальной жизни. Может быть, это какой-то знакомый Грега, потому что Дуайт получился очень уж цельным и настоящим. Однозначно Рэйн привнес в него очень многое. В нем было столько северно-пенсиль-ванского, с этим его помешательством на брутальных автомобилях вперемешку с фермерством и очевидной отсылкой к амишам.

Дэниэл Чун (сценарист, 6–8-й сезоны):

– Изначально Дуайт – архетипичный угрюмый задрот или невыносимый коллега. Но уже в начале второго сезона ему добавили все эти дополнительные грани, которые сделали его по-настоящему особенным и интересным для зрителей.

Рэйн Уилсон:

– Очень логично, что он изначально свекольный фермер, потому что если вы когда-нибудь сталкивались с фермерами, то замечали, что они слегка не от мира сего. Как бы они ни старались. Даже если они держат себя в руках и делают обычные вещи, они все равно до конца не вписываются в городскую жизнь. Они просто про другое: про землю, про фазы Луны, волков, сезоны посева и созревания… И все это гораздо им ближе, чем человеческое общение.

Джастин Спитцер (сценарист, 3–9-й сезоны):

– Интересно, что в его характере сочетается несочетаемое. Я всегда предпочитал его фашистской стороне ту, которая отвечала за кастомные автомобили, хеви-метал и умение отрываться. При этом у него есть еще одна очень странная грань: про фермера квазиамиша³⁷. Еще раз, на первый взгляд, одно с другим вообще не вяжется, но в итоге за счет всех этих противоречий характер получился объемным.

Натан Рабин:

– Чаще всего, когда ты играешь задрота, ты имеешь дело с тем, кому за себя неловко. Обычно такие люди знают, что они непривлекательные гики и что людям с ними некомфортно. Самое гениальное в Рэйне Уилсоне – то, как он передал воображаемую крутость Дуайта. Как и Майкл Скотт, он обладает взрывной смесью из высокомерия, полного отсутствия саморефлексии и завышенных требований по отношению к окружающим. И, черт возьми, со всем этим он прет как танк, и в итоге у него есть и сексуальная жизнь, и любимая женщина.

Джеффри Блитц (режиссер):

– Каким-то образом Рэйн с самого начала осознал, что у его персонажа не существует прототипа в реальной жизни, в отличие от большинства других персонажей этого шоу, но он потрясающе интуитивно чувствовал, насколько далеко он может зайти. Рэйн нашел способ сыграть настолько эмоционально верно, что правдоподобие уже никого не волновало.

Ларри Уилмор:

– Дуайт любит правила. И ему всегда их мало. В этом его драма, и он страдает. Это моя любимая его черта. Он очень амбициозный и из-за этого регулярно обламывается, что тоже смешно. Я не представляю, как можно было выдумать такого героя. Но это произошло как-то очень органично. Мне кажется, это все Грег Дэниелс. Дуайт просто родился в его воображении, и нам всем повезло с ним познакомиться.

Оуэн Элликсон (сценарист, 8-й и 9-й сезоны):

– Макензи Крук и Рэйн делали все очень по-разному, но изначально и Дуайт, и Гарет – слабые персонажи, а Рэйн умудрился сыграть своего героя с максимальным эмоциональным напряжением, поэтому, когда его персонаж сталкивался с препятствиями, это вдвойне смешно. Он действительно считал себя всемогущим. Создается ощущение, что ты наблюдаешь за Сталиным, чей культ личности развенчивают каждые двадцать секунд. Это было гениально.

Рэйн Уилсон:

– На мой взгляд, лучшая комедия – та, в которой люди относятся к себе крайне серьезно. Обстоятельства могут быть максимально абсурдными, но если человек очень серьезно относится к жизни и к самому себе, то для меня уже есть в чем покопаться.

Джейсон Кесслер:

– Есть огромная пропасть между тем, чтобы играть по жизни странного человека и по-настоящему быть странным. Странность персонажа, которую сумел воплотить Рэйн, – самая гениальная из всех возможных, потому что ему удалось сделать своего героя не фальшивым. Рэйн очень вдумчивый актер, ведь далеко не каждый стал бы уделять столько времени и сил развитию этого персонажа. Одно из главных качеств Дуайта – преданность. Это можно было сыграть очень карикатурно, а можно – искренне, и, мне кажется, у Рэйна получилось сделать с преданностью то же, что у Стива – с навязчивым желанием Майкла со всеми дружить. Мне кажется, Дуайт тоже очень хотел иметь друга, причем такого, который будет обладать над ним властью и говорить ему, что делать, а потом гордиться Дуайтом за безупречное исполнение приказов. И он нашел это в Майкле.

