«В этом мире все идет шиворот-навыворот. Мы поручаем охрану наших душ богословам, которые по большей части еретики; тела поручаем лекарям, которые ненавидят лекарства и никогда их не принимают; имущество мы поручаем адвокатам, которые никогда друг с другом не судятся».
По правде говоря, надо было бы снизить оценку – за чрезмерную затянутость некоторых эпизодов (дилемма с женитьбой Панурга кого угодно может довести до белого каления!) и за желание автора описать в своем романе как можно больше современных ему реалий, отчего временами возникало ощущение перегруженности. Но все эти соображения исчезли бесследно, стоило только закрыть последнюю страницу. Осталось только субъективное, но вместе с тем безграничное восхищение Рабле-сатириком, Рабле-философом и Рабле-отличным писателем.
В самом деле, что такого неприятного можно найти в «Гаргантюа и Пантагрюэль»? Описание естественных процессов, происходящих в организме человека? Так всё это – вещи приземленные и повседневные, хотя, конечно, мы не имеем обыкновения их обсуждать (тем более не так сочно, как Рабле). Свободные нравы? В XVI веке идеи, провозглашаемые героями романа, должны были выглядеть дико и по́шло, но разве сейчас они противоречат обычной жизненной философии? Нисколько, разве что, в сравнении с современным обществом, некоторые мысли Рабле даже чересчур благопристойны. Безумно закрученный, фантастический сюжет, который делится на множество разнородных эпизодов, где войны сменяются философскими диспутами, а пьянки – мудрыми сентенциями? Многочисленные аллюзии как на современников Рабле, так и на его предшественников, и реальных, и вымышленных?
По-моему, коктейль в романе получился потрясающий, хотя и не всегда удобоваримый. В своем желании высмеять всё и вся автор иногда скатывается в крайности, как, например, главы, наполненные бессмысленными монологами только для того, чтобы показать читателю тупость и ограниченность говорящего. Но это скорее исключение из правил. В основном книга читается неожиданно (для XVI-го века) легко и увлекательно. Если бы Рабле жил в наше время – быть бы ему сочинителем злободневных ситкомов, которые на общем фоне выделялись бы широтой взглядов и глубиной подтекста. Впрочем, вряд ли наше телевидение пропустило бы подобное творение на экраны. А уж высказываемые автором теории – иногда меткие, иногда бредовые, а временами противоречащие друг другу – идеально ложатся на повседневную жизнь любого человека, пусть и живущего почти пять столетий спустя.
А что мне нравится больше всего, так это цинизм Рабле, так сильно отличающийся от депрессивно-злобной сатиры многих современных произведений. Автор жестко высмеивает средневековые порядки и идеалы, воплощая их в абсурдных, гиперболизированных образах. Однако костяк его романа составляет разнородная группа персонажей, каждый из которых проповедует собственные идеи и стремится к своей, отличной от других, системе ценностей. Но есть у них и кое-что общее: уверенность в том, что все враги будут повержены, все вопросы – разрешены, вся еда – съедена, а вино – выпито, в полном согласии с постулатами пантагрюэлизма!
Не знаю, к добру или к худу, я приобрела издание из серии «Мировая классика» с переводом В. Пяста. Вряд ли его можно отнести к сильно укороченным (ок.600 страниц без примечаний убористым шрифтом) или к упрощенным/ переработанным для школьников («недетских» подробностей с избытком). Тем не менее, небольшое количество глав написано как будто бы от лица переводчика и пересказывает, а не воспроизводит, текст Рабле. Например – в начале «Третьей книги…» вместо стихотворения (в оригинале) идет: «Книга предваряется стихотворением, посвященным… Маргарите Наваррской…» и рассказывается, почему Рабле адресовал стихи именно ей. Не очень понятно, зачем. Разве что в качестве лишнего примечания для русскоязычного читателя. Теперь на повестке дня издание в переводе Н. Любимова, как будто бы без сокращений и исправлений.
«Гаргантюа и Пантагрюэль» kitabının incelemeleri, sayfa 2