Kitabı oku: «Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков. 1632—1660 год. Том 2», sayfa 3
Турки в отчаянии собирались идти в Стамбул с челобитной к султану Мураду, о дальнейшей невозможности жить в этих местах, так как, казаки приходят на них войной каждый год, города приступом берут, сёла и деревни жгут. «А из Москвы послы ходят в Царьград беспрестанно, будто для доброго дела, а ходят они всё для лазутчества, в городах крепости всякие рассматривают и казакам потом рассказывают, а казаки потому и на море ходят».
Кто были эти казаки, сказать трудно, в русских источниках других упоминаний об этом морском походе донских казаков нет. Вполне возможно, как и в прошлый год, донские казаки перешли в Сечь, откуда и совершили морской поход, формально не нарушая указа царя не разорять турецкие города.
3 мая Войско отпустило в Москву сопровождавшего послов воеводу, князя Фёдора Волконского с его ратными людьми и приставом турецкого посла Ивана Можарова. Вместе с ними, Войском, в столицу, была отправлена легковая станица в количестве 16 человек, во главе с атаманом Михаилом Васильевым. Прибыв в Москву, казаки легковой станицы на расспросе у дьяка Ивана Грязева показали, что приняв государево жалование в 1000 руб. серебром, 10 поставов лучших сукон, 13 поставов средних сукон, 200 четвертей хлеба, 30 четвертей круп, 30 четвертей толокна, 100 вёдер водки, 60 пудов пороха, 30 пудов свинца, казаки стали готовиться к походу на ногаев.
В степь были отправлено несколько казачьих отрядов, для разведки мест кочевий ногаев. Вскоре один из таких отрядов из 7 человек, вернулись в Войско, сообщив, что на реке Ее было обнаружено кочевье Калмамет мурзы, брата султана Мурата, который приходился племянником князю Касаю, правителю Казыева улуса. Казаки тотчас напали на него, перебив несколько десятков степняков и взяв в плен 30 человек родственников мурзы: его мать, сына, дочерей и сестёр и ещё 700 ногаев обоего пола. В ходе побоища Калмамет Мурза был убит.
В своей грамоте царь благодарил казаков за их службы и сообщал, что ряд мурз Казыева улуса дали шерть на верность Москве и прислали знатных аманатов (мурзы Касай Исламов, Алей Ураков, Бей Мамаев, Алли Гуват Азаматов). Далее царь жаловался на прошлогодний набег крымских татар и ногаев, взявших в России большой полон: «… и продавали дешёвою ценой (пленников), выбирая молодых, имали за них, за человека по чаше проса, а старых секли, что купити их было некому».
А также писал о большом походе на непокорных ногаев Казыева улуса, двадцатитысячного войска верных России Больших Нагаев, едисанских и юртовских татар. Государевы грамоты, с призывом идти войной на Казыев улус, были отправлены так же калмыцким тайшам, черкесским князьям и терским казакам. Кроме того, на мятежных ногаев царь велел: «Послать на Казыев улус войною воевод наших князя Василья Туренина и князя Петра Волконского, с ратными людьми.
Сообщал царь и об отпуске турецкого посла Фомы Кантакузина и русского посольства, во главе с посланником Яковом Дашковым и дьяком Сомовым. Из Валуек до Азова, посольства, по приказу царя, шли степью, минуя неспокойный и бурлящий страстями Дон.
В двух днях пути от Валуек посольский караван был атакован разбойной шайкой Казыевых ногаев: «… и с ними бились по один день, и отошли от них послы наши насилу с великим убытком». Впрочем, казаки об этом давно знали из рассказов самих посланников. Поэтому Михаил Фёдорович призывал донских казаков идти на помощь ратным людям князя Василия Туренина, и князя Петра Волконского, вышедших в поход на ногаев Казыева улуса. Всего в поход вышло 9800 человек. Из них 8250 союзных России ногаев, юртовых и едисанских татар во главе с мурзой Янмаметом, 685 конных астраханских стрельцов, 570 служилых людей из поволжских городов и 350 черкесов. Войска князя Волконского своими действиями, кроме всего прочего, должны были отвлечь на себя внимание сына крымского хана Мубарек Гирея, вторгнувшегося в Российские приделы в разгар Смоленской войны, и осложнивший положение воеводы Шеина.