Рэндолл Айнхорн:

– Дуайт нужен Майклу, потому что он единственный, кто воспринимает его всерьез. Они необходимы друг другу, и это такая причудливая форма созависимости.

Оуэн Элликсон:

– В паре Майкла и Дуайта была удивительная магия. Майкл, со своими шаткими представлениями обо всем на свете, словно специально держал рядом с собой свою противоположность: парня, который был максимально тверд в убеждениях и тотально контролировал свою никчемную жизнь.

Б. Дж. Новак:

– У Дуайта так много разных убеждений, что непонятно, как он вообще может думать о чем-то еще. Там есть и религия, и традиции, есть всевозможная научная фантастика, которую он когда-то смотрел, есть все, что он когда-либо читал, все бабушкины сказки – все это помещается где-то на подкорке у Дуайта Шрута.

Оуэн Элликсон:

– Рэйн сделал Дуайта настолько самоуверенным, что невольно веришь в каждую странную черту его личности. Просто потому, что его собственная уверенность практически осязаема.

Халстед Салливан (сценарист, 5–9-й сезоны):

– Грег всегда описывал Дуайта как персонажа, который про правила и систему, и я воспринимаю его именно так. Он один из тех, кто убежден, что если следовать правилам, то все получится. Но именно поэтому Джиму так нравится его разыгрывать: Дуайт полностью предсказуем. Джим всегда знал, как поведет себя Дуайт, потому что тот неизменно следовал правилам. И поэтому так предсказуемо, что он стал самопровозглашенным офисным полицейским и самопровозглашенным поборником дисциплины, причем действовал часто себе же во вред.

Дэниэл Чун:

– В самом Рэйне есть многое от его персонажа. Я обожаю Рэйна. Он прекрасный и очень вдумчивый человек, но при этом тоже часто отпугивает окружающих своим видом. Он любит создавать образ слегка угрюмого человека, при этом в глубине души он чудесный и очень милый парень. А еще он абсолютно невероятный, потому что может за минуту запомнить огромный монолог для крупного плана и тут же его выдать. Он настоящий профессионал, и писать под него было сплошным удовольствием: он всегда привносил что-то свое в сценарий, но при этом с большим уважением относился к работе сценаристов. Я всегда радовался возможности работать с ним.

Марк Прокш (Нейт, 7–9-й сезоны):

– Рэйн очень интересный человек и в хорошем смысле слова чудаковатый. Он пришел на шоу с четким представлением о том, каким должен быть его персонаж. И его подход могли либо принять, либо нет, но он не собирался существенно его менять, чтобы подойти под чьи-то требования. И это очень важный момент на кастинге для сериала. Если к тебе приходит человек и у него действительно круто что-то получается, пусть и не так, как ты изначально задумывал, стоит его взять, потому что именно он сроднится со своим персонажем и именно его герой станет не просто усредненным дурачком, а вырастет в нечто большее. Я думаю, благодаря этому персонаж Рэйна стал таким мощным и никогда не фальшивил. Рэйн ни разу не отступил от изначально задуманного образа и довел его до совершенства. Кому-то его персонаж может показаться карикатурным, но для этого шоу он идеален.

Кэролайн Уильямс:

– Дуайт олицетворяет тех мужчин, которые не уверены в себе и ведут себя крайне нелепо, не понимая, что выглядят вовсе не крутыми, а просто жалкими. Он всегда казался мне самым закомплексованным из-за его постоянной потребности в гиперкомпенсации. И мне кажется, что самый неуверенный в себе подсознательно ищет лидера, чтобы тот задал ему направление. У нас регулярно проскальзывали шутки о том, что Дуайт был бы идеальной правой рукой ужасного диктатора, потому что ему неважно, какой идеологии подчиняться. Он так устроен. У нас было написано много шуток про евреев, и всем было очень смешно. Я всегда возмущалась: «Господи, это ужасно, как вы можете об этом говорить?» Абсолютно чудовищные вещи, но все равно было смешно.

Джин Ступницки:

– Помню первые попытки написать монолог Дуайта про Вторую мировую войну, из которого становится понятно, что его прадедушка был нацистом. Помню, как Майкл³⁸ меня отговаривал. Он говорил: «Нет, не надо, он не такой!» – «Да нет же, это сработает. Пусть у него будут фашистские корни», – отвечал я. Мы очень сомневались на этот счет, но решились, и в итоге это стало частью канона. Он тот, кто он есть, и все это приняли. Его прадедушка был нацистом.

Ли Айзенберг:

– После такого уже нельзя было пойти на попятную.

Рэйн Уилсон:

– Из него получился бы отличный нацист.

Роб Шеффилд:

– Мой самый любимый эпизод с Дуайтом – тот, в котором он произносит пламенную речь («Выступление Дуайта»), а Джим не признается, что подсунул ему речь Муссолини. И, честно говоря, в этот момент ты узнаешь про Муссолини и его философию гораздо больше, чем хотелось бы. Но Дуайту нравится эта невероятно глупая и пугающая фашистская речь, и в тот момент он по-настоящему счастлив. Возможно, для него это один из самых счастливых моментов за все время нашего за ним наблюдения. Для меня это очень эмоциональный эпизод.

Джин Ступницки:

– Дуайт – очень разносторонний персонаж. Он мог бы стать отличным нацистом, а еще он пользуется спросом у женщин, чего вообще от него не ожидаешь.

Ли Айзенберг:

– Некоторые неожиданные качества Дуайта – это те, что достались ему от самого Рэйна. Рэйн музыкант, он играет на гитаре, поэтому и Дуайт играет на гитаре, хотя, на первый взгляд, он не похож на меломана.

Джин Ступницки:

– Этот персонаж по-настоящему объемный. Было бы слишком просто, если бы Дуайта можно было описать в двух словах: дескать, он дисциплинированный и у него нет чувства юмора. К слову, у него есть чувство юмора, просто оно отличается от общепринятого. Дуайт наверняка смотрел бы ролики на YouTube, где люди получают по яйцам, и находил бы их уморительными. У каждого персонажа шоу богатый внутренний мир, и, на мой взгляд, это прекрасно. Никто из них не исчерпывается одной-единственной шуткой.

Глава 9
Второй сезон
(«Это история любви под прикрытием производственной комедии»)

Если персонажу Дуайта в начале второго сезона нужно было добавить лишь несколько штрихов, то с Майклом Скоттом была совсем другая история. Сценаристы знали, что в первом сезоне он получился крайне отталкивающим, и их главной целью было найти способ, как это изменить.

Джейсон Кесслер:

– Однажды Грег Дэниелс пришел к нам и сказал: «У Майкла должно быть сердце». И это изменило все.

Ли Айзенберг:

– Грег создал манифест, прямо как Унабомбер, и посвятил его тому, как сделать Майкла не таким козлом. Смысл был в том, что из мерзкого он должен был превратиться в жалкого.

Джефф Цукер:

– Когда ты смотришь сериал, ты хочешь сопереживать персонажу. И даже если он неидеален, у тебя все равно должно быть желание проводить с ним время, поэтому правильным решением выглядело слегка смягчить характер Майкла Скотта.

Ларри Уилмор:

– Стив – чрезвычайно обаятельный человек, и изначальный жесткий образ был не для него. Он мог это сыграть, потому что он талантливый актер, но, мне кажется, в итоге это не работало в его пользу. Когда смотришь на Джервэйса в оригинале, каждый раз радуешься, когда ему дают отпор, потому что он ужасный человек. Он был по-настоящему плохим. Он был смешным из-за своей болезненной потребности во внимании и готовности пойти ради этого на все. Но персонаж Карелла хотел не внимания – он мечтал о любви. И это большая разница. Героя, который нуждается в любви, нужно играть не так, как персонажа, который нуждается во внимании.

Алан Сэпинволл:

– Дэвид Брент хотел быть популярным. Майкл Скотт жаждал любви. И это огромная разница. С Дэвидом Брентом было бы невозможно сделать сто эпизодов. На это ни у кого не хватило бы сил смотреть. Чтобы Майкл Скотт сработал, его нужно было смягчить.