Кроме того, в прикубанские степи царём было велено идти стрелецким полкам из Казани и Астрахани, союзным татарам, а также терским и гребенским казакам. Михаил Фёдорович обещал Войску, за его помощь в разгроме ногаев, государево жалованье: «… смотря по службе и радению», « … а которые из вас атаманов и казаки останутся на Дону во всех городкех за казыевым походом, и вы б, будучи на Дону, нам служили и нашим делом промышляли, проведали б есте накрепко про крымского царя и царевичей, про всех крымских воинских людей». В случае если Войску Донскому станут известны замыслы крымцов, царь велел казакам извещать о том Москву, А самим перехватывать их на сакмах, перелазах и перевозах «… чтоб вам службою своею и раденьем крымского царя и его воинских людей походу и войне помешка учинить».
Тем временем в Москве, от возвратившихся с Дона служилых людей, стало известно о разгроме донскими казаками улуса коварного Калмамет мурзы. И Михаил Фёдорович, с патриархом Филаретом благодарили их в своей грамоте от 13 июля: « … за встречу и проводы царских послов прекращение набегов на Крымцов и Азовцев и за разбитие Татар Казыевского улуса, нападавших на украинные города, и с увещеванием продолжить свою службу».
В грамоте царь запрещал казакам громить турецкие города и крымские улусы: « … Турского городов и мест не воевали, а людей не побивали, и убытков им ни каких не чинили». В случае если азовцы пойдут войной на русские украины, донцам предписывалось сообщать об этом азовскому паше (!), чтобы он « … Азовским людем заказ учинил крепкой, чтоб они на наши украины войной не ходили, и наших украинных городов и уездов не воевали». Но этот запрет не распространялся на татар Казыева улуса, столь досаждавшим Москве. Царь призывал казаков громить казыевцев и дальше.
Царь и патриарх сообщали, что рассмотрели войсковые челобитные, поданные казаками по поводу задержанных в Москве атаманов и казаков, и « … велети атамана Ивана Исаева, да казаков дву человек Микитку Кашеренина да Ивашку Михайлова Серпухов Итина… велели того атамана Ивана Исаева да казака Митку Кашеренина из приставы освободить и к вам на Дон отпустить… с вашими же донскими казаками которые приезжали к нам от вас с татарскими языки, с атаманом Фёдором Лазаревским с товарищи, а третий казак Ивашка Серпуховитин из приставы утёк».
Далее царь призывал казаков с честью встретить русских посланников: дворянина Афанасия Прончищева и дьяка Тихона Бормосова, по возвращении их из Царьграда. А так же призывали донцов, в случае похода на русские украины крымского хана, промышлять над крымцами на сакмах, бродах и перелазах.
Таким образом, Москва убедилась в пагубности конфронтации с Доном, и уже сама настаивала на «промысле» над крымцами. Задержанная по велению царя зимовая станица, как уже говорилось выше, была освобождена и призвана в Москву, чтобы «… видеть царские очи и принять благословение патриарха». Казакам выдали жалованье и подарки, и послали на службу с боярами и воеводами под Смоленск. Наум Васильев. Наум Васильев же, с царский жалованьем Войску, и милостивой грамотой, был отправлен на Дон 15 апреля 1633 года.
Казаки торжественно встретили их в Монастырском городке залпами из ружей и пушек, а так же колокольным звоном. Они с удовлетворением заслушали государеву грамоту, в которой Михаил Фёдорович уведомлял донцов, что все бывшие в заточении и задержанные атаманы и казаки, освобождены, видели «наши государские очи» и получили патриаршее благословение», «… пожалованы государевым жалованьем и посланы на службу под Смоленск». Там уже 400 донских казаков, под командой атамана Ивана Теслева, храбро сражались при штурме этого города. За отличие в боях под Смоленском и беспримерную храбрость, царю были представлены 90 донских и яицких казаков. Царь по достоинству оценил их «службы», наградив их деньгами и одарив подарками.