Кевин Рейли:

– Мы искали правильный подход к его безумию. Мы хотели делать о нем по двадцать два эпизода в год на протяжении нескольких лет. Для этого нужно было найти больше граней его характера.

Дженнифер Челотта:

– Мне нравится разбираться в мотивах человеческого поведения. Иногда люди могут делать обидные и неприятные вещи, но, как только ты понимаешь их истинные мотивы, ты можешь увидеть все совершенно в другом свете. Про Майкла важно было понять, что он искренне хотел дружить со всеми коллегами, что они действительно были для него семьей и он искренне желал им добра. Важно было показать, что он уязвим.

Кейт Флэннери:

– «Сорокалетний девственник» здорово помог им разобраться, как под него писать.

Пол Фиг:

– Я помню, что все главные люди в «Офисе» ломали голову над вопросом: «Как нам использовать в шоу то, за что все любят Стива?»

Дженнифер Челотта:

– Когда меня взяли на работу, я как раз посмотрела «Сорокалетнего девственника». Я увидела, как круто Стив смог сыграть столь многомерного персонажа, и подумала: «Господи, он же может быть таким глубоким. Он может быть по-настоящему чувствительным. Да он может сделать абсолютно все, что мы захотим!»

Ларри Уилмор:

– Он снялся в «Сорокалетнем девственнике» после съемок нашего первого сезона. Для фильма он здорово похудел и поэтому стал по-другому выглядеть.

Минди Кейлинг (Келли Капур/сценарист, 1–9-й сезоны):

– Стив пришел на съемки второго сезона похудевшим, и до этого мы никогда не видели его таким красивым.

Ларри Уилмор:

– В первом сезоне у него была прическа, как у продавца подержанных машин: с волосами, зачесанными назад.

Ким Фэрри:

– Изначально он выглядел, как Гордон Гекко из фильма «Уолл-стрит». У него были слишком прилизанные волосы. Он пытался казаться лоснящимся и классным, но лично мне такой образ совсем не казался привлекательным. Это было как-то чересчур. И когда я познакомилась со Стивом, первым делом я сказала ему: «Мне не нравится, как выглядели твои волосы. Это некрасиво. Не хочу никого обидеть, но мы должны что-то с этим сделать». И он ответил: «Согласен, я бы тоже этого хотел». Мы обсудили это и попробовали несколько вариантов прически. Я хотела что-то более мягкое, что-то, что больше бы ему шло. Нужно было всего лишь немного поднять его волосы и добавить чуть-чуть объема.

Ларри Уилмор:

– Даже новая прическа делала его чуть мягче.

Алан Сэпинволл:

– Теперь на него стало приятнее смотреть, и эта внешняя перемена имела значение.

Новообретенная уязвимость Майкла впервые становится чуть заметной в первом эпизоде «Данди» и раскрывается больше к третьему эпизоду – «Офисной олимпиаде».

Пол Фиг:

– Помню, как я пришел на первую читку второго сезона. Там читали сценарии четырех эпизодов подряд, и я был режиссером одного из них. «Офисная олимпиада» был моим первым эпизодом. Они уже прочитали сценарий «Данди», но в нем Майкла все еще не сделали мягче. Его сделали чуть менее отталкивающим, уже не полным козлом. Однако динамика все еще была плавающей. Когда я делал «Офисную олимпиаду», я поймал нужную тональность, ту, которая по-настоящему работала. На протяжении всего этого эпизода Майкл очень уязвим, потому что он жутко нервничает из-за покупки дома. У него начинается паническая атака: он нечаянно сшибает решетку на газовой плите и выходит в патио, потому что начинает задыхаться. Для него это было очень унизительно.

В сценарии третьего эпизода больше не было сцен, направленных на «очеловечивание» Майкла, но Стив Карелл сам немного сымпровизировал в конце, чтобы подчеркнуть важную перемену в его персонаже.

Пол Фиг:

– Мы снимали последнюю сцену эпизода, когда сотрудники вручают ему крышку из-под йогурта в качестве медали. Они делают это, чтобы посмеяться над ним. Предполагалось, что он воспримет все всерьез и в очередной раз почувствует себя крутым, а остальные будут смеяться у него за спиной. Но Стив решил сделать так, чтобы Майкл заплакал в тот момент, когда начинает играть гимн. Его глаза краснеют и наполняются слезами. И всем резко становится его жалко. Он был настолько беззащитным, что в тот момент стало очевидно, как отчаянно он хочет, чтобы с ним произошло хоть что-то хорошее, и как он рад любой похвале и любому признанию. Помню, что я сказал: «Господи, это же гениально! Давайте сделаем еще раз, давайте сделаем именно так!» И Грег тоже был крайне взволнован и твердил: «Вот же оно, вот оно!» Это был поворотный момент. Я тогда подумал: «Мы действительно можем делать Майкла дурачком, он может быть невыносимым и нелепым и так далее, но мы можем находить моменты, когда он будет просто беззащитным человеком». Грег и остальные сценаристы стали анализировать это и решили: «Окей, давайте время от времени давать ему эти маленькие победы». Помню, как Грег сказал: «Время от времени он будет проявлять мудрость».

Бен Патрик (звукорежиссер на площадке):

– После того момента в «Офисной олимпиаде» шоу поймало новую скорость. Именно тогда я почувствовал, что произошло нечто особенное. Как только Майкл проявил свои чувства, это перестало быть просто комедией. Это не только оправдало все инвестиции в персонажа, но и изменило все.

Джейсон Кесслер:

– В первом сезоне Майкл для всех был врагом и весь офис объединялся против него как против ужасного босса. И как только во втором сезоне мы начали это менять, замечание Грега о том, что у Майкла должно быть сердце, все перевернуло. Теперь идея стала такой: «Майкл хочет, чтобы мы были семьей». И это стало основой сериала. «Офис» – это семейное шоу под видом производственной комедии.

Ларри Уилмор:

– По своей сути «Офис» не является производственной комедией. Так только кажется на первый взгляд. «Офис» – это романтическая комедия. Именно так он и был задуман. Это история о любви, неразделенной любви. И это в полной мере относится к Майклу, потому что он так в ней нуждается. Это история любви под прикрытием производственной комедии. Это заложено в ДНК сериала. И это то, что мы искали во втором сезоне. Тому же посвящена линия Джима и Пэм, и мне кажется, она никогда не была раскрыта лучше, чем во втором сезоне. В некоторых кадрах на лице Джима написана эта неразделенная запретная любовь, от которой сердце разрывается на куски.

Пол Фиг:

– Безусловно, изначально планировалось, что Джим и Пэм будут нашей версией Сэма и Дианы из «Чирс», потому что именно так было в британском «Офисе». Там тоже была показана настоящая дружба, и она была очень крепкая.

Дженнифер Челотта:

– Я написала эпизод с игрой в молчанку «Тест на наркотики», где в офисе заканчивается кола и Джим с Пэм в силу уговора весь день не могут разговаривать друг с другом. Работать с этими актерами было сплошным удовольствием, потому что Джон и Дженна могли здорово взаимодействовать друг с другом и без разговоров, лишь с помощью взглядов.

Крид Брэттон:

– Я мог расчувствоваться, просто глядя на то, как Джон и Джен-на снимаются в сцене, и буквально ощущал ту любовь, которую они всячески пытаются спрятать. Это было очень романтично. Я мог быть на другом конце комнаты, но всего лишь посмотреть в их сторону и увидеть этот особенный взгляд. Все читалось по глазам. Между ними была удивительная химия.

Джин Ступницки:

– Если сравнить время, которое мы потратили на размышления о Джиме и Пэм, с количеством времени, проведенного ими на экране, это кажется безумием. Мы часами спорили даже о самых мелких деталях. Поклонники «Офиса» с фанатского сайта Ofifce Tally использовали восклицание «squee»³⁹. Каждый раз, когда между Джимом и Пэм возникал неловкий момент, например когда они целый день играли в молчанку и кто-то наконец заговаривал первым, или когда Пэм положила голову Джиму на плечо в «Дне различий», это был момент squee.

Ли Айзенберг:

– Мы на полном серьезе обсуждали эти моменты squee в сериях: «У нас давненько не было squee-момента. Он нам нужен. Давайте что-нибудь придумаем».

Джон Красински:

– Я хорошо запомнил эпизод, когда наши персонажи были в круизе. Я посмотрел его и увидел паузу, когда Джим хотел признаться Пэм в своих чувствах, но не смог. Я тогда подумал, что отныне буду всецело доверять сценаристам в их задумках.