Но вскоре, как уже говорилось выше, из-за бездарного командования воевод М. Б. Шеина и А. В. Измайлова, в их полках начались волнения. Незадолго до этого, царь принял решение не тратить силы государства на подавление движения «балашовцев», а принять их на службу и отправить под Смоленск. Теперь же, после ряда поражений, крестьянская вольница атамана Балаша, присоединившиеся к ней служилые люди с русских украинных городов и казаки, вышли из повиновения воевод, заявив, что будут самостоятельно вести боевые действия против поляков. Крестьянско-казачья вольница, действуя партизанскими методами, с успехом громила польско-литовские отряды и разоряла имения польских магнатов и шляхты. Под горячую их руку зачастую попадали и имения верных Москве дворян, что вызвало поток жалоб царю.
Однако вскоре после вторжения в русские приделы Мубарек Гирея, «балашовцы» и казаки решили бросить государеву службу и идти в свои города и городки, разоряемые крымцами. Опасаясь, что волнения перекинутся на российские земли, воеводы окружили часть «балашовцев» и разоружили их. Атаман Балаш был впоследствии казнён, несколько человек зачинщиков биты кнутами, а остальные были частью отпущены домой, частью отправлены в войска.
Однако большинству «балашовцев» (около 6000 человек), удалось уйти к южным русским украинам под предводительством атаманов Ивана Теслева и Анисима Чернопруда. Часть из них осталась в районе города Алексина, а около 3000 ушло на Дон или осев в украинных крепостях и казачьих городках. Воеводы украинных городов, всегда испытывавшие нехватку ратных людей, в большинстве своём, закрыли на это глаза.
Но всё это было ещё впереди, а пока царь благодарил донцов за сдерживание крымских татар и ногаев, и призывал их идти на Куму, в помощь царским войскам, для усмирения Казыева улуса.
Вскоре после этого, казаки, мстя азовцам за свои прежние обиды, и разрешение данное пашой ногаям Казыева улуса кочевать вблизи города, приступили к Азову, где между Каланчой и Мёртвым Донцом погромили кочевников, взяв большую добычу и полон. Находившийся в это время по государеву делу в Азове, толмач Михаил Дьяков, впоследствии сообщил: «Казаки, при нём, Михайле, из нижних городков ходили под Азов, на Казыевцов, которые хотели кочевать промеж Донца и Каланчой, и тех казыевцев погромили, многих побили, а живых взяли всякого человека человек с 200, да лошадей 150, да коров с 2000; и с Азовом да они размирились для того, что они казыевцом повелели кочевать подле Азова».
9 августа 1633 года в Войско пришла грамота от царского стольника Петра Волконского, с распоряжением к атаманам и казакам, выступать на соединение с полками русских воевод в Можарском городище. Получив её, казаки в Кругу, решили отправить на помощь русским ратям 300 казаков и 200 союзных им татар, под командой атамана Ивана Каторжного. Оставшиеся в Войске казаки должны были внимательно следить за передвижением крымцов и ногаев по сакмам и на перевозах, и не допускать крымских татар на ногайскую сторону, а ногаев на крымскую.
После недолгих сборов, атаман Каторжный выступил 15 августа 1633г. на соединение с русскими воеводами. 21 августа донцы столкнулись с казыевыми ногаями: Отманай мурзой, Сарым мурзой, Мамай мурзой, Казыем мурзой, Исламом, Исмаилом, Оллатом и Шаимом мурзами и их улусными людьми: «… и тех казыевских татар побили, а мурзы сами ушли, а жён их и детей в полон поимали, а всего полону взяли тысячи с две и больши». Здесь следует сказать, что стоимость одного пленника составляла от 10 до 40 рублей. На допросе пленники показали, что шли они под Азов, желая переправиться на крымскую сторону.
Казачий полк И. Каторжного не успел к назначенному сроку подойти к Можарскому городищу (16 августа). 20 августа российские войска обрушились в урочище Алата-Талача на улусы казыевских татар. После чего в течение 4 дней они преследовали и громили ногаев, двигаясь к черноморскому побережью. Захватив большую добычу, пленников, и освободив множество русских невольников, князь Волконский и Янмамет мурза повернули коней, желая сохранить захваченную добычу. 27 августа на реке Челбаш Малые ногаи попытались отбить свой скот и пленников, но были разгромлены. Вскоре сода подошёл атаман И. Каторжный с 300 казаками и 200 донскими татарами, отгромившие у Янмамет мурзы весь отбитый им русский полон, 2000 казыевских ногаев и большие стада скота.
29 августа в стан воеводы Волконского прибыл казак Якушка Назаров, с известием о подходе донцов и союзных им татар, а так же о разгроме на Челбашских вершинах мурз Кейкувата и Янмамета, шедших в Астрахань. Казаки сообщали, что донцам удалось захватить 1500 пленников и 2000 коней, стада овец, и освободили множество русских невольников. Это вызвало неудовольствие князя.
Захватив такую богатую добычу, казаки, сойдясь в Круг, решили не идти на соединение с царскими воеводами, а возвращаться на Дон, чтобы не утратить захваченное в бою. Однако тут выяснилось, что разгромленные ногаи оказались так называемыми «мирными», и входившими в состав Больших ногаев. Номинально они подчинялись Москве, но не упускали возможности захватить русских пленников и отогнать стада скота. Уцелевшие от разгрома и истребления ногайские мурзы во главе с Янмаметом, жаловались русским воеводам и били челом царю, тогда как они ходили с воеводой Петром Волконским на Казыев улус: «Казыев улус погромили и татарской многой ясырь поимали, и русский полон отгромили». Правда мурзы скромно умолчали о том, что часть русского полона они не отдали воеводам, а увели с собой, заявив Волконскому, что боятся мести своих врагов, мурз Гинбаевых, Урамаметовых, и князя Каная, «мирные татары» пошли впереди русских воевод к Манычу.
Получив это известие, князь Волконский так же жаловался царю на разгром союзных нагаев и татар. Донские же казаки, на расспросах в Москве, опровергали их обвинения, говоря, что громили казыевских ногаев, бежавших от русских войск к Азову. Намекая дьякам, что, быть может сам Янмамет отпустил их, «норовя» ногаям.
В своей войсковой отписке, отправленной в Москву, казаки писали, что они, вместе с донскими татарами, перехватили на реке Челбаш ногаев Казыева улуса: «Ходили мы государь на Крымскую степь и под шляхами лежали, сошлись с ногайскими людьми на реке Кундрючьи в вершинах, и был у нас с ними бой. Божею милостию и твоим счастьем, тех татар побили и русский полон отгромили; потом дошла до нас весть, что азовские и ногайские люди пошли на Русь, и мы, переговоря меж собою, пошли за ними и на реке Быстрой, одних побили, других живых побрали. Через несколько дней пришли из разных улусов Большого Нагая чёрные люди и хотели Дон перелезть пол Азовом, на Большом перевозе, на Крымскую сторону, а мы пошли за ними судами и в ночь тех татар порубили тысячи полторы и больши, жён и детей в полон побрали, всего полону 1300 человек. Спустя мало времени, ходили мы в Ногайскую степь войском и пожгли ногайских улусов, на Чубуре, дворов тысячи две и больши, взяли полону жён и детей 800 человек, приводили их в юрты свои и тех порубили. Потом известно нам стало, что ногайцы пришли на взморье, на Очаковскую косу (на восточном берегу Азовского моря) и хотели перелезть в Крым, мы пошли против них, тех татар порубили и полону взяли 1000 человек. Когда же с тем полоном подходили к Кагальнику, то тут вышли азовские люди всем городом и пушками; мы дрались с ними целый день, но они нам ничего не могли сделать. Затем дошёл до нас слух, что турецкий царь приказал всем своим ратным людям вместе с крымцами, азовцами и ногайцами идти войною морем и сухим путём на Дон, наши казачьи городки разорить. Мы, переговорив меж собою, пошли стругами в море остерегать, чтобы турецкие каторги не прошли. Не выходя в Чёрное море, мы в Гирле (Керченском проливе) стояли шесть недель и затем воротились на Дон».
Действия русских войск и казаков не на шутку встревожили азовцев и Крымцов. Царевич Мубарек Гирей, опустошавший русские украины на не восстановленной ещё Засечной черте, узнав о разгроме улусов казыевских ногаев, повернув коней, устремился назад к Крыму.
В начале сентября 1633г. в Азов из Стамбула прибыло русское посольство дворянина Афанасия Прончищева и дьяка Тихона Бормосова, а так же турецкое посольство во главе с Алей агой. Узнав об их приезде, Войско Донское заключило с азовцами, по обычаю, мир и приняло 6 сентября послов. «И пришед де в Нижней казачей городок, для Турского посла учинили стрельбу и стреляли из всего большого наряду и из мелкого ружья».
Через несколько дней, после их прибытия, Войско отправило в Москву двух гонцов: казаков Елизара Ильина и Ивана Седерова, с отпиской о прибытии к ним русского и турецкого посольств.
Однако, по некоторым обстоятельствам, русское и турецкое посольства, были отпущены в Москву 18 сентября 1633 г. Им были выданы 12 стругов, купленных Войском, и выделено для охраны 104 казака, гребцы и кормщики. В Воронеж с известием об отпуске послов, была отправлена легковая станица атамана Макара Степанова и есаула Ивана Меркулова, в количестве 20 человек.
8 ноября посольства прибыли в Воронеж, где казакам, по какой-то причине, не был выдан «подённый корм». 18 ноября они прибыли в Москву, в сопровождении 103 казаков двух станиц: атаманов Богдана Афанасьева и Алексея Фёдорова. На расспросе в Посольском приказе, атаман Старой рассказал, что казаки плыли в Воронеж 8 недель. По дороге, в городке Голубом, посольства и сопровождавшие их казаки, сидели в осаде, так как пришедшие на Дон воровские запорожцы хотели ограбить послов.
1634 год
Зимой этого года к Волге прикочевала калмыцкая Орда, ведомая Дайчин тайшой, нанёсшая поражение Большим Ногаями. Это заставило как Больших, так и Малых ногаев, бросить свои старые кочевья и откочевать в степи между Волгой и Доном. Откуда воинственные ногаи стали совершать бесчисленные набеги на русские украины, разоряя их чуть ли не больше чем крымцы в своих походах 1632 – 1633 г.
Не смотря на отчаянное противодействие Войска Донского, ногаями так же удалось переправиться через Дон, и территориально соединиться с Крымским ханством. Это поставило Россию в критическое положение, так как последствия от этой перегруппировки степняков, могли оказаться самыми тягостными, как и 16 веке, во время Ливонской войны. Это заставило царя и московское правительство начать спешное восстановление Большой засечной черты, пришедшей в упадок и разгромленной во времена Смуты.
Узнав о прошлогоднем разгроме казаками мирных ногаев и не явку к месту сбора с русскими войсками, Михаил Фёдорович, в своей грамоте от 28 февраля, следующего 1634 года, укорял Войско Донское за опоздание к месту сбора войск и разгром союзных Москве мурз Больших Нагаев: «Кайкуват Янмамет мурза с братьею и детьми, и с племянники нам, великому государю, били челом и преслали челобитную». Царь велел всю добычу, взятую казаками у Больших Нагаев, отправить по описи в Астрахань, а «… русский полон отослать в украинные городы к Москве». Так же царь велел Войску, отправить в Москву роспись, кто из казаков и куда был послан по государевым делам. Запрещал он и морские походы к берегам Турции. Но как мы увидим впоследствии, донские казаки вновь проигнорировали это требование. Эта грамота была отправлена на Дон с русскими послами в Турцию, дворянином Иваном Коробьиным и дьяком Сергеем Матвеевым. Послы, по обычаю везли на Дон государево жалование.
В январе-феврале 1634 г., московским правительством была предпринята очередная попытка взять под контроль многочисленные ватаги «балашовцев» – вольных казаков, среди которых можно было встретить и верховых донских казаков. В Москву были приглашены их представители для переговоров. «Балашовцев» принимали не только думные дьяки, но и сам царь. Их призывали опомниться и вновь верно служить государю в войне с поляками. Но переговоры и посулы не помогали, атаманы и казаки, опасались вероломства, и действовать под руководством царских воевод отказались.
Однако вскоре массовое движение «балашовцев», встревожило не только царя и бояр, но и мелкопоместных дворян и детей боярских, принимавших в нём непосредственное участие или сочувствующих им ранее. С разрастанием движения, они всё больше и больше стали притесняться. Стряпчий Иван Бутурлин доносил в Москву: «И они (дворяне) сетуют, что от них люди уходят к казакам «… поимав лошеди… А казаки де в их поместьях и вотчинах и жон их и детей позорят и поместья разоряют… И чают от тех воров тамошних городов служивые люди большого дурна».
К марту 1634 г. в станицах «балашовцев» насчитывалось 8000 человек. Казаки требовали от царя расправы над воеводами и боярами, считая их главными виновниками Смоленского поражения. Подобные настроения царили и в русских городах. Царь, чтобы усмирить страсти, велел казнить за «измену» воеводу Шеина, Артемия Измайлова и его сына Василия. После этой расправы, часть повстанцев разошлась по домам, часть влилась в царские полки, а самые непримиримые были усмирены силой. Примечательно, что особых репрессий к «балашовцам» применено не было. Практически все они были разосланы по украинным городам на службу. Так старший сын казнённого Ивана Балаша и один из самых активных его сподвижников, был отправлен на службу в «Понизовые города». Впрочем, многие из сосланных на службу, «сошли на Дон», где пополнили ряды Войска Донского.
Весной 1634 года в Азов из Стамбула, прибыли подьячий Леонтий Лазаревский и толмач Афанасий Кучумов, отправленные в Москву русским послом в Турции Яковом Дашковым. Турки передали россиян казакам, которые, не мешкая отправили их в Москву. Для их сопровождения была выделена легковая станица атамана Ивана Тимофеева, в количестве 13 человек.
Позднее на Дон прибыл второй гонец, отправленный русским послом из Стамбула, Алексей Дашков. Для его сопровождения Войско выделило легковую станицу атамана Дениса Григорьева, в количестве 11 человек. Вместе с гонцом, в Москву были отправлены: переводчик Анисим Судоков и турецкий гонец Резепа Булатов.
В апреле в Войске стало известно о том, что ряд мурз Казыева улуса вновь кочуют по реке Её и на взморье. Казаки скрытно выдвинулись к местам кочевий и атаковали расположившийся на взморье улус мурзы Иштрека: «… улус взяли и улусных людей побили без остатка, а ясырю молодого взяли 400 человек, а сам Иштрек мурза в те поры не был, а был в ином улусе». Кроме этого донцы захватили 6000 овец, 5000 лошадей и 100 верблюдов.
Узнав о разгроме ногаев Казыева улуса, столь досаждавшего набегами России, Михаил Фёдорович, 23 августа 1634 года, отправил на Дон, атаманам и казакам, похвальную грамоту. В ней он призывал казаков и впредь громить ногаев Казыева улуса. В конце грамоты, царь сообщал донцам, что казаки легковой станицы атамана Ивана Тимофеева « … пожалованы нашим царским жалованьем не скудно» и отпущены из Москвы на Дон.
Тем временем Михаил Фёдорович отправил в Турцию ещё одно посольство, во главе с дворянином Коробьиным и дьяком Матвеевым. Кроме всего прочего, послы везли с собой на Дон жалованье казаками государеву грамоту.
Весной 1634 г. русское посольство прибыло в Монастырский городок, где передало жалованье по описи Войску Донскому. В этом году было прислано: «2000 руб. серебром, 10 поставов сукна настрафилю доброго, 13 поставов сукон средних, да запасов 200 четвертей сухарей, 30 четьи круп, 30 четьи толокна, 100 вёдер вина, 60 пуд. зелья, 30 пуд. свинцу».
В своей грамоте к Войску, царь требовал от казаков с честью встретить турецкого посла Алея, русское посольство, и всю сопровождавшую его свиту: митрополита, старцев и греков, и не нарушать заключенного с азовцами и крымцами мира.
Той же весной 1634 г. в Монастырский городок вновь пришло несколько сотен запорожцев. Явившись в Круг, они призвали донцов идти на Каспий, за зипунами. Многие донские казаки откликнулись на их призыв. Снарядив струги, казачья вольница двинулась вверх по Дону, к Переволоке, где переволокшись на Волгу, устремилась в Каспийское море. Соединившись по дороге ещё с несколькими сотнями яицких казаков, донцы и запорожцы, огнём и мечом прошлись по владениям персидского шаха, погромив по пути несколько торговых караванов: «… и воевали под Дербенью (Дербент) и под Низовою, под Бакою (Баку), и Гилянскую землю, и на Хвалынском море погромили многие бусы со многим товаром». Высланные шахом против них персидские войска и флот, казаки разбили и рассеяли. Отягощённые богатой добычей и толпами ясыря, они вернулись на Дон, где продавали дорогие персидские товары по самой дешёвой цене.
Не смотря на то, что казаки совершили морской поход вопреки воле царя, он сослужил донским казакам и России добрую службу. И не только потому, что ими была взята богатая добыча, но и потому, что об этом узнал турецкий посол Ахмет ага, ехавший через Дон в Москву. Турция в это время вела тяжёлую войну с Персией, и опустошительный поход казаков был султану Мураду как нельзя кстати. Однако вскоре отношения между Войском Донским и турками, вновь обострились. В то время когда первая партия запорожцев и донских казаков, опустошали побережье Каспия, под Азовом появилась другая партия запорожских черкас, на 30 чайках (около 2000 человек) и приступила к городу: « … после успенья Пресвятой Богородицы, приходили под Азов запорожские черкасы в 30 стругах, а сколько людей, того подлинно не ведомо, а с ними де были и пушечки и к Азову приступали и азовцы черкас на приступах побили». А стояли черкасы под Азовом четыре дни, да к черкасом же де пристали воры донские казаки, утаясь от Войска, человек со 100». Разорив посад и разрушив часть стены, запорожцы были вынуждены уйти в море. Вместе с ними ушли и ослушавшиеся Войско 100 донцов, очевидно опасавшихся расправы за ослушания воли Круга.
Азовцы, понеся большой урон от запорожских казаков, решили, что их приход к Азову был согласован с Войском Донским, и потому совершили ответный набег на казачьи городки. 1500 азовцев и ногаев Казыева улуса, решивших поквитаться с казаками за своё поражение, приступали к городкам: Нижнему, Черкасскому и Манычскому, пользуясь тем, что казачья конница ушла в Прикубанские степи, громить ногаев Казыева улуса. Взять городки азовцы не сумели, но отогнали 2000 голов скота и порубили 30 казаков, после чего отошли к Азову. Возвратившиеся из похода казаки, возмущённые вероломством азовцев, решили им отомстить. Одна партия донцов – их судовая рать, устремилась на стругах к турецким берегам, где кровавым смерчем пронеслась по прибрежным селениям Анатолии. Казакам удалось захватить несколько торговых кораблей турок, после чего они, благополучно ускользнув от турецкого флота, вернулись на Дон.
В это время войсковой атаман Иван Каторжный, с сухопутным казачьим войском, приступил к Азову и начал его осаду. Донцы, установив пушки, начали обстрел города и весьма удачно, сделав несколько проломов в его стенах. Но турки сумели отбиться, так как в решительную минуту у казаков закончился порох. Разгромив кочевавших в близи Азова ногаев, донцы возвратились в Главное Войско, ожидая по обычаю мировщиков с турецкой стороны. Однако турки, обозлённые потерями, были настроены решительно, и желали во, чтобы то не стало отомстить, и мировщиков не выслали.
Ошибочный или преднамеренный разгром атаманом Каторжным одного из улусов Большого Нагая – союзника России, так же подтолкнул ногаев к разрыву с Москвой. Ногаи, возмущённые действиями казаков, и подстрекаемые мурзами Казыева улуса и людьми крымского хана, решили отложиться от Москвы и перекочевать к Азову, а затем, переправившись через Дон, уйти на кочёвку в Крымские степи. Султан Мурад, извещённый об этом, велел крымскому хану встретиться с отложившимися от России мурзами и подтолкнуть их к войне с Москвой.
Исполняя волю султана, отправил на переговоры с ногаями калгу Джанибек Гирея. Тот был с почётом встречен мурзами, которые после недолгих переговоров дали крымскому хану шерть (клятву) на верность и обещали перейти со всеми своими людьми на правую сторону Дона, а оттуда в Крым. В доказательство своей верности и полного разрыва с Москвой, мурзы выдали хану прибывшего к ним в этом 1634 г. с царской грамотой дворянина Желябужского и 100 стрельцов его сопровождавших. Кроме этого хан получил в дар несколько десятков отборных скакунов и несколько дорогих панцирей.
Тем временем ногаи, откочевавшие от Волги, и вышедшие из российского подданства, ещё с весны разоряли большими и малыми партиями русские украины. Казаки, узнав об этой измене ногаев и их «воровстве», предупреждая намерения неприятелей, отправили в степи, на броды и перевозы свои заставы, для наблюдения за ногаями, крымцами и азовцами и их перехвата. Так 30 июля 1634 г. один из казачьих отрядов ушёл «на крымскую степь, под шляхами лежати, и сошлись государь, с ногайскими людьми по сию сторону Северного Донца, в Кундрючьих вершинах». В ходе жестокого боя казаки разгромили отряд ногаев возвращавшихся после набега на русские украины: «… татар побили и полон отгромили». Всего казаки освободили 92 русских пленников. Захваченных в плен 72 татар донцы привели в казачьи юрты, где по приговору Круга порубили.
Участие донских и яицких казаков, в отражении ногайских набегов, продолжилось и осенью. Так 5 октября они входили в ертаул (передовой) отряд князя Волконского, принявший на себя главный удар ногаев, и начавший отступать. Лишь подход к месту боя основных русских сил, позволил россиянам и казакам разгромить ногаев мурзы Казыя, освободить 52 русских невольников и взять в плен двух неприятелей.
Бывшие в Москве легковые станицы атаманов Дениса Григорьева и Ивана Тимофеева, были отпущены царём на Дон 23 августа. Михаил Фёдорович велел воронежскому воеводе Максиму Языкову незамедлительно дать казакам суда, для их отплытия на Дон. Вместе с донцами ехал и толмачь Фёдор Ехтин. Особо царь требовал от воеводы недопущения отъезда с казаками беглых людей: « … а того б еси велел смотреть накрепко, чтоб с ними лишних людей ни кого не было; и боярских бы холопей к себе не принимали».
6 сентября Войско получило известие о походе на Русь азовских и ногайских людей, общим числом «… с 200 (2000?) и больши»: «… потом дошла до нас весть, что азовские и ногайские люди пошли на Русь, и мы, холопи твои, переговоря меж собою, чтоб тебе, государю, послужить, пошли за ними; и сошли, государь, на тех татар, на реке Быстрой, одних порубили, других живых побрали». Изрубив и рассеяв неприятелей, казаки захватили 22 человека в плен, которые позже были казнены по приговору Войска.
В том же сентябре, по словам казаков, многие «чёрные люди» Большого Нагая, собрались для переправы через Дон у большого перевоза, лежащего ниже Азова. Узнав об этом, Войско ходило стругами к этому перевозу, и погромило собравшихся там неприятелей. Всего донцы вырубили 1500 татар, взяв в плен 1300 их жён и детей.