Джейсон Кесслер:

– Когда смотришь первый сезон, есть ощущение, что Рой, жених Пэм, будет одним из главных героев. Думаю, сценаристы осознавали, что связь между Джимом и Пэм по-настоящему сильна, даже сильнее, чем в отношениях Доны и Тима в британском «Офисе». Мне кажется, из-за этого линия с Роем отошла на задний план. Но я хорошо помню, как сильно мы ломали голову над каждым моментом и как много времени посвящали отношениям Джима и Пэм.

Джин Ступницки:

– Вначале это было похоже на викторианский любовный роман, где Джиму было достаточно довольствоваться случайным взглядом на лодыжку Пэм. И так продолжалось примерно половину сезона.

Дженнифер Челотта:

– Я помню, что в общей сложности мы потратили невероятное количество времени на обсуждение того, с какой скоростью будут развиваться их отношения. Мы хотели, чтобы препятствиями в их отношениях служили очень правдоподобные вещи. Было что-то прекрасное в том, как они добивались друг друга. Даже если это не было центральной темой эпизода, на заднем плане всегда был их роман.

Кейт Флэннери:

– В Джоне всегда было что-то звездное. Зато Дженна – немного неожиданная героиня. Она не Дженнифер Энистон. У нее не такая яркая красота. И в этом был удивительный баланс.

Рэндолл Айнхорн:

– У них была очень естественная связь, и им было легко друг с другом. Они чувствовали себя комфортно, а это ключевой момент для людей в такой ситуации. Нет ничего хуже двух актеров, которые не ладят между собой и пытаются сниматься в романтической сцене. Я был свидетелем таких ситуаций, на это просто больно смотреть. Это выглядит неправдоподобно, неестественно. Так что замечательно, что им было хорошо друг с другом и все выглядело по-настоящему. За них переживаешь и хочешь, чтобы они были вместе. Было ощущение, что они будут прекрасной парой.

Во время эпизода «Круиз» Джим по глупости признается Майклу, что влюблен в Пэм. И Майкл, естественно, тут же рассказывает об этом всему офису. Чтобы как-то исправить положение, в серии «Секрет», два эпизода спустя, Джим говорит Пэм, что она нравилась ему несколько лет назад.

Ли Айзенберг:

– Сцена с Джимом и Пэм на кухне – одна из лучших, что мы когда-либо писали. В ней он говорит: «Я был в тебя влюблен, но это было три года назад». Потому что Майкл рассказал его секрет всему офису. Он был так счастлив, что Джим доверился ему, и очень старался держаться как можно дольше, чтобы не проболтаться. Это было очень в его характере.

Любовная линия второго сезона разворачивается между Майклом и Джен, правда, их ждало менее радужное будущее.

Мелора Хардин:

– Еще во время съемок пилота мы как-то пошли пообедать с Грегом Дэниелсом и Стивом Кареллом. И, мне кажется, тогда либо я, либо Стив сказали что-то вроде: «Джен и Майкл очень круто взаимодействуют друг с другом». Не помню, кто именно это произнес, но кто-то из нас сказал, что между ними была искра, потому что они злились друг на друга и на весь окружающий мир. Было в их дуэте что-то сексуальное. «Господи, если это шоу таки продлят, будет же по-настоящему дико, если Майкл и Джен сойдутся?» – в таком ключе мы это обсуждали. Помню, Грег Дэниелс говорил мне, что для него это неочевидный момент. Он рассуждал так: «Ты красивая сильная женщина, которая к тому же его босс. Чем он может тебя привлечь? Нам нужно найти способ, чтобы это сработало. Нужно сделать так, чтобы зрители в это поверили».

Они придумали сделать так, будто на глазах у недавно разведенной Джен Майкл провернул крупную сделку с представителем округа (которого сыграл Тим Медоуз) во время бесконечно длинного пьяного обеда в Chili’s. В конце дня они целуются на парковке и вместе скрываются под покровом ночи. Это был первый момент, когда Джен показывается немного безбашенной.

Мелора Хардин:

– Тим Медоуз и Стив без конца меня смешили. В тот день я просто не могла собраться. Было очень весело. Все знали, что мы движемся к тому, чтобы их свести. И в этом одновременно было что-то правильное, и неправильное, и очень интересное для меня как для актрисы. Я люблю, когда с героями творится что-то странное.

Во втором сезоне многие прежде второстепенные персонажи превратились в полноценных героев шоу, и один из них – Дэррил Филбин.

Бен Силверман:

– Дэррил – самый умный человек в здании, и при этом он руководит складом, а Майкл Скотт руководит офисом.

Майкл часто спускается на склад, чтобы узнать у Дэррила что-нибудь о культуре афроамериканцев.

Крэйг Робинсон:

– Майкл боготворит Дэррила по многим причинам. Дэррил же ведет себя с ним настороженно. Он знает, что Майкл не желает никому зла, но при этом каждый раз говорит ему: «Эй, ты перегибаешь палку». Потому что Майкл все время испытывает его терпение, и он старается быть начеку.

В середине сезона впервые появляется CEO «Дандер Миффлин» Дэвид Уоллес. Его сыграл Энди Бакли, который на тот момент оставил профессию актера и работал финансовым консультантом в банке Merrill Lynch.

Энди Бакли (Дэвид Уоллес, 2–6-й, 8-й и 9-й сезоны):

– Я знал Эллисон⁴⁰ много лет и однажды столкнулся с ней на фермерском рынке. Она спросила: «Бакли, чем ты сейчас занимаешься?» Я ответил: «Ну, я брокер на фондовой бирже. Я консультант в Merrill Lynch, и я женат. У нас есть сын». И она спросила: «Если у меня что-нибудь появится, есть ли у тебя желание попробовать?» И я ответил: «Да, конечно. Только если это что-то небольшое и мне не придется уезжать из города. Я не могу уехать». И я дал ей свою визитку.

Несколько месяцев спустя он уже был на кастинге и соперничал с Чарльзом Истеном за роль Дэвида Уоллеса.

Энди Бакли:

– Я думал: «О, ну, конечно же, они возьмут того парня». К счастью, его взяли на другую роль (роль CEO филиала в Стэмфорде Джоша Портера). На следующий день мне позвонила Эллисон и сказала: «Ну что, Бакли, тебя взяли. Тебе наденут очки и добавят немного седины, чтобы ты выглядел старше и, возможно, чуть солиднее».

Вот так! Бакли стал еще одной идеальной комичной противоположностью Стива Карелла. А всего за несколько недель до того, как первый эпизод с Бакли вышел в эфир, Стив получил «Золотой глобус» в номинации «Лучшая мужская роль на ТВ (комедия или мюзикл)», обойдя Ларри Дэвида, Чарли Шина, Джейсона Ли и Зака Браффа. Никто этого не предвидел. «Я, честно, не ожидал, – первым делом сказал он, когда Памела Андерсон протянула ему статуэтку. – Спасибо Рики Джервэйсу и Стивену Мерчанту за этот революционный проект на телевидении и Грегу Дэниелсу за его талант, смелость и настоящую дерзость. Спасибо моим родителям, которые не отправили меня на юридический, и, наконец, моей жене Нэнси, которая озаряет мою жизнь».

Мелора Хардин:

– Мы были в том же здании где-то на террасе, что-то вроде того. У нас был недостаточно большой стол в зале, чтобы все поместились, поэтому большинство были наверху. Терраса была по-настоящему роскошной, с большими экранами, и я помню, как кричала от радости, что мы победили.

Кейт Флэннери:

– Когда Стив получил «Золотой глобус», мы все посходили с ума от счастья. В тот день мы работали, ничего не подозревали, и никто не мог предположить, что он победит. Это было потрясающе. Мы были даже не в зале, а наверху, на вечеринке, но все были вне себя от радости.

Оскар Нуньес:

– Мы были на крыше, и только Стив, Грег Дэниелс и Нэнси были в зале. Когда он победил, мы все словно с ума посходили и прыгали как ненормальные, столпившись в кучу. Люди вокруг говорили: «А, да, это ребята из “Офиса”». Было невероятно круто.

Мелора Хардин:

– Вскоре Стив поднялся к нам, и мы все обнимали его и поздравляли. Это было очень-очень здорово. Я все еще была в шоке. Я была так рада за него!

Это был явный признак того, что шоу будет продолжаться.

Джейсон Кесслер: